Текст книги "Просто работа (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Фокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Адвокатесса, естественно, так же об этом знала и тут же попыталась найти слабые места. Но и Смирнов, как говорится «не пальцем был делан», и тут же прекратил это прощупывание на корню.

Единственное, что порадовало адвокатессу и позволило ей значительно увеличить сумму своего гонорара – Смирнов не стал отправлять задержанного под стажу. Во– первых, он сам очень не любил работать по делу, когда злодей содержался в СИЗО. Слишком уж много добавлялось ненужных проблем. А во– вторых, действительно, в этом не имелось необходимости. Военнослужащий, женат, трое детей. На вид явно не тянет на конченного злодея. Куда он денется!

Тем не менее, Александр не стал выходить за рамки профессиональной этики и подыграл адвокатессе, немного поломавшись для вида при избрании вида меры пресечения. Такое поведение не являлось чем– то особым. Адвокаты, и это не секрет, не получают постоянного дохода и довольствуются тем, что смогут «вытрусить» из клиента. А вопрос стражи, естественно, очень важен для подзащитного, и он готов оплачивать работу в этом направлении всегда очень щедро. Со своей стороны, адекватный защитник принимал на себя обязательства «не гадить по пустякам», ведь наш, с позволения сказать, закон, давал ему такие возможности практически в неограниченном количестве. Вот только, в отношении Гулькиной, такое поведение представлялось очень призрачным. Но и тут Смирнов решил, что пусть это останется на ее совести. Он же, поступил, как и требовалось.

Через два месяца расследование уголовного дела закончилось, и он направил его прокурору. В ходе следствия Гулькина проявила все свои зловредные качества но, как и всегда, на ход следствия такое никак не отразилось. Чего не скажешь о ее гонораре. В крайнем случае, Грибов не сводил с нее восторженного взгляда, и не смел и рта раскрыть без разрешения  адвоката.

Суд признал   Грибова виновным в покушении на грабеж и отправил того в колонию на три года. Честно говоря, для покушения, это представлялось уж слишком большим сроком но, тут необходимо отметить «отменную» работу защитника, умудрившейся так нагадить всем вокруг, в том числе и вывести из себя судью, что результат оказался именно таким. Испуганный Грибов даже не понял, что за его же деньги, адвокатесса не только сделала срок наказания реальным, но и, как минимум, увеличила его на год.

Спустя два месяца Смирнов возвратился из командировки и с удивлением увидел в кабинете прокурора Грибова. Шеф указал на стул рядом и Александр с удивлением узнал, что вышестоящий суд по жалобе адвоката отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение. Он знал, что при рассмотрении дела в суде, вылезли несколько незначительных процессуальных нарушений, но они действительно являлись слишком незначительными, о чем судья и указал в приговоре.

Теперь все обернулось очень плохо. Отмена приговора всегда влечет за собой существенные неприятности и судье, и прокурору и, самое большее, следователю. Естественно, такое не относилось к приятным новостям.

О чем прокурор разговаривал с Грибовым он так и не понял, так как почти сразу конвойный вывел того из кабинета.

– Ну, что, Саша . . . ?

Переход шефа на обращение по имени ничего хорошее не сулил.

– . . . Какой вид казни выберешь? Видишь, как я к тебе хорошо отношусь. Интересуюсь!

  Дальше разговор проходил в таком формате, что в литературном произведении отразить его подробное описание просто недопустимо. В общих чертах, Смирнов был явно очень не прав, и до нового заседания суда ему предстояло предоставить поддерживающему государственное обвинение свое видение мер по выходу из этой ситуации.

Взбодренный разговором с начальником, Александр получил в канцелярии надзорное производство по этому делу и углубился в изучение содержимого.

