Текст книги "Моря нашей Родины"
Автор книги: Дмитрий Карелин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Предпринимать санное путешествие в неизученном краю —
иногда среди враждебно настроенной части населения – было
в то время, конечно, рискованно.
В 1778 году через Берингов пролив в Чукотское море
прошел английский мореплаватель Джемс Кук. Впечатления Кука
и его помощника Кларка о мореплавании в этом районе были
самыми отрицательными. Как писали англичане, Кук и Кларк
«положили преграду напрасным дальнейшим поискам морского
пути». Но русские мореплаватели придерживались другого
мнения.
По указу Екатерины II, в 1785 году была организована под
командованием капитанов И. Биллингса и Г. Сарычева
большая экспедиция для съемки Чукотки, проработавшая до
1792 года. Суда экспедиции «Паллас» и «Ясашна» вышли из
Колымы на восток, но были остановлены тяжелыми льдами.
Руководители экспедиции решили попытаться обойти Чукотку
с востока. В Охотске было выстроено новое судно – «Слава
России», которое в 1791 году дошло до залива Лаврентия
(к югу от Берингова пролива), но продолжить путь далее на
север не смогло из-за льдов. Участник экспедиции геодезист
Гилев отправился к Чукотскому носу на байдаре. Пользуясь
прибрежной прогалиной, он прошел со съемкой почти до
Колючинской губы, куда прибыл на нартах по суше и
Биллингс. Сарычев в это время описывал берега и острова
Берингова моря. В течение 1791 —1792 годов отряд экспедиции по
суше, пользуясь помощью чукчей, проехал от Колючинской
губы к Колыме. Произвести удовлетворительную съемку берега
Лицейский друг А. С, Пушкина.
ему не удалось, но всё же прибрежная часть страны была
осмотрена и заснята. Попутно был впервые собран богатейший
материал по географии и этнографии внутренних районов
Чукотки. Тем самым в 1792 году были сомкнуты маршруты
северных экспедиций, начавшихся 64 года назад. Теперь очертания
и протяженность той части океана, которая прилегает к Европе
и Сибири, стали известны. Побережье нашей страны от Белого
моря до Анадыря было в основных чертах положено на карту.
Труд многих исследователей, невзгоды, перенесенные ими, дали
свои плоды в виде первой карты Севера, составленной не по
рассказам, а по наблюдениям.
Позднейшие экспедиции вносили еще немало нового, но их
задача была уже иной. Они уточняли пути, открывали и
описывали острова, производили специальные исследования в
отдельных районах.
Выдающийся вклад в дело изучения морей и прибрежных
районов внесли экспедиции русских исследователей Ф.
Врангеля и П. Анжу, которые работали в 1820—1824 годах. Они
отказались от мысли использовать корабли, так как многие
предыдущие плавания во льдах заканчивались неудачно, и
проделали многочисленные походы по побережью и морским льдам
с помощью собачьих упряжек. Врангель и Анжу исследовали
острова и составили более точные карты берега на огромном
участке – от реки Оленека до пролива Лонга.
Составление карты противоположного, американского,
берега Северного Ледовитого океана затянулось почти на
полтораста лет и продолжалось тогда, когда на наших морях
велись уже более точные научные исследования. Только
в 1771 году первый исследователь С. Хирн появился на
северном берегу Америки, выйдя к океану по реке Коппермайн, но
еще долго после этого на многих участках берега не ступала
нога человека.
В XIX веке ряд экспедиций постепенно описывал отдельные
районы побережья Северной Америки.
В исследованиях северного берега Аляски и подступов
к северо-западному проходу со стороны Тихого океана
участвовали русские экспедиции, действовавшие в районе Аляски. *
В 1838 году русский морской офицер Александр Кошева-
ров, служащий Российско-Американской компании, с
небольшим отрядом на нескольких байдарах совершил замечательное
Аляска в то время принадлежала России,
.
