Текст книги "Проклятие новичка (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зимин

Соавторы: Дмитрий Зимин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Из-за пазухи донеслось недовольное ворчание, а потом на свет Божий выбралась разбуженная крылатая ящерица.

– Гермиона, нет! – закричал я, пытаясь ухватить её хотя бы за хвост, но василиск с победным кличем вознеслась в небо. – Стоять! – кричал я. – Сидеть! Место! Вернись, я всё прощу…

Сердце сжалось от дурного предчувствия.

Она была такая крошечная по сравнению с громадными кожаными мешками. Такая… беззащитная.

– Ну всё. – проговорила Патриция, размазывая по лицу грязь замурзанной ладошкой. – Хана.

– Мне так жаль, – я еле удержался от всхлипа.

– Сами нарвались, – жестко констатировала Патриция.

Денница отбросил своего экоя, как ненужную тряпку, и подошел к нам. Приставил ладонь козырьком к глазам…

– Да, господа, – с уважением произнёс дем… ну, вы поняли. – Это вам не мы.

А Гермиона уже приступила к трапезе.

Она металась среди стаи экоев, как бешеная трясогузка, выхватывая то из одного, то из другого чудища немаленькие куски мяса и тут же, не отходя от кассы, заглатывая их целиком.

Экои щелкали вокруг неё челюстями, как ловящие блох псы, но не могли ухватить маленькую и вёрткую ящерку.

Тут и там раздавались истеричные, панические и жалобные крики.

– Что, не нравится?.. – Патриция запустила в стаю комком грязи. – Испытайте на своей шкуре, каково это: когда кушают живьём.

– Они тебя не понимают, – откликнулся Денница. – У экоев не то, что мозга, у них даже головы нет. Они действуют инстинктивно.

– Ну, а сейчас инстинкты подсказывают им драпать, – удовлетворённо заметила Патриция. – Молодец, Герми! Приятного аппетита.

– Ты знала, что она так может? – ко мне наконец-то вернулся дар речи.

Патриция пожала плечами.

– Просто до этого момента ей не представлялась такая шикарная возможность, – вместо Патриции ответил Денница. – Браво, Макс!

– Да я-то тут при чём?

А ведь эта милая ящерка спала у меня на груди… Прямо возле сердца.

– Заиметь ручного, натасканного на защиту хозяина василиска – это дорогого стоит.

– Никто её не натаскивал, – недовольно заметила Патриция. – Она сама его выбрала.

Гермиона как раз приземлилась мне на плечо и любовно придушила хвостом.

– Умница девочка, – я почесал ей шейку. – Я тебя люблю…

Ящерка довольно заурчала и потёрлась клювом о мою щеку. Пахло от неё кровью и горелыми покрышками, но… у всех свои недостатки.

Экои взлетели повыше и кружили там, как изрядно потрёпанные полотенца. Временами они издавали жалобные голодные крики.

– Надо убираться отсюда, – сказал Денница. – Скоро они придут в себя и устроят новую атаку. Я же говорил: мозга у них нет, так что учиться на ошибках они не умеют.

– И как они ещё не вымерли? – спросила Патриция.

– Исключительно за счёт дублёной шкуры и фантастического упрямства, – заявил Денница и хромая, пошлёпал по болоту.

Мы потянулись за ним.

Идти в одном башмаке было страшно неудобно, но почему-то я упорно не хотел выбрасывать и второй.

Казалось, избавившись от ботинка, став босым, я окончательно потеряюсь.

По мере движения солнце припекало всё сильнее. Грязь отваливалась от нас кусками и тихо падала обратно в родную среду.

Уже какое-то время до нас доносился приглушенный гул, а потом на горизонте появилось зловещее грибовидное облако.

То начинался город.

Интересно: пустят нас туда в таком виде?..

Внезапно я вспомнил, какие здесь, на Лимбе, постоялые дворы: с толстыми крепостными стенами и металлической сеткой, натянутой над двором.

Теперь ясно, зачем нужны эти архитектурные прелести…

– У кого-нибудь есть деньги? – спросил я.

Принять душ. Отдохнуть. Придумать план…

– У меня только мамина карточка, – буркнул Денница.

– А меня вообще пригласили, – откликнулась Патриция. – Какой смысл гулять за свой счёт?

