Текст книги "Второй кощей (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Билик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7

Уезжали мы как истинные англичане, по какой-то непонятной ошибке оказавшиеся в Санкт-Петербурге. То есть не прощаясь. Хотя, с кем особенно было? Писарские являлись временными союзниками. Поэтому когда мы достигли цели, то разошлись, как в море корабли. А больше знакомых у меня здесь не было.

Лео покинул нас еще раньше, с четким условием встретиться в обозначенном месте на Изнанке. Называлась локация Шепчущим пляжем. Я, если честно, не знал где он. Но у меня имелся Компас, так что особых сложностей не должно было возникнуть.

Возвращаться со Скугги я решил сразу в Выборг, чтобы забыть Питер как страшный сон. Нет, так думать, конечно, несправедливо. Сам город ни в чем не виноват и раньше вообще ассоциировался у меня с бурным и веселым студенчеством. Однако с недавних пор он окрасился в мрачные тона и получил зловещий флер постоянно надвигающейся смерти. Думаю, лучше будет дружить с Северной столицей на расстоянии. Как и с ее обитателями.

А чтобы сразу прыгнуть в Выборг – имелась пару серьезных нюансов. Надо было перевезти нечисть. И вот тут возникало сразу несколько «но». Черт и Лихо могли поехать хоть на автобусе. Тем более теперь Юния очень сильно походила на обычную женщину, пусть и после гражданской войны на Ближнем Востоке. А вот бес, как существо привязанное к обители хозяина, путешествовать на далекие расстояния не мог.

Нет, чтобы спрятаться на чердаке от моего праведного гнева – это пожалуйста. Добраться с Васьки до Адмиралтейского – еще куда ни шло. А вот свободно путешествовать по стране вне артефакта – уж извините.

Я попытался было аргументированно напомнить о бесовском шабаше, на что Гриша заявил, что это другое. Когда бесы собираются вместе, то будто делятся промыслом. Так можно хоть седьмицу бухать. Простите, обсуждать новости и обмениваться опытом.

Так и пришлось упаковывать его в сапог и выдать Митьке практически под роспись. Тот, кстати, был тоже не в восторге от самостоятельного путешествия. В смысле, «без дяденьки». Может, и у чертей имелись какие-то свои заморочки с перемещениями. Но Митя про них не сказал. Лихо же уверила, что все пройдет нормально, и она за нечистью присмотрит.

– Сапог какой неудобный, – ворчал Гриша на руках у черта. – Каблук высоченный и колодка изогнута, шею сломишь. Орудие пыток, а не обувь. Ты где эту страхолюдину достал, хозяин?

– Спасибо сказал бы, что я тебе свои сапоги отдаю! – возмутилась приспешница. – А он еще рожу воротит.

– Я же так, по глупости, Алена Николаевна. Не думал, что ваши.

– Мог бы и догадаться. Где мне еще сапоги такие было взять? – удивился я. – Вы лучше давайте прощаться, вон машина приехала.

После долгих колебаний, я решил разориться на такси. Причем, не на обычный эконом, а на комфорт. Просто представил, как какой-нибудь подвыпивший пассажир или похмельный товарищ в автобусе начнет тыкать в Митю пальцем и орать во все горло. В моих планах было незаметно вывезти нечисть из города, а не наоборот.

– Юничка, помни, что я тебе говорила, – обняла Алена Лихо. И, к моему удивлению, та не только не стала сопротивляться, но в ответ положила руки на плечи приспешницы. – Я там тебе собрала всякую уходовую косметику.

Она кивнула в сторону небольшого дорожного саквояжа, который заказала пока я отдыхал после посещения Башни Грифона. А потом еще что-то прошептала на ухо Юнии. И обе они рассмеялись.

Признаться, это стало для меня неожиданностью. Нет, Лихо и раньше проявляла эмоции, она не холодный чурбан, которым еще совсем недавно был Лео. Но никогда прежде я не видел, как Юния смеется. Точнее даже – обновленная Юния.

Получилось так естественно, что я невольно залюбовался. Всегда интересно, когда человек раскрывается с необычной стороны. Даже если он не вполне человек.

