Текст книги "Айзек: Коалиция. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Мельник
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Мари молчала. В глубине души ей было неприятно, что заботится о нем она, а он вспоминает другую. Но что с него взять. Он был болен и не осознавал свои действия. Им руководили только обрывки памяти и чувства, скрытые в подсознании. Подруга, тем временем, аккуратно уложила его снова и, склонившись вплотную над самым ухом прошептала от имени Ники:
– Я ухожу, Айзек, ухожу. Ты спас меня. Не волнуйся, мой хороший, со мной все будет в порядке.
– Я спас тебя? Спас? – хрипло, со слезами на глазах и улыбкой прохрипел тот, гладя Мари прямо в глаза, – ...Я спас...
– Спас... Отдохни пока, а я скоро вернусь, – ответила "Ника" и с небольшим усилием снова опустила его голову на колени, провела рукой по щеке. – Поспи, Айзек. Ради меня.
Его тело расслабилось, и он отпустил руку девушки, оставив на последней отметины от напряженных пальцев. Он что-то еще невнятно и тихо говорил, и чего Мари поняла только одно слово: "спас...". Айзек заснул.
Энжили пристально наблюдала за всем в зеркало, отвлекшись от своих ногтей и откровенного занятия ерундой. Она не вмешивалась и не задавала вопросов. Просто смотрела. А когда клерк заснул, повернулась всем телом. Их взгляды с Мари на минуту встретились, и последняя увидела в этих больших зеленых глазах чувство жалости. Всего мгновение, секунду, а потом оно куда-тоисчезло. По крайней мере Энжили сделала все, чтобы не показывать его.
– Я так понимаю... Ника – это не ты? – слегка прищурившись, спросила та.
Мари показалось, что где-то вдалеке этой фразы скрывался сарказм, хотя на самом деле его не было. Для Энжили это был простой вопрос, возможно заданный не с того ракурса, но спутница восприняла его совсем иначе – с подтекстом. С таким безразличием в ее поведении, Мари было неясно, зачем та вообще спасла им жизнь. Да и Айзека, выходит, в машину затащила именно она. Конечно, из некоторого опыта своей работы, психолог могла предположить, что где-то глубоко, за этой маской безразличия и недоверия скрывается крошечная настоящая Энжили. И на площади по каким-то причинам ей удалось перехватить инициативу управления в свои руки. Но почему-то этот маленький человек был подавлен. Для этого, возможно, были какие-то свои причины и факторы. Но возможно, она ошиблась, и там внутри никто не прятался. Сейчас не было времени разбираться с этим, да и совершенно не хотелось. К тому же Мари не хотела отвечать на эти, как ей казалось, язвительные вопросы и она, отвернувшись в сторону, принялась снова копаться в куче лекарств, тихо ответив:
– Не твое дело.
Энжили приподняла брови и, скривив губы, отвернулась, бросив в ответ:
– Ну, как хочешь.
Водитель открыла автомобиль. Стала одной ногой на дорогу, а другую оставила в салоне. Оперлась руками на дверь и посмотрела в сторону города. Постройки серым мутным пятном просматривались сквозь пропитанный влагой воздух. Где-то там осталась и ее прошлая жизнь. Она что-то подумала, а потом, выдохнув, сказала себе в слух:
– Черт, сегодня я туда уже точно не вернусь...
Мари тем временем стала шелестеть упаковкой с бинтами, пытаясь открыть скользкий и мокрый полиэтилен. Пальцы постоянно соскальзывали, и в итоге справились зубы. Она решила заменить Айзеку повязку, так как та совсем промокла на сквозь, пропиталась грязью и кровью. Осторожно, виток за витком, чтобы не разбудить больного, девушка медленно разматывала бинт, подбираясь все ближе и ближе к источнику заражения. Энжили, тем временем, вернулась в салон, по пути негромко выругалась по поводу мокрого кресла и стала какое-то время наблюдать за спутницей. Затем перебралась на переднее кресло пассажира, откинула его спинку до упора, развернулась и легла на живот, опершись на руки
– Ладно, давай помогу, – сказала она.
