Текст книги "Ролевик: Кицурэ. Сталкер (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Чернояр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 42 страниц)

– Хорошо, уважаемая Луаннэ-танбо, – водителю женщина явна была по душе, и она пыталась вспомнить, где раньше видела этого парня. – Не смеем вас задерживать.

– Благодарю вас от лица всех жён Генно тэн Цюрбэй-данг, уважаемые Лоатто и, – Луаэннэ тепло улыбнулась водителю, наконец-то опознав в поджаром стройном парне некогда скромного, стеснительного юнца, оказывавшего ей когда-то давно, задолго зо замужества, знаки внимания, – Кётукко-хин.

Не желая удлиннять неловкую паузу, молодая кицунэ вернулась на борт шагохода, кивком давая понять Эйлессэ, что можно двигаться дальше.

– Кётукко-хин? – средняя жена не могла сдержать лукавой улыбки. – Вы настолько близки? А почему я не знаю об этом?

Кицунэ дёрнула ушками, при этом смешно сморщив носик:

– Это было давно, Эйле, очень давно, и, увы, выбор делала не я.

Средняя, обернувшись и удостоверившись, что их дочки заснули, ободряюще сжала плечо старшей:

– Я не оракул, но чувствую, что скоро всё может очень сильно поменяться...

Луаннэ, благодарно кивнув, наклонила голову, на несколько секунд касаясь такой тёплой, такой знакомой и родной кисти женщины щекой.

– Я благодарна богам, что ты меня понимаешь, Эйле... Надеюсь, Кисмейх не спутает наши Нити.

Эйлессэ, подождав несколько секунд, высвободила руку и ухватилась за фрикционы – с одной рукой этот поворот проскочить довольно сложно, а сейчас – и вообще нет никакого смысла и желания рисковать – дети важнее всего.

Дальнейший путь прошёл в молчании.

– Кётукко-хин? – Лоатто усмехнулся, убедившись, что супруги непутёвого Генно без проблем покинули территорию резиденции. – Рассказывай давай, друг.

Транспорт двигался неторопливо, впрочем, и сами бойцы никуда особо не спешили.

– Нечего рассказывать, Ло, – отмахнулся Кётукко, – дела давно минувших дней.

– Первая любовь, лунные орхидеи в окно, ночные посиделки на лавочках в дальней части Зеркального пруда?

– Хех, и ты туда девушек водил?

– А то. Тихо, красиво, растительности полно, посторонних нет – романтика и всё такое, девчонки просто тают от тех цветов, что там растут, да и птички там приятно чвиркают, – подмигнул Лоатто водителю.

Луаннэ... Воспоминания накатили короткой, но мощной волной. Именно так, как и предположил Ло – первый букет, пляшущий из стороны в сторону в мгновенно вспотевших, дрожащих руках, смущённый взгляд, упорно съезжающий с улыбающегося лица юной кицунэ на землю...

Кётукко покосился на внука старейшины. Если бы он не положил глаз на девушку, всё могло бы выйти по-другому. И Луаннэ точно бы не дёргалась от каждой тени, не говоря уж про боязнь мужа.

Хижина в ивняке... Кто дал столь несоответствующее название добротному зданию? Три этажа, на первом – крохотные бойницы среди огромных каменных блоков, на втором и третьем – высоченные арочные окна, скорее даже витражи из алхимического цветного стекла. Тщательно подравниваемый плющ чуток не добирался до второго поверха, а с неширокой терраски к третьему тянулись длинные виноградные лозы. И всё это в окружении стройных рядов яблонь и слив, образующих какой-то замысловатый, сложный узор, наверняка прекрасно видимый всерху. Каменная дорожка огибала здание слева, ныряя в густую плотную рощу дикой вишни, над кронами которой едва заметно поблескивала в лунном свете крыша – скорее всего садовый или гостевой домик, а может и ещё проще – беседка для медитаций.

Охранный контур поместья ещё на воротах распознал метку хозяина, так что бойцам не пришлось использовать специальные пропуски старейшины, а умный многокомпонентный артефакт уже распахнул тяжёлые створки дверей центрального входа и зажёг свет внутри.

– Куда его?

