Текст книги "Перебежчики. Заочно расстреляны"
Автор книги: Дмитрий Прохоров
Соавторы: Олег Лемехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
Следствие по делу Полякова вел следователь КГБ полковник A.C. Духанин. Жена и взрослые сыновья Полякова проходили в качестве свидетелей, так как они не знали и не догадывались о его шпионской деятельности. После окончания следствия многие генералы и офицеры ГРУ, чьей халатностью и болтливостью часто пользовался Поляков, были привлечены к административной ответственности и уволены в отставку или в запас. В начале 1988 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Полякова Д.Ф. за измену Родине и шпионаж к расстрелу с конфискацией имущества. Приговор был приведен в исполнение 15 марта 1988 года. А официально о расстреле Д.Ф. Полякова было сообщено в «Правде» только в 1990 году.
В 1994 году ЦРУ признало факт сотрудничества с ним, Полякова. Было заявлено, что переданная им информация и фотокопии секретных документов составляют 25 ящиков в досье ЦРУ. Многие специалисты, знакомые с делом Полякова, считают, что причиненный им вред нашему государству превосходит вред, причиненный более широко известным предателем из ГРУ полковником О. Пеньковским. По словам директора ЦРУ Джеймса Вулси, из всех советских агентов, завербованных во времена «холодной войны», Поляков «был настоящим бриллиантом».
Действительно, кроме научно-технической информации и информации о советско-китайских отношениях, Поляков поставлял сведения о новом вооружении Советской Армии, в частности о ПТУРСАХ. [39]39
ПТУРС – противотанковый управляемый реактивный снаряд.
[Закрыть]Эти сведения помогли американцам противостоять этому оружию, когда оно было использовано Ираком во время войны в Персидском заливе в 1991 году. Передал он на Запад и более ста выпусков секретного журнала «Военная мысль», издававшегося Генеральным штабом. Как отмечает Роберт Гейтс, директор ЦРУ при президенте Буше, похищенные Поляковым документы позволили им ознакомиться с потенциальными возможностями Вооруженных Сил СССР и позволили сделать вывод о том, что советские военные руководители не считали возможной победу в ядерной войне и стремились избежать ее. По словам Гейтса, ознакомление с этими документами уберегло руководство США от ошибочных выводов, что, возможно, предотвратило «горячую» войну.
Разумеется, директору ЦРУ виднее, что помогло избежать «горячей» войны и какова в этом заслуга Полякова. Но даже если она так велика, как считают американцы, это нисколько не оправдывает его предательства.
В декабре 1961 года из Хельсинки бежал на Запад Анатолий Михайлович Голицын. Отношение к нему в кругах западных спецслужб и по прошествии тридцати с лишним лет далеко не однозначное. Некоторые считают его одним из самых важных перебежчиков, с помощью которого удалось раскрыть множество советских агентов в ряде западных стран, другие утверждают, что благодаря его параноидальной идее о всеобщей дезинформации Кремля и вездесущих «кротах», работа западных спецслужб была парализована на многие годы.
Голицын родился в 1926 году на Украине, под Полтавой. Через семь лет, в 1933 году, семья Голицыных переехала в Москву. Его отец работал в пожарной охране. По словам Голицына, в детстве он мечтал стать либо моряком, либо летчиком, либо разведчиком. Но когда ему исполнилось пятнадцать лет, началась война, и он поступает в Одесское артиллерийское училище. В училище Голицын активно занимается комсомольской работой, в 1945 году вступает в ВКП(б), чем обращает на себя внимание представителя МГБ, и после окончания войны переводится из артиллерийского училища в школу военной контрразведки в Москве. По окончании школы в 1946-м Голицын работает в центральном аппарате МГБ и учится на вечернем отделении Университета марксизма-ленинизма. В 1948 году его направляют на двухгодичные курсы по разведке, а по их окончании в 1950 году зачисляют в штат американского отдела Второго главного управления МГБ.
В 1953 году Голицына направляют в Вену в качестве сотрудника аппарата Верховного комиссара под дипломатическим прикрытием. Его задачей в Австрии была работа против СИС и сбор сведений об эмигрантах. Сотрудники резидентуры ЦРУ в Вене знали, что Голицын – сотрудник МГБ, и, верные своему правилу, стали осторожно прощупывать его на предмет вербовки. В результате они пришли к выводу, что Голицын – человек бескомпромиссный и шансов склонить его к сотрудничеству нет.