Вот только что-то вдруг неприятно сдавило сердце и заныло под левой лопаткой. Очень необычное чувство, какого я раньше не испытывал. Словно организм хотел мне о чем-то напомнить. Блин, Зоя!

Я судорожно попытался ухватиться за печать невидимости, которую создал для защиты Зои. И на лбу выступила испарина. Ее не было. То есть линия хиста попросту обрывалась, как обрезанный кусок бечевки. Ну да, конечно же, я лежал почти опустошенный три недели. Организм перешел на автономное управление и отключил все, что только могло тянуть из меня промысел. Получается, Зоя уже три недели без защиты.

Сердце забилось чаще, а ладошки вспотели. Так, Мотя, спокойно. Трепов мог бы использовать ее только в одном случае – если бы я начал копать в сторону реликвии. Я же лежал тут бревном, о чем пенс, как не самый последний человек в Новгородском Княжестве, тоже обязан был знать. Значит, чисто теоретически, Зое ничего не должно угрожать. Что мне не нравилось в этой догадке? Слово «теоретически».

Алена тем временем продолжала прощаться с нечистью. Черт засмущался, не зная куда себя деть. Впрочем, как и каждый раз, когда речь заходила об общении с женщиной. Причем социальный статус, рост и возраст здесь никак не влияли. Потому его приспешница просто потрепала между рогов.

А вот Гриша наружу выходить отказался. И даже пытался это аргументировать:

– Алена Николаевна, я уж тут останусь. Я весь хист на хозяина потратил. У меня теперь сил с гулькин хр… нос. Даже котом не обернусь.

Сдавалось мне, что бес просто опасался праведного гнева за безвинно обиженный сапог. Зря. В последнее время Алена стала как-то благосклоннее к нечисти. Больше того, почти исключила из практики рукоприкладство. Точнее, швабро– и тряпкоприкладство. В общем, вела себя так, словно собиралась куда-то баллотироваться.

– Ладно, Григорий, ты главное за порядком следи, это, корми там Матвея, полы мой.

– Алена Николаевна, ты же меня знаешь!

– Знаю, поэтому и говорю. Тебе волю дай, ты только бухать будешь.

Я мог бы поспорить. Потому что кроме хорошей пьянки, Гриша еще очень уважал компанию женщин. Желательно легкого поведения. Думаю, эту квартиру избавила от посещения подобных личностей исключительно моя железная леди. В смысле, приспешница.

– И вам всего хорошего с Анфаларом, – не остался в долгу бес. – Счастья, здоровья, детишек побольше. Двух или трех. Чтобы мальчика, девочку и…

– И гуманоида, – закончил я, глядя на начавшую краснеть Алену. – Давайте рассаживайтесь, я таксиста хистом не придерживаю.

– Чего ж он спокойный такой? – удивился Григорий.

– Есть страшное словосочетание «бесплатное ожидание». И вот сдается мне, оно давно закончилось.

– Чего стоим, Митя, давай садись! Чем меньше на извозчика потратим, тем больше водки купим.

– Ага, только кто ее нам купит? – с болью в голосе задал риторический вопрос Митя.

– Юния, можно тебя на минутку, – позвал я Лихо.

– Только недолго, хозяин, – буркнул сапог. – Торопимся же.

Ну, получилось относительно быстро. Я всего лишь дал ценные указания и попросил посмотреть, что там происходит с Зоей. Поохранять, если понадобится. Раз уж Лихо у нас вполне самостоятельная личность.

Что она вдруг сорвется из-за какого-нибудь голодняка или еще чего – я не боялся. После кормежки «мной» Юния чувствовала себя замечательно.

Наконец мы распрощались, нечисть уселась и даже пристегнулась ремнями безопасности. Это да, я научил. Конечно, с определенным умыслом. Не хотелось бы, чтобы долговязый Митя влетел в меня рогами. Надо будет в машине сделать надпись: «Сознательная нечисть – залог здорового рубежника». Об этом всем я думал, глядя как «Passat B8» медленно отъезжает от дома.

– Ну че стоим, титьки мнем? – вернула меня к жизни Алена. – У нас тоже не вагон времени. Давай, че там делать надо?

