Текст книги "Время орка"

Автор книги: Дмитрий Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава тринадцатая. Паутина

Удивительно, как много в мире разных людей. Есть, например, мудрецы, такие как я. Есть факелы. Сгорая, они освещают путь другим. Есть крепости. Они служат и защищают. Есть люди-пустыни и люди-леса. Перечислить всех я бессилен. Однако скажу еще, что меж прочих есть самое опасное воплощение. Люди-пауки. Ведомые голодом, они плетут свои сети под покровом мрака и тайны. Горе тем, кто попадает в них.

«Записки скитальца»

Женщина, облачённая в красный траур, вошла в храм Наследия, когда солнце было уже в зените. Любой, кто увидел бы лицо этой плакальщицы, не смог бы сдержать удивления оттого, что встретил её здесь. Однако непроницаемая вуаль цвета крови надёжно хранила тайну её личности.

Прихожан было мало. Опустившись на колени перед величественным барельефом главного нефа, она смиренно сложила ладони в молитвенном жесте. Скульптурная композиция изображала священную сцену, в которой бесконечно могущественные Древние передавали мир в руки людей. Два ряда массивных полированных колонн, поддерживавших свод, делали храм похожим на фантастический каменный лес.

Через несколько мгновений рядом с красной женщиной присел некто с невыразительным лицом, облачённый в свободный полосатый халат. Человек, способный становиться невидимым в толпе.

– Ах, мой бедный супруг, – произнесла женщина звучным и приятным голосом, в котором не было и капли горя. – Он умер, не так ли?

– Истинно так, почтенная вдова, – скромно отозвался некто. – Однако… Возникли кое-какие сложности.

– Что это значит? – холодно спросила красная женщина, с которой сразу сошёл актёрский настрой.

– Непредвиденные обстоятельства. Когда работа была уже почти закончена, на моих людей напали орки.

– Орки?

Заметив удивление в её голосе, мужчина чуть заметно улыбнулся. Он надеялся, что это лёгкое замешательство поможет ему переломить ход беседы в свою пользу.

– Это дикие и опасные земли. – Он театрально пожал плечами. – К северо-востоку от Локриджа их нападения – не такая уж и редкость.

– Что же мне с того, если вы говорите, будто работа выполнена?

– Мои люди убиты. Это слегка поднимает цену.

Вдова презрительно фыркнула.

– Деньги меня не волнуют.

Она на мгновение задумалась, прикидывая про себя возможности, которые открывали эти новые обстоятельства.

– Возможно, это будет даже на руку. Когда обо всём станет известно, можно будет повесить всех собак на орков.

Она знала, что это сработает, потому что уже делала так раньше. Орки, эти грязные и тупые создания, были прекрасным пугалом для всего королевства. Угроза их нападения оправдывала почти любые меры.

– Есть ещё кое-что, о чём вам следует знать.

– Что же это?

Ледяной тон вдовы словно подчёркивал некоторый стыд, мелькнувший в его последних словах.

– Мы не нашли тела мальчишки.

– Что?! – Её голос исказился от гнева, почти превратившись в крик.

– Прошу вас, почтенная вдова, держите себя в руках, – ровно произнёс её собеседник. – В этом месте не принято повышать голос.

Несколько прихожан оглянулись в их сторону, но тут же вернулись к своим ритуалам.

Мужчина в полосатом халате знал, что это будет самым неприятным местом их разговора, и он не ошибся. Он вообще редко ошибался.

– Надеюсь, у вас есть оправдания столь сокрушительной неудачи, – зло прошептала женщина в красном.

– Истинно так. – Он учтиво кивнул в подтверждение своих слов. – Я уверен, что мальчишка попал в лапы орков, а это значит, что он давно мёртв.

Для любого жителя королевства слова эти действительно звучали правдоподобно. Всем был известен свирепый и злобный нрав диких созданий, терзавших землю людей.

