Текст книги "Айзек: Коалиция. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Мельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Хаос наполнял магазин. Вокруг один за другим начали раздаваться крики и шипения, такие же как издавал мужчина, лежавший среди груды пакетов и банок. Начали просматриваться вспышки света и бенгальские огоньки среди рядов. Началось самое страшное, которое никому из них даже не снилось.

Толпа оставшихся людей побежала к выходу. Кто-то падал и поднимался, люди толкались в узких проходах между стеллажами, бежали, объятые паникой и ужасом в попытках спасти свою жизнь. Клерк увидел, как мужчина, пробегающий мимо, упал плашмя, как будто зацепился за веревку ногами. Через секунду его тело заскользило в обратном направлении и скрылось из виду. Раздался крик, и знакомые искры посыпались из-за холодильника с разными сортами мороженного.

Звуки бьющихся бутылок, шелест пакетов, топот, крики – все смешалось в один хаотичный танец ужаса и смерти.

Молодая пара поднялась, помогая друг другу, и бросилась к выходу, причем парень рванул первым, за что сразу и поплатился. Когда он выскочил из-за прилавка, его как косой скосило в обратном направлении. Парень упал на спину, задрав ноги кверху. На груди у него сидела девочка лет десяти, точнее тем, чем она стала. Ее руки охватили шею бедолаги мертвой хваткой. Их лбы коснулись, и длинные волосы окутали лицо несчастного. Чудовище издало короткий вой удовлетворения и жажды и открыло свой рот. Айзек увидел, как тьма из ее глазниц и рта клубящимся туманом перетекает к нему. Парня затрясло, глаза вспыхнули, затем лопнули искрящимися частичками тлена... Он стал одним из них. Его жена осела от ужаса, прижалась к полкам спиной и закричала, обхватив голову руками. Потом она ушла в небытие, когда тот самый здоровяк с усами, лежавший рядом все это время, заполз на нее. Девушка не сопротивлялась, крик ее сменился на всхлипывания, затем она замолчала совсем. Безысходность не оставила ей сил бороться. А может она сошла сума еще до того, как зло начало пожирать ее душу.

Айзек с шатенкой, держась друг за друга, рванули к выходу, перешагивая через груды разбросанного товара и стекол. Невольно он, повернув голову, увидел мальчика лет шести. Тьма еще не овладела им полностью, но исход был неизбежно близок. Рядом с ним на коленях стояла мать и рыдала, прижав его голову к своей груди. Она не отпустит его даже потом, когда тот с жадностью будет отдавать ей часть того безумия, которое поселилось в его теле. Для любой матери ребенок всегда останется ее ребенком, чтобы ни произошло. Мать не отпустит его, не уйдет, пусть даже за это поплатится жизнью. Такова человеческая натура матерей, по крайней мере такой она должна быть.

У Айзека сжалось сердце, он вспомнил о своих родителях, живущих далеко. Но сейчас не было времени размышлять над тем, что происходит в других городах, и происходит ли вообще. Чувство тревоги скользнуло ножом по сердцу от одной мысли о близких людях. Но думать сейчас было некогда. Какое-то мгновенье он хотел помочь бедной женщине, но не стал. "Я не в силах...Поздно", – подумал он, глядя как дитя обнимает свою мать.

Пробегая мимо одной из касс, пара поняла, что через дверь им не выбраться. Там, в общей куче, смешались обращенные и живые люди, пытавшиеся вырваться на свободу. Тьма забирала их себе, не давая шансов на спасение. Магазин напоминал бойню: прилавки падали под тяжестью тел людей и обращенных, груды упаковок лопались под ногами, рассыпая содержимое на пол, залитый различными жидкостями из разбитых бутылок. Женские сумочки, разбросанные по разным углам магазина, бывшие когда-то атрибутом величия женщины, ее лицом и статусом, теперь были лишь кучей мусора, лежавшие вперемешку с корзинами и другими вещами различного происхождения.

К проходу через кассу прибежали два парня лет по тридцать каждому. Один резко оттолкнул другого, чтобы протиснуться, и рванул к выходу. Инстинкт самовыживания порой сильнее человеческих чувств и принципов, в этом мы – животные. Так оно и случилось. Только спустя время может появится жалость к себе и своей трусости. Но сейчас работал только он, да и потом парню жалеть себя уже не придётся.

