Текст книги "Время орка"

Автор книги: Дмитрий Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава девятнадцатая. Право меча

Достопочтенный сир Рейли, с горечью сообщаем вам, что брат ваш Дирон скончался восьмого дня месяца рыбы сего года от ран, полученных на королевском турнире. И пускай это прозвучит для вас слабым утешением, он бился храбро и достойно, не посрамив благородного имени. Корона скорбит вместе с вами.

Письмо королевского секретариата, 831 год эры человека

Вскоре после падения Арона Пуля король объявил перерыв. Решающие поединки должны были состояться ближе к вечеру, когда солнце уже не будет слепить лошадей и их наездников.

Чтобы выяснить участников решающей схватки, Малькольму Редклифу предстояло скрестить пики с Мэтью Дювалем. Сира Юстаса Олдри ожидал человек-гора по имени Филипп Дрогнар.

Ош решил воспользоваться перерывом, чтобы перекусить. Наблюдая за лавочниками, орк заметил, что они стали гораздо любезнее. Каждый хотел приобщиться к славе возможного победителя.

«Да уж, в случае моей победы слава вам точно обеспечена», – злорадно подумал Ош.

После того как Локвуд купил всё необходимое, они вернулись к фургону и поели. Яйцо, свежий хлеб, овощи, копчёное мясо. Столичная пища была значительно вкуснее походных харчей.

Утолив голод, Ош с Адамом отошли на окраину шатрового городка, чтобы поупражняться в фехтовании. Несмотря на юный возраст, Адам Олдри неплохо владел мечом. Во всяком случае, так думал неискушенный в ратном деле Ош.

– Милорды…

Это неожиданное обращение заставило их прервать тренировочный бой.

Из тени шатра показался человек, облачённый, как и Ош, в полную броню с закрытым шлемом. Судя по всему, это был рыцарь, хотя орк и не помнил, чтобы тот принимал участие в турнире. Незнакомец примирительно поднял руки, демонстрируя пустые ладони.

– Я пришёл к вам как друг.

– Представьтесь, сир.

В голосе Адама звучало недоверие. Юноша всё ещё слишком хорошо помнил оскорбительное предложение лорда Пуля.

Стоящий рядом с юношей Ош сохранял смиренное молчание, как и полагалось человеку, скрепившему свои уста священным обетом.

– Моё имя несущественно. – Человек учтиво поклонился. – Однако если вам интересно, я имею честь быть рыцарем Пламенеющего замка. У меня есть для вас предостережение.

– Предостережение? – холодно переспросил Адам, решивший, должно быть, что на этот раз им будут угрожать. – Касательно сира Дрогнара?

– Нет. Касательно Мэтью Дюваля.

– Но наш следующий поединок не с ним, – опешил Адам.

– Это верно, и, быть может, моя речь опережает события, которые так и не произойдут. Однако заклинаю вас: если судьбе будет угодно сделать вашим финальным противником Дюваля, ни в коем случае не прибегайте к праву меча.

– Почему? – спросил Адам, которым теперь двигало любопытство.

– На прошлогоднем турнире он скрестил пики с юным северянином. Кажется, его звали сир Рейли. Во втором заезде Рейли оказался на земле, но он отверг поражение, воспользовавшись правом меча.

– И что было потом?

– Потом отец сира Рейли получил тело сына в деревянном ящике.

Повисло молчание.

– Послушайте, я не желаю вас оскорбить, но я видел, как вы владеете мечом. – На этот раз рыцарь смотрел на Оша. – Если вы поднимете клинок против этого человека, сын похоронит вас на следующий день.

В этих словах не было ни спеси, ни нахальства, ни вызова. В них звучали искренняя забота и участие. Быть может, именно поэтому они достигли сердец слушателей.

– Мы признательны вам за это предупреждение. – Адам Олдри уважительно поклонился рыцарю. – Позвольте спросить, чем мы заслужили вашу благосклонность?

– Ничем, – прямо признался незнакомец. – Скажу только, что у вас есть сторонники, и, возможно, когда-нибудь я попрошу об ответной услуге. Тогда, надеюсь, ваша честь не позволит вам забыть этот разговор.