Главная процессуальная ошибка заключалась в нарушении при оформлении заключения эксперта, изучавшего содержимое флакона с эфиром, использованным Грибов при нападении.  Экспертиза проводилась очень долго, и заключение поступило в прокуратуру за два дня до окончания двухмесячного срока следствия. Естественно, ни при каких обстоятельствах, прокурор бы не разрешил продлевать срок следствия и поэтому, Смирнов вызвал обвиняемого с защитником  для ознакомления с ним немедленно. И кто мог знать, что заслуженный эксперт допустит опечатку! Он сам только бегло просмотрел ответ на вопрос и тут же дал заключение для ознакомления. Тогда адвокат и обвиняемый ничего не сказали но, попросили сделать копию, что бы потом внимательно его прочитать. Так как они тут же начинали знакомиться с материалами дела, он согласился. Опечатку Смирнов нашел позже. На совещании прокурор, конечно, высказал по этому поводу свое неудовольствие, но все присутствующие единодушно решили, что на результат рассмотрения дела в суде она никак не отразится. Тем более, если вызвать в суд эксперта.

В суде адвокатесса, естественно, попыталась изобразить это как фатальное нарушение, но такое ей не удалось. А вот в вышестоящем суде на это посмотрели иначе.

Тем не менее, Смирнов не видел тут трагедии. Пусть суд назначит новую экспертизу. И все! Чего тут сцены «ревности» устраивать!

Он взял корпию злополучного заключения и еще раз перечитал его. Ну, написал эксперт «зефир» вместо «эфир». Тоже мне! И ведь только в одном месте исследовательской части. По тексту все написано так, что по смыслу никак нельзя прийти к другому выводу. И именно этот вывод указывается в ответе на поставленный эксперту вопрос. Хотя, если ты нормальный человек, а не дрожащий над своей жопой судья «верхнего» суда.

Вдруг  в голове  у Смирнова промелькнула искорка. Маленькая и пока еще совсем непонятная. Тем не менее, он лихорадочно стал отыскивать ее в биллионах клеток мозга.

– Эфир, эфир! Что эфир? Ну, эфир как эфир. И эксперт об этом однозначно сказал! Как спросили, так и ответил. Что это? Это– эфир (серный эфир) – тривиальное название диэтилового (в медицине и технике) . . .

Стоп! В технике! Правильно! А где злодей может достать эфир. В медучреждении? Наверное, трудно. У нас авиационный гарнизон. А  . . .?

Смирнов схватил трубку телефона и набрал номер знакомого техника.

– Славик привет! В самолете есть эфир?

– В каком смысле?

– Да в самом прямом. Где в нашем военном гарнизоне можно достать эфир, например, для наркоза.

– В госпитале.

– Еще.

– Ну, в чистом виде он у нас не применяется. Тем, более, подходящий для наркоза. Стоп! Есть. Как топливо для двигателя. Да, именно, есть двигатели, работающие на эфире. Только, я сомневаюсь, что его можно использовать для наркоза. Ведь туда добавляются различные добавки, а это  . . .

– Я тебя понял Славик. Ты можешь достать немного такого эфира. Грамм сто. Сразу говорю, криминала здесь нет. Хочешь, запрос прокурора сооружу. Мне для расследования дела необходимо.

– Ну, если для дела . . . так, без проблем. И никаких бумаг не надо для такого количества. Сейчас пузырек поищу . . .

– Слава! Я уже в пути. Ничего искать не требуется.

Александр бросил рубку и уже через час заходил в кабинет эксперта с пузырьком в руке.

– Привет Михалыч! Слышал, нам приговор по Грибову отменили.

– Звонил мне твой шеф. Удивлюсь, как это ты еще не в травматологии отдыхаешь. Или успел сбежать? Зря! Найдет, и разговор уже пойдет о морге. В крайнем случае, мне так показалось.

– Ничего. Пока везет. Вот, смотри. Эфир, или, как ты его любишь называть «зефир» . . .

– Хватит подкалывать. Сам виноват. Читать надо внимательно, прежде чем адвокату совать.

  – Ладно. Проехали. Произошло и ничего с этим не сделаешь. У меня сейчас другое предложение. Давай лучше посмотрим, что тут я принес.

Эксперт открыл флакон и понюхал.

– Я тебе итак скажу– эфир как эфир.

– А какой именно эфир?

