Текст книги "Перебежчики. Заочно расстреляны"
Автор книги: Дмитрий Прохоров
Соавторы: Олег Лемехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)
Служба Юрченко в Вашингтоне в 1979 году омрачилась крупным проколом. Однажды некий доброжелатель уведомил резидентуру, что готов передать секретную документацию, имеющую отношение к операциям ЦРУ. Резидент КГБ Дмитрий Иванович Якушкин доложил о предложении в Москву. Однако председатель КГБ Андропов после недавнего ареста в 1978 году сотрудников нью-йоркской резидентуры Черняева и Валдека Энгера, посчитал это предложение провокацией и отказался санкционировать встречу с контактом. Но тот, не дождавшись ответа, перебросил пакет с секретными документами через забор на территорию советского посольства. Юрченко, не разобравшись с содержимым пакета, связался с полицией и, высказав предположение о наличии в нем взрывчатки, потребовал забрать его с территории посольства. Прибывшая тотчас полиция забрала пакет в участок и, вскрыв его, обнаружила множество совершенно секретных документов ЦРУ, Пентагона и других правительственных ведомств. Дело было передано в ФБР, которое быстро установило подбросившего пакет бывшего сотрудника ЦРУ некого Эдвина Гиббонса Мура. Он был арестован и осужден на семнадцать лет тюремного заключения.
Правда, сам Юрченко считает, что Мур был подставой американских спецслужб. И Действительно, в этой истории много неясного. Дело в том, что спустя полгода после суда американские журналисты выследили Мура, спокойно разгуливавшего по улицам Вашингтона. Разразился грандиозный скандал, в ходе которого американская администрация объясняла досрочное освобождение Мура резко ухудшившимся состоянием его здоровья.
Весной 1980 года Юрченко вернулся в Москву с повышением. Он был назначен заместителем Сергея Михайловича Голубева, начальника 5-го отдела управления «К», отвечавшего за внутреннюю безопасность ПГУ, а вскоре и возглавил этот отдел. [76]76
С.М. Голубев в 1960–1965 гг. работал в США. С 1966 по 1970 год был резидентом КГБ в Каире, после чего получил назначение во Вторую службу ПГУ, которая была сформирована на базе 14-го отдела (контрразведка) и 9-го (эмиграция) в 60-х годах. В 1985 г. становится заместителем начальника управления «К» ПГУ и генерал-майором.
[Закрыть]В этом качестве он проработал до 1985 года, когда был назначен заместителем начальника 1-го (американского) отдела ПГУ. На эту должность его рекомендовал Д.И. Якушкин, ставший начальником 1-го отдела в 1982 году. Якушкина в этом вопросе поддержал Н. Леонов, в сентябре 1983 года занявший должность заместителя начальника ПГУ по американскому направлению. Назначение Юрченко на этот пост было обусловлено усилением вербовочной работы ЦРУ против советских граждан. Но все же остается неясным, почему столь высокоинформированный сотрудник внешней контрразведки, по своему положению знавший о многих грязных делах ПГУ, занял выездную должность.
В июле 1985 года Юрченко командируют в Рим с заданием провести встречу с человеком, которого подозревали в том, что он является подставой ЦРУ, и по возвращении в Москву провести анализ всего дела. Для прикрытия в этой командировке Юрченко использовал должность советника МИД, якобы выехавшего в Италию в связи с кражей картин из советского посольства. Однако 1 августа 1985 года Юрченко исчез из Рима, после того как провел запланированные встречи и доложил в Центр, что готов к вылету в Москву. Советским дипломатам, встретившимся ему возле посольства, он в одном случае сказал, что направляется в Ватиканский музей, в другом – что идет купить подарки для домочадцев. Итальянская полиция после трех дней интенсивных поисков сообщила, что каких-либо криминальных действий в отношении Юрченко на территории Италии совершено не было. И Центр пришел к выводу, что Юрченко бежал на Запад.
И действительно, Юрченко вышел на сотрудников ЦРУ в Риме и был переправлен ими в США. На допросах он ошарашил американцев огромным количеством ценнейшей информации. Так, он рассказал о ходе расследования предательства полковника КГБ О. Гордиевского, назначенного было резидентом в Лондон. Сообщил об использовании, «шпионской пыли», которую сотрудники 7-го управления КГБ (наружное наблюдение) наносили на одежду и обувь иностранных дипломатов в Москве для выслеживания их контактов. Кроме того, он рассказал о так называемой лаборатории № 12, в которой изготавливались яды для проведения диверсий за рубежом, в частности для политических убийств. Поведал Юрченко и о подробностях похищения в Вене в декабре 1975 года Н. Артамонова, бывшего офицера ВМФ СССР, бежавшего в США в 1959 году и по заданию ЦРУ вступившего в контакт с КГБ весной 1966 года.
