Текст книги "Проклятие новичка (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зимин

Соавторы: Дмитрий Зимин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12

– Я ему морду набью!

– Да пожалуйста, – Патриция поджала губки. – Любые причуды за ваши деньги.

– За деньги?..

– Големов видишь? – подбородком она указала на две замершие у стены фигуры. – Нарушишь порядок – мигом выпишут штраф.

– Ладно, – я поморщился. – Но… ты уверена? Я ничего не почувствовал.

– Помнишь, он хлопнул тебя по плечу? – Патриция подвинулась так, чтобы смотреть не на панораму города, а в зал, где возле барной стойки отирался Денница. – Я видела, как другая его рука скользнула тебе в карман.

– Но поднимать истерику раньше времени ты не стала, – кивнул я. – Разумно.

– Я НИКОГДА не поднимаю истерик, – девушка говорила так, словно переключилась на ту, прежнюю Патрицию. Холодную, расчётливую и с голосом, в котором содержится больше стали, чем голоса. – Для того, чтобы уличить его, нужны доказательства. Иначе Денница просто отмахнётся.

– По словам големов, носить с собой такой артефакт – серьёзное нарушение, – задумчиво сказал я.

– Статья сто двенадцать УК. От двух до пяти лишения души, – мрачно поведала Патриция.

– Лишения души?..

– Душу насильственно исторгают из тела и отправляют блуждать по Полям Забвения. Тело в это время хранится в специальном саркофаге. Когда преступник отбывает наказание, душу возвращают обратно. Но это мало кому помогает. Большинство заключенных так и не находит себя, и после освобождения становится пациентами домов призрения.

– Ни бурдульки себе "от двух до пяти"! – у меня подкосились ноги.

– Закон суров, – кивнула Патриция. – Но это закон.

– Начинаю понимать, почему многие из вас не хотят жить на родине.

Патриция пожала плечами.

– Дело не в нарушении закона: не косячь, и никто тебя не тронет. В основном, народ бежит из-за дороговизны. В ЛЮБОМ другом месте жизнь куда дешевле. Можно скопить неплохой капиталец, если какое-то время просто не бывать в Аду.

– Подожди, а почему тогда меня не забрали? Если ношение артефакта…

– ОПАСНОГО артефакта.

– Ну да. Если это так незаконно – почему меня не замели?

Патриция самодовольно улыбнулась.

– Мы ещё днём подумали о том, чтобы временно легализовать тебя. Мама послала запрос о разрешении от своего имени, и тебе придали статус Гостя дома Иштар.

– То есть, если я накосячу – неприятности будут у твоей мамы, а не у меня, – Патриция кивнула. – Это… очень щедро с вашей стороны. Спасибо.

– Пустяки.

– Но госпожа Иштар вовсе не обязана мне покровительствовать, – я бросил ещё один взгляд в зал. Денница лавировал среди ярко разодетой публики, держа поднос с несколькими бутылками… – Ведь это Я хотел попасть на Клоаку Дьявола.

– Если ты ещё не понял, я несу за тебя ПОЛНУЮ ответственность, – пояснила Патриция. – Это тоже закон. Тот, кто привёл иноземца – отвечает за него.

Вот почему Силантий не хотел отпускать меня одного… Он-то прекрасно осведомлён обо всех этих "от двух до пяти".

– О чём треплетесь? – демангел выставил на стол бутылки. Все они были закрыты пробками, и на каждой висела сургучная печать. Я вздохнул с облегчением: вряд ли ему удалось что-то подсыпать в закрытую бутылку…

– Объясняю Максу, как у нас тут всё работает, – быстро сказала Патриция.

– Я и не знал, что за ношение артефактов у вас такое суровое наказание, – поддакнул я, внимательно глядя на Денницу.

Тот вполне натурально вздохнул и сочувственно покачал головой.

– Частично это и моя вина, – сказал, протягивая мне одну из бутылок. Всё ещё запечатанную. – Надо было предупредить, что здесь с этим строго. Хуже обычного мага может быть только пьяный маг. Если в клубах начнут мериться э… артефактами подвыпившие подростки – мало никому не покажется.

Это как с ношением оружия, – подумал я. – Некоторые ходят вооруженными всю жизнь – в силу профессии, например. И ничего.