Когда он пробегал в проходе между кассами, шавка, гордо представлявшая себя когда-то собакой, впилась зубами ему в нос, показав при этом чудеса акробатики, силы и ловкости. Она в два прыжка запрыгнула на стул продавца, затем на ленту для подачи товара. А третьим – оказалась на парне.

Тот в ужасе закричал и машинально дернул ее от себя. Наверное, в таких случаях боль не чувствуется, так как куски плоти, напоминавшие нос, остались в зубах у обращенной твари. Со следующим шагом парень поскользнулся, упал на бок, ударившись головой о поручень и на несколько секунд потерял сознание. Этого хватило, чтобы это "милое" существо его обратило. Для него все было кончено.

Второму пареньку тоже пришлось не сладко. Его толкнули в стойку с шоколадными батончиками, жвачками и прочей ерундой, выставленной у кассы специально в расчете на маленьких детей и их капризное влечение к сладостям. Он успел подняться до того, как какая-то старуха, изрыгая тьму изо рта, бросилась на него. Парень увернулся, ударив ту ногой в спину, и бросился в проход между кассами к окну. Широкие и высокие окна в современных супермаркетах достаточно прочные, но у парнишки не было ни времени, ни возможности найти способ разбить его. Он принял единственное, как показалось, верное решение – разбить окно собой.

И ему практически удалось. Огромное стеклянное полотно лопнуло, издав глухой треск, и верхняя часть стала опускаться, обнажив треугольники прозрачных зубов. Часть туловища оказалась снаружи, в то время как левая нога парня бедром проскользила по кромке стекла, торчащего снизу. Последнее сразу окрасилась в красноватый оттенок. Верхний же кусок, острый как нож, опустился ему прямо в бок. Парень был еще жив, когда старуха выпускала в него темную сущность. Пара видела, как и из его ран начали входить струйки дыма и редкие искры. Зловещий огонь пожирал его изнутри, оставив только оболочку. Жертва, конечно, пыталась сопротивляться, как настоящий боец. Зло оказалось сильнее...

2

Все длилось лишь несколько секунд, но их хватило, чтобы отвлечься, за что Айзек и поплатился. Чьи-то мощные руки сзади схватили его за плечи с неимоверной силой. Ему показалось, что ключицы вот-вот треснут и раскрошатся на множество частей. Он закричал от сильнейше боли, сковавшей его так, что не мог пошевелиться. Как спрут, полная продавщица тянула его к себе на стойку кассы. Айзек и так побаивался таких огромных женщин, которые в ярости могли сломать хребет в трех местах одним ударом кулака, ссылаясь на «тяжелую» руку. А продавщицы с таким видом и выражением лица типа: «Какого хрена ты встал, идиот, не задерживай очередь!» вообще не внушали доверия. Особенно сейчас, когда одна из них тащила его, как мешок картошки в тачку. Они были разной весовой категории, но это было лишь полбеды, в силе она его тоже превосходила на порядок.

В пару мгновений бедолага спиной на резиновой ленте, которая подвозит товар, только товаром сейчас был он сам. Монстр уложил его на лопатки и навалился тяжестью тела на плечи. Через секунду ее глазницы, наполненные темной сущностью, оказались на уровне его глаз. Теперь и он почувствовал то, что чувствовали все те несчастные, когда жизнь покидала их тела, а смерть наполняла. Стало тяжело дышать. Клубы обжигающего дыма заполняли горло и легкие, проникая внутрь. Глаза стали гореть изнутри. Через несколько секунд он забудет лица своих близких, забудет понятие морали, законы и правила рухнувшего мира. Забудет все, что знал и будет ходить по городу ища себе жертву и подчиняясь неведомой силе.

Постепенно боль стала покидать его, а сознание путаться. Как если бы тебя выгоняли из собственной квартиры, и ты, направляясь к выходу, терял из поля зрения одну комнату за другой. Так Айзек терял свое тело, только идти ему было некуда, его выселяли в пустоту.

