Текст книги "Проклятие новичка (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зимин

Соавторы: Дмитрий Зимин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Вот этот язычок служит фитилём, – лихорадочно металось в голове. – И когда раскалённый, насыщенный горючими веществами воздух поднимается по горлу, он воспламеняется – как от спички…

Пасть раскрывалась всё шире.

Передо мной стоял выбор: отпустить перила и шагнуть туда, в манящие жаркие глубины, и в краткий миг перед смертью почувствовать, каково это: когда по внутренностям проносится раскалённый клуб огня.

Или покрепче упереться в пол ногами, вцепиться в перила и…

А какого чёрта? – вдруг пришла мысль. – Я так устал. Может, это правильно: отпустить руки?

И я себя послушался. Разжал ОДНУ руку, и изо всех сил дал себе по морде.

Жить сразу стало легче, жить стало веселей. Несколько больнее, чем пару секунд назад, но боль проходит. Главное, о ней не думать.

– Привет, солнышко, – сказал я.

Драконица с громким щелчком захлопнула пасть – совсем как пёс, который поймал муху.

В глазах её отразилось удивление, а из ноздрей показались тонкие струйки дыма…

– Не злись, тебе вредно перегреваться, – поспешно сказал я и уселся, свесив ноги с балкона и крепко обхватив руками нижнюю перекладину перил. – Вот, пришел с тобой поговорить. Нет, сначала извинюсь, – я посмотрел в желтые глаза. – Прости, что бросил тебя в Цитадели. Я дурак. Скопик заверил меня, что с тобой всё будет в порядке, и я не стал заморачиваться. А должен был. Я вообще должен был думать о тебе почаще. Намного чаще. Заботится, выполнять обещания…

Что характерно: с Зебриной в образе драконицы говорить оказалось гораздо легче!

Может, потому что она не отвечала на каждое моё слово тремя?

Но внезапно меня отвлекла совершенно неожиданная мысль…

Денница подготовил сюрприз ДО того, как мы начали наше небольшое соревнование в футбольной ложе.

И когда он предлагал поспорить на хорошее поведение Зебрины – он ЗНАЛ, что я проиграю.

Обретя способность превращаться в дракона, Зебрина не стала бы ждать ни секунды.

Интересно: от дворца патриция что-нибудь осталось?

Я невесело рассмеялся. Драконица вопросительно подняла брови…

"Это огромный, запертый в клетке, безжалостный хищник" – сказал напоследок Руперт. – "В ней мало что осталось от Зебрины, которую ты знал"…

Но я видел на её лице – или морде – эмоции! Она реагировала на мои слова, она слушала.

И вовсе не собиралась меня жечь. Когда драконица распахнула пасть – она зевала! Я её разбудил: налетавшись, девочка просто свернулась клубком на дне бункера и храпела.

– Зебрина, – шепотом позвал я. Драконица вскинула голову и посмотрела на меня искоса, очень и очень виновато. – Это ведь ты, правда? – у меня в горле встал комок. – Ты не превратилась в животное, а осталась… собой.

Глава 3

Когда я выбрался на крышу, Задница уже скрылся за горизонтом. Над Травяным морем сияла лишь тоненькая ослепительная полоска.

Я вдохнул свежий прохладный воздух…

Да. По сравнению с печью, в которую превратился бункер – извините, госпиталь для драконов, – на улице было ПРОХЛАДНО. Всего градусов сорок.

Руперт храпел.

Собственно, на крыше было больше храпа, чем Руперта.

Развалившись на жесткой каменной плите, словно это была перина из гусиного пуха, разбросав руки и ноги, приоткрыв рот, дракон храпел так, что сотрясалась вся крыша.

Такой храп сам по себе – оружие.

Очевидно, он произрастал и воспитывался в тепличных условиях. Некому было прекратить эти поистине тектонические рулады пинком, ударом локтя под рёбра или подушкой по голове. Его не прерывали щипки и попытки драконоубийства путём болезненного зажимания носа между пальцами – все эти действия обычно отбивают желание храпеть.

Несомненно, этот храп оттачивал мастерство в одиночестве.

Я ему позавидовал.

И как любой нормальный человек, позаботился, чтобы эта кислотная зависть не прожгла дырку в моём животе – путём прерывания сна ближнего своего.