– Сама справлюсь, – не поднимая глаз, злобно ответила Мари и взяла наспех какую-то упаковку, желая показать свою самостоятельность.
Энжили усмехнулась, кивая головой в сторону этой коробочки:
– Сиропом от кашля будешь мазать рану? – спросила с улыбкой, наблюдая, как та вертит его в руке, не зная, что с ним теперь делать.
Затем сама взяла упаковку с ватой и перекисью водорода и открыла их.
Последний виток бинта был размотан с руки спящего клерка, и Мари стала очень аккуратно отрывать его от краев раны. Марля хоть и была размочена водой, но все еще достаточно хорошо прилипал к ней. И, несмотря на то, что Айз не подавал признаков присутствия, его подруга старалась делать работу как можно аккуратней.
– Подожди, – сказала Энжили и щедро полила рану с присохшей марлей перекисью. Белая густая пена покрыла кровавое пятно, окрашиваясь в красный цвет, – так будет проще.
Спустя минуту они обе рассматривали руку. Последняя распухла, отдавая сине-красным оттенком по краям поврежденной кожи.
– Интересно, кто это его так? – прищурилась Энжили, всматривалась в трехсантиметровую глубину, через десяток сантиметров сходившую на "нет". – Эти что ли?.. Как их... Темные?
– Я, – тихо ответила Мари, смочила ватку зеленкой и принялась обрабатывать края.
– Ты?! Странные, однако, у вас отношения.
Энжили бросила на нее взгляд, улыбнулась и удивленно покачала головой.
– Так вышло... Слушай, ты можешь по-человечески разговаривать?! Я вообще не пойму, зачем ты нас спасла? Чтобы сидеть здесь и злорадствовать?.. Между прочим, он спас мне жизнь... И не один раз. И что у нас за отношения – тебя не касается!
Энжили промолчала. Она не ответила на выпад девушки и, если честно, сама не могла ответить на этот вопрос. Просто спасла, хотя по началу и не собиралась. Возможно, действовала как раз та ее маленькая часть, которая бала загнана в глухой угол. Но тем не менее поступила именно так. Она заметила их еще тогда, когда те только заехали на площадь. Наблюдала за ними со стороны, сделав очередную вылазку из люка теплотрассы. По своей натуре она была из тех людей, которые недолюбливают окружающих. Своенравной, порою даже грубой и прямой, но в большинстве своем справедливой, если дело касалось споров и принятия важных решений. Энжили была осторожна в отношении доверия к незнакомым людям и, если говорить откровенно, осторожна и к друзьям и даже родственникам, за исключением нескольких самых близких. Да и тех можно было пересчитать по пальцам одной руки, загнув три из них, а может и четыре.
В свое время она обожглась несколько раз, доверившись тем, кого любила или считала другом. Сделала для себя выводы и, закрыв обиду глубоко внутри, постепенно стала такой, какая была сейчас. Она не была ни хорошей и ни плохой. Она была собой и не носила масок и ярлыков. Не умела притворяться и лицемерить. Иногда это доставляло ей неприятности, когда вступала в перепалки. Когда нужно и правильно было бы промолчать – могла высказать все, что об этом думает. Но и было в ней то, что редко встретишь в людях, большинство из которых являются сами по себе циниками и эгоистами. Она умела признавать свои ошибки. И, хоть порой, это казалось совершенно неискренне, вульгарно и с высока – но это было так. Со временем, конечно, Энжили повзрослела и иногда не всегда "рубила с плеча". Она могла и промолчать, сдерживая себя, если конечно оппонент не имел наглости воспользоваться данной ситуацией и не загнать ее в угол. Тогда он жалел об этом... Но как бы то ни было, она всегда оставалась при своем мнении.
Сильная, независимая и прямая в своих суждениях, со своим мнением и твёрдым характером снаружи, внутри она скрывала обычную девчонку, желавшую всего лишь искренне любить и быть любимой. Желавшую иногда быть слабой и ранимой. Чувствовать опору того, кому безоговорочно верит. Хотела плакать и смеяться не стесняясь, хотела доверять людям и любить их. Хотела обычного женского счастья. Но эта часть ее подсознания была окружена непроходимой чащей. И мало кто знал тропинку через эти колючие кустарники, болота и отвесные скалы. И, казалась, даже сама Энжили забыла, где находится эта дорога.