– Принимая во внимание сей факт, я не намерена платить вам сверх оговорённой ранее суммы, – сказала вдова, вполне удовлетворившись его объяснением. – Гибель ваших людей будет их наказанием за ошибку.

– Это… справедливо, – нехотя согласился мужчина, хотя внутри он улыбался.

Разумеется, он и не думал говорить ей, что собирался избавиться от исполнителей. Сами того не зная, орки всего лишь выполнили за него грязную работу.

– В таком случае я полагаю, что этот разговор закончен, – подытожила вдова, поднимаясь с колен.

– Да пребудет с вами милость Древних, – напутствовал её мужчина.

Он собирался посидеть здесь ещё немного. Не нужно, чтобы их видели вместе.

Когда женщина в красном показалась на лестнице, ведущей в храм, к ней подошёл грязный калека, собираясь попросить милостыню. Поддавшись мимолетному порыву, она ловким движением ноги выбила его кривой деревянный костыль, удовлетворённо наблюдая, как нищий кубарем покатился вниз. Он был так жалок и неуклюж, что ей пришлось приложить изрядную силу воли, чтобы не разразиться хохотом на всю площадь.

Конечно, ходить в одиночку по городу часто было небезопасно, но Фелиция Тибальд всегда умела за себя постоять. Вся эта игра с переодеванием неизменно забавляла её.

Спустившись вслед за своей жертвой, графиня кинула калеке пару медяков за доставленную забаву и углубилась в извилистый лабиринт улочек Торной гавани. Её путь лежал к возвышавшемуся над восточной частью города Пламенеющему замку.

Под кроваво-красной вуалью расцвела красивая, но хищная улыбка. Виконт Олдри был мёртв. Проклятый глупец. Роясь в прошлом, он лишь вырыл могилу для себя и своего сына. Открылась ли восточному виконту тайна, что когда-то погубила старого Вико и снежную графиню? Но не стоит искушать судьбу. Нет, только не сейчас, когда цель так близка…

Сколько ещё любопытных глаз ей придётся закрыть навсегда? Казалось, призрак почившего супруга преследовал её, пытаясь отомстить.

* * *

Несмотря на раннее утро и свой солидный возраст, Винсент Дюваль уже давно был за работой. Устроившись за массивным деревянным столом, искусно обитым добротным зелёным сукном, он разбирался с бесконечной бумажной волокитой, обрушивавшейся ежедневно на людей его положения. Ему было прекрасно известно, что другие владыки, как правило, отдавали её на откуп целой армии секретарей и писцов, но Дюваль не позволял себе такой беспечности. Он славился именно тем, что никогда не пускал дела на самотёк.

Его просторный кабинет находился на четвёртом этаже неуклюжей и гротескной громадины, которую люди обычно называли Дубовым чертогом. Новому хранителю Востока никогда не нравилось то подобострастное восхищение, которое люди часто вкладывали в эти слова. Однако он не мог не признать, что у этого места были свои прелести. В то время как северные лорды тряслись от холода в своих каменных замках, выстроенный из дерева дом властителя Варгана мог предложить куда более комфортную жизнь своим постояльцам.

Лишь первые два этажа Чертога были сложены из серого аксарайского гранита. Всё остальное строение местные мастера сработали из вековых королевских дубов, что росли некогда по правому берегу Ока, озера, рядом с которым располагался город. Из них же была выполнена и защитная ограда, окружающая усадьбу.

Конечно, в случае вооружённого конфликта Дубовый чертог существенно уступал великим крепостям других лордов, но пока что граф Дюваль не собирался ни с кем воевать. Он считал, что врагов никогда не следует допускать на свой порог.

Западная стена кабинета выходила на просторный крытый балкон, с которого лорд Дюваль любил наблюдать за суетливой жизнью города. Во всяком случае, когда у него выдавалась для этого редкая свободная минутка. Особенно нравилось ему это весной, когда ветер доносил аромат цветущих в графском саду деревьев.