– Не понял. Что значит «какой»?

– Вот именно, Михалыч. Я знаю – как вопрос поставишь, так ты и ответишь. В прошлый раз я спросил просто– что это за вещество? Ты и ответил – эфир, как ты там написал?

– Серный эфир . . .

– Знаю, знаю. Так вот,  я не спросил тебя еще одну малость– а как этот эфир может влиять на человека. Сразу объясню– медицинский используется для наркоза и тут вопросов не возникает, кроме дозировки. А если, не медицинский? Там же могут быть вещества явно опасные для жизни. Ведь так?

Семен Михайлович задумчиво вертел пузырек в руке.

– Ну, тут, конечно, требуется более углубленное исследование. Да и один я вряд ли отвечу на этот вопрос однозначно. Тут коллег из судмедэкспертизы привлекать необходимо. Я, как химик, состав могу определить. А вот как эти вещества воздействуют. Думаю, даже токсиколог не помещает. Короче, тут без комиссионной  не обойтись.

– Сколько тебе требуется, что бы разложить это на составные?

– Ну. . .  Кстати. А как все это будет выглядеть? Что то я не пойму. Ты сейчас лицо официальное или как?

– Или как. Слушай, Михалыч, тут все виноваты. И я не оправдываюсь. Виноват. Но, думать сейчас об этом уже бесполезно. Скоро второй суд. И вот тут мы просто обязаны отыграться. Суд назначит экспертизу официально. Не волнуйся. Флакон сохранился и его содержимое тоже. А сейчас я хочу выяснить, а стоит ли вообще затеваться с этим. Вдруг, туфта. Тогда будем искать другой выход. Предлагаю сейчас тебе неофициально исследовать, что тут за состав. Потом я сам проеду по другим экспертам.

– Ну, если так, то, согласен. Только говорю, два дня не меньше.

– Согласен. Сегодняшний день считаем?

– Конечно, нет.

Смирнов, сгорая от нетерпения, взял лист бумаги. Конечно, без пояснения Михалыча он бы ничего не понял. Эксперт немого поизмывался над ним но, потом довольно доходчиво объяснил, что в этом эфире имеются примеси и, как минимум, три из них, могут представлять реальную опасность для здоровья.

    Радостный Смирнов отправился к другим экспертам, указанным Михалычем. К концу рабочего дня он уже знакомил прокурора со своими наработками.

– А ты уверен, что Грибов использовал именно технический эфир? Мы ведь сейчас не можем официально исследовать вещественное доказательство.

– Почти. Знаю, что в нашем деле этого мало. Но, что мы теряем? Если медицинский– приговор будет таким же. А если технический– тут угроза жизни, а значит «чистой воды» разбой. А это -другой срок. Больше. Пусть потом Грибов адвокатессе спасибо скажет за такую «защиту» его интересов.

Прокурор усмехнулся.

– А ты злой Александр Николаевич. Ох, злой! Не боишься встречи с архангелом Гавриилом? Вдруг он решит, что ты отъявленный злодей явно недостойный места в Рае?

– А я итак не очень радужно отношусь к такой встрече. С нашей профессией пройти во врата Рая изначально невозможно. Как там говориться– не суди и не судим будешь. А мы именно этим целыми днями и ночами занимаемся.

– Так, суд судит.

– А что он насудит без прокуроров и следователей? Как мы им подадим, так и будут судить. Например, сейчас.  Грабеж– осудят за грабеж. Докажем разбой– извините и получите!

Новое рассмотрение дела Грибова прошло без неожиданностей. Суд назначил дополнительную экспертизу, в которой указал предложенные Смирновым вопросы.

Несмотря на свой гадкий характер, Гулькина являлась умной женщиной и сразу поняла «куда подул ветер». Чего не скажешь о Грибове, удивленно взиравшего на происходящее, но явно не понимающего, что же именно происходит.

Эксперты при проведении исследования установили, что Грибов использовал технический эфир с примесями, опасными для жизни и здоровья потерпевшей.