плавание протяженностью около 2 000 километров вдоль
берега
северной Аляски. Он прошел на 50 километров восточнее
мыса
Барроу и составил карту ранее не известного берега.
Насколько плохо было известно северное побережье
Америки англичанам и американцам, видно хотя бы из того,
что
крупнейшая полярная экспедиция Д. Франклина, вышедшая
в плавание по северо-западному проходу в 1845 году, не смогла
выполнить задачу и полностью, в составе ста двадцати девяти
человек, погибла среди лабиринта проливов и островов
Канадского полярного архипелага.
Первая карта американского побережья океана, на которой
линии берега в общих чертах определялись во всех районах,
была составлена лишь в первой четверти XX века.
Конечно, теми первыми работами, о которых рассказано
здесь, не завершилось составление карт всего побережья
океана. Это было только начало.
Впоследствии потребовалось еще много усилий, нужно было
отправить много экспедиций, чтобы составить более точные
карты, описать все мелкие извилины береговой линии,
промерить глубины, поставить навигационные знаки, построить
различные сооружения, облегчающие судоходство. Эти работы
продолжаются и сейчас. Они должны вестись в каждом море
и в любой части света, пока там плавают суда.
Когда на Север стали плавать большие железные суда,
потребовались новые, более точные навигационные карты и
съемки. В начале XX столетия в арктических морях с этой
целью работала русская экспедиция Северного Ледовитого
океана.
Подлинного расцвета гидрографические работы, с помощью
самых современных технических средств, достигли в нашу,
советскую эпоху.
Изученность арктических морей СССР значительно выше,
чем изученность зарубежных арктических морей, а наши
советские методы научных исследований в Арктике стали образцом
для зарубежных ученых.
За исследованиями русских экспедиций в северных морях
и за плаваниями поморов внимательно следил первый русский
академик М. В. Ломоносов. В 1763 году он закончил
замечательный труд под названием «Краткое описание разных
путешествий по северным морям и показание возможного проходу
Сибирским океаном в восточную Индию».
Перечитывая его сейчас, нельзя не удивляться
проницательности Ломоносова. Многие его предположения оказались
совершенно точными, хотя в то время, когда он жил,
фактических сведений об океане не имелось: например, если
европейский и сибирский берега Северного Ледовитого океана к тому
времени были уже описаны, то об американском береге
никаких известий не было. Никто еще эти берега не исследовал.
Ломоносов, предлагая послать туда экспедицию, задался
вопросом: как должен выглядеть неизвестный берег и какие
там условия?
Опираясь на общие законы строения материков, на
отрывочные данные о морях, о течениях, он сделал описание
неизвестных районов, то есть сделал географическое предсказание.
Больше того, он нанес на карту «чаятельной 1 берег Северной
Америки». Поразительно, что он поместил его между широтами
80а у Гренландии и 66—70° у Берингова пролива, то есть очень
близко к действительному положению, ставшему известным
много десятилетий спустя. Даже характер берегов – крутых
и приглубых 1 – был предсказан правильно.
Вот что писал М. Ломоносов:
«Заключаю, что лежащий против сибирского берега на
другой стороне северный американский берег Ледовитого моря
протянулся вогнутой излучиной, так что северную полярную
точку кругом обходит.. . По великой вероятности заключить
можно, что против весьма отмелого сибирского берега, низкими
тундристыми мысами простирающегося, лежит крутой и при-
глубый берег Северной Америки».
Мало того, М. В. Ломоносов указал, что больших рек с
северного берега Америки, подобных рекам Сибири – Оби,
Енисею, Лене, – стекать не должно. Исключение он сделал для
северо-западного угла материка, где, по его мнению, могут
быть крупные реки. Действительно, впоследствии здесь были
открыты большие реки: Юкон, Мекензи и другие.