А возьмёт мальчик папин пистолет из сейфа – сразу жди беды…

– Угощайтесь! – Денница широким жестом указал на выпивку. – Специальное крафтовое. Сегодня за мой счёт.

– Стащил у мамули платиновую карту? – прищурилась Патриция.

– Слушай, ну что ты наезжаешь? – демангел добродушно усмехнулся. – Мы же веселиться пришли.

Да уж. Веселья – полные штаны.

– И если хочешь знать, мамочкиными привилегиями я пользуюсь весьма редко. Просто сегодня – особый случай. Не хотелось искать парковку за два парасанга… А за выпивку я всегда плачу сам.

– Извини, – кивнула Патриция, нечувствительно откупорив бутылку зубами. – Я забыла, что ты у нас – большой мальчик.

Рого-нимб над головой Денницы вспыхнул нездоровым зеленоватым светом.

Ну… сейчас начнётся, – подумал я и приготовился.

Но демангел лишь рассмеялся, постучав по столешнице открытой ладонью.

– Ты опять выпустила Ини, – пояснил он. – А мы оба знаем: она любит пошалить… Ладно, я не в обиде, – демангел нежно погладил Патрицию по руке выше локтя. – Зная, как относятся к тебе дома, я удивляюсь, как ты вообще ещё держишься.

В этот момент к нам приблизился некий молодой человек. С первого взгляда я бы затруднился определить его природу – ни рогов с копытами, ни нимба… Только высоко взбитый кок надо лбом и такие чистые голубые глаза, что сразу становилось ясно: этот мальчик профессиональный лжец.

Робко шаркнув ножкой, он поклонился Патриции.

– Соблаговолите на танец, высокая госпожа, – пробормотал он и попытался поцеловать ей руку, но девушка отстранилась.

– Я здесь не одна, – холодно заметила она новому ухажеру.

Денница интимно наклонился к Патриции.

– Развлекайся, дорогая, – посоветовал он и подмигнул так фривольно, что во мне опять взыграла ревность. – Мы оба знаем, как редко тебе выпадает такой шанс.

Патриция посмотрела на меня…

– Конечно потанцуй, – я нашел в себе силы улыбнуться. – А мы с Денницей пока тут поболтаем…

"Ты уверен?" – взглядом спросила Патриция.

Я молча кивнул.

Девушка приняла руку кавалера и тот повёл её к обширному танцполу с подсветкой. Играла томная лирическая мелодия и несколько пар уже колыхались в завораживающе-гипнотическом ритме.

Мне страшно интересно было узнать, насколько хорошо танцует Патриция…

– Хочешь, открою один секрет? – заговорщицки подмигнул Денница. – Это госпожа Иштар попросила меня пригласить сегодня её дочь.

– … Неужели?

Наконец я справился с пробкой. Открывать бутылку зубами я не рискнул, и просто сковырнул её пальцами. Когда сломалась сургучная печать, по ладони пробежали желтые искры.

– Патриция – милый ребёнок, но далеко не в моей весовой категории, – продолжил демангел. – Я предпочитаю более зрелых и опытных красоток. Ну знаешь, типа Анжелы.

– Насколько меня просветили, Пат тоже училась на жрицу любви. Так что умения у неё хоть отбавляй.

– Умение – не значит опыт, – глубокомысленно заметил Денница. – Я к чему всё это говорю… Просто хотел дать понять: я тебе не конкурент. Только не здесь. Меня попросили – я выполнил. Но в принципе, могу слинять в любой момент и оставить вас наедине. Не беспокойся, я найду себе занятие, – и он помахал двум ослепительным демоницам за два столика от нас. Те благосклонно улыбнулись и помахали в ответ.

– Слушай, не надо меня сватать, – я поймал себя на том, что ТОЖЕ хочу помахать демоницам. – Как-нибудь сам справлюсь.

Я сделал большой глоток прямо из бутылки.

Интересно: почему Денница ВДРУГ стал таким милым? Или это тоже часть проклятья: типа, держаться поближе к жертве, чтобы усыпить её бдительность…

Крафтовым супернапитком оказалось обыкновенное пшеничное пиво. Не самое лучшее, кстати. Но дареному коню, как говориться…

– Ну как? – требовательно спросил демангел – словно лично, своими копытами сварил этот шедевр.

– Знаешь, как-нибудь я приглашу тебя в один бар на Земле… – я сделал ещё глоток и почти не поморщился.