После оглашения приговора, признавшего Грибова виновным в покушении на разбой и, соответственно, увеличившего срок наказания на полтора года, тот обескуражено опустился на скамью и долго не мог произнести ни слова.

Гулькина кошкой выскользнула из зала суда, даже не  удосужившись сказать своему клиенту хоть слово ободрения.

Смирнов встал со своего места и направился на выход. Грибов непонимающим взглядом осматривал зал, все еще не веря, что все так плохо для него закончилось. Когда следователь поравнялся с клеткой, Грибов хриплым голосом обратился к нему.

– Александр Николаевич! Я ничего не понял. Что произошло?

– Вас осудили за совершение более тяжкого преступления и фактически увеличили срок заключения на полтора года. Если эфир мог причинить вред здоровью потерпевшей– это уже более тяжкое преступление в виде разбоя.

 Скажу честно, Вы со своим адвокатом всех очень удивили. Возбуждая это дело, я предполагал, что Вы получите полтора– два года, условно. И, наверное, так бы и было с нормальным адвокатом, даже если бы он оказался немым. Покивали бы в суде оба головами, и все. А Вы умудрились раздуть такой ажиотаж!  А после отмены приговора мы просто обязаны были найти достойный ответ. И, нашли. Признаюсь честно, расследуя это дело, я сам оказался в плену стереотипов и даже не подумал о возможной угрозе жизни потерпевшей. Вы сами дали мне шанс исправить эту ошибку. Если не секрет, можете не отвечать, а сколько Вы «отстегнули» этой, с позволения сказать, адвокатессе?

– Сто пятьдесят тысяч.

– Где ж Вы столько денег раздобыли? В ходе следствия «плакали мне в жилетку», что на преступление толкнула нищета.

– Родители дом продали.

– Не хочу расстраивать но, при защите адвокатом за счет государства, это бы обошлось Вам меньше чем в одну тысячу рублей. Эти деньги взыскали бы с Вас по приговору суда по исполнительному листу, вычитывая из денежного содержания. И это, как я сказал, при почти стопроцентной вероятности условного наказания. Извините, но правда иногда бывает очень горькой.

Смирнов в отвратительном настроении вышел из зала суда. В кабинете его ждали полтора десятка материалов, или, людских судеб, если можно так выразиться. Хотя, наверное, можно.

Глава 4.

Человеку свойственно ошибаться.

Следователь военной прокуратуры Смирнов Александр Николаевич удобно устроился  в кабинете главного врача Красноярской железнодорожной больницы и ожидал когда придет Маша Никонова, которую ему предстояло допросить.

Он уже неделю находился в Чите в командировке, и вчера вечером прокурор Армии  приказал ему допросить эту девочку, доставленную из поселка Угольный с открытой черепно-мозговой травмой и следами изнасилования. По документам ей только исполнилось 14 лет и обстоятельства произошедшего пока оставались неизвестными. Патруль обнаружил девочку в прилегающей к поселку лесополосе без сознания и тут же солдаты доставили ее в госпиталь. Эта случайность и спасла ей жизнь. Еще полчаса и смерть оказалась бы неизбежной. Десять дней девочка находилась без сознания и еще неделю врачи категорически запрещали с ней общаться.

Отправляя его в больницу, прокурор особо подчеркнул, что они специально распространили в городке информацию, что девочка впала в кому и, вероятнее всего, выйти из нее уже не сможет.

Что то нехорошее творится в  Угольном. Месяц назад в квартире обнаружили трупы молодой женщины и двух детей– мальчика трех лет и девочки четырех. У всех перерезано горло. Если со смертью женщины все было относительно понятно. К сожалению, люди иногда ссорятся и убивают друг друга то, почему зарезали детей, никаких более– менее разумных версий не имелось.

Трупы детей находились на верхнем этаже двух ярусной кровати, причем, нижний ярус оказался свободным. Умерли они мгновенно и, вероятнее всего, во сне. Кому и зачем понадобилось их убивать?

