Текст книги "Просторы Многомирья"

Автор книги: Дмитрий Щербинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

IV

В следующий раз очнулся Винд, лёжа под малиновым кустом. Крупные, душистые ягоды висели прямо над его лицом, а пробивающийся сквозь зелёные ветви солнечные лучи приятно гладили, но вовсе не обжигали лицо юноши. Поблизости чирикали, пели на разные лады птицы, где-то, в травах журчал ручеек.

Встрепенулся Винд, вскочил и крикнул, возлюбленную свою по имени зовя:

– Эльрика, где ты?!

Очень он надеялся ответ получить, но не было ответа, только переливалась своими негромкими, гармоничными голосами природа.

Но, вслушавшись, понял Винд, что доносятся до него человеческие голоса, а также и музыка. И он начал движение в ту сторону, всё ещё надеясь, что найдёт там Эльрику.

Вскоре лес остался позади, и открылось перед Виндом поле, и небо… Это, наконец-то, было небо Многомирья.

Висели в лазурчатой, чистой глубине ближние и дальние миры, а облаков почти не было. Те же, что всё-таки плыли там, напоминали белоснежные кораблики или сказочных, добрых зверей…

Ну а поле спускалось вниз, к большому замку, многочисленные башни и купола которого были украшены праздничными гирляндами. Также, поблизости от стен замка, сияло множеством красок селение. Там веселились люди, там играла музыка… Вот туда и направился Винд.

И вот уже увидел сияющие, радостные лица женщин и мужчин. Хотел Винд спросить: не слышали ли они об Эльрике, но они опередили его, крича радостно:

– Винд! Винд! Наш Винд вернулся!!

Юноша был озадачен тем, что они не только знают его, но и так радуются его прибытию. А они уже подбежали к нему, подхватили на руки и, подкидывая вверх понесли к замку.

Винд хотел было сказать, что они, должно быть, с кем-то путают его, но всё же не стал этого, просто потому, что за общим гвалтом они и не услышали и не поняли бы его.

Они прошли под высокими, украшенными львиными барельефами створками ворот, затем, среди выложенных из камня, но украшенных цветами улочкам, к самому входу в замок. Там уже стояла праздничные, нарядные люди, и со светлыми улыбками глядели на Винда.

Юноша тоже вглядывался в них, стараясь разглядеть хоть одно знакомое лицо, но знакомых там не было.

Вперёд выступил, и хрипловатым, сильным голосом приветствовал его облачённый в роскошную мантию пожилой человек:

– Наконец-то ты вернулся, Винд, мы очень тебя ждали!

Винд мельком глянул на своё тело и обнаружил, что его одежда такая же нарядная и красивая, как и у этих людей. Он решил подыграть, поэтому сказал в этом же торжественном, праздничном тоне:

– Да, я тоже очень надеялся, что вернусь к вам.

– Как же долго ты не был на родном Каэлдэроне!

– Каэлдэроне… – пробормотал Винд, оглядываясь.

Конечно, он хорошо помнил свой родной мир. Ведь, несмотря на то, что в Многомирье прошло четыреста двадцать два года, он все эти годы спал на борту летевшего сквозь космос Крылова. Но тот мир, который его окружал, не имел ничего общего с тем, прежним Каэлдэроном. Конечно, за прошедшие столетия он мог сильно измениться, даже и этот замок, который теперь уже стал древним, могли построить. Но ведь и миры, которые висели в небе были совсем другими, не Каэлдэронскими.

Вон, например, мир с сиреневыми полями, или другой – с множеством полуразрушенных статуй, которые были столь громадными, что даже и с расстояния в несколько километров можно было их разглядеть.

В общем – это был явно не Каэлдэрон. Но Винд не возражал. Он кивал, улыбался, говорил:

– Замечательно, я очень рад, наконец-то я вернулся, здорово, замечательно… – и прочие глупости.

Но по настоящему Винд был заинтересован, когда пожилой человек в роскошной мантии проговорил:

– И твоя наречённая, твоя любимая Эльрика, о принц Винд, ждёт тебя…

То, что он, оказывается, был здесь принцем, было для Винда не столь уж важно, а вот то, что Эльрика где-то рядом, вырвало из него возглас:

– Где же она?!

