Текст книги "Второй кощей (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Билик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23

Собственно, все вышло именно так, как я и думал. Алена отреагировала на повышение мужа по карьерной лестнице как и любая нормальная женщина. Обрадовалась. Хотя чему? Машину с мигалкой ей все равно не выдадут, безлимитную карточку тоже. Нет, думаю, определенные бонусы от этого должны быть. Только какие именно – я пока не представлял. Повышенная пайка крестсежа?

А вот Анфалар считал себя как минимум обманутым. Я знал, что Безумец не рвется к власти. И пошел на этот шаг лишь из-за удручающе бедной на кандидатов политической системы – других достойных звания правителя здесь попросту не оказалось. И тут я вынужден был с ним согласиться. Фекой – городок-крепость на пару тысяч жителей. Тут рубежников можно по пальцам двух рук пересчитать. Если ты живешь возле атомного реактора.

И как бы ни хотел Анфалар отыграть все обратно, Форсварар оказался непреклонным. Даже привел множество аргументов. Во-первых, еще неизвестно, как повлияет заклинание, наложенное теперь уже на артефакт. Может, с бывшим правителем тоже произойдут определенные изменения. История про волота, которую я рассказал, ему очень не понравилась.

Во-вторых, по признанию Форсварара, именно его правление привело Фекой к упадку. На мой взгляд, тут новоиспеченный защитник лукавил. Трудно процветать, когда у тебя под боком живет крон с выводком тварей.

В-третьих, Форсварар признался, что он устал, он мухожук. Не в физическом плане, само собой, в эмоциональном. Хотя и согласился первое время помогать своему преемнику, взяв на себя часть хозяйственного управления городом. Но сразу открестился по поводу внешнеполитических решений.

На мой взгляд, Форсварар был тем еще ловкачом, в хорошем смысле этого слова. Все это правление в Фекое представало четким и явным геморроем. А местному мэру даже проктозан за вредность не давали.

Ну вот действительно – воровать тут особо нечего. Население и так живет очень скромно. Нет, можно, конечно, как говорил отец Костика: «Собирать сметану на говне». То есть пытаться заработать крохи серебра, делая бедных еще беднее, только к чему это приведет? Допустим, революции не случится. Все-таки рубежник в вакууме сильнее десятка чужан, а ведун и того больше. Но жители просто возьмут и уйдут. Если не в один из великих городов, то в какое-нибудь заброшенное селение. Это раньше представить подобное было нельзя, твари кругом и все такое. А теперь – пожалуйста.

Фекою попросту везло с правителями. Те оказались неискушенными в житейских благах мужиками. Не пили Hennessy VSOP, не ездили по саунам с проститутками, не материли ДПС-ников. В общем, по нашим меркам, вели себя очень уж странно.

Впрочем, что-то мне подсказывало, что в правлении Анфалара не последнюю очередь станет занимать его будущая жена. Я, правда, так и не понял, она уже супруга или дело только близится к свадьбе? Этим мне странные фекойские обычаи.

Нет, конечно, у Алены карьера сумасшедшая. От пустомели, которую нечисть чуть не использовала в качестве приманки, до жены первого лица города-государства. А учитывая, что теперь степень обороны этого поселения значительно выросла, можно было даже выдохнуть спокойно.

Что до площади воздействия артефакта – тот почти полностью накрывал город. Разве что с юга, где находились главные ворота, не доставал до части стен. Но тут уж сами виноваты – не могли построить Фекой ровненько. Да, пришлось бы стесать кучу скал, зато безопасность оказалась бы в приоритете. Всего-то и надо было, что посмотреть в завтрашний день. Жалко, что не только лишь все это могут.

Границы своих «владений», то есть пространства, в котором Форсварар был суперменом на минималках, он определил опытным путем. Прошелся, а точнее, пронесся гоночным болидом по крепостным стенам. Разве что ближе к центральным воротам, где Фекой вытягивался, стал сереть лицом и будто осунулся, с каждым шагом превращаясь в подобие трупа. Мы, как люди неглупые, все поняли. Да и сам Форсварар тоже.

