Текст книги "Глашатай бога войны (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Харитонов

Соавторы: Тансар Любимов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

В этот момент за дверью послышались быстрые шаги, дверь распахнулась и заглянул стражник.

– Господин Ласло, там отряд вернулся, раненые есть. Вы бы посмотрели…

Бард тут же встал, закинул гитару за спину. Хоть Дара у него и нет, но помочь он всё-таки сможет. Да и целитель при его помощи истратит куда меньше сил, чем при обычном исцелении.

– Мастер, я с вами. Работаем так же, вы сосредотачиваетесь на Даре, я играю. Сил на лечение уйдёт намного меньше.

Согласно прокряхтев что-то себе под нос, Ласло выпустил барда из комнаты и запер дверь за собой.

Глава 13

В отряде оказалось всего несколько легкораненых солдат. Их исцеление много времени не заняло, но вот настроение вызывало вопросы. Когда возвращаются с победой, не выглядят подавленными и мрачными.

– Что случилось-то? – спросил шаман, покончив с лечением. – Как в воду опущенные все.

– Да господин Саркан, – отозвался один из бойцов. – Из-за него всё…

– Что, помер по дороге? – не понял Ласло.

Солдат помотал головой.

– На нём ни царапинки. Я про другое.

– Да он лютее лютого зверя, оказывается, – вмешался другой боец.

И тут всех как прорвало.

Перебивая друг друга, солдаты рассказывали, как господин Саркан велел перебить всех до единого людей барона Бертока, а его сына и вовсе лично казнил.

– И ладно бы просто голову отрубил! – выпалил кто-то. – Заживо кожу содрал с него, а потом сердце вырвал и в огонь кинул!

И это действия Ицкоатля. Не Саркана. Кто его знает, что у них там принято? И зачем?

"Стоп. Что-то он говорил про своих могущественных духов. Но ведь и у нас есть духи. И иногда они требуют жертву. Сжечь еду. Задавить курицу или забить овцу. Это всегда было просто, понятно и привычно. Но снять кожу, вырвать сердце и бросить в костёр. Какой-то ритуал жертвоприношения для его… Как он их назвал? Теоме? Боги?"

– А больше никаких странностей за ним не заметили? – спросил бард, очнувшись от размышлений.

– Да дрался он поначалу как-то странно, – припомнил кто-то ещё. – Мечом бил как дубиной, плашмя. А потом ничего, приноровился… Я всё думал – погнёт меч или сломает.

– А что с сёлами на границе? – полюбопытствовал бард.

– Абошар начисто сожгли, – ответили ему. – Соседнее, Велсту, пытались поджечь, но там уже и мы подоспели, не дали по ветру пустить…

– Вот вам и ответ про его жестокость, – немного подумав, сказал Халлар. – Он же поклялся защищать людей барона. А тут такое. Кто-то сгорел, кого-то убили. Наверняка и девок много снасиловали. Вот и не выдержал.

– Никто никогда в наших местах никого так не наказывал, – убеждённо проговорил солдат. – Совсем озверел он в этой своей разбойничьей шайке, вот что я скажу.

– Как будто кто-то прежде отваживался на что-то большее, чем простой грабёж порубежных сёл, – ответил Халлар. – Может, и озверел. Но осуждать не буду.

– Теперь Берток как пить дать нам войну объявит, – послышался чей-то вздох.

– Отобьёмся, – донеслось в ответ.

– Ну, тут наши услуги больше не нужны, – шаман поднялся на ноги, посмотрел на своего постояльца. – Ты как, ко мне ночевать пойдёшь, или ещё куда?

Он не забыл слова поварёнка, переданные Халлару от кухарки Аранки. Чтобы та специально кого-то на завтрак зазывала? Такого Ласло не припоминал.

– Куда мне ещё идти-то? – ответил бард и тоже встал. – Таверна далеко, место для ночлега нашёл только у вас. Да и интересно посмотреть, что выйдет с тем заклинанием.

– Ну тогда пошли, время уже позднее, да и устал я, – с этими словами Ласло направился к выходу из казармы.