И оба посмотрели на меня…

Ну конечно. Макс – богатенький Буратино, у него есть собственная страна и сколько угодно золотоносных шахт…

Я честно порылся в карманах.

Ничего. Хоть шаром покати.

Все монетки высыпались во время бурно проведённой ночи, и не менее энергичного утра.

Хотя…

Нащупав в одном из карманов пиджака дырку, в порыве гнездования прогрызенную Гермионой, и сунув туда палец, я почувствовал…

– Простите, ребята. Больше ничего нет.

На моей грязной ладони покоился один золотой.

Он казался таким одиноким, таким незначительным, перед глобальностью наших проблем, что мне стало стыдно.

В следующий раз буду более предусмотрительным: наделаю в карманах побольше дырок.

Денница и Патриция, как коршуны ринулись к золотой монетке и в лучших традициях стукнулись лбами.

Глава 17

Демангел шумно принюхался, хищно поводя над монетой крупным носом.

– Это заковийское золото, – произнёс он зловещим шепотом.

– Ну и что? – я пожал плечами. – Это плохо?

– Золото из копей Заковии оценивается совсем по другим стандартам, – тихо пояснила Патриция. – Ты что, даже ЭТОГО не знаешь?

– А по-моему, золото есть золото, – я подбросил монетку на ладони. Она упала аверсом – на котором был изображен… Ну да, я. Любимый. – Так что на это можно купить в Лимбе? Ведро горячей воды? Рулон бумажных полотенец? Ну хотя бы на пачку сигарет потянет?

– В Лимбе, – Денница уважительно ткнул пальцем в монетку. – На это можно купить замок. Или обширное поместье в экологически чистом районе. Или небольшой, но прибыльный завод по переработке отходов.

Я ещё раз подбросил монетку. Денница и Патриция не могли оторвать от неё взглядов. Как приклеенные.

– Ничего себе, здесь курс, – я и правда был удивлён. Привык, что золото скорее взвешивают, чем пересчитывают. Как факты.

– Не только здесь, – Патриция попыталась пригладить сбившиеся в колтун волосы. – В ЛЮБОМ измерении.

– Заковианское золото – это самое чистое золото, – добавил Денница. – У него даже нет пробы. Оно эталон. Любое другое по сравнению с ним – просто каменный уголь.

А я-то раздавал эти монетки направо и налево… Странно, что никто не просветил меня насчёт их номинала.

Но с другой стороны – незнание закона не избавляет от ответственности.

Умней, Максимка, – всегда говорила бабушка. – Дурака легко обмануть.

– Ты думаешь, почему драконы вот уже полторы тысячи лет воюют с Златым Замком? – вопросила Патриция.

– Ну как же… – я рассмеялся. – Украденный дедушкин глаз, семейная реликвия…

– Золото, Макс, – покачала растрёпанной головой Патриция. Кусочки подсохшей грязи забарабанили по нам с Денницей. – Для того, чтобы творить магию, драконам нужно золото. Много золота. Очень много.

– Заковианское золото обладает собственной гравитацией, – кивнул Денница. – Оно притягивает магическую энергию.

– Ладно, спасибо, что просветили, – я слегка поморщился. Как-то напрягал пиетет, с которым они говорили. – А теперь предлагаю пойти в город, найти обменник и поменять этот золотой на соответствующее количество местной валюты. Хотелось бы, знаете ли, помыться. И пожрать. Желательно, в таком месте, где еда не будет полита нефтью, и её не будут вырывать изо рта голодные экои.

– Лучше спрячь её подальше и никому не показывай, Макс, – категорично заявил Денница. – И хотя это на меня не похоже, поверь: для твоего же блага.

– Согласна, – Патриция неосознанно почесала щеку, в болото посыпались сухие чешуйки грязи. – Такая куча денег принесёт больше проблем, чем пользы.

Я ещё раз задумчиво подбросил монетку. Вспомнил, сколько таких я бездумно разбазарил, и усмехнулся.

– Спасибо, что так обо мне беспокоитесь. Нет, правда… Я это очень ценю. Особенно, Денница, то, что делаешь ТЫ. Но знаете что? Это всего лишь деньги. А деньги нужны для того, чтобы их тратить. Сейчас мы пойдём в город, и вселимся в самый лучший отель. Примем ванну. Не все вместе, каждый свою… Закажем какой-нибудь классной жрачки – помните, мы ведь собирались позавтракать? И выпивку. Много выпивки. Бочонок сорокалетнего односолодового. Для начала, конечно… О, чёрт. Я её уронил.

