Текст книги "Перебежчики. Заочно расстреляны"
Автор книги: Дмитрий Прохоров
Соавторы: Олег Лемехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
В 1987 году он был освобожден, вернулся в Армению, ленился. А оказавшись в 1993 году в США, обратился в ЦРУ и потребовал объяснений по поводу своего ареста, так как причиной ареста он считал непрофессионализм американской разведки. Однако встреча с представителями ЦРУ не состоялась – буквально накануне ее Григорян был арестован в Голливуде за вымогательство денег у местных армян. Отсидев теперь уже в США год и восемь месяцев, Григорян вернулся в Армению, где весной 1997 года выступил в прессе с заявлением о твердом намерении возбудить судебное дело против ЦРУ. Объясняя свое решение, он утверждал, что начал работать на американцев из-за идеологических убеждений и не получал от них никаких денег. По факту своего ареста в США он заявил, что это было местью ЦРУ за его отказ работать против независимой Армении. Свой иск он оценил в сумму от трех до пяти миллионов долларов и посетовал на то, что в Америке слишком трусливые адвокаты, которые, по его убеждению, не осмелятся выступить против ЦРУ. Однако спустя несколько дней в солидной ереванской газете выступил полковник КГБ в отставке Айрапетян, изрядно охладив пыл Григоряна. В статье Айрапетян утверждал, что «правдолюбец» все же получал от американцев деньги, о чем свидетельствуют протоколы его допросов в КГБ.
В следующем, 1975 году бежал на Запад сотрудник 3-го управления КГБ (военная контрразведка) капитан Алексей Мягков. Помимо всего прочего, в своих публикациях на Западе Мягков коснулся вопроса выхода Франции из НАТО в марте 1966 года. «Выход Франции из НАТО, – утверждал он, – является результатом эффективной подрывной деятельности КГБ в Западной Европе. Вербуя агентов среди журналистов и членов Общества франко-советской дружбы, КГБ активно внедрял в сознание политической элиты мысль о том, что политическая независимость Франции страдает от ее членства в НАТО. Выход Франции из НАТО использовался в качестве «наглядного примера» при обучении в школах КГБ. В 1968 году начальник школы КГБ № 311 в прочитанной будущим офицерам лекции о деятельности КГБ за границей прямо заявил, что выход Франции из НАТО Кремль считает результатом успешной деятельности Советского правительства и КГБ».
Это заявление Мягкова многими на Западе было воспринято как подтверждение правдивости слов А. Голицына о наличии во французских спецслужбах сети агентов КГБ «САПФИР». Еще дальше в своих предположениях пошел бывший внештатный сотрудник СИС Брайан Крозье, имевший в 1965–1970-х годах контакты с французскими спецслужбами. Отталкиваясь от показаний Мягкова, он пришел к выводу, что в ближайшем окружении президента Франции де Голля действовал агент КГБ.
В том же 1975 году в США попал в оперативную разработку американских спецслужб и стал агентом-двойником сотрудник ПГУ КГБ Борис Николаевич Южин. 1947 года рождения. Он стал разведчиком в конце шестидесятых годов, когда его пригласили на работу в КГБ. После окончания разведшколы Южина зачисляют в 1-й (американский) отдел ПГУ. А в 1975 году командируют в США: под видом историка он вместе с группой советских научных работников приехал на стажировку в университет Беркли. Однако агенты ФБР заподозрили, что Южин является сотрудником КГБ, и сделали попытку завербовать его на идейной основе. Южин с негодованием отверг все попытки американцев, после чего его решили скомпрометировать на «медовой ловушке».
В конце 1975 года к Южину подвели молодую, очаровательную американку Джуди Стивенсон, у которой было два хобби: «латиноамериканские революционеры» и бутылки и банки из-под кофе. Однажды Джуди удалось затащить Южина на одно из собраний латиноамериканцев, после чего он с удивлением узнал из газет, что некая Стивенсон подозревается в связях с латиноамериканской террористической организацией, что у нее на квартире произведен обыск, где в числе прочего обнаружены бутылки из-под русской водки и банки из-под советского кофе. Встревоженный Южин немедленно потребовал от Джуди объяснений, и она, заливаясь слезами, поведала ему, что была вынуждена назвать полиции его имя. Однако, добавила она, у нее есть независимый знакомый адвокат, некий Лэрри Уотсон, который им поможет.