И тут он увидел Его, почувствовал, прикоснулся к нему сознанием. Это "что-то" тянуло к себе в своем стремлении поглотить. Айзек почувствовал всех, кто отдался темной сущности. Десятки, сотни миллионов по всему миру, тысячи миров. Число росло с каждым мгновением. Их было бесконечно много и в то же время Оно было одно. Единое сознание, единая сущность, единый разум. Как в человеческом теле миллиарды отдельных клеток подчинены воле хозяина, так и сейчас миллиарды людей были подчинены одному центру. Единый организм, единая цель, единое зло. И Айзек безнадежно уходил к Нему.

Вдруг яркая вспышка света обожгла мозг и сквозь туман в глазах стали прорисовываться очертания магазина. Зрение постепенно возвращалось, сменяя тьму на мутный свет ртутных ламп. Вернулись ощущения боли в плечах, и он сполз на пол, не в силах контролировать свои ноги, при этом машинально схватился руками за глаза – те были на месте. Он мог думать. Думать, как прежде, осознавать и чувствовать. Айзек понял, что не один из них. Он остался собой.

В ушах стоял жуткий вой продавщицы, в левом виску которой торчали стекла от разбитой бутылки виски. Женщина металась, рыча и размахивая руками в своем закутке. Билась о кассу, полки с сигаретами и дорогим алкоголем. Бутылки элитных напитков падали вниз, разлетались на множество осколков. Воздух наполнили ароматы дубовых бочек Шотландии вместе с запахами пластиковых канистр, стоящих где-нибудь в гаражах столичных урбанистических районов.

Некоторые стекла вошли в височную кость продавщицы, торчали, как пластины стегозавра, а некоторые просто болтались под кожей. Из-под них нитями растекалась тьма и проскальзывали редкие искры.

Айзек услышал голос девушки, которая волей случая, оказалась с ним в одном седле:

– Вставай! Надо бежать! – и бросила "розочку" от разбитой бутылки в сторону.

Она потянула его за руку, помогла подняться, и уже вместе они бросились к окну, где еще недавно лежал парень и которого уже не было.

– Спасибо... если б не... – попытался сказать Айзек.

– Потом! – оборвала она его на полуслове, – Бежим!

Продавщица пришла в себя. С яростным рычанием начала перелазить через стойку. Сто двадцать килограмм смерти жаждали ускользнувшего тела и, если бы не случай – получили бы. Ее нога поскользнулась на мокром ароматном полу и чудовище скрылось за кассой, распластавшись в груде разбитого стекла.

Это был, наверное, самый удачный момент в жизни двоих несчастных. Момент, которого иногда ждешь всю жизнь. Момент, длительность в несколько мгновений, но который может подарить тебе все, а когда им не воспользуешься – все забрать.

Пара подбежала к окну, точнее к его остаткам. Снизу по-прежнему торчал ряд оскаленных стеклянных клыков, ожидающих свою жертву. Они почти вырвались на улицу, как шпилька туфельки застряла в какой-то решетке. Девушка начала падать, машинально схватив Айзека. Ему повезло – тот вылетел наружу и упал боком на асфальт. Девушке повезло меньше...

Когда Айзек встал, шатенка еще поднималась. Тот быстро оказался рядом и помог ей. Пара пробежала только несколько метров, завернув за угол во двор. Вдруг девушка стала опускаться на колени. А потом совсем легла на бок. Айзек увидел, что его руки окрашены в красный цвет. Кровь... Но не его, а подруги. Осколок стекла торчал из шеи спутницы в том месте, где проходила сонная артерия. И лужа крови стала плавно растекаться по асфальту ярким алым пятном. Момент был упущен, по крайней мере для нее. Иногда его приближение не могут отклонить ни стихийные бедствия, ни попытки противников, ни войны и катаклизмы. Всё работает на него: природа, космос, случайности и намеренные события. Все приближает к тому, чтобы он свершился в нужное мгновение. И в самый последний миг взмах крыла бабочки рушит все. Как в теории Хаоса, изучаемой такими учеными, как А. Пуанкаре, А. Колмогоровым и другими. Взмах крыла бабочки рождает звезды на другом конце вселенной или тушит их.