Но так как этим ближним всё же был дракон, я постарался сделать это вежливо – не пиная в бок, а бросив камешек с безопасного расстояния…

– Вернулся?.. – Руперт мгновенно перешел из состояния сна в состояние фонтанирующей энергии. – Почему так долго? Я уже думал, пора заказывать симпатичную урну и небольшую щеточку для праха.

– И конечно, перед этим ответственным делом решил как следует вздремнуть, – заметил я.

Пытаясь изобразить оптимизм, я улыбнулся. Но на душе скреблось целое стадо крылокошей. А ещё оно там гадило…

– Солдат спит – служба идёт, – буркнул Руперт и с хрустом потянулся. – Ну и как там кузина?

Дракон внимательно оглядел меня с ног до головы – словно пересчитывал конечности и изучал на предмет ожогов.

Мне сделалось неуютно.

Интересно: а драконы, после того, как проснутся, сильно голодные?..

– Ты в курсе, что она осталась в себе?

– А в ком она ещё должна быть? В шоколадной рыбе?

Я прикрыл глаза. Бессонница достигла такой степени, когда сознание уже почти воспарило над телом. Я ничего не чувствовал, кроме тяжелого отупения, словно в голове у меня ворочалась пара жерновов. Но скоро – я это знаю по личному опыту – мысли обретут кристальную ясность и быстроту частиц в адронном коллайдере.

Просто сейчас ОСОБЕННО важно помнить, что Руперт, при всех его достоинствах, довольно прямолинеен. И не воспринимает сложные смысловые конструкции.

– Она осталась собой, чувак, – повторил я. В драконьем теле – человеческий дух. Зебрина – не хищник, а всё тот же неуверенный в себе подросток.

Глаза Руперта, как поздний прилив, затопило сочувствие.

– Так ты не в курсе…

– Не в курсе чего?

Руперт нахмурился, а потом с силой втянул носом воздух.

– Это скоро пройдёт. Зебрина не сможет сохранить человеческий разум. Драконья сущность возьмёт своё.

Я устало опустился на нагретые плиты и прикрыл веки. Нет, спать я не буду. Не имею права – пока она… там. Просто дам глазам отдохнуть.

– Но я разговаривал с ней, – умение отринуть неизбежность бытия – мой конёк. Я на этом собаку съел. – Она совершенно нормальна – в смысле…

– Ты не понимаешь, – меня внезапно вздёрнули в воздух и мелко потрясли. Зубы издали громкую дробь. – Сознание дракона и сознание человека… Это несовместимые вещи, – продолжил Руперт, не обращая внимания на то, что я практически болтаюсь в воздухе. – Они НИКАК не пересекаются, сечёшь? И работают по-очереди.

Я встряхнулся. Точнее, меня встряхнули. Но это помогло.

– Хочешь сказать, у вас разные полушария отвечают за разные… ипостаси?

– Нет никаких полушарий, чувак, – Руперт мягко посадил меня обратно на крышу. – Это два совершенно РАЗНЫХ МОЗГА. В каждом из них содержится свой, совершенно отдельный разум. Или человек – или дракон. Вместе – никак. Через некоторое – очень небольшое – время, драконий мозг окончательно возьмёт верх.

– То есть, у вас у всех биполярочка, – я с силой поскрёб щетину на подбородке. Она немилосердно чесалась – верный признак того, что я пропустил бритьё. Пару-тройку раз… – Когда тело человеческое – разум тоже. Но когда идёт перестройка организма под рептилию, как чёртик из табакерки, выпрыгивает разум дракона…

– Неудачная метафора, но в целом ты ухватил суть. Ты должен понять одно: быть крылатым и умным – невозможно. Это мечта, недостижимая и великолепная, как… как… – Руперт пощелкал пальцами. – Как Око Люцифера, понял?

– Что, такая же красная и горячая?

– ДА! Она не даёт покоя, она жжет изнутри… Да ты представляешь, что было бы, если б драконы могли быть такими же хитроумными, расчётливыми и предусмотрительными, как люди?

Меня продрала дрожь. Холоднокровные рептилии, способные выучить таблицу умножения…

– Это защитная реакция мироздания, – кивнул я. – Сдерживающий механизм. Если б не он – вы давно сожрали бы всё, что шевелится.

– Ничего-то ты не понял, – Руперт сплюнул за край крыши. – Если б мы оставались умными в драконьей ипостаси – вся Вселенная стала бы нашей устрицей.