Многие улыбнулись. Добрыми и светлыми были эти улыбки. И расступились люди в стороны…

Увидел Винд, что у входа в замок на ступенях, стоит, облачённая в золотое платье девушка. Фигура, вроде бы, напоминала фигуру Эльрики, но и волосы её, которые должны были быть зелёными, и лицо, были скрыты под плотной белой фатой.

Винд бросился к ней и сорвал фату с её головы.

Перед ним стояла очень красивая, и даже, пожалуй, прекрасная девушка. Некоторая полнота лица нисколько не портила её, а даже подчёркивала природное здоровье. В глазах девушках сияли тёплые изумрудные лучики, но не зелёными, а белыми были её волосы. Не Эльрика, а какая-то совершенно незнакомая красавица стояла перед ним.

Она бросила на него смущённый и страстный взгляд, молвила:

– Наконец-то… Я так долго ждала тебя… Милый мой, любимый…

Должно быть, она ждала от него ещё более пылких признаний, да и окружающие глядели на них внимательно, веря, что Винд изъявит свою радость. Но он не мог их больше обманывать, потому что никакой радости он не испытывал. Напротив: стало ему горько и больно. Да – красавица перед ним стояла, но мало ли красавиц он повидал на своём веку? Любил-то он Эльрику.

Эльрика, внимательно смотревшая на его лицо, спросила:

– Что же: не рад ты мне? – не поддельная боль звучала в её голосе.

– Рад… – глуховатым, тихим голосом ответил Винд, а глаз не поднимал, боялся лишний раз выдать свои истинные чувства.

Пожилой человек говорил:

– Наверное, Винд устал после таких тяжёлых и долгих странствий…

– Да. Действительно, – кивнул юноша.

– Поцелуйтесь же! – подсказал пожилой. – …Люди смотрят…

Винд понял, что смолкли песни и крики. Люди, почему-то ожидавшие его возвращения именно в этот день, молчали и ждали, что же он сделает. А он стоял и не двигался, думал…

Стало быть, те существа, которые вроде бы были и механизмами, но с живыми душами, охранники внешних рубежей Многомирья – они послали его на этот мир, где он должен был блаженствовать в роли принца, наслаждаться любовью лже-Эльрики. Почему они не оставили его с настоящей Эльрикой?.. Нет – этого он понять не мог, а они, стало быть, просчитали, что так будет лучше…

Но Винд с этим не был согласен. Он ведь даже знал, что его сын будет носить имя Виктор. Так что, значит, он родится у настоящей Эльрике на другом мире, и даже никогда не увидит своего отца?!

Всё протестовало в нём, против этого. К тем полумеханическим охранникам относился он уже как к своим врагам, готов был бороться против них, как боролся он против ЧИПА. Ещё бы добраться до них, выяснить у них, куда они дели Эльрику!

Но в это мгновенье не настоящая Эльрика взяла его за руку (Винд вздрогнул) и сама поцеловала его в губы. Затем, слегка отстранившись, спросила:

– Неужели это путешествие так изменило тебя, любимый?

Но Винд ничего не мог ответить. Он уже думал о том, как бы поскорее сбежать из этого замка и начать поиски настоящей Эльрике.

А затем была целая череда шумных, ярких, но мало значащих для Винда событий. Он уже твёрдо решил, что с наступлением ночи, когда все улягутся спать, он бежит. И ради этого, начал играть роль принца Винда. Он улыбался, он отвечал на приветствия, он ещё несколько раз, в присутствии многих гостей целовал лже-Эльрику.

Начался пир. В тронном зале накрыты были длинные столы за которыми собрались, казалось, все жители этого миниатюрного мира. Ещё больше чем людей, было там всяческих яств и выпивки.

Музыканты играли разные красивые, весёлые мелодии; и, если поначалу некоторые присутствующие ещё с подозрением поглядывали на через чур хмурое лицо Винда, то потом, под действием хмеля, все их сомнения пропали и они радовались возвращению своего принца.

Захмелела и лже-Эльрика. Обнимая Винда за плечо, нашёптывала она ему на ухо:

– Ещё позавчера гонец сообщил, что ты приближаешься к нашему Каэлдэрону. Мы так готовились к этому… Ты, милый, сделал всё, как должно…

Конечно, Винд не знал, да и знать не хотел, какие он там местные обычаи почтил, что совершил и какая была цель его странствий. Но следующие слова лже-Эльрики действительно заинтересовали его.

