Текст книги "Второй кощей (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Билик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 18

– А можно еще…

– Гриша, совесть-то имей, – отрезал я.

Вообще, бес и так был на седьмом небе от счастья. Во-первых, мы вырвались из дома, который ему опостылел. Во-вторых, из всей нечисти в качестве спутника я выбрал его, Григория Евпатьевича. В-третьих, расщедрился и накупил всяких ништяков в дорогу. Большей частью сомнительные коктейли в стеклянных бутылках и батончики вроде «Сникерса» и «Баунти».

Причем я понимал, что веду себя в точности как отец многодетной семьи, который выбрался в кои-то веки со старшеньким на прогулку. Всю неделю (в моем случае дольше) ты не уделял ребенку внимания, а теперь вдруг обрушился с неотвратимостью ядерной бомбы, пытаясь восполнить все пробелы. Между прочим, именно так и вырастают избалованные дети. Когда мы свой недостаток внимания пытаемся заместить деньгами и подарками.

Правда, в моем случае я убедил себя, что алкоголь нужен бесу для храбрости. Потому что дело нам предстоит серьезное. Да и сомневаюсь, что Григорию удастся избаловаться. У нас тут вечно – то понос, то золотуха, то крон, то грифон. Некогда расслабиться.

– И сядь уже нормально. Пристегнись, в конце концов.

– Хозяин, мне так не видно ничего.

– А на что там смотреть? Дорога и дорога.

– Мы, бесы, редко куда выбираемся. Нам все интересно. Я в детстве думал, что когда вырасту…

Он осекся, быстро заморгав глазами.

– Скажи, чего ты. Мне же любопытно. Не чужие люди.

– Только никому, хозяин, – повернулся ко мне Григорий. При этом лицо его выражало всю степень серьезности, на которую вообще был способен бес.

– Я могила, – пообещал я.

– Мама все детство мне говорила, что не такой я, как остальные бесы. Непутевый. Опять же, единственный, кто на воле словно зверь становится. Вот отпусти меня сейчас в лес – пропаду же. Может, оттого и деток у меня нет. Сам понимаю, что вроде как бракованный.

– Подожди, это не Григорий ли любимец у всех бесовок?

– Так то баловство одно. У нас же не как у людей, а наоборот – чем больше мужчин у бесовки было, тем она привлекательнее. Получается, нравится мужскому полу, этой самой, популярностью пользуется. Значит, хорошая жена будет. И опять же, лучше по молодости перебеситься – видишь, слово даже наше – тогда в зрелом возрасте успокоишься. Да и много ли ума требуется – чреслами подвигать? А вот когда я серьезные разговоры завожу, надо мной только смеются. Мол, куда за тебя замуж, Гришка…

Бес прикусил губу и часто заморгал. Я вдруг понял, что это невероятно больная для него тема. Мне всегда казалось, что Григорий проживает свою лучшую жизнь. Куда уж там.

– Маменька моя сказала, что как только подрасту, отвезет меня на Соловки. Там у нас, бесов, есть особое место. Где вроде как можно силу проявить да себя узнать.

– Это что за место?

– Пещера, а в ней озеро. Да и не озеро будто бы, а озерцо. Совсем крохотное, потому что состоит из слез тех несчастных, которых на островах замучали. И ежели в него посмотреть, то можно все о себе понять. И еще вся хворь и недуги уходят. Так-то.

Гриша замолчал, хмуро отпив сомнительного цвета жидкость из бутылки. Меня подташнивало от одного запаха этого пойла.

– Вот только померла маменька. А после меня к хисту Спешницы пристроили добрые бесы.

– Ладно, Григорий, даю тебе честное благородное слово – как только разберусь со всеми этими проблемами, мы обязательно съездим на Соловки.

– Правда, хозяин?

– Когда я тебе врал?

– Спасибо, хозяин, спасибо!

Бес кинулся обниматься и был тут же обруган. Потому что мы ехали на довольно большой скорости, да к тому же от него несло этими самыми коктейлями. Никогда не любил ароматы алкоголя и химозы. Правда, Григорий отнесся к моей брани вполне спокойно.

– Глядишь, и сам в это озеро посмотрю, – заметил я.