Но самое главное, Юрченко раскрыл американцам имена агентов КГБ, работавших со спецслужбами США. Он назвал Эдварда Ли Говарда, бывшего кадрового сотрудника ЦРУ. В мае 1983 года Говард получил назначение в московскую резидентуру ЦРУ. Это назначение могло послужить трамплином к блестящей карьере, однако при обязательном испытании на детекторе лжи выяснилось, что Говард скрыл свое пристрастие к наркотикам, алкоголю и склонность к мошенничеству. В результате проверки ЦРУ приняло решение отказаться от его услуг. Обиженный Говард, оставшийся к тому же без работы, решил отомстить своему ведомству и вступил в контакт с КГБ, сообщив много ценного об операциях ЦРУ в Москве. Так, считается, что именно он выдал Адольфа Георгиевича Толкачева, ведущего конструктора Московского НИИ радиостроения, с сентября 1978 года передававшего ЦРУ совершенно секретные материалы о советских ВВС. [77]77
Толкачев был арестован 9 июня 1985 г., а 13 июня был задержан Пол Стомбаух, оперативный сотрудник ЦРУ в Москве под «крышей» второго секретаря посольства, когда он шел на встречу с Толкачевым, роль которого исполнял загримированный сотрудник КГБ. Стомбаух был объявлен персоной нон грата, а Толкачев отдан под суд. На суде выяснилось, что за переданные секреты Толкачев получил от ЦРУ 789 500 рублей, а также имел на банковском счете в США 1 990 729 долларов. Суд приговорил Толкачева к расстрелу, и 23 июля 1986 г. приговор был приведен в исполнение.
[Закрыть]Узнав о предательстве Говарда, ФБР установило за ним наблюдение, а 19 сентября допросило его в Санта-Фе. Однако Говард отказался давать показания, а юридических оснований для его задержания ФБР не имело. Двадцать первого сентября Говард бежал из США в Хельсинки, откуда перебрался в Москву. [78]78
Дальнейшая судьба Говарда довольно интересна. В СССР он был окружен заботой и вниманием, ему был предоставлен дом в поселке Жуковка под Москвой с круглосуточной охраной. После распада СССР у него появились опасения за свою судьбу, и он стал добиваться разрешения на выезд в какую-нибудь спокойную цивилизованную страну. Вскоре он оказался в Венгрии, откуда не без нажима со стороны США был выслан, и в декабре 1991 г. перебрался в Швецию. Но и в Швеции спокойной жизни у него не получилось. В августе 1992 г. он был арестован по подозрению в шпионаже. В сентябре 1992 г. дело было закрыто, а сам Говард выдворен из Швеции и вернулся в Россию, где его следы окончательно затерялись.
[Закрыть]
Назвал Юрченко и некого бывшего сотрудника Агентства национальной безопасности США (АНБ), в 1980 году вступившего. в контакт с советской разведкой. Этот человек, по словам Юрченко, в самом начале года явился в советское посольство, причем покидал его уже тайно, без бороды и в другой одежде. В дальнейшем этот неизвестный получил псевдоним Лонг. Сотрудники ФБР, проведя кропотливую работу, установили таинственного посетителя, побывавшего в советском посольстве 15 января 1980 года. Им оказался Рональд Уильям Пелтон, бывший сотрудник АНБ, работавший там с 1964 по 1979 год. Пелтон был взят под плотный контроль, и 24 октября 1985 года специальный агент ФБР Дейв Фолкнер допросил его в номере отеля «Аннополис-Хилтон», продемонстрировав в ходе допроса фотографию Анатолия Славнова – сотрудника КГБ, с которым Пелтон встречался в Вене. Под тяжестью улик Пелтон признался в том, что в январе 1980 года сам предложил свои услуги КГБ в Вашингтоне и до самого своего ареста давал подробную информацию о деятельности и элементах безопасности АНБ в семидесятые годы. Он передал КГБ 60-страничный документ, озаглавленный им «Папка параметров связи», в которой рассматривались средства связи, считавшиеся в АНБ наиболее эффективными, методика их анализа и результаты. Пелтон выдал также пять систем сбора данных электронной разведки и среди них операцию «Айви Беллз», в ходе которой производился съем информации с советского подводного кабеля, пролегавшего по дну Охотского моря. Под тяжестью улик Пелтон вынужден был признаться в предательстве, был арестован и вскоре предстал перед судом. Пятого июня 1986 года он был приговорен к пожизненному заключению.