Он мог полноценно жить лишь в черте города. Ну, как полноценно – за все наши посиделки бывший правитель не съел ни кусочка еды, разве что выпил немного чего-то хмельного. Тут тоже все просто. Если жестко, то Форсварар был уже не совсем человек. Поэтому такие мелочи, как еда и вода его не интересовали. Защитник питался напрямую от Осколка. С одной стороны – удобно, с другой как-то жутковато.

Как еще я понял, что Форсварар, пусть и выглядящий как голливудская звезда, уже не тот? Из-за своего хиста. После всего произошедшего Анфалар, несмотря на тягость правления, поблагодарил меня. Затем это же сделал и вновь обретенный защитник, который признался, что я вдохнул в него новую жизнь. Вот только если слабенькое на фоне моего хиста «спасибо» Безумца дошло, то второе затерялось где-то в дороге. И сомневаюсь, что Форсварар был неискренним.

В любом случае, теперь все было закончено. Анфалар за столом с мрачным видом говорил, что предстоит сделать. От сбора дикого урожая, до перестройки части города (аккурат у главных ворот), чтобы все жители были в безопасности. Что забавно, как бы Безумец ни говорил, что не хочет управлять Фекоем, и для этого не годится, но именно теперь рассуждал как крепкий хозяйственник. Вот и Форсварар изредка кивал, почти ничего не добавляя в к сказанному.

Лео, который из-за силы промысла стал чем-то вроде правой руки Анфалара, сидел тут же. Мне показалось, что следы его проклятия уменьшились. И вообще теперь походило скорее на остатки какой-то кожной болезни. Неужели действительно это работает? И когда-то отвергнутые Скуггой могут стать нормальными? Получается, даже этот мир давал второй шанс.

– Ладно, друзья, мне пора.

– Матвей, куда ты? Я думал, что ты погостишь. После всего, что ты для нас сделал, – поднялся вслед за мной Анфалар. – Ведь мы теперь можем выдержать даже полноценное нападение крона.

От подобных мыслей у меня похолодело внутри. Надеюсь, до этого не дойдет. Не знаю, сработает ли Осколок и собранный мной артефакт против Стыня, но что фекойцы могли отразить нападение небольшой армии – точно. А кучки наемников и вовсе – грязь под ногтями.

– У меня еще есть дела в Скугге. Надо избавить вас хотя бы от части наемников. А потом меня тоже ждут дома.

– Пьяницам привет, – отозвалась Алена. – Как они там?

– Водку кушают, Митину игру на флейте слушают.

– Вот по чему я точно не буду скучать, – хмыкнула Алена.

Я чуть не добавил, что грифону нравится. Но потом вспомнил истерику черта, во время которой он издавал с помощью музыкального инструмента инфернальные звуки, и согласился.

– Хотя с ними было весело, – закончила приспешница.

– Хорошо. Передам привет от первой леди Фекоя. Скажу, что любит и скучает.

– Не смей!

Провожали меня до самых ворот. Разве что Форсварар чуть раньше откололся, чтобы не разложиться на плесень и на липовый мед. Прощались мы с Анфаларом снаружи так, будто не собирались больше встречаться. По крайней мере, правитель даже почти прослезился, тиская меня в объятиях.

– Матвей, я лишь хотел спросить, – Безумец говорил так тихо, что слышал его только я. – Кто теперь Форсварар?

– Кто теперь? – переспросил я. Не потому что не понял, а скорее пытался выиграть немного времени, чтобы придумать нужный ответ.

– Я видел, что с ним было. Он умирал. А теперь жив, здоров, весел и молод. Так не бывает. За все в жизни приходится платить. Какова цена за это нашего нового защитника?

– Скажем так, как только артефакт уничтожат или Осколок истощится, думаю, Форсварар умрет.

– Меня интересует одно: жив ли он теперь?

– Для нас, рубежников, жизнь понятие чуть более объемное и сложное, чем для обычных чужан. Лично для меня он жив.

– Я тебя понял, – ответил Анфалар, хмуро оглянувшись на ожидавшего его защитника. Бог ведает, что творилось в голове Безумца. – И еще… Форсварар почему-то спросил у меня, а не у тебя… Если переместить артефакт, то изменится ли и площадь воздействия защитника?