– Во-во, – я осторожно кивнул. – Об чём и речь…

– Значит, Зебрину можно выпускать, – сделал неожиданный вывод Руперт. Глаза его вспыхнули. – Надо скорее сообщить тёте.

Он уже побежал к краю крыши – вероятно, чтобы сигануть вниз, и по пути к земле вырастить крылья… Но я схватил его за ногу.

Рискуя оторвать себе руку, между прочим.

– Ты что делаешь, чувак? – Руперт искренне удивился.

– Зебрина не может выйти из бункера, – сказал я.

– Конечно может. У нас на такой случай свой протокол…

– Скажи, Руперт… – я с трудом поднялся. Кости ломило, мышцы болели так, словно я тащил грузовик. – Даже оставаясь человеком, ты ВСЕГДА принимаешь обдуманные и взвешенные решения?

Дракон фыркнул.

– Гонял бы я всякую шушеру у Люцифера на куличках, если бы… О.

– Она всё ещё подросток, сечёшь? – я кивнул и с тоской посмотрел себе под ноги – где-то там, под каменной толщей, в огромном теле пряталась маленькая девочка и очень боялась. – Даже когда Зебрина оставалась человеком, ВЕСЬ ГОРОД плакал от её выходок… Смекаешь?

– И что ты предлагаешь?

Я вздохнул.

– Что-нибудь я обязательно придумаю. Для начала – поговорю с дедулей – Князем. У него огромный опыт. Может, были уже прецеденты, или ещё что…

Руперт издал восхищенный вздох.

– Не перестаёшь ты меня удивлять, чувак. Без году неделя в городе – а тётя с дядей принимают, как родного, от девушек отбою нет, на Благоре завёл связи… На самом высоком уровне, между прочим.

Я горько усмехнулся.

– Звучит гораздо круче, чем есть на самом деле, Руперт. Находиться в эпицентре перманентного урагана – это всё равно, что быть песчинкой и находиться… в эпицентре урагана. Никогда не знаешь, куда тебя вынесет. И уцелеешь ли вообще.

– Но может, ты всё-таки замолвишь за меня словечко? Перед дедушкой, а?..

Я посмотрел на дракона с новым интересом.

– Хочешь вернуться на Благор?

– Да не, – он смущенно ковырнул босой ногой каменную плиту. – В футбольную команду хочу.

Я критически оглядел дракона.

Из всех, кого я знаю, Руперт пребывал в самой лучшей спортивной форме – и в человечьей, и в драконьей, я хочу сказать.

.

– Знаешь, ведь в Сан-Инферно тоже есть футбольный клуб, – сказал я. Глупо разбрасываться отличными кадрами, правильно я говорю?.. – Подойди к Кольке – ну знаешь, толстый такой, в очках…

Дракон тяжело вздохнул.

– Я как раз хотел сменить обстановку, – пояснил он. – Помнишь, как про меня говорят? Руперт глупый, Руперт сначала бьёт, а потом думает…

– Во-первых, Колька с тобой не знаком, а значит, и оценивать будет непредвзято. Во-вторых… В спорте твоя быстрая реакция скорее, плюс. Ты мяч видел? За ним глаз да глаз нужен. Точнее, нога… А в-третьих, тебе даже моя рекомендация не потребуется. Нет, я её дам, если тебе хочется. Но поверь: быть драконом и быть спортсменом – не одно и тоже. Хотя в твоём случае как раз наоборот.

– Тут ты меня потерял, чувак, – качнул головой Руперт.

– Просто сходи к Кольке и запишись на сборы, лады? А сейчас… – я охватил взглядом изрядный кусок Травяного моря. Нет. Самостоятельно добраться в Сан-Инферно нереально… – Не будешь ли ты так любезен, и не отнесёшь меня в город?

– Не понял. Нести тебя или нет?

Я прикрыл глаза. Наверное, это от недосыпа. Просто мысли путаются, но это скоро пройдёт. И тогда я смогу обгонять фотоны…

– Неси. Надеюсь, дедуля всё ещё гостит у дочки.

– Эт' вряд ли, – Руперт фыркнул. – Они с дядей не переваривают друг друга. Ну знаешь: альфа-самцы и всё-такое…

– Это я уже понял. Каждый суслик – агроном. Но будем надеяться…

Я не хотел появляться в Благоре. Нет, измерение мне очень нравилось, да и драконы – люди в основном приятные, я даже завёл среди них нескольких друзей…

Но честно говоря, не хочу нарваться на баронессу Фейрчайлд, урождённую Уховёртку.