Человек – зверушка упрямая. Даже если больно, всё равно лезет на кактус.

– Я тебя понимаю, – Денница вздохнул. – Я разрушил твои отношения с двумя девушками, и ты опасаешься, что и с Патрицией выйдет также.

– С ДВУМЯ?..

– Ну как же, – демангел вежливо улыбнулся. – Горгонида Пенелопа и драконица Зебрина. Однако должен отдать тебе должное, Макс: умеешь ты выбирать подружек. Теперь вот ещё нефилим, – он беззвучно поаплодировал. – Браво, Макс, браво… – внезапно он стал серьёзным. – Слушай, если я как-то могу загладить свою вину…

Я сжал бутылку так, что стекло хрустнуло. Озадаченно посмотрел на свою руку, и осторожно поставил то, что осталось, на столик.

– Я обращался к тебе с этим. Вчера. На приёме.

Демангел удивлённо задрал идеальные брови – не удивлюсь, если он их выщипывает…

– На приёме? – переспросил он. – У госпожи Иштар?.. – я молча кивнул. – Извини, что-то я не припомню.

– Я просил тебя расторгнуть сделку с Зебриной. И предлагал отдать всё, на что мы спорили на стадионе. Но ты лишь посмеялся. Ты сказал: закон обратной силы не имеет, так что извини, Макс. Просто подыщи себе другую подружку – и всего-то делов.

Денница моргнул. Провёл рукой по лицу, словно прогоняя наваждение. Сделал большой глоток из бутылки…

– Вот странно, – пробормотал он. – Я действительно ничего такого не припомню, – он совершенно искренне, с неподдельной тревогой посмотрел на меня. – Возможно, к этому времени я изрядно перебрал – на приёмах госпожи Иштар такое бывает. – Но если хочешь, завтра мы ещё раз обсудим этот вопрос, – и он протянул мне руку. Руку! Мне!.. – Ну, Макс, не кисни. Я знаю, что у тебя нет причин меня любить. Но ведь мы – цивилизованные люди. Ты же понимаешь: сделки – вещь корпоративная. Ничего личного.

Я оторопело хлопал глазами.

Может, я внезапно опьянел, но этот парень начинал мне нравиться.

Он был искренним, душевным, и делал это не для того, чтобы заслужить мою благосклонность. Я это чувствовал: Денница НА САМОМ деле говорил то, что думал.

– Ну что? – оказывается, он так и стоял с открытой ладонью. – По рукам?

– Денница, я тоже должен извиниться, – я крепко пожал его руку. – Ты – нормальный парень. Зря я о тебе думал плохо.

– Ты знаешь, Макс, – он широко и зубасто улыбнулся. – На самом деле, нет.

Вцепившись в мою ладонь и рванув с нечеловеческой силой, Денница запустил меня по широкой дуге прямо в окно.

Под моей макушкой пролетел столик с напитками, затем раздался оглушительный треск, и окруженный миллионом крошечных безопасно-шестиугольных кусочков стекла, я полетел вниз.

Лететь было этажей сто.

Я уже морально готовился смотреть предсмертный фильм из знаменательных событий собственной жизни, когда ледяной шквал подхватил меня и с силой обрушил на окно этажом ниже.

Ударившись щекой, ладонями и коленями, я продолжил скользить вниз, как сопля – ветер был такой мощный, что буквально вдавливал моё тело в стекло.

Под пиджаком вдруг почувствовалось шевеление: наружу выбралась недовольная Гермиона.

Всё это время василиск мирно дрыхла во внутреннем кармане – чтобы оставить её дома, не шло и речи; а в силу последних треволнений я начисто забыл о ящерке…

Выбравшись ко мне на плечо, она мгновенно оценила обстановку, вцепилась в ткань пиджака и изо всех сил замахала радужными крылышками.

Я испытал острый приступ умиления.

– Спасибо тебе, крошка. Но я слишком тяжелый, так что оставь. Возвращайся к Патриции, скажи, что я её люблю…

Гермиона меня не послушала.

А что самое удивительное, через пару секунд моё скольжение в пропасть прекратилось, и я завис на стекле, как приклеенная к липучке муха.

Ткань пиджака трещала, проймы рукавов больно врезались в подмышки, но василиск буквально держала меня на весу, не давая упасть.

На рефлексию времени не осталось.

