Текст книги "Второй кощей (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Билик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4

Что Градислав оказался братом-близнецом Росомахи из знаменитой вселенной «Людей Хэ» стало неприятной неожиданностью. Пусть красивого яркого костюма из латекса у него и не было. Зато чудодейственная регенерация в наличии. Да и желтые ногти могут пройти по статье адаманитовых когтей. Для нашей сельской местности уж точно прокатит.

Я в очередной раз увернулся, даже не слыша и не видя, а скорее чувствуя, как позади трещит битый кирпич. Да, дубина у волота знатная. Не хотелось бы получить такой.

Легким перекатом я ушел в сторону, после чего добежал до противоположной стены. В голове была лишь единственная возможная тактика – удирать от него, пока не вырастет Бешеная маковка. Вот когда урожай даст о себе знать, может, и артефакт перестанет так сильно воздействовать на великана.

Из хороших новостей – радовало, что я наконец начал использовать сложные нейронные связи внутри своего мозга. Аналитика, планирование и все такое. Иными словами, бабушка могла бы мной гордиться.

Из плохих – Градиславу было глубоко фиолетово, что я там напридумывал. Складывалось ощущение, что он любил множить тактику рубежников на ноль. Потому что ломанулся ко мне с такой прытью, словно и не весил пару центнеров.

От первой атаки удалось уйти привычным перекатом. Вторая настигла меня при попытке разворота. Благо, волот не стал поднимать дубину, а просто пнул меня ножищей. Ну, это для него просто. Для меня оказалось очень даже сложно. Потому что я пролетел несколько метров и пропахал грудью по кирпичному полу. Еще мне кажется, что и синяк на спине останется. Единственное, я не мог понять, чего испытываю больше – обиды или стыда. По ощущениям оказалось примерно пятьдесят на пятьдесят.

Что до третьей атаки… то она должна была поставить жирную точку. Потому что Градислав уже не просто занес дубину – здоровенный кусок дерева летел прямехонько мне в голову.

В жизни изредка случаются моменты неотвратимости. Когда ты понимаешь, что в следующую секунду произойдет нечто непоправимое, но уже не можешь ничего сделать. В последний раз у меня так было перед аварией года полтора назад. Я понимал, что столкновение неизбежно, как бы сильно я ни давил на тормоза. И буквально ожидал ДТП. Осознавал, что оно вот-вот случится. Так и произошло.

Вот и сейчас я понял, что мне прилетит в тыкву. И итог будет вполне закономерен.

Что интересно, я даже не испугался. Наверное, потому, что все произошло чересчур быстро. И я не успел провести весь логический анализ сложившейся ситуации. Да и чего тут проводить. Будто это на что-то повлияет.

Однако сегодня жизнь преподнесла мне очередной урок. Никогда и ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Только ты скажешь, что что-то понимаешь, судьба обязательно опровергнет твои слова. Будто даже в насмешку.

Мой козырь в рукаве был… вовсе не в рукаве. В рюкзаке, заключенный в новенький артефакт. Только если раньше Лихо была заточена в Трубке, то теперь могла выбраться наружу в любой удобный для себя момент. Чем и воспользовалась.

Я, если честно, не понял, что сделала Юния. Будто бросилась наперерез волоту, правда, тут же исчезла. Однако великан оступился, потому дубина прилетела мне не в голову, а приземлилась сантиметрах в пятнадцати левее.

Короткой передышки хватило, чтобы молниеносно подняться на ноги, вытерев разодранную в кровь щеку. Не знаю, может, я идиот, но у меня созрел интересный план. Недаром же я столько фильмов про вампиров смотрел. И везде помимо осинового кола в сердце срабатывало еще одно средство.

– Юния, отвлеки его!

Впрочем, Лихо и сама все поняла. Уже чего-чего, а ума ей хватало. Она стала проворно мерцать, то появляясь, то исчезая, продолжая наносить волоту какие-то ментальные удары.

Не скажу, что великан как-то сильно страдал от них. Наверное, будь он жив, с нормальными человеческими (ну, или волотовскими) эмоциями, то явно хапнул бы горя. Но сейчас Градислав по крайней мере переключил свое внимание на Лихо. Чем я был полностью удовлетворен.