– Если честно, не знаю, – ответил я. – У Юнии как-то само получалось. Давай ты попробуешь схватиться за Трубку.

– С чего ты вообще назвал эту фиговину Трубкой? На дилдак из какого-то африканского племени похоже.

– Алена!

– А че? Я ничего такого не сказала. Ладно, берусь.

Не успела она договорить последнее слово, как ее втянуло в артефакт. Быстро и безвозвратно. На тротуаре лишь остался синий чемодан с колесиками, который Алена тоже благополучно заказала на одном из маркетплейсов. То ли от скуки, то ли решила сменить спортивную сумку на нечто более внушительное.

Просить ее возвращаться и забирать вещи я не стал. Просто подхватил чемодан за ручку и убрал на Слово. Когда-то мне бы это показалось чем-то сверхординарным, теперь стало лишь частью бытовой рубежной жизни.

– Как ты там себя чувствуешь? – спросил я.

– Нормально, – бодро ответила приспешница. – Темно только. И странно. Я уже шагов десять прошла, а ничего. Тут вообще что-нибудь есть?

– Не знаю. Может так оказаться, что ты будешь идти весь день, но так никуда и не придешь. Все, тогда сиди, когда будет можно, я скажу и ты выберешься.

– Забились.

– Тогда терпи. У нас много дел.

Для начала я поехал к тем, к кому обещал вернуться Лео. Я вообще не знал, можно ли так делать. Но, с одной стороны, клятву или договор на хисте он не составлял. С другой, крестик от погибшего волота был у меня. В-третьих, это представлялось просто опасным мероприятием. Перемещаться Лео через весь город в нынешней ситуации было не очень удачной идеей.

Мне повезло. Великаны почти собрались. И не сегодня – завтра точно могли отчалить на Урал.

Я замер у входа в их поселение, хотя ворот уже давно не было. Но все же рисковать не хотелось. Ипат вышел лично. И вместо приветствия сложил руки на груди.

– Ваш Рог, Коловрат, – протянул я артефакт. – Леопольд просил передать.

Волот подобрался. Было видно, что он много чего хочет спросить, но не решается. Наверное, не знал, как ко мне относиться. Поэтому я вытащил крестик.

– Вот, еще кое-что просили передать. Это уже от Градислава.

– Он… он мертв?

– Теперь уже окончательно. Но перед гибелью разум вернулся к нему.

Я рассказал о том, что произошло в лабиринте. И Ипат слушал меня так внимательно, как никогда прежде. Стоило мне закончить, как Коловрат спрятал лицо в ладонях, но вскоре успокоился.

– Нет слов, которые могут выразить мою признательность, Матвей. Спасибо. От меня лично и от всех волотов.

По поводу«нет слов» это он погорячился. Было кое-что поважнее. Потому что заполненность моего хиста устремилась к верхней планке.

Прощались мы на позитивной ноте. Я надеялся, что с волотами мы больше не увидимся. Потому что отношения с ними развивались по синусоиде. В первое посещение мы стали приятелями, а при повторной встрече недругами. Теперь уходил я почти корешем, что будет после? Правильно, мне попытаются сделать лоботомию в домашних условиях.

Зато теперь можно было со спокойной совестью отправляться на Изнанку. Поехал я, само собой, не в центральное отделение чуров и даже не в Подворье. А в качестве побега из Питера выбрал один из неприметных филиалов в Мурино. Странно, что там находился только чур. Учитывая размеры и специфику этого населенного пункта, мне думалось, что там надо было делать целую сеть проходов в другие миры. Думаю, желающих свалить оттуда, оказалось бы с избытком.

Правда, комнатку чура пришлось поискать. Началось с того, что мы потратили минут пятнадцать только чтобы попасть в нужный двор. А потом пришлось еще обойти дом, в котором все первые этажи отводились под магазины, прачечные, кафе, булочные, пока я не нашел небольшую железную дверь. Будто бы даже техническую. Здесь следы промысла сходились.