До меня сразу дошло, зачем тот это спрашивал.

– Скажи ему, чтобы не думал о всяких глупостях. И Афалар, не забывай, теперь ты правитель. И только ты отдаешь ему приказы.

На этой чуть минорной ноте я все же покинул Фекой. Разве что на прощение я еще раз махнул рукой и бодро зашагал к лагерю наемников. Настроение, несмотря на разговор с Анфаларом, на удивление было отличным, если не сказать больше. Я спас Форсварара от неминуемой смерти, подарил Фекою серьезного защитника, который мог справиться с любым рубежником (правда, при этой мысли я снова подумал о Стыне), даже получил пусть и крохотную, но благодарность от Анфалара. С этим тоже все непросто. Чем больше рубцов становилось, тем ощутимее должно было быть «спасибо». Или больше людей, которые его выражали.

Горячий пар вырывался изо рта, изредка налетающий ветер заставлял ежиться, а в воздухе висел горьковатый привкус крестсежа. То ли из-за близости Мертвого леса, то ли съеденного на обед вымоченного корня растения.

Я шел и думал о превратностях жизни. Вчера ты умирал, а сегодня стал сильнейшим существом в городе. Да, не без костылей в виде артефакта, но все же. Неужели и правда рубежники могут обмануть природу? Или та же Скугга смотрела сейчас на меня с некоторым ехидством, понимая, что предначертанного не избежать.

Еще я думал, что за время моего отсутствия в лагере наемников могли произойти какие-то изменения. Не знаю, вдруг господарь вызовет Рехона к себе, и мне придется добираться до Великого Города, искать проклятого кощея там и все такое.

Нет, окажись я героем книжки какого-нибудь сетевого писаки, который пытается заработать все деньги мира, так, наверное, и было бы. Меня бы закинули на пару томов в незнакомый город, приправили все это пустыми приключениями, которые бы периодически повторялись, а итог был бы прежним. Хорошо, что я нормальный живой человек, а не чья-то глупая фантазия. Ну еще бы, только извращенный мозг может выдумать такого персонажа как я.

В общем, все осталось примерно в том же состоянии, в каком и было. Рехон, который в детстве переел активированного угля, вышел встречать меня лично. Нет, понятно, что его предупредили, сомневаюсь, что кощей сидел все эти дни и ночи возле окошка. Учитывая, что и окошка в его шатре никакого не было.

– Матвей, – сдержанно кивнул он.

Кощей оказался облачен в ту же одежду, что и в прошлый раз – потертые кожаные штаны, плотная рубаха с длинным рукавом, вместо обуви на ногах странные обмотки. Если не знать, что это серьезный человек – перепутаешь его с оборванцем. Но у Скугги всегда так. Местные одевались как удобно, а не по последнему писку моды.

– Рехон, – махнул я рукой. – Я с хорошими новостями.

– Тогда давай ко мне.

Он дал еле уловимый знак остальным наемникам, которые стояли неподалеку, и те сразу же «потерялись». В смысле, стали тщательно искать себе занятия. У нас тоже был такой начальник на одной работе. Нет, не Зоя.

– Только не еда, – взмолился я, обратив внимание на уже разложенные на низком столике яства.

Видимо, его дозорные заметили меня достаточно давно, раз успели накрыть «поляну».

– Твои друзья в Фекое накормили тебя, – не спросил, а констатировал Рехон.

Кощей не подгонял меня, неторопливо разливая напиток из трав, который заменял здесь чай. Но мне самому не терпелось рассказать все как можно быстрее. Разве что внутреннее чутье сдерживало меня. Торопиться не надо. Иногда необходимо для достижения эффекта подержать лицо. Я же не дворовой какой-нибудь.

– Я доставил долг Фекоя и готов его выплатить. К тому же я придумал, как перевести тебя в другой мир.

Я замолчал, пригубив травяной отвар. Не потому, что очень хотел пить, а чтобы монолог превратился в беседу. Мне требовалось кое-что от Рехона. И лучше бы, чтобы он пришел к этому сам.

– Наверное, ты хочешь сказать, Матвей, что проход в другой мир стоит дороже тысячи монет серебром, так? Которых, к тому же, у меня нет.