Она продолжала порхать вокруг него, пока вдруг рука великана не рванула в пустоту. Так быстро, словно боевая пружина в пистолете, отвечающая за срабатывание ударника. И тут же схватила за шею появившуюся из ниоткуда Лихо.

Юния выпучила глаза и начала быстро перебирать ногами в воздухе. Но тут уже подоспел и я. К слову, момент вышел невероятно удачным. Градислав стоял ко мне спиной, точно позабыв про наглого рубежника. Это понятно, Юния по силе почти кощей, а я так – грязь под ногтями. Но, как известно, не боги горшки обжигают.

Можно сказать, что я сейчас вложил большую часть своего хиста в прыжок и последовавший после него удар. Причем, удар вышел знатным. Не зря в схватился двумя руками за меч.

Наверное, будь я обычным человеком, ничего бы не получилось. У меня в какой-то момент и так задрожали руки, когда клинок, прорезающий себе путь через мертвую плоть, дошел до позвоночника. Однако хист сделал свое дело. Короткий хруст – и довольно скоро меч лязгнул по кирпичной стене. Это я не рассчитал силу, с которой нанес удар. А если быть точнее, вложился по полной в эту атаку.

Смотреть, как падает поверженный колосс, было одновременно страшно и завораживающе. Градислав рухнул, а я бросился освобождать Юнию из намертво сцепленных пальцев. И надо сказать, что получилось у нас не сразу.

– Невероятная магия, – первое, что она выдохнула, когда наконец освободилась. – Он поймал меня, Матвей, понимаешь? Поймал! Словно понял, где я окажусь в следующее мгновение.

– Невероятно еще и то, что ты не заикаешься.

– Просс… сто испугалась, – тут же исправилась она. – Чем больше мы выплесс… скивали хист, тем сильнее он становился.

– Видимо, именно так это и работает. Артефакт каким-то образом перенаправляет хист, который ты выплескиваешь, защитнику. Можно сказать, чем сильнее ты сопротивляешься, тем быстрее умираешь. Жалко…

– Чего тебе сс… жалко. Уж не этого ли волота?

– Да и его тоже. Но больше жалко своих усилий. Мы так задницу рвали, чтобы этот Рог получить. Потом дурацкая Маковка…

К слову, растение в соседней зале трещало, как перезрелый арбуз. Что говорило лишь о скором созревании «коробочек».

– А в итоге ничего не пригодилось.

Наверное, зря я это сказал. Ведь давно было известно, что у судьбы на меня свои, очень странные планы. И Провидение не любило, когда мне давалось что-то слишком легко.

– Матвей, сс… – протянула Лихо.

– Да, знаю, так нельзя говорить. Надо ценить то, что имеешь, и все такое.

– Матвей…

– Да я же говорю, все ок. Сейчас двинем по лабиринту к артефакту, заберем, что надо. В общем, все будет норм. Просто у меня даже что-то навроде какого-то разочарования, что ли.

– Матвей! – чуть не закричала Юния, заставляя меня закончить изливать внутренние переживания. – Можешь сс… не разочаровываться.

В довершении своих слов она показала на мертвого волота. Вернее, на дважды убитого, если быть совершенно точным. Которому забыли дать памятку «Поведение добропорядочных воспитанных мертвецов». Потому что пальцы, еще хранившие тепло шеи Лихо, зашевелились.

Я перевел взгляд на голову, которая брякнулась недалеко от тела и обомлел. Та уже сидела на плечах, словно ничего особенного и не произошло. Подумаешь, отрубил.

– Он че, вообще бессмертный? – задал я риторический вопрос.

Отвечать на него не требовалось, потому что волот медленно поднялся и посмотрел на нас очень недобрым взглядом. Я его понимал. Я бы тоже не испытывал светлых чувств к тем, кто пытается отрубить мне башню. Пы-та-ет-ся! Только подумать. Это что же, великана вообще никак не убить?

Что к нам подкрался белый пушистый зверек, стало ясно сразу. Потому что волот снова принялся бормотать свою мантру.