Только сейчас крыло оказалось шпилькой туфельки. То, что придает шарм женщине, подчеркивает ее стройность, элегантность. То, что должно нести красоту и грацию – решило исход момента. Крыло бабочки не зажгло звезду. Оно ее потушило.

Жизнь уходила из девушки теплым алым потоком. Айзек было бросился ей помочь, но она прошептала, на сколько хватало сил:

– Уходи...

Он все же попытался ее поднять. Но следом за ними в окно вывалилось тело в униформе продавца и, зашипев, бросилось вдогонку. Это существо не успокоилось и решило довести начатое до конца. Айзек отскочил назад, а продавщица, сделав пару шагов в его сторону, распласталась на асфальте, размахивая руками. Он увидел, как девушка из последних сил обняла ногу чудовища своими руками и умирая, еле слышно прошептала:

– Пожалуйста... Беги...

Она подарила ему ещё один момент. Их глаза встретились. Всего один взгляд, но как много в него можно вложить. Эмоции, чувства, порывы – все можно передать человеку лишь посмотрев на него. Иногда взгляд рождал конфликты, ненависть и смерть, а иногда топил лед, сменял агрессию на милость, вселял сострадание и веру в людей. Глаза – зеркало души, экран, на который проецируется наш внутренний мир. Поэтому люди прячут их, когда лгут. Те, кто врет, глядя в них, не моргнув – теряет душу.

Айзек все понял и побежал в сторону своего дома.

3

Путь представлял собой дорогу между двумя домами, длинной метров двести. Он не знал, почему бежит в свою квартиру. Наверно потому, что люди всегда считают дом своей крепостью. Сейчас Айзек не думал об этом и просто летел сломя голову. В глазах застыл взгляд шатенки, которая дважды спасла ему жизнь, и которая осталась лежать почти бездыханно на асфальте в луже собственной крови. Обернувшись, он увидел, как над ее телом сидит продавщица и пытается передать то, что предназначалось ему. Затем эта гадкая тварь выгнулась и начала злобно выть, как волк на полную луну. Мерзкий и тошный звук ее вопля врезался в барабанные перепонки на фоне звуков сигнализаций бьющихся машин, криков людей и тех, кто раньше был ими.

Девушка не стала одной из них, она ушла раньше. Видимо поэтому так досадно рычало это существо.

В сердце кольнула нотка облегчения. Как горько и тошно не было, он был рад, что она ушла, показав тьме напоследок средний палец.

Она ушла достойно. Даже больше – она осталась собой. Не бросила умирать товарища по несчастью, хотя даже не знала его имени, кем он был, и кто он есть. Просто отдала свою жизнь.

Таких людей клерк не встречал раньше и вряд ли встретит потом. Среди его друзей их не было. Он всегда это понимал, а теперь осознал полностью. Те, кто его окружал, да и он сам, были скорее всего стаей волков, державшихся вместе только пока не пришлось делить добычу.

Ноги несли вперед, не обращая внимания на то, как бились стекла, мелькали вспышки в квартирах, разносились крики матерей, вступающих в последнюю схватку за свое чадо. В сознании застыл образ этой безымянной девушки, ее угасающий, но сильный взгляд.

На горизонте еще виднелась красная полоса заката, когда Луна практически полным диском стала освещать фасады домов умирающего города. Здесь ему в глаза бросилось то, что отвлекло от мыслей о шатенке. Он увидел, как на стену дома, что оказался слева, выползает какое-то существо. Оно выбралось из разбитого окна на третьем этаже. Айзек пришел в ужас настолько, что не мог оторвать глаз, и даже не заметил, как перед ним сверху рухнул мужчина с оружием в руках. Бедолага выпрыгнул из окна пятого этажа, не в силах справиться со своим страхом.

Беглец задел труп ногами и полетел кувырком, распластался и ободрал и без того израненные руки. Приподнявшись на четвереньки, он только краем глаза заметил, что этот человек не обращен и что ружье, отскочив от асфальта, лежало в трех метрах от тела. Внимание снова переключилось на ту тварь, зависшую на стене как паук, только с четырьмя ногами.

