Текст книги "Просторы Многомирья"

Автор книги: Дмитрий Щербинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

В большинстве окон уже горел свет, но некоторые оставались тёмными.

Вскоре в прежде тёмном окне восьмого этажа загорелся электрический свет. "Должно быть, это ЧИП вернулся домой" – предположил Винд, а Эльрике написал: "Надо подниматься. Я напишу, когда остановиться".

Крылов начал подниматься вдоль стены дома, и остановился только когда Винд чирикнул «С» – то есть, "Стоп".

Винд не ошибся – теперь он действительно находился прямо напротив жилища ЧИПА. Он увидел весьма убогую, грязную холостяцкую кухню. Блеклая лампочка под её потолком не могла изгнать мрак из всех углов. А самое большую часть кухоньки занимал холодильник-исполин…

Вот на кухоньку вошёл ЧИП. Он был уже в домашней одежде: чёрной рубахе и таких же штанах. Глянул в окно, но так как там висели занавески, то не увидел Винда. Винд же мог наблюдать за ним через щель между шторами.

ЧИП распахнул холодильник. Кого же было изумление Винда, когда он увидел, что там лежит множество яиц разных птиц, правда, в основном, простых – куриных.

ЧИП поставил на плиту сковородку, налил подсолнечное масло, а затем, с помощью кухонного ножа, начал разбивать яйца, выливать их содержимое в сковородку.

Так он разбивал и разбивал яйца, и напоминал маньяка, который никак не может остановиться. В широченной сковородке умещалась порция, которую не смог бы осилить даже самые здоровый человек, такой яичницы хватило бы, чтобы накормить дюжину богатырей, но она готовилась на одного человека, которого звали ЧИПОМ.

И надо было видеть, с каким любопытством ЧИП вглядывался в яйца, как жадно смотрел на выплёскивающиеся желток и белок, с каким упоением выхватывал из упаковки следующее яйцо. Его большие глаза пылили страстью, а уши вздрагивали и шевелились; желваки так и вздувались, даже и волосы на его голове начинали шевелиться.

Тут кстати, Винд припомнил, с каким интересом ЧИП разглядывал ёлочное украшение во время их первой встречи на площади. Откуда же этот интерес к круглым и овальным предметам? Неужели ЧИП подсознательно чувствовал, что его настоящие воспоминания находятся в яйце?

Точного ответа на этот вопрос Винд не знал, но зато он знал, что его находящаяся в этом мире рука достаточно длинная, чтобы постучать в окно. И вот он, сжимая в руке яйцо, протянул её вперёд, и осторожно постучал. При этом он наблюдал за ЧИПОМ.

Тот продолжал готовить, подсаливал яичницу. По-видимому, он просто не мог поверить, что кто-то действительно стучит в его окно.

Тогда Винд вновь постучал, и в этот раз – сильнее.

ЧИП, сжимая в ладони банку с солью, направился к окну. Распахнул шторы, увидел Винда, который висел на уровне его восьмого этажа, и пытался выразить на лице самое что ни на есть дружелюбное и мирное настроение.

В это время в Многомирье, подлетевший вплотную к сложенному из багровых плит сооружению, Крылов спросил:

– Эльрика, ты замечаешь, что плита вздрагивает?

Девушка ответила:

– Да, и именно та плита, напротив которой мы висим.

Ява же отвечала предупреждающим рыком. Пантера чувствовала опасность. Плита, напротив которой они висели, отличалась от других плит своим более тёмным цветом, а также тем, что на её поверхности были вырезаны некие рунические знаки.

Остававшаяся в Многомирье часть Винда практически прикасалась к этой плите. Эльрика написала на его ладони:

"Мы должны отлететь назад"

Он ответил:

"Не! Оч. важно!"

И действительно, на Земле в это время происходили очень важные события. Первое, что сделал ЧИП, когда увидел висевшего за окном ЧИПА – это издал шипящий, протяжный звук: "Кы-ы-ы-ш-ш-ш-ш-ш!!".

А Винд закричал ему:

– Нет, нет, вы не правильно меня поняли; я – вовсе не птица, я – принёс вам вот это…

И он протянул вперёд ладонь, в которой лежало и нетерпеливо подрагивало, хотело вырваться к ЧИПУ яйцо с памятью. Винд бы и выпустил яйцо, если бы не окно между ними…

Но, самое главное, что ЧИП уже не шипел "Кышшш!!", а с действительно большим интересом глядел на яйцо. В его выпученных глазах читалась жадность и он спросил:

– Что это?

