Текст книги "Жизнь и смерть Бобби Z"

Автор книги: Дон Уинслоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

7

Фамилия этого Брайана – Кэрвье, твердое «к», как в слове «корпус», а не мягкое, как в слове «кегли». Тиму подумалось, что у Брайана только и есть твердого, что это «к».

Брайан до того разжирел, что выглядит круглым, как мальчик-пончик «Пиллсбери» с пачки кекса «Твинки». Тим прикинул: похоже, Брайану под тридцать, он уже лысеет, хотя над ушами вьются рыжие кудри, и если Тим незагорелый, то Брайан – просто альбинос паршивый, не настоящий, конечно, глаза у него не розовые. Смахивает на Каспера, Дружелюбного Призрака из комиксов – такой он белый.

Мало того, на нем длинная белая хламида, в которую можно завернуть целое религиозное собрание, – и все равно он кажется жирным. Жирные пальцы ног втиснуты в сандалии, щеки утопают в жирной шее. Кажется, что если этот Брайан Кэрвье-с-твердым-к скушает еще один пончик, то поставит себя на грань самоубийства, как случилось когда-то с Ричардом Симмонсом,[13]13
  Ричард Симмонс (р. 1948) – американский пропагандист здорового образа жизни. В своих книгах, телепрограммах и видеокурсах подробно рассказывает и показывает, как он избавился от лишнего веса благодаря диете и физическим упражнениям.


[Закрыть] пока тот не взял себя в руки и не сказал сладкому решительное «нет».

Ну так вот, Брайан восседает в большом деревянном кресле, потягивает какую-то фруктовую дрянь с водкой и только что в штаны не писает, так он рад встретиться с легендарным Бобби Зетом.

– Какая честь! – восторгается Брайан. – Не желаете выпить?

Тим желает. Он просит пива, и буквально через секунду появляется паренек-мексиканец, точно комната нашпигована микрофонами. Лет пареньку примерно около двадцати, и они с Брайаном обмениваются взглядами – Тим знает такие взгляды еще по тюрьме. Мальчик протягивает Тиму ледяную «Корону».

Тим садится в другое деревянное кресло. Несколько секунд они с Брайаном смотрят друг на друга – прямо какой-то праздник любви, – наконец Брайан произносит:

– Дон Уэртеро передает свои извинения: он не смог прибыть лично. Но он просил меня оказать вам все возможное гостеприимство. Он собирается появиться в начале будущей недели. Так что – mi casa, su casa.[14]14
  Мой дом – ваш дом (исп.).


[Закрыть]

– Недурной casa, – замечает Тим.

– Благодарю вас.

– Напоминает мне один старый фильм…

Брайан польщен. Он улыбается:

– «Beau Geste».[15]15
  «Красавчик Джест» (фр.). Речь идет об экранизации 1939 года приключенческого романа британского писателя П.К. Рена (1924). Один из братьев Джест, которого играет Гэри Купер, сбежав от приемных родителей, поступает на службу в Иностранный легион.


[Закрыть] Это мой любимый. Все время его пересматриваю. У меня дом, устроенный как та крепость, только sans[16]16
  Без (фр.).


[Закрыть] трупов, конечно.

– С ума сойти, – отвечает Тим. И думает, что этому бездельнику Брайану Кэрвье, видно, деньги девать некуда.

– Понимаете, – говорит Брайан, – я хотел поиграть с темой пустыни, все это мексиканское дерьмо так утомляет. А Санта-Фе уже всем надоел до смерти…

– До смерти.

Какого черта, о чем мы толкуем? – думает Тим.

– …точно так же, как Тэлисен-Вест,[17]17
  Дом-школа знаменитого американского архитектора Фрэнка Ллойда Райта (1869–1959), располагавшийся в Аризонской пустыне.


[Закрыть] – продолжает Брайан, – а значит…

– …значит, мы – тут, – заключает Тим. Он побаивается прямо спросить, где это – «тут», потому что Зет, возможно, должен бы знать и сам.

– Что произошло этой ночью?! – вдруг театрально взвизгивает Брайан. Его поросячьи глазки закатываются, тонут в жире и исчезают.

Тим пожимает плечами:

– Было много пальбы, а больше ничего не знаю.

Брайан согласно кивает головой:

– На границе бывает несладко.

– Вы там были?

– Нет. Послал туда своих представителей, – отвечает Брайан. – Считайте это чрезмерными мерами предосторожности.

Тим делает глоток пива.