– Татей и воров…

Я молниеносно обвел глазами зал, словно здесь находилось нечто, что могло помочь. Нет, вроде ядерного заряда нигде не видно. Разве что неподалеку валялся Ярый рог. Угу, вот только он мне и в прошлый раз ничем не помог.

– Надобно убивать…

Я понял, это у него нечто вроде загрузочной команды перед тем, как начать всех крошить. Вот и сейчас великан взял поудобнее дубину и двинулся к Лихо. Видимо, в ней он увидел самую явную угрозу собственной безопасности.

– Аптекарем укрытое…

С громким сочным хрустом лопнуло что-то в соседнем помещении. Хотя почему что-то? Именно этот звук словно вернул меня к жизни. Дал дополнительные силы и желание барахтаться. Вот и Бешеная маковка созрела. Пора собирать урожай на ферме!

– Надобно оберегать…

– Юния, тяни время!

Наши голоса прозвучали одновременно. Только если Градислав говорил глухо, я буквально заорал. Чем удостоился от Лихо весьма неоднозначного взгляда. Мол, попробуй ты потяни время, когда против тебя такая дура.

Взмах дубиной, свист рассекаемого воздуха, удар по кирпичной стене, легкая дымка пыли, новый взмах.

Волот орудовал своей деревяшкой с неистовостью железного дровосека. А Юния пыталась появляться то тут, то там. Но вместе с тем и я, и Лихо понимали, что великан загоняет ее в угол. Как бы ни старалась нечисть расширить радиус новых появлений. Юния вполне могла бы оказаться за его спиной, но тогда существовал риск приковать совсем ненужное внимание ко мне.

Хруст в соседнем зале походил на взрыв пачки крохотных петард. Я влажными от волнения пальцами сжал Рог, готовый воспользоваться им в любую секунду. Вот только время словно застыло в этом чертовом лабиринте.

Удар, еще один, третий, четвертый. От последнего увернуться не получилось. Точнее, Юния будто бы даже успела, вот только вдруг вывалилась обратно, схватившись за грудь. И тут же оказалась в цепких лапах защитника.

Медлить больше было нельзя. Я поднес Рог к губам и подул так сильно, как только мог. Казалось даже, что я вложил в артефакт не только хист, но и жизнь. Ярый рог, пробудившись, перестал быть просто духовым музыкальным инструментом – не вострубил, а запел.

Он вспоминал давно ушедшие времена, когда волоты были не разбиты на племена, а составляли единый народ. С которым считались не только людские государства, но и рубежные.

Он тосковал по кровавым сечам и великим битвам, в которых волоты прославили себя как настоящие воины. Где одна лишь поступь громадной нечисти внушала ужас, а звук голоса обращал врага бегство.

Он вздыхал по ушедшему величию и тому, что уже не вернешь. Наполнял душу тоской и неистовством из-за утраченного и несбывшегося.

И в это мгновение, вместе с активацией легендарного артефакта великанов дрогнули, оседая, стены в соседнем зале. Затрясся пол под ногами, застонали бесчисленные коридоры и галереи, затрепетал артефакт, сокрытый в сердце лабиринта. Потому что последний изменил свою форму.

А Градислав, великий из воинов и непобедимый защитник, отпустил нечисть и медленно повернулся ко мне. По его движениям я увидел изменения, затронувшие великана. Он обрел себя. Впервые за долгое время.

В глазах волота плескались разум и чувства. По исхудавшим щеками текли крупные слезы, пытаясь смыть всю ту горечь утраты, которая постигла его. Глухо стукнувшись о кирпичи, на пол упала дубина. Потому что руки Градислава дрожали.

– Я не помню, когда в последний раз слышал Ярый рог… – негромко произнес он.

Только теперь его голос отличался от того, что был прежде. Вместо заученного глупого четверостишия в нем слышались боль, разочарование и нечеловеческая усталость.

– Последний раз будто брат пытался призвать меня с его помощью. Но все было смутно, словно во сне.