Они молчали какое-то время пока, наконец, рука Айзека не была перевязана чистыми бинтами. Он так и не проснулся во время процедуры. Даже практически не реагировал на происходящее. Можно было подумать, что парень уже давно отдал концы, но жизнь все еще теплилась в нем, выдавая себя движением груди и легкими судорогами пальцев.
Энжили сама начала разговор:
– Ладно, ты на меня не обижайся. За последнее время столько всего произошло... – она отряхнула зачем-то руки друг об друга, словно они были в песке и села на место водителя. – ...Короче, надо что-то делать. Не здесь же оставаться.
Мари укрыла Айза курткой и решила, что раз уж так произошло, и судьба свела их с этой незнакомкой, то, хочешь не хочешь, а наладить хоть как-то общение придется. Между тем та уже завела машину. Энжили думала, куда им ехать и где провести ночь. Затем включила скорость и плавно тронулась обратно в сторону города.
– Ты куда едешь? – спросила подруга клерка. – Ты что, обратно собираешься?
Водитель остановила автомобиль.
– Да я не знаю, – с досадой бросила незнакомка, повернулась и уставилась на попутчицу. – У тебя есть предложение получше?
– Есть...
Мари вспомнила их с Айзеком уголок. Ей совершенно не хотелось впускать туда чужака. Может, чувство собственности сыграло свою роль, а может – банальное недоверие и опаска. Но, подумав, поняла, что сейчас путешествовать с больным в таком состоянии и искать убежище – дело абсолютно не оправданное и ненужное.
– ... Тут не далеко. Мы там живем последние два дня. Там безопасно.
Энжили задумалась, что-то перебирая в уме. Но быстро сообразила, что это лучший вариант.
– Ну, если безопасно... – она развернулась обратно, взялась за руль, помолчала несколько секунд. – ... Ну давай показывай, что ли. Чего сидишь? Я мысли читать не умею.
Мари, скрипя зубами, пересела вперед и всё-таки указала направление, попросив ехать помедленней, чтобы успевать ориентироваться, и чтобы ветер не так сильно дул в лицо через дыру.
5
Стало темнеть. И без того наступающий конец дня приближался быстрее из-за пасмурного неба. Всю дорогу Мари смотрела по сторонам, боясь пропустить нужный поворот. Она, то и дело, указывала пальцем в стороны, приговаривая, что «вроде сюда», а потом одёргивала их обратно. Энжили начинала нервничать:
– Слушай, мы так до завтра ездить можем. Куда ты нас завела? Я уже замерзла, как собака. Ты что, забыла где живешь?
Мари сама продрогла до костей и не могла точно вспомнить, где этот проклятый поворот. Вроде, и поле это проезжали, вроде – видела мост издалека...
– Чего я тебя послушалась? Чего я вообще впряглась за вас? – не унималась Энжили, разговаривая сама с собой в слух. – Сидела бы на заднице ровно... Далеко еще?!
Пассажирка нервничала, чувствуя, что на самом-то деле дорогу она не запомнила. А тут еще соседка постоянно трещит над ухом, мешая сосредоточится, и выводит ее из себя. Так еще и не унимается. И с каждым разом ее выпады становились все обиднее. После одного такого Мари не выдержала:
– Энжили, твою мать! Ты можешь хоть на минуту заткнуться?! Что ты все цепляешься ко мне?
– Да потому, что мы, как идиоты, едем черт знает куда! "Тут недалеко... Там безопасно", – с сарказмом спародировала она слова Мари, скорчив лицо и изменив голос. – ... Мы уже полчаса в дороге!
Спутница стала кипеть от злости на Энжили и саму себя. Ее сдерживало только одно – та была права. Но и вести себя так, как вела себя незнакомка было неправильно. Она с минуту сдерживалась, слушая, как Энжили опять принялась за старое. Хватило Мари ненадолго... Она, было, уже собралась выплеснуть накопившуюся обиду, как глаза ее округлились, и девушка напрочь забыла о своем намерении.