Однако после бегства на Запад сотрудника КГБ в Вене П. Дерябина их мнение изменилось. По словам Дерябина, Голицын был весьма уязвим. Он был чрезвычайно высокого мнения о себе, стремился всех поучать, коллеги ненавидели его. Вдобавок с помощью его взбалмошной жены Ирины вполне можно было расшатать его психику. Таким образом, в списке кандидатов на вербовку, составленном с учетом мнения Дерябина, имя Голицына значилось на втором месте. Но эта информация запоздала. В 1954 году, вскоре после бегства Дерябина, Голицына отозвали в Москву.
В 1958 году Голицын получает уже звание майора и работает в отделе ПГУ, занимающемся НАТО, а в 1960 голу его направляют под дипломатическим прикрытием в Финляндию на должность сотрудника линии KP (внешняя контрразведка) хельсинкской резидентуры. По сложившейся практике в документах Голицына значилась уже новая фамилия – Климов, а в его обязанности входила работа против «главного противника» – США. Помимо этого, он занимался и обеспечением безопасности нелегалов, как работающих в самой Финляндии, так и следующих через нее транзитом. Так, в мае 1961 года он провел две встречи с Логиновым, нелегалом КГБ, проходившим стажировку в Финляндии. Но у Голицына вновь не сложились отношения с коллегами, особенно с резидентом В.В. Зениховым, который, по словам Голицына, не понимал самой сути контрразведки. В результате неясное желание бежать на Запад превратилось в обоснованную необходимость. К середине 1961 года он открылся своей жене и они договорились совершить побег после приезда на каникулы дочери, учившейся в школе в Москве.
Двадцать второго декабря 1961 года Голицын в сопровождении жены и дочери явился на квартиру Френка Фрайберга, резидента ЦРУ в Хельсинки, и попросил политического убежища. Он потребовал немедленно переправить его в США, так как, по его словам, КГБ начало на него охоту. В тот же вечер восьмичасовым рейсом Фрайберг вывез Голицыных в Стокгольм, сообщив в Ленгли о скором прибытии в Вашингтон «перебежчика из КГБ». Однако, узнав, что рейс на США отправляется из международного аэропорта Стокгольма, Голицын категорически отказался ехать туда и вынужден был два дня жить на конспиративной квартире, пока Фрайберг не позаимствовал самолет атташе ВВС США и не переправил на нем Голицына с семьей во Франкфурт. Во Франкфурте Фрайберг с Голицыными поднялись на борт самолета ВВС, который должен был доставить их в США. Но в старом бомбардировщике времен Второй мировой войны дочь Голицына на высоте четыре тысячи метров стала задыхаться, и Фрайберг приказал возвращаться во Франкфурт. Там Голицыным выправили новые документы, и на следующий день они вылетели на самолете компании «Пан-Америкэн», следующем через Лондон в Нью-Йорк. Но сразу после приземления в Лондоне самолет окружили сотрудники службы безопасности, ибо поступило сообщение о якобы заложенной в нем бомбе. Фрайбергу удалось убедить англичан оставить Голицыных на борту самолета, тогда как все другие пассажиры покинули салон. В конце концов самолет вылетел в Нью-Йорк, но треволнения Фрайберга и Голицына на этом не закончились. Нью-Йорк был окутан плотным туманом, и самолет был вынужден приземлиться на Бермудах, где Голицыны оставались всю ночь. Лишь на следующий день Голицыны с Фрайбергом наконец добрались до Нью-Йорка. Там их встретили сотрудники ЦРУ и доставили Голицына с семьей в конспиративный дом на севере штата Вирджиния.