Брайан не умолкает:

– Дон Уэртеро в ярости, что его люди напортачили с обменом.

– Пара его людей – покойники.

– Им повезло, – откликается Брайан. И прибавляет: – Зато дон Уэртеро в восхищении от меня. А это хорошо для бизнеса.

Тим поднимает свое пиво и предлагает тост:

– За бизнес.

– Знаете, какой товар Мексика делает по-настоящему хорошо? – осведомляется Брайан.

– Какой?

– Мексиканцев.

– Мексиканцев?..

Брайан объясняет:

– Мексика прозевала нефть, ее золотые рудники закрыты, она не может продавать frijol – свою фасоль, зато она выдает огромное количество мексиканцев – как япошки испражняются автомобилями. Мексиканцы – единственная статья экспорта в Мексике.

– Поэтому вы импортируете, – добавляет Тим.

– Что ж, мы импортеры, не так ли? – мурлычет Брайан. – Зарабатываем на всем, что правительство считает незаконным. Наркотики, люди, секс. Надеюсь, скоро они запретят и кислород.

Тим улыбается, стараясь выглядеть при этом как Бобби Зет на виденных Тимом фотографиях: понимающе загадочным. Такая улыбка кого хочешь собьет с толку: вроде он знает все настолько хорошо, что даже незачем открывать рот.

Брайан многозначительно улыбается в ответ и, не в силах сдержаться, произносит:

– Мне не следовало бы этого говорить, но… У дона Уэртеро есть к вам крупное деловое предложение. Крупное.

– И какое?

– Мет, – выпаливает Брайан. – Новый большой хит.

– Метамфетамин?[18]18
  Синтетический наркотик, другие названия: «первитин», «винт», «кристалл», «лед» и т. д.


[Закрыть]

Брайан кивает:

– Дон Уэртеро открывает мет-лаборатории по всему Югу. Он обеспечивает реактивы, я – рабочую силу, и мы надеемся, что вы… – Брайан переводит дыхание. – Что вы обеспечите рынок.

– Я не занимаюсь метом, – отрезает Тим. – Я занимаюсь травой.

– Знаю, знаю! – торопливо перебивает Брайан. В его глазах сияет радостное безумие. – Но включите воображение, Бобби. Организационные возможности дона Уэртеро! Плюс мои рабочие!! И – ваш целевой рынок!!! Да мы сможем печатать собственную валюту.

Вот в чем дело, думает Тим. Вот цена за возвращение этого несчастного разини Арта Морено. Повернуть на «кристалл» сеть Бобби, заточенную под волшебную траву.

И что выйдет в результате? Эпическая картина: Западное побережье, полное обдолбанных яппи, отрывающих друг другу головы и окончательно съехавших с катушек. Но для этого нужно сделать чертову пропасть работы.

А потом – позволить прибыли струиться.

– Мне надо поразмыслить, – говорит Тим.

– Конечно, – воркует Брайан. – Отдохните, расслабьтесь, вытяните ноги. Mi casa, su casa. Все, что пожелаете, Бобби, просто кивните или поднимите палец, сообщите о своем желании – и оно будет исполнено.

– Ладно.

– Тут у нас оазис. Благоуханный сад. Дворец наслаждений.

Тим замечает:

– Меня может искать ДЕА.

– Они вас не найдут, – успокаивает его Брайан. – Здесь – ни за что.

Тим улучает возможность:

– Где это – здесь?

– В национальном парке Анса-Боррего, – отвечает Брайан.

– В национальном парке? Что, со смотрителями и прочей фигней?! Государственная земля?! Слушай, Брайан, да я почти всю жизнь провел на принадлежащих государству и обнесенных высокими заборами территориях!

– Это частная земля, – объясняет Брайан. – Дедушка с бабушкой оставили мне две тысячи акров пустыни. А вокруг – великое ничто. Пустынные равнины, пустынные горы. Сюда даже заяц не забежит без моего ведома.

– И не выбежит?

Брайан улыбается, и от этой улыбки у Тима мурашки ползут по коже.

– И не выбежит.

– И удобно – близко от мексиканской границы, – добавляет Тим.

– Истинная граница находится в сознании человека, – философически замечает Брайан.

Он делает паузу, давая Зету возможность оценить глубину его мысли, а потом произносит:

– Итак, добро пожаловать в отель «Калифорния». Помните эту песню «Иглз»? Про роскошную гостиницу, из которой нет выхода?