– Сюда! Тормози, сюда! – крикнула она и протянула левую руку так, что загородила водителю весь обзор. – ... Точно, здесь!
Энжили остановилась и сдала назад. Мари так резко вспомнила нужный поворот, что они попросту проскочили его.
– Да, этот. Я помню это дерево с раздвоенным стволом, – присмотревшись получше, сказала попутчица. – Приехали... А ты устроила панику...
Нервозность как рукой сняло, и подруга Айза с облегчением расползлась в улыбке и откинулась в кресле. Хотя осадок остался...
Спуск к заводи оказался сложнее, чем пару дней назад, да и сегодня утром. Вода собралась в ямках дороги, размягчив песчано-глинистую колею и превратив дорогу в своеобразный каток. Энжили то и дело вращала руль из стороны в сторону, пытаясь выравнивать машину, упрямо жившую своей жизнью. Она не была ни рыбаком, ни грибником и, даже ни охотником. Ей не приходилось ездить по такому бездорожью. Даже асфальт в этом проклятом городе отваливался куда ровнее.
Под конец спуска водитель совсем забыла про холод, и на ее лице стали поступать небольшие капельки пота. Автомобиль пошл юзом, но выкатившись на поляну, зацепил колесами траву и быстро остановился. С минуту Энжили молча рассматривала незнакомое место. Конечно, она не ожидала, что укрытие меньше всего будет похоже на то, что представляло ее воображение.
– И?.. – процедила она, хлопая по сторонам глазами.
– Что "И"?
– Где укрытие? – она перевела взгляд на Мари в надежде, что та укажет на какое-нибудь здание или хижину. Ну или шалаш, в конце концов.
Но та только улыбнулась в ответ. Ей стало несколько приятно, что эта наглая девица была ошарашена и не знала, что сказать. Во время дороги пассажирка терпела – все-таки Энжили была нужна и приходилось как-то себя сдерживать, но сейчас...
Наконец-то и она девушка себя так, как чувствовала Мари, терпя все эти издевательские выходки.
– Везде, – спокойно ответила пассажирка. – Наслаждайся...
Пока Энжили была в небольшом ступоре, та вышла из автомобиля, потянулась и открыла багажник. Переложила все лекарства с сидения туда и принялась копаться в вещах, сложенных в него перед выездом. Их с Айзеком немногочисленный скарб не пострадал от дождя и был полностью сухим. Мари искала, во что переодеться самой и приодеть друга. Тем временем Энжили потихоньку пришла в себя, вышла из автомобиля, прошла метров пять и огляделась по сторонам. Промокшие от дождя деревья неторопливо сбрасывали с себя отжившие листья. Кустарники небольшими группами скапливались между стволами и уходили с одной стороны в гору к трассе, а другой упирались в поляну. И ни одного признака былой человеческой активности, за исключением авто и рогаток, торчащих из воды. Одним словом – девственный осенний лес на берегу реки.
– Ты издеваешься? – спросила Энжили, уставившись на спутницу, которая подпрыгивая, влазила вглубь своих приталенных штанов. – Ты приволокла нас сюда, чтобы спать в лесу?!
Та, тем временем сняла футболку, бросила ее на край багажника, как бросают мокрую тряпку в ведро и, съежившись, взяла какую-то летнюю курточку и накинула сверху.
– Ты меня слышишь?! – переспросила Энжили, подойдя почти в плотную и повысив голос.
Но вторая девушка, как ни в чем не бывало, продолжала копаться в вещах, что-то выискивая и гремя посудой. Она искала пару сухих вещей для Айзека. Как назло, его запасы одежды можно было пересчитать по пальцам. На глаза ей попался пропахший потом свитер. Она взяла его в руки, повертела, рассматривая с разных сторон: "Пойдет" ... И бросила ему в ноги.
– Что "пойдет"?! Мари, ты глухая, или прикидываешься?! Ты предлагаешь ночевать здесь? – возмущенно спросила Энжили, указывая рукой в сторону заводи.