Я потянул ее на себя и увидел сидящего посреди небольшого помещения лобастого чура. Совсем молоденького, только усы пробиваться начали. Судя по тому, что несчастный даже заулыбался, поток рубежников у него здесь был небольшой. Бедняга, за какие же косяки тебя сюда сослали?

Да и у него тут вообще ничего не было. Даже мебели. Ни стула, ни кресла. Сидел чур на корточках поверх просто опрокинутой на пол двери.

Моего нового знакомого звали Богдан. Как он признался, имя дали по «последней моде». Что это значило – оставалось лишь догадываться. Меня, как местную знаменитость, он знал. Не думал, что стану таким тщеславным, но мне подобное обстоятельство даже понравилось.

После коротких приветственных слов, мы перешли к самой сути. Я стал вытаскивать со слова артефакты, которые могли пригодиться на той стороне. Хотя внимание чура привлек только синий чемодан.

– Это что? – спросил он.

– Чемодан, – участливо подсказал я лобастому существу.

– А что там?

– Одежда.

Наш разговор напоминал пособие «Как завязать плодотворный диалог, если ваш IQ ниже тридцати».

– Чья одежда? – не унимался чур.

– Моя, – как-то слишком поторопился с ответом я.

Лобастый Богдан уже с видом заправского таможенника быстро положил чемодан, открыл его и начал перебирать сложенные вещицы. К слову, тут уже удивился я. Видимо, Алена решила во всех (приятных) смыслах изумить Анфалара, потому собралась в высшей степени непрактично. Чемодан был забит не паркой и утепленными комбинезонами, а легкими шелковыми халатиками, кружевным бельем, чулками всех мастей, от белых ажурных до «проститутошных», в крупную сетку. Хотя по мне, последние больше походили для ловли рыбы.

Нет, я не был зол на то, что Алена прибарахлилась на мои деньги. Пока еще она моя приспешница. К тому же, в текущих обстоятельствах деньги имелись. Чего тогда их считать? Торопиться менять их по чудовищному курсу смысла не было. Да и человек я не завистливый. Представляю глаза Анфалара, живущего более чем скромно, когда он увидит всю эту красоту на своей избраннице. Даже искренне за него порадовался. Но вот нюансик существовал.

Богдан еще раз перебрал все это своими крючковатыми пальцами и поглядел на меня.

– Значит, ваши вещи, Матвей?

Больше всего я боялся, что сейчас из артефакта выпрыгнет Алена Николаевна и начнется форменное месиво. Потому что чужое приспешнице нужно не было, но своего она никогда не отдавала. Вот тогда хрен кому что докажешь. Поэтому я поторопился с ответом:

– Мои. А что, это запрещено? У каждого из нас есть свои секреты в шкафу.

– Нет, не запрещено, – помотал головой Богдан, уже справившись с первой растерянностью и теперь стараясь скрыть улыбку.

Да, представляю, что сегодня будет на страницах «Чуровской правды»: «Матвей Зорин – фетишист», «Новая королева секс-шопа», «Они – не наши». Мда, у всего есть своя цена. Анафалар, ты даже не представляешь, какую репутацию пришлось разрушить для того, чтобы разнообразить твою половую жизнь. Матвей Зорин – от друга и помощника чуров до проклятого извращенца за пять секунд.

– Матвей, наш Голова передал свою признательность и разрешил вам с другом развеять договор. В знак своего расположения.

Наверное, я удивился примерно так же, как чур, когда обнаружил в чемодане прославленного рубежника женское белье. Потому что это было… нелогично, что ли? Зачем чурам сначала брать с меня слово молчать, а потом говорить, что это самое слово можно забрать назад.

Прошлый Матвей бы решил, что чуры хорошие парни и понимают, кто им друг, а кто нет. Нынешний знал, что существа что-то задумали. И ничего просто так не бывает.

– Передайте Голове большое спасибо, – поклонился я. – Теперь мы уже можем заняться делом?

– Да, конечно.

Мы сложили пожитки Алены обратно, а я убрал артефакты, включая меч, в рюкзак. Взялся за ручку чемодана, протянув другую руку чуру. А Богдан просто схватился за дверь, открыл ее, и мы «вошли в пол». И таким же методом выбрались наружу, в Изнанку. Надо же, раньше мне казалось, что проход должен быть функционален.