Лоатто шёл первым, за ним двигался Кётукко, свободно удерживая одной рукой ногу Генно. Бесполезный муж прекрасных женщин спокойно волокся мордой сначала по гравию, а потом и по плитам дорожки и ступенькам, и отнюдь не возражал столь обходительной манере обращения со своим телом ввиду полнейшего отсутствия сознания.

– Увы, вариант замотать в сети, привесить пару валунов и отправить изучать топологию речного дна отпадает... А жаль... – Кётукко задумчиво осмотрел холл. – Тут где-то должен быть подвал или чулан. Упакуем, загрузим, а потом надо будет ему объяснить пару моментов, – желваки выступили на скуластом лице бойца каменными буграми, а взгляд не обещал ничего хорошего.

– Пока ищу подходящее место, – Лоатто пнул бессознательную тушу Генно, – упакуешь?

Слышать ответ напарника не требовалось, и так понятно, что сделает всё в самом лучшем виде из всех возможных. С потребителями дурмана и так-то не особо церемонились, а тут – ещё и более чем реальная угроза ни в чём не повинным женщинам и их детям. Жаль, конечно, что старейшина решил оставить внука в живых, но наверняка для этого были какие-то причины. Впрочем, знать подобное – вовсе не их дело. А вот проявить инициативу и чуток фантазии в формальном приказе доставить Генно домой – никто запретить не может.

Как любой член отряда Теневых, специалистов по деликатным вопросам и скрытной охране, Кётукко вполне на уровне владел методиками надёжной фиксации несогласных и неблагонадёжных элементов подручными средствами. Впрочем, искать даже не пришлось – запах застаревшей крови, который невозможно скрыть даже магией, заставил отдёрнуть занавеску и от увиденного сплюнуть вдруг ставшей горькой слюну. Столб позора – крестообразная конструкция, покоящаяся двумя лапами на высоком постаменте, оснащённая по всем правилам нужным количеством цепей, растяжек, верёвок и оков. Мерзкий пережиток далеко не самого миролюбивого прошлого клана Цюрбэй-данг.

Давно засохшая кровь, тем не менее, не утратила весь запах, да и сложно это сделать, когда всё вокруг пропитано ей: дерево столба, доски помоста, даже металл пут насытился тёмными эманациями страдания и боли. Хозяин не утруждал себя наведением порядка на "рабочем месте", и потому среди сухих комков крови попадались так же тонкие полоски сорванной кожи, съёжившиеся, потемневшие, обломки ногтей, застрявших в плотной древесине, и – волосы. Длинные, женские. Минимум четырёх разных женщин. Песочно-жёлтые, почти белые – наверняка Эйлессэ, рыжие, скорее всего, с головы младшей, сбежавшей жены, светло-русые, едва ли не льняные – неизвестной обладательницы, и антрацитово-чёрные... Пальцы резко сжались в кулак, до боли, до хруста суставов. Луаннэ.

– Ло! Бегом сюда!

Напарник не заставил себя долго ждать, появившись буквально через пару секунд.

– $^&@*$%! – ёмко охарактеризовал он открывшуюся картину. – Тут нужен старейшина.

– Он в единении, не достучимся. Память есть?

Лоатто коротко кивнул, продемонстрировав составную амулетную брошь.

Дальше объяснять не требовалось. Каждая брошь разбиралась на три части, позволяя запечатлеть в сносном качестве небольшой отпечаток места. Шесть амулетов, выложенных вокруг помоста, соберут достаточно слепков для моделирования объёмной высокодетальной картины, включая плотность материалов, его вид, структуру, давность, расположение. Очень редкие амулеты, работающие на абсолютно непонятных принципах, – патриарх как-то вскользь упомянул, что достались ему ещё от пра-пра-пра-прадеда, со времён едва ли не основания Анклавов.

Впрочем, артефакты работали. Шесть синхронных искорок отмигались затейливой серией вспышек, сигнализируя об окончании работы.

Собрав амулеты обратно в броши, напарники всё же принайтовали внука старейшины к столбу. Немножечко вниз головой, но это не страшно. Чуток перетянули путы и до хруста оттянули ошейником назад шею, ничего, чай, не помрёт. А помрёт – ну и ладно, мусора не жалко.