– Чего кричишь? Я слышу. – спокойно ответила та, продолжая что-то выискивать. – Что тебя не устраивает? Свежая трава, чистая водичка... Хочешь конфету?
Она достала откуда-то пару штук, одну закинула себе в рот, а вторую протянула спутнице. Незнакомка уже начинала выходить из себя и стояла, дрожа губами от подступающего снова холода и злости. Но не знала, что ответить девушке, которая откровенно издевалась над ней. Видимо, мстила за поездку.
– Ну, не хочешь – как хочешь, – через пару секунд сказала Мари и убрала сладость в карман.
– Вот ты стерва! – кипела Энжили, понимая, что та отыгрывается на ней. А не отыгрывалась в дороге лишь потому, что Энжили умела водить машину.
– Да! Я стерва! А что ты хотела?! Да ты меня выбесила за последний час! Я ведь просила по-человечески вести себя? А ты?! – и тут девушка выплеснула все, что держала в себе. – ... А ты издевалась над нами со своими шуточками!!! Ты думаешь, мне приятно было это слышать?! Да я чуть жизни не лишилась, а он... А он вообще еле живой!
Мари замолчала, отвернулась и убрала волосы за ухо. Потом слегка всхлипнула, вспомнив пережитое и даже почти заплакала. Но смогла удержаться. Ей не хотелось показывать свою слабость перед наглой девкой. Однако та все равно это заметила, но пользоваться ситуацией не стала и "сбавила обороты".
– Я же вам жизнь спасла, Мари, – тихо сказала она.
Но ее спутница еще была на взводе. Она пару секунд промолчала, что-то обдумав, а потом сухо ответила:
– Тебя никто не просил...
И как бы ни была хладнокровна Энжили, эта фраза обидела ее до глубины души. Мари сказала лишнего, не подумав о последствиях. Ведь все-таки та действительно спасла их и, если бы ни она – ходили бы эти двое по городу с Демоном внутри. Да и с рукой Айзека помогла управиться в машине. И Энжили особо не ожидала какой-то благодарности, но чтобы так...
Каждая из этих мадам по-своему накалила обстановку. Прямота и бестактность Энжили столкнулись с эмоциональностью и горделивостью Мари. И эта схватка не сулила ничего хорошего. Никто не хотел уступать. А ведь с маленького шага начинается длинная дорога. Но никто не хотел делать его первым, и этот путь заканчивался тупиком. Хотя, в глубине души, каждая из них понимала – теперь они нужны друг другу. Особенно Мари. Она знала, что ей одной не справиться со всем этим. Но эмоции... Эмоции способны стереть здравый смысл одним махом. Случайно брошенная в порыве чувств фраза может разрушить до основания все, что создавалось годами. Особенно если эта фраза как пуля – била в самое слабое место.
Хотя Энжили и захотелось бросить в оппонента чем-нибудь тяжелым, она сдержалась и решила больше не вступать в бессмысленную перепалку. С чувством гнева и обиды только злобно процедила в ответ:
– Да пошла ты вместе со своим другом!.. Я уезжаю обратно.
Она резко развернулась и, было, направилась на водительское место, как из-за спины услышала ответную реплику:
– Ну-ну... Только это не твоя машина. Можешь на своих двоих идти куда хочешь. Кстати, тут всего-то километров тридцать, – и Мари указала рукой куда-то в сторону, причем даже не попав в направлении города. – Рада была познакомиться...
Энжили едва сдерживаясь, повернулась и злобно уставилась на оппонента. А тот продолжил:
– Да, кстати, ты и не выедешь отсюда.
Она кивнула головой на подъем со следами от скользивших колес, намекая, что водителю попросту не справиться с этой задачей.
– Я тебя ненавижу!.. Ну и сидите здесь, пока не подохните! – дрожащим от ненависти голосом ответила незнакомка и, развернувшись, пошла в сторону заводи и потом в направлении реки. Энжили шепотом проклинала всех. Конечно, она не заслуживала такого отношения, но отчасти сама была виновата в этом. Но только отчасти.