И действительно, адвокат Уотсон, на самом деле являвшийся кадровым сотрудником ФБР, свел Южина с «представителем местной власти» неким Джоном, который вошел в положение, уладил возникшие неприятности и даже нашел благовидный повод для вручения незадачливому советскому стажеру пятисот долларов. Южин помялся, но деньги взял.
Все остальное было делом техники. Окончательная вербовка Южина состоялась в апреле 1976 года в одной из гостиниц Сан-Франциско, где ему предъявили весь собранный на него компромат и посулили золотые горы. Во время следствия в Москве он рассказал о том, как это происходило:
«Неожиданный переход сотрудника ФБР на русский язык, знание моей точной принадлежности к разведке сломили мою способность к сопротивлению…
Было еще не поздно доложить руководству резидентуры о состоявшемся вербовочном подходе, я колебался, имея два варианта для возможного выбора. Первый – доложить о вербовке и сохранить свое доброе имя, остаться полноправным гражданином своей страны, отказаться от совершения тяжкого преступления, но при этом поставить крест на своей карьере в органах госбезопасности и материальных благах, связанных с выездами в загранкомандировки, а также оказаться под угрозой распада семьи. Второй вариант – в целях достижения своих низменных побуждений – изменить Родине. Проявив малодушие и трусость, я сделал выбор».
Правда, позднее тот же Южин в интервью газете «Нью-Йорк таймс» утверждал, что раскусил агентов ФБР, но так как, читая Солженицына и другую запрещенную в СССР литературу, изменил свои взгляды на советский строй, то согласился сотрудничать на идеологической основе. Представитель ФБР Билл Смитс тоже утверждал, что в то время Южину денег, не платили.
Так или иначе, Южин стал передавать американской контрразведке материалы о деятельности резидентуры КГБ в Сан-Франциско, в частности, о радиоперехвате сообщений ФБР. В 1976 году он вернулся в Москву, а в 1978 году его вновь направили в Сан-Франциско, на этот раз в качестве корреспондента ТАСС. В Сан-Франциско он возобновил свои контакты с ФБР, но вскоре допустил ошибку, которая могла стоить ему головы: он оставил на столе в приемной советского консульства врученную ему ФБР фотокамеру, замаскированную под зажигалку. Зажигалку нашел уборщик и, поняв ее назначение, передал в службу безопасности посольства. В результате был предпринят активный поиск возможного предателя, но Южин каким-то образом избежал подозрений и продолжал сотрудничать с агентами ФБР.
Однако вскоре он опять допустил ошибку, ставшую, возможно, роковой. Переснимая документы, он не заметил, что фотографирует и свое собственное лицо, отражающееся в зеркальной поверхности стола. Таким образом его личность могла стать известной широкому кругу сотрудников ФБР и ЦРУ, к которым попадали фотокопии документов. Правда, скорого провала не случилось, и Южин продолжал работать в США одновременно на два ведомства: КГБ и ФБР. По утверждению официальных лиц ФБР, информация, передававшаяся Южиным, была весьма ценной. Так, он помог установить агента КГБ в Норвегии А. Трехольта, о котором в свое время предупреждал Гордиевский. Кроме того, Южин регулярно передавал ФБР отчеты, направляемые резидентурой в Москву, и предупреждал о готовящихся операциях КГБ.
В 1982 году по окончании срока командировки Южин вернулся в СССР. Вскоре он был с повышением переведен в управление «К» (внешняя контрразведка) ПГУ. Согласно предварительной договоренности он не вступал в Москве в контакт с сотрудниками ЦРУ, благоразумно решив, что это будет слишком опасно. Но и эта предосторожность не спасла его от провала. В апреле 1985 года О. Эймс сообщил, что Южин является агентом-двойником. КГБ в Москве установил за Южиным тщательное наблюдение: слежка велась при помощи скрытых видеокамер, даже когда он находился дома в собственной спальне. В случае с Южиным контрразведка КГБ могла не спешить, так как в скором времени он не должен был выезжать в зарубежные командировки. Но и длительная слежка не дала прямых улик измены Южина, основные доказательства были представлены Эймсом.