– Уважаемый Градислав, – я решил, что наступило самое время, чтобы вмешаться. – Это был не сон. Коловрат действительно приходил. Только не смог, как бы сказать… достучаться до вас.

– Аптекарь обманул меня. Он говорил, что я стану бессмертным защитником. Что меня ждет слава и величие. Но ни словом не упомянул про забвение.

Сначала мне показалось, что за время нашего непродолжительного разговора волот стал меньше. Нет, не скукожился, а словно принялся горбиться. Или его постоянно тянуло к земле. Но лишь после понял, что мне не показалось.

Артефакт давал силы волоту. И когда он перестал нормально функционировать, прямой поток от источника промысла к своему защитнику нарушился. Наверное, оттого к великану и вернулась память. Плохо другое – теперь бессмертное прежде существо медленно погибало.

Что интересно, волот и сам понял это. Он неторопливо поднял перед собой ладонь, рассматривая сухие пальцы. И после принялся наблюдать за желтыми ногтями, которые уже закруглились к краям и потемнели.

За стеной, буквально в нескольких шагах, продолжала твориться настоящая вакханалия. Казалось, Бешеная маковка решила разнести к чертям весь лабиринт. Даже проход в соседний зал стал осыпаться мелкими частичками кирпича, норовя сложиться в любую минуту. Следовало убегать отсюда. Как можно быстрее. И вместе с этим я не мог сдвинуться с места. Некая неведомая сила будто приковала мои ноги к полу. Я понимал, что главное сейчас – решить вопрос с волотом.

– Зачем вы пришли сюда? – наконец отвел взгляд от собственной руки великан.

– Мы пришли сюда, чтобы проникнуть в сердце лабиринта. Мне поручил это Великий Князь. Он хочет завладеть Ос…

Меня чуть не вывернуло, когда я попытался сказать. Что интересно, волот понял.

– Осколок, Князь… – неторопливо протянул Градислав, словно не замечая, как мир вокруг скоро разрушится. – У тебя Ярый рог. Ты убил Коловрата?

– Не родился еще тот рубежник, который может убить твоего брата, – торопливо пробормотал я. – Мы взяли его в испытании силой, как того требовал обычай. С условием вернуть, когда он больше не будет нужен. Когда мы сможем пробудить тебя.

Конечно, все было не совсем так, но если не вдаваться в подробности, то очень походило на правду. Лично у меня не оказалось сейчас времени, чтобы объяснять все хитросплетения своих отношений с Коловратом. Например, кто такие «мы» и какую именно «силу» пришлось применить.

– Ради чего все это?

Градислав не просто посмотрел на меня. Его глубоко посаженные маленькие глаза заглянули прямо в душу. И я понял, что если прежде удавалось лукавить, то теперь этот мост лжи был разрушен. Нельзя врать, когда на тебя смотрят ТАК. Как нельзя пускаться в долгие объяснения и оправдания. Поэтому я ответил коротко:

– Ради нее.

И указал рукой на притаившуюся за спиной Юнию. Несчастная, взъерошенная Лихо в костюме школьной учительницы выглядела комично и никак не тянула на женщину, ради которой пускаются во все тяжкие. Может, потому Градислав и смотрел на нее долго, внимательно. Однако увиденное его будто бы устроило.

Вот только наше общение прервал оглушительный грохот в соседнем зале. Я даже не успел ничего понять, а вот волот сообразил, прежде чем произошло непоправимое. Он бросился к проему и встал под ним. А затем стена грузно осела на плечи великана. Теперь Градислав походил на атланта, державшего небосвод. Хотя, так оно и было. Отпусти он, и груды кирпича погребут нас под собой.

– Ты достоин того, чтобы дойти до конца, – медленно и с натугой протянул он. – А даже если не достоин, пусть лучше я умру так.

Казалось, вот сейчас надо удирать. Пару секунд промедления – и все будет кончено. Но я продолжал тупить. Словно чувствовал, что волот сказал еще не все.

– Подойди, рубежник.

По встревоженному взгляду Лихо я понял, что она очень против такого жеста доброй воли. Но необъяснимое внутреннее чутье подсказало мне, что так надо.