Утром Ицкоатля огорошил новостями поварёнок. Только он поздоровался с бардом и настроился как следует позавтракать после долгой дороги практически натощак, побаловать ноющее от нагрузок тело, как этот вёрткий мальчуган подлетел к нему со словами:

– Господин Саркан, а вашего Игнака вчера в тюрьму бросили!

Он тут же огрёб подзатыльник от старшей кухарки, но Ицкоатль уже потерял всякий аппетит.

– Что случилось? – требовательно спросил он.

Саркан помнил Игнака – это был охотник из тех, что белку в глаз бьют и три кольца на одну стрелу надевают в полёте. Но чтобы тот натворил что-то?

– Вы ешьте-ешьте, господин Саркан, – кухарка поставила перед ним чашку с похлёбкой. – Ничего вашему Игнаку не сделается, пока вы едите… Пока вы ездили на границу, ночью кто-то в Золотом круге важного человека убил, слугу королевского. Говорят, какой-то очень странной стрелой. Почитай как веретено выглядит, только длинное. Ну вот, его милость и устроил испытание – кто похожей стрелой в цель попадёт, тот, значит, и убийца. Наутро господин дознаватель весь замок перевернул, всех допросил, но других, на кого бы подозрение пало, не нашли… Так Игнак и стал виноватым.

– То есть оговорили парня, – Ицкоатль кивнул. – Ладно, разберусь…

Он уже знал, кто на самом деле убил слугу короля. Его побратим. О том, чтобы выдать его, и речи не шло – но Игнака надо было спасать. Однако прежде действительно следовало поесть. Ему понадобятся силы, если придётся драться.

Пока он ел, к нему подсела Аранка, сверкая приоткрытыми в улыбке жемчужными зубками.

– Господин Саркан, а вы не расскажете, как с Бертоком сражались? – спросила она. – Страсть как послушать хочется про ваши подвиги!

– Расскажет, если настроение будет, – благодушно ответил бард. – Только перед тем, как к барону идти, Саркан, навести то место, где мы встретились.

Халлар потянулся.

– Ладно, кто как, а я на рыночную площадь. Поиграю на публике. Артисты должны прибыть.

Старшая кухарка согнала полотенцем с лавки улыбчивую Аранку:

– А ну, кыш, вертихвостка! Вон сходи лучше на рынок, яйца почти кончились. Матьяса с собой возьми.

По тому, как запрыгал поварёнок, Ицкоатль узнал, что Матьясом зовут именно его.

– Мы с вами тогда пойдём, господин бард, – обрадовалась ничуть не расстроившаяся Аранка. – Подожду вас.

– И заставишь господ торопиться? – кухарка упёрла руки в бока. – Я сказала на рынок, а не ждать! Вон корзина, бери и иди!

Аранка надула губки, но это не произвело на кухарку никакого впечатления. Пришлось ей подчиниться.

– Кстати, все хотел спросить, кто стиркой в замке занимается? – поднял голову от чашки и посмотрел на кухарку Халлар. – Камзол поставить, так ведь и скоро и стоять будет. Негоже в таком перед публикой появляться.

– Вам сейчас или после? – спросила кухарка. – Если после, то как вернётесь – зайдите, Матьяс вас проводит к Бригитте, она у нас прачками распоряжается. А если сейчас – я сама проводить могу.

– Очень меня выручите, – обрадовался бард. – Только к мастеру Ласло загляну, переоденусь.

Вернулся он буквально через несколько минут, одетый в новую одежду. И даже из новой шляпы торчали два длинных фазаньих пера.

Кухарка как раз закончила свои дела на кухне, вытерла руки и повела Халлара по длинным запутанным переходам куда-то вниз, в самое основание замка.

Там за одной из дверей их встретила дородная женщина в простом, опрятном платье. Под её присмотром несколько девушек разбирали сваленную в кучу грязную одежду.

– Джизи? – Бригитта была удивлена появлением гостей. – Вот уж не ждала тебя увидеть. Сегодня ведь не ваш день?

– Не наш, но вот господину барду надо кое-что в порядок привести, – ответила кухарка. – Сделаешь?

Бригитта перевела взгляд на Халлара.

– Чем могу помочь, господин бард? – спросила она.

– Мне бы постирать кое-что из одежды, – ответил Халлар. – Камзол, почитай, с леса не менял. И всё остальное тоже. Не представляю, как меня мастер Ласло ещё терпит. А если некогда, то покажите, где, сам вечером могу.