Скрипнула резная дверь кабинета, заставив графа оторваться от бумаг. На пороге показался Патрик, старший из двоих его младших братьев. Худой мужчина средних лет с загорелым лицом и усталыми водянистыми глазами, говорящими о мягком характере. Покрытая дорожной пылью одежда свидетельствовала о том, что Патрик проделал немалый путь.

Лорд Дюваль не поднялся из-за стола, чтобы приветствовать родственника. Кое-кто мог бы сказать, что подобное поведение свидетельствовало о чёрствости его нрава, но правда была гораздо проще.

Граф Винсент Дюваль, хранитель Востока и один из пяти самых влиятельных людей королевства, просто-напросто не мог встать. Его ноги были навсегда прикованы к передвигающемуся на колёсах креслу. Уже много лет нижняя часть его тела была полностью парализована после травмы, полученной на войне.

Однако увечье ничуть не умаляло его могущества, а наоборот, подчёркивало его. Как подчёркивало его и само передвижное кресло, которое, вероятно, было самым дорогим сиденьем во всём королевстве, превосходя даже знаменитый серый престол монарха.

Это чудо инженерной мысли было создано по личным чертежам графа. Позолоченный каркас со вставками из черепашьего дерева и драгоценных камней являл собой настоящий шедевр. Изогнутые под форму тела подушки обтягивал двухслойный чёрный бархат с серебристым шитьём. На спинке красовался герб рода Дюваль – золотые весы на зелёном фоне, выполненном из тончайших пластин малахита.

Кресло прекрасно выражало характер владельца. Богатое, но элегантное. Привлекающее внимание, но не кричащее. Сдержанное, но никого не оставляющее равнодушным.

Передвигаясь на литых ажурных колёсах, обтянутых кожаными ободками, этот невольный трон всюду следовал за своим уже немолодым хозяином.

– Надеюсь, у тебя есть веская причина, чтобы отрывать меня от работы, – бесстрастно произнёс Винсент.

Его резкие, неприятные черты, из-за которых лицо больше напоминало маску, чем плоть живого человека, ничуть не изменились. Они не выразили ни радости, ни досады, ни заинтересованности.

– Я встречался с нашим человеком из Локриджа. – Патрик сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. – Наследник Колдриджа бежал с каторги.

Лицо старшего брата оставалось невозмутимым.

– Вот оно как, – произнёс он бесцветным голосом, возвращаясь к своим бумагам.

– «Вот оно как»? – удивился Патрик. – Неужели это всё, что ты можешь сказать?

Графу было прекрасно известно, что во вверенных ему владениях всё ещё оставались сторонники прежней династии. Некоторые из них даже обладали высоким званием виконтов, однако Винсента они всё равно не страшили. Все эти люди были под его пристальным наблюдением. Если юный Колдридж попробует обратиться к любому из них за поддержкой, граф непременно узнает об этом.

Винсент Дюваль всегда считал, что врагов следует держать ближе, чем друзей. Так, чтобы до них всегда можно было дотянуться.

– Ты делаешь из мухи корову, – не поднимая взгляда, ответил граф. – Он молод. Он наивен. Его ищет половина стражников королевства. Его ищет лунное братство. Но, что самое главное, он совершенно один. Если он ещё не свернул шею в Железных горах, скоро его неизбежно поймают. Поймают и вернут в ту тёмную сырую яму, где ему, без сомнений, самое место.

– Нам не стоило связываться с братством. Наверняка они подтолкнули его к побегу.

– Тебе прекрасно известно, что это была не моя инициатива. – Профессиональным движением писаря он обмакнул перо в чернильницу. – Виновные уже наказаны. Что касается мальчишки, давай будем решать проблемы по мере их поступления.

– Мне бы твою уверенность, Винсент. – Он вздохнул и развернулся, чтобы выйти.