Золотая искорка лукаво подмигнула напоследок и юркнула в самую большую и глубокую грязевую лужу.

На поверхности вздулся пузырь и издевательски лопнул, обдав нас вонючими брызгами.

– Все ангелы Преисподней! – выругался Денница, а затем проворно опустился на колени и погрузил руки по локоть в болото.

– Безрукий ты идиот, – обругала уже меня Патриция и тоже опустилась в грязь.

С минуту я наблюдал, как они шарят в жирной чавкающей жиже, погрузив руки уже по-плечо.

– Ребята, – я снял с шеи Патриции пиявку. Та мгновенно присосалась к моему пальцу. – Две минуты назад вы советовали спрятать золото. Вы будете смеяться, но болото подходит для этой цели просто ИДЕАЛЬНО.

– Это же куча денег, Макс, – голос у Патриции был такой, словно я отговариваю её от спасения тонущих котят.

– Глупости. Не стоит оно того.

– Помнишь, ты всё время талдычил, что я должен тебе двадцать тонн золота? – пропыхтел Денница. Он уже лежал щекой на поверхности лужи, погрузив обе руки в болото по самую шею. – Так вот: ЗДЕСЬ сейчас покоится в два раза больше.

– Так, разойдитесь. Это всё-таки МОЁ золото.

Но в последний момент я передумал и не стал уподобляться резвящемуся поросёнку. Нет, я не боялся испачкаться. Грязь, в данных обстоятельствах – не самая большая проблема…

Пиявки – вот ЭТО была проблема.

Жирные, как немецкие сардельки и длинные, как скучный, не насыщенный событиями день.

Не то чтобы я знал, как это бывает. Но был наслышан, что с другими это случается.

Пораскинув мозгами, я внимательно оглядел чахлую растительность, которая мужественно тянула к солнцу осклизлые веточки над месторождением грязи.

Отыскав подходящую палочку, я отделил её от основного ствола – что потребовало изрядных усилий, так как местная флора была на редкость жесткой и совершенно не желала ломаться.

Соорудив рогульку, я взялся за её концы и принялся медленно, сужая круги, ходить по болоту, приближаясь к эпицентру катастрофы.

Патриция и Денница с интересом за мной наблюдали.

– С глузду двинулся, – уверенно поделился впечатлениями демангел. – Не смог перенести страданий.

– Вот что делает с людьми золотой телец, – сумрачно кивнула Патриция. – Прекрати, Макс, – сказала она громче. – Знаешь, бывают и более лёгкие способы утонуть.

– Например, какие?..

Я вам уже говорил, что с некоторых пор заметил за собой особую чувствительность к презренному металлу? Раньше я думал, что это относится лишь к крупным объектам – тоннам, в крайнем случае, к килограммам.

Но сейчас я вполне отчётливо слышал голос крошечной одинокой монетки… Я чувствовал с ней связь. Довольно липкую и не слишком приятно пахнущую, но довольно прочную.

Наконец мой прутик "клюнул" болото. В самом центре глубокой грязевой лужи – как я и предполагал. В ней просто КИШЕЛИ козявистые зубастые создания, только и ждущие случая откусить кому-нибудь руку по самые гланды.

Невооруженным глазом можно было запросто наблюдать, как бороздят поверхность острые плавники. Поверхность бороздили жуки-плавунцы с такими челюстями, что позавидует бульдог; и… да. Каждый свободный сантиметр был утыкан чувствительными, как локаторы противовоздушной обороны, пиявками.

– Денница, подержи, – попросил я, и когда демангел подошел, вручил ему рогульку.

Сам же, примерившись и набрав побольше воздуха, нырнул в лужу. С головой.

На миг меня обожгло таким холодом, словно я погрузился в стаканчик с мороженым. Пахло, конечно, гораздо хуже, но консистенция была аналогичной.