Она говорила:

– А у скольких миров ты, любимый, побывал: и у Таффа, и Слымина и у окольцованного Перуза и у древнего Хэймегона.

Вот за название «Хэймегон» и ухватился Винд. Ведь помнил он, что именно на Хэймегоне родилась настоящая Эльрика. Так что, можно было предположить, что именно на Хэймегон и отправили её хранители Многомирья.

Он, глядя на наполненный вином бокал вина, произнёс:

– Да – именно Хэймегон…

– У тебя связаны с этим миром какие-то особые воспоминания?

– Да… особые…

– Расскажешь?

– Расскажу…

– Ну, кушай ещё. Пей.

– Ага…

– Правда, что этот Хэймегон – это громадный дворец? Целый мир – один сплошной дворец? Такой громадный, что можно всю жизнь гулять по его залам, садам и галереям и никогда не вернуться в то место, где ты был прежде?

– Да. Именно так.

– Ну а хэймегонцы – какие они? Правда, что у них зелёные волосы?

– О, да – это действительно так.

– И много этих хэймегонцев?

– Нет, их совсем немного. Период могущества их империи остался в прошлом. Они вырождаются. Но среди них есть…

Винд едва не сказал: "одна прекрасная", но вовремя остановился. Зато выпил целый бокал вина.

Лже-Эльрика удивлялась:

– Вот как? А до нас доходили сведения, что на Хэймегоне до сих пор полно хэймегонцев и они – очень сильная империя.

Стоявший поблизости пожилой человек в роскошной мантии услышал последнюю реплику Лже-Эльрики и подтвердил:

– Истинно так: Хэймегон славиться не только своим дворцом, но и сильной армией. Посещение его должно было запомниться Винду.

Юноша молча кивнул. Между тем Лже-Эльрика говорила:

– А вот Винд говорит, что Хэймегон сильно изменился, что там почти никого не осталось…

Винд прокашлялся и молвил:

– Я просто перепутал Хэймегон с другим миром. Ну а Хэймегон, конечно, прежний: всё такой же мощный, славный. Мало есть таких империй, которые могут сравниться с ним…

– Расскажешь? – попросила лже-Эльрика.

– Расскажу, но не сейчас. Признаться, я весьма устал и хотел бы отдохнуть.

– Ну что же ты, Винд? – удивился человек в роскошной мантии. – Ведь ты же знаешь наши обычаи: их ни в коем случае нельзя нарушать. До сиди уж до конца пира, а потом – ждёт тебя ночь с Эльрикой…

– Да-да, конечно… – кивал Винд.

Через три часа пир ещё не закончился, но всё же наступила та его часть, когда самые приличные посетители начали расходиться, а оставались только те, кто хотел допиться до конца или те, кто уже допился именно до такого конца и уже храпел, уткнувшись лицом в стол, в посуду, в лавку или в живот соседа.

И Винд у которого уже болела голова от выпитого, решительно поднялся из-за стола. Лже-Эльрика перехватила его за локоть, тоже поднялась, спросила:

– Пойдём?..

– Да, пойдём, – кивнул юноша.

И вот они поднялись по каменной, устланной красивым ковром лестнице к дубовым дверям, возле которой стояли стражи, в полном железном облачении. Впрочем, из-за того, что их шлемы были закрыты, даже и не понятно было – живые ли это люди или только пустые доспехи.

Но, так или иначе, а Винд и лже-Эльрика прошли в покои. Девушка закрыла дверь на ключ, и положила его на тумбочку. Сама она кинулась в огромную, мягкую кровать, перевернувшись на спину, протянула к Винду руки, позвала его…

Юноша незаметно убрал ключ с тумбочки в свой карман и молвил:

– Я же с дороги дальней прибыл. Мне бы умыться…

– Разве ты не умылся в нашем озере Вишнёвом? – удивилась лже-Эльрика. – Ведь каждый, возвращающийся из странствий, должен окунуться в него…

– Ну, конечно, я в него окунулся, – с едва скрываемым раздражением проговорил Винд, который в первый раз слышал и об озере Вишнёвом и о местных, странных обычаях.

– Просто после этого пира мне надо освежиться. Голова кругом идёт… не надо мне было столько пить…

– Ну конечно, Винд, милый. Ванна там…

И она кивнула на приоткрытую дверь в соседнее помещение. Только этого Винду и надо было.

