Текст книги "Иосиф Трумпельдор. Гехолуц. Новый путь: Биография. Воспоминания. Статьи"

Автор книги: Дмитрий Лосев

Соавторы: Ирина Легкодух
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Анкета отделов «Гехолуц»

Фамилия, имя, отчество?

Сколько лет?

Состояние здоровья (здоров ли, силен ли, гож ли для всякого рода физической работы)?

Образовательный ценз (какую школу кончил или в каком размере получил домашнее образование)?

Отношение к воинской повинности (отбывал ли и сколько, был ли на войне, не был ли ранен и тому подобное)?

Место рождения и место продолжительного жительства: а) сколько времени и где проживал? б) не приходилось ли проживать в местностях, схожих по климату с Палестиной?

Является ли место настоящего пребывания местом постоянного жительства (то есть, не беженец ли здесь и тому подобное)?

Семейное положение (женат ли, нет ли детей, кого должен содержать)?

Род занятий (чем занимался и занимается, какие профессии и насколько знает)?

Знаком ли с земледелием и насколько (сколько и когда работал на земле, на какой работе)?

Был ли в Палестине (когда, сколько времени, как чувствовал себя там, чем занимался и почему оставил ее)?

Чем думает заняться в Палестине (земледелием, ремеслом и тому подобное)?

Думает ли поселиться в Палестине на время или на всю жизнь? Когда думает ехать в Палестину: а) при первой возможности, б)

по окончании учебного заведения и тому подобное?

Имеет ли в Палестине близких людей (родственников, товарищей)? Знаком ли с условиями палестинской жизни (из книг ли, из рас

сказов и тому подобное, и насколько хорошо)?

Какие средства имеет теперь и сколько думает иметь (приблизительно, минимум) к моменту поездки?

Оставит ли в России имущество или доходные дела (какие)? Предполагает поселиться в Палестине один или с группой (если с

группой, то с какой)?

Какими языками владеет и насколько (говорит, читает, пишет)? Владеет ли еврейским языком и насколько (пишет, читает, гово

рит)?

К какой партии или организации, общей или еврейской, принадлежит(ал), или сочувствует (овал) (как долго и активно)?

Как мыслит "Гехолуц": а) как самостоятельную организацию, или как фракцию, входящую в сионистскую организацию, и тому подобное, б) как общепрофессиональную организацию людей, решивших переселиться в Палестину для труда, в) как организацию, отбывающих временную повинность, или иначе?

Сколько времени в организации "Гехолуц" и что делает в ней? Что делает для подготовки себя к палестинской жизни? Добавочные сведения.

Новый путь

Настоящая статья является предварительной к труду более обстоятельному, который вскоре появится.⁶6
  Вероятно, речь идет о манифесте «Гехолуц», его сущность и ближайшие задачи", изданном в 1918 г. при жизни И.Трумпельдора им самим, за шесть лет до публикации статьи «Новый путь», напечатанной посмертно в 1924 г. По другому предположению «Новый путь» – введение к большому теоретическому труду, который автор готовил и не успел завершить. См. стр. 158 наст. издания. – Сост.


[Закрыть] Многое в настоящей статье излагается схематически, а многое вовсе умалчивается, но главная мысль, надо полагать, и здесь выражена вполне ясно и обстоятельно.

Два течения, "практическое" и "политическое", давно уже борются в сионистском мире. Излишне излагать их, так как и без того они великолепно известны почти всякому; но не лишнее сказать несколько слов о важности и неотложности практической работы в Палестине. В настоящее время плотность населения Палестины не велика – всего 26 человек на квадратный километр, и может быть свободно увеличена в четыре или пять раз. В настоящее время никто серьезно не конкурирует с еврейским народом в деле заселения Палестины. Что будет даже в ближайшем будущем, неизвестно. Быть может, завтра другой народ устремит на нее свои алчные взоры и протянет к ней свою железную руку. Когда, фактически, лучшие позиции будут захвачены другими, никакая дипломатия не поможет еврейскому народу. Надо брать, пока можно брать.

Но с чего начинать? То, что евреи заселят города Палестины и сосредоточат в своих руках промышленность и торговлю, еще не значит, что еврейский народ устроится в стране. Если производительное сельское население будет иное, еврейскому народу, быть может, когда-нибудь вновь бросят старое обвинение в паразитизме. Важно не то, серьезно или не серьезно обвинение по существу, а то, что им смогут воспользоваться, и надо заранее принять против этого меры. Еще важнее то, что городское население более подвижно и менее устойчиво, чем сельское. Городских жителей легче победить, легче сбить с позиции, легче вытеснить. Когда еврейский народ своими собственными мозолистыми руками будет взрыхлять родную почву, никто не собьет его с этой позиции и никто не посмеет бросить ему обвинение в паразитизме. Важность земледельческой колонизации Палестины была учтена, и главное внимание с самого начала палестинского движения было обращено именно на нее; но сделано в этой области очень немного.