Конечно, сравнение современной географической карты,
составленной на основании съемок, с картой, нарисованной
М. В. Ломоносовым по умозаключениям, покажет наличие
многих и больших расхождений. Но дело не в них, а в том, что
расположение суши, рек и моря в общих чертах показаны
М. В. Ломоносовым правильно.
Изучая движение льдов, М. В. Ломоносов пришел к
выводу о том, что на расстоянии нескольких сот верст к северо-
востоку от Новой Земли должны быть еще неизвестные острова.
И это предсказание его блестяще оправдалось: советские
моряки и океанографы нашли новые острова в северной части
Карского моря.
Ломоносов отметил также, что напрасно англичане
пытаются пройти из Атлантического океана в Тихий
северо-западным проходом. Слабым парусным кораблям, считал он, не под
силу преодолеть препятствия на этом пути, а надежды
некоторых географов найти свободное море за проливами —
ошибочны.
«Остается мне объявить свое мнение о северозападном
вышеупомянутом проходе, которое в том состоит, что оной
невозможен, или хотя и есть, да тесен, труден, бесполезен и
всегда опасен».
Некоторые английские исследователи обращали внимание
на высокие приливы в этом районе.
1 Таких берегов, возле которых море имеет значительные глубины.
– Это свидетельство широкой связи и наличия открытого
моря дальше на северо-западе, – говорили они и предлагали
морякам пробиться через ледовую зону, чтобы выйти на
удобный путь.
М. В. Ломоносов.
– Ничего подобного, – заявил М. В. Ломоносов, —
высокие приливы показывают, что приливная волна вбегает
сюда из Атлантического океана. Вода поднимается потому,
что на севере нет удобных проходов и вода скапливается в
узкостях.
Теперь мы знаем, что в этом споре был прав Ломоносов.
Какой ясностью ума и проникновением в глубь
географических сведений нужно было обладать, чтобы мысленно
представить себе очертания океана и строение материка на
границе с океаном, в той части света, в которой еще не ступала
нога человека! Ни до Ломоносова, ни после него не было
случая столь поразительно точного географического
предвидения.
Собрав сведения о течениях и приливах в районе Шпиц-
бергена, М. В. Ломоносов понял, что на север идет большое
количество воды, которая затем обращается в океане.
«Из чего следует, что мимо Шпицбергена, а особливо по
западной стороне течет океан в северную между Гренландией
и оным, 1 а следовательно, за сим проливом есть великое море
в странах подполярных».
Никаких глубоководных измерений температуры воды в
морях тогда не производилось. Строение глубинных слоев морей
было неизвестным. Ломоносов первый предложил конструкцию
термометра и других приборов для наблюдений на глубинах,
но осуществить проекта не успел.
В то время еще не знали, что теплая вода на севере
погружается вниз и продолжает свой путь под холодным верхним
слоем. Такие данные стали известны лишь через сто с лишним
лет. Поэтому М. В. Ломоносов считал, что теплая вода должна
сохраниться и у полюса. Любопытно, что этого взгляда
продолжали придерживаться многие крупные географы и в XIX веке,
когда уже появились сведения о распределении температуры
воды по вертикали.
Относительно направления главных течений Северного
Ледовитого океана и причины устойчивости их среди географов
в XIX и начале XX веков не было твердого мнения. Общая
картина их выясняется только сейчас. И что замечательно, – она
во многом сходна с представлениями М. В. Ломоносова.
В Северном Ледовитом океане должно быть течение,
несущее льды с востока на запад, – писал М. В. Ломоносов и
указывал, что это течение связано с притоком воды с юга.
«Итак, по всему видно, и на самом высочайшем степени
вероятности поставлено, что считая отсюду за полюсом есть
великое море, которым вода Северного океана обращается, по
силе общего закона около полюса от востока к западу».
«... а вода, истекающая из Сибирского океана, течет:
1) между Норвежским Северным носом и Шпицбергеном, что
показывают и приливы при Исландии, как идут от востока и
наносной лед к Медвежьему острову и к Шпицбергену от
Новой Земли, 2) вода между Гренландом и Шпицбергеном в север
протекающая также иметь должна ход оборотной, да куда ж?