Боюсь, что даже мой любвеобильный темперамент не выдержит её высокотемпературного напора.

– Это невозможно, – отрезал дедуля, когда я обрисовал ему ситуацию.

Ну что ты будешь делать с этими драконами?.. Твердолобость – их второе имя. И внутренняя сущность.

– Я с ней разговаривал, – настаивал я. – Фактически, мы проболтали несколько часов.

Я не преувеличивал. Впервые в жизни нам с Зебриной удалось провести столько времени вместе и не вцепиться друг другу в горло…

– Значит, это какой-то фокус. Драконы не умеют разговаривать – горло не той системы.

Из плюсов было то, что дедуля оказался на месте – он окопался в ресторане "Чистилища" и судя по количеству блюд, уставивших столик, покидать его не собирался.

Из минусов – то, что он категорически не хотел мне верить. Впрочем, как и остальные драконы – донья Карлотта и дон Вито.

Они грустно смотрели на меня, качали головами и отворачивались – словно речь шла о чём-то неизбежном, давно решенном и окончательном.

Я был, как та провидица в Трое: боги наградили её даром предвидения, но предрекли, что в них никто не будет верить… Как там её звали?.. Ах да. Кассандра.

– Сходите к ней сами и убедитесь, – убеждал я. – Вы сразу поймёте, что Зебрина – не та, за кого вы её держите.

– Я была у неё, милый, – вздыхала донья Карлотта. – И…

– Уж материнское сердце ПОЧУЯЛО бы, если б с ней что-то было не так, – укорил меня дедуля.

Ах да. Сердце. Железобетонный аргумент.

– То есть, вы считаете, что сделать ничего нельзя, – я смотрел на них исподлобья, изготовившись к новой атаке.

– Сынок, покушай зитти, – вместо ответа дракониха подвинула ко мне громадное, исходящее томатным паром блюдо с макарошками.

В желудке забурчало.

Некоторые только порадуются, если я склею ласты от истощения, – рассудил я и воткнул в центр макаронной горы ложку.

Первая партия, загруженная в рот, вызвала бурю, фейерверк, цунами эмоций.

Я даже прослезился.

– Знаете, – прочавкал я сквозь соус. – там, откуда я родом, куча мозгоправов. Биполярочку они лечат на "раз". Уколы, таблеточки… Я не специалист, но что-нибудь можно придумать, я уверен.

– Пойми, внук, ЭТО НЕ БОЛЕЗНЬ, – отрезал Князь. Его адамантиевый глаз вспыхнул недобрым сиреневым светом. – Такими нас создала природа. Нет на свете такого лекарства…

– Дак я и не говорю, что собираюсь лечить Зебрину ЛЕКАРСТВОМ.

Воображение тут же подсунуло картинку: золотая драконица лежит с перевязанным горлышком, а я лопатой, как кочегар, загружаю ей в пасть горы таблеток.

Айболит, копать-хоронить…

– Но… Чего ты хочешь? – растерялся дед.

– Помогите вернуть ей человеческий облик.

Дон Вито вздохнул.

– Ты знаешь, как сильно я люблю свою дочь, – начал он, но Князь неожиданно фыркнул.

– Любит он, – пробурчал он себе под нос, но таким голосом, который слышно и в вестибюле. – Любимых дочерей не растят в изоляции, как преступниц. Их отправляют на Благор, в самую лучшую и престижную школу для девочек.

– Ага, – невинно вставила донья Карлотта. – Под каменное крылышко дедули.

– Вы же знаете, Марк, – я почувствовал, что дон Вито едва сдерживает ярость. Все это почувствовали, честно говоря. – На Зебрине лежит Ответственность. Так же, как и мы, она поддерживает существование Сан-Инферно…

– Ты не должен был обрекать на это мою внучку! – вскочив, проревел старый дракон.

Дон Вито тоже встал. Медленно, с достоинством, сняв с шеи салфетку и тща-а-ательно сложив её пополам.

И вот они стоят. Нос к носу, вперив друг в друга непримиримые взгляды…

– В первую очередь, она моя дочь, – страшным шепотом шелестит дон Коломбо. – И только я имею право решать её судьбу…

– В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ она – ДРАКОН! – рявкает, как из бочки, дедуля. – И законная наследница престола!

