Текст книги "Просторы Многомирья"

Автор книги: Дмитрий Щербинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

VIII

Дваркин приподнялся с тёплого, изумрудного пола, на котором дремал до этого и проговорил твёрдым, чётким голосом:

– Поблизости отсюда тот, кто поможет нам.

И тут же из мерно сияющего двухметрового сердца выступила Эльрика, кожа которой тоже была полупрозрачной, и источала из себя тихое свечение. Девушка спросила:

– Кто же это?..

– Некто, знакомый тебе…

– Кто? – спросила она тихо и тут же вскрикнула. – Неужели, Винд?!..

И засияла она гораздо ярче, испуская из себя ритмичные потоки света, согревающую силу которого почувствовал Дваркин.

– Я не могу сказать точно. Просто чувствую, что это кто-то знакомый тебе.

– Ну, конечно же, это Винд! – уверенно произнесла девушка.

Затем она замерла… Но, если приглядеться, то можно было заметить, что её ступни срослись с полом. Эльрика, которая с некоторых пор была частью корабля Крылова, оглядывала то, что было снаружи.

А снаружи окружало их безрадостное, сумрачное ненастье. Холодная мгла визжала, плескала порывами морозного ветра, в котором летели полчища снежинок. В сумраке этом таились и железные Тифмы, но близко к Крылову не решались подлететь, ведь он мог схватить их своими нитями, поглотить, переработать их холод в тепло. Не знали ни Тифмы, ни руководивший ими ЧИП, что сил у Крылова осталось совсем немного, ведь не было столь необходимого для его жизни солнечного света.

Если бы не Эльрика, которая слилась с Крыловым, если бы не последующая помощь Дваркина, то этот корабль был бы уже мёртв…

Эльрика проговорила гулким, словно бы сразу из нескольких ртов исходящим голосом:

– Где же он? Я не вижу…

– Я не могу знать. Я только почувствовал, – ответил Дваркин.

И тут промелькнуло в сумраке покрытое ледяными наростами сооружение. Оказывается, они пролетели поблизости от некоего мира.

Крылов, согласно с волей Эльрики, повернул этому миру. И вскоре девушка увидел изумрудный свет…

Эльрика воскликнула радостно:

– Ну, кончено же, там Винд!

Крылов быстрее рванулся вниз, вытянул свои нити, схватил ими сразу с десяток Тифм, но не стал их заглатывать, потому что не было у него для этого сил, а со страшной силой ударил их об древний замок, разбил и промёрзшие башни и самих Тифм.

– Винд! Винд! – повторяла Эльрика, но постепенно голос её становился всё более тихим.

Дело в том, что не видела она Винда; и изумрудный свет источала не плеть, сросшаяся с ладонью этого юноши, а ящер Скул.

Этот верный друг и помощник четверорукого Виша был мёртв. Клешни Тифм добрались-таки до него и разорвали. Не кровь, а источающая изумрудный свет жидкость вытекла из его страшных ран. А поблизости находился и сам Виш. Правда, этот воитель, несмотря на свою богатырскую силу, и сам уже едва держался на ногах; тут и там валялись отсечённые части Тифм: их головы, половины тел; местами высились целые завалы из этих источающих холод железных созданий.

Трудно было поверить, что всех их уничтожил один Виш, но это было действительно так. До появления Крылова, уже около двенадцати часов кипело здесь неистовое, не на секунду не затихающее сражение.

И, когда нить обхватила Виша, он не стал сопротивляться. Крылов проглотил его, но, конечно же, не стал переваривать, а поставил в трюм, рядом с Дваркиным и Эльрикой.

Первый же вопрос, который задала Эльрика, был:

– А где же Винд?

– Я не знаю. В последний раз я видел его возле сферы Ой-Чип-она, – ответил Виш и покачнулся от слабости.

– Там же и я его в последний раз видела, – вздохнула девушка и подхватила готового упасть воителя.

От усталости Виш даже свои легендарные клинки выронил. Но вот из пола выступило удобное ложе, на котором он и улёгся. Прикрыл глаза… Было видно, как изумрудный свет втекает в него, растворяется под его кожей. Крылов, хоть и сам ослаб, а всё же делился с Вишем остатками своей силы.