Теплое течейие действительно открыто в последнее время.
Правда, круговорот воды происходит несколько иначе:
значительная часть его проходит не на поверхности, а в глубинах
океана, но этого не мог знать Ломоносов, ведь в его время
явления в глубоких слоях морей не изучались.
Мысли М. В. Ломоносова о происхождении, свойствах и
дрейфе различных видов льда, встречающихся в северных
морях, в течение долгого времени оставались без должного
внимания. И произошло это потому, что М. В. Ломоносов, как
ученый, опередил свою эпоху на сто-полтораста лет.
Значительно позже, после обобщения обширных наблюдений, ученые
стали исследовать те явления в океане, о которых писал
М. В. Ломоносов. Появляются более точные цифры,
исследуются более тонкие явления, не доступные невооруженному
глазу, – и обнаруживается, что многие и многие
утверждения великого ученого, сделанные на основе сопоставления
различных приближенных данных, справедливы для нашего
времени.
Научные занятия натолкнули Ломоносова на мысль о том,
что воды северных морей можно использовать для судоходства.
Он мечтал о том времени, когда суда пойдут через ледовитые
моря к Тихому океану.
В одной торжественной оде, написанной в 1752 году, он
писал:
И он оказался прав. Потомки Ломоносова при
социалистическом строе, вооруженные новой техникой, через 180 лет после
написания этого пророческого стихотворения сделали мечты
былью.
Много лет прошло и много экспедиций поработало в океане,
прежде чем смелые предварительные выводы М. В. Ломоносова
были подтверждены.
Поистине наш гениальный первый русский академик, столь
много сделавший в любой отрасли науки, должен считаться
основоположником науки о природе Северного Ледовитого
океана, отцом русской полярной океанографии.
Главное отличие Северного Ледовитого океана и его
окраинных морей от других океанов и морей – это недостаток
солнечного тепла и наличие серьезных препятствий для судоходства
из-за льдов. В то время как другие океаны давно уже
перестали быть препятствием для сообщения между странами,
Северный Ледовитый океан продолжал разделять материки как
непроходимый барьер. Между тем, судя по положению этого
океана среди материков, именно здесь следовало бы ожидать
наиболее оживленного сообщения.
Зачинателями далеких походов по океану оказались
русские люди.
Глубокое знакомство с условиями жизни на севере, опыт
плаваний среди льдов позволили им водить корабли по
Северному морскому пути, вдоль берегов Сибири, между устьями
крупных рек еще в XVI и XVII веках. Впоследствии эти пути
оказались заброшенными, так как развивать хозяйство и
промышленность на севере капиталистам было не под силу.
Кроме того, царское правительство, боясь проникновения
иностранцев в Сибирь через северные районы, запрещало
плавание по морю к устьям крупных сибирских рек. Однако во
второй половине XIX века в связи с общим развитием техники,
промышленности и торговли снова возник интерес к ним.
Передовые исследователи задумывались теперь о плавании не на
отдельных участках, а на всем огромном протяжении Северного
морского пути от Атлантического океана до Тихого. Для
начала был осуществлен рейс судна «Утренняя Заря» из устья
Енисея в Петербург (1877 год).
В 1878 году, в течение короткого полярного лета, русский
пароход «Лена», присоединенный к экспедиции А. Норден-
шельда, 1 прошел от берегов Европы до устья реки Лены.
Отсюда пароход, отделившись от экспедиции, поднялся вверх по
реке в глубь страны. Это был первый случай доставки грузов
в Якутию морским путем с запада.
В организации этого интересного плавания тесное участие
принимал известный русский деятель севера – А. Сибиряков,
который оказал финансовую помощь экспедиции и заказал
пароход «Лена» для сопровождения экспедиции Норденшельда
и последующей службы на реке Лене.