Винд успел ответить:

– Здесь твоя память…

ЧИП потянулся было, чтобы открыть форточку, и в это мгновенье Винда со страшной силой отдёрнуло назад. За пару секунд он отлетел метров на двадцать от окна, а затем ещё и подниматься начал.

Спросил у Эльрика:

"Что там?!"

"Змея" – ответила девушка.

"Змеи испугались?!" – возмутился Винд. "Немедленно вернитесь!"

"Змея огромная"

Если бы Крылов не был начеку, то пришлось бы их совсем худо. Именно в то мгновенье, когда ЧИП потянулся к форточке, тёмная плита отъехала в сторону, и из черноты, которая за ней нависала, рванулась на них змея, одна голова которой была не меньше тела могучей Явы. Двумя огненно-кровавыми изумрудами горели глаза змеи, а раздвоенное жало стремительно дёргалось, тянулось к добыче…

Крылов отлетел в сторону и поднялся вверх, а разъярённая своей неудачей змея уползла восвояси. Об этом и написала Винду Эльрика.

Винд же чирикал:

"Всё равно – надо вернуться. ЧИП у себя дома, и он ждёт меня".

"Если бы ты видел это чудовище, то не говорил бы так".

"А Крылов? Он же поглощает всё!"

И Эльрика спросила у живого корабля:

– Ты ведь всё подряд можешь поглощать; может и змею эту съешь?

– Ну, я далеко не всё могу кушать. И в нашем Многомирье много дивных созданий, которые мне не подвластны. Как, например, вот эта змея. Ведь она не простой зверь – она, существо, наделенное магическими силами; и появилась она здесь гораздо раньше, чем были построены все эти сооружения…

Эльрика написала об этом Винду, и предложила:

"…Вымани ЧИПА на улицу"

Винд ответил:

"ВИНД стоит возле окна. Смотрит. Ждёт. Вы должны вернуться".

"Лучше бы нам вернуться к проходу меж мирами".

"И как его открывать?"

"Ключ у жителей Ован-Тульбук. Отберём его".

"Забыли, что империя Ой-Чип-он в беде?! И только мы можем помочь! Как вы можете быть такими!"

"Мы можем погибнуть!"

"Боитесь что ли?!"

"Видел бы ты эту змею…"

"Да я здесь уже такого нагляделся, что мне никакие змеи не страшны".

Крылов висел над джунглями, на некотором отдалении от жилища змеи, а Эльрика спрашивала у него:

– Как думаешь, может быть, что, если ЧИП живёт там именно в том месте, где у нас в Многомирье эта жуткая змеюка, то это отражает его характер? Ну то, что он, на самом деле – очень опасный тип?

– Может быть, а может и не быть…

Эльрика написала Винду:

"ЧИП может быть опасным".

На что Винд ответил:

"Если вы боитесь, то оставьте моё тело, и я сам, на ощупь буду пробираться к цели"

– Он не отступится, – молвила Эльрика.

Крылов согласился:

– Насколько я знаю Винда: если он вбил себе что-нибудь в голову, так уже не отступится. Ладно, подлетаем осторожно, а там уж будем думать, что делать".

И Крылов подлетел к сооружения сверху, так что и Винд на Земле оказался над крышей дома, в котором жил ЧИП. Затем, начали спускаться…

Крылов воскликнул:

– Ява, осторожнее! Не надо меня кусать!

Дело в том, что пантера начала грызть те зеленоватые нити, которые обхватывали её. А нити вытягивались из днища Крылова.

– Ява, прекрати! – сказала ей Эльрика.

Но пантера посмотрела на свою хозяйку понимающим взглядом, и… продолжила грызть нити.

Тогда Эльрика обратилась к кораблю:

– Вообще-то, она умная; и, если считает нужным – подчиняется мне, но сейчас, стало быть, задумала что-то. Хочет чтобы ты её выпустил…

– Куда же я её выпущу?

– А вон на тот бортик…

– Ты права. Быть может, что-нибудь получится…

И Крылов опустил Яву на каменный бортик, который, с небольшими перерывами выступал по стене всего сооружения, как раз на уровне той плиты, за которой находилась ужасная змея. Пантера тут же подскочила к плите, и начала царапать по ней своими острыми когтями.

С Земли шли вопросы Винда:

"Ну, что там? Долго ждать? Ведь ЧИП может отойти от окна!"

"Ради твоей прихоти рискует Ява!"