В тоже время Крылов продолжал полёт к миру Ован-Тульбук, где должен был находиться проход в Москву и к смерти ЧИПА.

ЧИП не мог знать, насколько ослаб Крылов, он только надеялся, что, рано или поздно, пребывая в этой враждебной холодной, тёмной атмосфере, корабль измучается и подчинится ему. Тифмы больше не атаковали Крылова, но следовали за ним на некотором расстоянии.

До некоторых пор ЧИП не знал и того, куда летит Крылов. А потом, когда догадался, что Крылов приближается к миру Ован-Тульбук, то не мог понять – зачем это ему нужно… Ну да – ЧИП, помнил, что именно на Ован-Тульбуке находится проход меж мирами, Но ЧИП, забывший практически всю свою прежнюю, Московскую жизнь, позабыл, что именно там, в Москве, осталась сфера, в которой хранилась его смерть. Вот если бы вспомнил об этом, то сразу направил бы на Крылова всех своих Тифм, а пока что он просто наблюдал и выжидал, гадая, на что надеется Крылов.

Иногда из морозного, серого пространства, которые окружали живой корабль, звучали скрипучие голоса Тифм:

– Сдавайся! Величие ЧИПА таково, что ты и представить его себе не можешь… Всё Многомирье уже заполнила его великая мгла! Нигде не найдёшь ты света; но ЧИП – если ты подчинишься ему – дарует тебе и свет, и блаженство, и вечную жизнь…

Крылов ничего не отвечал Тифмам, потому что бесполезно было спорить с этими полумеханическими созданиями. Но внутри его общались Эльрика, Дваркин и выздоровевший четверорукий Виш.

– Ишь, чего брешет! – воинственно проговаривал Виш. – Всё Многомирье он своей мглою заполнил! Да силёнок у него маловато…

– Действительно – маловато, – соглашался Дваркин. – Ведь ещё никогда и никому не удавалось подчинить себе всё Многомирье…

Эльрика прислонилась спиной к изумрудному, двухметровому сердцу и молчала. Печальным было её лицо, она вспоминала Винда, тревожилась о нём и не была уверена: доведётся ли им встретиться ещё хоть бы раз…

Мучительным, и нестерпимо долгим был путь до Ован-Тульбука. Если бы не магические способности Дваркина, который иногда прикрывал свой единственный глаз и нашептывал заклятья, то они бы вообще заблудились и летели бы в холодной мгле до полного изнеможения.

Изумрудное сияние внутри Крылова сделалось таким слабым, что уже невозможно было разглядеть многих деталей, а из бортов раздавались мученические стоны. Эльрика была бледна и пошатывалась. Ведь она являлась частью этого корабля и, если бы погиб он, то вместе с ним погибла бы и она.

Дваркин погрузился в медитативные грёзы и только Виш нетерпеливо прохаживался от стены к стене и по очереди теребил четыре свои клинка. Ему не терпелось рассчитаться с врагами…

Голос Дваркина прозвучал столь обыденно, что не все сразу сообразили, о каких вещах говорит он. Дваркин произнёс:

– Мы рядом с Ован-Тульбуком.

– А-а! – сильные кулаки Виша сжались. – Ну поскорее бы до смерти ЧИПА добраться…

– Придётся ещё потерпеть. Впереди – немало препятствий, – молвил Дваркин.

Затем Виш и Дваркин подошли к стене, где распахнулись непроницаемые для ледяного ветра оконца-глазки, ну а Эльрика шагнула внутрь двухметрового сердца, слилась с ним…

Мир Ован-Тульбук, также как и множество других, попавших под влияние Ой-Чип-она миров, был теперь заморожён и мрачен.

Холмы, реки, растения и даже торчавшие из каменистой почвы кристаллы сковал лёд. Нигде там не было заметно никакого движения, всё, казалось, навечно вымерло…

Крылов уже был здесь, и знал, куда спускаться. Через некоторое время он очутился возле холма с чёрными склонами.