– О, это надолго, – бросив салфетку, донья Карлотта поднялась из-за стола. – Идёмте, детки, я угощу вас канноли на кухне.

Руперт, который всю беседу просидел тихонько, как мышь под метлой, с недоверием посмотрел на дракониху.

– Вы это мне, тётя?

– Конечно тебе, глупыш. Ну давайте же. Оставим этих упрямцев одних.

– Может, не стоит оставлять их одних? – я проворно выскочил из-за стола. Моё место было как раз рядом с дедушкиным, и я уже чувствовал, как ножки стула начают обугливаться.

– Пустяки, – махнула рукой дракониха. – Для правильно организованной ссоры нужна публика. А так – постоят, попыхтят… Затем сядут и будут долго прожигать друг друга взглядами. Потом я принесу им канноли, они покушают и успокоятся. Ничего так не успокаивает, как пирожное с взбитыми сливками. Идёмте, мальчики.

– Вы идите, – я сложил салфетку и аккуратно повесил её на спинку стула. Старые драконы действительно не видели ничего вокруг, так что и я перестал обращать на них внимание. – А у меня ещё есть дела.

Донья Карлотта подошла ко мне вплотную.

– Ты ведь не успокоишься, – тихо сказала она.

– А Зебрина успокоилась бы?

– Весь наш опыт, вся память говорит о том, что у тебя ничего не выйдет, – она смотрела не на меня. Любящий, полный боли взгляд был устремлён на драконов. – Это неприятно признавать, ведь речь идёт о моей дочурке, о моей звёздочке. Но я терпеть не могу лгать. Ни себе, ни другим. Поэтому постараюсь тебя убедить: оставь это.

– Ей не так уж плохо, поверь, – оказывается, Руперт подошел и тоже слышал дракониху. – Угроза взрыва миновала – она теперь контролирует свой э… желудок. А на Благоре есть остров. Отличная охота, сколько угодно дичи… В общем, туда селят… – он отвёл глаза. Но тут же просиял. – Да и в самцах, я думаю, недостатка не будет! Такая цыпа… К ней ОЧЕРЕДЬ выстроится из ухажеров.

– Спасибо, Руперт. Вот тут ты меня КОНКРЕТНО утешил. Век буду помнить.

– А что я такого сказал?..

– Она проживёт хорошую жизнь, – положила мне руку на плечо донья Карлотта. – И долгую – в отличие от тебя, если ты не успокоишься.

– Я не успокоюсь.

Руперт вздохнул.

– Ну да, я тебе верю. Но ведь… – он бросил беспомощный взгляд на дракониху. – Расскажите ему, тётя. Я не могу.

И он отошел к окну, уткнулся лбом в стекло и уставился на город.

– О чём это он?

– Когда-то у Руперта была возлюбленная, – глядя в сторону, произнесла донья Карлотта. – Зоя, твоя…

– Сестра. Я знаю. Между ними что-то произошло… Зара сказала, что Руперт её убил.

– Это не правда. Золотовы… исказили истину. Чтобы… Чтобы…

– Чтобы никто не узнал правды, – подсказал я.

– Да, именно. Чтобы никто не узнал правды.

Донья Карлотта, доставая на ходу сигареты, направилась к стойке бара. Я пошел следом. Мы уселись, получили по стакану граппы от Сатурна, и дракониха продолжила.

– Они встретились и полюбили другу друга. Наш Руперт и их Зоя.

– Это было до… Инцидента?

– Да, задолго. Война только началась, мы были преисполнены решимости завершить её буквально в несколько дней – ведь это ерунда, подумаешь, какие-то гремлины… Но это тут ни при чём.

– Тогда что же случилось?

– Зоя… Она так хотела стать драконом…

– Разве это возможно?

– Нет, – покачала головой донья Карлотта. – Для человека – нет. Но Зоя, так же, как и её отец Зиновий, была великой колдуньей. Она… Создала заклинание метаморфозы. И превратилась. Но при этом… При этом утратила разум. Она не смогла раздвоиться. Не знаю, что было тому виной: цельность её первичной натуры, или же… – дракониха пожала плечами. – Для людей это принципиально невозможно – отринуть всё человеческое, стать… другим. Не знаю, – повторила она.

– И что было дальше?

Честно говоря, я НЕ ХОТЕЛ этого знать. Но был обязан – ради Зебрины.

– Дальше… – дракониха прерывисто вздохнула. – Мы не любим об этом говорить. Никто не любит. Но знай: Руперт – совсем не такой, каким хочет казаться.