Ош заметил, что, произнося эти слова, рыцарь смотрел не на него, а на Адама.

– Вы сможете располагать мной, сир, если это будет в моих силах, – пообещал юноша.

Благородные слова благородного сердца…

– Да озарят ваш путь Древние, милорды!

Рыцарь откланялся. За ним развевался на ветру плащ с изображением чёрного волка, пронзённого копьём. Вернее, кто-нибудь другой наверняка принял бы это животное за волка, но только не Ош. Кто-кто, а орк всегда и везде мог узнать варга.

После того как они остались наедине, Ош немного расспросил Адама о праве меча. Это был древний людской обычай, по которому проигравший мог оспорить право победителя, вызвав его на смертельный поединок. Чем-то он странно напоминал обычай орков, наделявший воина властью вождя племени по праву сильнейшего.

Вернувшись в компанию Локвуда и Зоры, они узнали, что поединки возобновлены. В ходе ожесточённого противостояния Мэтью Дюваль одержал верх над наследником герцога Редклифа. Правда, ему так и не удалось обрушить чёрного рыцаря на землю. Три сломанные пики Дюваля против одной герцогской были для первого меча Востока слабым утешением.

Молвили, что после своей победы Мэтью Дюваль подъехал к королевской трибуне, предложив дружеский поединок Джону Гарену, бессменному капитану королевской гвардии, за которым давно закрепилась репутация лучшего меча королевства. Однако сир Гарен отверг это предложение, заметив, что ничего и никому не собирается доказывать.

Поединок Дюваля и Редклифа натолкнул Локвуда на внезапную мысль. Он предложил Ошу сломать о широкую грудь Дрогнара три пики, чтобы победить по очкам. Адам же не разделял его энтузиазма.

Конечно, в словах старика был здравый смысл, но, если этому гиганту удастся хоть один удар, Ош окажется на земле быстрее, чем спелый жёлудь, падающий с дуба. Поэтому, когда на ристалище перед ним появился огромный, с ног до головы покрытый тяжёлой бронёй всадник, в голове орка начал складываться другой план.

Посмотрев на тёмно-фиолетовый сюрко Дрогнара, украшенный изображением головы кабана, Ош вспомнил, как его погибшие родичи охотились на этих неистовых созданий. Свирепые толстокожие твари, клыки которых напоминали кинжалы, обитали в диких предгорьях, убивая даже волков, если те забредали в их владения. У орков было два способа охоты. Первый – ловушка, в которую заманивали жертву. Если же грозило прямое столкновение, оставалось одно – бить по глазам, единственному уязвимому месту этих чудовищ.

Филипп Дрогнар был похож на одного из таких кабанов. Конечно, будь в руках лук с доброй стрелой или короткий дротик, Ош чувствовал бы себя куда увереннее. Но, даже сжимая неуклюжую турнирную пику, орк всё равно собирался рискнуть и поохотиться. Почему нет?

Вместе с боевым скакуном Дрогнар, должно быть, весил в полтора, а то и в два раза больше Оша и его лошади. По второму трубному сигналу вся эта гора плоти и металла ринулась на орка, как ожившая осадная машина. Толпа неистово ревела, предвкушая славное зрелище.

Ош вспомнил тренировки, которыми его изнурял Адам перед тем, как они отправились в путь. Тогда роль его будущего противника играло полено, подвешенное на пеньковой веревке к дереву. Его размер был лишь немногим больше головы Дрогнара, но Ош всё же как-то умудрялся вонзить в него копьё.

Правда, было ещё одно существенное различие. Полено не могло дать сдачи.

Ош сосредоточился на своих ощущениях. Рука сжимала шершавую, обмотанную кожаным шнуром рукоять пики. Впереди был кабан. Матёрый, безжалостный хищник. Он разорвёт его на куски, если Ош промахнётся.

Порождая длинные чёрные тени, закатное солнце начинало краснеть. В лицо ударил резкий порыв ветра, принеся с собой такой родной и знакомый орку запах леса…

Оказавшись на расстоянии удара, Ош резко вздёрнул копьё вверх, надеясь только на сноровку бывалого охотника и удачу.