– Тебе не кажется странным, что его жёны молчали?

Кётукко пожал плечами:

– Мог просто запугать их до полусмерти. Или угрожать чем-нибудь более серьёзным.

– Неужели даже роду своему не могли сказать? – Лоатто просто отказывался верить.

Хотя ему позволительно – третий десяток только-только начался, да всего два года в Тенях, откуда ему знать подноготную кланов? Впрочем, Кётукко и сам-то ненамного старше. Только вот ещё успел застать время межклановых разборок.

– Клятвы, например, или что-то, что способно заставить весь род отречься от клана и очиститься только через ритуальную смерть... Вариантов много, Ло. И о многих из них лучше даже не догадываться.

Боец слегка хлопнул напарника по плечу, заставляя отвлечься от обдумывания полученной информации:

– Давай сейчас наскоро прочешем имение, может, ещё какие улики найдутся? А там, глядишь, и этот кусок мяса соображать начнёт.

И два бойца Тени, разделившись, отправились в путь: один осмотреть пристройки, другой – изучить основное здание.

Сознание возвращалось медленно, с каждым ударом сердца отдаваясь нестерпимой болью где-то в области затылка. Шум крови в ушах – давящий, словно стремительный поток несётся рядом с головой. По лицу, горящему содранной кожей, стекает что-то густое, липкое. Внутри черепа всё гудит, тошнота подкатывает к желудку, но блевать нечем – три дня из пищи были только вино и серая пыль. Даже желчи не наберётся столько, чтобы хоть немного вытолкнуть из себя.

Веки кое-как открылись, позволив через узкие щёлочки осмотреться.

Холл. Угол обзора... Необычный. Ноздри улавливают знакомый аромат чужой крови. Тончайшие оттенки, обильно сдобренные гниением. Вот самый свежий, ему около полунедели – служанка. Кнут, сплетённый из тонких металлизированных нитей, и лишь по недоразумению названный плетью, снимал розовую кожу с лёгкостью, не снившейся ни одному мастеру-кожевнику. О, как она кричала, эта забавная человечка, как призывала богов, не в состоянии понять, что блокирующий ошейник начисто глушит любые виды связи, кроме голоса, да и тот можно услышать – лишь на расстоянии нескольких ярдов. Как же она хрипела, захлёбываясь кровью, уже сорвавшая связки, но всё равно упорно продолжая попытки соскочить со столба, вывернуться из пут. Её страх и боль были такими вкусными и питательными, что ему ещё нескоро вновь захочется отведать тёмных энергий.

Хорошая была служанка, жаль только, что не удалось напитаться впрок – обезумевшая женщина просто свернула себе шею, сумев-таки освободить руки из кожаных петель. Теперь она лежит под яблонями в северной части сада, среди десятка её предшественниц.

Чуть слабее тягучий аромат крови кицунэ. Эйлессэ. И плотно переплетающийся с её кровью запах Луаннэ. Из них он выплеснул не так уж и много красной руды, заставляя ласкать друг друга у него на глазах. Вид супруг, покорно извивающихся под ударами плети, почти вернул ему мужскую силу, – слабые, беззащитные кицунэ, с исполосованными спинами – вид возбуждающий настолько, что даже организм, пропитанный серой пылью, начал просыпаться. Генно нимало не остерегался острых углов своего поведения в отношении к жёнам: тщательно задокументированные факты их унижения, получи события огласку, заставят их покончить с собой – такие грязные женщины никому не нужны, и кланы отвернутся от этой ветви своих детей, сами вынужденные уйти в добровольное изгнание за Стену.

Но тогда ему всё же не удалось как следует насладиться телами полубессознательных жён – восставшая несгибаемым штандартом мужская гордость после пары движений вернулась в обычное вялое состояние гнилого корешка, дряблого и безжизненного. Чего ему тогда стоило не убить измученных жён, только боги ведают. Он подсознательно не мог себе позволить и мысли о том, что не в женщинах дело, а в отраве, пропитавшей тело, разрушающей разум и душу.

Краткий миг воспоминаний отступил, притупив боль, позволяя осмотреться и понять, где он находится.

И увиденное его нисколько не радовало.