Арестовали Южина в 1986 году. На следствии он сумел убедить следователей, что сотрудничал с ФБР против собственной воли и глубоко раскаивается в содеянном. В результате ему удалось избежать смертной казни. Он был осужден на пятнадцать лет лишения свободы и пять лет провел в лагере строгого режима «Пермь-35». В феврале 1992 года указом Президента России Б.Н. Ельцина Южин и еще девять человек, осужденные ранее по ст. 64 УК РСФСР, были амнистированы. Он вернулся в Москву, а в 1994 году вместе с женой и дочерью выехал по частному приглашению в США в Калифорнию. В настоящее время он пишет мемуары и занимается архивными исследованиями, касающимися судьбы западных военнопленных времен Второй мировой войны, исчезнувших в ГУЛАГе.
В 1976 году бежал из советского посольства в Республике Нигер сотрудник КГБ Анатолий Дмитриевич Семенов, чья судьба сложилась довольно необычно для перебежчика. Он родился 19 февраля 1941 года в Подольске. После школы окончил радио-механический техникум, а затем был призван в армию, где прослужил три года. После службы в армии он продолжил образование, окончив в 1966 году Омское авиа-техническое училище. В том же году Семенов женился и стал работать в Москве, в аэропорту Внуково.
В 1968 году Семенов переходит в КГБ. Его направляют на восьмимесячные курсы радистов-шифровальщиков. По окончании курсов Семенов получает назначение в отдел радиосвязи, ПГУ и в течение двух лет работает в центре связи ПГУ на подмосковной станции Львовская. В 1971 году его командируют под прикрытием в Дар-эс-Салам (Танзания). Во время командировки проявился неуживчивый характер Семенова, у него не раз возникали конфликты с резидентом КГБ и даже с послом. Но африканские страны «третьего мира» не пользовались привлекательностью у сотрудников КГБ и МИД, и в связи с нехваткой кадров в начале 1975 года после непродолжительного пребывания в Москве Семенова снова направляют в командировку, на сей раз в Республику Нигер. В столице Нигера, в городе Ниамей, в то время не было ни резидентуры КГБ, ни резидентуры ГРУ, и поэтому старший лейтенант КГБ Семенов работал на МИД «чистым» радистом. Вскоре к нему присоединилась жена, а двое сыновей – Андрей и Дмитрий – были определены в интернат КГБ в Москве. В октябре 1976 года Семенов неожиданно для всех исчез из посольства. Организованный сотрудниками посольства поиск не дал результатов. А тем временем Семенов, связавшийся с сотрудниками ЦРУ в Нигере, был перевезен в США и помещен на конспиративной квартире под Вашингтоном. Там его допрашивали в течение четырех месяцев, после чего предоставили политическое убежище, выдали новые документы на имя Эндрю Димика, грин-карту и карточку социального страхования, а затем направили на 8-месячные курсы английского языка. Закончив курсы, новоиспеченный Димик прошел профессиональную переподготовку как радист в городе Седар-Рапидс и в 1978 году устроился в Майами на работу в фирму «Рокуэл интернэшнл».
Надо сказать, что в Америке Семенов-Димик жил вполне безбедно. По его словам, он объездил тридцать пять из пятидесяти штатов, за пять лет сменил шесть машин. Узнав из разговора по телефону с женой, что та в Москве вышла замуж за другого человека, сам женился на пуэрториканке. Но ничего путного из этого брака не вышло. «Жили вместе всего два месяца, разводились – четыре», – вспоминал он позже об этом. А после очередного разговора с бывшей женой, когда она попросила его больше ей не звонить, он затосковал по родине. Летом 1981 года Семенов перевелся в нью-йоркское отделение фирмы и начал всерьез подумывать о возможном возвращении в СССР. И в декабре 1981 года, несмотря на свой новый роман (с американкой Филлис) обратился в советское посольство в Вашингтоне с просьбой помочь ему возвратиться в Москву. Отклонив настойчивые советы сотрудников госдепартамента США остаться, Семенов получил советский служебный паспорт на прежнюю фамилию и 17 декабря 1981 года вылетел в СССР.