Другое судно («Вега») с экспедицией Норденшельда
прошло в этом же году дальше, до Чукотского полуострова и,
перезимовав там во льдах, на следующий год вышло в Тихий
океан. Это был не малый успех по тому времени, ставший
возможным вследствие благоприятной ледовой обстановки на
большей части трассы, хотя, правда, судно и попало в конце
рейса в вынужденную зимовку.
Но великая трасса еще не была подготовлена для таких
больших рейсов, а царское правительство не сумело раскрыть
перспектив освоения путей в морях Арктики. Прошло
несколько десятилетий, прежде чем были возобновлены попытки
сквозных рейсов.
В 1914—1915 годах сквозное плавание, но в обратном
направлении – из Тихого океана к Белому морю и тоже с одной
зимовкой, – проделали два ледокольных парохода русской
гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана —
«Таймыр» и «Вайгач», которые перед этим в течение трех
навигаций проводили съемки берегов и измеряли глубины
в районе между Беринговым проливом и проливом Бориса
Вилькицкого.
Менее удачен оказался рейс известного норвежского
исследователя Р. Амундсена в 1918—1920 годах. Пока он пробирался
Северным морским путем от берегов Норвегии к Берингову
проливу, ему пришлось дважды зазимовать во льдах.
Все эти опыты показали, что без научных станций, без
телеграфных пунктов, без оборудования якорных стоянок, без
помощи ледоколов плавание вдоль берегов Северного
Ледовитого океана не может быть успешным. В других океанах люди
могли направить судно в любом направлении; здесь же
приходилось идти в узкой полосе между берегом и кромкой льдов.
Закроется полоса чистой воды – и судну нет пути, оно
оказывается во власти ледяной стихии.
Советское правительство решило преодолеть препятствия.
В помощь мореплавателям была призвана наука.
В различных пунктах побережья были построены полярные
станции. Они вели наблюдения за погодой, за льдами и свои
донесения передавали по радио в центр.
Экспедиции на судах отправлялись в море, изучали течения,
качества льдов, измеряли глубины, составляли карты районов
ранее не известных «белых пятен». На север вылетали
самолеты и вели ледовую разведку. За несколько часов самолет
осматривал обширный район. Капитан, получив сводку, мог
заранее проложить курс судна так, чтобы обойти стороной
наиболее тяжелые льды.
В Арктику отправлялись ледоколы, которые помогали
судам проходить через ледовые препятствия. В устьях крупных
рек выросли новые поселки, появились люди, которые могли
оказать помощь морякам. Пришедшие с моря суда могли
пополнить здесь израсходованные запасы.
Всё это сделало плавание на севере более надежным и
безопасным. После такой подготовки правительство поставило
перед моряками ледокольного парохода «А. Сибиряков» смелую
задачу – пройти Северным морским путем из Белого моря
в Тихий океан без зимовки, за одну летнюю навигацию.
Пароходом командовал опытный полярный капитан В. И. Воронин,
а экспедицию возглавляли О. Ю. Шмидт и его помощник
В. Ю. Визе.
В солнечный июльский день «А. Сибиряков» распрощался
тремя гудками с Архангельском. Первая остановка была у
Новой Земли. Дети ненцев, промышлявших здесь морских зверей,
с гордостью показали сибиряковцам свою новую школу и
исполнили для них танец «моржа», в котором танцоры искусно
подражают движениям животных.
Лето 1932 года в Карском море выдалось теплое, льдов
здесь было сравнительно немного. Поэтому экспедиция решила
попробовать пройти на восток, в море Лаптевых, не через
пролив Вилькицкого, а неизвестным путем, обогнув с севера
далеко выдвинутые в океан, покрытые ледниками острова
Северной Земли. Перед этим участники экспедиции зашли к острову
Домашнему и взяли у зимовщиков, впервые высадившихся
здесь два года назад, составленную ими первую карту
архипелага.