Здесь был проход между мирами. После того, как ЧИП вернулся в Многомирье, проход этот был заново запечатан Светлоградскими магами, а поблизости оставлены защитники: как простые воины, так и маги. Однако, все эти люди и не люди, были уже сметены мощью Ой-Чип-она. Кто-то из них погиб, сражаясь, кто был парализован, усыплён, увезён от этого места…

Земля поблизости от холма была вся изорвана, покрыта трещинами, кое-где ещё валялись неубранные обломки Тифм, кое-где темнели смёрзшиеся сгустки крови.

Крылов завис в полуметре над землей, а сумрак стал ещё более тёмным.

– Ну, что такое? – спросил Виш. – Ничего не видно! Будто в пещере какой-то находимся!..

Крылов ответил голосом Эльрики:

– В небе надо мной собралось очень много Тифм. Даже не могу сказать, сколько точно, но никак не менее двух сотен. Если все они разом ринуться на меня, то я не смогу сопротивляться и буду попросту раздавлен. Но пока они выжидают: ЧИПУ, который ими командует, интересно, зачем я прилетел сюда. Он наблюдает. Что ж: я удовлетворю его любопытство…

Из бортов Крылова зазмеились изумрудные нити, дотянулись они до двери – прохода меж мирами, вцепились в неё, потянули, пытаясь приподнять или разорвать. Но дверь не поддавалась.

Тогда на помощь кораблю и Эльрике пришёл Дваркин.

Этот виднейший Светлоградский маг начал проговорить сложнейшую, неповторимую для простых, непосвящённых людей и нелюдей вязь заклятий. Поначалу голос его звучал тихо, затем – громом загрохотал. И даже Виш отшатнулся, потому что показалось четверорукому воителю, что Дваркин разрастается, заполоняя корабельный трюм…

Но продолжалось это лишь мгновенье, а затем Дваркин пошатнулся, побледнел и, если бы Дваркин не подхватил его, то упал бы на пол.

Маг, и без того измученный прежними сражениями, потерявший свой посох, отдал в это заклятье всё, что ещё оставалось в нём. И теперь сердце его едва билось…

А Крылов засиял ярче, чем в лучшие свои дни; изумрудное свечение стало и слепящим и жарким; испуганно отпрянул серый сумрак Тифмы отлетели подальше, продолжая, впрочем, наблюдать, что же дальше будет делать живой корабль.

Самой яркой частью Крылова теперь были изумрудные нити. Они постоянно утолщались, стали канатами, щупальцами… Через них к запечатанной двери перетекала магическая сила Дваркина, и рушились заклятье, наложенные раньше другими Светлоградскими магами…

И вот, наконец, дверь не выдержала, и лопнула – разлетелась на превеликое множество осколков, некоторые из них были поглощены Крыловых, а другие пробили немало Тифм. И Тифмы – эти железные слуги ЧИПА с грохотом начали падать на и без того уже истерзанную почву… Крылов, в намерения которого не входило хватать ещё и Тифм, просто расталкивал их своими сияющими нитями, а сам уже двигался вперёд – в тот мир, в котором так долго томился ЧИП…

Как уже говорилось, проход из Многомирья в Москву, находился на окраине этого многомиллионного города; возле озера, окружённого деревьями.

А одно из этих деревьев – старое, ветвистое, – рухнуло, когда дух ЧИПА возвращался в Многомирье. Часть дерева распилили и увезли, а оставшаяся ещё лежала; скрывая вывороченными из холодной земли корнями проход между мирами.

Впрочем, если бы кого-то угораздило лезть под эти корни, то он наткнулся бы на плиту, которую не смог бы пробить ни молотком, ни самой сильной взрывчаткой.

Но вот, по истечении нескольких дней, плита затрещала, покрылась трещинами из которых полились потоки изумрудного света. Затем полетели в разные стороны железные осколки и куски окончательно развороченного дерева.

По счастью, никто не был ранен. Ведь происходило это в тот ранний утренний час, когда в окнах ещё только зажигались первые электрические лампы, и люди готовились идти на работу или же на учёбу. Но на улицах ещё было темно, и только редкие машины проезжали по дороге, до которой от озерца было не менее двухсот метров.