Вначале с Голицыным, получившим псевдоним ЛЭДЛ, работали сотрудники советского отдела, что было в порядке вещей. Но вскоре начали возникать проблемы, так как Голицын оказался чрезвычайно трудным в общении. Поэтому осенью 1962 года было решено передать Голицына в отдел контрразведки ЦРУ, который возглавлял Джеймс Энглтон. К тому же в свете заявлений Голицына этот шаг выглядел вполне закономерным. А Голицын утверждал, что советские шпионы и агенты не только занимают множество важных постов на Западе, но и внедрились в спецслужбы большинства стран. КГБ якобы проник в самое сердце французской секретной службы, СИС и ЦРУ. Именно поэтому, мол, он, Голицын, крайне привередлив в выборе сотрудников ЦРУ, с которыми готов вступить в контакт.
Далее, Голицын заявил, что, по его мнению, Запад строит свои отношения с коммунистическим миром на совершенно неправильной основе. Причину этого он усматривал в политике дезинформации, успешно осуществляемой коммунистическими партиями и их разведслужбами. Концепция стратегической дезинформации, по утверждению Голицына, зародилась в недрах КГБ в 1957 году, когда председатель КГБ А. Шелепин выступил с секретным докладом на эту тему перед руководством КГБ и ГРУ. Мозговым центром по разработке соответствующих операций стало управление «Д» ПГУ КГБ, возглавлявшееся с января 1959 года генерал-майором И. Агаянцем и охарактеризованное Голицыным как одна из самых эффективных организаций в мире. Главные усилия службы дезинформации были направлены на создание у Запада выгодных Москве иллюзий, в частности о раздирающих коммунистический блок противоречиях. Согласно теории Голицына разрыв отношений СССР с Югославией в 1948 году был фиктивным, как и разрыв с Албанией. Польский профсоюз «Солидарность» создан для укрепления коммунизма в Польше. То же самое можно сказать и о диссидентском движении в СССР, на самом деле организованном КГБ, превратившим академика А.Д. Сахарова в верного слугу режима. А самое главное: ссора СССР с Китаем – всего-навсего является уловкой, под видом которой обе страны продолжают сообща работать на благо идей коммунизма.
После того как Голицына передали Энглтону, охота на «кротов» получила невиданный доселе размах. Слова Голицына упали на благодатную почву. Дело в том, что Энглтон был в свое время близким другом небезызвестного К. Филби и считал его в некотором роде своим учителем. Предательство Филби глубоко потрясло его и дало толчок к параноидальной подозрительности. Тем самым охота на «кротов» захлестнула не только американские, но и почти все западные спецслужбы.
Свои разоблачения в Европе Голицын начал с Финляндии, заявив, что президент страны Урхо Калева Кекконен, избранный на свой пост в 1956 году, является давнишним высокопоставленным агентом КГБ. Надо сказать, что в Финляндии оставили без внимания заявление Голицына, и Кекконен двадцать пять лет благополучно оставался президентом. Не нашли финны и второго высокопоставленного агента, известного Голицыну под псевдонимом ТИМО. Правда, одна из «финских» наводок Голицына привела к успеху, но не в Финляндии, а в Швеции. По информации Голицына, незадолго до его бегства на конспиративной квартире резидентуры КГБ в Хельсинки произошла встреча заместителя начальника ГРУ генерал-лейтенанта П. Мелкишева со шведским агентом. В результате шведская служба безопасности (СЕПО), уже знавшая о существовании агента от Пеньковского, 20 июня 1963 года арестовала советника по вопросам разоружения Швеции полковника Стига Веннерстрема, агента, получившего в ГРУ псевдоним ОРЕЛ.
Не обошел Голицын стороною и Норвегию, заявив, что в пятидесятые годы в Москве у КГБ был некий источник – норвежка. Сотрудники Энглтона, в то время подозревавшие в связях с КГБ оперативника ЦРУ Ковича, решили, что этим агентом является сотрудница военной разведки Норвегии Ингеборг Лигрен. Осенью 1964 года ЦРУ сообщило о своих подозрениях норвежской полиции территориального надзора. В сентябре 1965 года Лигрен арестовали и в течение трех месяцев допрашивали с применением «мер воздействия», пытаясь вырвать у нее признание. Однако допросы не дали никаких результатов, и в декабре дело против Лигрен было прекращено. Ее восстановили на работе, но допросы основательно подорвали ее здоровье, и она вышла на пенсию. Но окончательно подозрения с Лигрен были сняты только в 1977 году, когда 27 января во время встречи с сотрудником КГБ в Осло была арестована с поличным сотрудница МИД Норвегии Гунвор Хаарвик. На допросах она призналась, что была завербована КГБ в 1947 году, когда по линии МИД работала в Москве. Раскрыл же Хаарвик другой перебежчик из КГБ – О. Гордиевский.