Тяжело дался «А. Сибирякову»
путь у восточных берегов Северной
Земли. Здесь лежали огромные
крепкие ледяные поля. Под берегом
держалась узкая прогалина, но местами
ее перекрывали сплошные
перемычки льда. Приходилось брать их с
бою, отходя назад и с разгона
ударяя льдины стальным форштевнем.
Когда и это не помогало, пускали в
ход пешни и окалывали льдины у
борта. На самых трудных участках
взрывали лед аммоналом. Мощные
взрывы сотрясали воздух,
поднимали тучи ледяных осколков. Судно
медленно, шаг за шагом, с
остановками продвигалось вперед. Огромные
бело-зеленоватые, с темными
прослойками грунта айсберги как бы нехотя уходили назад, за
корму. Одно поле протяжением около пяти миль пришлось
форсировать в течение двух суток. В конце концов корабль
вышел победителем и, обойдя Северную Землю, вырвался на
просторы южной части моря Лаптевых, свободной от льдов. 1
Путь между Леной и Колымой «А. Сибиряков» проделал
быстро и даже оказал здесь помощь речным судам,
совершавшим переход морем из одной реки в другую. Но к востоку от
Колымы, у Чукотского берега, экспедицию снова ждали
тяжелые испытания. Дрейфующие льды завладели судном и
потащили его, как игрушку, вдоль берега. Во время попыток
освободиться винт ударился о лед и все лопасти обломались.
Казалось, ледяные объятия готовы были навсегда задержать
пароход у суровых темных скал Чукотки.
Но советские люди не сдались. Они решили поставить на
винт новые лопасти. Эта работа обычно делается в доке. Здесь
же были дрейфующие льды и холодная ледяная вода. Надо
было поднять корму так, чтобы вал вышел к поверхности воды.
Экипаж и научный состав экспедиции в течение двух суток без
отдыха перетаскивали 400 тонн груза с кормы на нос.
Постепенно нос оседал всё глубже, а корма выходила из воды. Ло-
1 Впоследствии все суда ходили южнее Северной Земли. Обходной рейс
«А. Сибирякова» вокруг Северной Земли до сих пор не повторен.
пасти были поставлены, и судно двинулось в путь. Но скоро
случилось еще худшее несчастье – от сильного удара
обломался вал. Берингов пролив был уже близок, но дрейф грозил
отогнать судно назад.
Моряки решили использовать силу переменного дрейфа.
Когда льды двигались вперед, они увлекали с собой и судно;
когда льды начинали двигаться назад, моряки бросали якорь
и пропускали льдины мимо борта. Затем были спешно сшиты
паруса. Над железным корпусом ледокольного парохода
поднялись и заполоскались большие полотнища брезента. Ветер
надул их, они выгнулись и потащили пароход к проливу.
Медленно двигался «А. Сибиряков» под парусами среди льдин, но
во всяком случае двигался вперед, к цели. Мешавшие ходу
льдины зацепляли тросом и лебедкой оттаскивали в сторону.
Наконец льдины раздались и открыли путь к черному высокому
мысу, за которым берег резко заворачивал на юг. Впереди —
Тихий океан. В. Ю. Визе так описывает эти минуты:
«Но теперь сила была на нашей стороне. Вот ледокол уже
слегка покачивается от передававшегося подо льдом волнения.
Вот мы огибаем последнюю льдину и выходим, наконец, на
чистую воду. Мы свободны. Мы победили. Из груди сибиряков-
цев вырывается могучее «ура» и разносится по морскому
простору. С бака салютуют ружейными залпами. Это было первого
октября 1 в 14 часов 45 минут, у северного входа в Берингов
пролив. Впервые в истории мореплавания северо-восточный
проход был пройден в одну навигацию».
Руководители партии и правительства тепло
приветствовали отважных моряков. В телеграмме, посланной сибиряков-
цам, они писали: «. .. нет таких крепостей, которых не могли бы
взять большевистская смелость и организованность».