Хотя чего это. Чуры еще при проникновении в сокровищницу Князя доказали, что им достаточно лишь направления. А проход в слое реальности они найдут сами.

– Спасибо и всего доброго, – махнул я Богдану, катя чемодан по песку.

Тот кивнул. Я осознал, что уйти красиво, как туристу в Венеции, не получится, поэтому убрал пожитки на Слово. А когда уже отошел на значительное расстояние, решил поговорить с приспешницей.

– Алена, ты как там?

– Давай быстрей доставай меня отсюда! Тут жесть. И в туалет хочется.

– Если честно, я не знаю как. Ты вроде как сама можешь в любой момент выбраться.

В следующее мгновение приспешница выскочила наружу, как чертик из табакерки. Причем, часто дыша и с бешеными глазами, словно увидела Гришу голым в душе. И я, к сожалению, знаю, о чем говорю.

– Ты чего?

– Чего. Ты когда-нибудь был в абсолютно черной комнате? Только в такой, где нет стен и вообще ни черта нет. И звуков никаких, кроме биения твоего сердца. Я, короче, теперь понимаю, как становятся клаустрофобами.

– Людей запирают в артефактах? – удивился я. – Не, так на всех магических штук не хватит.

– Очень смешно. И это, отвернись, я туда пойду.

– Только далеко не отходи, тут бывает опасно.

– Нормально здесь, немного готично, но в целом ок.

Готично? Вот так Скуггу еще точно никто не называл. Хотя реакция Алены мне понравилась. Я думал, что она будет рвать волосы от того, куда я ее притащил, и ругаться последними словами. Но тут, благодаря Трубке, все сработало на контрасте. После бесконечной темной комнаты, худо-бедно освещенные пустые степи показались почти землей обетованной.

Алена немного передохнула, а затем достала наушники и телефон.

– Хоть музыку послушаю.

– Плохой вариант. Тогда ты меня не услышишь.

– Вот умеешь ты все испортить.

– Это ладно, ты лучше скажи мне, где ты в будущем собралась телефон подзаряжать? И наушники беспроводные?

– У меня два повербанка, по тридцатке каждый. Потом что-нибудь придумаю.

Всегда умиляла эта уверенность Алены в себе. Главное ввязаться в бой, а потом уже разберемся. И что удивительно, часто получалось. Наверное, кроме этого случая. Сомневаюсь, что ради своей зазнобы Анфалар изобретет электричество и построит пару гидроэлектростанций. Хотя чего, Алене хватит и одного ветряка.

Я достал Компас, сверился с направлением и заскользил к месту встречи. До него я добрался так быстро, что было даже неинтересно. Вокруг Шепчущего пляжа не оказалось воды. Хотя меня это уже не удивляло. В Скугге так сплошь и рядом. Все как в путеводителях Краснодарского края. Написано одно, на деле совершенно другое.

Зато имелись горы крохотных камней, которые на ветру шевелились и медленно скатывались к подножию этих курганов. Отчего действительно казалось, что они о чем-то перешептываются.

Лео сидел ко мне спиной, глядя на эти камни. Но будто бы сразу почувствовал, как я подошел.

– Триста лет назад здесь было море, – негромко сказал он.

– И что случилось потом?

– Так вода ушла, – ответил он. – У тебя все получилось?

Он тяжело поднялся, поворачиваясь ко мне. Я сначала хотел было кивнуть, но потом так и замер, не в силах отвести взгляда от лица Дракона. Через левую щеку шел знакомый темный рубец, который я уже несколько раз видел у местных рубежников. Скугга не приняла Дракона.

Глава 8

Спрашивать, за какой проступок Скугга «обиделась» на Лео, который, к слову, вообще не Лео, я не стал. Изнанка была дамой с характером. И лично у меня не имелось четкого понимания, почему она одних поощряет, а от других отворачивается.

Дракон прожил долгую жизнь. Логично, что в ней были не только хорошие поступки. Если человеческое существование невозможно разделить не черное и белое, то что уж говорить о рубежниках?

