Текст книги "Перебежчики. Заочно расстреляны"
Автор книги: Дмитрий Прохоров
Соавторы: Олег Лемехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
После этого Хохлов прошел серьезную подготовку. Он основательно изучил немецкий язык, выезжая в лагерь для военнопленных под Красноярском, а в апреле 1943 года провел там целый месяц, выдавая себя за лейтенанта немецкой армии. В августе 1943 года он с документами на имя обер-лейтенанта Отто Витгенштейна вместе с агентом НКВД Карлом Кляйнюнгом был заброшен в Белоруссию к партизанам и вскоре принял участие в организации убийства гауляйтера Вильгельма фон Кубе. Восемнадцатого сентября 1943 года Кубе был убит в собственной кровати взрывом магнитной бомбы, помещенной в изголовье Еленой Мазаник, работавшей горничной в его доме и получившей мину от Марии Осиповой, выполнявшей роль связной с непосредственным руководителем операции Н.П. Федоровым. За эту операцию обе женщины были удостоены звания Героя Советского Союза, Н. Федоров – ордена Ленина, а Хохлов и его напарник – ордена Отечественной войны I степени. [26]26
Здесь необходимо отметить, что операция по ликвидации Кубе (была проведена сотрудниками военной разведки под руководством Н.Н. Федорова, действовавшего на базе спецотряда ГРУ ДИМА под командованием Д.И. Кеймаха. Участие в операции сотрудников 4-го управления НКВД, и в том числе Хохлова, было минимальным.
[Закрыть]
После этого Хохлов до октября 1944 года воевал в лесах Белоруссии, а затем был отозван в Москву. Отныне ему предстояло выполнять специальные задания за границей. В мае 1945 года он с документами на имя гражданина Польши Станислава Левандовского был нелегально заброшен в Бухарест для вживания в образ европейца. Вживание затянулось, и Хохлов закрутил роман с румынкой Эмилией, на которой в скором времени женился без санкции начальства. Свержение румынского короля Михая и установление в Румынии коммунистической диктатуры вызвало в его сознании некоторые подвижки, и 28 сентября 1949 года он пишет Судоплатову рапорт об отставке. Через две недели Хохлова отзывают из Бухареста, где остается его молодая жена. В Москве он объявляет начальству, что желает продолжить образование и поэтому ему придется уйти из разведки. Судоплатов категорически возражал, но в конце концов был достигнут компромисс – Хохлов поступает в МГУ, но становится штатным сотрудником МГБ в звании старшего лейтенанта.
Тогда же, в 1949 году, выяснилось еще одно скандальное обстоятельство: Хохлов выбыл из комсомола из-за неуплаты членских взносов. Сам он объясняет это так:
«Комсомольцем я стал в школе в 1938 году и долгое время был горд своей принадлежностью к нему. В Румынии же незаметно для себя я перестал заботиться о своих комсомольских делах».
Однако Судоплатов обвинил в невнимательности к комсомольским делам Хохлова майора Коваленко. В ЦК комсомола было послано специальное письмо за подписью министра госбезопасности В. Абакумова, и в начале 1950 года Хохлова восстановили в комсомоле.
Весной 1951 года Хохлова направляют в Австрию с подлинным паспортом на имя австрийского гражданина Йозефа Хофбауэра с заданием подготовить «крышу» для нелегальных сотрудников Бюро № 1. По утверждению Хохлова, он специально провалил это задание. Дело в том, что в 1950 году он женился на своей бывшей однокласснице Янине, которая по религиозным соображениям тяготилась службой мужа. Однако, анализируя обстоятельства провала, в Центре пришли к выводу, что в неудаче виновата австрийская полиция, и Хохлов продолжал служить в органах МГБ.
В марте 1952 года Судоплатов поручает Хохлову ликвидацию некого «друга» в Париже. Предполагалось, что Хохлов с сотрудницей Бюро № 1 Ивановой, сопровождавшей его под видом тетушки, приедут в Париж. Агент МГБ в Париже должен был сообщить всю необходимую информацию о «друге», которого предстояло убить из авторучки «Паркер», приспособленной для стрельбы. На обратном пути Хохлову предстояло избавиться и от агента, застрелив его из второй авторучки. Имени «друга» Хохлову не назвали, и только позднее он узнал, что это был бывший председатель Временного правительства А.Ф. Керенский. Не желая становиться убийцей, Хохлов отказался от задания, мотивируя свой отказ тем, что ему страшно браться за такое дело.