Незадолго до этого похода буржуазные ученые считали, что
в нынешнюю геологическую эпоху не приходится считаться
с Северным морским путем, как путем пригодным для
плавания. Советские ученые и моряки доказали, что невозможное
для буржуазного общества становится возможным в
социалистической стране.
По пути, проложенному «А. Сибиряковым», в последующие
годы пошли другие суда. И теперь ежегодно многие пароходы
перевозят грузы и людей по Северному морскому пути,
приобщая далекую и когда-то пустынную северную окраину мате-
рика к жизни всей страны. Сквозные
плавания через океан, мимо берегов
Европы и Азии, теперь стали
обычным делом.
Это значит, что многовековой
опыт русских исследователей,
настойчивость и мужество советских
людей, действующих по плану, под
руководством коммунистической
партии, принесли свои плоды в морях
Северного Ледовитого океана.
Плавания на противоположной
стороне океана, по так называемому
северо-западному проходу мимо
берегов Америки, совершались пока
что только в виде опыта.
Попытки английских и
американских мореплавателей преодолеть этот путь до конца XIX века
неизменно заканчивались неудачами.
Только Р. Амундсену, норвежскому полярному
исследователю, на маленькой шхуне «йоа» удалось в 1903—1906 годах
с тремя зимовками пройти через проливы Северо-Американ-
ского полярного архипелага из Атлантического океана в Тихий.
Следующий рейс по этому пути, но в обратном направлении и
с двумя зимовками, проделала тоже небольшая канадская
шхуна «Сен Рош» в 1940—1942 годах. Научных наблюдений
экипаж шхуны не вел. И только в 1944 году эта шхуна, без
исследовательских работ, прошла за одну навигацию из
Атлантического океана в Тихий. Других сквозных плаваний здесь
еще не было. Ни одно транспортное судно до сих пор не
прошло мимо северных берегов Америки.
Таким образом, эта часть океана еще не освоена по-
настоящему.
Но что же можно сказать о центральной части Северного
Ледовитого океана, в которую до сих пор не могло проникнуть
ни одно судно? Неужели суровая прирпода поставила предел
человеческим дерзаниям и техника, созданная человеком,
должна отступить перед ледяной стихией?
Прежде чем ответить на этот вопрос, вспомним некоторые
события из истории исследования Арктики.
В XVI и XVII веках многие экспедиции на парусных
кораблях отправлялись на север. Их организаторов – обычно
это были богатые купцы и торговые компании – манила
надежда найти короткий путь через Северный Ледовитый океан
в Тихий океан и в богатую Индию. Они считали, что на
Севере не будет тех преград, которые воздвигли перед
мореплавателями государства, * завладевшие южными подходами
к Индии и не позволявшие соперникам плавать по южным
путям.
Однако на Севере встретились другие непреодолимые
препятствия. Суда наталкивались на льды, попадали в сжатия.
Некоторые из них гибли, некоторые возвращались назад. Но
долго еще среди мореплавателей жила надежда, что за поясом
льдов лежит свободное море. Эта надежда подогревалась
хвастливыми выдумками отдельных китобоев, рассказывавших
о своих плаваниях «до полюса и за полюс».
Никаких данных о центральной части океана в то время не
было известно, и о ней судили на основании тех отрывочных
наблюдений, которые собирались в окраинных морях.
Предполагалось, что в центре Арктики действуют теплые течения
и льдов там немного.
В 1765 и 1766 годах корабли русской экспедиции2 под
командованием П. Я. Чичагова пытались пробиться от
Шпицбергена на север, а оттуда – к Тихому океану.
Конечно, вскоре они встретили лед и были вынуждены
вернуться назад. Через сто с лишним лет путь через океан на
восток пыталась проделать австро-венгерская экспедиция на
судне «Тегеттгоф». Начала она его в 1872 году в Баренцовом
море и вскоре попала в ледовый дрейф. Льды принесли
в 1873 году зажатое судно к Земле Франца-Иосифа.