По прибытии в аэропорт Шереметьево Семенов был арестован сотрудниками КГБ и доставлен в следственный изолятор Лефортово, где ему было предъявлено обвинение по ст. 64 УК РСФСР – измена Родине. В мае 1982 года следствие передало дело Семенова в Военный трибунал Московского военного округа. Трибунал, учитывая добровольную явку с повинной, приговорил его к десяти годам лишения свободы: первые три года в тюрьме, остальные семь – в лагере строгого режима. Находясь в тюрьме, а затем – в известном лагере «Пермь-35», Семенов написал около десятка заявлений в адрес Президиума Верховного Совета СССР с просьбой изменить ему меру наказания, но все заявления остались без ответа. И лишь в 1987 году, когда он написал лично М. Горбачеву, Семенов был помилован указом Верховного Совета СССР от 3 апреля 1987 года со снятием судимости и 14 апреля вышел на свободу.
После августа 1991 года Семенов вместе с Филлис, которая приезжала в СССР дважды (в мае 1990 года и сентябре 1991 года), пришел в ОВИР за загранпаспортом, а затем и в американское посольство за визой для въезда в США, которую он получил в ноябре 1991 года.
В Вашингтоне Семенов попытался восстановить прежние документы, обратившись в ЦРУ. Но там ему сказали, что ничем не могут помочь, так как стерли информацию в компьютере, опасаясь использования документов нелегалами КГБ. Но, как заявил Семенов в интервью корреспонденту «Комсомольской правды», он не унывает и возлагает большие надежды на издание своей книги о службе в КГБ.
Гораздо большими бедами обернулось для страны предательство Владимира Пигузова. сотрудника КГБ, с 1974 года работавшего в резидентуре КГБ в Индонезии. Завербованный там в 1976 году сотрудниками ЦРУ при помощи «медовой ловушки», именно он, по утверждению Калугина, выдал американцам Дэвида Генри Барнетта, предложившего свои услуги КГБ.
Дэвид Барнетт, 1933 года рождения, с 1958 по 1963 год работал внештатным сотрудником ЦРУ на Дальнем Востоке. После того как его зачислили в штат, он два года провел в Корее в качестве тайного агента, а потом еще два года работал в штаб-квартире ЦРУ в Ленгли. В 1967 году он был направлен в Индонезию в Сурабаю. Карьерного взлета не просматривалось, и в 1970 году он подал в отставку, желая основать собственное дело в Индонезии. Однако все его усилия на этом поприще принесли одни только убытки, и в октябре 1976 года он пришел в советское посольство в Джакарте и предложил свои услуги КГБ в обмен на 80 тысяч долларов. Его условия были приняты, и в феврале 1977 года в Вене состоялась его встреча с сотрудниками внешней контрразведки КГБ, которую возглавлял тогда О. Калугин. В ходе встречи Барнетт передал материалы, касающиеся известной ему деятельности ЦРУ, и получил оговоренную сумму денег. Была также достигнута договоренность, что он попытается вновь устроиться на работу в ЦРУ.
После ряда поездок в Вашингтон Барнетт ликвидировал свои дела в Индонезии и вернулся в апреле 1978 года в США. Там в январе 1979 года он поступает в ЦРУ на временную работу по контракту. В обязанности входило обучение агентов поведению на допросах. Арестован Барнетт был 18 марта 1980 года и по приговору суда осужден на восемнадцать лет тюремного заключения за шпионаж в пользу СССР. В ходе судебного разбирательства было установлено, что Барнетт получил от КГБ за все время сотрудничества 92 600 долларов. Удивляться тому, что он был арестован так поздно, не следует, так как ФБР были необходимы доказательства встреч Барнетта с сотрудниками КГБ на территории США.