Она шла, цепляя обувью мокрый песок, спотыкаясь от холода и усталости. Шла, не зная куда и зачем. Ее опять предали и обидели. Жизнь снова, как ей казалась, нанесла очередной толчок в спину. "Вот и делай людям добро, – с обидой думала она. – Неблагодарные твари! Ненавижу..."
6
Ночь неуклонно приближалось. Мари переодевала Айзека. Ей относительно легко удалось стянуть с него штаны и надеть сухие. А вот с верхом пришлось повозиться. Мало того, что этот боров весил килограмм под восемьдесят, он в своем состоянии еще умудрялся сопротивляться. Что-то не ясно бормотал и шатался из стороны в сторону, когда она подняла его в положение сидя. Еще минут пятнадцать у нее ушло на то, чтобы заставить выпить лекарства и снова уложить спать. Но девушка справилась.
Все мокрая от пота, она вышла из машины и огляделась по сторонам. Очень хотелось есть и согреться. Вся проблема была в том, что развести костер в сыром лесу – задача не простая. Айзек, конечно, с ней бы справился, а Мари – вряд ли. Да, в детстве с друзьями она принимала участие в этом занимательном мероприятии, но все ограничивалось в основном наблюдением со стороны. Это была прерогатива мальчишек.
Она прошлась по окраине леса и попыталась найти хоть что-то, пригодное для костра. Собирала палки и ветки, которые ей казались относительно сухими. Даже содрала скрутившуюся кору с березы, служившую, по воспоминаниям, отличным средством розжига. С десятой попытки, когда бумага под массой древесины стала заканчиваться, Мари поняла, что делает что-то не так. Она раздувала тлевшие края веток, поджигала снова, но те упорно отказывались подчиняться огню. Да еще эти мысли об Энжили не давали покоя.
"Ладно, – подумала она, – черт с ним, с этим костром. Так поем". Покопавшись в своих запасах, кроме конфет и консервов с хлебом, она для себя не нашла ничего толкового. А с радостью сделала бы сейчас глоток горячего чаю. Да чего там чаю – она бы хвою с листвой заварила, лишь бы согреться изнутри. Но, как говориться, голод не тетка... Сладкого не хотелось, и она стала чаще поглядывать на консервы. Еще минут десять, и кусок за куском рыба отправилась ей в рот. Конечно, для виду, первые из них она понюхала, как делают многие женщины. Причем, нюхают все, что берут в руки – яблоки, апельсины, колбасу, лук и даже то, что абсолютно не пахнет. Толи они как собаки-ищейки, имеют феноменальное обоняние, толи очередное проявление знаменитой женской логики.
– Видел бы ты меня сейчас, Айз, – улыбнувшись, обратилась она в сторону спящего друга. – ... Ну... А что поделать?
Мари пожала плечами и проглотила кусок хлеба с рыбой. Но на самом деле она параллельно думала о недавнем разговоре с незнакомкой. Было сказано много лишнего и обидного. И она начала осознавать, что ей становиться стыдно. Да и раздуть такой скандал, казалось бы, на ровном месте, обидеть человека и вот так просто сидеть и есть... Мари проглотила еще кусок, задумалась и поставила банку. Уже похолодало, а Энжили ушла вся мокрая. От одной мысли переживания стали накатывать волнами, подбираясь к сердцу. "Чертова девка!.. Ну где теперь ее искать?.. Не хорошо как-то все вышло, – думала девушка. – А если она замерзнет?.. Да она сама виновата!". Мари сидела, уставившись в одну точку, раздумывая об этой ситуации, и только мимика глаз выдавала ее внутренние рассуждения. Затем взглянула на Айзека, который мирно спал. В голову пришла пугающая мысль, что теперь она может остаться совсем одна. Да и Айз бы так не поступил...
– Блин, – досадно выругалась она, поджав губы. – И что делать?
Разрываемая с одной стороны проходящей обидой, а с другой – нарастающим раскаянием, она пошла в сторону заводи. "Зачем я так с ней? – думала подруга клерка, подходя к воде. – Она ведь и правда нам помогла... Ну а чего тогда вела себя как быдло? Вот и получила что заслужила!". Как обычно, девушка пыталась себя оправдать, да вот только весомых аргументов находилось все меньше. Мир изменился, и ей приходилось тоже. Теперь нужно было дорожить каждым, кто оказался рядом. Мари знала это, но все еще продолжала бороться с собой.