Наличие архипелага Земли Франца-Иосифа предсказал
знаменитый русский географ П. Кропоткин до ее открытия.
Царское правительство не отпустило средств на
экспедицию, и Земля была открыта иностранцами совершенно
случайно. И там члены экспедиции были вынуждены бросить судно
и на шлюпках пробиваться назад, на юг. С величайшим трудом
им удалось в 1874 году пройти к Новой Земле, где их
подобрали русские поморы.
Два соображения, кажущиеся нам сейчас предрассудками,
мешали морякам до конца понять, сколь огромные
пространства должны быть заняты арктическими льдами. Первое из них
1 Испания и Португалия.
2 План этой экспедиции был разработан М. В. Ломоносовым незадолго
до его смерти.
состояло в том, что ученые считали, будто значительные массы
теплой атлантической воды, поступающие на север, должны
держаться на поверхности и обогревать море и воздух в районе
полюса. Второе состояло в том, что из морской воды не могут,
якобы, образоваться мощные льдины в большом количестве.
Те мощные льдины, которые встречаются в море, – говорили
они, – образуются из пресной воды. Значит, там, где много
льдов, должны быть суша и реки. И некоторые делали отсюда
вывод, что и в районе полюса должна быть суша, а не
глубокое море.
Однако постепенно у исследователей накапливались новые
сведения об океане. Они говорили о значительной массе льдов
и о непригодности обычных методов плавания в высоких
широтах. Тогда исследователи решили, что единственная
возможность преодолеть полярные льды – совершить пешеходное
путешествие по этим льдам.
В течение XIX века несколько десятков экспедиций
стремилось пройти по льду к Северному полюсу. Большинство из
них использовало при этом собачьи упряжки, но были и такие
экспедиции, которые брали с собой для похода по льду...
оленей и пони.
Все эти экспедиции цели не достигли, несмотря на огромную
настойчивость и мужество ряда путешественников.
Только одному Р. Пири после многолетних попыток удалось
в 1909 году дойти до полюса. Но задержаться там для научных
наблюдений он не мог. Дойдя до полюса, Р. Пири был
вынужден сразу же отправиться в обратный путь, чтобы не погибнуть
от голода.
Одной из последних пешеходных экспедиций к полюсу была
экспедиция лейтенанта Г. Я. Седова в 1912—1914 годах.
Г. Я. Седов, известный своими гидрографическими работами
на Севере, горячо призывал правительство обратить серьезное
внимание на исследования в Арктике. Он разработал проект
экспедиции к Северному полюсу, но косные царские власти не
поддержали предложений русского патриота. Г. Я. Седов
отправился в экспедицию со скудным снаряжением,
закупленным на деньги, собранные на частные пожертвования. Его
корабль «Св. Фока» вышел из Архангельска летом 1912 года
и направился к Земле Франца-Иосифа. Тяжелые льды зажали
судно в Баренцовом море, и экспедиции пришлось зазимовать
у берегов Новой Земли. Во время зимовки сотрудники
экспедиции провели большие научные работы на северной части Новой
Земли и совершили поход через
ледниковый щит острова к Карскому морю.
В следующем году «Св. Фока»
прошел к Земле Франца-Иосифа и встал
на новую зимовку в найденной
экспедицией красивой бухте, получившей
название Тихой. И здесь экспедиция
выполнила ценные исследования по
гидрологии, метеорологии, геологии и
картографии архипелага. Руководитель
экспедиции во главе небольшой партии
вышел на север, к полюсу. Но плохое
снаряжение, тяжелые экспедиционные
заботы подорвали силы отважного
исследователя. 5 марта 1914 года
недалеко от самого северного острова
Земли Франца-Иосифа Г. Я. Седов
скончался и был там похоронен своими
верными товарищами-матросами.
Во время путешествий по льдам исследователи собрали
обширный материал о дрейфе льдов. У некоторых из них