8

Они вышли из дома, когда солнце уже успело выжарить мир добела.

Свет просто свирепый, глаза выжигает. Тим надел темные очки и глянул через синие фильтры на посиделки у бассейна. На фоне пастельных дневных оттенков пустыни гости, в одежде без полутонов, выделялись особенно ярко: голубые, красные и синие прямоугольники вокруг сверкающего лазурью бассейна.

Красивые люди в расслабленных позах.

Даже стоящие выглядят так, словно они тоже отдыхают, подумал Тим. Руки лениво подносят напитки к губам, бедра покачиваются, ноги слегка согнуты в коленях, готовые перенести своего обладателя к следующей беседе, глаза вяло оглядывают толпу в поисках более интересного или приятного зрелища.

Тим мгновенно преисполнился ненавистью к ним.

Они кажутся богатыми, да они и правда богатые, предположил он. Мужчины в основном высокие, подтянутые – от упражнений на тренажерах в залах с кондиционерами. У них загар цвета кокосового масла – не как у фермера или рабочего, у которых он кончается там, где начинается рукав, нет, эти ребята загорели, потому что спокойно лежали возле бассейнов и на палубах яхт. У них модные прически: или длинные волосы, забранные в хвост, или хвост, а с боков выбрито, или выбрито с боков и без хвоста. Несколько бородок-эспаньолок. У одного-двух – ухоженная двухдневная щетина.

А женщины – ну просто сладкая мечта арестанта! По преимуществу – блондинки в больших соломенных шляпах, прикрывающих двухсотбаксовые прически от известного стилиста Хосе Эберта. Крупные украшения – цепочки, серьги, браслеты; дорогие купальники, в основном черные, открытые. Некоторые ходят топлесс и в запахивающихся юбках, бисеринки пота выступили между бронзовыми грудями.

И все они, и мужчины, и женщины, обернулись посмотреть на Тима, когда он вместе с Брайаном подошел к бассейну. Он даже вздрогнул. Черт дери, его испугали их взгляды, но потом он сообразил, что он – не какой-то там раззява Тим Кирни из Дезерт-Хот-Спрингс, а предельно крутой Бобби Зет из Лагуны и ему больше не нужно убирать за ними мусор. И вообще ему не надо делать ничего.

«Калифорния» – это классно, подумал Тим: ничего не делай, главное – хорошо выглядеть.

Пускай на него работает легенда.

Так что он остановился, позволяя им хорошенько рассмотреть легенду. Защищенный темными очками, он отвечал на их взгляды, взгляды ленивых богатых глаз.

И впервые за всю свою жизнь он увидел… что?

Не совсем страх, нет. И не совсем уважение. А что же? Так спрашивал себя Тим, глядя в их изнеженные лица, повернутые к нему. Неполноценность, вдруг понял он. Им кажется, что он лучше, чем они.

Если не считать ее. Она стояла у дальнего конца бассейна, положив руку на крутое бедро. Встретила его взгляд и понимающе, иронически улыбнулась. Он тоже смотрел на нее, он никуда не спешил. Ну-ка, поглядим, какая она. Теперь вокруг ее длинных ног была обернута полупрозрачная юбка, а на черный верх бикини наброшена незастегнутая льняная блузка. Ему понравилось, что она прикрылась: даже на картинках из «Плейбоя» редко у кого увидишь такую грудь. Волосы по-прежнему зачесаны вверх, шея длинная, просто чудесная. Но главное – эта улыбка, Тим завелся с пол-оборота.

Он почувствовал, что его губы тоже изгибаются в улыбке.

Она засмеялась и отвернулась.

И тут же застывшая, как казалось Тиму, картинка задвигалась. Большинство гостей поменяли собеседников или двинулись к бармену-мексиканцу за новой порцией. Но они были лишь фоном, Тим по-прежнему видел только ее: она опустилась на корточки, чтобы поговорить с мальчиком, опускающим в воду игрушечную лодочку.

Мальчику тут совсем не место, подумал Тим. Какого хрена, о чем думают его родители! Запах марихуаны витает в горячем воздухе. Трава, полуголые женщины, а ему позволяют тут валандаться. Тим надеялся, что его мать хотя бы не она.

Мальчик на нее не похож. Начать с того, что она блондинка, а у него волосы темные, длинные и ровно подстриженные на концах, точно у какого-нибудь фана «Грейтфул дэд» или заядлого серфингиста. У мальчишки голубые глаза – хотя через синие очки трудно разобрать, – а у нее, кажется, зеленые?