Он прошёл туда. Лже-Эльрика спросила:

– Помочь тебе?

– Нет-нет, я сам, – ответил юноша и закрыл за собой дверь.

Что же – ванная была именно такой, какой он и надеялся: с небольшим, оконцем, которые было занавешено. Отдёрнув занавеску, распахнув оконце и глянув вниз, Винд обнаружил, что крыша ближайшего строения приближена достаточно близко к этой стене и на неё можно перепрыгнуть. Правда, сначала надо было спуститься вниз на десяток метров…

И Винд, не раздумывая, перекинул ноги через подоконник и, цепляясь за неровности каменной стены, начал сползать. Он привык, что всё у него, хоть и с преодолением всяких трудностей, хоть и с мученьями, но получалось.

Но здесь оказалось, что выступы из стены слишком незначительными; руки и ноги Винда соскальзывали – держаться было очень тяжело. Но всё же Винд, уверенный, что поступает правильно, продолжал спускаться.

В таких поступках немалую роль играло и выпитое им на пиру вино. А ведь Винд даже не представлял, что он будет делать, если даже ему удастся сбежать из замка. Как он покинет этот крохотный мир Каэлдэрон? Или будет скрываться от его жителей: прятаться в кустах и в оврагах?..

Он только и думал о том, что, во что бы то ни стало должен был попасть на мир Хэймегон, где, по его разумению, находилась настоящая Эльрика…

И казалось Винду, что он уже очень долго сползает по этой стене. От страшного напряжения болели пальцы, да и всё тело ломило. Он выгнул шею, глянул вниз. Оказывается, до крыши соседнего здания было ещё метров шесть…

В это же время на балкон вышла лже-Эльрика, она потянулась, улыбнулась висящим в небе, знакомым ей, но незнакомым Винду мирам, затем, глянула вниз и увидела своего возлюбленный. Возглас изумления сорвался с её губ.

А руки Винда соскользнули и он полетел в тёмный проём между замковыми строениями! Даже не удивился и не испугался он, а всё надеялся на некое чудо. Например, что появится Крылов, обхватит его изумрудными нитями и утащит в светлое, лазурное небо.

Но, нет – чуда не произошло. Винд почувствовал резкую, полыхнувшую по всему телу боль, и потерял сознание.

– Эльрика… Эльрика… Эльрика… – шептал Винд в бреду.

И услышал нежный голос:

– Я здесь, милый…

Затем последовал поцелуй в лоб и в губы. Но, ещё не открыв глаза, Винд знал, что это не настоящая Эльрика, а та – красавица с белокурыми волосами.

Открыв же глаза, обнаружил, что находится он в богато обставленных покоях, лежит на широкой, мягкой кровати; что рядом с ним присела лже-Эльрика с заботливым выражением на усталом лице.

Поблизости убирал в шкатулку миниатюрные пузырьки остробородый лекарь. Он бросил на Винда серьёзный, строгий взгляд и проворчал:

– Пить надо было меньше…

– Да, – кивнул Винд. – Я хватанул на пиру лишнего…Я… Мне нужно быть на Хэймегоне.

– Что ты, любимый? Зачем? – спросила лже-Эльрика.

Лекарь многозначительно прокашлялся, но Винд заявил:

– О нет! Я уже протрезвел, и голова моя ясна… Я не брежу, я отдаю себе отчёт в своих словах и в поступках. Но мне действительно надо быть на Хэймегоне.

– Зачем? – спрашивала лже-Эльрика.

– Я обещал…Я…

Винд неловко пошевелился и весь сморщился от сильной, пронзившей его тело боли. А последовавший затем приступ кашля вообще чуть не лишил его сознания. В глазах его потемнело, он смутно видел лже-Эльрику, и хрипел:

– Я действительно должен быть на Хэймегоне. Это очень важно. Поверьте мне.

Остробородый лекарь произнёс наставительным тоном:

– Вам, светлейший принц, нужен, прежде всего, покой…

– Нет! – вскрикнул Винд и попытался встать с кровати.

Но юноша явно не рассчитал своих сил и поэтому вновь потерял сознание.