– Бесполезно, хозяин, – это только на нечисть действует. Да и то не на всю.

Оставшуюся часть пути Гриша проехал, весело насвистывая себе под нос какую-то фривольную мелодию. Разве что единственный раз получил подзатыльник, когда выкинул в открытое окно пустую бутылку. И потом бежал почти сотню метров по обочине, чтобы ее подобрать.

– Вот, – зло бросил он бутылку себе под ноги, и мы тронулись дальше. – Я ему как лучше хотел, чтобы чистенько в машине. А он еще драться.

– Лекцию о том, как надо себя вести в общественных местах, лесу, заповедниках и на дорогах общего пользования, я тебе прочитаю потом. Мы почти на месте.

На этот раз я включил поворотник загодя и спокойно съехал с трассы.

Разве что теперь я проехал подальше и развернулся. Встав так, чтобы был виден кусок дороги, автомойка и угол кафе. Что интересно, автомойка оказалась закрыта. Собственно, я чего-то подобного и ожидал. Теперь я находился на значительном расстоянии, чтобы меня можно было прощупать хистом. Первое, что сделает любой нормальный рубежник – просканирует кафе и его посетителей.

– И что, долго ждать? – спросил Гриша. – Хозяин, просто до ветра охота.

– Вот ведь взял тебя на свою голову. И пока караван не приедет, никаких больше напитков. Нам надо вести себя тихо и неприметно. Понимаю, ты эти слова почти не используешь, но придется постараться.

Правда, это не сработало. То ли от своей обиды, то ли из-за индивидуальных особенностей организма, бес сбегал по малой нужде еще два раза. Нет, я, конечно, рад, что у него так хорошо работают почки, но это слегка раздражало. Если бы мы сдавали экзамен по слежке и наблюдению, думаю, проверяющий едва ли поставил нам высокий балл.

Я спокойно выдохнул только когда бес заснул, сладко причмокивая губами. Ему, наверное, снилось волшебное озеро на Соловках. Или что какая-нибудь рыжая бесовка смущенно выпивает пол-литра водки и говорит: «Да».

Что самое противное, пусть и не совсем теплое, но вполне себе яркое солнышко стало действовать и на меня. Вроде понимаю, что дело серьезное, что вообще нельзя расслабляться, а глаза сами закрываются. Пришлось несколько раз выйти, чтобы пройтись. Ну вот, а еще Гришу ругал.

А каравана, точнее машины с артефактами все не было. Я уже подумывал позвонить Следопыту, мало ли, вдруг что случилось. Да и терпение никогда не относилось к моим добродетелям. Но все же удалось себя перебороть. Если бы что-то пошло не так, Витя бы обязательно позвонил. Наверное. Да даже если нас раскрыли бы, что будет? Мы еще ничего не сделали, а сидеть в своей машине черт знает где не запрещено законом.

Но за это время я многое успел передумать. А еще внезапно очень захотел есть. К сожалению, план вэтте на счет того, что рубежники пожелают перекусить, сработал и на мне. Проклятая нечисть.

Я ловил взглядом каждую машину, которая сворачивала к кафешке со стороны Финляндии. Пока наконец не увидел две, самые нужные. Одна из них была «Hyundai Staria», а другая «Ford Ranger». Они выглядели даже почти внушительно, «по-бандитски», если бы Форд не оказался темно-синего цвета. Эх, вэтте, вэтте, вот живут и не знают, что все серьезные люди ездят на черных машинах.

Как только они заехали на небольшую парковку перед кафешкой, я впился пальцами в руль. Потому что еще раньше почувствовал слабое дуновение хиста. Ну, слабое здесь. Думаю, если бы я находился возле входа в забегаловку, эффект оказался бы сильнее.

Вот только я не мог различить рубежников по промыслу. И это меня необычайно обрадовало. Значит, там нет кощеев. Не то чтобы я собирался сражаться. Просто ведуны едва ли заметят такую крохотную щепку, как другой ведун, в этом бескрайнем море. Ну, и порадовался сам, что еще не достиг кощеевского рубежа. Вышло все почти идеально. Можно сказать, повезло…

Едва я об этом подумал, как сразу закусил губу. Нет, нет, пожалуйста, это просто фигура речи. Вот только Вселенная, Высший разум или что там еще, будто бы не заметили этого досадного происшествия.