– В поясе… – прокряхтел волот.

Только сейчас я заметил, что одна из крохотных застежек является небольшим карманом. Я отстегнул его и в ладонь мне упали две крохотные вещицы. Одна из них походила на нечто вроде нательного креста, только выполненного в виде меча на длинном шнурке. А второй оказался крупный драгоценный камень. По ощущениям что-то типа бриллианта, от которого веяло силой.

– Наш знак, – коротко бросил волот, взглядом указав на крохотный меч.

У него не было возможности говорить долго и медленно. Великан угасал на глазах. Поэтому я молча впитывал, поняв все, что он хотел сказать и повелеть.

– Я передам это Коловрату.

– Ключ к артефакту, – перевел он взгляд на драгоценный камень. – Отведет тебя к нему… Рубежник, не вини меня. Я… не знал.

– Матвей! – крикнула Лихо.

Я понял ее тревогу. Потолок над нами скрипел, пытаясь прийти в движение, а на голову сыпалась кирпичная пыль. Но все же произнес то, что произнес:

– Смерть лучше забвения.

Не знаю, может, надо было сказать нечто другое. Что-то более верное. Чтобы последние слова, услышанные великаном в этой жизни, принесли ему облегчение. Однако Градислав неожиданно согласился:

– Все так, рубежник. А теперь бегите.

И ноги словно сами по себе пришли в движение. Я стартанул так, как не бегал очень давно. И любые сравнения из чужанского существования казались кощунственными. Потому что сейчас речь шла о жизни и смерти.

Мы бежали с Лихо плечом к плечу, под тревожную дрожь лабиринта. Пока далеко позади нас что-то оглушительно не рухнуло. Я уткнул нос в предплечье, пережидая поднявшуюся пыль. А потом посмотрел на перепуганную Юнию, осознавая ее обескураженность. Защитник лабиринта был мертв. Великий бессмертный гигант, которого не остановило даже отсечение головы, пал. Окончательно и бесповоротно.

Я прислонился спиной к стене, ощущая, как дрожит все тело. И сказал, чувствуя, что не могу молчать:

– Иногда смерть – это освобождение.

Глава 5

Мы очень долго шли молча, каждый занятый своими мыслями. Впрочем, обдумывать ситуацию вряд ли имело смысл. Скорее, ее надо было просто пережить и принять.

Судя по всему, даже на Юнию короткое знакомство с волотом произвело неизгладимое впечатление. Вот уж не ожидал подобного от умудренного опытом существа, многое повидавшего на своем веку. Но это хорошо. Значит, Лихо не успела утратить вполне себе человеческие чувства. Не превратилась со временем в бездушную и уставшую от жизни нечисть. Которая существует даже не из желания, а скорее по привычке.

Не знаю, сколько бы мы брели так по этому лабиринту, если бы реальность не внесла свои коррективы.

Заключались они в обычной кирпичной стене. Которая мне очень не понравилась. Нет, не то чтобы я был серьезным экспертом в этих архитектурных конструкциях. Но вот стены, окружавшие нас на пути, казались вполне неплохими и не вызывали неприятных чувств. А те, которые располагались поперек коридора заставляли недовольно хмуриться.

– Тупик, сс… – озвучила увиденное Лихо.

– Молодец, награждаю тебя внеочередным воинским званием. Теперь ты не капитан Очевидность, а майор Явность.

– Я смотрю, ты веселый, когда сс… не нужно. Пошли, теперь два дня станем проход к центру искать. Я вообще не в курсе, что будет, если сс… мы не выйдем до наступления утра.

Да, кстати, подобное мне в голову не приходило. Испытание временем виделось вообще не самой серьезной угрозой. На повестке дня стоял волот с его желанием убить любое существо, которое попадало в Башню. А если последняя закроется, пока мы будем внутри? Нас расплющит или удастся выбраться при следующем полнолунии?

Вот только ждать месяц – удовольствие не из приятных. Это еще хорошо, если мы добредем до центра лабиринта и там окажется склад сухпайков и родник. Иначе как протянуть все это время без еды и воды?