Но все-таки мне было обидно за Лео. Не пойму даже почему. Для меня он был честным и порядочным рубежником. В какой-то момент даже возникла мысль, что я нашел того, кто поможет с ларем. Да, Дракон еще не кощей, но ему до новой «лычки» значительно ближе, чем мне.

Надо только выбрать момент поудачнее, чтобы обо всем поболтать. В данное время это не представлялось возможным. При Скольжении вообще не особо побеседуешь. Попробуйте на мотоцикле разогнаться без шлема до двухсот километров в час и послушать, что там вещает попутчик.

До Фекоя мы добрались не так быстро, как я рассчитывал. Лео скользил неважно, и мне даже пришлось пару раз ему подсказать, что необходимо сделать ради более успешного передвижения. Вскоре мы остановились в отдалении от крепости. Заодно давая возможность Алене наконец выбраться из артефакта.

– Жесть, а че тут так холодно?

Приспешница, что называется, зрила в корень. Потому что за время моего отсутствия климат в окрестностях Фекоя поменялся. Нет, Мертвый лес по-прежнему взирал своими антрацитовыми голыми стволами, верхушка местной горы не накрылась шапкой снега, а пространство под крепостью не определили под каток. Но стало заметно свежее. Это факт.

– Потому что именно в холоде живут самые сильные и выносливые люди.

– А есть вариант сильным и независимым переехать поближе к экватору? Тут же есть экватор?

Я не ответил, зашагав в сторону Фекоя. Лео почти сразу двинулся следом. Поэтому Алене не оставалось ничего, кроме как догонять нас.

За время моего отсутствия крепость изменилась. Нет, внешне это практически никак не проявлялось. Разве что стены были наконец починены, да окончательно разобраны разрушенные дома, а на их месте слеплены новые. Но переменилось нечто едва уловимое во взгляде стражников, которые стояли у центрального входа. Они явно пытались прощупать тебя насквозь. Словно рубежники находились долгое время под осадой.

– Матвей! Это Матвей! – наконец узнал меня кто-то из привратников.

– Говорил же, что я тут нечто вроде рок-звезды, – прокомментировал я реакцию стражников своим спутникам.

– Знаешь, чем хороши рок-звезды? – хмуро поинтересовалась Алена.

– Ну? – спросил я, хотя понимал, что ничего доброго и вечного приспешница не скажет.

– Они умирают молодыми.

Складывалось ощущение, что чем дальше мы заходили, тем явственнее Алена Николаевна понимала, что ее скоропалительный переезд будет иметь определенные последствия. И дело тут не только в наушниках, которые негде заряжать.

Но свои соображения она оставила при себе, потому что через пару минут нас уже вели по улицам ее нового города. Который приспешница оценивала весьма скептическим взглядом, несколько я мог судить по ее выражению лица. Что самое интересное, у дома Анфалара мы остановились. Потому что с холма по направлению к нам бежал Безумец, сейчас вполне оправдывающий свое прозвище широкой, до ушей, улыбкой.

– Матвей, Алена… – тут он смутился, глянув на Дракона. И на его рубцы.

Нет, Дракона он прежде видел. Просто в несколько ином амплуа. Я помнил, что после смерти Созидателя Анфалар, как опытный следопыт, потерял в рубцах. И теперь наличие сильного и незнакомого рубежника представляло опасность для крепости. К тому же, если он проклятый.

– Лео, – подсказал я. – Я тут решил, что вам нужны будут люди. Правда, не знал, что он…

– Отмеченный Скуггой, – закончил Анфалар.

Больше того, Безумец подошел и без всяких церемоний провел указательным пальцем по черному шраму на лице Лео. Не знаю, как тут, но в нашем мире и за меньшее можно было получить в морду. Я мысленно благодарил Дракона за его смирение. Лео даже не дрогнул.

– Давно? – только и спросил Безумец.

– Больше трехсот лет назад, – ответил Лео.

– Рубежник?

– Животное. Точнее, неразумная нечисть.

– Зачем?

Вот тут Лео так густо покраснел, словно был рекламным лицом завода красок «Невская палитра».

– Ради любопытства, – с трудом ответил он. – Молодой был, глупый.