Да не ее это ребенок, думал Тим. Она бы его отсюда увела, отвезла бы домой, потому что в ней есть стиль. Тим поискал глазами возможных родителей, но вокруг, похоже, нет пары взрослых, которые бы особенно пеклись об этом мальчике. Потом обратил внимание на женщину, по виду – латиноамериканку, которая за ним присматривала. Она то и дело отрывалась от журнала и поглядывала на мальчишку. Тиму захотелось подойти и спросить: какого хрена, о чем она думает?

Эти гребаные бассейны опасны для детей. И для самого Тима они тоже опасны, потому что, хотя он и служил в морской пехоте, он так и не научился плавать. Зачет за него сдавал другой парень. А уж за ребенком надо следить, когда он возится у бассейна, а не пялиться в журнал, читая о том, как за десять минут улучшить свою сексуальную жизнь.

«Но это не мой ребенок, – думал он, – и это меня не касается».

Мальчишка запустил лодку в бассейн, отошел и наставил на нее черную коробочку с антенной.

У парня радиоуправляемая лодка, а значит, у его родителей водятся деньжата. Няня и радиоуправляемая лодка, а еще – приятельница, это перед ней мальчишка выделывается.

«И я тебя не виню, парень, – вздохнул про себя Тим. – Мне она тоже нравится».

Брайан повел своих гостей к большому тенту, где мексиканцы потели под белыми пиджаками, разнося большие плоские тарелки с carne asada[19]19
  Жареным мясом (исп.).


[Закрыть] и горшочки с chile verde.[20]20
  Зеленым перцем (исп.).


[Закрыть] Тим вдохнул влажный запах свежих маисовых лепешек – тортилий и почувствовал, как он возбуждает аппетит.

Да и все здесь возбуждает, думал Тим. Этот запах, и солнце, и вся эта нагая плоть вокруг, и она.

– Сегодня – обыкновенный воскресный поздний завтрак, – обратился к нему Брайан. – Мы устроим для вас настоящую вечеринку, когда сюда сможет прибыть дон Уэртеро. Сделаем мясо-барбекю.

– Кто все эти люди? – спросил Тим.

– Мои друзья, – ответил Брайан. – Большинство – европейские снобы-буржуа. Главным образом – те, кто занимается импортом-экспортом. Несколько немцев, которые живут в Боррего-Спрингс. Несколько гостей, приехавших провести уик-энд. И несколько гостей дома, которые бывают здесь чаще и дольше.

– А ребенок чей?

– Ребенок? – удивился Брайан и оглянулся на толпящихся гостей. – Это мальчик Оливии, – объяснил он, найдя его глазами.

– Которая тут Оливия?

– Оливии здесь нет. – Брайан ухмыльнулся. – Оливия – там, у Бетти Форд.[21]21
  Имеется в виду Центр реабилитации алкоголиков и наркоманов имени Бетти Форд (Калифорния), основанный супругой президента Джеральда Форда.


[Закрыть] Уже восемнадцатый раз. Она поручила Элизабет присмотреть за Китом, а Элизабет спросила, нельзя ли ей привезти сюда мальчика и няню, так что – вот мы все здесь, одна большая счастливая семья, интернациональная и непостоянная, chez[22]22
  В доме (фр.).


[Закрыть] Кэрвье.

Элизабет, отметил про себя Тим.

– Славный мальчишка, – сказал он вслух.

– Не то слово, верно?

Да Брайан вот-вот облизываться начнет, подумал Тим.

– А у парня есть отец?

Брайан пожал плечами:

– Теоретически есть.

Тим заметил: гости ждут, пока он первым не начнет есть, и потянулся к вегетарианскому чили и тортильям. Официант принес ему коктейль «Маргарита».

Он уселся в кресло, ел, пил и смотрел, как работорговцы и наркодилеры выстраиваются в очередь за едой.

Смотрите-ка, а вот и еще кто-то пришел. Высокий мужчина стремительно приближался к бассейну. На присутствующих решительно не похож: старая ковбойская шляпа, зеленая рабочая рубаха из толстой ткани, защитного цвета джинсы и ковбойские сапоги. Рукава подвернуты, виден ковбойский загар. Мужчина снял зеркальные очки и с усмешкой оглядел собравшихся. Нашел взглядом Брайана, приблизился, снял шляпу и, когда они отошли в тень деревьев, начал что-то говорить. Шляпу он держал в руке – так подчиненный обращается к начальнику, подумал Тим.