За отказ от выполнения ответственного задания Хохлов был послан в резидентуру МГБ в Восточном Берлине. Но вскоре после ареста Берия и Судоплатова его вернули в Москву и поручили организацию очередного убийства – на этот раз руководителя Народно-трудового союза (НТС) в Германии Георгия Околовича. Конечно, кажется несколько странным, что эту операцию поручили такому неуправляемому сотруднику, как Хохлов.
Но не стоит забывать о том, что у него была репутация дерзкого партизана и убийцы Кубе.
Убийство Околовича, как и все операции по ликвидации за рубежом, санкционировались Президиумом Политбюро, в данном случае Маленковым и Хрущевым. За подготовкой Хохлова, назначенного старшим группы, следил лично A.C. Панюшкин. Среди инструкторов Хохлова были Михаил Рубак, чемпион СССР по самбо, и подполковник Годлевский, пятикратный чемпион Союза по стрельбе из пистолета. Орудие убийства – устройство, замаскированное под кожаную сигаретницу. Это устройство выстреливало четыре капсулы, при разрыве которых выделялся газ цианид, способный вызывать паралич сердечной мышцы. Оно было разработано в секретной оружейной лаборатории.
Но Хохлов уже сделал свой выбор. Восемнадцатого февраля 1954 года он зашел на квартиру Околовича во Франкфурте и представился, повергнув хозяина квартиры в полное замешательство. «Георгий Сергеевич, – обратился он к Околовичу, – я прибыл из Москвы. Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза приказал вас ликвидировать. Убийство поручено моей группе». Убийство не состоялось. Сам Хохлов, после того как предупредил Околовича, собирался вернуться в Москву и доложить, что его миссия не увенчалась успехом. Однако Околович проинформировал о случившемся ЦРУ, и то решило принудить Хохлова к измене. С этой целью была созвана без ведома Хохлова пресс-конференция, на которой было объявлено, что Хохлов перешел на Запад. После этого, 20 апреля 1954 года, состоялась сенсационная пресс-конференция, на которой Хохлов рассказал об операции «Рейн» (так назывался план ликвидации Околовича) и продемонстрировал орудие убийства. Позднее он дал под присягой показания об операции «Рейн» комиссии сената США и получил американское гражданство.
Во время одного из допросов в ЦРУ, когда Хохлова спросили, кто из его знакомых мог бы сотрудничать с американцами, он ответил, что его друг Волокитин, работавший в Париже, мог бы пойти на сотрудничество с Западом. ЦРУ совместно с французами начало разрабатывать операцию, которая, однако, закончилась безрезультатно. В день предполагаемого начала контактов с Волокитиным его внезапно отвезли на посольской машине в аэропорт Орли и отправили в СССР. Причины этого провала вскрылись позже, после бегства в США А. Голицына.
После того как Хохлов остался на Западе, его жену Янину продержали пять месяцев на Лубянке и, взяв подписку о неразглашении, отправили на пять лет в ссылку вместе с двухлетним сыном. Сам Хохлов рассчитывал переправить семью на Запад, опираясь на поддержку НТС. Но возможности Союза в оперативных сводках КГБ были сильно преувеличены. Тогда он обратился за помощью к ЦРУ, но там, пообещав помочь, не смогли или не захотели это сделать.
Самого Хохлова в СССР приговорили к смертной казни и попытались убить. Семнадцатого сентября 1957 года во Франкфурте во время конференции издательства «Посев» ему подмешали в кофе радиоактивный таллий. Этот метод был избран в надежде, что следы таллия не будут обнаружены при вскрытии. Но немецкие, а затем и американские врачи, быстро распознав, что имеют дело с лучевой болезнью, спасли его от смерти. [27]27
Второй раз совершить покушение на Хохлова предложил в 70-х гг. Аркадий Васильевич Гук, в те времена начальник линии KP в резиденту-ре КГБ в Нью-Йорке. Центр на это согласия не дал.
[Закрыть]
После этого Хохлов включился в активную борьбу с советским режимом. Он организовал работу радиостанции НТС на Тайване, обучал антикоммунистических повстанцев в Южном Вьетнаме. Он завершил свое образование в США и стал профессором психологии Калифорнийского университета. В 1958 году он издал книгу под названием «Право на совесть».
После развала СССР в 1991 году Хохлов был амнистирован Указом Президента Российской Федерации за номером 308 от 27 марта 1992 года. В июне 1992 года он впервые за 38 лет прибыл в Москву, где встретился с женой и сыном. Посетил он и мемориальный кабинет Ю.В. Андропова на Лубянке.