Его, Генно, младшего внука старейшины самого могущественного клана кицунэ в Эри-Тау, прикрутили к столбу позора!

– Убь... бью!.. – пробулькал взбешённый Генно. – Ф-ф-фсех-х убью!

Красное марево ярости накрыло сознание, практически ослепив, но зрение уже было и ненужно. Изношенный организм, отравленный серой пылью, на краткое время вступил в симбиоз с наркотиком, сбрасывая природные ограничения тела, выпуская на волю то создание, что стало плодом тёмных энергий, слепой ярости и расшатанной психики.

Мгновенно нагревшиеся петли вспыхнули кратким огнём, и осыпались пеплом. Металл цепей потёк по рукам, груди кицунэ, не оставляя никаких ран. Захрипев, существо сдёрнуло ошейник и ловко, бесшумно спрыгнуло с постамента. Крылья носа затрепетали, улавливая запахи, фильтруя и сортируя их.

Кривая улыбка трещиной легла на лицо, обнажая острые, чуть желтоватые, отнюдь не кицуньи клыки.

Бессвязно бурча, существо потянулось, наслаждаясь силой, кипящей в мышцах, скоростью, властью, и, беззвучно вспрыгнув на стену, скрылось в тенях.

Еда. Два больших куска мяса бродили неподалёку, ещё не догадываясь, что им уготованы почётные места первых блюд существа. По-шакальи подхихикивая, невозможно быстро перебирая когтистыми руками, экс-Генно поспешил к ближайшей еде, оставляя в воздухе за собой едва уловимые взгляду развеивающиеся клочки чёрно-серого не то тумана, не то иной схожей взвеси.

Оседая, касаясь стен, эти облачка оставляли за собой грязные разводы, словно сажу не до конца счистили ленивые работники.

Несколько секунд спустя существо полностью скрылось из вида, и даже если бы кто-то мог заглянуть в Суть – его ауры там бы просто не нашлось.

Глава 15

Слабоумие и отвага!

Паника, паника. Кейт в опасности!

Я кубарем скатился к выходу из подъезда, заметался, разрываемый необходимостью бежать на помощь и попыткой разобраться, в какую именно сторону нужно двигаться. Хаос в голове, на ладонях кровь – ногтями прорвал кожу, сжимая кулаки.

– Леди Кайна, – из сумерек вынырнул сухопарый парень, облачённый в местный аналог "цифры". Куртка расстёгнута, на груди болтается мигающий амулет отряда. Парень кивнул: – Меня зовут Кирд.

– Что случилось?

Спокойствие Кирда немножко, но передалось и мне.

– Общая тревога по отряду. Капитан Хвалис просил сопроводить вас к взлётной площадке – дирижабль мобильного штаба нас подберёт.

– Веди.

Видимо, оценив моё состояние, Кирд сорвался с места в галоп, сразу задав выматывающий темп. Минуты три мы бежали с такой скоростью, что даже мысли из башки выдувало встречным ветром. Свист воздуха в ушах, мягко стелющаяся под ногами брусчатка, повороты, повороты...

Площадь в обрамлении раскидистых деревьев, слева от входа – причальная мачта, подсвеченная снизу прожекторами, рядом – пузатая туша дирижабля, заканчивающего приземление. Не снижая скорости, запрыгиваем на только-только опускающийся пандус. Короткая команда, и дирижабль быстро начинает набирать высоту.

– Леди Кайна, пройдёмте, – кивает Тофф. Физиономия помятая, косички свободно рассыпаны по плечам – видимо, выдернули прямо из постели. – Капитан всё расскажет.

Не иду – бегу. Гондола одноярусная, схема расположения помещений стандартная: от хвоста к носу котельная, грузовой модуль и склад, каюты, пассажирский вход, кубрик, кабина управления, – потеряться невозможно. Несколько секунд, и я вваливаюсь в большой кабинет. Посреди помещения круглый стол, на нём – ворох бумаг, карт, схем, вокруг стола – куча народа, большей частью малознакомые, но Хвалиса и Миедджи я узнал сразу.

Капитан молча протянул стакан с отваром. Молча. И сердце замерло, словно боясь нарушить тонкую паузу, отделяющую хрупкой стеной от смутно формирующихся догадок.