"Ради спасения многих она рискует!"

"Ладно, извини, я и сама нервничаю…"

А Яве, своей лучшей подруге, Эльрика крикнула:

– Будь осторожнее! Ведь эта тварь может выскочить в любое мгновенье…

Но Яву не нужно было предупреждать. Все её чувства были обострены, она слышала, как по ту сторону плиты шевелиться, готовиться к прыжку змея. Бросила Ява быстрый взгляд на Эльрику: Не волнуйтесь, – мол, – действуйте по обстоятельствам…

Плита стремительно отъехала в сторону, и из чёрного проёма, метясь в Яву, ядовитым снарядом метнулся громадная голова змеи. Но пантера уже знала, что будет делать – чёрным росчерком перелетела она на широкую ветвь дерева, до которой было не меньше десяти метров.

В то же мгновенье голова змеи была там, но Ява успела перескочить на соседнюю ветку, и уже оттуда бросилась на эту голову. Змея не ожидала такой дерзости, и на секунду застыла…

Этим замешательством и воспользовалась Ява. Она размахнулась и ударила лапой прямо в алый глаз змеи. Острыми были когти патеры, но и они не смогли пробить рубиновую твердь этого удивительного создания. Тем ни менее, главная цель была достигнута: исполинская змея пришла в такую ярость, что совершенно забыла о том, что ей надо возвращаться в свою обитель; и её длинное тело полностью выскользнуло из проёма, вместе с Явой повалилась в джунгли. Теперь только по тому, как вздрагивали и изгибались деревья, можно было определить, где проходит их поединок.

Крылов тут же начал опускать к оставшемуся открытым проёму. Винд нетерпеливо выводил на ладони Эльрики:

"Скорее! Он от окна может отойти".

Но, когда спустились на уровень окна, то оказалось, что ЧИП всё ещё стоял там, и выжидающе глядел своими выпученными глазами.

– Вот!! Держи!! – Винд протянул ему яйцо.

Но юношу дёрнуло назад, и вытянувшаяся в форточку рука ЧИПА не дотянулась до яйца.

"Что?" – спросил Винд в Многомирье.

"Вонь" – коротко ответила Эльрика.

Вонь из проёма, в котором обитала змея, выбивалась такая, что девушку едва не стошнило; поэтому она и начала дёргаться. Но вот из днища Крылова начали выбиваться облачка зеленоватого пара, и в воздухе заметно посвежело, даже повеяло приятными ароматами.

Эльрика прекратила дёргаться, и Винд, наконец-то смог передать яйцо ЧИПУ.

Удивительное лицо ЧИПА преобразилось. Самые разные чувства выражались на нём, но самым главным было торжество. Глядя на яйцо он спросил:

– Что это?

– Там – твоя память, – ответил Винд.

Но ЧИП не слушал Винда, он, казалось, совсем забыл об этом странном, висящем за его окном человеке. Он поднёс яйцо к самому своему лицу и ещё раз спросил:

– Что же это?.. Неужели – оно?! Я ведь искал его, всю жизнь искал…

Вот он подошёл к сковородке, и разломил бесценное яйцо над ней. Однако, содержимое не выплеснулось вниз.

Из яйца выплыла дымка, в которой перемешивались самые разные цвета, но преобладали всё же тёмные оттенки. Эта дымка нависала перед ЧИПОМ, а он медленно, на цыпочках, приближался к ней.

С губ срывались слова:

– Наконец-то! Сейчас!!

Он, наконец-то прикрыл прежде не мигавшие глаза, и с шумом начал вдыхать думку своими подвижными, широкими ноздрями. Потом он раскрыл рот… теперь дымка вливалась и в его рот… И в уши…

А рот раскрывался всё шире и шире.

Эльрика спрашивала:

"Ну что там? Можно отлететь?!"

"Нет!" – с силой вывел на её ладони Винд.

Конечно, ему хотелось увидеть, чем всё закончится; ну а Эльрике в Многомирье хотелось отлететь от жилища змеи, и помочь Яве. Внизу по прежнему сотрясались деревья, доносились звуки сильных ударов, яростное шипенье огромной змеи и иногда – рёв Явы.

А на Земле, на кухоньке почти обычной московской квартиры рот ЧИПА распахнулся уже так широко, как не мог раскрываться ни один человеческий рот; словно насос вбирал он в себя дымку, и остановился только тогда, когда ничего от неё не осталось. Только две золотящиеся половинки яйца лежали на полу.