– Даже рубца не взял. Но это хорошо. Ладно, пойдемте ко мне в дом.

– А Форсварар? – удивился я. – Я думал, по обычаям следует посетить правителя.

– Я временный правитель Фекоя. Пока Форсварар болен.

– А что с ним?

Вместо ответа Анфалар опустил глаза и как-то неоднозначно дернул плечами. Что совсем не вязалось с образом моего брутального друга. Как явиться в чужой мир для того, чтобы спасти товарища от неведомой хрени, – дайте два билета на поездку. Как нормально поговорить – извините, я стесняюсь.

Но что я точно с ним поболтаю, к гадалке не ходи. Меня впечатлил непродолжительный диалог двух незнакомых рубежников, в результате которого Анфалар за минуту узнал о Лео больше, чем я за целый месяц. «Не надо лезть с расспросами», «если человек захочет, то сам скажет». Ага. Но так может получиться, что ни фига не скажет. Если чего-то хочешь, то надо влезать в тему двумя ногами.

Зато уже в доме Безумец преобразился.

– Момой! Момой!!

Крохотный домовой возник довольно быстро. По сравнению с моими недорослями, он вообще поставил какой-то мировой рекорд по сборам. Но Анфалар все равно остался недоволен.

– Где тебя носит? Быстро собери нам еды в комнате для важных гостей. Вытаскивай из кладовой все самое лучшее.

Домовой кивнул и исчез.

– Это он чего сказал? – шепнула мне Алена.

– Чтобы домовой еды принес, – так же тихо ответил я. – Вот тебе еще один минус, придется местный язык учить.

– Английский выучила и этот смогу, – отмахнулась приспешница.

Ну да, было бы странно, если бы я испугал ее такой пустяковиной. К тому же, боюсь, как бы Момой не заговорил на русском через пару недель. Алена умеет добиваться своего. Но вслух я произнес другое:

– В прошлый раз мы ели в обычной комнате для гостей.

– Так это она и есть, – захохотал Безумец. – Просто я хотел подчеркнуть, как рад вас видеть.

Алена, к слову, тоже заулыбалась. Ну да, ну да, знал я эту аксиому – влюбленная девушка будет смеяться над любой твоей шуткой. Даже если она идиотская. Не девушка, а шутка. Хотя, признаться, в случае с Безумцем вышло более чем забавно.

Несмотря на то, что стол оказался заставлен до отказа (Момой расстарался), еда была довольно однообразной. Сырой разделанный крестсеж, он же маринованный, жареный, тушеный, два вида хлеба – один из которых, само собой, из крестсежа. Зато вишенками, пусть и без торта, стали: копченая нога какого-то зверя, напоминающего оленя, и дэбе – нечто среднее между мясистой тыквой и переспелой дыней.

К моему удивлению, Алена принялась уплетать все за обе щеки. Даже не обратила внимания на горечь крестсежа. Наверное, это нервы. Приспешнице явно не понравилось находиться внутри темного артефакта.

– Сначала к делам, – сказал я Анфалару, который, как и Лео, был не особо голоден. – Чуры разрешили нам разорвать договор, который мы заключили при последнем посещении. И еще, моя приспешница решила поменять хозяина.

Ну вот не специалист я во всех этих амурных делах. Хотя, как я понял, у Алены с Анфаларом тоже опыта не особо много. Девушка сразу стала пристально разглядывать жареный крестсеж, а Безумец закашлялся. Ага, наверное, семейная жизнь в горло попала.

– Такая приспешница гордость для любого рубежника, – негромко произнес Безумец. – Живу я скромно, поэтому если госпожу Алену все устраивает…

Ну погоди, госпожой она если и будет, то ночью. Правда, только в том случае, если вы прекратите краснеть и бледнеть.

Но кокетничал он изрядно. Я-то знал, что дом Анфалара один из самых богатых в крепости. Что там говорить, если уж у него нашлась комната для моей заначки. В смысле, Слова.

– Алена? – ткнул я пока еще свою приспешницу, которая явно готовилась к написанию кандидатской по теме «Состав волокон жареного крестсежа».