Воскресил Юрченко и старые страхи ЦРУ и ФБР, сообщив, что умерший 2 мая 1982 года Игорь Григорьевич Орлов, работавший на ЦРУ с 1946 по 1961 год, действительно был агентом КГБ. Но самое главное, в одном из своих заявлений Юрченко сообщил, что Орлов привлек одного из своих сыновей к шпионской деятельности в пользу СССР. Таким образом, дело САШИ, возникшее с подачи Голицына, получило неожиданное продолжение. В январе 1988 года вдова Орлова Элеонора и два его сына – Джордж и Роберт – вновь подверглись многочисленным допросам. Им были продемонстрированы пятистраничные показания Юрченко и магнитофонная запись его допроса. В доме Элеоноры Орловой и в картинной галерее, которой она владела, были проведены обыски, не давшие никаких результатов. В марте Элеонору заставили пройти проверку на детекторе лжи, после чего дело было закрыто, на этот раз окончательно.
По мнению сотрудников ЦРУ, знакомых с делом Юрченко, он выдал в общей сложности двенадцать агентов, а весь комплекс информации был поистине бесценным. Подтверждает эту точку зрения и факт ужина Юрченко в кабинете директора ЦРУ Уильяма Кейси, что само по себе является признанием его заслуг. Нельзя сбрасывать со счетов и странную туристическую поездку Юрченко в Канаду.
Но неожиданно для всех 2 ноября 1985 года Юрченко сбежал от американцев. По его словам, он вылез из окна туалета в вашингтонском ресторане «Пьер де Крюшон» в студенческо-туристическом районе Джорджтаун. Молодой агент ЦРУ Том Хеннен, сопровождавший Юрченко, вероятно, увлекся трапезой и не заметил побега. (Кстати, у входа в ресторан с тех пор висит «мемориальная доска» в память об этом событии, а над столом, где в тот день он сидел, – табличка с надписью: «В. Юрченко. Последний ужин в США. Суббота, 2 ноября 1985 года».)
Появившись в посольстве СССР, Юрченко поведал о том, что якобы в Риме на территории Ватиканского музея его похитили с применением наркоза сотрудники ЦРУ, тайно вывезли в США и в течение трех месяцев содержали на вилле Фредериксберг под Вашингтоном, вытягивая из него информацию с помощью психотропных средств. Но при первой же возможности он бежал и вот теперь, мол, явился в посольство СССР.
В резидентуре и в Москве были крайне удивлены появлением Юрченко. Из Центра последовала команда: немедленно взять у него кровь и мочу на анализ, провести первичный медосмотр, сохранить изъятые у него таблетки и немедленно переправить самого Юрченко в Москву. Седьмого ноября 1985 года в сопровождении сотрудников резидентуры (в том числе и Мартынова, арестованного по прилете в Шереметьево) Юрченко был доставлен в Москву, где в точности повторил свою версию. Его возвращение широко освещалось иностранными журналистами как в Вашингтоне, так и в Москве. На завершающей пресс-конференции в Москве Юрченко с пафосом заявил: «Я понимал, что у меня за спиной великий народ, наши советские люди… Я хотел бы еще раз выразить глубокую благодарность нашей партии, правительству за все сделанное для моего спасения».
По словам Н.С. Леонова, после возвращения Юрченко руководство КГБ не было особенно заинтересовано в доскональном расследовании причин произошедшего. Советское руководство решило полностью использовать политические преимущества, которые давало бегство Юрченко из плена ЦРУ. Это подтверждает и О. Калугин, считающий, что возвращение Юрченко было спасением для Крючкова. Так или иначе, но Юрченко был награжден за проявленное мужество знаком «Почетный чекист» и даже оставлен на работе в ПГУ, правда на третьестепенной должности в одном из институтов. А в 1991 году он был отправлен в отставку и поселился в дачном поселке КГБ под Москвой.