– Сделаем, – старшая прачка кивнула ему, – оставьте. Как будет готово, пошлю отнести к господину Ласло, вы же у него остановились?

– У него, – улыбнулся бард и протянул женщине свёрток с одеждой. – Так уж получилось, что ночевать я могу или у него, или в городе. Но ночные прогулки по замку… Не приветствуются.

– Это верно, – подтвердила кухарка. – Не любит его милость, когда по ночам кто-то шастает без дела. Ну, пойдём обратно? А то ведь потеряешься здесь без провожатого, в тюрьму забредёшь… – кухарка неожиданно перешла на "ты".

Ну да, где же ещё быть тюрьме, как не в подвале?

– А что, Игнак тоже здесь сидит?

– А где ж ему быть? – удивилась Джизи. – Конечно здесь. Вон сегодня с кухни Матьяс ему завтрак носил, прямо как важному господину.

– Признаться, не верю я в его виновность, – поведал кухарке бард, поспешающий за ней следом. – Да ещё эта стрела. Я, конечно, в луках не специалист, но он что-то прокричал про Ночных Теней. Ну какая из него Тень?

– Да разве ж Тени выглядят как-то особенно? – усмехнулась та. – Если б по ним за милю было видно, кто они такие, как бы они свои дела в тайне проворачивали? На вид-то они самые обыкновенные должны быть, вот как ты, к примеру… Или я.

– Обыкновенные, это да, – согласился Халлар. – Только вот они наёмники. А часто вы слышали про наёмника в разбойниках? Мне вот не доводилось.

– С моё поживёшь – и про наёмника в кухарках услышишь, – шепнула Джизи, сделав едва заметный знак, который любой человек принял бы за случайное движение.

Любой. Кроме Ночной Тени.

– А такое бывает достаточно часто, – даже не прошептал, а всего лишь пошевелил губами бард, сделав чуть заметное движение плечом, что являлось одним из ответов одной Тени для другой. В голове же роилась куча вопросов, начиная от того, зачем она здесь и какое задание выполняет. И почему пошла на самораскрытие?

– Иштван сказал, ты свой человек, – всё так же тихо проговорила кухарка. – Сказал, помочь, если нужно будет.

В ответ Халлар только примкнул веки, давая знать, что понял. Однако ритуал не мог быть завершён, пока он не назовёт своё имя.

– Полевой агент полного Посвящения Кот, – и досадливо поморщился. – Хотя какой Кот? Котёнок, скорее.

– Распорядитель второго звена Ласка, – прозвучало в ответ.

– Отставка, – скорее выдохнул, чем сказал бард. – Никогда о таком не слышал. И глава сети. Я-то думал, что глава сети – это Кончар. Ладно, большая просьба – присмотрите за побратимом, чтобы глупостей не наделал, когда меня тут не будет. Вряд ли королевского дознавателя обманет "пойманный убийца" Игнак. А вот Саркан может и вспылить. Мне самому за пару дней до прибытия дознавателя надо будет исчезнуть на пару недель. Кто знает, кто у него в свите?

– Присмотрим, – пообещала Джизи. – Ворота уже открыли на выезд из города, путь свободен…

Они выбрались из путаницы коридоров в уже знакомый барду проход, ведущий на кухню. Там кухарка попрощалась с бардом и поспешила по своим делам.

Поспешил на выход из замка и Халлар. Ему было надо на рыночную площадь. Приходилось поддерживать свою легенду – иначе какой же он бродячий бард, если находится в городе и не выступает?

Но надо же… Распорядитель. Второго звена.

Выше только совет Клана.

Оставшись в одиночестве, Ицкоатль глубоко задумался. Вряд ли побратим имел в виду ту лесную поляну, где состоялась их первая встреча. Туда полдня добираться, и зачем? Для того, чтобы потолковать, можно и поближе место найти. Оставались ширма для артистов и таверна «Под мостом». Он решил посетить их в том же порядке, в каком это было в прошлый раз. Если Халлар не отыщется с артистами – в таверне будет наверняка.

Что-то побратиму было известно такого, о чём не знали остальные и не догадывался сам Ицкоатль. Иначе он не стал бы предупреждать о необходимости разговора. Но прежде следовало поговорить со своими людьми.