Молча.

Как за умерших...

Кейт!..

– Что с Кейт?!

Стакан, выбитый из рук капитана, тысячей осколков разлетается по стене.

– Я прошу сохранять спокойствие, леди Кайна, – абсолютно чёрные зрачки Хвалиса направлены прямо мне в глаза, и этот взгляд ощутимо впечатывает в затвердевший воздух, не позволяя ни двинуться, ни произнести ни слова. – Произошло нападение на леди Кейтерру. Сопровождающие мертвы.

Воздух густой, тяжёлый, сердце, сорвавшись, разгоняет кровь по венам, шумит в ушах полноводной рекой.

– Кейт... Жива?

– Амулет не зафиксировал факта её смерти, леди Кайна. Сейчас мы летим к месту происшествия, там уже работают спецы из Департамента правопорядка.

Неуютно стоять под взглядом десятка молчащих разумных.

Кейт... Не уберёг...

Я тихо сел на диван, тут же отгородившись от окружающей среды.

Разум, бьющийся в состоянии, близком к истерике, с трудом отсекал лишний шум, вибрацию пола и стен, короткие фразы разумных, собственную панику.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Погасить огонь мешающихся эмоций, перенаправить энергию в нужное русло.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Развернуть в сознании фильтры, отлавливающие только нужную мне информацию из мира-вне-меня.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Ощутить сущность Зверя, готового стремительной стальной пружиной развернуться из глубин меня-кицурэ. Почувствовать яростное пламя его сути.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Мир, замерший в одной секунде, перестаёт существовать.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Тепло, протаявшее в груди, подхватывает сознание, выстреливая им в иные планы Мироздания.

Серая толща реальности, густая, тягучая, словно пласт воды у самого дна какого-нибудь озера. Медленно плывут массивы чего-то, выделяющегося на общем фоне только оттенками градиента. Здесь нет времени, нет пространства. Нет в понимании, привычном разумным. Здесь всё и всегда – в любой точке, только потянись, правильно задавая вибрацию эфемерного тела. Знание – из ниоткуда, его нет – и вот оно тут, и похожая на пушистый мох оболочка сущности подрагивает волнами, точно дозированными порциями задаёт амплитуды колебаний, заставляя окружающую серость расцветать мириадами таких же пушистых звёздочек.

Кейт. Не имя – суть. Целостный образ восприятия. Маленький комок счастья, упрямо стоящий под порывами шквального ветра. Нерастраченный запас нежности, внешним миром закованный в кокон. Тёплая улыбка, искорки в глазах, росток, пробивающий толщу скал, чтобы раскрыться там, снаружи, где обязательно солнце, мягкий дождь, где ветер не рвёт листья, не вдавливает в почву, лишь ласково перебирает невидимыми пальцами нежные ростки. Стеснение и скромность, обрамляющие острый ум и решительность... Такова Кейт. Так я её воспринимаю. Так возвращает эхо знания ответная вибрация Мироздания.

Знание. Слишком сложное, многоструктурное, но при этом до невозможного простое.

Оно проносится сквозь меня-сущность, оседая на мне, во мне – маленькими спиральными галактиками понимания.

И я возвращаюсь назад.

Резные деревянные панели кубрика, яркий свет артефактов, на диване напротив сидит Кирд – напряжённый, сосредоточенный. Остальные нависают над столом, судорожно что-то вычерчивают, переругиваются вполголоса, машут руками.

Встаю, пошатываясь, нетвёрдой походкой ковыляю к столу. Сложно воспринимать окружающее привычными мерками, сложно понимать, что время снова течёт стремительной рекой, что пространство вновь нужно преодолевать, чтобы попасть в нужную его точку.

Пересохшие губы ощущают что-то влажное, холодное. На пальцах остаётся тёмная, почти чёрная, быстро густеющая кровь. Холодная кровь. Моя кровь.

Силы постепенно восстанавливаются, помигивает свет от разряжающихся артефактов – неосознанно цепляюсь за все доступные источники Силы, чтобы пополнить свои запасы, враз опустевшие. Неосознанно – но не слепо. Есть понимание, откуда можно зачерпнуть, а откуда – строжайше запрещено.