Это был один из тех редких людей, которые смели называть графа по имени.

– Постой.

Патрик обернулся к письменному столу, но брат так и не поднял на него глаз.

– У меня будет к тебе ещё одно поручение.

– Так скоро? Позволь мне хотя бы увидеться с Сандрой.

– Это подождёт. Сначала тебе нужно разыскать Мэтью.

– Мэтью? – скривился Патрик. Он ужасно не любил иметь дело с их легкомысленным и безответственным младшим братом.

– Мне нужно, чтобы он был на королевском турнире в следующем месяце и представлял там нашу фамилию. Его присутствие необходимо.

– Разумно ли это, брат? После того, что случилось в прошлом году…

Гусиное перо с позолоченным наконечником упрямо чертило заметки и поручения на желтоватых страницах провинциальной канцелярии.

– Позволь мне решать, что разумно, а что нет, – невозмутимо отозвался Винсент. – Твоя же задача – вытащить Мэтью из борделя, трактира и любой другой выгребной ямы, где ты его найдёшь. Постарайся привести его в человеческий вид к моменту вашего отъезда в столицу. Не хочу, чтобы у горожан был дополнительный повод для кривотолков.

– Нашего отъезда? – удивился Патрик.

– Разумеется. – Тут лорд Дюваль наконец удостоил своего брата суровым взглядом. – Как я могу отпустить этого пьяницу без присмотра? Ты отправишься в Адамант вместе с ним.

* * *

Примерно в то же время, когда Патрик Дюваль, отряхивая дорожную пыль, вошёл в кабинет своего старшего брата, на стол главного королевского секретаря легло письмо, сообщавшее о бегстве Эдуарда Колдриджа с каторги. Мистер Тул, стройный аккуратный мужчина, разменявший третий десяток, своей невозмутимой манерой держаться напоминал лорда-хранителя Востока. Однако если личность графа сразу привлекала внимание, то секретарь всегда оставался невидимкой.

Отложив перо, секретарь взял письмо. Он всегда вскрывал конверты острым канцелярским ножом, потому как не терпел грязи, неизбежно возникавшей при надломе сургучных печатей. Секретарь вообще был предельно организованным человеком, которому претил всякий хаос.

Рядом, как мраморное изваяние, всё ещё стоял его молодой подчинённый, доставивший письмо. На юноше был точно такой же серый мышиный мундир с вышитым серебряными нитями пером на груди, символом их ремесла. Никаких других отличительных знаков работники королевского секретариата не носили, но каждый из них точно знал, кто и кому подчиняется.

Секретарь Тул внимательно ознакомился с содержанием бумаги и, вернув письмо в конверт, передал его обратно помощнику.

– Сожгите, – коротко распорядился он.

Юноша слегка поклонился и покинул кабинет. Тул всецело доверял каждому человеку в секретариате. Все они были подобраны и проверены им лично. Если уж речь заходила о доверии, то он верил своим секретарям больше, чем, скажем, дворцовым гвардейцам, хранившим жизнь и покой самого короля.

Даже название их должности происходило из слова «секрет», и Тулу как никому другому было известно, что это не простое совпадение.

Итак, Эдуард Колдридж, юный сын безумного графа, бежал. Более того, стражникам Гнезда Олофа всё ещё не удалось обнаружить его тело. Пока что всё складывалось благоприятно.

Оставшись наедине с бумагами, секретарь позволил себе лёгкую удовлетворённую улыбку, которую на его бледном лице почти никто из людей никогда не видел.

Так уж устроен мир, что новость, тревожная для одних, часто становится отрадой других.

Вновь взявшись за перо, секретарь прикрыл на мгновение глаза, слегка помассировав пальцами переносицу. Наступали тревожные, но интересные времена. Он вновь вернулся к работе. Подготовка к ежегодному королевскому турниру всегда ложилась хлопотным бумажным грузом на его управление.