Когда Винд очнулся в следующий раз, он чувствовал себя значительно лучше (хотя, конечно, тревога о настоящей Эльрике и их ещё не рождённом сыне оставалась). Он решил настаивать на том, что ему надо как можно скорее посетить мир Хэймегон, он даже начал придумывать убедительное объяснение этому, но события складывались иначе…

Услышал он издали тревожные окрики:

– Скорее! Скорее!

Затем грохнуло что-то, раздался ещё один окрик.

Открыв глаза, он обнаружил, что находится в тех же богатых покоях, но лже-Эльрика уже не стояла возле его постели, а на балконе, и смотрела она в небо. Но вот она услышала, что Винд шевелится, обернулась, бросилась к нему, обняла за плечи, быстро поцеловала в губы.

Он, поднимаясь с кровати, спросил:

– Что происходит?

– На нас напал Землеед, – ответила она.

– Кто-кто? – переспросил, поднимаясь с кровати и, одевая поверх нижнего белья обычную одежду, Винд.

– Ну, Землеед, ты разве не помнишь? Не читал, не слышал о нём?

– Нет…

– Но куда же ты собираешься? Тебе ещё надо лечиться… Ты ещё не знаешь: у тебя нога была сломана… Если бы не наши мази и заклятья…

– Сколько же я так провалялся?

– Две недели.

– Проклятье! Целых две недели!.. Но ничего: благодаря вашим стараниям нога уже практически не болит.

Всё это время и из глубин замка и с улицы доносились встревоженные крики. Застёгивая подаренный ему красивый, чёрный камзол, Винд спросил:

– Так ты всё же о Землееде расскажи. Какой он?

– Очень большой. Но ты и сам можешь взглянуть, – лже-Эльрика кивнула на балкон. – Только осторожнее…

– А чего мне осторожничать? – проворчал Винд и вышел на балкон.

Сразу посмотрел вверх – туда, куда прежде глядела лже-Эльрика. И оказалось, что большую часть небосвода занимал некто овальный, из тела которого вытягивались длиннющие щупальца. Этот некто испускал тусклое зеленоватое свечение, а щупальца его примыкали к соседним с Каэлдэроном мирам и что там делали.

На балкон вышла и лже-Эльрика, положив ладонь на плечо Винда молвила:

– Он только вчера появился…

– Миры он что ли пожирает? – спросил Винд.

– Да, конечно… – кивнула она. – Вспомнил о нём?

– Нет. Ещё не совсем, – покачал головой Винд. – Напомни, что об этом Землееде ещё известно.

– Ну то, что он спит подолгу, а пока спит – его заметить практически невозможно, потому что он прозрачным становится. Ну а потом наступает период кормёжки. Землеед летает от мира к миру, и через щупальца всасывает в себя всю землю. Известны случаи, когда разные существа оставались висеть в воздушном пространстве, потому что миры их пропадали в чреве Землееда Его интересует только земля, но и этого достаточно, чтобы лишить нас родины.

– Ну а вы…

Винд хотел спросить: готовятся ли обитатели замка к отражению этой атаки, но, глянув вниз, на раскинувшееся под стенами замка поселение, понял, что готовятся. Вывозили из разных подвалов старые, весьма примитивные на вид летательные аппараты, спешно и напряжённо чинили их, но, похоже было, что работы им ещё предстояло мало – уж в очень жалком состоянии эти аппараты находились.

Винд произнёс с искреннем сожалением:

– Слаба ваша армия против этого Землееда.

– А что поделать, Виндик ты мой…

– Ну и как же вы на этих развалюхах собираетесь атаковать эдакую громадину?

– Говорят, что Землеед огня боится. Так вот: у нас есть особая горючая смесь, которую очень сложно потушить. Возможно, с её помощью. Конечно, атака на Землееда будет очень опасной. Но что нам остаётся?

И тут снизу раздались радостные крики:

– Принц Винд с нами!.. Он выздоровел!.. Он поведёт нас в атаку!..

С каждым мгновеньем гул от этих голосов нарастал, и вот все они слились в один радостный ор. И радость была не поддельный…

Винд проговорил, в некоторой растерянности:

– Похоже, я для них какой-то символ. Со мной во главе им легче будет идти в битву.

На что лже-Эльрика ответила:

– А ведь это действительно так. Ты для них символ, Винд. Но только ведь ты не пойдёшь в эту страшную битву, правда, любимый? Ведь твоя нога ещё не окончательно зажила.