Во Франции, по словам Голицына, советские «кроты» прорыли ходы в секретные службы, в правительство и, возможно, даже в кабинет президента Шарля де Голля. Эти соображения были доведены до сведения президента Франции, и весной 1962 года де Голль послал в США со специальными полномочиями начальника 2-го бюро (разведка) Генерального штаба сил национальной обороны генерала Жан-Луи Румжона. В результате встреч Румжона с Голицыным глава Службы внешней документации и контрразведки генерал Поль Жакье и директор Департамента по охране территории Даниэль Дустен направили в Вашингтон совместную группу следователей из шести человек для допроса Голицына, которому присвоили псевдоним МАРТЕЛЬ.
Голицын заявил, что в недрах службы внешней документации и контрразведки функционирует сеть советских шпионов под кодовым названием «САПФИР», и продемонстрировал, что очень хорошо знаком с французскими спецслужбами. Так, он подробно описал предпринятую несколько лет назад реорганизацию с привязкой по отделам и назвал имена многих руководителей. Но так как сам Голицын с агентурой не работал, а лишь обрабатывал поступавшую информацию, то он смог дать всего лишь около тридцати наводок, с которыми и отправились на «охоту» французские контрразведчики.
В результате были выдвинуты обвинения против двух известных политических деятелей – Жака Фоккара и Луи Жокса, а также против дипломата Жоржа Горса. Но Фоккар отверг все обвинения, подал в суд на несколько газет, выиграл процесс и продолжал оставаться министром при де Голле и Жорже Помпиду. Обвинения против Жокса и Горса также развеялись в прах. Лишь много лет спустя, в начале восьмидесятых годов, один французский политик добровольно признался сотрудникам Управления по охране территории, что работал на КГБ. Человек, близкий к де Голлю, член кабинета в первые годы его президентства, он был завербован во время войны. Поскольку признание было сделано добровольно, старика не стали привлекать к ответственности, и он спокойно дожил свои дни.
Что же касается сети «САПФИР» в спецслужбах, то тут французы столкнулись с большими сложностями. Сообщение Голицына подтверждало наличие «крота». Так, в 1950 году провалилась операция «Минос», ставившая задачей внедрить в Чехословакию группу боевиков-антикоммунистов для ведения партизанской войны. А в 1954 году сорвалась вербовка Волокитина. Волокитин пыл другом Николая Хохлова, бежавшего на Запад в 1954 году. Когда его попросили рекомендовать человека, способного пойти на контакт с ЦРУ, он назвал Волокитина. Но вербовка не состоялась – за день до нее Волокитина в сопровождении сотрудников посольства СССР отвезли в аэропорт Орли и отправили самолетом «Аэрофлота» в Москву. Поэтому по делу «САПФИР» в Службе внешней документации и контрразведки при помощи Управления по охране территории было создано специальное подразделение. Им были изучены в мельчайших подробностях сотни биографий, допрошены десятки агентов, а атмосфера была совершенно отравлена навязчивой мыслью о существовании «кротов». В конце концов, опасаясь полного паралича разведки, дело «САПФИР» было скрыто, а в 1970 году под предлогом реорганизации при довольно странных обстоятельствах были отправлены в отставку заместитель начальника Службы внешней документации и контрразведки полковник Леонар Уно и ответственный сотрудник Службы Жорж де Ланнюрьен. Пи тот, ни другой не признались в сотрудничестве со спецслужбами СССР, и при отстранении их от работы у них не потребовали никаких объяснений.
Один из руководителей советской разведки М.А. Трилиссер с семьей
Игнас Рейсс
Резидент НКВД в Испании Александр Орлов (Барселона. 1938 г.)
Генрих Люшков
Андерс Нин
Наум Эйтингон, как заместитель Орлова в Барселоне, руководил ликвидацией Андерса Нина
Георгий Агабеков
Изабель Стритер – из-за любви к которой, Георгий Агабеков совершил побег (фото 60-х гг.)