Он недооценил Дрогнара. Когда руке уже показалось, что она чувствует отдачу от мощного удара, глаз успел заметить лишь плоский наконечник турнирной пики, стремительно приближавшийся к закованной в латы груди орка.

В следующее мгновение всё погрузилось во тьму.

* * *

Адам с трудом сдержался, чтобы не зажмуриться в последний момент – так велико было его внутреннее напряжение.

Юношу снова разрывали противоречивые желания. Он словно разделился на двоих разных людей. Один страстно хотел увидеть, как тело Оша грохнется в грязь. Другой – изо всех сил желал орку победы. Ведь за минувшую зиму Ош стал для него тем, кого он вполне мог бы назвать другом. Точнее, Адам мог бы сделать так, если бы это не противоречило закону и многовековым традициям королевства людей.

Когда всадники сошлись в центре ристалища, какое-то безумное мгновение их массивные силуэты словно танцевали в облаке деревянных щепок. Обе пики достигли цели, и обе сломались, не выдержав удара.

Пика Оша угадила Дрогнару прямо в забрало шлема, вмяв его в лицо рыцаря. Конь честно пронёс ездока ещё несколько шагов, прежде чем гигант рухнул на землю, лишившись чувств.

Лошадь Оша так же продолжала скакать, однако её наездник совсем не походил на живого человека. Обмякшее тело болталось в седле, как тряпичная кукла, но по неведомой причине не падало вниз.

Адам поймал лошадь за сбрую, и ему тут же предстала ужасная картина. Латный нагрудник промялся так, словно по нему изо всех сил врезали двуручным молотом. Обломок копья размером с большой палец торчал в плече орка. Каким-то образом ему удалось пройти через звенья старого кольчужного воротника, безжалостно впившись в податливую плоть.

Ош потерял сознание. Адам понял это с первого взгляда. Вопреки здравому разумению какая-то упрямая сила всё ещё сжимала пальцы орка вокруг поводьев лошади. Что-то невидимое, но почти осязаемое держало его в седле, не давая упасть. Словно упрямство орка жило своей независимой жизнью. Словно оно обладало собственной волей.

Бессознательная хватка Оша была так сильна, что Зоре пришлось перерезать ремни сбруи, чтобы снять орка с лошади. Рядом тут же появились расторопные служители вивария турнира. Не успел Адам ничего сообразить, как они уложили Оша на носилки и направились в сторону лекарского шатра.

Катастрофа. Следуя за подручными вивария, Адам с трудом сдерживал панику, лихорадочно пытаясь придумать хоть какой-то выход.

Рано! Слишком рано! Сейчас они снимут с Оша шлем, и всё будет кончено. Обман раскрыт.

Юноша живо представил крики страха и удивления. Представил, как его хватает королевская стража, обвиняя в измене. Зачем он согласился на это безрассудство? На что они рассчитывали?

Когда процессия вошла в шатёр, Оша сразу переложили на койку для раненых.

– Сходите за виварием, – распорядился один из служителей, протянув руку к шлему Оша.

– Постойте! – вырвалось у Адама, и все вопросительно посмотрели на него.

Юноша замялся. Что сказать? Как остановить их, не вызвав подозрения? На помощь пришёл его верный наставник.

– Я – виварий, – деловито произнёс Локвуд, стремительно входя под свод шатра. – Оставьте нас.

Служители медлили. Они видели кольцо ключника, но Локвуд не был ни виварием турнира, ни их господином.

– Вон! – не выдержал старик.

Смешавшись под его испепеляющим взглядом, служители ринулись к выходу наперегонки. Когда последний из них покинул шатёр, внутрь вошла Зора. Рука её лежала на боевом ноже, а пылающий взгляд замирал то на Локвуде, то на Адаме, то на раненом Оше. Не теряя времени, ключник строго наказал ей стоять на страже. Сейчас их особенно не волновало, кого признают победителем в минувшем поединке.

Запахнув полог шатра, Локвуд приблизился к Ошу и снял с него шлем, оставив только стёганый подшлемник. Привычным движением опытного вивария старик приподнял веки орка и осмотрел закатившиеся глаза. Сжав запястье Оша, он что-то нашёптывал себе под нос.