– Нормально моя нога зажила. Тем более, в этой воздушной битве ноги-то мне особо и не понадобиться. И вообще, странно, что ты меня отговариваешь. Неужели принц Винд был трусливым? Полюбила бы ты такого?

– О нет! Конечно, нет! Я полюбила, и всем сердцем люблю Винда отважного!.. Просто я очень волнуюсь за тебя, милый…

И лже-Эльрика прильнула к плечу Винда. Глаза её были горячими от слёз…

Винд глубоко вздохнул и подумал о том, что он уже начинает испытывать некоторую привязанность к этому миру, а также и лже-Эльрике. Подумал, что хранители Многомирья направили его сюда не случайно, а именно с таким расчётом. Зачем им это было нужно, он не знал, но в глубине души не соглашался с этим, и старался думать о настоящей Эльрике и об их ещё не рождённом сыне…

Через полчаса облачённый в лёгкие доспехи Винд вышел из замка к простым людям. Его приветствовали радостными криками, и не только улыбались ему, но даже смотрели на него как на существо высшее, способное освободить их от той страшной напасти, которая нависала над их головами.

Винд старался отвечать ободряющей улыбкой; общими, ничего не значащими, но всё же вселяющими в их сердца надежду словами…

Ну а рядом с Виндом шёл пожилой человек, который вчера был облачён в роскошную мантию. Ну а теперь, также как и Винд был защищён лёгкими, но также и чрезвычайно прочными доспехами.

Теперь уже Винд знал, что это человека звали Талланом, и что он являлся его приёмным отцом. Да – такова была история, приготовленная для Винда хранителями Многомирья: его родители – добрые и мудрые правители этого мира Каэлдэрон погибли, когда Винду было пять лет.

И, когда Винду всё это с такой уверенностью втолковывали, он начинал задумываться о том, что это, быть может, правда… А прежняя жизнь, на другом Каэлдэроне, четыреста двадцать два года назад, представлялась ему уже едва ли сном…

Итак, Винд спрашивал у Таллана:

– Сколько у нас летательных аппаратов?

– Всего четыреста, Винд, но большая их часть в непригодном состоянии. Вы же знаете: мы очень редко отправляемся в какие-либо путешествия.

– Сколько же способны подняться в воздух?

– Сейчас – всего пятьдесят.

– Ну а сколько у нас осталось времени до того, как землеед примется за Каэлдэрон?

– А ты, Винд сам посмотри внимательнее…

Юноша поднял голову и увидел, что источающие зеленоватый свет щупальца землееда уже практически поглотили ближайшие к Каэлдэрону миру. Те ошмётки, которые ещё остались, не могли задержать эту громаду надолго.

И Винд, который и впрямь уже начинал чувствовать себя принцем, проговорил так громко, чтобы все окружающие его слышали:

– Времени у нас почти совсем не осталось. Землеед может напасть в любую минуту. Но наша цель, если не уничтожить, то хотя бы отогнать его от нашей родины. Ну, что скажите? Готовы?!

Последовали восторженные крики:

– Да! Готовы!.. Нападаем!.. Пусть Винд ведёт нас!..

Оказалось, что для Винда был уготован особый, выкрашенный в золотистый цвет летательный аппарат; и выглядел этот аппарат, в отличии от других, очень даже хорошо. Туда же забрался и Таллан; указывав на рычажки и кнопки, спросил:

– Ну что: не забыл ещё о том, чему в детстве учился? А?.. Помнишь, как угнал его, когда тебе шесть лет было? Как на Гордусе тебя потом едва нашли… Да-а, от Гордуса то, пади, уже и не осталось ничего: всё землеед сожрал.

Винд молвил:

– Вообще, лучше если вертокрыл (именно так называли эти аппараты), поведёшь ты. Я что-то давно не тренировался…

– Ну, как скажешь, – с некоторым удивлением ответил Таллан.

Таллан произнёс:

– Пока наши люди будут заправлять ползун (так называли на Каэлдэроне горючую смесь), как раз можно пролететься над замком. Может, и вспомнишь ты, как управлять вертокрылом?

– Хорошо, я готов, – кивнул Винд.

И вот Таллан дёрнул за один рычажок, за другой, за третий. Аппарат задёргался, затарахтел. Ещё несколько рычажков были нажаты, и вот вертокрыл начал подниматься вверх.