Вольтер Кривицкий
Шифровальщик канадской резидентуры ГРУ Игорь Гузенко дает интервью американскому корреспонденту (на голове Гузенко бумажный пакет)
Один из видных руководителей советской разведки С.М. Шпшельгласс по приказу Ежова руководил ликвидациями перебежчиков неугодных сталинскому режиму
Доктор Аллан Нан Мэй, жертва предательства Гузенко
Владимир Петров (Австралия. 1954 г.)
Сотрудники советского посольства сопровождают Евдокию Петрову к самолету Аэрофлота (Сиднейский аэропорт. 1954 г.)
Николай Хохлов на прессконференции (слева)
Анатолий Голицын. С его подачи Джеймс Энглтон вел охоту на «кротов»
Сотрудница Норвежской разведки Ингеборг Лингрен, выданная Голицыным
Джеймс Энглтон – руководитель внешней контрразведки ЦРУ, легендарный охотник за «кротами»
«Саша» Соколов в Берлине. Он также стал жертвой охоты на «кротов»
Игорь Орлов с женой. Длительное время Энглтон считал Орлова советским «кротом». Как сотрудник ЦРУ, Орлов работал «под крышей» военного специалиста одной из американских частей, дислоцировавшихся в Германии
Отсидевший в тюрьме несколько лет Юрий Носенко подозревался Энглтоном в том, что был лжеперебежчиком
Нелегал Юрий Логинов переданный в СССР спецслужбами ЮАР по наводке Энглтона
Офицер ГРУ Петр Попов раскрыл более 80 офицеров военной разведки
Суд над Олегом Пеньковским
Герой Советского Союза Алексей Исидорович Кулак, он же «Федора». На Западе долгие годы «Федору» ошибочно идентифицировали с Виктором Лесиовским
Олег Лялин. После его предательства из Лондона выслали 145 советских дипломатов
Офицер резидентуры ГРУ в Алжире Анатолий Филатов
Генерал-лейтенант ГРУ, Дмитрий Поляков с 1961 по 1965 год работал на американскую разведку
Член советской делегации на переговорах по Договору ОСВ-1 Сергей Федоренко
Аркадий Шевченко – заместитель Генерального секретаря ООН по делам Совета Безопасности
Сотрудник резидентуры КГБ в Сан-Франциско Борис Южин
Старший лейтенант военной разведки Александр Иванов
Сотрудник афинско и резидентуры ГРУ Сергей Бохан
Исполняющий обязанности резидента КГБ в Лондоне Олег Гордиевский
Офицер женевской резидентуры ГРУ Владимир Богданович Резун (Под псевдонимом Виктор Суворов написал книги «Аквариум» и «Ледокол»)
Эдвард Ли Говард на даче в поселке Жуковка
Офицеры КГБ, работавшие под дипломатическим прикрытием в США – Сергей Моторин и Валерий Мартынов
После «похищения» Виталий Юрченко отбывает назад в СССР. 1985 год
Сотрудник военного атташата в Португалии Геннадий Александрович Сметанин
Сотрудник военного атташата в Венгрии полковник Владимир Васильев
Владимир Поташов (слeвa) в лагере Пермь-35
Сотрудник вашингтонской резидентуры КГБ Юрий Швец
Майор Архивного управления ПГУ Василий Никитич Митрохин
Сотрудник АНБ Роберт Липка. По одной из версий информацию на него в ФБР предоставил Василий Митрохин
Кроме сообщений о внедрении советской агентуры в правительственные структуры Франции, Голицын заявил, что КГБ имеет высокопоставленного агента в НАТО, способного обеспечить Москве постоянный доступ к секретным документам, даже с грифом высшей секретности «Космик». В результате расследования этого заявления Французская контрразведка вышла на Жоржа Пака, агента КГБ в штаб-квартире НАТО, размещавшейся тогда в Париже. На момент ареста 12 августа 1963 года он являлся заместителем начальника отдела прессы. В ходе вопросов Пак признался, что был завербован КГБ в 1943 году в Алжире. Правда, существует мнение, что Пак не мог быть агентом КГБ в НАТО. Дело в том, что Голицын бежал в декабре 1961 года, а Пак начал работать в НАТО в октябре 1962 года. Возможно, ответ на этот вопрос дал нелегал КГБ Л. Земенек, разоблаченный ФБР в 1977 году и согласившийся стать агентом-двойником. Земенек сообщил, что одним из его контактов является гражданин Канады профессор экономики Хью Джордж Хемблтон, работавший в НАТО с 1956 по 1961 год. Канадцы не выдвинули против Хемблтона обвинений, так как он не совершал преступных действий против Канады и на ее территории. Но в 1982 году он неблагоразумно вылетел в Лондон, где его сразу арестовали, привлекли к суду и приговорили к десяти годам тюремного заключения.