Мгновенно оценив стену здания – пустяки, всего-то тридцать пять по десятибальной шкале… я принялся действовать.

– Гермиона, девочка, как бы нам добраться до во-о-он того выступа?

Ящерка удвоила усилия. Я чувствовал, как трепещут её крылышки – одно из них то и дело задевало моё ухо, – и выстрелил рукой в направлении узкого каменного карниза.

Так… Одна точка опоры есть.

Носками ботинок я принялся елозить по гладкому стеклу, чуток зацепился и переместил вторую руку.

Две точки опоры.

Но даже с помощью Гермионы я долго не продержусь: пальцы уже онемели, а ящерка, какой бы сильной она не была, не сможет тащить меня ВВЕРХ. Разве что, слегка замедлить падение.

Отпустить руки и открыть портал?..

Заманчиво.

Но во-первых: я нахожусь в совершенно незнакомом измерении, и чё… Кто его знает, где окажусь.

Во-вторых: я не в курсе, что у них тут бывает за несанкционированное открытие порталов. А лишиться души, даже ненадолго, я как-то не готов.

– Гермиона, – позвал я. – Отцепись от пиджака и помоги мне поднять на карниз ногу.

Коротко облизав мне щеку, она перепорхнула на штанину брюк и принялась тянуть вверх.

Святой Люцифер, благослови её за понятливость!

Носок ботинка прочно встал на карниз. Остальное – дело техники.

Всего-то один этаж. Как два пальца…

Выбравшись из пропасти и прочно утвердившись на ногах, я увидел небольшую толпу.

Завсегдатаи клуба клубились вокруг нашего столика и тревожно гудели. Ну прямо мухи, слетевшиеся на дурнопахнущее угощение.

Стоя спинами ко мне, Патриция и Денница что-то втолковывали тем же големам-охранникам, с которыми мы познакомились на входе.

Отряхнувшись, пригладив волосы и заправив рубашку, я посадил Гермиону в карман – чмокнув в клюв и пообещав по возвращении домой столько шоколада, что она растолстеет. И смешался с толпой.

А потом подобрался поближе к големам и принялся с интересом слушать.

– Говорю вам: это самоубийство, – авторитетно вещал Денница. – Я – свидетель. Господин Безумный поведал, что его бросила подружка. Нет, показаний она не даст – служит драконом в другом измерении… Но я подтверждаю: потерпевший сказал, что пребывать в депрессии ему надоело, и он предпочитает покончить со всем быстро и относительно безболезненно. Не успел я моргнуть, как он выскочил в окно.

– Окно забрано бронированным стеклом, – холодно заметила Патриция. – Макс не смог бы сделать на нём и трещины.

– Насколько я знаю, господин Безумный – и сам на какую-то часть – дракон, – печально кивая, заметил Денница. – Вероятно, он обладал соответствующей силой. Вот, посмотрите! – он указал на столик и толпа немедленно расступилась. – Незадолго до того, как прыгнуть, он раздавил пивную бутылку. Просто сжав её в руке.

По-моему, бутылка убедила големов больше, чем все свидетельства очевидцев.

– Жуть, скажи? – раздался над ухом восхищенный голос. Скосив глаза, я узнал давешнего ухажера Патриции – того, с которым она ушла танцевать. – Я подходил к их столику. И знаешь что: как только его увидел – прям мурашки по спине… Не жилец парень, – думаю. У меня прабабушка гадалка, я знаю, о чём говорю.

– Да уж, – поддакнул я. – А кто-нибудь видел, как он разбился-то?

– Смеёшься? – мой собеседник нервно хихикнул. – У всех тут акрофобия в тяжелой форме. Эндемичная особенность. Ты явно не местный, раз этого не знаешь.

Ну да, – я кивнул своим мыслям. – Сотня этажей, плюс широкие окна – искатели острых ощущений приходят сюда пощекотать нервы.

Но это не значит, что они готовы рисковать жизнью НА САМОМ ДЕЛЕ.

Спиной я чувствовал, как из окна тянет холодом.

Решив и далее не усугублять ситуацию, подошел к Патриции и осторожно похлопал её по плечу.

– МАКС! – повернувшись, она подскочила, словно кошка, которой слегка подпалили лапки. – Ты жив, – она толкнула меня, хлопнула по обеим щекам, дёрнула за кончик носа и в довершение больно ткнула пальцем в живот. Гермиона в кармане недовольно зашипела. – Что за ерунда?