Я думал, что прежде были томительные часы ожидания. Оказалось, что минуты после приезда машин переждать еще сложнее. Я сидел как на иголках, нетерпеливо барабаня по рулю. В какой-то момент хотел даже разбудить Гришу. И хорошо, что не стал этого делать. Только нервного беса мне для полноты картины не хватало.

Но наконец это случилось. То, чего я так ждал. От угла кафе отделилась крохотная фигурка нечисти и почапала к автомойке. Вэтте повозился ключом с дверью, открыл ее и зашел внутрь. А спустя меньше чем минуту вернулся обратно.

Есть, птичка в клетке! Точнее, артефакты на месте. Неужели все действительно сработает? Нет, я не то чтобы рассчитывал на факап, но все шло как-то подозрительно… без сюрпризов. Будто и не со мной происходило. Я уже почти отвык от идеального стечения обстоятельств.

Как машины уехали, я не увидел, а, скорее, почувствовал. И к огромному удивлению для себя даже не рванул сразу к автомойке. Вот что значит выдержка. Расту над собой. Минут через пятнадцать я все же завел двигатель и медленно выехал из своего укрытия.

Площадка перед кафе была пуста. Несколько чужанских машин не в счет. Еще над входом висела широкоугольная камера, мы сами такие ставили с Костяном, но я на нее даже не взглянул. В случае возможной неприятности, хист все сделает за меня.

– Гриша, вставай!

– Грифон⁈ – заорал бес и чуть не выбил стекло.

– Хуже, работать надо. Короче, артефакты на месте. Теперь необходимо проникнуть внутрь и… экспроприировать нечестно заработанное.

– Я думал, что мы воровать приехали.

– Ну да, я и говорю об изъятии ценностей.

– А чего слово такое приплел. Эспропере… я повторить даже не смогу.

– Гриша, ты понял, что от тебя требуется?

– Да понял, понял, не дурень какой. Захожу, нахожу, экспропири… ворую, ухожу.

– Погоди…

Я вышел вместе с ним и подошел вплотную к автомойке. Даже коснулся стены, чуть выплескивая свой хист. И щупая пространство на возможные печати или заклинания. Да, вэтте сами их повесить здесь не могли. Но всегда найдется какой-нибудь рубежник, готовый ради лишней серебряной монеты на очередное безрассудство.

Но нет. Внутри ничего не было. В смысле – обычная чужанская автомойка. Судя по тому, что я нашел в интернете, она даже функционировала в другие дни. Это сейчас на воротах висела табличка «Не работает по техническим причинам».

Неужели все действительно так просто? Хотя, может, хватит постоянно все усложнять? Ведь вполне логично, что никакой рубежник не станет искать артефакты там, где хистом и не пахнет. Кстати, вот еще вопрос, почему не фонят зачарованные предметы? Которые, к тому же, редкие, судя по всему.

– Короче, давай, – дал я последние напутственные слова Грише. – Как я понимаю, артефакты находятся где-то глубоко. Наверное, там есть яма или что-то наподобие, поэтому промысел и не проходит.

– Разберемся, хозяин. Я же не…

– Знаю, слышал. Вот, держи мешок. Артефакты сложишь сюда.

Мешок был, правда, от картошки, полипропиленовый. Но я его предварительно помыл. Все-таки редкие артефакты и все такое.

Гриша аккуратно свернул переданное, подошел к двери, по-разбойничьи подмигнул одним глазом и исчез. Точнее я знал, что он уже находится с той стороны двери. Ему достаточно небольшой щелочки, и даже мыло не нужно.

Я же вернулся в машину и стал ждать. Нет, я погорячился. Вот именно сейчас настал самый напряженный момент. Больше всего хотелось разворотить дверь, ворваться и лично устроить поиск. Но нельзя. Такой выплеск оставит следы, по которым выйти на меня будет легче легкого. Что веселее всего, возможно, воевода поручит это Следопыту.