– Жива, – голос сухой, каркающий, во рту сухо, язык так и норовит прилипнуть к нёбу. – Пока ещё жива. Тёмный сын Боли и Страха не торопится, ему нужно напиться страданиями, неторопливо, смакуя каждую каплю эмоций. Напившись, он станет сильнее. Развернётся, распустится чёрным цветком Ужаса.

Разумные отряда молчат, смотрят на меня. В глазах читается удивление. Принятие. Понимание.

Они мне верят.

– Мне надо успеть. Успеть до того. Вы догоните.

Позабытое уже подрагивание пространства, но уже немного иное. Другой ритм вибраций, иной рисунок волн искажений.

Пространство на миг вскипает, соединяя две сферы своей сути, разделённые тонкой обшивкой дирижабля, и я лечу вниз. Высота не страшна. Ветер, ревущий в ушах, рвущий одежду – не страшен. Подо мной бесконечная равнина Анклава. Точка фокуса – рывок. Картина разом меняется, смещается.

Знание, полученное где-то не здесь, постепенно смазывается, но я уверен – успею найти то, что нужно.

Свист ветра. Новая точка фокуса. Прыжок...

Хвалис Наррго, капитан отряда «Ха-Тонг»

Голова разрывалась. Нужно было успеть продумать и отработать нестандартные схемы, – стандартными уже вовсю занимались специалисты Департамента правопорядка, – раздать роли, каким-то образом объяснить Древней, что произошло.

Почему-то он был уверен, что сделать это будет трудно. Слишком уж знаком её взгляд, когда смотрит на свою кицунэ, – так смотрят на самое дорогое в жизни. То, ради чего бьются до конца, а когда не остаётся сил – выгрызают зубами, вырывают когтями, и – не сдаются.

Дирижабль мобильного штаба отряда клюнул носом, заходя на снижение, и буквально тут же пошёл вверх. Значит, леди Кайна уже на борту. Судя по времени, затраченному на прибытие к взлётной площадке, и Древнюю, и Кирда должна мучить дикая жажда. Плеснув в стаканы тонизирующего отвара, капитан вернулся к плану городской застройки.

Шлёпанье босых ног по лакированному дереву отвлекло от раздумий.

Подхватив стакан, капитан протянул его тяжело дышащей Древней. Леди Кайна несколько мгновений смотрела непонимающим взглядом на питьё, потом, враз побледнев, коротким движением выбила стакан из руки, едва не сломав кисть Хвалису.

– Что с Кейт?!

Реакция... Странная. Он что-то сделал не так, нарушил какие-то традиции Древних?

– Я прошу сохранять спокойствие, леди Кайна, – капитан старался говорить медленно, плавно, подбирая правильный тембр голоса, снимающий раздражение и вспыльчивость. Побочный эффект аэромантии, но иногда крайне полезный – модулировать тональность и обороты, подталкивая разумных к адекватному восприятию реальности. – Произошло нападение на леди Кейтерру. Сопровождающие мертвы.

Широко раскрытые глаза, на пол сочится кровь – ладони сжаты в кулаки, костяшки белые, видно каждую венку. Во взгляде – надежда и растерянность:

– Кейт... Жива?

Что он мог ответить Древней? Амулет её подруги, пока не был отключен от сети, стабильно сигнализировал о целостности организма и наличии жизненных ритмов. Но надо немного по-другому сформулировать ответ – истерящий маг неизвестного уровня в замкнутом помещении на большой высоте – далеко не самое приятное соседство.

– Амулет не зафиксировал факта её смерти, леди Кайна. Сейчас мы летим к месту происшествия, там уже работают спецы из Департамента правопорядка.

Кому выгодно нападение на нового артефактора отряда?

Старый работодатель молчит. Клан Цюрбэй-данг? Девушка, конечно, потенциально отличный мастер, но старейшина не настолько глуп, чтобы атаковать тех, кто под защитой Департамента. Какой-нибудь психопат из тех, что иногда рождаются в Анклаве? Но вероятность нападения на девушку с первоначальной нейтрализацией бойцов из сопровождения, ребят тёртых и привычных к опасности, слишком мала. И работающие на месте специалисты Геварда пока молчат...