Одновременно с Западной Европой «охота на «кротов» распространилась и на Канаду. Голицын располагал лишь туманными сведениями по поводу внедрения советской агентуры в разведслужбы Канады. Но когда ему показали личное дело Лесли Джеймса Беннета, сотрудника контрразведки в Королевской канадской конной полиции, он заявил, что считает Беннета советским агентом. Кроме того, в шестидесятые годы закончились неудачей несколько канадских операций против СССР. Все это, вместе взятое, привело к тому, что за Беннетом на два года было установлено наблюдение, а к 1970 году он стал основным объектом канадской «охоты на «кротов». Ему пытались расставить ловушку, сообщив, что в Монреаль якобы прибывает советский перебежчик. Таким образом, если бы на месте встречи появились сотрудники КГБ, это означало бы, что информация передана Беннетом. Но внезапно разразившаяся снежная буря помешала установить, присутствовал ли кто-нибудь из КГБ на месте встречи. Наконец, в 1972 году КККП подвергла Беннета допросу, но ничего не добилась. И хотя он прошел испытание на детекторе лжи и подтвердил под присягой, что никогда не был советским агентом, он был после 18-летней службы уволен и переехал в Австралию. В этой связи один бывший сотрудник ЦРУ заявил: «С этим человеком поступили ужасно. Его уволили, и от него ушла жена. Его жизнь практически закончилась на этой точке, а он абсолютно невиновен».
Не миновала «охота на «кротов» и Великобританию. Осенью 1962 года Энглтон пригласил в Вашингтон ответственного сотрудника английской контрразведки МИ-5 Артура Мартина и познакомил его с Голицыным. Голицын произвел на Мартина самое благоприятное впечатление и был приглашен в Англию. В Англии Голицыну был присвоен псевдоним КЕЙГОУ, и с ним стали работать сотрудники МИ-5 Артур Мартин и Питер Райт, а также сотрудник СИС Стивен де Маубрэй. Голицын приехал в Англию в марте 1963 года, но уже в июле вынужден был вернуться в США. Дело в том, что английские газеты опубликовали информацию о пребывании в стране перебежчика из КГБ, изменив его фамилию по требованию властей на Анатолий Дольницын.
Но оказалось, что человек с таким именем действительно в течение трех лет по сентябрь 1961 года работал в советском посольстве в Лондоне и отвечал за протокол. Представители советского посольства немедленно выступили с опровержением информации о бегстве Дольницына и заявили, что в настоящее время он находится в Москве и работает в МИД. В результате разгоревшегося скандала ЦРУ обвинило англичан в преднамеренном распространении ложной информации, а всполошившийся Голицын первым же рейсом вылетел к Вашингтон.
Однако этот неприятный инцидент не помешал МИ-5 начать «охоту на «кротов». Дело в том, что в январе 1963 года находившийся под подозрением в сотрудничестве с КГБ К. Филби внезапно исчез из Бейрута, а в марте 1963 года разразился скандал с военным министром Англии Джоном Профьюмо. В ходе расследования выяснилось, что «девица по вызову» Кристина Киллер делила свою благосклонность между министром и помощником советского военно-морского атташе капитаном 3-го ранга Евгением Михайловичем Ивановым, который на самом деле был офицером ГРУ. К этому следует добавить странную смерть Хью Гейтскелла, [40]40
Вскрытие тела Гейтскелла показало, что он умер не от волчанки, а от «комплексного иммунодефицита». Симптомы этой болезни впервые были отмечены у него за год до смерти.