И всё же у одного окна на двенадцатом этаже ближайшего к этому озерцу стоял Лев Яковлевич Цыбулко – учитель биологии в средней школе. Он допивал чай, и думал о том, какой бестолковый класс достался ему в этом году, и сколько двоек пришлось поставить за прошедшую контрольную… Настроение у Льва Яковлевича было плохим, ему хотелось поворчать, но он тут же позабыл и про непутёвых учеников и опостылевшую биологию, когда от озера хлынуло сильное изумрудное свечение, а затем, пошатнув несколько деревьев, полетел оттуда к нему многометровый парусный корабль.

Цыбулко выронил чашку с чаем, но даже не заметил этого. Вскрикнул:

– Же-ена!!.

И кричал он так истошно, что жена выскочила из ванны, и, порезав об разбитую чашку правую ступню, истошно завизжала.

– Смотри! – орал Лев Яковлевич.

– А-а!! – визжала его жена…

– Гляди?! – неистовствовал учитель биологии, тряся свою супругу за плечи и насильно поворачивая её к окну.

Но там уже только слабые отблески изумрудного свечения были видны. Впрочем, и они довольно быстро усмирялись за тучами…

Корабль Крылов улетел. А возле озерца повалились ещё несколько деревьев. Но не на поваленные деревья смотрела жена биолога, а на своего супруга, лицо её тряслось от гнева, и вот она залепила своему благоверному одну звучную пощёчину, затем – ещё и ещё.

– Но… – бормотал, слабо пытаясь защищаться Лев Яковлевич.

Ещё несколько пощёчин окончательно испортили ему настроение…

Этот мир, зимний, холодный, сумрачный – всё же был лучше той части Многомирья, которую заполнил мглой ЧИП. Здесь всё же чувствовалось присутствие Солнца, и до его живительных лучей можно было добраться.

Вверх и вверх летел Крылов. Виш и Эльрика стояли возле его глаз-окон, а обессилевший Дваркин лежал, тихо постанывая, на вновь выросшем из пола возвышении.

– Сколько же здесь домов! – говорил Виш.

– И какие они огромные, – молвила Эльрика, рука которой сливалась с бортом корабля.

Крылов же прогудел:

– Я чувствую, что в каждом из этих домов живёт множество людей. На обычном мире в нашем Многомирье не встретишь столько людей, сколько таят эти бетонные стены…

– А хорошие это люди или плохие? – спросил Виш.

– Они – разные, – ответил Крылов. – Но на их помощь нам рассчитывать не приходиться. Мы для них: чужаки…Но сейчас главное – добраться до солнечных лучей…

На некоторое время стало совсем темно – это Крылов погрузился в тучи, но вот, наконец, тучи расступились, и, словно в награду за все пережитые муки, они увидели совершенно безоблачное небо; то есть тучи, конечно, были – плотным покрывалом лежали они под ними, закрывая землю и город Москву, но над ними синел небосвод и уже восходило Солнце.

– Как хорошо! – воскликнул Крылов. – В этих лучах не меньше жизни, чем в нашем родном светиле!..

– Может, и нам тоже выйти на палубу? – предложил Виш.

– Не советую, – ответила Эльрика. – Ведь ты не каменный, а там такой холод лютый, что ты сразу промёрзнешь.

Когда солнечные лучи касались бортов Крылова – холод был ему не страшен. Он возрождался, он сиял…

Дваркин смог подняться со своего ложа. Опираясь на одну из могучих рук Виша, маг прошёл к окну, и спросил:

– Где мы?

– В небе, над городом…

– Хорошо… Но мы должны немедленно спуститься и искать смерть ЧИПА. Не забывайте: проход меж мирами остался незакрытым, и орды ЧИПА могут в любое мгновенье последовать сюда. Возможно, они и город Москву начнут разрушать…

– Ну а ты можешь определить, где точно находится смерть ЧИПА? – спросил Виш.

– Только приблизительно… я очень ослаб…

Крылов нехотя полетел вниз. Укрывшись в тучах, корабль осторожно выглядывал, оглядывая колоссальный, населённый миллионами людей город.