Это была девочка лет шести в светлом спальном сарафанчике. Длинные черные волосы свисали вниз, как в японских фильмах ужасов. Тьма клубилась в ее глазах, и это существо поползло по стене, нарушая все законы физики. Она как муравей, настолько быстро перебирала ногами и руками, что в одно мгновение оказалась у другого окна метрах в четырех. Этот монстр уже был отнюдь не той малышкой, которая, возможно, еще вчера примеряла бантики и школьную форму перед своей первой линейкой. И Айзек никогда не приходилось видеть маленьких девочек, яростно разбивающих головой и руками пакеты пластиковых окон. Она была воплощением ужаса в самом мерзком его проявлении.

Девчонка впрыгнула внутрь квартиры, оставив часть своей разорванной блузки свисать на остатках стекол. Для кого-то там все закончилось...

Едва Айзек поднялся и рванул вперед к своему дому, как острая боль сковала его лодыжку. Видимо он ее повредил при падении или споткнувшись о труп мужчины, выпавшего из окна. С каждым шагом боль острым лезвием проводила по сухожилию между голенью и стопой. Просто небольшой вывих. Вывих, возможно, ценою в жизнь.

Хромая, он продолжал бежать. Оставалось около тридцати метров. Теперь клерк почувствовал, какими важными они могут быть для спортсменов, бегущих марафоны. Все решалось на финише, на этом бесконечно малом, по сравнению с дистанцией, участке. Бесконечно малом, но бесконечно важном.

"Ключи! Где ключи?" – стукнуло в голову. Он напрочь забыв, в какой карман машинально кинул связку. Как оказалось, любая мелочь может иметь огромное значение для жизни. Даже расположение кармана.

Иногда случалось так, что Айзек забывал их на работе. Такое периодически бывает у всех, и от одной этой мысли у него выступил холодный пот на спине. Ныряя руками в карманах, дрожащими пальцами нащупал связку, достал и начал искать чип от домофона. Нашел.

Он уже стоял у двери своего подъезда, когда увидел, как из окна, в которое впрыгнула малышка в пижаме, выползают трое "пауков". Та девчонка и еще двое – мальчик лет четырех и его девятилетняя сестра. Айзек бросил взгляд ей в "глаза". Туман вздрогнул. Они его заметили, и вся троица поползла к нему, перепрыгивая через разбитые окна. Они видели цель, жаждали ее. Охотники, загоняющие добычу.

Мальчик из этой троицы бросился на капот машины, припаркованной у дома. Мужчина, лежавший между рулем и передним сидением выдал себя тем, что неосторожно выглянул в окно. Любопытство сгубило его. Осколки лобового стекла брызнули дождем на переднее сидение водителя, ознаменовав его конец. Машина была застрахована, но компенсации ее владелец уже не получит. Во-первых, как сказал бы юрист страховой компании: "Это не страховой случай". Во-вторых, этот юрист, скорее всего, бродил по городу, вынюхивая очередную жертву. Все страховки перестали существовать в этот вечер. Застрахованные жизни, дома и даже задницы некоторых знаменитых людей в один миг оказались только личной подписью в бланках. И теперь эта бумага теряла юридическую силу вместе с жизнями ее владельцев.

Чип от домофона, как ни странно, сработал с первого раза, хотя Айзек не с первого раза попал им в нужное место. Содранные в кровь руки дрожали и ему пришлось сконцентрировать всю волю, чтобы унять эти хаотические вибрации пальцев. Он смог.

Дверь за ним стала закрываться. Плавно и медленно работал доводчик, сопротивляясь усилиям рук, которые пытались ускорить этот процесс. Сейчас клерк готов был отдать многое, чтобы это устройство просто сломалось. Но как на зло, его недавно поменяла управляющая компания. Ирония состояла в том, что именно он воевал с ними по этому поводу. После восьмой попытки всё-таки добился того, чтобы пришли мастера-алкоголики и заменили испорченный механизм на новый. Ирония иногда принимает самые причудливые формы, возвращается бумерангом, зацепившем на лету множество несвязных обстоятельств. И эти обстоятельства, переплетаясь, превращаются в событие, предугадать которое невозможно.