Глава четырнадцатая. Мертвец возвращается к жизни

Считается, что оборонительная линия, именуемая сегодня Пределом, была заложена Зигмундом Строителем в 312 году эры человека. Тогда началось возведение Крепости Наблюдателя, которая и ныне является головной твердыней, хранящей короля и всякого доброго человека от ужасов Запределья.

«Географика». Раздел «Земли и народы Запада»

С Юга в столицу вели два основных пути.

Один устремлялся на запад и, пролегая через Солончак, Клин и окрестности Хайрока, огибал Королевскую пику со стороны Чёрных гор. Добрая половина этого маршрута шла через земли Предела, владения герцога Редклифа. Хотя самого Предела, находившегося далеко на западе, и не было видно, любой оказавшийся в этих местах путник словно чувствовал его незримую близость. За этими заставами кончалась королевская власть, а вместе с ней и власть человека. Дальше простирались лишь гибельные Мёртвые земли, обитель тьмы и ужаса.

Второй путь, менее удобный, но зато короткий, шёл почти напрямик, оставляя остроконечную вершину Королевской пики по левую руку путника. Им в основном пользовались торговцы, а потому здесь полно было всякого сброда. На полпути к Адаманту встречался лишь один заметный городок – Скотсдейл, вотчина мелкого барона Фуко, владельца Речного удела. Это крохотное баронство устроилось меж двух рек и было населено в основном фермерами.

Каролина всегда мечтала увидеть башни Предела, но её мать, разумеется, выбрала для путешествия в столицу более короткий путь.

Громоздкий дормез, тяжёлая карета для длительных путешествий, то и дело вздрагивал, когда его обитое железом колесо попадало в выбоину на дороге. Для Каролины и её верного телохранителя был выделен отдельный транспорт, в то время как сама графиня делила изящную и лёгкую карету с Люциусом. Их окружал конный эскорт из облачённых в блестящие доспехи стражей. Сзади тянулась вереница из фургонов, в которых за своей хозяйкой следовала челядь, а с ними и всевозможные грузы, необходимые в пути.

Девочка с интересом смотрела в окно. Она редко покидала замок, и путешествие волновало её. Уже наступила весна, но в лесах, мимо которых они иногда проезжали, всё ещё можно было увидеть снег. Рыхлый, белый и холодный, он вызывал у Каролины особое любопытство, ведь за всю её жизнь на Юге его никогда не было. В воздухе пахло сыростью, сеном, лошадьми и еле угадывался аромат первых цветов.

– А правда, что на Севере есть игра, когда из снега лепят шарики и кидаются ими друг в друга?

Вопрос Каролины заставил сира Ван Дейка очнуться от блаженной дремоты, владевшей им с тех пор, как они покинули утомительную жару Побережья.

– Правда, – улыбнулся он. – Это называется «снежки». А ещё дети строят из снега крепости и разных животных.

– И катаются на санях? – Глаза Каролины блестели от восторга.

– И катаются на санях, – подтвердил рыцарь.

– Здорово… – мечтательно протянула девочка. – Вот бы и нам поиграть в снежки!

– Не думаю, что ваша матушка одобрит это.

– Хотела бы я родиться не в замке. – Она грустно вздохнула.

– Не говорите так, моя леди. Вы и понятия не имеете, как тяжко порой живётся простому люду.

– Расскажи мне!

– Как-нибудь в другой раз.

Каролина надула щечки в притворной обиде, но это, как всегда, не возымело никакого эффекта. Девочка очень любила своего друга-стража. Оставаясь наедине, они могли общаться абсолютно свободно. Без всякого притворства, надменности и подобострастия.

По мнению Ван Дейка, дорога была скучна и утомительна, но Каролину она поглотила с головой. Рыцарю нравилось, что новые впечатления и азарт путешественницы отвлекли девочку от дурных мыслей. Он знал, что, оказавшись в столице, Каролина вскоре станет мечтать о возвращении назад.