Вытянув руки, я попытался сосредоточиться на совсем других ощущениях. Голос одинокой испуганной монетки, которой страшно и неуютно лежать в чёрной вязкой грязи, по соседству с противными пиявками и кровососучими козявистыми существами неизвестной этиологии…

Одна из пиявок вгрызлась мне в щёку. Другая уже подбиралась к ярёмной вене. Воздух из лёгких выходил с пугающей быстротой, уносясь к поверхности стайкой испуганных пузырьков.

Я упорно продолжал шарить.

Вот мои пальцы нащупали что-то плоское, твёрдое… Обхватив это что-то, я вынырнул на поверхность – оставалось лишь надеяться, что это монетка, а не камешек или панцирь глубокогрязевой улитки…

– Нашел?.. – обидно, что в голосе Патриции было больше волнения по поводу золота, нежели забот о моей персоне.

Принимая все меры предосторожности, я разжал пальцы. На ладони возвышалась кучка грязи.

Сердце упало. Столько усилий, и всё крылокошу под…

– Вот она! – Денница ловко подхватил что-то у меня с ладони и достав почти что чистый носовой платок, принялся счищать наслоения грязи.

Через пару секунд у него в пальцах блеснуло.

– Ура! – завизжала Патриция и повисла у демангела на шее.

Я уязвлённо выбрался из лужи. Можно подумать, что это Денница нырял с головой в грязь, чтобы выловить золото.

Мир несправедлив. Поцелуи девушек всегда достаются более чистым.

– Я возьму монету и пойду в город, – заявил Денница. – На тридцатом подземном уровне Улья Крэк располагаются меняльные ряды, и…

– Стоп, – нахмурилась Патриция и отпустила демангела. – А почему в город пойдёшь именно ты?

Выбравшись из болота и кое-как помывшись у придорожной колонки, мы устроились под эстакадой скоростного поезда, чтобы обсудить дальнейшие планы.

Эстакада была заброшена.

Когда-то здесь случилась авария – до сих пор в небо торчали штопором закрученные рельсы, порванные, вероятно, ужасающей силы взрывом.

Пустырь, на котором возвышались бетонные опоры, порос бурьяном и полынью – сухая, в человеческий рост трава тут и там была прорезана утоптанными тропами.

Словом, это было тихое, удобное и относительно безопасное место, чтобы перевести дух.

– Ты знаешь, где находится улей Крэк, что надо сказать на входе, чтобы тебя пропустили внутрь, и самое главное: как отыскать честного менялу?

Вопрос был риторическим.

– Честного? – тем не менее подняла бровь Патриция. – Хочешь сказать, он тебя не надует?

– Ну конечно надует! – горячился Денница. – И ещё как. Но по крайней мере, не пристукнет втихую и не сдаст местной полиции. А это, как ты понимаешь, ОГРОМНЫЙ плюс.

– Но если тебя кто-нибудь узнает, тебе кранты, – напомнил я. – Может, расскажешь, как туда добраться? Я в Лимбе – человек новый, и…

– Ты заблудишься, – отрезал Денница.

– Ну, там откуда я родом, говорят: – Язык до Киева доведёт.

– Чего?.. – Патриция с Денницей синхронно, но с большим опасением заглянули мне в рот.

– Спрошу дорогу, вот чего.

– Исключено, – покачал головой демангел. – Ты сразу себя выдашь. А к новичкам здесь подход один: поймать и перепродать на сотый подземный уровень, ворочать турбины.

– А я всё равно против, – категорично заявила Патриция. – Где гарантия, что ты нас не кинешь?

Денница устало сдавил пальцами переносицу.

– Патриция, послушай…

– Нет, это ты послушай! – она упёрла руки в бока и сдула с щеки непокорную прядь. – Ты – нефилим. Двуличный ублюдок – твоё второе имя. Уж мне ли не знать… СЕЙЧАС ты можешь быть на сто процентов уверен, что честно выполнишь обещанное. Но как только получишь деньги – сразу забудешь обо всех обещаниях. Извини, Денница, но я не могу тебе верить. Ничего личного, разумеется.

– Ну что ты, какие пустяки, – неопределённо махнул рукой демангел. – Ведь мы – два сапога ПАРА. Как я могу на тебя обижаться?

– Мы с тобой – не два сапога! – Патриция вытянулась в весь рост, и даже привстала на цыпочки, чтобы смотреть Деннице прямо в глаза. – Даже ДУМАТЬ не смей, что мы с тобой в чём-то похожи. Ты – гений обмана…

– О, спасибо, – демангел польщенно улыбнулся.