В комнате, где находился труп женщины, стоял журнальный стол с остатками закуски и двумя рюмками. Под кроватью нашли пустую бутылку водки. Медицинский эксперт сразу сказал, что перед смертью женщина занималась сексом. Смерть жертвы наступила около полуночи.

Одна соседка рассказала, что вечером накануне убийства видела  в подъезде бывшего мужа убитой– Митрофанова Олега.

Его тут же задержали. Сверка отпечатков пальцев на рюмке показала, что именно он употреблял с бывшей женой спиртное. Другой анализ подтвердил, что он же занимался с жертвой сексом.

Сам Митрофанов не отрицал, что приходил в гостях, употреблял с бывшей женой спиртное и занимался с ней сексом. А потом он, якобы, ушел. Никого не убивал и больше в квартиру не заходил.

При всей очевидности фактов, никто из прокурорских работников так и не смог найти логического объяснения произошедшему.

Поругаться с бывшей женой, выпивать с ней и даже заниматься сексом с последующим убийством, например, из чувства мести, еще укладывалось  в рамки сознания. А что делать с зарезанными детьми. Зачем отцу их убивать? Тем более, что, со слов Митрофанова, дети к его приходу в двадцать два часа уже спали. Очень странное и непонятное дело.

Тем не менее, Митрофанова задержали, и до настоящего времени он являлся единственным подозреваемым.

Теперь вот эта девочка.

В кабинет  осторожно вошла хрупкая девчушка. Нынешняя акселерация подразумевает, что девочки в четырнадцать лет выглядят гораздо старше своих лет. И, честно говоря, Смирнов ожидал увидеть именно такую. Все– таки, изнасилование!

Сейчас, когда на стул уселся настоящий ребенок на вид не старше 10 лет, он откровенно растерялся.

Из под повязки на него глядели наивные детские глаза. Ей еще в куклы играть! Ничего не понятно!

Смирнов осторожно уточнил у девочки имя и фамилию. Все правильно. Ошибки нет. Главный врач больницы примостился на диване.

Александр представился, заполнил страницу с анкетными данными и осторожно начал разговор. Во время предшествующей допросу беседы, врач поставил ему несколько очень жестких ограничений и теперь внимательно наблюдал за происходящим, готовый в любой момент вмешаться и прервать допрос, если девочке станет плохо. Да и сам Смирнов, уже неоднократно допрашивавший жертв сексуального насилия, очень тщательно и осторожно формулировал вопросы, опасаясь спровоцировать негативные последствия от столь страшных  воспоминаний.

К его огромному изумлению, девочка отвечала на вопросы очень спокойно. У Смирнова даже сложилось впечатление, что Маша, в силу своего развития, пока не поняла, что же с ней произошло. Вот уж истинно невинная душа!

Смирнов задал несколько отвлеченных от основной темы вопросов, что бы как то завязать разговор, но тут Маша сама сразу его огорошила вопросом.

– А что будет с дядей Димой? Это он ударил меня. Правда, я не знаю за что.

– А кто такой дядя Дима? Может, фамилию помнишь или где живет?

– Он живет в квартире на третьем этаже, а я на втором. Только, та квартира напротив.

Смирнов записывал показания и уже обдумывал, как побыстрее предать информацию в Угольный. Вдруг эта мерзость уже сбежала.

Звонить сейчас при девочке из кабинета он не решился, что– бы не сорвать допрос. И выходить из кабинета по этой же причине представлялось преждевременным. Ладно, сколько времени прошло– еще полчаса ничего не решают.

– Так, значит, у тебя квартира № 7 в доме 5 по улице генерала Неделина. А этот дядя Дима живет в квартире № 8. А как и чем он тебя ударил?

– Я не знаю. Я шла из бассейна, а он, подошел ссади. Я его только чуть– чуть видела. А потом больно, а дальше, не помню.

– А это точно был он? Может, тебе показалось.

– Неа. Я не ошибаюсь. Это точно он. Он был в точно такой же куртке, как и в тот вечер, когда тетю убили, и ее детишек. Он часто к ней ходил в гости. А где вообще живет, я не знаю.