Пигузов же после окончания командировки в Индонезии вернулся в Москву, где в начале восьмидесятых годов стал секретарем парткома краснознаменного Института имени Ю.В. Андропова, готовившего разведчиков. Парторг полковник Пигузов не только председательствовал на партсобраниях, сидя в президиуме и произнося с трибуны патриотические речи, но и занимался учебно-методической работой. Так, им было написано учебное пособие «Иностранный язык в разведке». Для ЦРУ внедрение Пигузова в институт разведки на такую должность было огромной удачей. Как парторг, он имел доступ к установочным данным и фотографиям всех слушателей, что позволяло ему знать подлинные фамилию, имя, отчество, место и год рождения самого слушателя, а также его жены и детей, не говоря уже о характеристиках, составлявшихся ежегодно, при переходе с курса на курс.
По иронии судьбы Пигузов так же, как и Барнетт, пострадал в результате предательства. Его выдал сотрудник ЦРУ Эймс. Учитывая опасность, таившуюся в высоком положении Пигузова, было принято решение о его немедленном аресте. В ходе следствия его вина была полностью доказана, и в 1986 году по приговору Военной коллегии Верховного суда он был расстрелян.
В том же 1976 году начал сотрудничать с ЦРУ сотрудник ГРУ Сергей Иванович Бохан. Завербовали его в Греции, где он работал под дипломатическим прикрытием в афинской резидентуре военной разведки. Бохан усиленно трудился на американцев, передавая им секретную информацию, которой располагало его родное ведомство. Более того, ему удалось раскрыть агента КГБ в ЦРУ Уильяма Кампайлса.
Кампайлс, окончивший университет в Индиане, в 1977 году поступил на службу в ЦРУ, мечтая об оперативной работе за рубежом. Но его направили в штаб-квартиру ЦРУ в Ленгли, где он занимался регистрацией поступающих туда сообщений. Поскольку в дальнейшем Кампайлс ничем себя не проявил, начальство оценивало его служебные качества довольно сдержанно, и поэтому все его попытки перевестись в Отдел специальных операций заканчивались безрезультатно. Окончательно разочаровавшись в своей работе, уже через год он уволился из ЦРУ.
Оказавшись не у дел, Кампайлс решил предпринять операцию в духе Джеймса Бонда и продать советской разведке секретные материалы, которым он имел доступ во время работы в ЦРУ и которые теперь хранились у него дома. В феврале 1978 года он прилетел в Афины, явился в советское посольство и за определенную сумму предложил купить у него секретные документы ЦРУ. Его предложение было принято, и за смешную сумму в 3 тысячи долларов Кампайлс передал сотрудникам КГБ материалы, касающиеся нового разведывательного спутника ЦРУ «КГ-11». Кроме того, как и в случае с Барнеттом, ему посоветовали вновь устроиться на работу в ЦРУ. Вернувшись в США, Кампайлс положил деньги на счет своей матери, а сам вступил в контакт с сотрудником ЦРУ Д. Джоанидесом.
Но факт предательства Кампайлса стал известен ЦРУ еще до того, как он вернулся домой. Дело в том, что в тот день, когда он продал секретные материалы сотрудникам КГБ в Афинах, Бохан был дежурным по резидентуре ГРУ и встретил Кампайлса при входе в посольство. Разумеется, он не замедлил сообщить о визите некого американца, желавшего встретиться с работниками разведки. В результате в том же 1978 году Кампайлс был арестован ФБР, а факт передачи им материалов по «КГ-11» полностью доказан, после чего его приговорили к сорока годам тюремного заключения.
Что же касается Бохана, то он продолжал работать на американцев до 1985 года, когда О. Эймс сообщил в Москву, что на самом деле полковник ГРУ Бохан является давним агентом ЦРУ и проходит в управлении под псевдонимом БЛИЗЗАРД. Находившегося в очередной зарубежной командировке в Афинах Бохана попытались отозвать в Москву. Но звериное чутье подсказало ему, что там его ждет ловушка, и в мае 1985 года при содействии сотрудников ЦРУ он бежал в США, где и проживает до сих пор.
Судьба человека, о котором пойдет речь ниже, довольно необычна для сотрудника КГБ послевоенной поры. Она тем более интересна, что он был разведчиком-нелегалом, долго и успешно работавшим в Западной Европе и Америке.