И Крылов, и все, кто находился на его борту, надеялись, что странные обитатели этого города не заметили их. Но всё же кое-кто их уже заметил, и в определённых местах поднялась тревога…

IX

Постепенно сиреневое свечение, которое исходило из центра мира Ог-го утихало. Переполненный энергией Винд вжался в стену и дрожал. Капли пота текли по его лицу, а глаза были широко раскрыты…

Плеть, которая слилась с его ладонью, извивалась, дёргалась, била по окружающим каменным стенам, оставляя в них глубокие борозды. Стены содрогались, но не только от ударов плети, но также и от приближающихся Тифм, которые раздирали мир Ог-го…

Наконец, Винд смог говорить. И голос его был как никогда громким. Впрочем, он совершенно не напрягался, а напротив – старался унять свой голос, чтобы он не вызвал разрушительных последствий:

– Ог-го!! Неужели ты передал мне всю свою силу?!

Слабым проблеском сверкнуло в центре сферы сиреневое свечение и прозвучал шёпот:

– Да… ЧИП всё равно забрал у меня всё… Ну а теперь – уходи: постарайся не попадаться на глаза Тифмам.

– Да что мне эти Тифмы?! И я их всех раздеру…

– Тише… Тише, Винд.

– Я не могу тише, Ог-го!.. Во мне столько силы…

– Прощай, Винд…

– Я вернусь, дорогой Ог-го!

– Но меня уже не будет. Прощай…

Стены покрывались трещинами, и, неожиданно, все составляющие их каменные глыбы поплыли в разные стороны, а Винд остался висящим в пространстве. Центр мира Ог-го окончательно померк, превратился в тёмное облачко, которое быстро слилось с наплывающим холодным, серым сумраком.

И в этом сумраке шевелились многочисленные Тифмы. Красноватыми пятнышками проступали их бесчувственные, но вызывающие отвращение глаза.

Единственное, ради чего Винду требовалось прикладывать усилия (и немалые) – это не проявлять свою неуёмную энергию. На всё остальное, как ему казалось, он был способен…

И всё же он старался последовать совету Ог-го. Он ухватился за одну из медленно плывущих, вращающихся каменных глыб, вжался в её поверхность, и так как плеть, согласно с его волей, не источала свечения, со стороны его трудно было заметить.

Быть может, Винд и улетел из этой, заполненной Тифмами части пространства, но всё же нетерпение выдало его. Он уже был уверен, что умирающий Ог-го дал ему плохой совет. Долго ему лететь так, вцепившись в этот холодный камень? Что это даст? Ведь, в конце-концов, ему всё равно придётся действовать. Так зачем же откладывать эти действия на потом, если можно начать уже прямо сейчас?!..

И, когда он пролетал поблизости от одной Тифмы, плеть, которая хорошо чувствовала желания своего хозяина, вздрогнула и засияла переливчатыми, разнообразными оттенками изумрудного и сиреневого цветов.

Тифма скрипнула и ринулась на Винда. Юноша даже не увёртывался. Он бешено усмехнулся, и, крутанувшись, рассёк тело Тифмы надвое. И развороченных внутренностей, где переплеталась механика и волшебство ЧИПА дыхнуло смертным холодом, но этот холод ничего не значил для Винда, не мог ему повредить, потому что в нём был энергия целого мира.

Только на секунду оплела плеть разорванные провода, и тут же то, что ещё оставалось от Тифмы, окончательно скукожилось, стало бесформенной грудой холодного железа…

Со всех сторон подлетали новые Тифмы…

Ещё за относительно недавний отрезок времени до описываемых событий, приближение этих чудищ повергло бы простого паренька с мира Каэлдэрон – сборщика целебных трав и кореньев Винда в ужас. Но многое изменилось за это небольшое время. Теперь Винд радовался их приближению. Он жаждал высосать всю энергию из них, после чего полететь на Ой-Чип-он, уничтожить его…

И началась битва, которую лучше было назвать бойней. Винд разрубал Тифм, без труда увёртывался от многочисленных, направленных в него парализующих зарядов… Впрочем, некоторые заряды всё же попадали в него, но не могли парализовать, а только, разве что, слегка раздражали Винда…

Всё же это была весьма однообразная бойня. В течении целого часа ничего не изменялось. То есть – сверкала плеть Винда, а Тифмы упрямо со всех сторон напирали, погибали, а Винд вбирал их силу в себя, не чувствовал ни холода, ни усталости.