– Вечером? А ты что делала в подъезде в такое позднее время?

– Почему позднее. Я поужинала и пошла выносить мусор. Это где то около семи вечера. А он поднимался навстречу и шатался сильно. Наверное, пьяный был. А потом, я ночью вставала в туалет и когда плотнее задергивала штору опять его видела– он шел по улице в сторону магазина. Вот только время я не могу сказать. Спать я легла около десяти часов.

Когда девочка произносила последние фразы, ее голос дрогнул, и она сильно побледнела. Врач моментально вскочил и повел девочку назад в палату. Смирнов так и не понял, что послужило причиной столь быстрого ухудшения ее состояния, но мешать врачу не стал.

Сейчас он даже не собирался оформлять протокол до конца. Это он всегда успеет. А вот полученная информация требовала немедленных действий.

Если девочка не ошиблась, они не только задержат насильника, но и смогут попробовать выяснить более подробно обстоятельства другого страшного убийства.

Конечно, сам факт визита в квартиру Митрофановых этого дяди Димы, тем более ранним вечером, ничего не дает. А заявление сонной девочки о нем же поздно ночью, вообще может оказаться фрагментом сна. И, тем не менее, внутренний голос вовсю вопил о необходимости самой тщательной проверке полученных сведений.

Александр набрал номер прокурора и коротко рассказал о содержании допроса. Прокурор долго не раздумывал.

– Александр Николаевич. Не будем играть в испорченный телефон. Слишком большие ставки. Вы допрашивали, Вам и отправляться в Угольный. Свою машину высылаю. Через полтора-два часа будете на месте. За это время наши осторожно выяснят, кто такой этот дядя Дима. Все. Отработаете, доложите мне, не взирая на время.

В поселок Угольный Смирнов приехал около семи часов вечера. Его встретил следователь Калинин, сообщивший что тот, кто им нужен– Самохвалов Владимир Васильевич, сержант-контрактник второго полка. Возраст – 25 лет. Адрес установлен. Два милиционера отправились с ними по указанному адресу.

Дверь открыл замусоленного вида худосочный парень среднего роста. Пустой взгляд немного оживился, когда он наконец понял, кто именно пожаловал к нему в гости.

 – А, Вы. Давно жду. Проходите. Бежать не буду. Дома я один.

Парень нетвердой походкой направился на кухню, но один из милиционеров удержал его за плечо и прошел первым. Когда парень опустился на стул, на столе и в пределах досягаемости уже не имелось ничего острого и колющего. Владимир тупо уставился на стол.

– Не, мы так не договаривались. Мне, что, теперь, пальцами в банке с тушенкой ковыряться.

Милиционер равнодушно повел плечами, открыл ящик стола и выудил оттуда ложку.

– Пойдет?

– Угу.

Парень плеснул водки в рюмку и профессионально ее опустошил. Смирнов знаком показал коллегам не препятствовать процессу.

– Вот теперь, я Вас уважаю. Понимаете душу страждущего. Когда теперь испить то получится. А сколько за четыре трупа нонче дают?

Не только у Смирнова возникло страстное желание немедленно размазать по стене этого поддонка но, пока им удавалось держать себя в руках.

– Ты имеешь в виду Машу?

– А че, померла все– таки? Хотя, странно, что сразу не умерла. Я ее так сильно приложил. Правду говорят– бабы живучи как кошки.

– Может, я тебя разочарую, но Маша не померла, и жить будет еще долго и, надеюсь, счастливо.

– Тогда за трех.

– Ты имеешь в виду Митрофанову?

– Ее. Да и ребят еёйных. Думал сначала не трогать их. Спали. Но потом, все– таки, решил убрать свидетелей. Они ведь могли сказать, что я там был.

Смирнов видел, как стоящий рядом милиционер судорожно начал поглаживать кобуру с пистолетом и решил, что пора заканчивать этот спектакль.

Дав Самохвалову одеться и собрать кое– какие вещи, они застегнули на его руках наручники и отправились в отдел.

Через час туда привезли дежурного адвоката и начали допрос.