Людек Земенек, а именно так звали этого человека, родился 22 декабря 1929 года в Чехословакии в моравской деревне Здоунки в семье сельского фотографа. Глава семьи Иозеф Земенек тяжело переживал оккупацию Чехословакии гитлеровскими войсками и поэтому с симпатией относился к СССР. После освобождения Чехословакии И. Земенек объявил себя коммунистом и с удовлетворением воспринял установление в стране в 1948 году коммунистического режима. Его сын Людек полностью разделял убеждения отца. В гимназии он организовал марксистский кружок, а в 1946 году вступил в Коммунистическую партию Чехословакии. В 1949 году Земенек был принят в Карлов университет на факультет международных отношений, который с отличием окончил летом 1953 года. По распределению он был направлен вольнонаемным сотрудником в бригаду погранвойск, дислоцированную на границе с ФРГ. Как убежденный коммунист, Земенек вел в своей части активную пропагандистскую работу, и это не осталось незамеченным.
В марте 1955 года Земенек был вызван в Прагу в МВД ЧССР на собеседование, касавшееся в основном его политических убеждений. Во время второй беседы в мае 1955 года ему было предложено работать в органах разведки, на что он ответил согласием. Его зачислили в штат управления нелегальной разведки ПГУ КГБ СССР и теперь ему предстояло пройти специальную подготовку. Земенек был доставлен в восточногерманский город Галле, где он жил под видом служащего советского торгпредства, посещал занятия в тамошнем университете, изучая немецкий язык, и периодически получал инструкции в Карлсхорсте. В том же 1955 году он побывал в Москве, где был окончательно признан годным для дальнейшей работы, ему был присвоен псевдоним ДУГЛАС. В 1956 году Земенек привлек к работе на КГБ Ингу Юрген, которая в 1957 году стала его женой и напарницей. В конце 1956 года обучение Земенека закончилось, и для него была составлена легенда, согласно которой ему предстояло жить в дальнейшем. Людек Земенек стал Рудольфом Германом, солдатом вспомогательного батальона вермахта, пропавшим без вести в 1943 году, а Инга Юрген – Ингалоре Мерке, погибшей в Штеттине в 1944 году во время бомбежки.
В январе 1957 года Земенек устроился в частный магазин во Франкфурте-на-Одере в ГДР, а в ноябре переехал в ФРГ, где после продолжительных поисков работы сумел получить должность управляющего на ткацкой фабрике в Ихенгаузене. В Центре были довольны его расторопностью и присвоили ему звание старшего лейтенанта. Вскоре к нему присоединилась Инга с сыном Петером, родившимся в октябре 1957 года. В начале 1958 года Земенек открыл собственную торговую фирму, получив, таким образом, возможность свободно курсировать по стране. Москва не ставила перед ним каких-либо конкретных задач, кроме разве что анализа политической ситуации в стране, поскольку в дальнейшем Земенеку предстояло осесть в Северной Америке. Тем временем сам Земенек, закрыв свою фирму, открыл магазин фото-принадлежностей в Хейльбронне, став представителем японской фирмы, производящей оптику. Центр был доволен активностью Земенека и в декабре 1960 года поздравил его с присвоением звания капитана.
В феврале 1961 года Центр нашел целесообразным перевод Земенека в Канаду. В апреле – июне он отправился туда в качестве туриста и, возвратившись в Хейльбронн, сообщил в Москву о согласии работать там. В августе жена Земенека Инга выехала в Москву за дополнительными инструкциями. Переезд в Канаду состоялся в феврале 1962 года. Земенек купил дом в окрестностях Торонто и вскоре открыл небольшой магазинчик с кафетерием, который благодаря его предпринимательской смекалке приобрел популярность, особенно среди служащих расположенной неподалеку Канадской радиовещательной корпорации. В ноябре 1963 года у Земенека родился второй сын, Майкл, и так как Инга отошла от дел, магазин пришлось продать.