Брайан кивал, кивал, кивал, потом жестом показал мужчине на еду, но тот усмехнулся, покачал головой и махнул шляпой куда-то вдаль, в сторону пустыни.

Ему-то есть чем заняться, сообразил Тим.

Мужчина посмотрел через плечо Брайана на Тима. И усмехнулся. Уж он-то неполноценным себя явно не чувствовал.

Тим пригляделся: немолод, крупное лицо все в морщинах от солнца. Этот человек всю жизнь работал где-то там, в пустыне. Он разглядывал Тима, словно оценивал животное из своего стада.

Мужчина кивнул Брайану и двинулся прочь. Шляпу он надел, лишь когда вышел из тени деревьев.

У этого парня неприятности, решил Тим.

И вернулся к своей тарелке. И в тюряге, и в морской пехоте есть правило: когда перед тобой еда – ешь. Если ты на вечеринке – веселись.

9

Тим смотрел на закат, стоя на стене у парапета.

Вечеринка у бассейна постепенно затихала, близясь к концу. Свет угасал, и горы по ту сторону стены из охряных становились шоколадными.

Тиму важно понаблюдать, как садится солнце, потому что он хочет определить, где запад. Он все-таки припомнил кое-что из этого чертова курса ориентирования, который проходил в морской пехоте. И вот он наблюдает, как солнце опускается за близлежащие горы, и приходит к выводу, что он находится где-то у южных отрогов Боррего, рядом с мексиканской границей. Между ранчо Кэрвье и этими горами – порядочный кусок пустыни.

Еще он видит, что этот дом, сделанный по образцу «Beau Geste», – декорация, которая прячется внутри настоящего форта: небольшая крепость окружена куда более солидной. Граница большого форта – плотные ряды тамариска, среди деревьев видна высокая ограда с колючей проволокой. К нижним рядам проволоки привешены жестяные банки из-под газированных напитков, наверняка наполненные камешками. Наверху натянута двойная проволока плюс еще одна – под током. В густой тамарисковой рощице – ворота, тоже увитые колючей проволокой, они выходят на грунтовую дорогу.

Там, где деревья кончаются, среди кустарника пустыни колючая проволока лежит кольцами – словно змея на земле. «А датчики движения и звука я уже видел», – думает Тим.

Брайан, надо понимать, большой любитель уединения.

Народу вокруг немного. Во внешнем периметре Тим насчитал всего несколько вооруженных охранников и пять-шесть служебных построек: видно, в каких-то живут рабочие, а в других размещаются гаражи и мастерские. Неподалеку Тим рассмотрел несколько трехколесных вездеходов и небольшую флотилию мотоциклов-внедорожников. В гараже виден вездеход «хамви» (может, их тут несколько?), один из рабочих проверяет, достаточно ли в двигателе масла. Здесь есть даже суперлегкий самолет: на нем один из немцев прилетел сюда через Боррего.

Есть тут и конюшня с лошадьми и со всей необходимой для них хренью.

А подальше, в южном углу большого периметра (Тиму пришлось старательно вглядываться), видны пять прямоугольников выгоревшей травы – похоже на запущенные теннисные корты, но вряд ли это они. Он так и не догадался, что это за фигня такая.

Тим слез со стены и снова влился в вечеринку, которая теперь переместилась поближе к джакузи.

Брайан обнимается с каким-то смазливым парнем из Милана. Двое долговязых немцев по плечи залезли в горячую бурлящую воду. Еще один тип, похожий на летчика люфтваффе, здоровенный ариец, увлекся обольщением маленькой брюнетки, чьи нахальные грудки проглядывают сквозь просвечивающее пончо. Женщины теперь хоть одеты, отмечает Тим: вечер в пустыне становится прохладным. А она потягивает красное вино из бокала, сидит, откинувшись на спинку шезлонга.

Мальчик – как бишь его зовут? – тоже рядом, снова возится с лодкой, гоняет ее по бассейну, как на каких-нибудь соревнованиях. Просто так, ни против кого. Одинокий ребенок, играть ему не с кем – других детей нет, а взрослым, похоже, до него нет дела.

Его няня затягивается косяком.

Тим подтаскивает кресло и садится.

Брайан, отведя от губ толстый косяк, замечает:

– Твоя трава, Зет.

Тим осеняет себя крестом и изрекает:

– Где двое или трое собраны во имя Мое…[23]23
  …ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф 18:20).