– Тогда как я… – не унималась Патриция.

Пришла моя очередь сжимать переносицу.

– Пускай он идёт, Пат, – я повысил голос, чтобы перекричать их перепалку.

– Но Макс, он может просто…

– У нас нет другого выхода, – перебил я. – Денница прав. Только он может войти в город, и что самое главное – выйти из него. Так что пускай попробует.

– Восемьдесят девять процентов за то, что он слиняет, как только получит деньги.

– А можно мне сказать?..

– Но одиннадцать процентов за то, что он вернётся! А в данных обстоятельствах это не так уж мало.

– Послушайте, дайте же мне…

– Сколько раз он тебя кидал раньше, Макс? Ты что, забыл всё, что Денница тебе сделал?

– Вы так говорите, словно меня здесь…

– Да, но с тех пор, как мы встретились на Клоаке Дьявола, он ведёт себя совсем по-другому. Он изменился, Пат. Мы же вместе попали в аварию! А это кое-чего стоит…

– Ещё скажи: спали с одной и той же девушкой, – по прищуру и особенно едкому тону голоса я уже научился определять, когда Ини перехватывает управление. – Этот факт делает вас практически братьями, – она горько рассмеялась. – Это мимикрия, Макс! Нефилим – друзья только самим себе, им нельзя доверять.

– Да, но ты – тоже нефилим. А я тебе доверяю.

– Ладно, спорьте дальше, а я пошел.

– Я и Денница – две большие разницы! Я всю жизнь работаю над собой, и выпускаю Ини только когда нет другого выхода. А он ВСЕГДА один в двух лицах. У Денницы на всё два мнения – он просто не умеет по-другому. Денница, ну хоть ты скажи ему! Денница?..

– Он ушел, Пат.

– Знаешь, Макс, иногда я на тебя удивляюсь, – Патриция устало присела на ржавую, кем-то забытую канистру. – При всей изворотливости и изобретательности, ты – клинический дебил.

– Спасибо, хоть не идиот, – я уселся рядом, прямо на траву и вытянул ноги. Приятно всё-таки, когда задница не начинает моментально мокнуть и тонуть…

– Это подразумевалось, – фыркнула Патриция. – Но у тебя слишком слабые умственные способности, чтобы считывать подтекст.

– А я даже не обижаюсь, – сорвав соломинку, я принялся её грызть. другого-то ничего не было… – Я уже понял: Ини для тебя – как щит. Ты выпускаешь её, не КОГДА нет другого выхода. А когда не можешь контролировать ситуацию.

Патриция прожгла меня уничтожающим взглядом и отвернулась.

Конечно, в глубине души я был с ней полностью согласен. Скорее всего, Денница нас кинет. И не будет испытывать ни малейших угрызений совести: многие считают, что обманывать доверчивых лохов – это вовсе не грех, а можно сказать, святая обязанность.

Но… бабуля говорила: всегда нужно давать шанс тем, кто в этом нуждается.

Вот где бы я был, если бы время от времени не получал шанс?..

– Попомни мои слова: он не вернётся.

– Посмотрим.

– И долго ты собираешься "смотреть"? Пока корни из задницы не прорастут?

Я прищурился и глянул на солнце. До заката оставалось ещё несколько часов. Если, добравшись до зенита, местное светило не падает вертикально вниз, как пушечное ядро.

– До ночи?

– Ладно, а что потом?

Патриция зябко передёрнула плечами. От её шикарного маленького платья почти ничего не осталось – учитывая, что и до этого было не густо. А здесь, в тени эстакады, было не слишком-то и жарко…

Сняв остатки пиджака, я накинул его девушке на плечи.

Гермиона заворочалась в кармане, высунула голову, но увидев, что её гнездо далеко не уехало, сонно моргнула и спряталась.

– Не знаю, – кончиком прутика я принялся царапать в пыли. – Если не получится с башней…

– Макс, – мягко заметила Патриция. – Если с башней ты хочешь воспользоваться тем же способом, что и в первый раз, велика вероятность, что ПОСЛЕ ты уже ничего не сможешь попробовать.

Она издала губами звук, похожий на "плюх".