Сразу после завтрака Ицкоатль отправился в казарму, где разместили его отряд. Встретили его с надеждой, смешанной с опасением.

– Господин Саркан, а Игнака казнят? – этот вопрос занимал всех.

– Сделаю всё, чтобы этого не случилось, – пообещал он. – Но мне надо знать – кто-то может подтвердить, что Игнак не покидал казарму?

Его люди переглядывались.

– Вообще он выходил, – сказал кто-то. – По нужде. Вышел и вскоре вернулся. Но за это время он бы и до стены дойти не успел, не то что в Золотой круг сбегать и обратно.

Ицкоатль кивнул. Память Саркана услужливо подсказала, что Золотым городом именовалась часть Ботонда, прилегающая к крепости. Там жили самые богатые и родовитые. И самые важные, вроде королевских агентов. Для купцов и состоятельных ремесленников отводилась часть подальше от замковых стен – Серебряный город. А люд попроще селился по внешнему краю, в части, которая называлась Бронзовым городом или коротко – Бронзой. Там же располагался рынок и большинство таверн.

Чтобы попасть в Золотой круг, нужно было миновать замковые ворота или перелезть через крепостную стену и спуститься по ней вниз.

– Игнак слишком грузен, чтобы по стенам карабкаться, – сказал Ицкоатль. – Я разберусь с этим.

– Господин Саркан, – остановил его кто-то, когда он уже собирался уходить. – А правда, что солдаты, которые с вами ходили, рассказывают? Что вы сына барона Бертока…

– Правда, – Ицкоатль улыбнулся.

– Но зачем?! Теперь же война будет…

– Именно за этим, – отозвался Обсидиановый Змей. – Чтобы была война.

Его люди озадаченно переглядывались.

– Я младший сын, – пояснил Ицкоатль. – От моего отца мне достанется только имя. Но я не собираюсь всю жизнь быть безземельным нищим младшим сыном барона Джеллерта. Я хочу своё баронство. Берток меня вполне устраивает.

Во взглядах бывших разбойников появилось понимание.

Достаточно во время войны убить барона и захватить его замок, чтобы получить право на его земли. Если, конечно, не останется прямых наследников, которые могут обратиться к королевскому суду за восстановлением в правах. Но барону Андрису это не помогло – с чего бы с бароном Бертоком сложилось иначе?

А когда их командир станет бароном – кому достанутся должности при нём? Кто станет маршалом, кому достанется место сенешаля? Конечно, самым верным и отважным из его людей!

– Мы с вами, господин Саркан! – вырвалось из трёх десятков глоток.

Бард нашёлся на том же самом месте, где его в прошлый раз увидел Саркан. Он опять аккомпанировал какой-то компании артистов, но на этот раз не хватался ни за чужой реквизит, ни за что-либо ещё, и был достаточно задумчив. Впрочем, эта задумчивость была заметна только знающим его людям.

Заметив Ицкоатля, он слегка наклонил голову и встал с места. Приглушил струны правой рукой и резко сжал и разжал левую ладонь, как будто её внезапно начало сводить. Впрочем, это могло оказаться правдой – играл он достаточно долго.

Дробный перестук шариков бродячего жонглёра заглушил слова барда, сказанные одному из артистов. Тот кивнул, и в воздух взлетели несколько колец, которые тут же поймал и отправил назад его помощник. Представление шло своим чередом, даже без музыканта, который отправился за ширмочку, где переодевались и приводили себя в порядок артисты.

Ицкоатль обошёл толпу зрителей, чтобы не протискиваться сквозь неё, вплотную подобрался к ширме и вполголоса спросил:

– Где тебя ждать?

– Таверна. Через час, – послышался ответ барда. – Они уже заканчивают.

– Понял, – отозвался Ицкоатль и пошёл обходить торговые ряды, не столько надеясь найти что-то нужное для себя, сколько для того, чтобы скоротать время. Была у него ещё одна задача – сбыть собранные с тел немногочисленные побрякушки. Он рассудил, что монетами разделить добычу и никого не обидеть будет куда проще, чем украшениями. Справившись с этим делом не без помощи памяти Саркана, он ссыпал выручку в кошель и направился к назначенному месту – время уже поджимало.