Непомерный рот захлопнулся, но теперь ЧИП гораздо меньше, нежели прежде напоминал человека. Его кожа сделалась полупрозрачной, а внутри заметно было стремительное движение чего-то тёмного. Глаза его мерцали алым светом, и, если бы Винд мог видеть громадную змею в Многомирье, то он сравнил бы их глаза. Они были очень похожими…

И тогда Винд впервые подумал: "А ведь, может, я и ошибся. Не стоило возвращать ему память…"

ЧИП подошёл вплотную к окну, положил на него ладони, и начал вглядываться в Винда, который так по-прежнему и висел в воздухе. Юноша постарался улыбнуться, но жалкой вышла эта улыбка, он произнёс:

– Здравствуйте, ЧИП; так вы вспомнили, кто вы такой, на самом деле?

– О, да, я вспомнил! – голос ЧИПА громом пронёсся в воздухе, заскрежетал разом со многих сторон. Это был совсем не человеческий голос, от этого голоса Винда бросило в дрожь.

Тем ни менее, юноша пробормотал:

– Тогда вы, ЧИП, должны вернуться в Вашу империю Ой-Чип-Он и навести там порядок…

Губы ЧИПА раздвинулись в непомерно широкой улыбке, из-под них выбилась чернота, и он произнёс негромко:

– О, я знаю, что мне делать дальше…

ЧИП положил ладони на окно, и по стеклу побежали многочисленные трещины, стекло затрещало.

Винд едва успел написать в Многомирье:

– Наз..! – т. е. «назад», как стекло лопнуло сотней мелких и острых, смертоносных осколков.

Если бы Крылов не успел отнести тело Винда назад, то юноша был бы изранен этим стеклом, а так только один осколок расцарапал ему щеку.

ЧИП вырвался из окна, но полетел не вниз, как полагалось обычному человеку, а вперёд. Вокруг ЧИПА клубилась, змеями извивалась чернота, и один из этих стягов ударил Винда по его единственной руке; юношу развернуло, метнуло сначала вверх, затем – вниз; закрутило на месте…

В воздухе ещё звенел леденистый, безжалостный смех ЧИПА, а его уже не было видно; он поднялся над крышей стоявшего поблизости дома, и полетел прочь… Кстати, в некоторых освещённых окнах стояли фигуры людей; они смотрели, но о чём они думали, во что верили – этого Винд не знал и не хотел знать.

Зато он написал на ладони Эльрике:

"ЧИП улетел. Возвращается к проходу, меж мирами. Я тоже могу вернуться.

На что девушка ответила:

"Погоди. Мы должны спасти Яву".

Винда понесло к мостовой, он едва не разбился о неё. Это в Многомирье Крылов спускался к зарослям, которые по прежнему вздрагивали. Из днища живого корабля выдвигались новые изумрудные нити, раздвигали ветви; Эльрика же кричала:

– Ява, слышишь?! Мы можем улетать!! Давай, карабкайся вверх!!

В просвете между ветвями сверкнуло чешуйчатое тело гигантской змеи. Примерно туда же тянулись и нити Крылова.

А потом эти нити начали подниматься и сам Крылов полетел вверх. Оплетённое нитями, висело тело Явы. Если пантера и шевелилась, то очень слабо… Эльрика воскликнула:

– Что случилось?! Неужели змея успела ужалить её?!

Крылов ответил:

– Если бы её ужалила змея, то твоя Ява была бы обречена, но у неё ещё есть шанс выжить. Смотри внимательнее…

И теперь, когда нити Крылова подняли Яву достаточно высоко, Эльрика заметила, что из тела пантеры торчат зеленоватые дротики. Девушка потянулась было, чтобы эти дротики извлечь, но Крылов предупредил её:

– Не прикасайся! Они отравленные!

– Но ведь ты сможешь излечить её?

– Постараюсь, – молвил корабль.

И нити подняли Яву ещё выше, прямо на палубу.

Деревья затрещали, и из них вырвалась, стрелой метнулась в небо, вслед за кораблём змея. Она взвилась на целую сотню метров, почти дотянулась до Эльрики, но затем упала, поломала деревья.

Винд же оказался высоко над крышами домов; уже недалеко было до плотных туч, из которых летели редкие снежинки. На такой высоте неустанно дул пронизывающий, ледяной ветер. Юноша закашлялся и написал:

"Я совсем замёрз! Ниже! Скорее! О-о-о!!"

Эльрика ответила ему:

"Терпи! Нам здесь тоже не сладко!"