По поводу вышедшей в 1994 году в США книги Судоплатова «Специальные задания» (в России она была издана под названием «Разведка и Кремль» в 1997 году) Хохлов в открытом письме в редакцию газеты «Новое русское слово» от 7 мая 1994 года написал:
«Поражает типично советская безалаберность по отношению к истине. Судоплатовы как-то и не подумали, что ведь существуют официальные архивы, допросы и показания доверенных свидетелей, да, наконец, и те прямые очевидцы случившегося, которые еще живы и в России, и на Западе».
А поскольку часть мемуаров не соответствует, по мнению Хохлова, действительности, то он сообщил, что собирается подать на Судоплатова в суд. Правда, дальше слов и угроз дело не пошло.
Здесь уместно заметить, что случай с Хохловым ничему не научил советское руководство, и в 1956 году 13-й отдел ПГУ КГБ нанял для ликвидации президента НТС Владимира Поремского, профессионального убийцу – немца Вольфганга Вильднретта. Но, как и Хохлов, Вильднретт в последний момент передумал и сообщил обо in ем западногерманской полиции.
Евдокия Петровна Карцева (после замужества Пролетарская-Петрова) родилась в 1900 году в деревне Липки Рязанской губернии. Позднее ее семья переехала в Москву. После Октябрьской революции ее отец попал на работу в ВЧК в транспортный отдел. Именно благодаря ему молодую комсомолку в двадцатые годы взяли на работу в ОГПУ в одно из самых секретных подразделений – созданный в 1921 году Спецотдел, который размещался даже не на Лубянке, а в здании Министерства иностранных дел на Кузнецком мосту. [28]28
Спецотдел при ОГПУТУГБ НКВД существовал с мая 1921 г. по июнь 1938 г. и занимался шифровкой и дешифровкой совместно с 4-м управлением штаба РККА (ГРУ). Начальником отдела был старый большевик Глеб Иванович Бокий, его заместителем полковник ГРУ П.Х. Харкевич.
[Закрыть]Секретность отдела была такова, что его сотрудникам было строго запрещено сообщать адрес своего места работы даже родителям. Сама Карцева вспоминает, что, как и большинство других молодых сотрудниц, испытывала страх перед начальником отдела Г.И. Бокием, который, несмотря на свой солидный возраст – ему было за пятьдесят, регулярно устраивал по выходным на даче оргии. Когда она завела разговор об этом с коллегой-мужчиной, он сказал: «Если ты только обмолвишься об этом кому-нибудь, он сделает твою жизнь невыносимой. Ты играешь с огнем». В 1937 году Бокий был арестован и расстрелян. В это же время арестовали и первого мужа Карцевой – чекиста-серба. Но ее не коснулись репрессии, и она продолжила работу в ИНО НКВД.
Там в 1938 году на нее обратил внимание некто Петров, ставший ее вторым мужем. Его настоящая фамилия и имя были Владимир Михайлович Шорохов. Он родился 15 февраля 1907 года в деревне Лариха в Центральной Сибири. Во время службы в Красной Армии шифровальщиком Владимир сменил фамилию на Пролетарский, и после демобилизации в 1937 году попал на работу в ИНО НКВД. Работу за рубежом он начал с командировки в Китай под «крышей» консульства, а в 1938 году вернулся в Москву, где за успешную службу был награжден орденом Красной Звезды. В 1940 году они поженились.
В 1942 году семейную пару было решено направить в Стокгольм. Перед этим по решению руководства фамилия Пролетарский была снова заменена на Петров. В Стокгольме Петровы пробыли четыре года. Сам Петров исполнял обязанности шифровальщика и занимался охраной и обеспечением безопасности советской колонии, вербовал среди ее обитателей осведомителей и собирал компромат на посла Александру Коллонтай, находившуюся в Швеции в почетной ссылке. Не сложились у Петрова отношения и с резидентом Б.А. Рыбкиным и его женой и заместителем З.И. Рыбкиной-Воскресенской. Используя свое служебное положение шифровальщика, он многократно посылал в Москву доносы на своих непосредственных начальников, что в конце концов послужило основанием для его отзыва в СССР. Петрова сначала работала секретарем в резидентуре, а позднее была допущена к оперативной работе. По возвращении в Москву с. 1945 году Петров был назначен начальником отделения «Комитета по информации» (КИ) по совколониям.