Барда в зале не было ни на первый, ни на второй взгляд, но, когда Ицкоатль направился к уже знакомому месту, к нему подскочил хозяин таверны и показал на лестницу, ведущую куда-то вниз. И только внизу стало понятно, что в этой таверне были даже комнаты для тех, кто не любил есть на виду. Можно было догадаться и о том, что ни один звук за пределы закрытых дверей не распространится.

Одна из дверей открылась – там в одиночестве сидел бард.

– Заходи. Признаться, мне совсем не понравилось, как нас доставили в замок в тот раз.

– Никакого удовольствия, – согласился Ицкоатль, прикрывая дверь за собой и проходя к столу. – О чём ты хотел со мной поговорить?

– Ну, сначала я хотел повиниться за то, что ненароком подставил твоего человека, – ответил Халлар. – Обалдуи они, конечно, у тебя, не сообразили, что визит дознавателя не может предвещать настоящее соревнование. И тем не менее, он сидит в подвале по моей вине. Если хочешь, могу вытащить, но ему придётся уходить к барону Андрису. Однако пока ему там ничего не грозит до прибытия королевского дознавателя, а тот не настолько глуп, чтобы не понять, что взяли первого попавшегося. Всё-таки подпись я оставил достаточно чёткую.

Ицкоатль кивнул. Он так и понял, когда только услышал про арест своего человека, что здесь замешан побратим.

– Попробую достучаться до барона, – решил он. – Если не получится – подожду королевского дознавателя. А если и тот не решит проблему… Тогда её решу я.

– А вот перед приездом королевского дознавателя мне придётся уйти, – продолжил бард. – С заклинанием мы закончили, так что и оставаться мне вроде незачем, так что подозрительным это не станет. Меня он не знает, но что у него за свита, мне неизвестно. Вдруг кто-то из них со мной знаком?

– А я займусь пока своей землёй, – решил Ицкоатль. – Надо будет съездить проведать молодого барона. Узнать, как он там, да поговорить с ним о дальнейших делах. Если, конечно, старый барон согласится меня туда отпустить, а то у нас тут небольшая война наметилась…

– Зря ты так думаешь, – ухмыльнулся Халлар. – Ты уже показал свой норов, и он не будет посылать сюда никого. Мало приятного лишиться ещё кого из своих сыновей. Скорее всего, он или пожалуется королю, или вовсе промолчит. Всё-таки сам начал сёла жечь. За это король по голове не погладит. Против его воли пошли.

– Струсит? – Ицкоатль почти огорчился. – А по тому, что осталось в памяти от Саркана, вроде боевой человек…

– Так, что ещё? – бард основательно приложился к кружке с элем. – Прислушивайся к советам старшей кухарки. Мудрая женщина и плохого не посоветует.

Обсидиановый Змей кивнул.

– Раз ты говоришь – буду слушать её. Один совет она уже дала – от Аранки подальше держаться. Может, без тебя на кухню не ходить, а то эта девушка там так и липнет? Попрошу Матьяса, пусть мне еду в комнату приносит… Да, как с тобой связь держать, если что?

– Аранка это проблема, – вздохнул бард. – Впрочем, если я чего-то понимаю в мужчинах, то завтра-послезавтра проблемой она быть перестанет. Месяца на три. Мы с целителем закончили заклинание. Что же до связи – через Кончара. Он меня завсегда найдёт. Да и я ненадолго. Надо же тебе твою диковину привезти. И кстати. Будешь в пещере у Андриса, захвати для меня пару-тройку агатов.

Ицкоатль покопался в памяти, понял, о чём его просит побратим, и согласно кивнул.

– Тебе каких, побольше, поменьше?

– Средних, – ответил Халлар. – Камнерез из меня никакой. Всё равно придётся на огранку отдавать.

Внезапно он запнулся, его лицо расцветила улыбка и он спросил у брата:

– Совет примешь?

– От тебя – приму, – серьёзно ответил Ицкоатль.

– Отложи разговор с бароном на завтра. – тихий голос барда чуть не звенел от удовольствия. – Завтра он скорее всего отпустит Игнака. Правда, под твой личный контроль, и до визита королевского дознавателя.