– Дом у Анфалара хороший, – отозвалась она. – Хозяйство пусть и небольшое, но есть домовой. В целом меня все устраивает.

Я даже по поводу хозяйства шутить не стал. Я же с ним в бане не был. Но заметил, что есть еще один рубежник, который следит за местным шоу с нескрываемым удовольствием.

Левой уголок рта Лео приподнялся, что на современном русском языке означало «безудержное веселье». Да, понимаю, сам искренне наслаждался происходящим.

– Давай начнем с договора. Я только не знаю, что нужно делать.

Вместо ответа Анфалар протянул руку, которую я тут же пожал.

– Что было сказано меж нами при чурах – забыто, – произнес он.

– Забыто, – повторил я.

И неожиданно почувствовал облегчение. Ощущение можно было сравнить с тем, когда выпьешь два литра пива, а потом, после долгих мучений, добегаешь до туалета. Нет, наверное, существовали какие-то возвышенные аллегории. Но ведь мысли человека всегда исходят из его опыта. А у меня экспириенс был именно такой.

Интересно, а что, если бы мы проделали все то же самое против воли чуров? Какие санкции могли бы наложить на нас существа, которые занимаются проходами в другие миры? О, видимо, я сам ответил на свой вопрос.

Ну да ладно, на повестке дня стояло еще одно важное дело.

– Я, Матвей Зорин, по ранее заключенной клятве, не препятствую новому служению Алены Завардиной рубежнику Анфалару…

– Сыну Карфанара, – тихо добавил Безумец.

– Анфалару, сыну Карфанара. Который обязуется оберегать ее, направлять по пути и стремиться к тому, чтобы по достижении нужного срока она получила рубежный хист.

Вот тут Безумец меня удивил. Потому что вежливо, насколько мог брутальный варвар, сказал, что ни о каком промысле речь не идет. Потому что это опасно в первую очередь для самой Алены. Вот так так! Видимо, Анфалар не торопился залезать под уютный каблучок. Что забавнее, приспешница спокойно согласилась с этим замечанием. Пришлось все переговаривать заново. После чего заговорила девушка, уже немного искушенная в плане произношения клятв.

– Я, Алена Завардина… дочь Николая, обязуюсь быть прилежной прислужницей, исполнять волю своего господина и не соглашаться с ним только в том случае, если это будет идти во вред самому Анфалару, сыну Карфанара.

У меня даже испарина на лбу появилась. Да эти двое стоят друг друга. Сдается мне, когда гормоны немного улягутся, тут будут летать тарелки. Хорошо, что фарфор в Фекое не особо ценится, а в ходу дерево.

Но что самое любопытное, Безумец это проглотил. Потому что спокойно подождал, пока Алена закончит и завершил это представление:

– Я, Анфалар, сын Карфанара, беру прекрасную Алену Завардину, дочь Николая, в приспешницы. Клянусь оберегать ее, направлять на пути и взять в жены по обычаям Скугги, когда Алена будет к тому готова. Клятва не имеет срока давности и будет гореть в наших сердцах, пока кто-то из нас не умрет.

Я поежился. Ну, такой брачный договор, романтичный, но вместе с тем немного жутковатый. Это насколько надо быть уверенным в себе, чтобы давать такие обещания? Что называется, никто же за язык не тянул.

Однако Алена была довольна. Видимо, ей понравилась та самая часть про женитьбу и пока кто-то не умрет.

Хотя она выразила свою признательность по-другому. Погладила меня по спине и шепнула короткое: «Спасибо».

Я совсем не ожидал внезапного паралича, который разбил меня тут же. Но хист, заполняющий тело, не мог ошибаться. Слово пустомели вознесло Мотю Зорина к девятому рубцу. Кто знает, было это связано с природой хиста самой Алены или дело шло об искренней благодарности влюбленной девушки? Но то, что это все произошло на Скугге, для меня было только в плюс.

– Вот именно сейчас очень грустно, что у вас не пьют, – сказал я через какое-то время, принимая полувертикальное положение. – Такой тост пропадает. А чокаться кружками с водой как-то глупо.

– В смысле не пьют? – стала чуть приходить в себя Алена.