В 1951 году Петровы были командированы в Австралию, в Канберру. Подполковник Петров с 1952 года исполнял обязанности резидента, а капитан Петрова получила должность секретаря посла и бухгалтера посольства. В задачу резидентуры входило проникновение в антисоветские и националистические организации, а так-же создание в стране сети нелегалов.
Но отношения внутри советской колонии у Петровых не сложились. Не последнюю роль в этом сыграла взаимная неприязнь Петровой и жены посла. В Москву посыпались многочисленные доносы, а после ареста Берия Петрова даже обвинили в создании в посольстве пробериевской фракции.
В это же время Петров близко сошелся с неким Майклом Бялогуски, польским музыкантом, который в годы Второй мировой войны сотрудничал с гестапо и бежал в Австралию, опасаясь справедливого возмездия. «Дальние соседи» (сотрудники резидентуры ГРУ в Канберре) неоднократно предупреждали Петрова по поводу Бялогуски, но тот отвечал, что изучает его на предмет вербовки.
Тогда в Москву полетела срочная телеграмма следующего содержания:
«Канберра – Москва, Громову.
Совершенно секретно.
Получены данные (ВЕНТА), что местная спецслужба взяла в активную разработку Петрова. Агентом-вербовщиком выступает Майкл Бялогуски, музыкант польского происхождения. Оба пропадают в ночных барах и ресторанах. Петров допускает злобные реплики в адрес совпосла. Просим отозвать.
17.11.53 Сомов».
Между тем события приближались к развязке. Двадцать седьмого февраля 1954 года Петров первый раз вступил в контакт с сотрудниками австралийской контрразведки. Ему было обещано политическое убежище и крупная сумма денег в 5 тысяч фунтов стерлингов на покупку фермы. Но окончательное решение он принял после того, как в Канберру неожиданно прибыл его сменщик, который потребовал от Петрова сдать ему все дела. Это стало последней каплей, и Петров 2 апреля 1954 года, даже не переговорив с женой, похитил секретные документы и исчез из посольства.
Почти сразу же начались поиски пропавшего дипломата, а Петрову переселили из квартиры в городе в посольство, лишив всякой связи с внешним миром. Тринадцатого апреля 1954 года австралийское радио официально объявило о том, что третий секретарь посольства Владимир Михайлович Петров попросил политического убежища. Евдокия посчитала это заявление буржуазной пропагандой, будучи уверена, что мужа похитили. Через некоторое время она получила от мужа письмо с просьбой о встрече, и написала под диктовку следующий ответ: «Я опасаюсь встречи с тобой, это может быть ловушка».
Девятнадцатого апреля Петрову под конвоем доставили в аэропорт и посадили в самолет. Руководивший этой операцией сотрудник МГБ Василий Федорович Санько действовал так неуклюже и топорно, что фотография Петровой, которую волокут к трапу самолета двое дюжих молодчиков, обошла газеты всего мира. [29]29
В.Ф. Санько прославился и в 1967 г., когда пытался в Нью-Йорке похитить дочь И. Сталина Светлану Аллилуеву, заявившую о своем нежелании вернуться в СССР.
[Закрыть]
В аэропорту Канберры на борту самолета Петрову интенсивно обрабатывали сотрудники австралийской контрразведки, убеждавшие ее присоединиться к мужу. И только в Дарвине, последнем пункте на австралийской территории, когда она поговорила с мужем по телефону, ее решимость вернуться в Москву иссякла. Положив телефонную трубку, она тут же попросила политического убежища.
Позднее Петровы дали подробные показания. Так, в «Заявлении Петровых, касающемся их прошлой разведывательной деятельности от 15.05.1954 года» Е. Петрова рассказывала о своей работе в японской секции Спецотдела, заявив, что шифрованные материалы из Японии добывались с помощью агентов. Раскрыли Петровы и характер работы советской разведки во Франции, отметив при этом, что резидент МГБ в Париже в 1947–1949 годах И.И. Агаянц считал разведывательную работу во Франции особенно легкой. [30]30
И.И. Агаянц в 1941–1943 гг. был резидентом в Тегеране, с 1447 по 1949 г. резидентом в Париже. В 1949 г. он был назначен начальником Второго (Европейского) управления КИ. С 1959 г. начальник службы «Д» (позднее управление «А») ПГУ КГБ, подразделении, занимающегося дезинформацией.