Американцы были в шоке от побега Юрченко и его твердого решения вернуться в СССР. Ими была развернута широкая кампания в прессе с целью полностью скомпрометировать Юрченко в глазах Москвы. В газетных публикациях смаковались его визиты к шефу ЦРУ У. Кейси, подробно живописались все выданные им секреты. В самом ЦРУ был полностью реорганизован отдел контрразведки, а на его месте был создан центр контрразведки, начальник которого был понижен в ранге до уровня помощника по вопросам контрразведки.
Но в 1994 году история с Юрченко получила неожиданное продолжение. Двадцать первого февраля около своего дома в Арлингтоне (штат Вирджиния) был арестован Олдрич Эймс, возглавлявший контрразведывательный отдел в управлении СССР и стран восточного блока в ЦРУ. Он был арестован по обвинению в шпионаже в пользу СССР, а потом России. Чуть позже по тому же обвинению была арестована его жена Мария Росарио Эймс. В ходе расследования было установлено, что Эймс пошел на контакт с КГБ в апреле 1985 года. За это время он по официальной версии ЦРУ выдал двенадцать сотрудников КГБ и ГРУ, завербованных американцами, более двух десятков иностранных агентов ЦРУ в Москве и сообщил более чем о пятидесяти операциях ЦРУ против СССР, получив в качестве вознаграждения от КГБ более двух с половиной миллионов долларов. [79]79
В западной печати даже фигурировала цифра в 4,6 миллиона долларов.
[Закрыть]Все это заставляет пересмотреть дело Юрченко и взглянуть на него с другой стороны.
Весьма вероятно, что вербовка Эймса и полученная от него первая информация о предателях заставила руководство ПГУ серьезно задуматься о безопасности столь ценного источника. Как там резонно считали, отвод от секретной информации и аресты агентов привели бы к лихорадочному поиску источника утечки информации в ЦРУ, что могло поставить под угрозу Эймса. С целью предотвращения его провала была разработана операция прикрытия, в которой главная роль отводилась Юрченко. Бежав в США, Юрченко выдал ЦРУ ряд ценной информации, выдвинув при этом условие, чтобы его переход на Запад сохранялся в тайне. ЦРУ не могло не поверить ему. А тем временем КГБ вывез Говарда в СССР, а вслед за ним бежал и Юрченко. Таким образом, все провалы в Москве ЦРУ списал на Говарда, а Эймс спокойно продолжал работать на КГБ в течение девяти лет. В свете вышесказанного становится ясно, почему Юрченко не только не был наказан, но даже был награжден знаком «Почетный чекист», а его бывший начальник С.М. Голубев получил орден Ленина, звание генерал-майора и вскоре стал заместителем начальника управления «К» ПГУ. Если это предположение верно, то дело Юрченко оборачивается уникальнейшей по сложности и блестяще проведенной операцией ПГУ по дезинформации американской разведки в период «холодной войны».
Следует заметить, что в восьмидесятые годы случаи предательства наблюдались не только в разведке, но и в контрразведке. Так, в 1985 году в Москве был арестован с поличным заместитель начальника отделения Московского управления КГБ майор Сергей Воронцов. На следствии Воронцов заявил, что установил связь с сотрудниками ЦРУ в 1984 году, а пошел на сотрудничество с ними не по идейным соображениям, а из желания заработать, так как перед этим он был уличен в мелкой растрате казенных денег и понижен в должности. Желая поправить свое материальное положение, он подбросил в машину американского дипломата записку с предложением о сотрудничестве. Контакт был установлен только с третьей попытки. Воронцов передал американцам свежие данные о методе «шпионской пыли», применяемой контрразведкой КГБ для слежки за иностранцами в Москве, несколько номеров «Информационного бюллетеня» контрразведки, посвященных практическим приемам, способам и тактике борьбы против агентуры западных спецслужб, выдал своих коллег и агентуру контрразведки в Москве. Всего за свою работу на ЦРУ Воронцов получил около 30 тысяч долларов.
Выдал Воронцова Эймс, после чего он, как уже говорилось, был немедленно арестован во время проведения тайниковой операции. В ходе следствия он полностью признал свою вину и согласился участвовать в оперативной игре с американцами. В результате успешно проведенной операции 10 марта 1986 года был задержан с поличным сотрудник московской резидентуры ЦРУ Майкл Селлерс, позднее объявленный персоной нон грата.