 Самохвалов вел себя абсолютно спокойно и довольно внятно рассказывал о своих злодеяниях.

С Викой Самохваловой он познакомился около полугода назад, когда она только-только разошлась с мужем. Встречались не часто. Так, от случая к случаю, Обычно тогда, когда другие его пассии отказывались встречаться. Вика же, всегда была готова к сексу.

В этот день он хорошо выпил и оправился к ней домой. Так как пришел рано, дети еще не спали. Вика уложила его на нижний ярус кровати в детской, и он уснул.

Когда проснулся, сквозь щель в приоткрытой двери пробивался слабый свет и доносились приглушенные голоса. Он тихо встал и заглянул во вторую комнату. На диване сидела Вика и ее бывший муж. Судя по закуске и бутылке водки на журнальном столике, супруги решили помириться. В крайнем случае, Вика вела себя очень раскованно и откровенно намекала на секс. Муж Вики был крупнее и сильнее, и поэтому, он не решился выдать свое присутствие. Дети к этому времени уже спали на втором ярусе.

Он присел на кровати. Вскоре, из соседней комнату донеслись звуки, явно свидетельствующие о том, что супруги занялись сексом. Он сел так, что бы иметь возможность наблюдать за происходящим. Прямо кино! Это продолжалось довольно долго.

Наконец они закончили. Мужчина изъявил желание остаться на ночь но, Вика, вдруг решительно отказалась, мотивируя это тем, что еще раз хочет все обдумать в спокойной обстановке. На самом деле, она явно не желала, что бы бывший муж увидел любовника.

Он еле дождался, когда мужчина выйдет из квартиры и  тут же потребовал от Вики эротического продолжения но, она категорически отказалась, мотивируя усталостью.

   Тут у него и «сорвало крышу». Он попытался взять Вику силой, но женщина вдруг проявила отменное упорство и даже схватила со стола нож. Не стоило ей так делать! Он выхватил нож из ее руки и перерезал горло. Все получилось так быстро и неожиданно, что он не сразу понял, что сотворил. Тут его накрыл страх, и он бросился бежать. На выходе из подъезда вдруг вспомнил о детях Вики. Они ведь могли рассказать о нем. Они– свидетели преступления. Вернулся в квартиру и этим же ножом перерезал горло детям. Сначала мальчику, а потом и девочке. Как ни странно, теперь он успокоился и смог рассуждать спокойно. Он поправил постельное белье на первом ярусе, забрал с собой нож и отправился домой. Уже ложась спать, он вдруг вспомнил о девочке-соседке, встреченной на лестнице, когда он поднимался к квартире. Решив, что ее он тоже убьет, и заснул нормально.

Он долго следил за девочкой и дождался удобного случая. Наконец такой момент настал– девочка возвращалась вечером домой после тренировки в бассейне. Он ударил ее кирпичом по голове и оттащил в лесополосу. Там он решил, что негоже пропадать такому «добру» и занялся  ней сексом. Удовлетворившись, он еще несколько раз ударил ее камнем по голове, пока не увидел огромную лужу крови. От таких ударов девочка явно умерла.  Он был в этом уверен.

Позже узнал, что арестован бывший муж Вики и его обвиняют в убийстве. Это  окончательно успокоило. Он думал, что скоро все забудется но, через несколько дней ему все ЭТО приснилось. Очень четко и подробно. С тех пор, такие сны он видел каждую ночь. Попытался «лечится» спиртным, но не помогло. Каждую ночь он опять и опять проживал ТОТ вечер, и это его так вымотало, что к их приходу он уже решил пойти в милицию и все там рассказать но, его опередили.

Протокол допроса вел Калинин. Дело его и Смирнов не собирался в этом мешать. Но и лишить себя возможности узнать об этих трагических событий, так сказать «из первых уст», не собирался. Увидев, что допрос подходит к своему логическому завершению, он встал и вышел на улицу покурить.