При этом его сделанные наполовину из железа, наполовину из дерева крылья стремительно вращались, гудели, трещали, и порождали неслабый ветер. Сам аппарат сильно вибрировал…

Глянув на сосредоточенное лицо Винда, Таллан произнёс:

– Не волнуйся: уж чей-чей вертокрыл, а наш – точно не развалится. Он-то лучший на всём Каэлдэроне.

– Да я не об этом волнуюсь.

– О землееде?

– Ну да… И ещё о том, что придётся мне вести людей в сражение. Ведь прежде никогда никого за собой не вёл.

– Что ты? – озадачился Таллан. – Или действительно – последствия твоего падения сказываются? А как же битва с рыжими карликами Ольхи, а как же героическая битва с синим драконом Туррром?! Тебе Винд уже не раз доводилось участвовать в подобных заварушках, и люди шли за тобой, потому что ты воодушевлял их своей отвагой…

– Да, да, – проговорил Винд, думая о том, что хоть хранители Многомирья и сделали из него героя, а всё равно ему крайне неприятно, что решили это за него…

– Помнишь, как ты победил каменного истукана Гворина? Как бился с бестиями злого колдуна Шлака? Как, вместе с нашими Каэлдэронцами отражал атаку бешеных пиратов Тигуза кривого?

– Помню-помню, – вздыхал Винд, и с сожалением вспомнил старый, настоящий Каэлдэрон, где жизнь была такой мирной, где и слыхом не слыхивали ни о пиратах, ни о каких чудищах.

Между тем, Таллан выкрикивал с возбуждением:

– А-а! Ну каково! Клянусь своей бородой – это просто чудесный полёт!.. Надо почаще выбираться в небо!! О-о, как же я засиделся на земле…

На что Винд ответил:

– Уж больно беззаботен ты. Будто и забыл, какая опасность грозит нашему Каэлдэрону!

– Что я от тебя слышу, Винд?! Ты думаешь: я причитать буду?! Да уж пора бы привыкнуть нам к тому, что наш Каэлдэрон – на перепутье всех опасностей Многомирья. Ну скажи, когда у нас тихой да спокойной была?!.. Нет – ну бывают конечно, спокойные дни и даже месяцы, но потом опять, как что-нибудь бабахнет…

Тут Таллан закричал:

– Ты гляди!! Он уже с Далланом разделался!!

И указал на исполинское щупальце землееда, которое начинало изгибаться от того места, где прежде был мир Даллан к Каэлдэрону. Что касается того, что осталось от Даллана, то это были каменные глыбы, а также – громадные каменные статуи, которые там прежде стояли.

Таллан дёрнул рычажок управления вертокрылом и аппарат дёрнулся вниз; к суетившимся возле других вертокрылов людям.

Пролетая над их головами, закричал Таллан:

– Готовьтесь!! Вылетаем сейчас же!!

Теперь уж точно все жители Каэлдэрона выбежали на улочки: жёны, дети, сёстры – провожали тех, кто отправлялся на схватку с землеедом. Сколько было слёз, вскриков, пожеланий удачи – всё это слилось в ужасающий гвалт.

Но тут Винда схватила за ладонь лже-Эльрика. Пока вертокрыл летел низко над землей, она бежала за ним и, вглядываясь своими изумрудными глазами в лицо своего возлюбленного, кричала:

– Возвращайся! Я буду ждать!

– Вернусь… – кивнул Винд.

– Поклянись!

– Клянусь!..

Таллан крикнул ей:

– Всё, Эльрика, отпуская Винда, а то он вывалиться на землю! Вот будет нелепица…

Лже-Эльрика выпустила Винда и золотистый вертокрыл правителей взмыл вверх, к щупальцу землееда, которое изгибалось в сторону Каэлдэрона.

Впереди летел вертокрыл правителей, в котором сидели Винд и Таллан. За ним следовали другие вертокрылы, в разной степени сохранности; некоторые опасно подрагивали и трещали. Казалось – вот-вот развалятся они.

Насколько мог определить Винд, скорость вертокрылов была, примерно, пятьдесят километров в час, ну и щупальце землееда выгибалось к ним примерно с такой же скоростью.