[Закрыть]Показания В. Петрова о работе в Австралии позволяли сделать вывод о том, что она была крайне незначительной. Более важным было представленное прямое, а не косвенное свидетельство о местонахождении Г. Берджесса и Д. Маклина в Москве и ряд фактов об их деятельности. Так, со ссылкой на Ф.В. Кислицына, шифровальщика лондонской резидентуры с 1945 по 1948 год, Петровы рассказали, что Берджесс приносил полные портфели документов министерства иностранных дел. Содержание наиболее важных Кислицын передавал в Москву по радио, а остальные отправлял дипломатической почтой.
Отдельно 2 мая 1954 года В. Петров дал показания, касающиеся убийства Л. Троцкого. По его словам, он имел возможность в 1948 году ознакомиться с одним из досье, касавшимся убийства Троцкого. Это была толстая папка, содержащая снимки, сделанные на вилле Троцкого и запечатлевшие охранников, заборы, самого Л. Троцкого с женой и друзьями и многое другое. По мнению Петрова, в окружении Троцкого действовало в разное время разное количество агентов НКВД, причем ни один из них не догадывался о наличии остальных. Первым из агентов, по воспоминаниям Петрова, была женщина-секретарь, завербованная еще во время пребывания Троцкого в Норвегии. Самым же важным агентом был Р. Меркадер, что, впрочем, было известно и ранее. Само убийство в досье было описано с мельчайшими подробностями. Так, например, там говорилось, что смертельный удар был нанесен не заостренным, а широким концом ледоруба. Подобными методами, по словам Петрова, НКВД пользовалось и раньше. Зимой 1938–1939 годов офицер НКВД Боков по приказу Л. Берия убил одного из советских послов на Ближнем Востоке.
Помимо всего прочего, на основании показаний Петровых в ноябре 1954 года был подготовлен 24-страничный отчет, озаглавленный «Комитет информации» (КИ), 1947–1951 год», являвшийся долгое время на Западе основным источником по истории и структуре КИ. [31]31
Комитет по информации был образован по предложению В.М. Молотова осенью 1947 г. В КИ были объединены управления внешней разведки и дешифровальные службы МГБ и ГРУ. Официально КИ находился под непосредственным руководством Совета Министров, но назначение Молотова первым руководителем КИ определяло главенствующую роль Министерства иностранных дел. Летом 1948 г. министру обороны Булганину удалось вернуть всех сотрудников военной разведки в ГРУ, которое, таким образом, осталось самостоятельным ведомством. Окончательно КИ был расформирован в конце 1951 г.
[Закрыть]
В 1956 году Петровы опубликовали книгу «Империя страха», а в 1968 году В. Петров написал работу под названием «22 июня 1941 года: советская история и германское вторжение».
В Австралии Петровы проживали под чужой фамилией и с постоянной охраной, информация об их местонахождении считалась государственной тайной. Но, как и следовало ожидать, их жизнь на чужбине не сложилась. В 1974 году В. Петров, состояние здоровья которого резко ухудшилось, был под именем шведа Свена Эллисона пометен в один из мельбурнских приютов для престарелых. За долгие семнадцать лет, проведенные в приюте, жена посетила его всего несколько раз. Умер Петров в сентябре 1991 года, в возрасте восьмидесяти четырех лет.
Нелегал управления «С» ПГУ КГБ ГАРТ в конце сороковых годов был направлен для работы в качестве радиста в нелегальной резидентуре В. Фишера в США (о самом В. Фишере, более известном как Р. Абель, будет рассказано ниже). ГАРТ был рекомендован московским управлением контрразведки. В 1952 году он был переправлен в Канаду с заданием легализоваться и со временем переехать в США. Но к 1954 году руководству в Центре стало ясно, что переезд ГАРТА в США сопряжен с рядом трудностей, и поэтому было решено оставить его в Канаде в качестве радиста другого нелегала КГБ ФИРИНА, который в это время находился в Бразилии с целью легализации.
В 1954 году в Канаде ГАРТ вступил в связь с замужней женщиной. Но вскоре об этом стало известно ее мужу, который решил выяснить отношения с соперником. В доме ГАРТА состоялось бурное объяснение, в ходе которого обманутый муж заметил приемник специального назначения, о чем не замедлил сообщить в контрразведку. Летом 1954 года ГАРТ был задержан и после соответствующей обработки перевербован канадцами. К счастью, предатель не смог нанести большого вреда. Дело в том, что сотрудник канадской контрразведки Джеймс Моррисон, испытывая денежные трудности, в июле 1954 года вышел на работников КГБ в посольстве СССР в Оттаве и за 5 тысяч долларов предложил им сообщить о советском нелегале, перевербованном канадцами. После непродолжительного раздумья это предложение было принято, и в Москву ушло сообщение о вербовке ГАРТА.