Правда, я немного сомневался в наличии подобной роскоши. Да и волот никак не тянул на прапорщика, заведующего провиантом. Значит, надо как можно быстрее отыскать этот центр лабиринта.

– Погоди, – сказал я, доставая отданные великаном вещи.

Меч, похожий на крестик, я убрал обратно. Здесь он точно ничем не сможет помочь. Меня заинтересовал драгоценный камень. Круглый, с множеством граней, вроде как и правда бриллиант. Ну да это сейчас совсем неважно.

Самоцвет покорно лежал на руке, явно не собираясь мне помогать выжить. Нет, не может быть так все незатейливо. Не случайно Аптекарь (а я не сомневался, что именно он) выдал его Градиславу. Значит, эта штуковина как-то связана с главным артефактом. Если раньше, когда форма лабиринта сохраняла свою целостность, камешек работал напрямую, то теперь эта связь нарушилась.

Я поскреб в затылке, усиливая умственную деятельность. Возможно, у мужиков там действительно есть какие-то настройки, заточенные на связь с космосом или высшим существом. Потому что я часто замечал – стоит почесать макушку, как решение приходит само собой. Да, не всегда гениальное и подходящее. Но тут можно сетовать на плохую трансляцию сигнала.

Нынче мне пришло в голову просто подвергнуть самоцвет влиянию хиста. А что? Каждый рубежник знает: в любой трудной ситуации – выплескивай промысел. Что я и сделал.

Меня нельзя было назвать величайшим мыслителем современности. Всю свою жизнь я больше полагался на тело, редко задействуя голову. Но надо отметить, что изредка думать у меня получалось. Как, например, сейчас. Потому что драгоценный камень под слабым воздействием хиста (выплеснул я совсем крохи) медленно поднялся в воздух. А затем, чуть не удрал.

В смысле – он стремительно направился в обратную сторону, но и я уже был наготове. Тут же перекрыл канал с хистом и «бриллиант» или чем он там являлся, упал на кирпичный пол.

– Сс… связь с артефактом! – воскликнула Лихо.

– Так точно, подполковник Бесспорность.

– Сс… служу рубежнику с дурацким чувством юмора, – парировала Юния.

Ну вот, научил импровизации на свою голову. Раньше она такой острой на язык не была. Хотя, чего это я. Прежде Лихо сразу пыталась выпить жизненные силы, а не разговаривала.

Вместо продолжения препирательств, я подошел к самоцвету и поднял его. Учитывая прошлый опыт, теперь я сильно сжал драгоценный камень, после чего влил хист. И почувствовал, что бриллиант в руке словно ожил. Он рвался прочь, подобно крохотной птахе, которую заперли в клетке.

– Пойдем, – качнул я головой Лихо. – Видимо, ночевать мы сегодня будем не здесь.

И самоцвет aka часть артефакта – часть корабля повел нас по петляющим коридорам. Будто бы специально хотел запутать. Если честно, в какой-то момент в мою буйную головушку действительно закрались сомнения. А что, если артефакт оберегает себя от влияния чужого хиста?

Нет, едва ли нас ждет очередной волот. Не засаливал же их Аптекарь в голодный год. Однако волчьи ямы с какими-нибудь пиками точеными вполне мог приготовить.

Видимо, судьба решила, что сегодня она и так порядочно поиздевалась надо мной. Потому что ярко проиллюстрировала, что нам ничего не угрожает. Обернув все это в праздничную обертку. Та, в свою очередь, заключалась в огромном зале, который был наполнен… трупами.

Я сначала опешил, не решаясь двигаться дальше и рассматривая мертвых рубежников, уложенных где рядком, а где и буквально штабелями. Что самое невероятное, создавалось ощущение, будто они погибли совсем недавно. У некоторых едва-едва запеклась кровь.

Правда, зрелище все равно оказалось не для слабонервных. Градислав, подчиняемый артефактом, мало заботился о том, чтобы после смерти рубежников можно было опознать. Главное – нейтрализовать угрозу. Поэтому часто встречались изуродованные лица и развороченные тела.

Пол под мертвыми был влажным, липким, а воздух резким, железным. Без всякого намека на то, что здесь практически братская могила.