– Прости, что нарушил твои планы, – я сердито пожал плечами. – Уверен: траурное платье тебе ОЧЕНЬ к лицу, но наденешь его как-нибудь в другой раз, ладно?

– Денница сказал, что ты сиганул в окно!

– Денница? – я многозначительно поднял бровь. – СКАЗАЛ?..

– Милая, давай я отвезу тебя домой. Ты сегодня столько пережила… – вышеупомянутый демангел был тут как тут. Он покровительственно обнял Патрицию за плечи, и попытался увести. И только потом обратил внимание на меня…

Мгновенно глаза демангела вспыхнули демоническим багровым светом… И погасли.

Осталась только искренняя, неподдельная радость.

– Чувак! – оставив Патрицию, Денница шагнул ко мне и обнял. – Ты меня напугал до уср… до судорог. Хоть бы предупредил, что это была шутка.

К нам подкатили големы. Лиц у них не было – лишь пустые белые маски. Тем не менее от стражей порядка явственно исходили скорбь и разочарование.

– Из контекста вашей беседы мы вывели, что этот господин – и есть самоубийца, – в механическом голосе сквозила изрядная доза сарказма. – Для разбившегося насмерть он выглядит на удивление целым. И живым.

Я вспомнил, что говорила Патриция об Эхейех в самом начале: каждый из них – самостоятельная личность с гражданством и правами.

Так почему я отказываю им в выражении чувств? Мыслящая машина – этим уже никого не удивишь.

А вот чувствующая…

Нет, они точно нас заменят. Как только сообразят, что Первый закон робототехники – это туфта на постном масле.

– Понимаете, – легкомысленно начал я. – Там, откуда я родом, это обычное дело. Хочешь глотнуть свежего воздуха – я бестрепетно кивнул на густые клубы чёрного смога, вползавшего сквозь разбитое окно, – просто выходишь наружу и дышишь. А за стекло я заплачу.

– Мёртвого тела нет, – сказал один из големов. – А значит, нет и состава преступления.

– Нарушение спокойствия граждан – тоже преступление, – откликнулся второй голем.

– Выносим вам ВТОРОЕ предупреждение, о Гость дома Иштар, – объявили они хором и беззвучно удалились.

– Ну как ты, Макс?.. – участливо спросил Денница. – Голова не кружится?

Я чуть на него не бросился с кулаками, честное слово.

Третий страйк, – напомнил я себе. – Драку мне големы ТОЧНО не простят.

– Это ведь ТЫ выбросил меня в окно, – сказал я, глядя демангелу в глаза. Козьи зрачки расширились, Денница прижал руки к груди…

– Я?.. – вопросил он с такой непередаваемо-честной интонацией, что я ему ЧУТЬ не поверил. – Ты наверное шутишь, Макс!

И он беспомощно посмотрел на Патрицию.

Та закатила глаза.

– Знаете, вы мне оба надоели, – заявила она. – Как хотите, а я звоню папуле.

Глава 13

– Папуле? – на лице Денницы прорезался искренний, неподдельный страх. – Ты имеешь в виду, господину Тоту?..

– А ты знаешь какого-то другого моего папу? – Патриция наградила демангела мегавольтным уничтожающим взглядом. – Говори, не стесняйся. Поведай душераздирающие подробности о тайне моей личности. Ты же это любишь.

Лицо демангела скуксилось.

– Дорогая, – он издал возмущенный вопль. – Я же ничего не сделал! Почему ты ко мне так относишься?

– Может, потому что выбрасывать гостей в окна – это перебор даже для тебя? – холодно отбрила Патриция. – Когда это ты решил сменить профессию стряпчего на ремесло палача?

Денница прижал руки к груди.

– Девочка моя, я совершенно не представляю…

– Никакая я тебе не девочка. Кому, как не тебе, об этом знать?

– О чём это вы? – я не удержался.

Нет, честно: слишком хорошо я помнил прошлую ночь, проведённую с Патрицией – для того, чтобы не придавать значения таким, как бы вскользь, брошенным фразам.

И тут демангел смутился.

А я получил неизгладимое потрясение, второе за каких-то две минуты…

Первый раз – когда увидел на лице демангела испуг.

Второй – вот сейчас.