Самым захватывающим впечатлением был мост через Быстрянку. Берущая своё начало в Лунном озере на востоке, река жадно впитала в себя растопленную весенним солнцем зиму. Бурный и неистовый водяной поток проносился среди мокрых камней безумным пенным вихрем. Юному взору Каролины впервые предстало подобное зрелище, ведь южные реки были спокойными и ленивыми.

Навстречу процессии всё чаще попадались дорожные трактиры, мельницы, усадьбы. Убогие провинциальные деревеньки сменялись крохотными, но аккуратными городками. Всё это говорило о том, что они подъезжали к Адаманту, благословлённой Древними столице Сероземелья.

Наконец вдали показались белые шпили башен городской стены, над которыми реяли тонкие серые полоски флагов. Но пока путников окружал тусклый пригород с приземистыми домами и невзрачными постройками. Знаменитые столичные кварталы были дальше, за массивными восточными воротами.

Городские укрепления Адаманта считались неприступными, но сир Ван Дейк относился к подобным заявлениям скептически. В конце концов, Орда двенадцати ханов никогда не штурмовала их. Не делали этого и армии Севера.

Движение стало замедляться, пока колонна вовсе не остановилась. Довольно неожиданно, если учесть, что бумаги должны были проверяться лишь на въезде в город.

– Что случилось? – Каролина выглянула в окошко. – Там впереди какие-то люди.

Ван Дейк высунул голову в окно и увидел небольшой, покрытый пылью дорожный фургон, рядом с которым остановилась карета графини, возглавлявшая процессию.

– Я схожу узнаю, – сказал рыцарь и, надев свой закрытый шлем, выбрался из дормеза.

Под ногами он с удовольствием почувствовал твёрдую мощёную дорогу – приятное разнообразие после раскисшей весенней колеи, по которой они пробирались большую часть пути.

Подойдя ближе, Ван Дейк увидел, что графиня, приоткрыв бархатную штору, закрывавшую окно кареты, говорит с юношей, сопровождавшим фургон верхом. Вторым всадником был закованный в латы воин.

– Я смиренно прошу прощения у вас, достопочтенная миледи Тибальд, – говорил юноша, – но мой отец дал обет Гилберта Верного. Он не разоблачится от своей брони и не проронит ни слова, пока не исполнит своё намерение победить в турнире.

Доспехи отца юноши были похожи на одеяние самого Ван Дейка. Скромные, лишённые модных украшений и известной доли изящности, они могли похвастать царапинами и вмятинами, свидетельствовавшими о богатом боевом прошлом. На узком зелёном сюрко, прикрывавшем лишь нагрудник, угадывалось выцветшее изображение дубовой ветви.

– Сир Гилберт Гловер погиб, если мне не изменяет память, – ответила юноше графиня, и Ван Дейку почему-то показалось, что в её словах был хорошо знакомый ему яд.

– Пути Древних неисповедимы. – Юноша почтенно склонил голову.

– Что ж… – Она как-то странно смотрела на закованного в латы всадника. – Пускай победит сильнейший.

Графиня задёрнула штору кареты, демонстрируя тем самым, что разговор окончен. Её сын не принимал участия в беседе. То ли он спал, то ли считал ниже своего достоинства общаться с какими-то мелкими аристократами.

Ван Дейк вернулся в карету, чтобы никого не задерживать.

Незнакомцы остались стоять в стороне, пропуская графскую процессию вперёд.

На козлах фургона сидели лысый старик в просторном балахоне и закутанная в плащ фигура. Оценив их беглым, но внимательным взглядом, Ван Дейк понял, что один из них был ключником, а второй, судя по жёлтым глазам, блестевшими в тени капюшона, – коренным уроженцем Предела, кольценосцем.

– Сир, – подала голос Каролина, которая тоже изучала незнакомцев через окно, – как зовут этого славного юношу?