– Хорошо, – согласился Обсидиановый Змей. – Но почему ты думаешь, что завтра он будет сговорчивее?

– Заклинание мы с шаманом освоили, – повторил свои слова Халлар. – Сегодня, ближе к вечеру, он будет лечить барона. После этого барон проведёт ночь с Аранкой. Каким ему ещё быть после такой ночи, да ещё и зная, что он теперь здоров?

– Очень довольным и полным надежд на обретение наследника, – усмехнулся Ицкоатль. – Что ж, постараюсь не испортить ему настроение.

Глава 14

К обеду побратимам пришлось вернуться в замок. Ицкоатля ждали тренировка с его людьми и продолжение обучения верховой езде, а Халлара – проспавшийся, отобедавший и очень довольный Ласло.

– Я послал известить барона, что нам есть чем его порадовать, – сказал он вошедшему барду. – Скоро обещался быть.

– Замечательно, – обрадовался Хал и положил гитару на ложе, на котором спал. – Но можно и усилить эффект лечения. Вы, кажется, говорили, что баронесса вышла из детородного возраста?

– Да уж пару лет как жалуется на ночной жар, – припомнил шаман. – Как правило, это предвестник угасания.

– Это заклинание должно подействовать и на неё, – продолжал бард. – К сожалению, я помню не всё, что читал, да и учить меня прекратили, как только выяснилось, что Дара нет, но… Насколько я помню, исцеление женщин из-за каких-то особенностей организма происходит медленнее. Возможно, потребуется пара сеансов лечения. Я так полагаю, что барона намного больше устроит рождённый в законном браке ребёнок, чем незаконнорождённый?

По мере того, как он говорил, на лице шамана отражалась глубокая работа мысли.

– Прекрасная идея! – воскликнул Ласло, когда бард замолчал. – Я сейчас же напишу об этом барону! И баронессе!

Несколько минут спустя Матьяс, получив леденец, подзатыльник и две записки, умчался разносить почту.

Справился он с этой работой успешно, судя по тому, что на сеанс лечения барон прибыл с супругой.

Это была уже не молодая, немного полноватая женщина со следами былой красоты на лице. И с затаённой болью и надеждой во взгляде.

– Это правда? – начал вместо приветствия барон, входя в комнату шамана. – Я могу рассчитывать на законнорождённого ребёнка?

– Верно, – ответил бард. – Мы освоили этот заговор. Но первый сеанс исцеления вы должны принять вместе. Как правило, целители понимают, как и насколько подействовал заговор. В худшем случае её милости придётся прийти ещё раз завтра. Но надеюсь, что это не понадобится. Однако я вынужден предупредить о том, что на женщин подобная магия в силу каких-то особенностей организма действует с опозданием недели на две.

– Я учту это, – барон усадил свою жену на кровать барда и уселся рядом. – Начинайте.

Халлар взял свою гитару и кивнул Ласло.

– Всё как в прошлый раз. С вас Дар и настрой. С меня музыка и общее направление заговора. Три. Два. Один.

И пальцы легко взяли первый аккорд.

К его удивлению, шаман устроил целое представление из этого сеанса. Заговор подействовал бы, даже если бы они все просто сидели, но Ласло знал: господа должны видеть, как много сил уходит на их исцеление.

Он начал с того, что вперевалку, подражая движениям медведя, с гортанным уханьем в такт мелодии, обошёл комнату, разбрасывая измельчённые травы из расшитого причудливыми узорами мешочка. Потом связал руки супругов красной шерстяной нитью с амулетами на концах. Достал откуда-то небольшой бубен, и к гитаре добавились ритмичные удары, звон бубенцов и причудливый звук пения без слов, исходившего, казалось, из самой утробы шамана.

Подпрыгивая, приседая, крутясь и распевая, Ласло скакал вокруг барона и его жены, постепенно ускоряясь, пока оба – и шаман, и бард – не ощутили, что заклинание сработало и пора остановиться. К этому моменту по лицу Ласло струйками стекал пот, а от бешеного ритма бубна звенело в ушах.

– Фух, – выдохнул шаман. – Всё, ваши милости. Готово.

Приглушил рукой струны и Халлар. Он тоже выглядел утомлённым: неистовый грохот бубна едва не заставил его сбиться с мелодии заклинания, и только опыт помог отключиться от внешнего шума и закончить работу.