– Много рубежников на артефакт сс… зарилось, – протянула Лихо. – Наверное, у некоторых и при себе что осталось.

Понятно, что на Юнию мертвецы никакого впечатления не произвели. Тогда как я схватился за стену, пытаясь унять подкатывающий к горлу ком. Ответить ей удалось не сразу. Иначе вместе со словами я бы изверг ужин.

– Мародерствовать сегодня нет никакого желания.

– Какой ты, Матвей, сс… непрактичный.

– Уж прости.

Лихо меж тем пробежалась мимо сваленных тел, словно участвуя в какой-то непонятной игре.

– Смотри, а каждого камнем придавил.

Действительно, каждый несчастный охотник за сокровищами был упокоен по всем хистовым правилам. Интересно, это уже сам Градислав понял или артефакт подсказал? В любом случае, решение верное. Поднявшаяся нежить в лабиринте артефакту, по-видимому, была не нужна.

Свои предположения я высказал Юнии. И она с ними неожиданно согласилась. Что интересно, непродолжительный разговор слегка расслабил меня (насколько это вообще было возможно в текущих реалиях). Видимо, порой действительно необходимо почувствовать, что ты не один.

– Ну ты чего застыл, сс…? – прервала мои мысли Лихо. – Ждешь, пока тебя начнут называть Выборгский Некрофил?

– Если ты шутишь, то это должно быть смешно, – нахмурился я.

– Так мне, сс… смешно.

– Угу, правильной дорогой идешь. Скоро будешь по субботним вечерам на телеканале «Россия» веселые номера из жизни показывать.

Юния юмор не выкупила, потому ничего не ответила. Видимо, на этом и строилась история наших гармоничных отношений. Одна сторона не понимала, о чем говорит другая.

Мы пошли дальше, благо следующий зал, чуть поменьше этого, оказался пустым, а за ним и вовсе начался очередной коридор. Самоцвет теперь не просто подергивался, а буквально рвался из рук, пытаясь своими гранями порезать мои пальцы. Это при том, что я как мог снизил закачку хиста. Немного подумав, я вообще прекратил «подачу» промысла. Как оказалось, не зря.

То, что мы почти достигли цели, стало ясно по дорожке яркого света, которая ложилась на кирпичный пол коридора из-за очередного поворота. Лихо недоуменно остановилась, обернувшись на меня.

– Слишком ярко, – объяснил я. – Надо, чтобы глаза хоть чуть-чуть привыкли.

– Сс… люди, – немного высокомерно ответила нечисть.

Но все же терпеливо подождала, пока я не привык к свету. А затем мы пошли дальше. Признаться, без определенного волнения. Потому что входить туда, где что-то охранял застывший во времени волот, было немного страшно.

Первое, что я хотел сделать, оказавшись на пороге самого громадного из всех залов, это выругаться. Матом, само собой. А как еще прикажете русскому человеку искренне восхититься?

Огромные своды помещения уходили вверх и терялись в темноте, освещаемые громадной люстрой, с направленными вниз свечами. Тем противоречие знакомым законам физики никак не мешало гореть. Само средоточие лабиринта представилось внушительным муравейником, куда вело множество «тропок»-коридоров. Самое офигенное из пространственной магии, что я видел.

Здесь было много чего: несколько старых, покрытых пылью столов с мензурками и ретортами, с десяток внушительных книжных шкафов, мягкие кресла под старинными свечными торшерами, запертые сундуки. Однако все мое внимание оказалось приковано к величавой статуе в виде здоровенного мифического создания – с телом и задними лапами льва, а головой, крыльями и когтями – орла.

– Грифон, – завороженно сказал я.

– Догадливый, сс… – протянула Лихо.

Именно от этого каменного изваяния и веяло силой. Скажу больше, складывалось ощущение, что этот грифон вполне себе живой. И будто только и ждет часа, чтобы пробудиться.

Я неторопливо обошел статую, которая по высоте превышала мой рост. И отметил одну особенность. Левый каменный глаз существа был на месте, а вот правый отсутствовал – глазница зияла пустотой. И что-то мне подсказывало, что у меня имелось то, что можно было поместить в эту нишу.