– Я пока не сказал этого, – ответил я уклончиво. – Однако мои услуги действительно уникальны, если не сказать большего.

Рехон молчал, напряженно глядя на меня. И вот тут от этого взгляда стало не по себе. Почему-то забылась вся учтивость и на первый ряд вышел тот неприятный факт, что он проклят.

– Убить меня, чтоб завладеть артефактом ты не сможешь, – продолжал я. – Во-первых, артефакт на Слове. Во-вторых, тебе все равно нужен будет проводник.

– Я не собирался тебя убивать, – заметил Рехон.

– Это я так, к слову. Мы ведь все рубежники, сам понимаешь.

– Понимаю. Я могу не брать свою часть денег за работу. То есть, ты отдашь восемь сотен как долг господарю. Но это действительно нужно будет сделать, чтобы у Фекоя в грядущем не было проблем. Если уйду я, то придут другие.

– Это я помню.

Ну хотя бы серебро за материалы для артефакта отбил. И то хлеб. А Рехон продолжил.

– У меня есть немного денег, но, думаю, они понадобятся мне в твоем мире. И что-то мне подсказывает, что вопрос не в серебре. Так?

– Умом ты пошел в отца, – улыбнулся я. – Мне от тебя потребуется помощь. Существует один ларь, внутри которого лежит артефакт. И открыть этот ларь можно лишь с помощью двух кощеев. Одним из них стану я, в свое время, а вторым ты. И само собой, все, что я скажу, останется между нами.

– И все? – нахмурился Рехон. – Просто достать артефакт?

– Да. Но ты не будешь претендовать на него, не попытаешься меня убить до или после. И, раз уж ты предложил скидку в двести серебряных монет, ее тоже включим в сделку. Так что?

Можно сказать, что хмурый «загорелый» Рехон почти не думал. Разве что разок отхлебнул травяного отвара, после чего кивнул. Вот люблю таких рубежников. Даже торговаться не стал.

Хотя договор мы заключали долго. Лично я подбирал каждое слово, а потом просил сына Васильича несколько раз переделать пару двусмысленных фраз. Не хотелось бы проснуться в один прекрасный день и обнаружить свою голову в тумбочке. Как бы хорошо я к Рехону ни относился, но рубежники есть рубежники.

Правда, и тот оказался не промах. Уточнил, что наша сделка будет расторгнута, если я попытаюсь проявить агрессию по отношению к нему. Я не стал спорить, доводы более, чем разумные.

– Тогда можем идти, – достал я уже отсчитанные восемь сотен монет.

Смотрел на деньги, конечно, с сожалением. Забираешь ты всегда чужие, а отдаешь свои. С другой стороны, есть кое-что поважнее бабла. Спокойствие друзей как минимум.

Рехон не стал забирать деньги. Просто крикнул одного из наемников и когда тот, смущенно вошел в шатер, кивнул на мешки с серебром:

– Возьми это и отправляйся в Нирташ. Скажи господарю, что Фекой согласился со справедливыми требованиями и выплатил долг. Я приеду чуть позже. У меня еще есть определенные дела.

Мы провели еще несколько часов, ожидая, пока наемники соберут шатры и вещи для дальнего похода. Правда, учитывая, что все из них ведуны – они владеют Скольжением. Значит, доберутся довольно быстро. И у нас не так много времени.

Но, несмотря на это, Рехон все же подождал еще четверть часа, чтобы убедиться, что никто не вернется, а потом сам стал готовиться к переходу. Вытащил со Слова часть артефактов и немного денег, прикрепив все на поясе. А затем кивнул мне. Теперь пришла моя пора удивлять.

– Это Трубка, – достал я артефакт. – Пока ты в ней, никто из чуров, да и вообще рубежников, не поймет этого. Она каким-то образом блокирует проявления хиста. Выйти ты сможешь в любой момент. Но лучше это сделать, когда я скажу, сам понимаешь.

Было видно, что Рехону довольно трудно довериться мне. Я его понимал. Рубежный мир – не банка сгущенного молока. Тут вечно все пытаются предать или обмануть. Правда, в этом плане Стралан мог дать Скугге фору.