– Вот куда она ушла? – озадаченно заговорила она вслух, бросив камень в воду и наблюдая, как расходятся круги на воде. – Все-таки нужно извиниться. Я чего-то погорячилась... Вела себя как дура.
Она покопалась носком кроссовка в песке, обдумывая, что ей делать и решила пройтись по берегу в направлении, куда пошла Энжили. Хотя бы попытаться узнать, куда та направилась. Следы на песке вели в сторону речки, но метров через тридцать сошли на траву и потерялись. Мари дошла до самого берега реки и прошлась вдоль метров сто. Энжили и след простыл. Дальше идти побоялась – уже прилично стемнело, да и мало ли что могла случиться. Она еще раз вгляделась в даль. Ничего и никого. Только размеренный шелест деревьев и всплески волн нарушали вечернюю тишину. "Может, вернется? – подумала девушка. – ...Надо идти обратно".
– Энжили! – крикнула она напоследок, прислушиваясь к возможному ответу.
Ей хотелось, чтобы та вернулась. Мари даже бы прощения попросила, но, к сожалению, все указывало на то, что с Энжили они больше не увидятся. Ответа не последовало.
Она поплелась обратно. Не доходя метров двадцати до протоки, ведущей к заводи, девушка заметила за кустом едва заметный силуэт в зеленой куртке. Энжили сидела на земле, упершись спиной в поваленное дерево, смотрела вниз, поджав руки к груди. Она видела, как Мари прошла мимо, слышала, как та звала ее, но не подала никакого виду. Она была обижена.
Подруга Айза молча подошла к ней и села рядом. Трудно было начать этот разговор, но сделать это было необходимо. К тому же Энжили никак не отреагировала на ее появление, только слегка отвернула голову в другую сторону. Наконец, собравшись духом, Мари начала диалог.
– Я тебя не заметила совсем, – и слегка коснулась своим плечом плеча Энжили. – ...Тебе холодно?
Та одернулась. Но даже этого момента хватило, чтобы почувствовать дрожь в ее теле. Энжили вся продрогла, и в ее голове еще крутились слова: "Иди куда хочешь... Тебя никто не просил...".
– Зачем ты пришла? – прошептала она, проведя рукой по волосам и поправив прическу. Но так и не повернулась.
– Я хотела извиниться... И хотела сказать "спасибо" за то, что спасла нас. Прости меня, Энжи.
– Меня зовут Энжили, – тихо ответила та, обхватила ноги руками и уткнулась носом между колен. – Ты и так уже достаточно сказала, Мари...
– Я знаю, что виновата перед тобой. Сильно виновата... Ты вся замерзла, пойдем к нам, – она обняла ее за талию и прислонилась, ожидая реакции, которой не последовало. – Прости пожалуйста. Я не имела право так говорить...
Та молча слушала. А Мари, собравшись с мыслями, продолжила:
– ...Без тебя бы мы не выбрались. Спасибо. Просто я... Я боюсь его потерять, вот и психую. Он много для меня сделал, и... И мне теперь без тебя не справиться. Давай постараемся забыть все, что наговорили друг другу. Ты мне очень нужна, Энжили.
Она ожидала, что та ответит ей в своем стиле и уже была готова к этому. Но девушка только подняла руки и закрыла лицо. А через несколько секунд Мари услышала тихие всхлипы и мельком подумала даже, что это смех. Но когда Энжили мокрыми руками крепко обняла подругу и опустила свою голову ей на грудь, то стало ясно, что она плачет. И вскоре эта девчонка уже прижалась всем телом, откровенно и тихо рыдая. Энжили пыталась себя сдержать, но не могла, и слезы крупными градинами скатывались по щекам, щедро орошая летнюю курточку Мари. У подруги Айзека от жалости сжалось сердце, и глаза стали на мокром месте. И через минуту они обе ревели, прижимаясь друг к другу, забыв обо всех обидах.
– Ну что ты, перестань? – просила Мари подругу. – Не плачь, Энжили. Прошу тебя, прости меня, дуру.