Взяв пару аккордов на гитаре, он прикрыл глаза, настраиваясь на свои ощущения. Потом посмотрел на барона.

– Насколько я могу судить, вы, ваша милость, к вечеру будете совсем здоровы, – потом перевёл взгляд на баронессу. – У вас тоже всё прошло успешно, но пару недель рекомендую ночевать в одиночку. Иначе процесс восстановления может зайти не туда.

Женщина стыдливо опустила взгляд.

– Но ты же сказал, у тебя нет Дара, – напомнил барон. – Как же ты можешь судить?

– Я склонен считать, что Дар у господина барда есть, – возразил шаман, вытирая потное лицо. – Только проявляется он не так, как положено. Его музыка – вот его Дар, когда он играет для меня, я трачу гораздо меньше сил, а результат намного лучше, и он способен чувствовать, как работает магия. Среди его наставников не нашлось тех, кто смог бы это понять, но для меня его Дар так же несомненен, как смена дня и ночи.

– Вот как, – барон поднялся, его жена вскочила вслед за ним.

Ласло проворно потянул за концы красной нити, распуская затейливый узел, и передал амулеты барону.

– Это лучше носить при себе для закрепления результата.

Барон кивнул, убирая нить в карман камзола.

– Раз так, дозволяю тебе, Халлар, всякий раз, как ты будешь в городе, останавливаться у Ласло. Думаю, вы найдёте, что обсудить. Если же ваше лечение принесёт желанный плод – у тебя не будет повода упрекнуть меня в скупости.

Бард поклонился в ответ.

На этом супружеская чета покинула комнату шамана.

– Надо будет обучить вас играть на бубне, – устало опустился на кровать бард. – Чуть не сбился. Хорошо, что уже столько выступаю на улицах, что научился пропускать мимо ушей посторонние ритмы. Но почему вы считаете, что моя магия – это музыка?

– Почему листья зелёные, а вода мокрая? – усмехнулся шаман. – Потому что это так. Имея дело с магией всю жизнь, невозможно ошибиться, даже если встретился с ней в другом обличии.

– Интересно, почему так произошло? – пробормотал Халлар. Его рука продолжала бездумный бег по струнам. – Учителя считали, что это из-за того, что я к ним попал уже поздно и с совершенно неподходящим обучением. Впрочем, я тогда и на инструментах не играл, чтобы у меня хоть что-то могло пробудиться.

– Знал я одного человека, – заметил Ласло, – слепого от рождения. Но слух у него был такой, что он муху мог поймать на лету. Когда обычный способ что-то делать недоступен, бывает, что подавленная способность находит себе другой выход. Так и с Даром. Уж если он есть – он пробьёт себе дорогу, так или иначе…

Вдруг шаман насторожился, прислушиваясь к перебору струн.

– А что это ты такое играешь? – спросил он неожиданно. – Усталость как будто отступает…

– Не знаю, бывает такое, что руки как будто живут своей жизнью, – ответил бард. Но как только он начал вслушиваться в мелодию, как целебный эффект пропал, оставив после себя только мелодию. – Вот ведь. И не поиграть теперь.

– А что мешает? – не понял Ласло.

– Каждое занятие начиналось с того, что мне напоминали: магия требует контроля, – ответил бард. Но струны всё-таки приглушил ладонью. – А так я играю с неизвестным эффектом.

– И делаешь это не первый год, а мир пока не рухнул, и духи на тебя не гневаются, – отмахнулся шаман. – Успокойся, твоя магия сама знает, что тебе нужно. Ты мне сам говорил – важен настрой. Говорил? Ну и чем тебе твой настрой сейчас не нравится? Я за полдня так не отдохнул бы, как сейчас под твою музыку.

– Ваша правда, мастер, – рука продолжила блуждать по струнам. – Кстати, как вам такая награда? Я вас не слишком стесню?

– Если бы меня что-то не устраивало, я бы так и сказал, – усмехнулся Ласло. – А если ты из своих странствий будешь что-то новенькое приносить, так и вовсе счастливым гостем станешь.