Или вэтте не пойдут к Илие, а устроят собственное расследование. Но и тут рассчитывать на снисхождение нечисти не стоит. Несмотря на прошлое хорошее отношение, натянут по самое на балуй.

Гриша отсутствовал долго. Я даже подумал, что успел бы несколько раз поесть в соседней кафешке. Ароматы оттуда доносились сногсшибательные. Судя по всему, сегодня готовили манты и какую-то выпечку. Вот только как можно жрать в такой ответственный момент? Вот и я считал, что нельзя. Потерплю, и для фигуры будет лучше.

Когда бес материализовался возле двери, я чуть не заорал от радости. Мешок, явно заполненный едва ли на четверть, он тянул за собой волоком. Да еще не вытаскивая одну руку наружу. Но напрягло меня не только это. Гриша не то, что был готов заплакать. Он буквально рыдал, изредка размазывая свободной рукой сопли. Так!..

– Садись! – открыл я ему дверь.

И как только бес взобрался на сиденье, я дал по газам. Наверное, это что-то подсознательное – как можно скорее убраться подальше с места преступления. И как только мы поехали, Гриша продолжил реветь.

– Спокойно, все нормально, – почти приказал я. – Рассказывай.

– Ну, как ты и говорил, они оказались внизу… – всхлипывая, начал бес. – У них там вроде подземелья. Под этой… дыркой в полу, на которую машины заезжают.

– Под ямой, – кивнул я.

– Так вот, я думаю, вон как хорошо. Никакой магии. Вот только взял этот самый первый артефакт и…

Он не закончил и зарыдал вновь. Пришлось выворачивать к обочине и останавливать машину.

– Что ну вот?

Гриша достал руку из мешка. В крохотном кулачке он жадно сжимал небольшое перо с золотым стилусом. По крайней мере, мне показалось, что жадно. Вот только следом за этим Гриша перевернул руку и разжал кулак. И перо, игнорируя гравитацию, не упало. Так!

– Жжет еще сильно, хозяин. И будто бы даже горячее становится. Я всякие артефакты перебрал, но последний всегда в руках остается, – хныкал Гриша. – Вот.

И тут же продемонстрировав, сунув левую руку в мешок и вытащив шкатулку. А следом за этим из мошны показалась другая конечность, уже свободная. Перо осталось в мешке.

– Это что, хозяин, я теперь проклят?

– Нет, скорее всего прокляты артефакты. Неудивительно, что ты не почувствовал. Искусная работа.

– Мне теперь что делать, хозяин? До конца жизни так ходить?

– Да не хотелось бы. Видимо, это и есть перестраховка вэтте на тот случай, если сокровища похитят. И едва ли тебе придется ходить так всю жизнь. По моим разумениями, через пару часов от твоей руки ничего не останется. Если проклятье не пойдет дальше.

Хотя чего я удивлюсь? Разве могло быть как-то по-другому? Вселенная всегда четко наблюдала за моей везучестью. Гриша разревелся, как маленький ребенок.

– Есть у меня тут один консультант на такие случаи. Да и все равно он по пути.

Я прибавил газа, размышляя о превратностях судьбы. Хорошо еще, что не взял Юнию. Нет, не потому, что беса не так жалко. Просто показать кому я задумал Лихо, на которой висело бы проклятье, было значительно тяжелее.

На Большое Поле я повернул так, что Гришу вжало вместе с артефактами. Он уже не плакал, лишь торопливо дул на руку, скрипел зубами и перекладывал перо с ладони на ладонь. Он решил вернуться к самой маленькой вещице, подумав, что так вреда будет намного меньше. Но, судя по все время меняющейся физиономии, легче не становилось.

У нужного пня я так резко ударил по тормозам, что поднял столбы пыли. И выскочил из машины, оббежав ее и открыв дверь хнычущему Грише. Потянулся к бесу, но тот увернулся от моих рук.

– Не надо, хозяин. Не ровен час сам артефактов коснешься. Еще и тебя проклятьем накроет.

Меня аж пробрало. Я привык, что Гриша ведет себя как самый законченный эгоист, ставя во главу угла только собственную выгоду. Однако сейчас понял, что бес – член моей семьи. И надо сделать все возможное, чтобы его спасти.