Каким же громадным было это щупальце! Каким отвратительным!.. Испускало оно блёклое зеленоватое свечение, и видно было, как под толстой, полупрозрачной слизистой оболочкой медленно продвигалась к брюху земляная масса – то, во что был превращён мир Даллан. Но, также землеед по ошибке поглотил и несколько исполинских каменных статуй, которые прежде высились над Далланом. И видно было, что статуи эти очень плохо проходили внутри щупальца к желудку. Щупальце от них распиралось в стороны, но, по каким-то причинам, уже не могло выплюнуть статуи обратно…

Таллан спросил у Винда:

– Ну что – готов?

Юноша кивнул.

– Ползун выпускай по моей команде, когда мы подлетим достаточно близко…

– Ага, – кивнул Винд, хотя и понятия не имел, что это за ползун такой.

Всё же он подошёл к тому бочкообразному орудию, которое было закреплён в задней части вертокрыла. Из орудия этого торчала трубка, также там был большой рычаг и кнопка.

Винд, желая разобраться с устройством, осторожно нажал на кнопку. И тут же из трубки со змеиным шипеньем вырвалась струя переливающейся радужными цветами жидкости.

Таллан быстро глянул назад и крикнул:

– Да что ты делаешь?! Я ж сказал – по команде!

– Извини… – пробормотал Винд. – Я случайно…

– Может, тебе всё же стоило во дворце остаться? Подлечился бы ещё. А?

– Нет. Ничего. Не волнуйся. Я чувствую себя уже вполне нормально…

Между тем, одну из летевших следом вертокрылов, пришлось резко отдёрнуться в сторону, чтобы избежать столкновения с горючей жидкостью, которую выпустил Винд.

Но, так как вертокрылы летели достаточно плотно, то и другому аппарату пришлось стремительно маневрировать. А был он совсем ветхим. Одно из его крыльев с ужасающим треском переломилось, и стрелой полетело в сторону. Вертокрыл же начал стремительно вращаться вокруг своей оси. Из него валил дым… Что там было дальше, Винд уже не видел, так как совсем недалеко оставалось до щупальца.

По сравнению с этой, тускло-зеленоватой, слизистой громадой все вертокрылы представлялись стайкой назойливой, но безопасной мошкары. А ведь это было только одно щупальце исполинского организма – землееда! Щупальце продолжало двигаться к Каэлдэрону…

Между тем, Винд пытался всё же понять принцип действия доверенного ему орудия. Вот он дотронулся до рычага. Ничего не произошло. Тогда он надавил на рычаг сильнее… Лицо юноши побледнело, он боялся, что опять нажимает что-то не то, неположенное…

Но на этот раз трубка, из которого должна была вылетать горючая жидкость, скрипнула и повернулась в сторону.

– Чего ты там опять?! – заорал Таллан.

– Всё нормально! – ответил Винд.

Ему казалось, что он уже более-менее разобрался с этим оружием. С помощью рычага можно было поворачивать в разные стороны трубку, а нажатием кнопки – выпускать из неё горючую жидкость.

Вдруг Таллан крикнул:

– Сейчас!!

Винд из всех сил надавил на кнопку. В результате из трубки вырвалась радужная, насыщенная струя. Но не попала она в щупальце землееда, а дрожащим, источающим сильный жар облачком осталось висеть в воздухе.

Таллан орал:

– Э-эх, да что ж ты?! Совсем стрелять разучился?!

Винд сообразил, что в момент выстрела трубка была направлена не на щупальце, а в другую сторону, и ответил:

– Всё будет нормально! Давай ещё один заход!!

Таллан сделал головокружительный пируэт в воздухе и, ещё прежде чем подлетели другие вертокрылы уже вновь оказался возле щупальца.

Винд давил на рычаг, пытался направить трубку в нужном направлении. Кажется, ему это удалось, хотя он и не был уверен…

– Дава-а-й!! – заорал Таллан.

И Винд нажал на кнопку.

Из трубки тут же вырвалась радужная, многоцветная струя и с силой ударила в тускло-зелёное щупальце.

Казалось, струя эта, несмотря на интенсивность свою, была слишком ничтожной в сравнении с исполинским щупальцем и уж, тем более – в сравнении со всем землеедом. Но, оказалось, что заключённая в ней разрушительная сила была очень велика. И Винд понял, почему эту горючую жидкость именовали ползуном.