– Я не знаю, – ответил он. – Человек в латах – скорее всего, провинциальный восточный виконт. Кажется, это герб Олдри. Что касается мальчика, он, вероятно, его сквайр или сын.

– И что моей маме было от него нужно?

– Понятия не имею, – признался рыцарь и только тогда понял, что в голосе девочки звучат какие-то новые интонации. Интонации, которых сир Ван Дейк никогда не замечал у своей юной госпожи.

Посмотрев на подопечную, он не знал, улыбаться ему или тревожиться. Сидя у окна, Каролина провожала юношу на коне трепетным и любопытным взглядом. Её тонкие пальчики отчаянно мяли белый кружевной платок с изображением рыб-близнецов, а на лице играл лёгкий румянец.

Возможно, Ван Дейк и был старым чёрствым воякой, но он прекрасно знал, как выглядит девочка, которая только что в кого-то влюбилась.

* * *

Они наблюдали, как пышная процессия удалялась в сторону городских ворот. Мимо, одна за другой, тащились добротные повозки с изображениями серебристых рыб на крашеных деревянных бортах. Горделивые всадники, облачённые в блестящую броню со вставками голубой эмали, смотрели вперёд безразличными взглядами хорошо вышколенных слуг.

– Она знает.

Голос Зоры был похож на шипение змеи. Золотистые глаза, выглядывавшие из-под капюшона, провожали карету графини недобрым жёлтым огнем.

После того как Локвуд поработал над ней, девушка действительно стала необычайно похожа на человека. Кроме того, солнце никогда не доставляло ей страданий, а потому свет дня не мог выдать её истиной природы.

– Не говори ерунды, – возразил Локвуд с наигранным спокойствием. – Никто не знает о том, что с нами случилось.

– Ты забыл про могилы? – парировала Зора.

Старик умолк. Действительно, вернувшись на место схватки после заключённой сделки, они обнаружили, что останки людей покоятся в наспех присыпанных камнями могилах, выстроившихся в ряд вдоль старой дороги. В какой из них теперь находилось тело отца Адама? И кто мог соорудить нехитрое захоронение? Должно быть, какие-то охотники или проезжие купцы, которых не страшила глушь тех мест.

К фургону подъехал Адам. Его гнедая кобыла, купленная под Локриджем, недовольно фыркнула, когда мальчик натянул поводья. У лошади был скверный нрав, а потому хозяин не запросил за неё высокой цены.

– Я не думаю, что графине что-то известно, – попытался успокоить наставника Адам. – В конце концов, она бы без колебаний разоблачила нас.

Они проделали слишком долгий и трудный путь, чтобы отступать сейчас. Слишком много времени и сил было вложено в эту авантюру. Впрочем, обучение Ошу далось неожиданно легко. Рукоять меча легла в его руку едва ли не лучше древка привычного копья.

Верховая езда далась оркам проще, чем лошадям. Животные с трудом привыкали к тревожному запаху.

Адаму казалось, что Ош давно владел всеми ратными навыками, просто забыл их по какой-то причине. Эта черта орка в равной степени восхищала юношу и пугала его старого наставника. Много раз ключник сомневался в правильности того, что они делали. Орк же демонстрировал удивительную выдержку, но что творилось в его душе, никто не знал…

– Дождёмся темноты, – предложил ключник. – Ночные стражи не так внимательны, и нам проще будет попасть в город.

Откуда-то потянуло запахом навоза и свежей выпечки. Немногочисленные горожане шли по своим делам. Рядом тревожным лаем зашёлся бездомный пес.

– Их нам не обмануть, – посетовала Зора, кивнув на собаку.

Локвуд достал из кармана небольшой предмет и протянул его девушке. На старческой ладони покоился кусок мыла. Скривившись лицом, Зора всё же взяла его, убрав за пазуху. Правила личной гигиены среди орков приживались с трудом.