– Я знаю.

– Эта рана… – дракониха меня словно не слышала. – Она изменила его. Нести в себе такую боль… Он просто не хочет, чтобы ты испытал то же самое.

– Вы мне не поверите. Но я тоже не хочу, – я выпил граппу, как воду и поставил пустой стакан на стойку. – И сделаю всё для того, чтобы этого не случилось.

– Но… Что ты можешь? – донья Карлотта запалила новую сигарету, просто дохнув на неё. – В случае с Зоей… Поверь, мы перепробовали всё, что только могли придумать.

– У меня тоже есть пара фокусов в рукаве.

Донья Карлотта фыркнула.

Язык пламени, который она выпустила, вскипятил граппу в бутылке.

– Фокусы, – повторила она горько. – Ты, конечно, хорош, когда нужно достать кролика из шляпы, малыш. Но здесь потребуется нечто более мощного калибра, чем кролик.

Глава 4

– У меня получится. Я упрямый.

Донья Карлотта неожиданно улыбнулась.

– Знаешь, малыш, ты мне сразу чем-то понравился. Может, как раз этим своим упрямством. А ещё ты умеешь продавать шипение.

Я моргнул. А потом тоже улыбнулся.

– А, понял. Вы имеете в виду, шипение сосиски на огне. Я предпочитаю думать об этом как о продаже первосортных фальшивых собачьих какашек.

– Называй это как хочешь, малыш, потому что в большинстве случаев это работает. Но наша малютка… – она прерывисто вдохнула. – Это совсем другой случай.

Я наклонился и обнял дракониху за плечи. Не без робости, но я видел: ей это нужно. А потом набрался храбрости, и чмокнул в душистую щечку.

– Это тот же самый случай, тётя Карлотта.

Я страшно рисковал – принимая во внимание пиетет, который испытывали к драконихе все в городе… Но пронесло. Она только улыбнулась и потрепала меня по руке.

– Я сделаю всё, что угодно: продам шипение, выжму воду из бриллианта, поверну Задницу передом… Но я верну Зебрину.

– Тогда я должна кое-что тебе дать, – сказала дракониха и поднялась. – Никуда не уходи, – она изящно посеменила на высоченных каблуках в сторону кухни.

А ко мне направился…

– А, Руперт. Ну как там дедуля с папулей?

Я всё ещё слышал взрыкивания и взрёвывания из-за расписной шелковой ширмы.

Взрыкивания звучали так, словно некрупный бульдог заснул в медном самоваре.

– Перешли на фауну, – поделился чёрный дракон. – Дядя назвал Князя червяком. Одноглазым земляным червяком. На что Князь ответил летучей мышью. Бескрылой.

– Конструктивненько.

– То ли ещё будет, – посулил Руперт.

Вернулась донья Карлотта.

– Вот, держи, – она протянула мне небольшую бархатную коробочку. – Пускай будет у тебя.

– Что это?.. – наученный горьким опытом, я не спешил открывать крышку. Артефакт, превращающий реципиента в мелкое незлобивое существо, ручной паук-птицеед, карманная вселенная… Всё что угодно там могло быть.

– Так, пустячок, – донья Карлотта покраснела. – Милый пустячок, к которому в нашей семье питают особую любовь. Отдай его Зебрине, малыш. Ну, когда она…

– Я понял. Спасибо.

– Только помни: времени у тебя не много. Чем дольше она будет в драконьей шкуре, тем меньше в ней будет оставаться человеческого. Постепенно она забудет… – донья Карлотта отвела взгляд.

– Не забудет, – уверенно сказал я. – Если вы ещё не поняли, ваша дочь – такая же упрямая, как я. А может, и покруче.

Так и не открыв, я спрятал коробочку в карман.

Слепой козе ясно, что там – обручальное кольцо!

А уж после глумливого подмигивания Руперта не сомневался бы даже забытый в депривационной камере обмылок.

И всё равно я был ей благодарен. Нет, не за кольцо. За веру. То, что она мне его дала – говорило о многом.

А ещё донья Карлотта сказала "когда". Не "если".

За это я готов стерпеть хоть… хоть… Ещё одно подмигивание Руперта.

Выйдя на крыльцо "Чистилища" я глубоко вздохнул и позволил себе на мгновение расслабиться.

Наконец-то. Наконец-то я выхожу из СВОЕГО клуба.