После окончания следствия дело Воронцова было передано в Военную коллегию Верховного суда СССР, которая приговорила его к расстрелу. В 1986 году приговор был приведен в исполнение.
А в 1990 году Эймс выдал другого высокопоставленного сотрудника контрразведки КГБ Полякова. Сейчас стало известно, что Поляков был «подставой». [80]80
– Поляков – сотрудник контрразведки КГБ, завербован в 1990 г.;
– Олег Агранянц – сотрудник МИД СССР, завербован в 80-х гг. В 1985 г. отказался возвращаться в СССР и попросил политического убежища в США;
– Сергей Илларионов – сотрудник ПГУ КГБ, завербован в 1990 г. В 1991 г. отказался выполнить приказ о возвращении в Москву и тайно бежал в США;
– Вячеслав Баранов – полковник ГРУ, завербован в 1989 г. В 1992 г. арестован и осужден на 6 лет лишения свободы.
К этим семнадцати следует добавить Сергея Федоренко, сотрудника Института США и Канады, завербованного в 1976 г. и единственного из известных Эймсу агентов ЦРУ, которого он не выдал КГБ, и некого агента МОТОРБОУТ – разведчика одной из стран Варшавского Договора, арестованного и расстрелянного в 1986 г. Кроме того, до сих пор существуют определенные подозрения относительно того, кто помог разоблачить Адольфа Толкачева, ведущего конструктора Московского НИИ радиостроения, арестованного в 1985 г. – и на следующий год расстрелянного. Традиционно считается, что Толкачева выдал Э. Говард, но он все время категорически отрицал свою причастность к этому делу. Таким образом, с определенной долей уверенности можно говорить о 20 агентах ЦРУ, разоблаченных с помощью данных, полученных от Эймса.
[Закрыть]
В 1986 году бежал на Запад полковник ПГУ КГБ В.П. Гундарев. Виктор Гундарев в 1964 году окончил Высшую школу КГБ имени Дзержинского и был направлен на работу в ПГУ. Его карьера складывалась довольно успешно, и в начале восьмидесятых годов он в очередной раз был командирован в Грецию в афинскую резидентуру КГБ. Там у него завязались интимные отношения с учительницей русской школы при посольстве. Это обстоятельство и послужило толчком к бегству Гундарева в США в 1986 году. Вместе с ним бежала и учительница, а также младший сын Максим, которого он взял с собой. ЦРУ после соответствующей проверки и подготовки использовало Гундарева, как и А. Богатого, в оперативных играх с КГБ. Он несколько раз давал знать в советское посольство, что готов сотрудничать при условии безопасного возвращения в СССР. Однако реакции со стороны КГБ так и не последовало.
Следует отметить, что жена Гундарева в течение длительного времени пыталась вернуть себе младшего сына, предпринимая различные шаги, вплоть до обращения через американское посольство в Москве с письмом на имя президента США. Но успеха она не достигла – власти США посчитали, что у отца больше прав на сына.
В 1989 году пошел на измену Родине полковник ГРУ Вячеслав Максимович Баранов.
Баранов родился в 1949 году в Белоруссии. После окончания восьмого класса средней школы он поступил в суворовское училище, а затем – в Черниговское высшее военное летное училище. Получив офицерское звание, он несколько лет прослужил в войсках. В это время он, стремясь сделать карьеру, много читал, выучил английский язык и даже стал секретарем партийной организации эскадрильи. Поэтому когда в авиационный полк, где служил Баранов, пришла разнарядка на кандидата для поступления в Военно-дипломатическую академию, командование остановило выбор именно на нем.
Во время учебы в академии Баранов успешно прошел все курсы, но в 1979 году, перед самым выпуском, совершил серьезный проступок – грубо нарушил режим секретности. В результате, хотя он и был направлен для дальнейшего прохождения службы в ГРУ, но целых пять лет являлся невыездным. И только в июне 1985 года, когда началась так называемая перестройка и было провозглашено «новое мышление», Баранов выехал в первую зарубежную командировку. Его направили в Бангладеш, в Дакку, под «крышей» руководителя группы технических специалистов.
Осенью 1989 года, в конце четырехгодичной командировки к Баранову стал подбирать ключи оперативник ЦРУ в Дакке Брэд Ли Брэдфорд. Однажды после волейбольного матча между «околопосольскими» сборными СССР и США он пригласил Баранова на обед к себе на виллу. Баранов приглашение отклонил, но и начальство не поставил об этом в известность. Через несколько дней Брэдфорд повторил свое приглашение, и на этот раз Баранов обещал подумать.