– Батюшко! – ударил я кулаками по пню, готовый вообще выдрать его из земли. – Батюшко! Извини, что без гостинцев, но времени нет!

– Зачастил ты ко мне, Матвей, – вышел из-за дерева леший. – Нет, с хорошим человеком отчего бы не побеседовать. Но мы так часто видимся, что даже новостями не можем перекинуться. Не успевает ничего произойти.

– За это не беспокойся!

Леший и сам понял, что хватил лишку. Чтобы у его любимого рубежника-то и ничего не происходило. Звучало как научная фантастика. К тому же, теперь его взгляд остановился на бесе, который хныкал вдалеке и будто бы даже не особо впечатлился при появлении великого лесного духа.

– Вот, – указал я на свою нечисть. А после попросил. – Гриша, покажи еще раз.

Бес послушался. Он сделал несколько шагов вперед, вытащил руку из мешка (словно стеснялся теперь своей конечности) и продемонстрировал, что может без всякого клея-момента удерживать предметы ладонью.

– Вэтте? – спросил леший. И будто бы даже не посмотрел, как я кивнул.

Он приблизился к заходящемуся в плаче бесу. Пощупал его руку возле предплечья, стараясь не коснуться пера, понюхал воздух, поцокал языком и укоризненно покачал головой. А после погладил Гришу между рогов. И бес будто бы даже успокоился.

Правда, когда леший повернулся ко мне, взгляд его был серьезным как никогда.

– Все очень плохо, Матвей.

Глава 19

Меня уже давно не удивляло, что я с ужасающей периодичностью попадаю в разные неприятные ситуации. Человек, как известно, со временем привыкает даже к виселице. Но вот действия лешего искренне изумили.

Батюшко неожиданно забрал перо у беса, будто это была обычная игрушка, а не проклятый артефакт, после чего кивнул словно сам себе.

– Вещи не трогай, – наказал он Грише. – А то опять прилипнешь.

Затем леший принялся внимательно разглядывать вещицу, которой теперь «владел». Осматривал долго, но вместе с тем я понимал, сейчас высшая лесная нечисть использует точно не глаза.

– Матвей, у тебя вроде меч был, – неожиданно обратился ко мне леший.

– Ну… – согласно протянул я, все еще не придя в себя после скоропалительных действий лесной нечисти.

Батюшко неторопливо положил руку с прилипшим артефактом на пень. И мне это как-то сразу не понравилось.

– Руби, – приказал он.

– Батюшко, может не надо…

– Матвей, хватит вести себя как девка на выданье. Сказали тебе руби, значит – руби.

Я судорожно выдохнул и достал со Слова меч. Тот слегка завибрировал, предвкушая скорую жертву. А мне понадобилось еще несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Нет, леший же не сошел с ума. И если он сказал, что надо поступить именно так, значит, на то есть свои причины.

Размах, удар, брызги крови и тяжелое кряхтение лешего. Я с ужасом смотрел на отрубленное запястье, которое сочилось странной жидкостью. Она больше походила на древесный сок, чем на кровь, только невероятно густой и темный.

– Ну чего смотришь? – поднялся леший. – Конечности не зубы, отрастут.

– У людей немножко другая поговорка.

Но вместо продолжения разговора батюшко указал на перо, оставшееся в руке. Создавалось ощущение, что либо оно ожило, всеми силами пытаясь выбраться наружу, либо попало под порыв шквалистого ветра. Так продолжалось до тех пор, пока перо не вырвалось и «случайно» не прилипло к ноге лешего. Тот грустно вздохнул и взял его здоровой рукой.

– Так я и думал. Рубежное проклятье оно вроде заклинания, только проще, злее и действеннее, – пробормотал леший.

– Так ведь нельзя их накладывать, батюшко, – пришел в себя Гриша.

Видимо, отсутствие ярких болевых ощущений помогало бесу лучше думать.

– Еще в прошлом веке Великий Князь запретил, – продолжил он для нас, дремучих. – Столько народу из-за проклятий померло. Нет, пользоваться можно, но с особого разрешения Великого Князя. Вот только сколько живу, редко о таком слышал.