В ходе обсуждения создавшегося положения в Центре были приняты следующие решения: отказаться от переброски ФИРИНА в Канаду и начать с канадцами через ГАРТА игру с целью выманить перебежчика в СССР. ФИРИН был немедленно предупрежден и переориентирован на работу в Латинской Америке. Что же касается ГАРТА, то ему сообщили, что довольны его работой и оговорили сроки приезда к нему жены на следующий год. В начале 1955 года ГАРТ получил указание из Центра об активизации работы, для чего ему следовало прибыть в Москву для ознакомления с новой техникой, в частности, с быстродействующим передатчиком. ГАРТ обо всем поставил в известность канадцев, которые одобрили его поездку в СССР. В августе 1955 года ничего не подозревавший ГАРТ приехал в Москву, где был немедленно арестован. На первом же допросе он признался в измене и был передан следственным органам. Состоявшийся на следующий год суд приговорил ГАРТА к пятнадцати годам лишения свободы.
В середине пятидесятых годов также ушли на Запад И. Джирквелов и К. Туоми.
Илья Джирквелов работал в управлении КИ по Ближнему и Дальнему Востоку, а в дальнейшем в том же управлении ПГУ МГБ. В начале пятидесятых годов, будучи сотрудником Второго главного управления (контрразведка), он принимал участие в операциях по проникновению в посольства Турции, Сирии, Египта и Ирана в Москве. За успешное выполнение заданий был награжден именными часами с присвоением звания «Почетный чекист». После побега за границу И. Джирквелов написал книгу «Секретный сотрудник», вышедшую в Лондоне в 1987 году.
Карло Туоми был разведчиком-нелегалом, работавшим в пятидесятые годы в США. В 1959 году он перешел на сторону американцев.
В 1957 году произошло событие, облетевшее весь мир. В США был арестован советский разведчик-нелегал Р. Абель (В. Фишер). Состоявшийся в октябре – ноябре 1957 года судебный процесс над ним привлек к себе внимание всей мировой прессы (кроме, конечно, советской). Причиной провала В. Фишера стало предательство в мае 1957 года его помощника Рейно Хейханена.
Р. Хейханен, известный также как Юджин Маки, или ВИК, родился 14 мая 1920 года в деревне Каскисаари под Ленинградом. Карел по национальности, он окончил педагогический техникум, и в девятнадцать лет стал школьным учителем. Но учителем он пробыл всего три месяца. В ноябре 1939 года в связи с началом советско-финской войны его мобилизовали и направили для работы в НКВД. После учебы на десятидневных курсах, где объясняли, как следует допрашивать военнопленных и выявлять антисоветски настроенных лиц или шпионов, он был прикомандирован к оперативной группе, действовавшей на оккупированной в ходе войны финской территории в качестве переводчика.
По окончании войны Хейханен был переведен в Карелию, где продолжал работать в качестве переводчика, а потом и кадрового сотрудника в территориальных органах НКВД-НКГБ-МГБ. В 1942 году во время Великой Отечественной войны он подал заявление о вступлении и партию и по истечении годичного кандидатского стажа в мае 1943 года стал членом ВКП(б). К 1948 году лейтенант государственной безопасности Хейханен был уже женат и имел сына.
В 1948 году Хейханена вызвали в Москву, где, по его словам, объяснили, что теперь он нужен не в контрразведке, а в разведке. В беседе с ним принимал участие А.М. Коротков, в то время полковник, заместитель начальника ПГУ МГБ. В результате Хейханена направили в Эстонию, где он в течение года проходил профессиональную подготовку, включая обучение английскому языку, фотографированию, вождению и ремонту автомобиля. В 1949 году по завершении подготовки его вызвали в Москву. Ему присвоили звание майора и сообщили, что работать ему предстоит в США под именем Юджина Маки.
Для закрепления легенды Хейханен был направлен в Финляндию. В июле 1949 года он был доставлен к советско-финской границе и переправлен через нее нелегально в багажнике автомобиля сотрудника разведки, работавшего представителем ТАСС в Финляндии. В соответствии с полученным заданием Хейханен должен был обосноваться в Финляндии как Юджин Маки, якобы проживающий здесь с 1943 года. В Лапландии, где он жил и работал у кузнеца, чтобы иметь возможность при случае доказать, что он действительно жил в Финляндии, он нашел двух лжесвидетелей. Одному из них он заплатил 15 тысяч, а другому 20 тысяч финских марок.