Разве что после того, как кощей на пробу залез в Трубку и сразу же выбрался наружу, он чуть успокоился.

– Ну что, теперь можно отправляться в путь.

И мы «заскользили». Я мог бы сказать, что не уступал в скорости Рехону, только это было неправдой. Кощей, да еще получивший все свои рубцы в этом мире, априори будет сильнее. К тому же, я двигался вперед, указывая путь, тогда как Рехон следовал за мной.

Даже интересно, как сильно волновался сын Васильича? Лично я бы места себе не находил. Отправиться в новый мир, где все вообще по-другому. Да еще повстречаться с отцом, которого ты последний раз видел в детстве. Скажу больше, именно меня сейчас и била крупная дрожь. Хотя, казалось, кто я в этой схеме – просто посредник. Проводник.

Не знаю, может, Рехон, конечно, и дергался, однако на его черном, покрытом антрацитовыми струпьями лице ничего не отражалось.

– Все, дальше нельзя. Проход чуров уже недалеко.

Я достал Трубку, и Рехон без всяких раздумий коснулся артефакта и оказался внутри. Ну, теперь самое простое и одновременно сложное.

– Былобыслав, – поприветствовал я чура, на ходу вытаскивая со слова вещи и засовывая в рюкзак.

– Собрали свой артефакт, Матвей? – спросил он.

– Да. Работает как часы. Так что, будем стоять или отправимся домой?

Чур посмотрел на меня так, словно что-то подозревал:

– Матвей, как ты себя чувствуешь?

– Все отлично. Если что, ничего противозаконного не употреблял. Колющее, режущее и стреляющее не провожу.

Сказал и тут же пожалел. Ведь говорят же, что с пограничниками и таможенниками лучше не шутить. Если, конечно, не хочешь следующие пару часов провести в небольшой комнате, демонстрируя с разных ракурсов свое красивое голое тело. Но ничего не могу с собой поделать. Всегда начинаю шутить, когда дергаюсь.

Наконец Былобыслав махнул мне, чтобы я приблизился, схватил за штанину и мы вывалились в коридор сауны. Я торопливо попрощался и ломанулся на выход. Вот только услышал в спину:

– Матвей, запомните, каждое действие влечет за собой последствие.

– Знаю, – остановился я. – Как-то в восемь лет я попытался украсть на рынке попрыгунчик. Благодаря моему невероятному везению, ничего у меня не получилось. Да еще продавщица оказалась знакомой бабушки. Это был единственный раз, когда меня отхлестали ремнем.

– Жалко, не все уроки проходят так просто.

Я пожал плечами. Тогда мне это простым не казалось. Было больно и очень неприятно. Но больше стыдно. Тогда я был готов провалиться сквозь землю, чтобы не видеть укоряющий взгляд бабушки. Зато с тех пор с воровством как отрезало.

Интересно только, зачем он спросил? Подозревает или чувствует? Тогда бы просто не пропустил. Но ведь этот разговор точно не случаен. У чуров не бывает случайностей.

Я выбрался из сауны и подошел к машине. И только теперь вспомнил про Рехона.

– Все, можно выбираться.

Кощей с позывным Уголек появился прямо передо мной и с наслаждением втянул в себя свежий воздух. Да, едва ли в артефакте хорошая вентиляция. Но меня больше всего интересовал облик рубежника. Струпья и остатки проклятья слетели с него, как пожухлые листья с дерева при сильном ветре. Передо мной стоял самый обычный мужчина, разве что немного худой. И очень похожий лицом на Васильича.

– Что-то не так? – спросил он, одновременно оглядывая все вокруг – машину, сауну, асфальтированную дорогу. Даже нагнулся, чтобы подобрать мокрый пожухлый лист и растер его пальцами.

Вместо ответа я подвел его к боковому зеркалу. И впервые увидел, как Рехон улыбается, ощупывая лицо.

– Что теперь? – спросил он.

– Поедем к твоему отцу. Только по пути купим тебе какую-нибудь одежду. Ты в прикиде Скугги похож на экоактивиста, не получающего гранты.