Несведущие в искусстве исцеления люди поговаривали, что в такие моменты лекари читают свои таинственные заклинания и магические формулы, но Адам знал, что наставник просто считает удары сердца.

Ош был жив, но им владело какое-то зловещее оцепенение.

Вдруг в шатёр снова ворвалась взволнованная Зора.

– Сюда идут какие-то люди, – выпалила она.

– Я разберусь с ними, – сказал Локвуд, отложив руку Оша. – Побудьте здесь, господин. Зора, ты мне понадобишься.

Они вышли из шатра, и Адам остался наедине с бесчувственным телом Оша. Он хотел снять с него тряпичную маску, чтобы орку было легче дышать.

Что же двигало этим странным существом? Что заставляло его идти на такие безрассудные поступки? Откуда в нём было столько веры в свой народ? Зачем он пытался всё изменить? Что за сила поддерживала его?

Не вполне осознавая, что делает, юный виконт протянул руку к шнуровке, удерживающей подшлемник на голове Оша. Пальцы уже почти прикоснулись к ней, когда голубой и холодный, как недра северных ледников, глаз орка открылся и посмотрел на юношу.

Адам вздрогнул и отдёрнул руку, словно схватился ею за раскалённое железо. Его парализовал ужас. Что-то пугающее было в этом взгляде. Второй глаз орка оказался закрыт, да и сам он явно не приходил в сознание, но эти детали лишь дополняли жуткую картину. Юноша сразу понял, что через это ожившее голубое око на него смотрит совсем не Ош. Столько безумия, ярости, боли и тоски в его мертвенно-холодных недрах!

Полог шатра распахнулся, и Адам наконец сумел оторваться от страшного живого сапфира. На пороге стояли Локвуд и Зора. Их присутствие сразу успокоило юношу.

– Дювали хотели прислать своего вивария, – объяснил ключник. – Надеялись, что мы не сможем продолжать бой… А может, хотели этому поспособствовать…

– Они боятся нас, – с мрачным удовлетворением подтвердила Зора. – Это хорошо.

– Как он? – осведомился Локвуд, кивнув на Оша.

Адам с трудом опустил взгляд. Лицо орка выглядело неожиданно безмятежным. Оба глаза были закрыты.

– Без изменений, – сдавленным голосом ответил юноша.

Локвуд извлёк из кармана небольшой стеклянный флакончик и, вытащив пробку, поднёс его к лицу Оша. Глаза орка тут же распахнулись, а из его пересохшей глотки вырвался удушливый кашель.

– Ой, извини, – беззлобно рассмеялся старик, убирая флакончик обратно в рукав. – Я совсем забыл, что ваше обоняние гораздо сильнее.

Яростно чихнув несколько раз, Ош смерил собравшихся слегка ошалелым взглядом.

– Что произошло?

– Удача улыбается нам, – довольно ответила Зора. – Ты свалил большого человека. Я видела, как его уносили прочь.

– Значит, – Ош всё ещё пытался перевести дух, – остался только Дюваль?

Адам тут же вспомнил предостережение рыцаря из Пламенеющего замка. Мэтью Дюваль, победитель прошлогоднего турнира, был весьма грозным соперником. Быть может, ему удастся свалить Оша? Тем более что сейчас орк пребывал не в лучшем состоянии. Его покрасневшие глаза слезились от снадобья Локвуда. Правая часть тела выше пояса представляла сплошной синяк. Из плеча всё ещё торчал кусок деревянной пики.

Словно услышав мысли юноши, Ош посмотрел на деревяшку и одним движением вырвал её, бросив на земляной пол.

– Надо зашить рану, – предложил Локвуд.

– Царапина, – буркнул Ош, поднимаясь с постели. – Они не будут долго ждать, верно?

Старик кивнул.

– Тогда идём, – сказал орк и, слегка пошатнувшись, нахлобучил на голову шлем. – Мне ещё нужно кое-кого скинуть с лошади.