Осталось сантиметров пять темной полосы между створками металлических дверей, как в щель протиснулась чья-то рука. Беглец отскочил от неожиданности и уперся спиной в стену. Дверь приоткрылась и человеческий голос прокричал:

– Стой! Подожди!

В тамбур начал пролазить мужчина – сосед со второго этажа. У Айзека отлегло от сердца. Он схватил его за руку и втащил в подъезд. У того была сломана нога в районе голени, Она неестественно сгибалась, когда, задев порожек из кафеля, заскользила по полу. Где сломал ее было непонятно, да и думать сейчас об этом не приходилось.

Доводчик снова заработал исправно. Складывалось такое ощущение, что он специально ждал, когда мелкие твари подберутся на расстояние вытянутой руки и остановят ход двери, а вместе с ней и ход человеческой жизни. Они не успели. Совсем чуть-чуть, отчего по ту сторону раздались вопли досады и злости. Затем крики сменились ударами рук и голов в эту самую дверь. Айзек помог соседу устоять на здоровой ноге, придерживая его и подставив плечо.

– Мне нужно домой! Помоги, жена не берет теле... – резким ударом в грудь оборвался его голос.

Удар был такой силы, что клерка откинуло в сторону двери, разделявшей тамбур его квартиры от общего подъезда, а соседа впечатало в стену. Звук удара затылком о бетонную плиту разнесся по всем этажам. Как раз жена. Пришла неожиданно, прыжком с лестницы. Она оседлала лежавшего без сознания супруга, усевшись ему на грудь. Последний раз в их супружеской жизни она оказалась сверху. Только теперь его тело нужно не для исполнения сексуальных желаний, а для других, более диких и мерзких.

По ночам Айзек часто слышал любовные стоны сверху. Слышал, как громыхала кровать, ритмично отбивая чечетку. Эти двое любили друг друга часто и страстно, исполняя бурные серенады скрипом расшатавшихся болтов. Сегодня она всё-таки выжала из него "все соки". Так и остались вместе в последний час. Муж и жена – одна Сатана, теперь в прямом смысле этого выражения.

Пока эти двое "наслаждались" моментом, клерк на четвереньках дополз до двери квартиры и вставил ключ в замочную скважину. Быстро, придерживая головку в конце каждого оборота, чтобы щелчок звучал как можно тише, он открыл дверь и вполз внутрь. Также быстро и тихо закрылся на все замки, какие только были в двери.

В квартире было темно. Лишь индикаторы выключателей и луна в окне выдавали свое положение. Свет он включать не стал, а быстрым шагом зашел на кухню и схватил нож, подаренный на какой-то праздник. На какой именно уже бы и не вспомнил. Скорее всего на свадьбу. Это был один из подарков, которые обычно дарят вместе с несколькими комплектами постельного белья, наборами посуды и прочей чепухи. Айзек забился в угол под окном, рядом с батареей. Там, с ножом в руках, разбитый и подавленный, испачканный кровью людей и грязью городских улиц, он проведет свою первую ночь в новом мире.

Глава 4 . Четыре ночи и три дня.

1

Прошло около четырех часов. Айзек точно не знал, а посмотреть на телефон не решался. Даже спрятав его куда-нибудь поглубже, он не был уверен в том, что малейшая вспышка света не привлечет к себе внимания. Единственное, что сделал – нажатием пальца отключил звук. Так и сидел в ожидании свое участи. От смерти его отделяла стена с окном, и малейшая неосторожность могла разрушить этот хрупкий барьер. «Возможно, – думал он, – день расставит все на свои места». Возможно, так и будет, а может и нет. Теперь нельзя быть уверенным ни в чем. Все изменилось в одночасье.

За эти четыре часа многое успело произойти. К часу ночи крики людей практически прекратились. Лишь изредка откуда-то доносился обреченный вопль того, кого нашли одержимые. Твари прекрасно знали свое дело и делали его тоже прекрасно. За какие-то два часа мир перевернулся на столько, на сколько вообще это возможно.