Девушка тем временем, не проронив ни слова, только беззвучно открывая и закрывая рот, попятилась к стене, села на диван, враз превратившись из грозной и непонятной Древней в обычную потерявшуюся девушку. Худенькая, невысокая, босая. Рыжие с вкраплениями странных иссиня-чёрных прядей волосы заплетены в косу. Курносая, пухлые губы искусаны, тонкие пальцы непрестанно теребят края рубашки, оставляя на белой ткани красные разводы. Древнюю трясёт мелкой дрожью, постукивают зубы, рисунок ритуальной татуировки словно плывёт по коже.

Из одежды на леди Кайне странные свободные штаны чуть ниже колен, да рубашка. И странный кнут, её вечный спутник.

– Начальные предположения?

Голос Миедджи сух, сам директор сосредоточен до предела, магия, закручивающаяся вокруг него, пахнет прокалённым песком пустыни и тяжёлым, липким предгрозовым воздухом. Если сосредоточиться, отрешившись от окружающей бурной деятельности, можно увидеть его ауру.

Аура... Считалось, что для обитателей Анклава она недоступна, но вот после того, как леди Кайна буквально выдернула его со ступеньки в Колесо, Хвалис стал в моменты отрешённости замечать странное марево вокруг разумных. Путём проб и ошибок, диких перенапряжений нервной системы – но капитан всё же вначале понял, что разноцветное месиво вокруг тел есть ни что иное, как аура, а чуть позже приступил к сложному делу самосовершенствования.

Хотя видеть обычно сокрытое и удавалось, но данная способность всё же требовала огромных усилий. В отличие от запаха... Да. Запах магии – вовсе неожиданное явление, ранее не встречавшееся, – по крайней мере, в доступных для изучения книгах ничего подобного не указывалось.

Сбоку повеяло дымом костра, раскалённым под солнцем металлом. Взгляд по направлению запаха – леди Кайна с расфокусированным зрением, вокруг неё вьётся гудящее, нестерпимо ощутимое море призрачного огня, отражающееся тысячами оттенков запаха: горящие спички, кипящий отвар в металлической кружке, перегретая глина черепицы, обжигающий дым сгоревшего алхимического пороха...

Миг – и там, где море запахов тянулось вверх, куда-то за реальность, вдруг раскинулась выжженная степь, укрытая тёплым пеплом.

С трудом сфокусировав взгляд на директоре, капитан сухо выдавил:

– Основное – месть мужа. Ребята из "Лаан-Ро" засекли нездоровую активность на территории клана Цюрбэй-данг. Начало действий проморгали – хвостатые серьёзно улучшили систему безопасности дома главы, а когда разобрались, было несколько поздно. Младшего внука в бессознательном состоянии транспортировали в резиденцию две Тени. Что произошло далее – неизвестно. Кицунэ накрыли куполом строение, чем там занимались, пока неизвестно, но старейшина там побывал. Наблюдатели зафиксировали состояние крайней ярости господина Шитокку. В данный момент жилище пустует, находится под охраной десятка Теней.

– Остальные жёны?..

– Живы и здоровы, находятся вместе с детьми под усиленной охраной Теней в резиденции старейшины Шитокку. Вероятно, младший сотворил что-то, что весьма не по вкусу пришлось главе клана. Меры безопасности исключительные, аналогов нет за всю историю войн кланов на территории Эри-Тау.

– Другие верс... – голос Миедджи оборвался на полуслове, директор немигающим вглядом смотрел куда-то в сторону от Хвалиса.

Отследив точку фокуса, капитан посмотрел туда же. И замер.

Древняя, пошатываясь, словно после сильнейшей контузии, едва-едва переставляя босые ноги, двигалась к столу. Взгляд направлен в никуда, кожа бледная до синевы, из носа сочится кровь. Едва ощутимый запах дотлевающих угольков костра...

Мигают осветительные лампы, словно истощив запас магии в накопителях, на несколько мгновений кубрик заполняется шелестом лопастей, фырканьем парового котла – просели чары шумоподавления.

Лицо леди Кайны похоже на маску, глаза неподвижны, по одежде пробегают всполохи холодного огня.

– Жива. Пока ещё жива.