Адам подумал, что Ош нарочно храбрится, пытаясь воодушевить себя перед решающим поединком. Одного взгляда на орка хватало, чтобы понять: сейчас он не сможет и соломенное чучело с жерди сбросить. Не говоря уже об опытном бойце.

Покинув шатёр, они вновь оказались на ристалище. Толпа встретила их восторженными возгласами. Первый раз в жизни Адам видел, чтобы столько людей в один голос скандировали его родовое имя.

– Олдри, Олдри, Олдри!

Они не знали, кого они приветствовали на самом деле. Не знали, что скрывал закрытый шлем их кумира. Каждое их слово звучало для Адама упрёком. Он чувствовал себя обманщиком.

В то же время и поклонников Дюваля оказалось не меньше. Зрители разделились на два враждующих лагеря, каждый из которых отстаивал своего героя. Наблюдая за этим, Адам вспомнил, как отец называл турниры «войной в миниатюре».

Публика королевской трибуны была более сдержанна. По понятным причинам ей нельзя было опускаться до уровня простолюдинов.

На другом конце разделительного бортика Дюваль уже ждал своего последнего соперника. Он ещё не надел шлем, и его длинные волосы, развевающиеся на ветру, казались рыжими в свете закатного солнца.

Адам никогда не видел этого человека вблизи, но слышал, будто он невероятно хорош собой, в отличие от своего старшего брата, лорда-покровителя Простора.

Ош попытался влезть на лошадь, но это у него получилось не сразу. Наверняка у орка было сломано по меньшей мере два ребра. Впрочем, он не подавал виду.

Отступить было нельзя. Адам прекрасно понимал это.

Когда Ош наконец оказался в седле, Адам подал ему пику. Он не мог не заметить, как дрогнула рука орка. На мгновение юноше захотелось отговорить его от поединка и увести прочь, пока Ош ещё мог ходить. Но в этот раз турнирное копьё было не единственным оружием, которое орк взял с собой.

Адам хотел сказать ему что-то, попытаться остановить, но тут в воздухе раздался трубный рёв, призывавший сквайров удалиться. Король поднялся со своего места, и толпа, заметив это, разом стихла, словно кто-то накрыл её непроницаемым колпаком.

– Добрые люди столицы и дорогие гости, жители Сероземелья, – его спокойный голос проносился над головами собравшихся, словно сам ветер нёс его слова, – мы стали свидетелями силы и доблести достойных мужей, хранящих ваш покой и мир. Сегодня, под светом Древних, я объявляю начало последнего боя этого турнира. Пусть победитель найдёт счастье во славе, а проигравший – в смирении.

Закончив свою речь, монарх дал отмашку глашатаям. Раздался протяжный глубокий звук труб, возвещавший о последнем состязании турнира этого года.

Всадники сорвались с места, будто подстёгнутые ураганом, ударившим в их спины.

Адам не знал, действительно ли зрители затаили дыхание, чтобы не пропустить ни единого мгновения, или же это он перестал замечать их гомон, полностью погрузившись в ристалище. Юноша понимал, что Ош исчерпал благосклонность фортуны, приведшей его сюда. Даже будучи абсолютно здоровым, он никогда не смог бы одолеть такого рыцаря, как Мэтью Дюваль. Сейчас для победы ему было необходимо настоящее чудо.

И этого чуда не произошло. Как только всадники сошлись на расстояние удара, Ош слетел со своей лошади, как сухой лист, подхваченный ветром. Копьё Дюваля даже не сломалось при ударе.

Падая, Ош угадил на хлипкий разделительный бортик, превратив несколько его центральных секций в груду поломанных жердей.

Дюваль не торжествовал, не радовался победе. Он развернул коня и проехал мимо поверженного соперника, даже не взглянув на него. Похоже, рыцарь был разочарован.

Адам не думал, что на этот раз Ошу удастся подняться самому. Юноша уже был готов выйти на ристалище, когда орк, облачённый в доспехи его отца, восстал из деревянного крошева, как мертвец, поднимающийся из могилы. Неровной походкой он вышел на ту часть ристалища, по которой от него удалялся гордый победитель турнира.

– Рыцарь! – выкрикнул Ош грубым хриплым голосом.

Когда Мэтью Дюваль обернулся, орк обнажил длинный меч.