И, примерно через полчаса, это окончательно наскучило Винду. Ему хотелось сразиться с самим ЧИПОМ, освободить Многомирье от мглы, встретиться с Эльрикой…

ЧИП тоже хотел встретиться с Виндом, но сам к нему не вышел, а послал своего слугу – Степана Вдовия – человека с нечеловеческим телом.

И вот они встретились: два достойных противника. Ведь и в новом теле Степана было заключено сердце некоего мира – сердце, способное заглатывать и перерабатывать сколь угодно много материи.

Голос ЧИПА звучал прямо в голове Степана: "Будь осторожен. Этот Винд может нанести тебе повреждения. Ты вновь будешь страдать. Помнишь, как ты страдал?"..

"Да… Но что мне с ним делать?!"

"Окружи его нитями. Сплети вокруг него паутину…"

Несмотря на сумрак Степан Вдовий прекрасно видел Винда, который продолжал рубить тупых Тифм. И вот в металлической груди Степана раскрылись многочисленные отверстия, из которых начали выбиваться нити тёмно-зелёного, маслянистого цвета…

Эти нити были сродни тем, которыми Крылов хватал своих жертв, сродни плети, которая теперь являлась частью Винда. Эти толстые, подрагивающие нити вырабатывало изумрудное сердце, заключённое в грудь Степана Вдовия…

Стремительно летал Степан Вдовий, и вот вокруг Винда образовалась сфера, сплетённая из живой зеленоватой паутины. Ещё несколько Тифм пытались через эту паутину пролететь, но завязли в ней, и паутина без труда поглотила их, переработала на пользу себе, уплотнилась…

А затем, согласно с указанием ЧИПА, сразу сотни Тифм ринулись на сияющую паутину с разных сторон. ЧИП не жалел этих механических созданий – ведь их беспрерывно производили внутри сферы Ой-Чип-она…

Никакого вреда паутине они причинить не могли, но зато, разлагаясь, выполняли полезное для ЧИПА дело. Паутина расширялась, и, наконец, слилась в одну, сияющую блекло-зеленоватым светом сферу…

…А что же Винд? Он, не прилагая никаких усилий, разрубил очередную Тифму, и вдруг обнаружил, что никто на него больше не нападает. Оглянулся. Увидел сотни порубленных, искорёженных, уже и не дрыгающихся, потому как вся энергия из них была высосана, врагов.

Окружающее пространство заполнял тёмно-изумрудный свет. Оттолкнувшись от перерубленного туловища Тифмы, Винд полетел и, вскоре увидел внутреннюю поверхность сферы.

В это время Степан Вдовий получил приказ от ЧИПА:

"Теперь неси пленника в Ой-Чип-он!".

Из груди Степана Вдовия вновь вырвались нити, и, впившись в сферу, начали толкать её вперёд. Почувствовал это движение и Винд. Он замахнулся плетью и нанёс удар по поверхности сферы.

Юноша был уверен, что без труда пробьёт эту поверхность, но, вместо этого, плеть увязла, а исходящее из неё сиреневатое свечение начало расходиться по поверхности сферы.

В голову Степана Вдовия ударил приказ ЧИПА:

"Отцепляйся! Немедленно!!"

Только теперь понял ЧИП, какая опасность грозит ему первейшему слуге и воину, на которые он возлагал столь большие надежды. И всё же у Степана Вдовия ещё было время отцепиться от сферы, которую он толкал – он и сделал бы это, если бы подчинялся ЧИПУ беспрекословно. Но ведь в Степане всегда жил протест: он вовсе не желал той доли, которую уготовил ему ЧИП; он, Степан, был жертвой обстоятельств, и он больше всего хотел вырваться из сотканного для него кошмара и вернуться в Москву, где ждали его жена и дети…

Вот поэтому, несмотря на давление, он не подчинялся сразу ЧИПУ, он ещё выжидал. И этих нескольких секунд замешательства оказалось достаточно, чтобы сиреневатый свет, исходящий из плети Винда добрался до него…

Металлическое тело Степана Вдовия затрещало, но не разорвалось, а только покрылось сиреневатыми кристаллами. Некоторые из этих острейших кристаллов, проткнув металлическую оболочку и добрались до мозга Степана. Однако, боли он не почувствовал.