Глава 24

Рехон сидел на переднем сиденье с легкой улыбкой и с интересом смотрел в окно сквозь прямоугольные солнечные очки. Последние я редко использовал, чаще всего они просто катались в машине без дела. Все-таки погоды у нас не шибко солнечные. Как, например, было и сейчас – небо плотно заволокло тучами, да еще и ветер поднялся серьезный, пронизывающий.

Однако для изнаночника даже подобная «темень» являлась яркой. Ну конечно, он ведь всю жизнь прожил в «светлой» Скугге.

А еще Рехон не переставал удивляться, временами напоминая не умудренного опытом и годами кощея, а молодого мальчишку. Он то и дело спрашивал меня обо всем, что видел. Его интересовало буквально все: деревья, небо, птицы, асфальт, машины, линии электропередач, витрины магазинов, да и сами магазины тоже. Когда мы остановились по дороге купить водички, Рехон все не мог поверить, что все выставленное на прилавках – еда. Учитывая, что заехали мы в самый крохотный продуктовый, представляю выражение его лица, когда он доберется до какого-нибудь гипермаркета.

Впрочем, еда Рехону не особо понравилось. Я набрал ему всяких шоколадок и плюшек, но, откусив разок, кощей выплюнул и принялся полоскать рот. Они показались ему слишком сладкими. Ну да, обожрутся на Скугге своего крестсежа и сидят. Хотя да, у них же даже слово «сахар» нет.

Еще сына Васильича невероятно заинтересовала оборона нашей «столицы». Как он сказал, поселение большое, значит, в страже должно оказаться несколько тысяч воинов, из которых минимум пара сотен рубежников. Пришлось вновь его разочаровать и вкратце, насколько это вообще было возможно, объяснить, как устроен чужанский мир.

– Полицейские? Они охраняются покой городских жителей? И как много этих самых полицейских?

Пришлось даже лезть в телефон.

– Интернет говорит, что примерно пять человек на тысячу.

– Это очень мало, – удивился Рехон. – И ведь они даже не рубежники. Скажи, а интернет – это твоя нечисть, и он живет в этом крохотном артефакте?

Пришлось объяснять, что такое телефон, глобальная паутина взаимосвязанных компьютерных систем, доступ к публичной информации и прочее, прочее, прочее. Рехон слушал внимательно, но я не был уверен, что он все понимает. И это вполне логично.

Человек практически из средневековья оказался в будущем. Если бы со мной провернули такой фокус, я точно выглядел идиотом, спрашивая про смену физической оболочки, оцифровку сознания, мгновенную телепортацию и прочее. Лично я будущее видел примерно таким.

С другой стороны, я правда не представлял, с чего начать вводить изнаночника в курс дела. У детей, которые познают окружающий мир через взаимодействие, уходит несколько лет, чтобы приобрести только базу. Про то, как работает интернет и двигатель внутреннего сгорания в машине, там даже речь не идет. Хоть бы курсы какие открыли для пришельцев из других миров, что ли. Интересно, кстати, в нашем Подворье есть что-то такое? Ведь всяко за всю историю княжества были перебежчики из Скугги. Надо будет прощупать эту почву.

Но для перво-наперво я все же и правда отвез Рехона в ближайший магазин одежды. Хотел сначала на рынок. Не потому, что я жлоб, там просто выбор больше. Однако поглядел на комплекцию изнаночника и решил, что на него мы что-нибудь найдем везде. Рост чуть выше среднего, худой, если не сказать большего. Почти модель.

– Девушка, нам нужно приодеть моего родственника, – с порога начал я. – Он приехал из деревни сюда работать, а одежду не взял. Поэтому сами понимаете…

Продавщица, к слову, невероятно красивая девочка лет двадцати (где они их таких берут?) оглядела сначала меня, потом Рехона.

– Я осмелюсь заметить, что у нас премиальная одежда.

Видимо, наш промысел не маскировал надетые вещи, не считая это чем-то важным. Хотя чего это она? Джинсы у меня нормальные, кроссовки тоже, спасибо Инге за подгон, футболка разве что обычная, из эконом-сегмента – такое легко считать, да рюкзак порванный. Может, я какой-нибудь хипстер-миллионер. Хотя, что я тогда делаю в Выборге? С Рехоном все было куда сложнее. Он выглядел как… человек, который слово «премиальный» услышал только что.