Глава двадцатая. Лицо под маской

Невзирая на то, что редкие свидетельства всё ещё встречаются в самых потаённых местах нашей страны, мы пришли к выводу, что Морок-Виларум, именуемый также «шагом мертвеца», сгинул во тьме веков. Сегодня невозможно представить, чтобы кому-то удалось возродить его.

Справка из Архива королевского секретариата

Резким движением Дюваль сорвал с головы украшенный позолоченным гребнем шлем и отшвырнул его в сторону. Обнажив длинный кавалерийский меч, он пришпорил коня, помчавшись прямо на Оша.

Адам готов был поклясться, что на лице рыцаря светилась довольная улыбка.

В силу вступило право меча. Древний обычай был выше любых турнирных правил. В поединке сходились двое. В живых оставался один.

Ош терпеливо ждал всадника. Веками орки противостояли карательным кавалерийским отрядам, поэтому он знал, что делать.

Когда рыцарь был уже слишком близко, чтобы остановиться, Ош уронил на землю меч и стремительным движением поднял обломок разделительного бортика. Это был длинный, тонкий ствол молодой сосны.

Когда Дюваль разгадал его план, было уже поздно. Лошадь рыцаря на всей скорости налетела на самодельное копьё, противоположный конец которого Ош надёжно упёр в землю, крепко придавив ногой. Брызнула кровь. Раненое животное истошно заржало и рухнуло на бок, увлекая за собой наездника.

Ош знал, что медлить нельзя. Подхватив из грязи меч, он ринулся на поверженного врага, ударив почти вслепую. Атака не удалась. Первый же выпад орка наткнулся на лезвие кавалерийского клинка.

Сейчас Ош уже не мог понять, почему он решился на это безрассудство. Человек в синем плаще предупреждал, к чему приведёт схватка на мечах, но орк поступил по-своему. Непоколебимый внутренний голос отметал всякую возможность капитуляции. Он запрещал Ошу сдаваться, пускай это даже будет стоить ему жизни. Этот голос принадлежал Безымянному. Дух толкал его вперёд, в пропасть.

Ош яростно набросился на своего соперника, но каждый его удар либо рассекал воздух, либо приходился на меч Дюваля. Человек будто насмехался над ним, позволяя атаковать себя. Наконец рыцарю наскучила эта забава. На Оша обрушился целый шквал сокрушительных, непредсказуемых ударов. Панически отступая, орк отбивался, как мог. Не успел он сообразить, как меч вылетел из его руки, а в плече вспыхнула острая боль.

Клинок Дюваля ударил в то самое место, где под повязкой скрывалась рана, нанесённая обломком копья Дрогнара. Тонкое, длинное лезвие прошло через плечо орка насквозь. Из раны брызнула тёмная кровь, вместе с которой Оша покинули последние силы.

Надавив на меч, рыцарь заставил поверженного соперника опуститься на колени. Зрители, наблюдавшие за схваткой, затихли, в надежде уловить слова, произнесённые её участниками. Стража, охранявшая королевскую трибуну, пришла в полную боевую готовность, но не вмешивалась, уважая древний обычай.

– Это было глупо, друг мой, – произнёс холодный и надменный голос Дюваля. – Скажешь что-нибудь перед смертью?

Ош уже не слышал этих слов. Он провалился в небытие, и в этот самый момент его безжизненно висящая левая рука со страшной скоростью метнулась вверх. Облачённая в кольчужную перчатку ладонь врезалась в подбородок Дюваля так, что рыцарь отлетел назад, невольно высвободив меч из плеча Оша.

Оправившись от неожиданности, Дюваль вновь попытался атаковать, но поверженный и израненный противник каким-то образом отразил его удар, сжимая свой меч в здоровой руке. Он поднялся с колен, как оживший памятник, как мертвец, в которого неведомая воля вновь вдохнула подобие жизни. Теперь он двигался совершенно иначе. Такой опытный фехтовальщик, как Мэтью Дюваль, не мог не заметить этой перемены.