Я что хочу сказать: это же Денница! Тот, кто не моргнув глазом стравливает народы и насылает огненный дождь на целые города.

Во всяком случае, так писали очевидцы…

"Ничто человеческое ему не чуждо" – это не про него. Потому что он не человек.

НИ НА КАКУЮ из половин.

– Я просто сделал то, о чём меня попросили!

А ещё демангел защищался…

Настал КОНЕЦ СВЕТА.

За последними треволнениями я этого не заметил, но это ТОЧНО СЛУЧИЛОСЬ.

Допускаю, что демон – впрочем, как и ангел – может чего-то испугаться. В конце концов, есть же и вышестоящие органы. Архидемоны, архангелы – и всё такое. По настоящему устрашающие личности.

Но для того, чтобы Денница ЗАЩИЩАЛСЯ – мир должен треснуть пополам.

И в трещину уже валом валят Твари из подземельных измерений…

– Он лишил меня девственности, – доходчиво и ёмко поведала Патриция.

Нет, голос её не клокотал от гнева. Она даже не была возмущена – просто констатировала факт.

"Он держал мне волосы, пока меня тошнило".

– По приказу твоей мамочки, – выдал Денница.

Это выглядело как "в своё оправдание преступник хочет сказать…"

– А ты всегда выполняешь приказы, так ведь, Денница? – ядовито осведомилась Патриция. – Просто не можешь удержаться, чтобы не выслужиться.

Демангел закатил глаза.

– Послушай, дорогуша, мы все тогда согласились, что это для твоего же блага. В тебе было слишком много от… "Патриции", – имя он произнёс шепотом, как неприличное слово.

– Было?.. Да мне пришлось СТАТЬ Патрицией, чтобы хоть как-то компенсировать вред, который ты нанёс моей психике!

– Погоди, погоди… – по моей многострадальной спине побежали холодные мурашки с липкими лапками. – Ты хочешь сказать, он тебя… изнасиловал? – сам того не желая, я последнее слово ТОЖЕ произнёс шепотом.

– Ты что, с ума сошел?.. – Денница внезапно впал в ярость. – Да чтобы я…

– Для этого он слишком боится моего папочку, – мрачно заметила Патриция. – Просто в то время он подрабатывал в нашей школе инструктором по фитнесу.

Она не договорила. Меня разобрал такой смех, что я сложился пополам.

– Смейся, смейся, – беззлобно пробурчал демангел. – Но где ещё, кроме школы гетер, можно встретить множество молоденьких раскрепощенных жриц, за приятное времяпровождение с которыми тебе ещё ПРИПЛАТЯТ?

– То есть, ты занимался сексом за деньги, – выдавил я. – И, сделав далеко идущий вывод… Таки да. Был проституткой.

– А вот и нет, – запальчиво возразил Денница. – Инструктор по фитнесу – солидная, пользующаяся уважением профессия!

Я задыхался. Я посинел от недостатка воздуха. Но продолжал смеяться.

Вероятно, таким образом я обрёл долгожданную разрядку: всё, что мне причинил демангел, все неприятности, в которые он меня втравил… Этот факт как-то вдруг, неожиданно, нас уравнял.

Получается, его жизнь была НЕ ЛУЧШЕ.

Отсмеявшись, я посмотрел на демангела с сочувствием. Почему-то теперь, после откровения, я стал относиться к нему гораздо лучше.

– На тебя наложили проклятье, Денница, – неожиданно для себя, сказал я. – Под воздействием которого ты всё время пытаешься меня убить.

На лице демангела прорезалось недоумение. Которое очень быстро перешло в снисходительное презрение.

– Не говори ерунды, Макс. Знаю, я виноват перед тобой. Но повторю ещё раз: заключать сделки – это моя работа. Я – штатный агент на окладе, в департаменте соцобеспечения.

– Они занимаются тем, что дают людям то, что они хотят, – пояснила Патриция. Не безвозмездно, разумеется. У нас, в Аду, до сих пор самой твёрдой валютой является бессмертная душа.

– Мы – благотворительная организация, – задрал подбородок демангел.

– Вы себе льстите, – фыркнула Патриция. – Давать людям то, чего они хотят, а не то, что им по-настоящему нужно – это НЕ благотворительность.

– Милая моя, как ты не понимаешь? – горячился демангел. – Того, что людям по-настоящему нужно, они должны добиваться САМИ. ЭТО нельзя получить ЗАДАРОМ.