– Я осмелюсь заметить, что деньги у нас есть. Вы же принимаете карты?

Вот за что люблю вышколенный персонал – Лина (как свидетельствовал бейджик) мгновенно переобулась и повела нас в зал. Я, кстати, уже сам хотел извиниться и сказать, что мы, наверное, и правда ошиблись. К примеру, что это за штаны за двадцать шесть тысяч? Или мужское портмоне за сорок? Они цены наобум, что ли, лепят?

Впрочем, гордость не позволила. Если бы я был один, хрен с ним, улыбнулся бы и вышел прочь. Но теперь я предстал экскурсоводом для изнаночника, и мне нельзя было ударить в грязь лицом. Ладно, деньги на карте есть, спасибо Рыкаловой. Остальное – мелочи.

– У тебя какой размер? – спросил я Рехона.

Тот непонимающе поглядел на меня, пожал плечами, а затем раздвинул большой и указательный палец.

– Примерно такой.

– Да я не про то…

– Сорок шестой, если я не ошибаюсь, может, чуть больше, – подсказала Лина с невозмутимым лицом.

Даже если ситуация и казалась ей дикой, продавщица не пыталась показывать свое истинное отношение. Хотя какая продавщица? Они в обычных магазах. На бейджике у Лины оказалось написано «менеджер по работе с клиентами». И я был вынужден с этим согласиться.

– А можно мне вон ту штуку? – ткнул Рехон пальцем в сиреневую рубашку-поло.

– Если позволите, – вновь вмешалась Лина. – Вы весьма… стройный по телосложению. Поэтому в вашем случае лучше использовать многослойность, например, футболку и кардиган сверху. Брюки поискать свободного покроя, у нас как раз есть пара удачных моделей с манжетой у щиколотки. Низ и верх мы сделаем контрастными, а ремень подберем из красной кожи. Он «разобьет» длинную вертикальную линию. Обувь вам нужна?

– Нам все нужно, Лина, – ответил я. – И где вы были всю мою жизнь, когда я одевался не пойми как?

Девушка слегка улыбнулась, но так, чтобы дать понять, что дальше этого магазина (или, скорее, бутика) наше общение не уйдет. Нет так нет, не то чтобы я сильно и хотел, конечно.

– Рехон, пройди вот сюда, пожалуйста. Спокойнее, это зеркало, просто большое. Ты уже подобное видел. Закройся шторой и пока раздевайся, сейчас принесут одежду.

Лина со скоростью электровеника уже поставляла штаны, свитеры, рубашки, оставляя их на напольной стойке для вешалок. Я же подавал Рехону вещи, чувствуя себя Ричардом Гиром из старого фильма про проститутку, которой повезло. И надо отметить, что сыну Васильича решительно шло если не все, то очень многое. Вот он выглядит как английский денди, только что приехавший с крикета. А теперь как аристократический лев с обложки «Vogue», небрежно выскочивший из Роллс-ройса за сигаретами. Или вот как молодой и богатый американец, который щурится от яркого калифорнийского солнца на игре в гольф.

Короче, Рехону очень шли дорогие вещи. И изнаночник не чувствовал себя в них неудобно или смущенно. Напротив, натянув первую рубашку, рубежник удивленно поднял на меня глаза.

– Она… мягкая. И совсем не колется.

– Будешь хорошо себя вести, купим тебе пижаму из шелка. Так, а это что у тебя под ногами валяется. Господи… Лина, скажите, пожалуйста, у вас есть нижнее белье?

– Да, но хочу напомнить, что оно не подлежит возврату.

– За это не переживайте. И носки.

Спустя полчаса мы все-таки выбрали коричневые, точнее «цвета мокко» штаны, какую-то простую и жутко дорогую футболку, теплый бежевый кардиган на двух пуговицах и лоферы на плоской подошве. Правда, Рехон тут же начал пытаться засунуть за тот ремень из красной кожи нож и прочие свои прихваченные из дома вещицы.

– Нет, тут так никто не делает, – остановил я его. – Лина, можно вон ту сумку?