[Закрыть]

Они смеются, и Брайан предлагает Тиму косяк. Тим отмахивается, и Брайан сует его в рот своему молодчику, который затягивается сильно и глубоко. И ребенок все это видит, думает Тим.

Здоровенный немец – Тим почему-то назвал его про себя Гансом – спрашивает у своей прелестницы:

– Знаешь, что я бы хотел с тобой сделать?

Он нарочно говорит громко – Тим это понимает, – чтобы все замерли и прислушались. Все так и делают. Она, черт бы ее побрал, розовеет от удовольствия. Глаза у нее загораются, и она интересуется:

– И что бы ты хотел со мной сделать?

– Я хотел бы нашлепать тебя по твоей маленькой заднице…

– Может, пусть это останется между вами? – говорит Тим Гансу.

Ганс достаточно нагрузился, чтобы забыть, кто перед ним, поэтому он одаряет Тима усмешкой, полной аристократического превосходства, вновь поворачивается к своей даме и продолжает с нарочитым, как в дешевом фильме, акцентом:

– …буду кусать тебя, пока ты не закричишь…

– Заткнись, Вилли, – говорит Элизабет.

– …трахну тебя, а потом кончу тебе на грудь.

Все смеются, кроме мальчика, Элизабет и Тима.

Тим не смеется.

А делает он вот что: резко распрямляется и сильно шлепает Вилли по лицу. Пощечина сшибает Вилли с кресла. Стоя на коленях, он потрясенно глядит на Тима, а Тим хватает его за ворот рубашки, тащит к бассейну и сует его голову под воду.

И держит.

И все это время Тим думает: вот за эту-то несдержанность меня и вышибли из морпехов. Однако ему сейчас плевать на изъяны собственного характера, он чувствует только слепящую ярость, пока держит голову Вилли под красивой голубой водой.

И никто даже с места не сдвинулся. Ни Брайан, ни его парень, ни женщина, которая только что считала, что Вилли – такой весь из себя горячий. Они просто сидят и смотрят, как он топит их друга.

Черт дери, вот так друзья-приятели, думает Тим.

Но тут Элизабет, точно змея, разворачивающая свои кольца, медленно поднимается с шезлонга, подходит и касается плеча Тима.

– Бобби, – негромко говорит она и снова улыбается, – он стал очень забавного цвета.

Тим рывком вытаскивает Вилли. Тот лежит на спине, хватая ртом воздух, точно выброшенная на берег форель, и Тим говорит ему:

– Не стоит так разговаривать при ребенке. – И, чтобы больше походить на Бобби Зета, добавляет: – Это не круто.

Он уже готов сделать выговор окаменевшей няньке, сказать ей, чтобы получше смотрела за мальчиком, когда вдруг оказывается, что рядом стоит давешний ковбой. Теперь у него на бедре револьвер.

И говорит он как ковбой, думает Тим, слыша, как мужчина произносит:

– Мы готовы выдвигаться, мистер К.

К собственному удивлению Тим заявляет:

– Я хочу поехать.

Брайан поспешно начинает юлить:

– Я не думаю, что…

– Я хочу поехать, – повторяет Тим. Холодно, как Зет: типа – никто не смеет мне перечить.

Ковбой только спрашивает:

– А настоящая одежда у тебя есть?

– Да, в комнате, – отвечает Тим.

– Могу малость подождать.

Уходя, Тим чувствует, что мальчик провожает его взглядом. И она – тоже, хотя и пытается это скрыть.

Когда через несколько минут он вышел, вечеринка уже закончилась. Но ребенок все еще играл со своей лодкой, и Элизабет за ним присматривала. Увидев Тима, она встала, подошла к нему и сказала:

– Мне понравилось, как вы поступили.

– Как придурок, – угрюмо заметил он. – Вышел из себя.

– Кит в восторге, что кто-то за него заступился. Наконец-то.

– По-моему, он славный, – пробормотал Тим – не мог придумать, что еще сказать.

– Вы так думаете? – спросила она, как-то странно глядя на него.

– Да, а что тут такого? – откликнулся он и добавил: – Ну, если кому вообще нравятся дети.

– А вам?

– Нет, мне-то нет.

– А жаль, – вздохнула она.

– Почему жаль? – поинтересовался он, полагая, что с ним флиртуют. И ему это было по душе.

Она внимательно посмотрела на него умными, понимающими глазами.

– Потому что он – ваш, – ответила она. Повернулась и ушла.