– Ага, – пробормотал я. – Всего лишь в обмен на ДУШУ.

– Бесплатный сыр, знаете ли, бывает только в мышеловке, – огрызнулся демангел.

– И вы раздаёте его направо и налево просто МЕШКАМИ, – кивнул я. – Например, неразумным подросткам, которые ВООБЩЕ не понимают, чего хотят.

Денница потряс головой, словно пытался вытрясти мои слова из ушей.

– Послушай, Макс… Говоря о сделках, я всего лишь хотел извиниться. Объяснить, что я не держу на тебя зла. И уж конечно, НЕ СОБИРАЮСЬ тебя убивать.

– Ты-то может и не собираешься, – я устало вытер пот со лба. Споры – они так утомляют… Почему никто не хочет мне верить? – Но проклятье…

– Макс, я достаточно сильный маг, чтобы почувствовать, если кто-то наложит на меня проклятье.

– Моя мама это подтвердила, – вставила Патриция.

Денница осёкся. Я уже понял: авторитет госпожи Иштар был для него непререкаем.

– ПОЭТОМУ я и хочу попросить помощи у папы, – добавила Патриция. – Думаю, он сможет помочь, пока ты не ухайдокал Макса, а потом не пришел рыдать на его похороны.

Денница помотал головой.

– Даже не знаю. Вряд ли у Великого Дознавателя найдётся время на обычного агента. Такая мелкая сошка, как я…

– Просто ты его боишься, – мстительно улыбнулась Патриция.

– Чего? – голос Денницы неожиданно дал петуха. – И вовсе я не боюсь высокочтимого, уважаемого…

– Ага. Конечно, – голос Патриции сочился, как очень сладкий гудрон. – Повторяй это себе почаще.

– А мне он показался довольно милым, – вставил я, уязвлённый тем, что разговор шел без моего участия.

– Вот видишь, – подлила смолы Патриция. – Макс его не боится.

– Просто он никогда не крал у господина Тота варенье, – обиженно буркнул Денница.

Патриция так и застыла с открытым ртом. Пару секунд она хлопала своими длинными ресницами, а затем испустила долгий восхищенный вздох.

– То есть, ты… Зная моего папулю…

– Это было очень давно, задолго до твоего рождения, – поморщился демангел. – Я и сам тогда был молод.

– Но молодость не объясняет твоей тупости, – вскричала Патриция. – Папулю боятся даже големы, не запрограммированные на страх. Инстинктивно.

– Он пригрозил, что если я ЕЩЁ РАЗ, когда-нибудь, сделаю то, что ему не понравится… – демангел поёжился.

– То что?.. – я подался вперёд. Полезно будет знать, чего боится демангел.

– Он не сказал, – горько вздохнул Денница.

– Да, папуля это может, – со знанием дела кивнула Патриция. – Он тебя подвесил за яйца. Навечно.

Демангел ещё раз прерывисто вздохнул.

– Если б можно было как-нибудь отменить тот день… Я бы стал совсем другим человеком.

– Ну, как ни крути, а к папуле обратиться придётся. Мне жаль.

После слов Патриции Денница сник. Словно на шею ему упала гильотина.

Даже нет, не так: если бы ему сейчас предложили на выбор: эшафот или встреча с господином Тотом, он бы не колеблясь выбрал первое.

– Ладно, идём, – наконец он решился. – Давай только покончим с этим побыстрее.

– Уважуха, – я попытался улыбнуться Деннице как можно более ободряюще. – Сам такой: если надо сделать что-то неприятное, то лучше не откладывать. Меньше душевных коллизий.

Кабриолет Денницы домчал нас куда нужно за пять минут.

Оказалось, что департамент, в котором служил господин Тот, предпочитал работать по ночам.

– Он занимается магическими преступлениями – так вкратце, чтобы мне было понятно, разъяснила Патриция, – пока нас вежливо, но тщательно проверяли на входе в здание, похожее на глухой бетонный куб.

– Вот например, если бы големы в "Восьмикрылом Серафиме" тебя замели – ты бы попал именно сюда, – радостно сообщила она. – Не факт, что к моему папуле – он работает в убойном отделе. Но департамент именно этот.

– То есть, твой папа – полицейский, – с облегчением выдохнул я. Всегда приятно отыскать что-нибудь знакомое в этом безумном мире. – А мы находимся в управлении полиции.