Хозяйственно смахнув пыль с клоуна Боббо, я сбежал по красной дорожке на проспект.

Возле входа как раз парковался лимузин. Не такой роскошный, как у дона Коломбо. Медь на зеркалах потускнела. Фигурка на бампере блистала своим отсутствием. Стёкла не были покрыты дорогой тонировкой, а просто занавешены изнутри ситцевыми шторками в цветочек.

Всё ясно. Лимузин принадлежит Гильдии законников – которые своим примером стараются протолкнуть гражданам Сан-Инферно дикую и чуждую для них идею экономии средств.

Из лимузина показался начищенный почти до прозрачного состояния ботинок, затем край лоснящейся брючины.

Просторные уши заколыхались на ласковом, как удар горячим мокрым полотенцем, ветерке.

– А, господин Крохобор! Сколько лет, сколько зим.

Эльф выпрямился во весь свой невеликий рост, стряхнул с траченного молью костюма невидимую пылинку и настороженно спросил:

– Это что, какое-то заклинание?

– Не понял…

– "Сколько лет, сколько зим" – процитировал законник. – До меня дошли слухи, что ви, господин Безумный, часто пользуетесь этим выражением. Если это заклинание – я бы хотел увидеть разрешение на его активацию, подписанное главой Гильдии магов.

Я улыбнулся. Но только мысленно: несмотря на общее сходство и старшинство, по скорости ума Крохобору было далеко до Крючкотворса…

– А если и так? – спросил я. – Насколько я помню, мне удалось переплюнуть господина Серпента. Закопать его в его же песочнице. Мне сказали, что это автоматически лишает его должности, так что…

Я развёл руками.

– Как раз по этому поводу я здесь, – неискренне обрадовался законник. – И рад, что ви таки сами затронули эту животрепещущую тему.

Я икнул.

– Вообще-то я пошутил, – на всякий случай я отступил от эльфа на пару шагов – чтобы приступить к бегству в любой момент… – К Гильдии Магов я никакого отношения не имею.

– Это временно, – успокоил меня эльф, и зашелестел страницами огромного гроссбуха. – Вам приглашение.

Я проворно спрятал руки за спину. А то знаю я эти приглашения…

Сегодня вам сообщают, что вы совершенно случайно, буквально чудом, выиграли миллион, и приглашают посетить торжественную церемонию. А завтра выясняется, что вы – всего лишь соискатель, и для того, чтобы выиграть, нужно купить набор совершенно ненужных кастрюль и трос для прочистки труб…

– Что за приглашение?

– На соискание должности Верховного мага. Серпент тоже будет участвовать. Как и ещё несколько претендентов. И кстати, вьюноша… – эльф интимно наклонился ко мне. Пахнуло нафталином и сердечными каплями. – Не советую отказываться.

– Но я ничего не смыслю в магии!

– Вам это удаётся ловко имитировать, молодой человек. Но по совету моего племянника я советую вам принять приглашение. Иначе…

– Все сочтут меня трусом.

– И достаточно лёгкой мишенью, чтобы повысить свой статус за ваш счёт.

– Ясно-понятно… Когда дуэль?

– Соискание должности.

– Хрен редьки не слаще.

– Опять заклинание?

– А вы как думаете?

Эльф хитро прищурился и покачал у меня перед носом длинным и бугристым указательным пальцем.

– А вы умеете жонглировать словами, господин Безумный. Но так уж и быть, дам вам ещё один совет, лично от себя: бренчите поменьше. Доступно?

– Когда состоится экзамен? – перефразировал я.

– Ну, учитывая то, что соискателям на подготовку потребуется некоторое время… Составление заклинаний, как вы знаете, очень трудоёмкий процесс.

– Не знаю, но поверю вам на слово.

– Месяца через два – три, я полагаю.

Я моргнул.

– То есть, экзекуция состоится не сегодня? И даже не завтра?..

От облегчения я рассмеялся. Наконец-то. Хоть капля удачи на мою седую голову…

– Ой, я сказал, месяц? – законник пошевелил ушами. – Простите ради Люцифера, господин Безумный. Никак не совладаю с этими новшествами. У нас в Гильдии время измеряется в отчётных периодах, к другим единицам мы прибегаем крайне редко. Вас ожидают в Башне Искусств через час.

– Через час?.. – я подскочил. – Но это нереально. Я ничего не знаю о магических поединках, ничего не смыслю в магии и не умею колдовать!