[Закрыть]лидера оппозиционной лейбористской партии, скончавшегося 18 января 1963 года от волчанки, тропической болезни, редко встречающейся в странах с умеренным климатом, после того как посетил советское посольство в Лондоне по поводу визы для поездки в СССР. Прибывший в Англию Голицын, узнав о подозрениях МИ-5 по поводу смерти Гейтскелла, сразу вспомнил о ходивших в КГБ до его побега слухах о том, что 13-й отдел планирует убийство некого западного лидера с целью поставить на его место своего агента. Этим агентом, по твердому убеждению Голицына, являлся избранный на место Гейтскелла Гарольд Вильсон. Это предположение Голицына будоражило Англию на протяжении десяти лет. В значительной степени именно оно заставило Г. Вильсона в марте 1976 года после восемнадцати месяцев вторичного пребывания на посту премьер-министра подать в отставку.
По поводу исчезновения Филби, Голицын сообщил, что слышал в КГБ о существовании «пятерки», группы советских агентов, действовавших в английских спецслужбах. Четверых из «пятерки» идентифицировали относительно легко. В 1951 году в СССР бежали Гай Берджесс и Дональд Маклин, за ними в 1963 году последовал Ким Филби. Бывший офицер МИ-5 Энтони Блант в 1964 году в обмен на прекращение уголовного преследования признался, что работал в годы войны на КГБ. Осталось найти пятого. Поначалу Мартин и Райт считали, что пятым был заместитель директора МИ-5 Грэм Митчелл. Как подозреваемому, ему было присвоено кодовое имя ПИТЕРС, в его кабинете была установлена скрытая камера и прослушивающая аппаратура. Но пятнадцать месяцев слежки не дали результатов, Митчелл ушел в отставку и на тот момент дело было закрыто.
Тогда было решено, что «кротом» является шеф МИ-5 Роджер Холлис. В течение пяти лет совместная группа следователей МИ-5 и СИС пыталась доказать виновность Митчелла и Холлиса, но это им так и не удалось. В 1965 году Холлис вышел в отставку, однако расследование его деятельности только усилилось. В 1970 году Митчелла и Холлиса вновь допросили и снова признали невиновными. А в 1973 году Холлис скоропостижно скончался, унеся в могилу все свои тайны, если, конечно, они у него были. В 1984 году умер Митчелл и дело прекратилось само собой.
Но наиболее рьяно с подачи Голицына развернулась «охота на «кротов» в ЦРУ. Одним из первых откровений Голицына было заявление о наличии «крота» в ЦРУ. «Крот», заявил он допрашивавшим его лицам, – человек славянского происхождения, его имя, возможно, оканчивается на «ский», он работал в Германии, его псевдоним в КГБ был САША, настоящая фамилия «крота» начинается с буквы «К». В подтверждение своих слов Голицын предъявил украденный в хельсинкской резидентуре КГБ циркуляр с разведзаданиями, в котором говорилось о необходимости проявлять особое внимание к любой информации о совместных англо-американских исследованиях в области прослушивающих устройств.
Циркуляр произвел должный эффект. Дело в том, что в но время ЦРУ и СИС совместно вели разработку такого устройства под кодовым названием «Удобный стул». Вторым подтверждением существования «крота», по мнению Голицына, была поездка в США в 1957 году начальника американского отдела Второго главного управления КГБ Владислава Михайловича Ковшука. Более того, Голицын предупреждал, что КГБ, зная, что ему, Голицыну, известно о вышеупомянутой поездке Ковшука, постарается отвлечь внимание ЦРУ от истинной цели этой поездки – встречи с высокопоставленным «кротом» – и, возможно, попытается заслать под видом перебежчиков агентов-двойников.