Зато в это мгновенья мысли, чувства и воспоминания Степана Вдовия и Винда переплелись. И в одно мгновенье страшного напряженья Винд увидел всю прошлую жизнь Степана Вдовия, ну а Степан – всю жизнь Винда. И жизнь Степана понравилась Винду, а жизнь Винда – Степану. И они уже вовсе не хотели сражаться друг против друга, но – напротив хотели уничтожить созданное ЧИПОМ, вернуть всё на прежние места.

ЧИП был разъярён. Металлические туннели сферы Ой-Чип-она содрогнулись от его чудовищного вопля. Но он не собирался выпускать Степана так просто. В механическом теле Степана находилось устройство, которое ЧИП надеялся никогда не включать, но теперь передал команду и оно заработало.

В тоже мгновенье мозг Степана был поражён неизвестным ядом, и перестал работать. Мириады образов чужого сознания, которые только что видел Винд, поблекли и рассыпались на тёмные, канувшие во мраке осколки…

Поражённый Винд отпрянул, но ему и самому уже казалось, что он падает в бездну, из которой невозможно вырваться…

Осторожно, только своим днищем, выглядывал из-за туч Крылов, и к этому днищу прильнули Виш и Дваркин. Что касается Эльрики, то она в это время пребывала где-то в стенах живого корабля…

Виш, глядя в округлое оконце, произнёс:

– Такой громадный город под нами. Кажется: всю жизнь можно потратить, и всё равно – не узнаешь всех его жителей.

Дваркин же ответил:

– Этот город – Москва; и, насколько мне известно, он не единственный на этом мире.

– Таких необъятных миров уж точно нет в нашим Многомирье! – воскликнул четверорукий Виш.

– Ну, я не стал бы делать таких однозначных заявлений, – молвил Дваркин. – Слишком велико Многомирье. Вполне возможно, где-то в его пространствах есть такие крупные миры… Но сейчас нам нужно то, что скрывается именно в Москве, а точнее…

Голос Дваркина сделался совсем тихим, его единственный глаз прикрылся, и маг опустился на пол.

– Ну, что такое! Договаривай?! – потребовал Виш.

– …Я очень ослаб. Пытаюсь сосредоточиться… Определить местоположение смерти ЧИПА…

Из бортов Крылова вытянулись нити и, прикоснувшись к коже Дваркина, начали перекачивать в него жизненную энергию.

Глаз мага приоткрылся, и он произнёс:

– На городской окраине. Но не возле того озера, которого мы вылетели… Крылов, лети туда…

И он вытянул руку, указывая направление. Живой корабль полетел в указанном направлении. При этом он поднялся ещё на несколько метров, так что тучи скрыли его.

И всё же прохожие на улицах, если поднимали они головы, то могли увидеть слабое, изумрудное свечение, которое из-за туч, столь плотно их город укрывавших, выбивалось…

Прохожие, впрочем, охвачены были иными заботами, и на изумрудный свет внимания не обращали. И всё же, как уже говорилось, Крылов был замечен…

И вот Виш, которому не терпелось совершить очередной подвиг, услышал голос Крылова:

– К нам приближаются?

– Кто же? – спросил четверорукий воитель.

– Могу сказать только, что это – железные создания, внутри которых – люди.

– Наверняка это порождения ЧИПА! – воскликнул Виш.

– Возможно, но не факт, – отозвался все ещё слабым голосом Дваркин.

– Почему же?.. Ведь, после того пролетел Крылов, проход между нашим Многомирьем и этим странным миром остался открытым, разворошенным, – молвил Виш.

– Возможно, но не факт, – упрямо повторил Дваркин. – Я вот заметил, что по улицам этого города катятся железные создания. Они произведены здесь, на Земле. Возможно, и эти, приближающиеся к нам – местные… Говорю я это к тому, что опасаюсь: не погорячимся ли мы, если вступим в бой с ними? Не лучше ли нам избежать столкновения?..

Крылов молвил:

– Они летят очень быстро. Мне придётся выкладываться все свои силы, чтобы ускользнуть от них. И то, не уверен – удастся ли…

– Лети, лети, – напряжённым, усталым голосом говорил Дваркин. – Только старайся не изменять направление, которое я тебе указал…

Первыми, кто оказались возле поваленных на берегу озерца деревьев, были собачники, которое в то вполне обычное для Москвы пасмурное зимнее утро, выгуливали там своих питомцев.