Двадцать четвертого октября 1989 года Баранов позвонил Брэдфорду из ресторана «Лин Чин» и договорился о встрече на следующий день. Во время беседы Брэдфорд поинтересовался материальным положением советских зарубежных служащих в эпоху перестройки, на что Баранов ответил, что оно сносное, но, мол, никто не против получать побольше. При этом он пожаловался на тесноту своей московской квартиры и болезнь дочери. Разумеется, Брэдфорд намекнул Баранову, что все это вполне поправимо, и предложил встретиться еще раз.
Вторая встреча Баранова и Брэдфорда состоялась через три дня, 27 октября. Идя на нее, Баранов полностью отдавал себе отчет в том, что его пытаются завербовать. Но в СССР полным ходом шла перестройка, и он решил подстраховаться на будущее, некоторое время поработав на двух хозяев. Поэтому разговор между Брэдфордом и Барановым шел совершенно конкретный. Баранов согласился работать на ЦРУ, поставив условием свой вывоз вместе с семьей из СССР в США. Вот какие показания о второй встрече дал Баранов на следствии:
«На второй встрече с Брэдфордом в Дакке я поинтересовался, что ждет меня на Западе. Брэдфорд ответил, что после достаточно длительной и кропотливой работы со мной (имея в виду, разумеется, опрос) мне со всей семьей будет предоставлен вид на жительство, оказана помощь в устройстве на работу, подыскании жилья в выбранном мною районе США и в изменении внешности, если это потребуется.
Я спросил: «Что будет, если я откажусь от опроса?» Брэдфорд, до этого беседовавший со мной в мягкой и доброжелательной манере, довольно резко и сухо произнес: «Никто принуждать вас не будет. Но в этом случае наша помощь ограничится предоставлением вам и вашей семье статуса беженцев в США или в одной из стран Европы. В остальном вы будете предоставлены сами себе».
Окончательно вербовка Баранова состоялась во время третьей встречи, 3 ноября 1989 года. На ней присутствовал резидент ЦРУ в Дакке В. Крокет, бывший в свое время куратором другого предателя из ГРУ – А. Филатова – ив 1977 году высланный из Москвы за действия, несовместимые со статусом дипломата. Во время встречи были оговорены условия, на которых Баранов согласился работать на американцев – 25 тысяч долларов за согласие сотрудничать выплачиваются немедленно, по 2 тысяче долларов ежемесячно при активной деятельности и по тысяче долларов – при вынужденном простое. Кроме того, американцы обязывались вывезти его вместе с семьей из СССР в случае необходимости. Правда, на руки Баранов получил только 2 тысячи долларов.
С этого момента новый агент ЦРУ, получивший псевдоним ТОНИ, начал отрабатывать полученные деньги и первым делом рассказал Крокету и Брэдфорду о структуре, составе и руководстве ГРУ, зоне ответственности оперативных управлений и направлений, составе и задачах резидентур ГРУ и ПГУ КГБ в Дакке, об используемых советскими разведчиками должностях прикрытия. Кроме того, он поведал о планировке и месторасположении помещений резидентур ГРУ и КГБ в здании советского посольства в Дакке, о порядке обеспечения их безопасности и о последствиях вербовочного подхода американцев к одному из сотрудников резидентуры ПГУ КГБ в Бангладеш. На этой же встрече были оговорены условия связи Баранова с сотрудниками ЦРУ в Москве.
Через несколько дней после вербовки Баранов отправился в Москву. Отгуляв положенный ему отпуск, он приступил к работе на новом месте – под «крышей» одного из подразделений Министерства внешней торговли. А 15 июня 1990 года он сигнализировал американцам о готовности начать активную работу: в телефонной будке около станции метро «Кировская» он нацарапал на телефоне заранее оговоренный несуществующий номер – 345–51–15. После этого он трижды выходил в условленное Крокетом место встречи со своим московским оператором, но безрезультатно. И только 11 июля 1990 года состоялась встреча Баранова с заместителем резидента ЦРУ в Москве Майклом Саликом, произошедшая на железнодорожной платформе Маленковская. Во время этой встречи Баранову были вручены два пакета, в которых содержались инструкции по поддержанию связи, оперативное задание, касающееся сбора данных о находящихся в распоряжении ГРУ бактериологических препаратах, вирусах и микробах, и 2 тысячи рублей для покупки радиоприемника.