– Значит, вэтте нашли того, кто накладывает проклятья на их контрабандные артефакты. Суровые ребята, что тут скажешь, – заключил я. – Перед законом все равны, но некоторые равнее. Либо им просто плевать на правила.

– Уж если они против воли воеводы и Великого Князя пошли, чего уж мелочиться, – хмурясь, ответил леший. Было видно, что владение артефактом тоже не приносит ему особого удовольствия. – Баламошка, поди сюда.

Гриша с некоторой опаской приблизился к лешему. Хотя по виду было понятно, что моя нечисть сейчас в гораздо большим желанием посидела бы в машине.

– Держи свою штуковину, – протянул он перо бесу.

Тот быстро замотал головой, даже вроде как собирался сбежать, да словно врос в землю. Оттого получилось комично – верхняя часть Гришиного туловища пыталась развернуться, а нижняя не слушалась. Вот только меня это почему-то не веселило. Совсем.

– Ну будет.

Леший положил культю, которая уже затянулась, на голову бесу и тот почти сразу послушно выпрямил руки перед собой. Ни фига себе нейролингвистическое программирование!

– Я в своем лесу над многими людьми и нечистью власть имею, – объяснил мне батюшко. – С рубежниками сложнее, конечно.

Когда перо перекочевало обратно в руки Гриши, леший уселся на пень. Да так, словно с десяток глубоких корней выкорчевал или пару ватаг чертей по лесу гонял.

– Вот, что я тебе скажу, Матвей. Плохо дело. Избавить от этого проклятья может только тот, кто его наложил. Либо другой, к примеру, знающий особое слово.

– Особое слово?

– Ну да. Не слышал разве раньше рассказы, как идет одинокая женщина темной стороной. И чувствует, что за ней вроде кто-то наблюдает. Возьмет она выматерится, и сразу полегчает. Брань ведь она не просто хула и желание обидеть. Часто в ней прятались особые слова и хранилась сила.

– Это чего, мне Гришу материть?

– Не знаю, Матвей. То раньше было. Как сейчас – непонятно. Но что особое слово есть, это точно. Иначе как бы вэтте вещицы свои забирали? Боюсь только, как бы слово чухонским не оказалось. Что до проклятья, то оно особое. Сильное, плохое, сжигает тебя изнутри, да боль от него адская. Его разве что передать можно. Причем, сделать это легко, как видишь. Вот он будто бы и выход.

– Передать кому-то артефакт, чтобы снять проклятье с Гриши?

Леший задумчиво посмотрел на меня, чуть поколебался и кивнул.

– А что же тогда будет с этим… чужим существом. Ведь я, получается, обреку его на муки. И смерть.

Вместо ответа батюшко развел руками. А затем добавил.

– Хороший ты человек, Матвей. Через то всю жизнь страдать и будешь. Но смотри, если ничего не придумаешь, сгорит твой бес. Если не хочешь никому плохо делать, езжай к вэтте. И им сдавайся.

Я нахмурился. Да, этот вариант был тоже далек от того, чтобы я хотел сделать. Тогда вся эта схема будет называться самым глупым ограблением века. Думаю, ее даже включат в учебники следователей как пример невероятного идиотизма.

Меня не покоробило, что леший вернул артефакт бесу. Батюшко действительно сделал, что мог. Даже рукой пожертвовал. А становиться героем и умирать ради непонятной нечисти в его планы точно не входило. Жестко, но предельно логично.

– Делать что будешь? – спросил наконец он.

– Думаю, направление про вэтте ты задал правильное, разве что здесь имеются определенные нюансы, – ответил я. – Надо только для начала заглянуть к моему компаньону.

Что удивительно, в моей голове и правда стало складываться какое-то подобие плана. Как там говорят – в стрессовых ситуациях все ресурсы организма мобилизуются? Вот очень похоже на то.

– Спасибо за все, батюшко, – поклонился я. – И прости за руку.

Само собой, извинения были лишними. Ведь это леший попросил отфигачить ему конечность. Но для меня стало очевидно, что все это батюшко делал, чтобы помочь мне.

– Мелочи, – отмахнулся леший. – Я после битвы с тем рубежником на краю своих владений отошел, будто даже сильнее стал. Промысел обновился. А тут совсем пустяки.