– Тогда нужно отыскать ту развязку, через которую я попал на Лимб впервые… Может, удастся вернуться на Землю?

– Здесь сотни развязок и тысячи дорог. Могут уйти ГОДЫ на то, чтобы проверить все.

– Я так понимаю, если мы здесь застрянем – времени у нас будет, сколько угодно.

– Вообще-то, спрашивая, что нам делать, я имела в виду ближайшее будущее, – заметила Патриция. – Например, как мы не умрём с голоду.

– Лилит говорила, здесь можно найти работу, – привалившись головой к бедру Патриции и ощутив человеческое тепло, я на миг благодарно закрыл глаза. – В ульях всё время требуется рабочая сила.

– Ха! – девушка невесело рассмеялась. – И много ты планируешь заработать, не имея никакой квалификации? Уж лучше я тряхну стариной и вспомню ремесло.

– Какое ремесло? – лениво, сквозь дремоту, спросил я.

– Как это какое? Я – профессиональная жрица любви, если ты забыл. Могу выйти на дорогу, и…

Дремоту сорвало, как пыльный мешок с головы смертника.

Я вскочил.

– На дорогу?.. Ни. За. Что!..

– Вообще-то это мне решать. Мама была права: жрица любви прокормит себя в любом измерении. Главное, оказаться среди существ, у которых в принципе есть тело. А здесь живут обычные люди – такие же, как мы… Так в чём проблема-то?

– Проблема?..

Ну как ей объяснить? Что я воспитывался в среде, где проституция является предосудительным занятием, что я всё понимаю, но продавать себя за деньги, это как-то… И что, в конце концов, мне это будет неприятно ЛИЧНО.

Как можно, чтобы любимая девушка пошла на панель, чтобы заработать денег для тебя?..

Я осёкся. Любимая?..

Ещё несколько дней назад я был УВЕРЕН, что люблю Зебрину. Это чувство куда-то делось? Я честно прислушался к себе.

Нет. Всё по-прежнему.

Но…

И всё-таки…

А впрочем…

Наверное, я вообще слишком влюбчив. Сестрица даже говорила, что это – фамильная черта Золотовых, и судя по папаше, так оно и есть.

Но я – не такой! Я должен научиться контролировать свои чувства.

Держать себя в штанах – по меткому выражению Патриции.

– Знаешь, что? – я похлопал её по коленке. По очень привлекательной коленке, несмотря на огромные дыры в чулках и покрытую разводами грязи кожу. – Давай оставим этот вопрос до… Ну хотя бы до вечера. А сейчас просто постараемся хорошенько отдохнуть.

…

Последний лучик солнца, а вместе с ним – и надежда, скрылись за затянутым гарью горизонтом.

Сразу похолодало.

В траве раздавалось довольно громкое шуршание, а ещё короткие взвизги и скрежет когтей.

– Может, разведём костёр? – я неуверенно похлопал себя по карманам. Ни зажигалки, ни спичек. – Ты… не могла бы поджечь кусочек травы?

Патриция закатила глаза, но чиркнув по обломанному ногтю, запалила небольшой огонёк.

Я поднёс к нему пучок травы, переложил на сухие ветки, и когда пламя разгорелось, благодарно протянул к нему руки.

– Ты понимаешь, что он уже не придёт? – спросила Патриция. Её лицо в неверных отблесках пламени казалось несчастным и утомлённым.

– Думаю, тебе нужно поспать, – сказал я. – Давай, приляг у костра. Я подежурю.

– Это бесполезно, Макс. И опасно: по-моему, в этой траве водится кто-то покрупнее крыс. Намного крупнее.

– Поспи, – ещё раз попросил я. – До утра всё равно ничего не поделать. Темень – хоть глаз коли.

– Ладно, – Патриция сдалась. Завернувшись в мой пиджак, она прикорнула у костра, подложив под голову всё ту же канистру. – Но утром мы отсюда уходим.

Я молча кивнул.

Она во всём права. Патриция лучше знает Денницу – потому что сама такая же.

Но почему-то я уверен: если б монетка досталась ей, ни Ини, ни Пат меня бы не кинули. Сто процентов. Или… Восемьдесят девять?..

Я уже начал клевать носом, когда над травой, в полной и зловещей тишине, засветились глаза.