– Договорились, мастер, – улыбнулся Халлар. – Кстати, на счёт странствий. Дня через три, буду вынужден отправиться в Агостон. Вам там чего-нибудь надо?

– В Агостоне? – шаман задумался. – Ну, может, каких заморских амулетов завезут? Так мне самому всё равно смотреть надо… Давай так – если вдруг ты увидишь что-то такое, что мне, по-твоему, нужно, ты это и привезёшь. Только пусть это будет не баронский замок, пожалуйста!

– Кстати, хорошо, что напомнили, мастер, – Халлар посмотрел на целителя. – А вы как, амулеты делать умеете?

– Великим мастерством не обладаю, но обучен этому искусству, – подтвердил шаман.

– Я пока и сам не знаю, что это будет и зачем оно требуется мне или кому ещё, но при наличии, скажем, ожерелья с агатом, что бы вы смогли с ним сделать? – поинтересовался бард.

– Агат, говоришь… – Ласло задумался. – Это камень странников и влюблённых, он помогает пережить разлуку и воссоединиться разлучённым, помогает отыскать верный путь. Его носят ясновидящие – он помогает им прозреть скрытое, и те, кто боится дурного глаза. Что из этого тебе подойдёт?

– Любовь у меня пока что одна, и та сейчас на коленях лежит, звуки для нас издаёт, – усмехнулся Халлар. – Воссоединяться мне тоже не с кем. Дурной глаз пусть сам боится. А вот отыскать верный путь и прозреть скрытое – это важно.

– Тогда приноси своё ожерелье, – Ласло улыбнулся. – Посмотрим, что я смогу с ним сделать.

– Приеду – займусь, – пообещал Халлар. – Я так, на будущее.

Побратим как в воду глядел. Утром на кухне Аранки не оказалось. Старшая кухарка привычно ворчала на девушек, а Матьяс с подозрительно красными и припухшими ушами помалкивал, ставя перед господами чашки с горячей кашей в мясной подливе с кореньями.

Ицкоатль улыбнулся, поглаживая за пазухой тёплое дерево флейты. Вчера он распределил добычу между солдатами, а потом весь вечер посвятил игре, и должно быть, выходило неплохо, потому что никто не пришёл жаловаться на шум. Только похожая на ягуарунди кошка с округлыми маленькими ушами принесла ему задавленную мышь и осталась на ночь. Под её уютное мурлыканье так спокойно спалось…

– Матьяс, а ты где такие ухи нашёл? – спросил неугомонный Халлар, отдав должное завтраку. – Мне бы такие на сцене очень пригодились.

Поварёнок шмыгнул носом и покосился на Джизи.

– Пришлось надрать за слишком длинный язык, – спокойно пояснила старшая кухарка. – Дела господ обсуждать – не его занятие.

– Тогда мне этот способ не подходит, – сокрушённо заметил бард. – Но уши, честно сказать, хороши. На заглядение. Любой уличный актёр подтвердит.

– А меня в уличные актёры возьмут? – с надеждой спросил Матьяс.

– Был бы ты вполовину младше – взяли бы без слов, – вздохнул Халлар. – Нет, иногда в ученики берут и таких как ты, и старше тебя, но для этого нужно совсем уж гореть этим ремеслом.

Поварёнок сник.

Ицкоатль оставил их дальше беседовать, поблагодарил кухарку за завтрак и отправился выяснять, сможет ли принять его барон.

– А что, так хочется? – поинтересовался бард. – Только учти, что это не сплошной праздник, как кажется снаружи. Гимнасту нужна гибкость и сила. Ловкость. И немалая толика удачи. Сегодня толпа тебе платит, а завтра сидишь без денег. Но это просто. Посложнее – я как-то был свидетелем падения гимнаста с каната, с высоты его собственного роста. Знаешь, что он сделал, когда пришёл в себя?

– Что?! – восторженным шёпотом спросил Матьяс.

Судя по тому, как стих и поредел перестук ножей, вопрос занимал не его одного. И даже строгая старшая кухарка не стала ворчать.

– Снова полез на канат, – нехотя продолжил Халлар. – Расшибся он тогда здорово. Но есть традиция: если что-то не получилось, если упал – поднимись и пройди снова. Тело должно запомнить не поражение, а победу. Иначе ты никогда не сможешь повторить трюк.