На том и попрощались. Я бережно, чтобы действительно чем-нибудь не задеть артефакты, пропустил шипящего от боли беса в машину, после чего сел за руль. И направился в Выборг.

И по пути рассказывал Грише о своем замысле. Вообще, давно заметил, что это очень даже удачная практика. Если в чем-то сомневаешься, просто начни это все проговаривать вслух. Или на крайний случай напиши на листке. И сразу станет ясно, хорошо ты все придумал или нет.

Учитывая, что бес был меньше всего расположен слушать мои гениальные мысли, пришлось пересказывать одно и то же несколько раз. К тому же, я еще требовал от Гриши ответов. И только когда понял, что он все услышал и осознал, в какой-то мере успокоился.

Нет, от мук подопечного до сих пор на душе скребли кошки. Но когда знаешь, что есть возможность все это прекратить, становится чуть легче. Да, иногда приходится пострадать, чтобы потом с облегчением выдохнуть. Бывает, к примеру, бежишь через несколько кварталов с одной единственной мыслью – лишь бы успеть. Вламываешься в комнату для раздумий и уединения – снимаешь портки, садишься, смахиваешь каплю пота со лба и искренне радуешься жизни. Куда уж там сексу или вкусной еде! От них ты столько дофамина точно не получишь.

Еще, пока мы ехали, я попробовал нащупать особое слово, путем перебора мата. Я не знал, надо было ли ругаться просто на какие-то отвлеченные темы или направлять хулу, как выразился леший, непосредственно на зачарованный объект. Короче говоря, перепробовал все, матеря беса от души. Но особого успеха, к явному неудовольствию Гриши, не достиг. Ладно, как говорил Влад Цепеш-Дракула: «Попытка не пытка».

– Все запомнил? – спросил я, остановившись возле дома Следопыта. – Это важно.

– Да запомнил я, хозяин. Давай поскорее пойдем к этому гг-ган…

Я пропустил ругательство мимо ушей, сделав скидку на то, что Гриша тоже может пытаться найти особое слово.

– Вот именно выражать нетерпения не стоит, – ответил я. – Веди себя естественно.

Гриша часто дышал, его шея покрылась потом, а глаза вообще оказались на выкате. Но, к моему удивлению, бес утер лоб и кивнул. Нет, какой он все-таки отличный парень. Да, не без недостатков. Но разве они не делают нас более индивидуальными?

Следопыт открыл секунды через три. Мне думалось, что он, как и я не так давно, находился в невероятном напряжении, ожидая конца нашего небольшого приключения. И увидев меня, Витя облегченно выдохнул. Значит, он едва ли знает о проклятии.

– А беса зачем взял? – лишь спросил хозяин дома.

– Как я еще мог пробраться на эту автомойку, чтобы не засветить хист. Ну чего, мы так и будем стоять у всех на виду или зайдем?

И вот тут Следопыт сделал самую главную ошибку, которую мог. Не потребовал от моего беса каких-то особых слов и не впустил того на правах гостя. Если честно, я даже не знал, что именно надо говорить в таких случаях. Все как обычно или нет? Суть в том, что Гриша, который пыхтел (но не от тяжести), тащя за собой мешок с «подарками», оказался в доме Вити как равный нам.

Прошка, к слову, был тут же. Старый бес в это время убирался, но заметив нас, отложил тряпку и даже поклонился. Мне, самой собой. На Гришу Прошка посмотрел с явным презрением. Как и подобало глядеть старому опытному бесу на молодого недотепу.

– Ну что? – только и спросил Следопыт. – Получилось?

– Гриша, – лишь кивнул я бесу.

Тот положил мешок перед собой, запустил руки внутрь и вытащил несколько артефактов. На глаз именно треть от всего, что было здесь. Витя недолго пожирал взглядом украденное у вэтте, затем кинулся к моему бесу и заграбастал артефакты. Эх, скольких фраеров сгубила жадность – и не пересчитаешь.

Гриша тут же отскочил в сторону, спрятавшись за мной. Да и Прошка отшатнулся, словно почувствовав нечто недоброе. А Витя испуганно закричал и стал отбрасывать от себя артефакты. Вот только последний из них – амулет с большим камнем – все никак не хотел покидать нового хозяина.