– Мне так трудно, Мари... Я потеряла всех. Я столько пережила. Я держалась, но после твоих слов... – Энжили подняла глаза и посмотрела прямо на спутницу. – ...Я никому не нужна.
Она снова опустилась и заревела еще сильнее. Та Энжили, которая скрывалась внутри вырвалась наружу, разрушив все стены и преграды. Обычная и простая девчонка, наивная и трогательная полностью завладела телом.
Мари уже теперь не хотелось ни играть, ни язвить и жалить. Она сама уже не могла себя сдержать. Всю обиду как рукой сняло, и теперь эти двое сидели бок о бок, плача и выпрашивая прощения друг у друга.
– Ты мне нужна, Энжили. Нам нужна, – Мари вытерла слезы рукавом, встала и помогла подруге подняться. – Пойдем к нам. Ты не смотри, что здесь лес и спать негде. Мы что-нибудь придумаем.
Они направились обратно, придерживая друг дружку. На улице становилось все темнее и холоднее.
– ...Можешь называть меня Энжи, – с улыбкой и сквозь слезы сказала новая знакомая. – Я, правда, не люблю, когда меня так называют... Но тебе можно.
Мари улыбнулась:
– Хорошо.
Глава 8
. Пробуждение.
1
– Энжи, тебе нужно переодеться, ты вся мокрая, – сказала Мари и стала перебирать оставшиеся вещи в багажнике. – Вот тут есть кое какая одежда. Мы то не знали про тебя... Ну, правда штаны придется одеть Айзека, а остальное я тебе дам.
Та кивнула головой в знак согласия, попутно набивая рот тем, что недоела подругу.
– Ничего. Что я, в мужской одежде не ходила?
Они переглянулись и улыбнулись друг другу. Видно, каждая подумала о чем-то своем, и в тоже время общем. Спустя некоторое время они снарядили Энжили. Та стояла в спортивных штанах клерка, которые были на несколько размеров больше. Но ведь на то они и спортивные, чтобы принимать различные формы в допустимых пределах. Пару футболок и свитер досталось от Мари, которая была меньше подруги, но ненамного. Да и какая теперь разница, как выглядела эта зеленоглазая девица. Ни на дискотеку же идти. Зато одежда выполняла свою прямую функцию – как-никак она грела. Вот только проблема была в том, что обуви по размеру на всех не хватило. Пришлось временно воспользоваться запасной обувкой больного. Единственным, кому в этой ситуации было "хорошо", так это Айзеку. Он находился в относительном тепле и мирно спал, борясь вместе с лекарствами со своей болезнью и температурой. Девушки решили пока его не беспокоить. Конечно, Энжили относилась к нему с неким холодом и недоверием, но раз он так был важен для Мари, значит на то были причины. А вот причин не доверять ему у Энжили как раз не было. Но так уж получилось.
– Ты умеешь разводить костер? – спросила подруга клерка, отрывая обертки от консервных банок. -А то видно у меня руки не их того места растут.
Она с новой знакомой подошла к тому месту, где воевала с кучей сырых веток, но проиграла эту битву.
– Ты знаешь, наверное, у меня тоже не из того... – ответила Энжи. – Ну давай попробуем.
Со стороны это выглядело забавным. Молодые девушки на коленях, задрав задницы, крутились вокруг злощастного скопления веток, раздували горящую бумагу и что-то передавали друг другу. При этом ругались на эту охапку, словно она виновата во всем. Выбившись из сил, Энжили предложила замечательную идею – достать бензина из машины и прибегнуть к его помощи. Проблема была только в том, что эта замечательная идея могла тут же и закончиться.
– А как его достать? – спросила Мари. – Ты умеешь?
– Нет.
– М-да... А чего тогда предлагаешь? – она улыбнулась и добавила: – Давай еще попробуем?
Они снова принялись за старое. Правда, когда силы и терпение подошли к концу, все-таки решили вернуться к мысли о бензине. Энжили открыла капот, и они на пару, подсвечивая зажигалкой, принялись рассматривать внутренности этого железного монстра.