– Тогда советую захватить с собой урну. В которую вас аккуратно сметут щеточкой, когда вы провалитесь. За этим я прослежу лично.

Минуту я таращился на эльфа в тупом онемении. В голове, как блохи на сковородке, прыгали разнообразные мысли. Выше всех подпрыгивала мысль о том, что если я его сейчас по-быстрому придушу и спрячу за колонной, то никто и не заметит…

И тут эльф рассмеялся.

Это было не слишком приятное зрелище. Серая пергаментная кожа вокруг губ разошлась, обнажив мелкие, острые вампирьи зубки и бледные до синевы дёсны. А из горла законника толчками выходило пронзительное кулдыкание – словно цапля подавилась лягушкой.

– Вы очень востры, вьюноша, – проскрипел законник, отсмеявшись. – И не даёте никому об этом забыть. Но помните: на каждую хитрую гайку найдётся свой болт с резьбой. Доступно?

Я молча кивнул. Чтобы не сболтнуть лишнего…

– Жду вас в Башне Искусств через час, – сказал эльф, развернулся и запрыгал вниз по ступенькам к лимузину.

А я устало опустился на ступени и с силой потёр голову. Волосы отросли и болтались по спине длинными патлами.

На каждую хитрую гайку… Что он этим хотел сказать?

Похлопав себя по карманам, я нашел мятую пачку "Рэд Эппл", достал из неё последнюю, похожую на одинокого бойца на поле брани, сигарету, и закурил.

После победы над Денницей я возгордился.

Да, я был крут. Я был суперкрут! Я победил демангела. Аплодируйте мне стоя…

Но ведь… – и я об этом уже думал – он меня переиграл.

Разве не отдал бы я всё, что у меня есть – и клуб, и золото, и титулы – за то, чтобы Зебрина была счастлива?

Даже если это – переменчивое счастье подростка, который сам не знает, чего хочет.

Денница меня переиграл.

Правильно Силантий говорил: на каждую гайку…

Стоп! – я вскочил. – Стоп-стоп-стоп!

И со всех ног, рискуя сломать шею, бросился вниз по ступеням, а потом – по проспекту Потерянных душ в сторону замка Аргобб.

Бежал недолго – кровь застучала в висках горячими молоточками, сердце жалобно пропустило удар…

Сбавив бег до расслабленной трусцы, я свернул к обочине. Огляделся, и приметив завлекательно сияющую вывеску, поплёлся туда.

Через десять минут я появился из магазина гордым обладателем нового, сияющего хромом и паучьими иглами чоппера "Изордеррекс-3000".

Там же я переоделся – в плотные джинсы, кожаную куртку и майку с черепом в цилиндре.

Одежда была чёрной, и такой стильной, что с непривычки сводило челюсти.

Кассандра была бы мной довольна, – пришла запоздалая мысль. На сердце растаяла крошечная ледяная сосулька…

Но когда я оседлал чоппер и взмыл в предрассветное небо, я про неё забыл.

Знаете, я всегда мечтал иметь мотоцикл. Даже прошел, втайне от бабули, курс экстремального вождения… Но в Москве у меня никогда не было денег, да и держать мотоцикл было негде.

Зато сейчас я был горд собой, как молодой павлин.

Я купил чоппер на СОБСТВЕННЫЕ деньги! Причём, в буквальном смысле: на них был отпечатан мой профиль.

Обошлось мне это чудо в пять золотых. Вместе со шмотками.

После этого я задумался вот о чём: надо, чтобы кто-нибудь прочёл мне краткую лекцию о курсах местных валют. Потому что я, оперируя скорее весом, чем количеством, явно многое не догоняю…

Силантия я застал в его "подсобке" с диванчиком, в уютном уголке архива.

Пришлось немножко поплутать, но немногие встреченные клерки почему-то шарахались от меня, как от Мора, и на вопросы не отвечали.

Впрочем, и продвижению не препятствовали – видать, и тут слава победителя Денницы бежала впереди меня…

– Вот послушайте, молодой человек: "Футбол стремительно становится самой популярной игрой в измерениях. Даже если вы не заядлый футболист, вы всё равно уже слышали об этом удивительном виде спорта. И сделали правильные выводы: эта игра увлекает, делает жизнь гораздо интересней и даёт неплохо заработать", – старый демон выжидательно посмотрел на меня поверх очков. – Ну как?