И вот сразу несколько человек, разных полов, форм и возрастов стояли там, недоумённо с разными интонациями переговариваясь; ну а их собаки – тоже разных полов, форм и возрастов заходились отчаянным лаем. Внимание всех их было обращено на широченную воронку, из которой валил, спешно поднимаясь к небу, сероватый, холодный сумрак.

И уже строили предположения, что же это такое. Говорили, например, что это взорвались некие, проложенные под землей трубы; другие уверяли, что это упал метеорит; другие уверяли, что сюда по ошибке, во время учений, сбросили военные бомбу.

Звонили по сотовым… Сначала приехала одна милицейская машина; затем – ещё несколько пожарных машин; также подкатила машина от телекомпании, и откуда пришли несколько нервных, худых журналистов. Никто из них, конечно, не понимал, что происходит, но уже почти уверены были, что здесь – настоящая сенсация…

Несмотря на предложения милиционеров разойтись – расходились ну совсем неохотно и не на большое расстояние. Отойдя же, продолжали наблюдать за происходящим.

Весьма завораживающими казался и тот странный, раскатистый, резкий металлический скрежет, который доносился, вроде бы, из-под земли. И откуда им было знать, что доносится он не из-под земли, а из Многомирья, и что скрипят это Тифмы, которые, согласно с командами ЧИПА, убирали своих разбитых подобий…

Вниз, в воронку светили мощными фонарями, но всё равно, не могли разглядеть, что там, на её дне. Всё же кто-то решил, что там вода и её надо откачивать. Спустили туда шланг, включили нанос. Вдруг шланг натянулся, и пожарная машина, к которой он был прикреплён, покатилась к воронке…

Машину пытались остановить, но – тщетно. В результате, машина попала в воронку.

Телевезионщики снимали, газетчики – тоже снимали, простые люди – снимали на видеокамеры…

Через пару минут к месту происшествия подъехали ещё две милицейские машины. Выбравшиеся из них милиционеры разгоняли толпу, но, конечно, ничего не могли поделать с тем, что приближалось к ним из Многомирья…

А в Многомирье ЧИП размышлял над тем, что делать с этим проходом. С одной стороны, в его ближайшие планы не входило вторжение на Землю; сначала он хотел захватить Многомирье. Ну, а если и не всё Многомирье, так, по крайней мере, значительную его часть…

Москва, в которой он провёл столь долгое время, забыв о своём прошлом, пугала и отталкивала его, в тоже время ЧИП чувствовал и некое духовное родство с этим местом. Ведь именно из Москвы принёс он неистовую страсть к изменению Многомирья. Он жаждал заполнить всё техникой, и в тоже время, чтобы люди с этими механизмами и электроникой были соединены.

И вот теперь, наблюдая, посредством глаз Тифм, за проходом, слыша, посредством их чутких детекторов Московские звуки, ЧИП решил, что заделать проход не удастся; что люди всё равно уже слишком близко…

Вот и первый несчастный случай произошёл: просунутый в проход шланг угодил прямо в Тифму, и крутящийся механизм начал наматывать этот шланг, за ним втянулась и Московская машина. Количество людей и машин по ту сторону прохода постоянно увеличивалось…

Что ж – раз контакта было не избежать, ЧИП решил действовать. И вот Тифмы начали разбирать на части преградившую проход пожарную машину…

Возгласы с той стороны, из Москвы усилились…

И вдруг все Тифмы остановились. Направлявшая из напряжённая воля вдруг обратила всё своё внимание внутрь себя, на воспоминания…

ЧИП вспоминал свою Московскую жизнь… В мгновенном проблеске увидел ЧИП Якова Фёдоровича Корбудзо, на груди которого лежала собранная им же чёрная сфера. Сфера эта неустанно работала – высасывала из него то, что называлось смертью, и наконец вся смерть Корбудзо, который на самом деле был ЧИПОМ, перетекла внутрь этой сферы… А потом он отнёс эту сферу на окраину города, в котором жил, и спрятал там… ЧИП из всех сил напрягался, пытаясь точно вспомнить, в каком именно месте, спрятал он сферу, но пока что это ему не удавалось.