В апреле 1964 года Земенека вызвали в Москву. Он прибыл туда через Вену. В Москве он отчитался о проделанной работе, прошел интенсивный курс по новой технике, получил новое расписание радиопередач, а также инструкции по дальнейшей деятельности. Так как его основной задачей было создание агентурной сети КГБ на случай войны или разрыва дипломатических отношений, то прежде всего он должен был озаботиться укреплением собственного экономического положения. Было решено, что он займется фотографией и одновременно организует фирму по производству рекламных роликов для кино и телевидения, что позволит ему более рационально использовать время и свободно разъезжать по стране. Кроме того, такая деятельность будет способствовать установлению полезных связей. Планом оперативных мероприятий на ближайшее время предусматривались поиски просоветски настроенных лиц преимущественно в среде политиков и журналистов. О каждом удачном случае он должен был немедленно докладывать в Москву, сообщая при этом фамилию, возраст, занимаемое положение, общественную значимость и предполагаемую эффективность, свойства характера и специфические особенности личности, интересы и пристрастия.
Возвратившись в Торонто, Земенек приступил к реализации. поставленных перед ним задач. Он устроился на полставки оператором в Канадскую радиовещательную корпорацию, что дало ему возможность попрактиковаться в производстве фильмов. Вскоре одно из рекламных агентств предложило ему участвовать в съемках фильма, предназначенного для рекламной кампании либеральной партии. Все это подняло его профессиональный престиж и расширило круг знакомств. Одновременно он усердно составлял десятки досье на знакомых канадцев, которые, по его мнению, могли заинтересовать ПГУ. Ему удалось получить доступ к бывшему премьер-министру Джону Дифенбейкеру, действовавшему премьеру Лестеру Пирсону, а также к видным политическим деятелям Джозефу Смолвуду, Рене Левеку, Вальтеру Гордону. Летом 1966 года Инга была вызвана в Москву. Она отвезла отчет Земенека о проделанной работе и привезла новое расписание радиосвязи, новые шифры и деньги. Таким образом, обустройство Земенека в Канаде прошло успешно, и создавались условия для активной работы там.
Однако весной 1967 года, к своему великому удивлению и огорчению, он получил приказ из Москвы проделать все необходимые формальности для получения визы в США и подготовиться к последующему переезду туда. Осенью 1967 года Земенек получил задание установить связь с профессором Лавалевского университета в Квебеке Хью Хемблтоном и передать ему оперативные задания. Их встреча состоялась в Квебеке и прошла успешно. [60]60
Х. Хемблтон, канадец, был завербован КГБ в 1956 г. Работал с 1956 по 1961 г. в штаб-квартире НАТО, передав за это время своему оператору майору А. Тришину более 120 секретных документов. После ухода из НАТО продолжал работать на КГБ, готовя аналитические обзоры по политике и экономике стран Латинской Америки, ЮАР, Израиля. В июне 1975 г. встречался в Москве с Ю.В. Андроповым. В 1978 г. после ареста Земенека был задержан канадской полицией, но так как шпионских акций на территории Канады и против нее он не совершал, то начатое в отношении него расследование было прекращено. В 1982 г. он был арестован в Лондоне во время туристической поездки в Англию. Суд на основании закона о неразглашении государственной тайны приговорил его к десяти годам тюремного заключения.
[Закрыть]
В начале 1968 года Земенек с семьей переехал в США и поселился в пригороде Нью-Йорка. В мае московское начальство поздравило его с присвоением звания майора и приказало прибыть в Париж для получения инструкций, касающихся его деятельности в США. В Париже Земенек встретился с сотрудником управления «С» П.П. Лукьяновым, который передал ему директиву руководства быть готовым возглавить агентурную сеть в США в экстремальных обстоятельствах. В качестве первоочередных задач Земенек должен был завоевать прочные позиции в обществе, продолжать собирать данные на «прогрессивных» общественных деятелей, а также попытаться проникнуть в Гудзоновский институт.