Её заметил не только он. Наблюдавший за поединком Адам сразу вспомнил безумный голубой глаз, уставившийся на него в шатре вивария. Он провёл достаточно боёв с Ошем, чтобы понять: сейчас телом орка управлял кто-то другой. Что-то другое.

Вновь оказавшись на ногах, Ош встал в странную боевую стойку. Повернувшись к своему сопернику боком, он широко расставил полусогнутые в коленях ноги и поднял меч над головой. Раненая правая рука безвольно свисала, но, казалось, это ничуть не беспокоило внезапно ожившего бойца.

Фигура с мечом что-то смутно напомнила Адаму.

В толпе раздались отрывистые вздохи.

Дюваль хотел повторить атаку, но не смог двинуться с места. Из тёмной щели шлема на него смотрели два сверкающих голубых глаза. Их взгляд словно промораживал до костей. В нём Мэтью Дюваль узрел неминуемую гибель.

Ош сорвался с места, как выпущенная из лука стрела, налетев на своего недруга вихрем стальных лезвий. Казалось, его меч – везде. Орк защищался и атаковал одновременно. Зрители видели не просто фехтование, а прекрасный и неумолимый танец истребления. Ему невозможно было противостоять. Он смёл бы любого, но Дюваль не зря носил титул первого меча Востока.

Минуту-другую рыцарю удавалось сопротивляться, пока почва не ушла у него из-под ног. Прежде чем упасть, Дюваль почувствовал болезненный укол. Поднырнув под латную защиту, клинок противника пригвоздил его к земле. Закалённая сталь продырявила правое плечо рыцаря точно там, где сам он ещё недавно поразил своего соперника.

– Невозможно, – растерянно прохрипел Дюваль, но его противник остался безмолвным.

Он нависал над ним, словно надгробная статуя. Глаза, пылающие холодным огнём в тёмных недрах шлема, не могли принадлежать ни одному живому существу. Окровавленная рука, сжимающая меч, занесла его для последнего решающего удара.

– Ош!

Клинок остановился.

Никто не понял, что это кричал Адам Олдри: все взгляды были прикованы к необычному поединку.

Меч упал в грязь. Ледяные глаза неведомого чудовища погасли. На Оша навалилась всепоглощающая усталость. Он едва не рухнул на землю.

Адам наконец выбежал на ристалище и остановился рядом с орком, пытаясь перевести дух.

– Тебе не нужно этого делать, – тяжело дыша, произнёс он. – Ты уже победил.

Как пьяный, Ош проковылял мимо него, направляясь в сторону королевской трибуны. В памяти всплыло раскисшее осеннее поле и куча мёртвых тел, которые когда-то были его племенем, его семьёй. Он не боялся смерти, потому что уже был мертвецом.

– Ош? – Юноша взволнованно посмотрел ему вслед.

Впереди сгрудились стражники, ощетинившись заточенной сталью. Арбалетчики провожали его через прицелы заряженных самострелов.

Остановившись перед трибуной, Ош собрал остатки сил и, подняв левую руку, стянул с себя шлем вместе с подшлемником.

Бездну эмоций породил этот простой жест на лицах высокой знати. Страх, удивление, любопытство, смущение, отвращение, гнев – всё было здесь. Лишь непроницаемое лицо короля осталось невозмутимым.

Ош посмотрел на небо, думая о том, что, вероятно, это последний раз, когда у него есть такая возможность. Потом он заговорил:

– Ваше величество, меня зовут Ош. Двадцать девять зим назад я родился в племени, которое пало под королевскими мечами. Но по праву победителя турнира прошу за свой народ, король людей. Нам нужны земли и мир. Мы устали прятаться по пещерам и голодать.

Оша аккуратно обступала стража, внимательно наблюдая за каждым его движением. Все они только что были свидетелями того, на что способно это странное существо.

Скривившись от боли, Ош опустился на одно колено.

– Именем Древних и Серого престола я, Ош из племени Ургаша, самолично присоединяясь к воинству его величества, даю суровую клятву добровольного и строгого послушания…

– Святотатство! – воскликнул кто-то из знатных вельмож.

– Убейте эту тварь! – поддержал его нервный женский голос.