В 1950 году Хейханен переехал на юг Финляндии, и под видом Юджина Маки жил в течение двух с половиной лет в городах Тампере и Турку. В Тампере он работал на заводе по изготовлению сейфов и ремонту автомобилей. Третьего июля 1951 года он обратился в посольство США в Хельсинки с ходатайством о выдаче ему паспорта как коренному американцу для поездки в США. В посольстве Хейханен сказал, что его мать Лилиан Луома Маки была американкой (родилась в Нью-Йорке), а отец, Август, натурализованный американец, родился в Оулу в Финляндии. В отдельном документе, объясняя причины длительного пребывания за границей, Хейханен указал, что в восьмилетием возрасте он вместе со своим братом Алленом Августом и матерью приехал в Валгу в Южной Эстонии, где и жил до смерти матери в 1941 году. Он также указал, что его отец умер в марте 1933 года.
Двадцать пятого ноября 1951 года Хейханен, упрочив свое положение как Юджина Маки, женился на 27-летней финке Ханне из Силинярви. А получив 28 июля 1952 года американский паспорт, возвращается в Москву. Через границу его снова переправили в багажнике автомобиля, а в Москве поселили на конспиративной квартире. На этой квартире Хейханен провел три недели. Здесь он получил дополнительный инструктаж по работе с кодами, по зашифровке и расшифровке секретных сообщений, по технике изготовления микроточек, по специальной обработке фотопленки, после чего она становилась мягкой и свободно помещалась в контейнеры типа полой монеты или карандаша. Здесь же ему присвоили псевдоним ВИК и сообщили, что он направляется в Нью-Йорк радистом резидентуры связи и помощником нелегального резидента, действующего под псевдонимом МАРК. В письменных инструкциях, врученных Хейханену, говорилось, что по прибытии в США он получит 5 тысяч долларов для работы по организации прикрытия. В инструкции также содержалось описание трех тайников, через которые он должен был отправлять сообщения и получать задания, и двух мест для постановки сигналов. Зарплата Хейханену была определена в 400 долларов в месяц плюс 100 долларов на служебные расходы.
Проинструктированный таким образом Хейханен был доставлен на финскую границу и вновь пересек ее в багажнике автомобиля. Из Финляндии он вместе с женой Ханной отплыл на пароходе в США, куда и прибыл 20 октября 1952 года, с паспортом на имя гражданина США Юджина Маки. По прибытии в Нью-Йорк Хейханен в конце ноября установленным порядком доложил о своем прибытии на место и готовности приступить к организации своего прикрытия, в связи с чем попросил денег. Ему ответили, что время для обсуждения подобных вопросов не подошло, но позднее он получил 3 тысячи долларов через тайник.
Летом 1953 года, осмотревшись и убедившись, что он не привлек к себе внимания, Хейханен дает знак резиденту МАРКУ, что готов встретиться с ним и приступить к выполнению задания. Первая их встреча состоялась в мужской курительной комнате в театре в Нью-Йорке. В соответствии с инструкцией на Хейханене был голубой галстук в красную полоску и он курил трубку. Следует особо подчеркнуть, что Хейханен не только не знал настоящего имени МАРКА, но и не был поставлен в известность, под каким именем действует Фишер в США. После этого МАРК и ВИК периодически встречались. Во время одной из встреч Фишер передал Хейханену коротковолновый приемник, в следующий раз – зашифрованное сообщение для расшифровки, в третий – 200 долларов и поддельное свидетельство о рождении.
Помимо контактов с Фишером, Хейханен дважды встречался с Михаилом Свириным, сотрудником легальной нью-йоркской резидентуры, действовавшим под видом сотрудника секретариата ООН. Во время этих встреч Свирин передал Хейханену пакет со сфотографированными на. пленку письмами от его семьи и поздравления от руководства. Кроме того, сотрудники резидентуры ежемесячно проводили с Хейханеном зрительный контакт. Двадцать первого числа каждого месяца ему предписывалось стоять около станции метро «Проспект-парк» при выходе на Линкольн-роуд. Чтобы легче было его опознать, Хейханен всегда надевал голубой галстук в красную полоску и курил трубку.