– Полицейские – это Аннунаки, – качнула головой Патриция. Мы в этот момент уже ехали в лифте. Только не вверх. А куда-то глубоко под землю. – "Те, что стоят на границе" – так их называют. Они подчиняются главе департамента Полиции – госпоже Эрешкигаль. А мой папуля служит в ведомстве её мужа – господина Нергала.

Насколько я помню, в шумеро-аккадской мифологии Земли богиня Эрешкигаль заведовала всеми мертвецами, а её супруг Нергал – миром мёртвых в целом.

Вот так начнёшь изучать семейную историю, и уверуешь в переселение душ…

Денница, пока мы путешествовали по подземелью в поисках кабинета господина Тота, не издал ни звука.

Он будто бы истончился, стал похожим на тень – словно и сам уже пересёк Последнюю черту, сделавшись подданным богини мёртвых.

– А тебя здесь знают, – заметил я, когда Патриция дружелюбно кивнула очередному охраннику. Не голему. Громадному демону с подпиленными рогами и напомаженной кисточкой на длинном хвосте.

– Ребёнком я обожала приходить к папуле на работу, – улыбнулась Патриция. – Здесь так интересно. Я мечтала о том, чтобы стать дознавателем, как он. Полететь в универ на Бриах, первый мир нашей системы. Учиться у самого великого Метатрона… – на мгновение её лицо озарило мечтательное выражение, которое тут же сменилось разочарованием. – Но мама настояла на том, чтобы я пошла в школу гетер при храме. "Получи настоящее образование, а потом делай, что хочешь" – она удивительно точно передала интонации госпожи Иштар…

В довершение всего мы свернули в длинный, уходящий во тьму коридор. Он был скудно освещен чадящими факелами – я отчётливо чувствовал запах солярки.

И вот в нём уже не было ни души.

Ни часовых. Ни клерков с папками. Ни даже дверей – просто глухая каменная кишка, постепенно, по наклонной, уходящая всё глубже и глубже.

– Может быть, она слишком дорожила тобой, чтобы отпускать учиться на другую планету? – вдруг, неожиданно, подал голос Денница.

– Мама есть мама, – равнодушно пожала плечами Патриция. – Больше я обиделась на отца. За то, что он её тогда поддержал. Ой, только не говори, что он слишком любит её, поэтому не захотел огорчать… – отмахнулась она, едва Денница открыл рот. – Мою маму трудно не любить. Ведь в её силах ЗАСТАВИТЬ это сделать.

Может, это покажется странным, но я был рад перепалке, учинённой Патрицией и демангелом.

От этого путешествия по бесконечному коридору, уходящему куда-то к ядру планеты, у меня всё больше сосало под ложечкой – словно мы и впрямь спускались в царство мёртвых, из которого ещё надо постараться, чтобы выбраться.

Ощущения были чисто физическими: словно содержимое моего желудка неведомым способом переместили куда-то в другое место, и теперь внутри моего живота – чистый вакуум.

– Она бы никогда не применила своё искусство жрицы к семье, – тихо, но настойчиво гнул Денница.

Патриция недобро прищурилась.

– Что-то ты расхрабрился, – процедила она сквозь зубы. – Никогда не понимала этого твоего слепого поклонения перед моей мамочкой.

– Просто ты не слишком близко знакома с моей, – криво усмехнулся демангел.

– Тут ты прав, – покладисто согласилась Патриция. – Высокородная демонесса Люцифуг никогда не славилась любовью к посещению детских утренников.

Наконец бесконечному и узкому, как драконья кишка, коридору пришел конец.

В торце его располагалась одна-единственная дверь.

Впрочем, её размеры с лихвой компенсировали этот недостаток.

Исполненная из дерева Гофер, дверь поднималась на необозримую из-за глухого мрака высоту, и по традиции, была сплошь покрыта резным узором.

Но вопреки этой самой традиции, то был не растительно-птичий орнамент, к которому я уже привык.

Здесь сюжетом для резчика послужили невообразимые муки, испытываемые различными живыми существами.

Их перекошенные лица и морды выражали экзистенциальный ужас, а перекрученные тела сливались в противоестественных актах совокупления.

Словом, художества эти походили на фантазии начинающего извращенца в разгаре пубертатного периода.