Для поиска «крота» Энглтон создал группу специальных расследований, в которую входили, около десяти сотрудников контрразведки. Вначале группой руководил Берг О’Нил, а впоследствии – Скот Майлер. Голицын, мнения которого Энглтон разделял полностью, получил возможность знакомиться с секретными досье ЦРУ, дабы ускорить поиски возможных подозреваемых. Первым подозреваемым стал Серж Питер Карлоу, тогдашний секретарь совета технических рекомендаций ЦРУ. Карлоу, сотрудник ЦРУ с 1947 года, одно время работал в Германии, при рождении его фамилия была Клибанский, а его отец якобы родился в России. За Карлоу было установлено скрытое наблюдение, а в феврале 1963 года его в течение пяти дней допрашивали агенты ФБР, пытаясь добиться признания в шпионаже в пользу Советского Союза. Несмотря на то, что он прошел проверку на полиграфе, его дело оставалось открытым. Тогда Карлоу, понимая, что его карьера в ЦРУ рухнула, 5 июня 1963 года подал в отставку.
Следующим подозреваемым, на которого Голицын указал в июле 1964 года, был Ричард Кович. Его фамилия начиналась на «К», он был сербского происхождения, служил в Германии. Вдобавок работал с П. Поповым, агентом ЦРУ в ГРУ, арестованным в 1959 году, и А. Шистовым (М. Федоровым), сотрудником ГРУ, пропавшим без вести в 1958 году. В этом случае подозрения Энглтона коснулись не только судьбы Ковича. Под подозрение попали и агенты, которыми он в то время руководил: нелегал КГБ Ю. Логинов и сотрудница военной разведки Норвегии И. Лигрен. Для обоих связь с Ковичем закончилась трагично. Как уже говорилось выше, Лигрен после продолжительных допросов была уволена, а Логинова Энглтон в 1967 году выдал контрразведке ЮАР, посчитав двойником КГБ, а позже обменял на западногерманских агентов, арестованных в ГДР. Возвращенный в СССР Логинов был вскоре после этого расстрелян.
Карьера самого Ковича, попавшего под подозрение, на ном завершилась. В 1966 году его направили на «ферму» (школа ЦРУ) делиться опытом с молодыми разведчиками. В 1969 году он вернулся в Ленгли, где читал лекции и проводил занятия, одним словом, дотягивал свой срок до отставки, которая состоялась в начале 1974 года.
Было и много других подозреваемых. Одним из них стал Александр Соголов, оперативник русского происхождения из Киева, который имел несчастье быть известным в ЦРУ под именем САША. На него никакого компромата не нашли, но он так и не достиг того уровня в ЦРУ, до которого надеялся дорасти. Затем подозрение пало на Джорджа Голдберга, латыша, прибывшего из Риги в 1940 году. Он пришел в ЦРУ в 1954 году из военной разведки. Так как Голдберг сотрудничал с ЦРУ по контракту, его зачисление в штат было заблокировано, и к 1975 году он вышел в отставку. Одним из главных подозреваемых стал Игорь Григорьевич Орлов, который уже упоминался.
В 1966 году попал под подозрение первый резидент ЦРУ в Москве Пол Гарблер. Этому способствовало главным образом то обстоятельство, что одно время он работал вместе с Орловым. Не в его пользу свидетельствовала и его родословная: отец – эмигрант из России, а мать – из Польши, К тому же в бытность Гарблера в Корее в должности помощника военно-морского атташе, он играл в теннис с Дж. Блейком, впоследствии завербованным КГБ. В 1966 году Гарблера отправили на «ферму», а в 1968 году назначили резидентом в Тринидад.
Откровения Голицына касались и многих перебежчиков из КГБ и ГРУ. Ю. Логинова, как уже было сказано, выдали контрразведке ЮАР. О Пеньковском, с делом которого Голицына ознакомили после провала операции, он написал: «Имеются серьезные неопровержимые доказательства того, что полковник Пеньковский был внедрён в западную разведку усилиями КГБ». Особенно досталось бежавшему в 1964 году в США заместителю начальника американского отдела Второго главного управления КГБ майору Ю. Носенко, которого Голицын безоговорочно назвал агентом-двойником. Чтобы выбить из Носенко признание, его четыре года и восемь месяцев держали в заключении, из них два года в одиночной бетонной камере. И только в 1969 году Носенко выпустили на свободу. Долгое время агентом-двойником в ЦРУ считался и Алексей Кулак, сотрудник КГБ в США, сам предложивший свои услуги ФБР, и бежавший в Англию внештатный сотрудник Второго главного управления КГБ Ю.В. Кротков, которого Энглтон рекомендовал МИ-5 помариновать года два в камере.