Баранов старательно выполнял все задания, но иногда его преследовало форменное невезение. Так, один раз после закладки им в тайник контейнера с разведданными строительные рабочие заасфальтировали место закладки и его работа пошла прахом. Более того, американцы по-прежнему не выходили с ним на связь, но целых 26 раз передали по радио сообщение. В нем говорилось, что сигнал «Павлин», означающий готовность Баранова к личной встрече, ими зафиксирован, но провести ее они не в состоянии из-за случившегося 28 марта 1991 года пожара в здании посольства США в Москве.
Последняя встреча Баранова с сотрудником ЦРУ состоялась в апреле 1991 года. На ней ему рекомендовали по возможности больше не пользоваться тайниками, принимать инструкции по радио и выплатили 1250 рублей на ремонт личного автомобиля «Жигули», который пострадал в аварии. После этой встречи Баранов понял, что его надежды на бегство из СССР при помощи ЦРУ несбыточны. Вот что он говорил об этом во время следствия:
«Ни условия, ни способы и сроки возможного вывоза меня и семьи из СССР с американцами не обсуждались и до меня ими не доводились. На мой вопрос о возможной схеме вывоза в обоих случаях и в Дакке, и в Москве следовали заверения общего характера. Скажем, что мероприятие такого рода очень сложно и требует определенного времени и усилий для подготовки. Мол, такая схема будет доведена до моего сведения позже… Довольно скоро у меня возникли серьезные сомнения в том, что такая схема вообще когда-нибудь будет мне сообщена, а теперь… мои сомнения превратились в уверенность».
К концу лета 1992 года у Баранова не выдержали нервы. Посчитав, что на счете в австрийском банке у него должно находиться около шестидесяти тысяч долларов, Баранов решает нелегально покинуть страну. Взяв на работе 10 августа три дня отгула, он купил билет на авиарейс Москва – Вена, предварительно оформив через знакомого за 150 долларов фальшивый заграничный паспорт. Но 11 августа 1992 года при прохождении пограничного контроля в Шереметьево-2 Баранов был арестован, и на первом же допросе в военной контрразведке полностью признал свою вину.
Существует несколько версий того, как контрразведка вышла на Баранова. Первая была выдвинута контрразведкой и сводилась к тому, что Баранова вычислили в результате слежки за сотрудниками ЦРУ в Москве. Согласно этой версии, сотрудники наружного наблюдения в июне 1990 года обратили внимание на интерес оперативников ЦРУ в Москве к телефонной будке у станции метро «Кировская» и на всякий случай взяли ее под контроль. Через некоторое время в будке был зафиксирован Баранов, совершавший действия, весьма похожие на постановку условного сигнала. Спустя некоторое время Баранов вновь появился у той же будки, после чего его взяли в оперативную разработку и в момент попытки незаконного выезда из страны задержали. По второй версии Баранов попал в поле зрения контрразведки после того, как продал свои «Жигули» за 2500 немецких марок, что в 1991 году попадало под ст. 88 УК РСФСР. Еще одна версия сводится к тому, что пограничники задержали Баранова, потому что заподозрили что-то неладное с паспортом, а тот на допросе в контрразведке утратил контроль над собой и раскололся. Но наибольшего внимания заслуживает четвертая, самая простая версия: Баранова сдал все тот же О. Эймс.
После ареста Баранова началось долгое и скрупулезное следствие, в ходе которого он всячески старался приуменьшить нанесенный им ущерб. Так, он усиленно убеждал следователей, что все сведения, переданные им ЦРУ, являются «секретами Полишинеля», поскольку давно известны американцам от других перебежчиков, в том числе от Д. Полякова, В. Резуна, Г. Сметанина и других. Однако следователи с ним не согласились. По словам начальника пресс-службы ФСБ А. Михайлова, в ходе следствия было установлено, что «Баранов раскрыл разведывательную сеть родного ГРУ на территории других стран», «выдал довольно много людей, в основном связанных с ГРУ, а также агентов», «серьезно подорвал работу своего ведомства». Из-за предательства Баранова были «законсервированы» многие агенты и свернута работа с доверенными лицами, находившимися в разработке, с которыми он поддерживал контакты. Кроме того, была ограничена оперативная работа известных ему офицеров ГРУ, «расшифрованных» с его помощью американцами.