– Что это⁈.. Как ты смог в моем доме⁈..

– В следующий раз, когда впускаешь беса, требуй, чтобы он произнес клятву, – уселся я на свободный стул. – А что ты чувствуешь, думаю, ты и так понимаешь. Это проклятье. Не знаю, знал ли ты, что вэтте накладывают их на свои артефакты или…

– Матвей, я не знал, клянусь!

– Это не сильно меняет весь расклад, – спокойно ответил я. – Суть в том, что за украденные вещи кто-то должен пострадать. Проклятие передается, если оппонент хочет взять их добровольно, как я понял. И уж извини, Витя, если выбирать между тобой и моим бесом, я остановлюсь на последнем.

Гриша посмотрел на меня с такой теплотой, что если бы я не заставал его несколько раз с бесовками, то мог бы поставить вопрос о его гетеросексуальности.

– Ты не можешь так поступить! – взмолился Следопыт.

Смотрел он правда не на меня, а на свою руку. Видимо, уже начинал испытывать неприятные ощущения.

– Чего это? – удивился я. – Мы с тобой, уж извини, не братья, не друзья. Нас и приятелями трудно назвать. Что ты можешь сделать? Рассказать все воеводе или вэтте? Так я буду все отрицать. Твое слово против моего. К тому же, улики, что называется, у тебя на руках. Уж извини за каламбур.

– Прошка, – умоляюще посмотрел на беса Следопыт. – Возьми!

– Нет, – старый бес даже сделал несколько шагов назад.

– Я приказываю!

– Ты мне не хозяин еще. Да и если бы был, бесы не слуги, – гордо ответил тот – и своей жизнью рисковать не обязаны.

Я едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Да, если наша ситуация все же разрешится относительно благополучно, то Следопыт еще хапнет горя с бывшим бесом Стыня. Впрочем, это вообще не мое дело.

– Матвей, пожалуйста, ведь ты не такой!

Я вздохнул. Нет, все-таки прав леший, моя доброта в какой-то мере даже мешает. Все начинают ссылаться на нее, когда понимают, что запахло жареным.

– Вообще ты прав, я не могу тебя убить. Иначе бы приветственные слова дали обратку. Но тут все зависит от тебя. У меня есть один вариант, как выйти из этой ситуации с минимальными потерями, – осторожно начал я. – Чтобы никто не умер.

– Я согласен! На все согласен!

Я укоризненно покачал головой. При всей своей изворотливости и силе, Следопыт очень слабый рубежник. По духу. Такого сломать особого ума не надо. Зря я с ним связался. С другой стороны, вместе мы действительно сможем немного заработать.

– Слушай внимательно и не перебивай. Потом мы заключим договор, а когда все закончится, разойдемся в разные стороны. Без всяких претензий друг к другу.

– Да, да, конечно!

– Я сказал не перебивать!

Следопыт торопливо закрыл свободной рукой рот и быстро закивал.

Я же выждал еще немного времени для пущего эффекта и стал медленно, чтобы Витя прочувствовал всю прелесть артефактов, рассказывать о своем замысле. Гриша, который всего лишь ненадолго избавился от артефактов и должен был в будущем снова взвалить на себя непосильную ношу, осторожно дул на руку. Словно на ней остался ожог. Нет, дружище, с магией все работает по-другому.

Витя, впрочем, как и Прошка, ловили каждое слово. Оно и понятно, им ничего иного и не оставалось. Со старым бесом, кстати, могут возникнуть проблемы. Поэтому как только я закончил, сразу повернулся к нечисти.

– Если ты кому сболтнешь о том, что здесь услышал. Мне даже никаких обещаний не надо. Найду и убью.

– Да что вы, господин, – мне показалось, что нечисть не испугалась, а возмутилась. – Я же зарок дал. Что все, что будет сказано между нами, останется нашей тайной.

Точно, а я как-то думал, что этот зарок действует только по поводу информации о грифоне.

– Я предупредил, – пришлось даже сделать хмурое лицо. – Ну что, Витя, ты согласен?

– Отправиться к вэтте, – поежился он. – Но разве у меня есть другой выход?