Выданный волотом самоцвет не просто подошел. Стоило мне поднести его к пустой глазнице, тот выскочил из рук, плотно встав на свое законное место.

Дрогнул пол, будто бы даже качнулись в темноте своды. А у меня внутри все оборвалось. Неужели сейчас все начнет рушиться и мне опять придется уносить ноги?

Но нет, обошлось. Более того, даже грифон не ожил. Разве что отъехал в сторону, обнажая уходящие вниз крутые ступени.

– Дай я вперед сс… пойду, – отодвинула меня Юния.

– Это что-то из нового феминизма? Или ты пытаешься сделать из меня джентльмена?

– Просто зная тебя, ты сс… опять попытаешься умереть.

Я даже не нашелся, что сказать. Было в словах Юнии некоторое зерно правды. Она двинулась первой, но, к моему облегчению, скоро подала голос:

– Давай сс… сюда.

Я спустился так проворно, что даже потрогал копчиком последние ступени лестницы. Довольно тщательно, надо сказать. Аж слезы на глазах выступили.

– Знаешь, мне кажется, что твои неурядицы не сс… всегда можно списать на неудачу. Ты сс… скорее растяпа. Или, как говорит твой бес, – рукожо…

– Да понял я, понял, – перебил я ее. – Что за характер? Вместо того, чтобы пожалеть или хотя бы дипломатично промолчать, ты еще и соль на рану сыпешь?

– Я разве что-то сс… сыпала на твою задницу?

– Ой, все, – предъявил я главный аргумент, после которого заканчивался любой разговор.

К тому же, в небольшом подвальчике, ярко освещенным одним источником света, было кое-что интересное. Что затмевало любые препирательства.

Начнем с того, что здесь находился Осколок. Только дело в том, что он в то же время являлся частью небольшого сложного механизма, установленного на каменном постаменте. По всей видимости, это и был тот самый артефакт. Хотя больше всего он напоминал какой-то прибор, который могли бы использовать последователи культа Адептус Механикус. Даже рубежный мир засрали своей Вахой, благослови вас всех Император.

Что, кстати, было логично. Нет, не Ваха, а Осколок. Только он мог так долго питать столь сложное устройство. По сути, это было нечто вроде карманного ядерного реактора. Неудивительно, что от воздействия Осколка организм даже такого сильного существа, как рубежник, разрушается.

Еще перед артефактом лежала раскрытая толстенная книга. Я смахнул пыль со страниц и прочитал: «Въ случаѣ надобности расширить зону, подвергаемой воздѣйствиемъ образца №4, слѣдуетъ перевести роликъ №17 въ положеніе не превышающее значеніе 3, а то и вовсе уменьшить…».

– Что сс… там? – поинтересовалась Юния.

– Руководство по эксплуатации артефакта. Ну, или образца под номером четыре, как называет его Аптекарь. Надо сказать, что парень был предусмотрительный.

– Душнила, – заключила Лихо. – А сс… что? Так Алена твоя говорит.

– Ты бы брала от людей самое лучшее, что они могут дать, а не все подряд.

Я вернулся к изучению постамента. Потому что оказалось, что это было еще не все интересное, что здесь можно обнаружить. С противоположной стороны, на здоровенном металлическом блюдце, прямо под Осколком, лежало внушительное яйцо. По размерам не меньше страусиного. Хотя последних я в жизни и не встречал.

Что еще любопытнее, оно оказалось покрыто диковинной золотой вязью, словно какой-то художник долго и со вкусом его расписывал. Я бережно взял яйцо, чувствуя, как Осколок провожает свое «дитя» расходящимися нитями энергии, а потом осторожно положил его на Слово. Заклинание, кстати, вполне себе неплохо работало внутри лабиринта.

Лихо смотрела на меня с явным неодобрением. Но я выдал ей веский аргумент.

– В договоре я пообещал передать Великому Князю Осколок, остальные артефакты, кроме этого, – ткнул я на странный механизм, – и драгоценности. Про яйца разговора не было.