– Коим обетом показываю твёрдое и несокрушимое желание посвятить меч, силы, жизнь и всё прочее делу служения престолу, королю и его подданным, – упрямо продолжал Ош, игнорируя выкрики толпы, жалящие его, как стрелы.

– Пускай молвит! – донеслось откуда-то из-за спины.

– Башку ему срубить, и все разговоры! – возразил другой голос.

– Колдовство! – кричал третий.

В поднявшемся гаме мало кто мог расслышать, как Ош перечислял древние государственные эдикты и имена давно почивших героев, которыми он скреплял клятву исполнять долг гражданина и всякого доброго человека.

– Довольно! Схватите его! – кричал кто-то на королевской трибуне.

Стража повиновалась только монарху и капитану дворцовой стражи. Конрад II Серокрыл всё так же бесстрастно смотрел на орка, произносящего древнюю клятву. За его спиной, как призрак, стоял неприметный человек в безликом сером одеянии.

– В этом, перед королём и всяким знатным человеком, здесь присутствующим, я клянусь. Клятву сию подписываю и запечатываю на челе кровью.

Мазнув пальцами по ране, зияющей в плече, он начертал на лбу кровавую чёрную линию. Таким образом, дело было сделано. Ош исполнил всё, зачем он пришёл сюда. Остальное было в руках короля и самой судьбы.

Монарх поднял раскрытую ладонь, призывая к молчанию.

– Король говорит! – тут же хором откликнулись королевские герольды, рассредоточенные по всему ристалищу. – Король говорит!

Наступила тишина. Ош не без удивления наблюдал, как бушующее людское море подчиняется жесту одного человека. Непостижимое проявление власти и послушания.

– Это всё, что ты хотел сказать, орк? – спросил монарх ровным, спокойным голосом.

– Нет, – признался Ош. – Люди, с которыми я прибыл сюда. Виконт Адам Олдри и его почтенный ключник Локвуд. Они ни в чём не виноваты. Я добился их помощи обманом и угрозами. Прошу не карать их за мои проступки.

– Это ложь! – раздался звучный юный голос.

Через кольцо стражников протиснулся Адам, упав на колено рядом с Ошем.

– Ваше величество, – горячо обратился юноша к королю, – я помогал ему добровольно.

Ош удивлённо посмотрел на Адама. Слова грозили ему огромными неприятностями.

– Измена! – крикнул кто-то на трибуне, но другие не поддержали его.

– Я понимаю, что вы видите перед собой лишь орка, – продолжал Адам, – но я клянусь своей честью, что в его груди бьётся благородное сердце. Я обязан ему своей жизнью и жизнью своего любимого учителя. Помочь предстать ему перед справедливым судом вашего величества – мой долг виконта и верноподданного.

Над ристалищем снова воцарился хаос. Со стороны простых зрителей в сторону Оша летели огрызки, овощи и куски навоза. Орк не мог не подумать о том, как быстро толпа меняет свои вкусы. Как ребёнок, она жила настроением момента. Хорошо ещё, что стражники и королевский авторитет сдерживали её от самосуда.

Человек в сером костюме наклонился к королю, что-то прошептав ему на ухо. Монарх выразил согласие сдержанным кивком.

– Вина велика, – произнёс правитель. – Есть ли здесь человек, который встанет за них?

Разумеется, король имел в виду титулованного защитника, не относившегося к простонародью.

– Ищи дурака! – долетело с другой стороны ристалища.

– На плаху их! – поддержал его другой голос. – На плаху!

Словно повинуясь кровожадной воле толпы, кольцо стражников, окружавшее две одинокие фигуры, начало неумолимо сужаться.

Ош нигде не видел ни Локвуда, ни Зору, и это ему нравилось. Старику наверняка ничего не грозило, но он не хотел, чтобы девушка пострадала, когда дело примет дурной оборот. В конце концов, это он был виноват в том, что она оказалась здесь.

– Зачем ты сделал это, человек? – тихо прошептал он, но Адаму всё равно удалось услышать его.

Простой и вместе с тем трудный вопрос. Юноша и сам пока что не слишком хорошо представлял себе, как следует на него ответить.

– Потому что это правильно, – сказал Адам, вспомнив своего отца.