Что же касается работы с Фишером, то Хейханен кроме периодических встреч три раза выезжал вместе с ним в Нью-Гайд-Парк (Лонг-Айленд), Атлантик-сити (Нью-Джерси) и Поукипси (штат Нью-Йорк). Целью этих поездок были поиски подходящего места для передачи радиосообщений в Москву. Однако все осмотренные ими места МАРК забраковал. Так, он отказался покупать помещение в Нью-Джерси по причине дороговизны – за него просили 15 тысяч долларов. Кроме того, МАРК посылал Хейханена в командировки. Первый раз Хейханен отправился в Куинси (штат Массачусетс), чтобы отыскать адрес местожительства некого шведского инженера-судостроителя по имени Олаф Карлсон. Уточнив адрес инженера, Хейханен доложил о нем Марку. Вторая командировка весной 1955 года была связана с определением местонахождения сержанта армии США Роя Роудса по кличке КВЕБЕК. Согласно полученным из Москвы данным Роудс должен был находиться в Ред-Банк (штат Нью-Джерси), но ни МАРК, ни ВИК его там не обнаружили. Тогда, получив из Центра сведения, что у Роудса есть родственники в штате Колорадо, Хейханен был командирован МАРКОМ в город Салиды, откуда он позвонил сестре Роудса и узнал, что КВЕБЕК находится в Таксоне (Аризона). В дальнейшем по указанию Центра дело КВЕБЕКА было передано МАРКОМ другой резидентуре. [32]32
Рой Роудс, 1917 г. рождения, с 1951 г. работал в Москве в аппарате военного атташе посольства США заведующим гаражом. В инваре 1952 г. он был завербован КГБ на основе компрометирующих материалов (пьянство и тайные сексуальные контакты) и дал подписку о сотрудничестве. В июне 1953 г. выехал из СССР, но вопреки инструкции на связь с сотрудниками советской разведки не вышел.
[Закрыть]
В начале 1955 года МАРК поручает Хейханену открыть магазин фотопринадлежностей. Выполняя поручение, Хейханен снимает помещение в доме № 806 по Берген-стрит в Нью-Йорке и 29 марта 1955 года подписывает договор об аренде сроком на три года. Он замазывает окна мастикой, покупает кое-какое оборудование, сваливает его в угол, но дальше этого дело не идет. Как пишет бывший начальник Фишера Д.П. Тарасов, «ВИК оказался слабым человеком. Четыре года, проведенные в Америке, оказали на него пагубное влияние. Падение ВИКА началось с малого, с обыкновенной рюмки спиртного, пристрастие к которому постепенно переросло в постоянную потребность. Вследствие этого он стал испытывать нехватку денег, залезать в карман государства, тратя на личные нужды служебные деньги. Весной 1955 года он присвоил 5000 долларов».
Подтверждает это и стенограмма допроса свидетеля Хейханена на суде:
«Вопрос: Когда вы жили на Берген-стрит, вы выпивали?
Ответ: (откровенно) Выпивал.
В: Как много?
О: (хитро) В разное время по-разному и разное количество.
В: Какое наибольшее количество спиртного вы выпивали за один вечер, пока жили по этому адресу?
О: Около пинты.
В: Одни пинту?
О: Да.
Судья Байерс: (Проявляя интерес.) Чего?
О: Пинту водки.
В: Не выбрасывали ли вы в мусорный ящик по крайней мере раз в неделю четыре или пять бутылок из-под виски или из-под других спиртных напитков?
О: Иногда я выбрасывал их раз в неделю. Иногда раз в три недели. У меня было четыре комнаты и большая кладовая, и поэтому было достаточно места, где я мог держать пустые бутылки.
В: Сколько вы выпили вчера?
О: За весь день?
В: В течение всего дня и вечера.
О: Около четырех стопок, какие подают в баре.
В: Пили ли вы что-нибудь сегодня утром?
О: (простодушно) Я пил сегодня утром кофе и завтракал.
В: И ничего спиртного?
О: Нет.
Томпкинс (представитель обвинения): Я, ваша честь, не понимаю, какое отношение такого рода вопросы имеют к заговору с целью шпионажа?
Судья Байерс: Это может помочь разобраться в том, насколько можно верить свидетелю».
Сумма, о которой идет речь, предназначалась Для передачи Элен Собел, жене Мортона Собеля, осужденного по делу Розенбергов. Получив от Марка деньги, Хейханен присвоил их, сказав Фишеру, что передал указанную сумму Элен и велел тратить их осмотрительно.