– Саквояж? – уточнила девушка.

– Да.

– Потом придумаешь место для Слова в этом мире, – шепнул я Рехону.

В итоге все вещи рубежника были сложены в небольшую кожаную сумку. Как сказала бы моя бабушка: «Жених». Теперь можно на любой модный показ, не то что на встречу с отцом.

– Отлично, Лина. Мой родственник пойдет прямо в этой одежде. А прошлую можете выбросить. Сколько с нас?

– Триста девяносто шесть тысяч.

Удар мы выдержали достойно. Рехон лишь потому, что не понимал, о чем идет речь. Серебра он не увидел, значит, дело заключалось в чем-то несерьезном. Я по-другой причине. Когда сумма по предварительным расчетам превысила две сотни, я даже считать перестал. Пусть до конца и не смирился.

Для меня, парня из бедной семьи, который в магазинах всегда четко знал еще до кассы сумму набранных вещей, стоимость казалась колоссальной. Я никогда не понимал людей, которые тратят такие невероятные деньжищи на обычный шмот. То есть ту же одежду из того же хлопка, льна и кожи, которую без напряга найдешь в десятки раз дешевле. Хоп, и вдруг сам стал таким.

В свое оправдание можно было добавить, что я старался не для себя, а для Рехона. Не терпелось увидеть, как перед Васильичем предстанет красивый мужчина, его давно потерянный родной сын. Для этого никаких денег не жалко. Правда, именно в этот момент я еще подумал, что надо будет существенно пересмотреть расходы на еду для грифона. А что? В одном месте прибыло, в другом убыло.

– Ваша оплата прошла успешно, – кивнула Лина, видимо, до последнего сомневаясь в нашей платежеспособности.

Молодец, не повелась на «встречают по одежке» и сделала себе кассу. По крайней мере, других идиотов, которые решили бы затариться дорогими вещами за все время посещения бутика я не увидел.

Разве что Рехон разбавил благостное впечатление, спросив, что это такое цветастое в стеклянной вазе. И получив ответ, что сладкие конфеты, загреб целую горсть, которую тут же сунул в карман новых штанов. Помимо информации о нашем мире, придется еще обучить его хорошим манерам.

Лина следила за нами до тех пор, пока мы не сели в машину, чем, наверное, окончательно сломали ей мозг. Зверь не выглядел как авто премиального класса, на котором ездят эксцентричные нувориши. Теперь весь оставшийся день бедняжка будет размышлять над тем, кто были эти двое и откуда у них такие деньги.

Лично мне до этого не оказалось никакого дела. Теперь на повестке дня осталось самое важное, к чему я так давно шел. И на что подписался почти случайно. Воссоединение семьи.

Рехон вел себя спокойно, будто бы даже отстраненно. Перестал терзать меня вопросами, лишь по-прежнему с интересом разглядывал мелькающий городской пейзаж. И периодически оттягивал свитер. Да, для меня все, что было отдаленно похоже на свитер, свитером и называлось. Видимо, наша одежда все равно казалась непривычной для изнаночника.

У дома Васильича я остановился с часто колотящимся сердцем. Вот еще непонятно, мне-то чего дергаться?

– Будь в машине, я его сейчас предупрежу.

Рехон кивнул, словно речь шла о чем-то несущественном. Вот ведь выдержка у человека. Хотя оно и понятно, столько лет жить в роли проклятого Скуггой и дорасти до кощея. Наверное, он повидал всякого дерьма.

Дверь отворилась прежде, чем я постучал. Будто бы Васильич сидел и ждал все это время возле входа. Он вопросительно поглядел на меня, а я улыбнулся и кивнул:

– Здесь. В машине.

– Погоди, я хоть соберусь немного. Вот, дурак старый, все утро ходил, а так и не побрился. Марфа, где рубашка? Сейчас, Матвей, сейчас!

Я дождался, пока сосед соберется и даже брызнется какой-то резкой и вонючей туалетной водой, а затем пошел за Рехоном. Тот сидел все в той же позе, будто пытаясь демонстративно показать, что за все время он даже не двинулся. А мой взгляд как-то сам собой упал на приоткрытый саквояж.