"Где же армия?! Где все эти службы, которые должны защищать нас?" – невольно приходили мысли в его голову. Но никто не придет на помощь. Он почувствовал это еще тогда, когда коснулся разумом к Демону. Теперь все ракеты, спутники и бесчисленные виды вооружения превратились в груду ненужного металла. Как оказалась, самым страшным оружием был человек. Что тогда, когда управлял этими средствами для убийства, что сейчас – когда управляли им.

Часа в два ночи Айзек увидел, как в лунном свете тень "паука" крадется по его полу. Услышал, как эта тварь, ползая по стеклу, постукивала по нему пальцем. Зачем она это делала было неясно, но в голову пришло только одно. Вспомнился забавный зверек. Его как-то показывали по каналу Discovery. У этого мохнатого чуда из всех пальцев был один уродливый, длинный и тонкий. Им он простукивал гнилой ствол дерева, ища по звуку полости с личинками и жуками. "Какая ирония". – думал клерк, чувствуя себя ничтожным тараканом, чья жизнь служит лишь для удовлетворения аппетита более могучего существа. Покрутившись на окне, тварь исчезла вместе с тенью. За ней приходили и другие. И каждый раз дыхание Айзека останавливалось вместе с ритмом его сердца.

Он наблюдал, что бы случайно не колыхнулся тюль. Как оказалось, демоны хорошо ориентировались в темноте. Прекрасно видели, слышали и убивали.

Прошло еще пару часов, когда стали различимы очертания кухонной утвари. "Хорошо, что светлеет рано", – с надеждой подумал он, замечая, как комната постепенно наполняется светом. Собственно, клерк не знал, как это может помочь, но все равно надеялся, что Солнце взойдёт, и хоть что-то изменится. Ему хотелось с первыми лучами проснуться, как прежде, в своей квартире, отправиться на работу и рассказать этот дурной сон приятелям. Посмеяться от души за чашечкой чая и приняться за свои любимые рассказы о женщинах и великих делах. Но, к сожалению, это был не сон...

К рассвету все стихло. Уже не слышно было звона бьющихся окон, шипения одержимых и криков людей. Как будто ничего и не произошло. День наступил, как и вчера и всегда до этого. Просто на пару минут позже.

Айзек прождал еще около получаса, пока его любопытство не выиграло внутреннюю борьбу с осторожностью. Краем глаза выглянул в окно из-за подоконника. Ничего. Поднявшись выше, он заметил, что несколько тварей по-прежнему находились во дворе. Только вот вели они себя странно – метались из угла в угол, от машины к машине. И он понял почему. Светило выглянуло из-за горизонта аккурат за котельной без окон. Лучи огибали ее со всех сторон, отбрасывая тень во двор клерка. Одержимые бегали от края к краю как угорелые, но в пределах этой тени. Те, что ползали по стенам, видимо, нашли убежище в квартирах жильцов, а эти найти не успели. Их отрезало. До Айзека, наконец дошло: "Они бояться Солнца, сволочи. Они его бояться!". Минут десять он с наслаждением и ненавистью наблюдал, как их кожа начинала дымиться, как те катались по земле, хрипя и срывая ногти об асфальт. Затем забились в самый темный угол. И всё-таки предприняли последнюю попытку прорваться. Бросились в сторону дома клерка, чем сильно напугали его. А после тысячами искр и клубами дыма рассыпались, превратившись в те самые в горстки пепла. Такое наслаждение, какое испытывал Айзек, испытываю разве что маньяки, медленно убивающие свою жертву. Безудержная эйфория вперемешку с чувством гнева овладела его разумом. Но ему было простительно. Демон забрал у него все – друзей, родных, привычную жизнь, да и целый мир.

2

Часам к девяти утра, когда Солнце ярко заливало своим теплом город, Айзек начал приходить в себя. Попытки хоть как-то анализировать ситуацию заканчивались вопросами: «Что это такое? Почему они погибают от солнечного света, а от ламп – нет? Почему дети ползают по стенам? Откуда они пришли? Почему...». На этом анализ был завершен, десятки вопросов и ни одного ответа. Айзек совершенно не понимал, что делать дальше. Не знал, куда делись остальные обращенные и остались ли они вообще. Мысль о том, что все закончилось, с надеждой родилась в его голове. Но она требовала проверки. Поэтому, как не хотелось, оставалось снова ждать прихода ночи. Тем более выходить на улицу он не был готов.