Но всё же попросила Крылова, чтобы он, по возможности, опустился ниже. Что и было исполнено…

Теперь они летели над миром джунглей, прочь от жилища громадной змеи, а Винд нёсся над крышами московских домов и сильно мёрз. Причём холод, который пробирал его, чувствовала и Эльрика в Многомирье – холодной была его ладонь, а тело дрожало.

Девушка писала:

"Скоро это должно закончится. Ты уж потерпи. Ведь мы же знаем обратную дорогу"

Но всё же Винду пришлось бы совсем плохо (он уже и кашлять начал), если бы со стороны не приблизилась к нему златопёрая Аша. Вот её появлению юноша действительно обрадовался, закричал:

– Как хорошо, что ты здесь!!

Теперь эта чудесная птица летела рядом с ним, а в исходящем от неё тепле Винд чувствовал себя не так уж и плохо.

…Мир джунглей остался позади, и теперь Крылов приближался к миру Ован-Тульбук. Эльрика крикнула:

– Ну, как там Ява?

– Мне удалось высосать яд, который проник в её тело, но сейчас её сердце не бьётся.

– Неужели она погибла?!

– Ещё есть надежда.

– А кто пускал в её эти стрелы?

– Обитатели джунглей. Больше ничего конкретного сказать не могу…

– Какие они мерзкие создания.

– Ну, на самом-то деле, и их можно понять. Вот прилетели мы, растревожили их древнее зловещее божество, которое дремало в храме.

– Это змею-то?

– Да. И теперь, когда мы улетели, змея вымещает свою ярость на них.

– Так им и надо!

– А мне их жалко, – молвил Крылов.

Совсем замёрзший, пускающий из носа сопли и кашляющий Винд опустился на бережку того небольшого, окружённого деревьями озерца, возле которого начались его злоключения в ином мире, в городе Москве. Поблизости, за деревьями, возвышались, сияли электрическим светом дома, там же, по улице иногда проезжали машины, спешили по своим делам люди, но возле озерца, вроде бы, никого не было… Или Винду только вначале показалось, что там никого нет.

Ему уже не надо было сообщать в Многомирье, куда поворачивать, потому что они возвращались по старому маршруту, и находились возле чёрного холма в мире Ован-Тульбук. И Винд и Эльрика надеялись, что ЧИП, покинув Москву, пробил дверь меж мирами.

И вот Винд увидел, что дерево, которое росло над дверью, теперь повалено. Это было очень старое, не одну сотню лет росшее на этом месте дерево, а переломилось оно возле самых корней, рухнуло на озеро и проломило сковывавший его лёд. Винд подлел вплотную, и обнаружил, что дверь на прежнем месте, запертая; ну, разве что несколько незначительных царапин появилось на ней – всё, что мог сделать ЧИП. Винд начал было писать об этом Эльрике, но тут услышал рядом с собой шипенье. Пронзительно вскрикнула и умолкла Аша, исходящий из неё золотистый свет хотя и не померк полностью, но стал значительно более слабым.

Оглянувшись, Винд увидел ЧИПА. Тот схватил Ашу и сжимал её в своей клубящейся мраком ручище. Больше птица не двигалась.

– Что ты натворил?! – выкрикнул Винд.

– Мне нужно её перо, – проговорил ЧИП.

И он безжалостным, сильным рывком лишил Ашу сразу нескольких перьев.

– Не трожь её! – негодовал Винд.

– Я её уже тронул. Мне ничего не мешает свернуть этой птахе шею, но, странное дело, я испытываю к тебе нечто вроде благодарности, и исполню твою мольбу… Наверное, слишком долго я пробыл я в человеческом теле. Но ты вернул мне память. Я – император! И я возвращаюсь…

– Я верил, что ты – хороший, справедливый император, – молвил Винд. – Я думал, что ты, вернувшись, будешь творить добро. Иначе – не помогал бы тебе.

ЧИП расхохотался, и хохот был ещё более холодным, чем окружавший их воздух. Вокруг рта его клубилась тьма. Он проговорил:

– О, ты совершенно правильно верил, маленький человечек…

Тут ЧИП сильно дёрнул пальто, которое и так уже едва держалось на Винде, в результате чего юноша (а точнее, его предплечье и рука) остался без одежды. ЧИП ещё посмеялся, и сказал:

– О-о, да я вижу, ты настоящий герой; в таком усечённом состоянии, добрался до меня…

– Отпусти Ашу! Твои прикосновения отнимают у неё силы! – требовал Винд.