Вернувшись в США, Земенек первым делом занялся формальностями, связанными с бизнесом. Он зарегистрировал фирму «Докьюментик филмс» и вскоре получил заказ от корпорации Ай-би-эм на производство рекламных и учебных фильмов. Одно время он вел переговоры о съемке рекламной ленты о жизни сенатора Эдмунда Маски, выдвинувшего свою кандидатуру на пост вице-президента США, но контракт не был подписан. Кроме того, он регулярно выполнял поручения Центра. Так, в марте 1969 года он получил задание отправить из города Атланта в НАСА анонимное письмо, извещавшее о том, что в космическом центре на мысе Канаверал готовится диверсия, имеющая целью сорвать намечавшийся в ближайшее время запуск космического корабля. Земенек отправил письмо, но оно не достигло цели, старт корабля состоялся в намеченный срок. Летом 1969 года он по заданию Центра съездил в Квебек на встречу с Хемблтоном, чтобы узнать, почему последний не вышел на запланированную встречу со связником из Москвы. Осенью 1969 года Земенеку было поручено выследить бывшего советского гражданина, проживавшего в Арлингтоне, штат Вирджиния. Он трижды предпринимал попытки его обнаружить, но это ему так и не удалось. [61]61
Предположительно речь шла о перебежчике, бывшем сотруднике КГБ Ю.И. Носенко.
[Закрыть]В январе 1970 года Земенек выезжал в Калифорнию, чтобы уточнить адрес некой женщины, внешне напоминавшей итальянку, матери двоих детей. Кроме того, он постоянно подыскивал места для тайников вблизи научно-исследовательских центров и военных баз. В конце 1970 года Земенеку присвоили звание подполковника, давая тем самым понять, что Москва вполне довольна его работой.
В апреле 1972 года Земенек был вызван в Киото. Его контактом здесь стал Юрий Иванович Дроздов. [62]62
Ю.И. Дроздов работал в ПГУ КГБ с 1957 г. В 1961–1962 гг. участвовал в обмене нелегала КГБ В.Г. Фишера (Р. Абеля) на американского летчика Пауэрса. В 1964–1968 гг. был резидентом в Китае. С 1975 по 1979 г. был резидентом в Нью-Йорке. С октября 1979 по июль 1991 г. возглавлял управление «С» ПГУ.
[Закрыть]Встреча носила контрольный характер, а опытный сотрудник управления «С» Ю. Дроздов умело укрепил Земенека в его мнении о собственной значимости. Весной 1974 года после свержения правительства С. Альенде в Чили Земенек был командирован туда с целью оценить на месте сложившуюся там политическую обстановку. В эту поездку, которую он совершал под видом кинопродюссера, желавшего заручиться согласием чилийского правительства на производство ряда документальных фильмов, Земенек взял с собой старшего сына Петера, хорошо говорившего по-испански и часто служившего ему переводчиком. По возвращении из Чили в Нью-Йорк Земенек решил осуществить свой давнишний замысел – привлечь к работе на КГБ своего старшего сына. Петер довольно спокойно воспринял откровения отца по поводу того, что по национальности он чех и вместе с матерью они являются разведчиками-нелегалами на службе КГБ. Петер изъявил согласие пойти по стопам отца. Москва отнеслась к идее Зденека положительно и предложила всей семьей прибыть в СССР.
В июне 1974 года разными маршрутами Людек, Инга и Петер прибыли в Москву, причем отец и сын встретились в Копенгагене и сели там на советский теплоход, следовавший в Ленинград. Несмотря на расхождения во мнениях по поводу возможности внедрения в Гудзоновский институт, несогласия руководства управления «С» с докладом Земенека по поводу «разрядки» и ситуации в Чили, он мог вполне быть доволен результатами поездки. Петер подтвердил свое согласие работать на КГБ, и ему было предложено для начала поступить на юридический факультет одного из американских университетов. Летом 1975 года он должен будет приехать в Москву для прохождения спецкурса. С тем семья Земенек и возвратилась в США.
Согласно достигнутой в Москве договоренности Земенек стал привлекать сына к оперативной работе, в частности к поиску мест для тайников и закладке в тайники контейнеров. Летом 1975 года Петер прошел обучение в Москве, постигнув основы будущей профессии, а летом 1976 года в Вене он получил первое самостоятельное задание, касающееся Джорджтаунского университета, куда он только что поступил. Суть задания состояла в выявлении студентов, родители которых имеют отношения к правительственным сферам, а также студентов, придерживающихся левых и коммунистических взглядов. Кроме того, ему вменялось в обязанность выявить преподавателей, одновременно работающих в Центре стратегических исследований в Джорджтауне.