В декабре 1993 года Баранов предстал перед Военной коллегий суда Российской Федерации. Как было установлено судом, часть сведений, переданных Барановым ЦРУ, ранее уже была ему (ЦРУ) известна, а главное, что было особо подчеркнуто в приговоре, действия Баранова не повлекли за собой провала известных ему лиц. Учитывая эти обстоятельства, суд под председательством генерал-майора юстиции В. Яськина 19 декабря 1993 года вынес Баранову крайне мягкий приговор, назначив наказание ниже допустимого предела: шесть лет колонии строгого режима с конфискацией изъятой у него валюты и половины принадлежащего ему имущества. Кроме того, полковник Баранов не был лишен своего воинского звания. Определенный ему судом срок Баранов отбывал в лагере «Пермь-35».
Несмотря на провозглашенную в стране перестройку, случаи предательства со стороны сотрудников советских спецслужб продолжали иметь место. Так, в начале 1990 года вошел в контакт с ЦРУ сотрудник ПГУ КГБ Игорь Черпинский.
Черпинский был командирован в Бельгию в 1989 году в брюссельскую резидентуру КГБ под прикрытием третьего секретаря посольства. Он приехал в Бельгию вместе с женой и тяжело больным сыном, родившимся в «чернобыльском», 1986 году. Больной сын был постоянно кровоточащей раной для Черпинского, а побывав в начале 1990 года в СССР в отпуске, он воочию столкнулся с новыми реалиями советской действительности.
Используя его подавленное состояние, сотрудники ЦРУ сделали ему вербовочное предложение, обещав вылечить сына в Америке, и он не устоял. Для закрепления позиций Черпинского в резидентуре ему было подведено несколько контактов, но он отказался быть «кротом» и потребовал вывезти его вместе с семьей в США.
Седьмого марта 1990 года в пятницу, Черпинский вместе с женой, сославшись на болезнь сына, отсутствовали на праздничном концерте в посольстве, посвященном празднику 8 Марта, а после выходных не вышли на работу. На следующий день занимаемая Черпинскими квартира была вскрыта, но никаких следов присутствия хозяев обнаружено не было. Вскоре на окраине Брюсселя была найдена брошенная Черпинским машина, и теперь уже ни у кого не оставалось сомнений в том, что он бежал в США.
В обмен на предоставление политического убежища Черпинский раскрыл агентурную сеть КГБ в Бельгии. Составленный им список включал представителей самых различных профессий: политических деятелей, дипломатов, юристов, журналистов, бизнесменов, а также одного священника и одного отставного авиационного генерала. Правда, никаких доказательств их работы на советскую разведку он не представил. Вскоре после его побега бельгийская полиция арестовала одного из госчиновников, обвинив его в связях с КГБ. Но уже через десять дней он оказался на свободе в связи с недоказанностью обвинений. Кроме того, бельгийская контрразведка (СДРА), которая по показаниям Черпинского начала расследование, столкнулась с одним весьма интересным моментом. Как выяснилось, кое-кто из выданных Черпинским агентов работал не только на КГБ, но и на ЦРУ.
Не пощадил Черпинский и своих бывших сослуживцев по резидентуре. Ее состав был раскрыт им полностью, в результате чего троим разведчикам пришлось покинуть Бельгию. В настоящее время Черпинский вместе с семьей под вымышленной фамилией проживает в США.
В том же 1990 году встал на путь предательства сотрудник КГБ Сергей Илларионов.
Илларионов родился в 1956 году. После окончания МГИМО его пригласили на работу в ПГУ КГБ. Пройдя годовой курс обучения в институте разведки, Илларионов в 1980 году получает назначил в управление «Т» ПГУ (научно-техническая разведка).
В 1981 году Илларионова направляют в первую командировку в Италию. С 1981 по 1988 год он работал в миланском консульстве под дипломатическим прикрытием. Следует отметить, что промышленный север Италии, особенно треугольник Турин – Милан – Генуя, – это регион, где сосредоточены основные военные предприятия, центр передовой научной технологии, своего рода итальянская «Силиконовая долина». [81]81
Силиконовая долина – район в США, штат Калифорния, крупнейший центр электронной и биотехнологической промышленности.
[Закрыть]Поэтому в Милане Илларионов специализировался на науч-но-технической разведке и, если верить сведениям, появившимся впоследствии в итальянской печати, создал сеть информаторов из числа сотрудников военно-промышленного комплекса Италии.