И в самом деле – чем дольше Аша находилась в руках ЧИПА, тем слабее становился исходивший от неё свет. ЧИП отбросил птицу, и вдруг вцепился в уже расцарапанную стеклом щёку Винда.

Тот вскрикнул от нестерпимого холода, а в его висках начала пульсировать настойчивая боль. Сердце билось то чрезмерно часто, то почти затухало. И все эти напасти происходили из-за прикосновения ЧИПА.

Непроглядно чёрные, нечеловеческие, чуждые всему живому глаза оказались прямо перед ним. Винд чувствовал как уходят из него последние силы, как бьёт его крупная дрожь, но уже не мог ответить на вопрос Эльрике. А она выводила на его ладони:

"Что там происходит? Ты стал совсем холодным! Почему ты так трясёшься? Почему не отвечаешь?! Винд!"

Юноша только простонал:

– Не убивай меня…

А ЧИП ответил:

– Я действительно мог бы убить тебя; раздавить, как таракана, которых много водилось в моей человеческой квартирке, но, как сказал – чувствую благодарность за спасение. И я дарую тебе жизнь. И, если мы ещё встретимся, то и во второй раз оставлю тебя живым. Но в третий раз пощады не жди… А сейчас…

ЧИП сильнее надавил на недавно зажившую царапину, и из неё выступили несколько капель крови. Затем ЧИП отпустил Винда, и тот упал бы, если бы в ином мире его тело не поддерживала Эльрика.

ЧИП сделал несколько стремительно крутящих движений ладонями, в результате чего образовалась вращающаяся сфера из ледяного мрака. В эту сферу он метнул и кровь Винда, и золотое перо Аши, и кору дерева, и снег, и ещё что-то, собранное им до того, как Винд появился возле озерца.

Затем этот тёмный император начал распевным, тягучим голосом выговаривать совершенно незнакомые Винду слова. Но всё же Винд догадывался, что это – заклятье.

Усилился ветер, и кругом стало ещё темнее; снег вздымался от сугробов, взвивался к небу, крутился в вихрях. Ветви деревьев скрипели, изгибались, начинали трещать, сбрасывали с себя лёд и, ломаясь, либо падали вниз, либо разлетались в стороны.

Внутри сферы всё перемешалось, засияло то сиреневым, то белёсым светом. Затем сфера остановилась. ЧИП сильно ударил по ней кулаком, и сфера раскололась. Из неё вырвалась молния и ударила в дверцу.

Снег вокруг неё тут же растаял, промёрзшее дерево вспыхнуло, а дверца накалялась – стала сначала красной, затем – побелела. ЧИП беспрерывно выкрикивал заклятья, и молния не исчезала – продолжала разрывать дверь.

А Эльрика всё надавливала на ладонь Винда:

"Что там?! Ты живой?! Почему дверь накаляется?!"

Винд смог ответить:

"Здесь ЧИП"

Эльрика сказала Крылову:

– Винд пишет, что там, рядом с ним, ЧИП. А сам Винд такой холодный! Он с трудом отвечает мне. Может, поднять его?

Корабль, который всё это время нависал над девушкой, приподнял её и Винда на несколько метров. Соответственно, Винд на Земле оказался висящим над ЧИПОМ.

Дверца накалилась и сияла так ярко, что её можно было увидеть не только возле этого озерца, но и в городе. А затем дверца лопнула. Несколько раскалённых капель попали в ЧИПА. Обычный человек получил бы увечья или даже погиб, но проснувшийся дух ЧИПА уничтожил его прежнее человеческое тело, и поэтому он поглотил эти раскалённые капли без всякого вреда

Затем ЧИП преобразился в тёмный вихрь и, полня воздух оглушительным хохотом, вырвался в Многомирье.

Винда понесло в сторону, он врезался в одно из уцелевших деревьев и запястье Эльрики вырвалось из его руки. Винд уже не мог найти её запястье. И, последнее что увидел, это – стремительно приближающаяся стена многоэтажного дома. Там, за стеклянными окнами, горел электрический свет, там проводили свою обычную жизнь люди, и не могли предположить, какие драматические события происходили поблизости от них.

Винд попытался представить, каково им будет, когда разобьётся окно и в комнату влетит его голова, предплечье и рука. Удастся ли объяснить, что остаток его тела – в Многомирье?..

Нет – он уже не в состоянии был ничего объяснять. Винд просто потерял сознание…