Индикаторы выключателей горели показывая, что электричество не пропало. Но в том, что это случиться рано или поздно сомневаться не приходилось. Он видел обращенных по всему миру, когда коснулся к Сущности. Смотреть за бесперебойной подачей электроэнергии было просто некому.

Первым делом поставил телефон заряжаться. Батарея показывала всего четырнадцать процентов, а ведь это устройство было единственным источником связи с внешним миром. Попытка дозвониться кому-нибудь ни к чему не привела. Сперва это были родители. Самые близкие люди всегда первые. Но в ответ были слышны только гудки. Друзья – тишина, коллеги – тоже самое. Телефоны кинотеатров, магазинов, пиццерий и прочих организаций в списке контактов не отвечали взаимностью. Последними, кто остался, были непонятные имена типа "Сходи", "АБВ", "Гена СТБ" и прочее. У Айзека была привычка мимолетом так записывать временно необходимую информацию. Когда-то эти наборы символов что-то означали, но через две недели он напрочь забывал что. Так и оставались в телефонной книге, пока раз в полгода не удалялись во время очередной чистки.

Ни один абонент не откликнулся на попытку дозвониться, и никто не отвечал на разосланные сообщения. Он догадывался, почему они молчали, но надежда должна умереть последней. Что она и делала с каждым набранным номером. Такая неопределенность сводила его с ума. Иногда полное отсутствие информации гораздо хуже, чем она есть, пусть даже не сама обнадеживающая. Неведение угнетает. Не дает этой самой надежде ни нормально жить, ни нормально умереть.

Телевизор работал исправно, показывая разноцветные полосы по всем каналам с надписью: "Нет сигнала". Звук он отключил на всякий случай, но все равно писк стоял в ушах. Толи от воспоминаний о нем, толи высокие частоты все же пробивались через динамики. И опять ничего. Ни новостей, ни клоунов из шоу-бизнеса, ни рекламы, ни даже титров. Зато относительно исправно работал интернет. Видимо, сервера еще выдавали автоматически пакеты данных в сеть. В истории посещения сайтов, помимо тех, которые имели приставки "ХХХ" или что-то в этом роде, Айзек искал сайт новостей, который иногда просматривал. Ничего, что могло бы пролить свет на происходящее. "Чёрный Google"1, на сколько клерк сумел его использовать, подключился к нескольким камерам, показывая безлюдные салоны магазинов, парковки и заправки машин. Так, за монитором и провел свой первый день после ночного события бывший офисный клерк. Он набирал сообщения о помощи в социальных сетях и ждал ответа. Как оказалось – зря.

Наконец, уже ближе к вечеру, экран дисплея засветился синеватым оттенком. Пришло сообщение. Айзек бросился к нему, как будто в нем заключался единственный шанс на выживание. Он так никогда не волновался перед этим устройством, разве что в молодости, когда собирался на свидание и ждал ответа своей пассии. Какой-то набор микросхем и кнопок в один миг приобрел статус божества. Дрожащими руками открыл текст. Надежда, наверное, сделала последний вздох перед тем, как умереть: "На Вашем счете менее 30 единиц. Пополните баланс. С уважением, "Веста". Такого разочарования Айзек еще не испытывал. Он хотел было закричать и разбить эту железяку об стену, и сделал бы это, если бы не опасался последствий. "Гребаный мобильник, со своей "Вестой", чтоб вы там все сдохли, твари!" – шепотом прокричал он, не понимая, на сколько прав в своих проклятьях. Сообщения такого типа всегда приходили, как ему казалось, в самый неподходящий момент и с самой ненужной информацией. То банки присылали предложения о кредитах на условиях, близких к тому, что выгоднее продать почку. То магазины захламляли цифровой эфир предложениями скидок и акций, заманивая очередных клиентов для покупки ненужного барахла. Остатки старого мира давали о себе знать. Костер рухнувшей цивилизации еще плевал искрами и языками пламени, затухая с каждой минутой и оставляя после себя лишь пепел и золу.