Слова тяжёлыми плитами припечатывают оперативников к своим местам. Слишком уж и голос, и моторика совпадают с аналогичными у жрецов, когда их голосами говорят боги.

– Тёмный сын Боли и Страха не торопится, ему нужно напиться страданиями, неторопливо, смакуя каждую каплю эмоций. Напившись, он станет сильнее. Развернётся, распустится чёрным цветком Ужаса.

Интонации, резкость голоса, вмиг утратившего какую бы то ни было половую принадлежность, незрячий взгляд – всё в сумме заставляет верить.

– Мне надо успеть. Успеть до того. Вы догоните.

Не просьба, не запрос разрешения – констатация.

Взгляд леди Кайны обретает осмысленность, и кажется, что невозможно древняя пустота на мгновение проглянула из её глазниц.

Вокруг девушки закручивается лёгкое марево искажений пространства, а в следующий миг она беззвучно исчезает, лишь холодный ветерок на миг пробегает по волосам присутствующих.

– Карта? – Мгновенно реагирует директор.

– Уже, – капитан сдвигает со стола кипу бумаг, обнажая странное плоское сооружение, похожее на толстое стекло в бронзовой рамке. Несколько ловких движений, и стекло изнутри заполняется картой Анклава с несколькими десятками ярких точек. Включить фильтры, отсеять лишние сигналы – на всё это уходит едва ли несколько секунд. Остаётся одна метка, короткими зигзагообразными рывками передвигающаяся в сторону места происшествия.

Хвалис невольно присвистывает:

– С поправкой на запаздывание сигнала – леди Кайна за каждый рывок покрывает от ста пятидесяти до пятисот ярдов. Телепортация?

Миедджи сосредоточенно щёлкает клавишами удалённого терминала Центрального расчётчика, в зрачке отображаются бегущие строчки отчётов.

– Нет, слишком отличается фоновый шум. Детекторы фиксируют точечные самовосстанавливающиеся искривления пространства на коротких дистанциях. По первым впечатлениям – что-то сродни стрекательным гарпунам виаллари, только инициализируется не внешними артефактами. И не заклинаниями.

– Тот самый прыжок кицунэ?

– Похоже на то, – кивнул директор.

Хоть немногочисленные кланы кицунэ и вели полузатворнический образ жизни, кое-что о их способностях было известно. В частности, хвостатым мастерам боевой магии иногда удавалось достигнуть ступеньки, в древних магических книгах именуемой как "легкоступ" или "скорошаг" – способность подобно пружине забрасывать своё тело на открытых пространствах на некоторое расстояние в считанные мгновения.

– Такая молодая, а уже мастер... – выдохнул Кирд. Тофф только хмыкнул. Только Хвалис, Миедджи да Коротышка знали о истинной сущности курносой кицунэ, да несколько разумных из безопасности.

– Не щёлкай клювом и трать больше времени на тренировки, а не коллекционный сбор юбок, и будет тебе счастье, – хохотнул Миедджи, на миг словно позабыв о происшествии. В следующий момент он вдавил камень амулета связи. – Капитан Вальдт, сейчас вам Хвалис передаст координаты, надо подобраться тихо и незаметно. А пока обеспечьте мне связь с наземной оперативной группой правопорядка.

Лёгкий озноб пробежал вдоль позвоночника – верный признак скорых неприятностей. Тяжело вздохнув, капитан, подхватив со стола проекционную карту, отправился в рубку.

Гуннар Йерф Атан, капитан отдела расследований особо тяжких преступлений Департамента правопорядка

Небо заволокло низкими тяжёлыми тучами, в воздухе пахло скорым дождём, и курительная смесь не могла отогнать этот запах, а вместе с ним и густой, тошнотворный запах распотрошённых внутренностей.

Маленькая полянка в сквере, с трёх сторон укрытая деревьями и густым кустарником, с четвёртой стороны – пологий спуск к берегу. В ярком свете осветительных артефактов следователи оперативно расставляли специальные амулеты, призванные прокрутить в обратном порядке события, развернувшиеся тут считанные минуты назад, протягивали провода в толстой экранированной оплётке, возводили по углам поляны треноги с излучателями и аппаратурой записи иллюзий.