Через пару минут следом вышла и адвокат – Мария Николаевна. Они уже были знакомы по работе. Эту пожилую женщину в отделе уважали. Отменный профессионал и очень порядочный человек. Сложное сочетание для современного адвоката. Как ни странно, при таких противоречивых качествах, клиентов у нее всегда было предостаточно. Наверное, каждый здравомыслящий человек предпочтет, что бы тебя за твои деньги защищали, а не «динамили» или добавляли срок. Мария Николаевна никогда «не гадила по мелочам» но, очень жестко поступала в случае обнаружения существенных «косяков», которые молодые следователи ей «любезно» предоставляли в избытке. Что поделаешь, такова реальность жизни. Молодые и обличенные властью, порой слишком самоуверенны. В прошлый раз Смирнов принимал участие в спасении ситуации, когда один из молодых следователей так «накосячил» в деле, что реально грозил оправдательный приговор. Конечно, если бы они допустили дело до рассмотрения в суде в таком виде. Нарушения, допущенные следователем, конечно, можно было исправить но, такое требовало продления срока следствия со всеми вытекающими последствиями в виде привлечения к дисциплинарной ответственности большей части работников прокуратуры. И это, при том, что результат абсолютно не стоил таких жертв. По нынешнему демократично-гуманному законодательству жулику грозил только условный срок.

К счастью, они смогли найти другой выход. Следствие со своей стороны отнеслось к пяти из семи эпизодам деятельности жулика несколько мягче, чем в начале. Проворовавшемуся офицеру позволили возместить причиненный ущерб, что позволило на вполне законных основаниях эти эпизоды рассматривать не как преступные, а как дисциплинарные проступки. Со своей стороны, адвокат смогла убедить жулика признать два оставшихся эпизода  в полном объеме и так же полностью возместить причиненный ущерб. В свете такого решения вопроса, уголовное дело закончили в двухмесячный срок. Жулик получил один год условно. То есть, все остались при своих интересах.

Следователь лишился всех премий и с этого времени стал относиться к своей работе более профессионально, что позволило ему в течение следующего года, все-таки опять собрать достаточно доказательств совершения хищений этим же жуликом. В этот раз преступнику вывернуться не удалось, и он отправился на три года в места, как говориться, не столь отдаленные.

– Саша, угости даму сигареткой. Что-то я аж сумку забыла в кабинете. Давненько такого не слышала. Бр. . . И, это, мне защищать!

– Так, судьба, Мария Николаевна. Вы в графике «государственных» сегодня. И этот случай как раз из категории «бесплатных». Искренне сомневаюсь, что он будет заключать с Вами соглашение.

– Да не в деньгах дело. Сам понимаешь. Думаю, пора на отдых. Считала, что если уйду на пенсию– сойду с ума от безделья. А сейчас уверена, что уж лучше сойти от безделья на даче, чем у Вас в кабинете от ТАКОГО.

– Могу сказать, что сочувствую . . .

– Ладно. Ты еще молодой и шутить есть желание. Мне сложнее. Я ведь уже больше сорока лет тружусь. И знаешь, что-то за последние годы клиент мой все больше и больше на черта становится похож. Конечно, и раньше убивали, насиловали, воровали. Все было. И не так редко, как любят сейчас говорить в «ящике» про ТЕ времена. Тут они явно скромничают. Вот только при всех мерзостях преступлений, они были, как бы  . . .  человечнее, что ли. Во, блин, сформулировала! Поссорились – подрались. Поймал жену с любовником– топор или ружье, а там и два трупа. Конечно, зло, но их действия хоть поддаются логике.

А два месяца назад. Капитан «спалил» жену но, ничего делать не стал. Выследил любовника, отвез к заброшенной ракетной шахте, изнасиловал и убил. Потом отвез туда же жену, изнасиловал и убил, а нож, которым убил, подбросил своему начальнику в гараж. Вот как все продумал. Хорошо следователь попался нормальный, во всем смог разобраться.

А этот хмырь! Надо же додуматься – два малолетних спящих ребенка записал в свидетели, а потом еще и надругался над еще одной девочкой и хотел ее убить. Надеюсь, его признают вменяемым.