Настоящих земледельцев в Палестине можно разбить на две группы: на колонистов и рабочих. Многие колонисты пользовались и пользуются филантропической помощью Ротшильда,¹⁸ ЕКО¹⁹ и тому подобное. Кроме того, замечается и в высшей степени прискорбная и гибельная для дела колонизации тенденция еврейских колонистов к обращению в помещиков с наемным арабским трудом. Если эта тенденция укрепится, быть может, несколько тысяч евреев округлят свои капиталы, но делу завоевания евреями земледельческих позиций Палестины будет нанесен непоправимый вред. На эти позиции еврейскими руками будут возведены другие.

Еврейских же рабочих в Палестине очень немного. Шаткость и необеспеченность их положения слишком известны, чтобы еще нужно было распространяться о них. Полагать, что при таких условиях можно когда-нибудь перейти к широкой колонизации, слишком наивно, чтобы не сказать более: на это не хватит ни филантропических средств, ни желания и умения устраиваться. Где же выход? Какие новые формы должны прийти на смену филантропической колонизации? Единственной формой, могущей привлечь частную инициативу широких еврейских масс, является колонизация на кооперативных началах. Причем, под кооперацией подразумевается всякое сотрудничество нескольких лиц для достижения какой-нибудь общей цели. Здесь не место для изложения принципов кооперации и доказательства выгодности ее. Можно, пожалуй, только вспомнить пословицу, которой кратко характеризуется выгода простой кооперации. Эта пословица гласит: "Две собаки вместе поймают больше зайцев, чем четыре – порознь". Еще с большим правом это может быть сказано относительно других видов кооперации. Опыт Америки, Дании, Италии, Англии и многих других стран показал, каких блестящих результатов могут достигнуть производительные кооперации в области сельского хозяйства.

В Палестине особенно необходим именно этот вид кооперации, и палестинская действительность уже толкает евреев на этот путь. Что же сделано там в этом направлении? Есть рабочие артели в Дегании²⁰ и других местах Палестины. Эти артели имеют очень много положительных сторон, но, в конце концов, эти рабочие артели, в сущности, служащие, которых хозяин держит, главным образом, из идейных побуждений, часто с большим экономическим риском. Откажи завтра «А.Р.С.»²¹ рабочим в Дегании или предложи она им неподходящие условия службы, что они смогут сделать? Объявить забастовку? Но ведь эта забастовка сможет произвести только нравственное давление, а отнюдь не экономическое. Нравственное давление, конечно, хорошая и великая вещь, но едва ли на нем может держаться экономическая мощь народа. Есть еще Оппенгеймеровский проект.²² Он тоже имеет много положительных сторон, но и у него есть недостатки. Гордым творцам, оставляющим всё и идущим в Палестину творить новую жизнь, он предлагает сухие готовые формы. С этим многие не могут примириться. Еврейским пионерам в Палестине (с великою скорбью надо сознаться, что время пионерства в родной стране еще не прошло, вопреки утверждениям некоторых) необходима свободная инициатива.

Конечно, всегда найдется достаточное количество рабочих для Оппенгеймеровских колоний;²³ но, помимо неудовлетворительности этой формы колонизации, ввиду подавления его инициативы отдельных личностей и групп, она, а вместе с нею, в этом случае, и артели, подобные Дегании, уже потому не могут иметь широкого общественного значения, что эти опыты не удается широко поставить из-за отсутствия средств. Да это и лучше, пожалуй, ибо хилым вышло бы это широкое дело, организованное на таких (в сущности, филантропических) началах. Пусть собираются группы евреев, обладающих большим или меньшим капиталом, и личным трудом за общий счет, с круговой друг за друга порукой устраивают колонии. Дело общей народной организации – пойти им навстречу путем развития в этом направлении усиленной агитации, создания на коммерческих началах земельного кредита, поставки опытных товарищей-руководителей и прочее. Как никак, а устройство сельскохозяйственных артелей – дело довольно сложное и для евреев – новое. Поэтому необходимо, чтобы в этой области всё было предусмотрено особенно тщательно. Членами артелей должны быть люди уживчивые, дружные, идущие к одной и той же цели. Многие артели погибали потому, что в них входили разношерстные, не спевшиеся люди, которые никак не могли образовать необходимого здорового ядра колонии. Хорошо, если еще до устройства колонии члены артели узнают друг друга и споются по поводу совместной жизни. Члены артели должны не только хотеть заниматься физическим трудом, но и быть способны к этому. Впрочем, в большинстве случаев, как показал опыт, молодые здоровые люди привыкают к физическому труду без особых усилий, особенно при благоприятных психологических и экономических условиях.

Для устройства колонии-артели необходимы, конечно, средства. Размер необходимых средств зависит от места, которое избирается для поселения, и многих других условий. Не зная этих условий, трудно составить более или менее точную смету, но здесь можно сослаться хотя бы на агронома Зусмана, который в своем докладе, прочитанном в феврале 1912 года на общем собрании Одесского палестинского комитета, утверждает, что для устройства пригородного поселка в 30 человек потребуется всего 6000 – 7000 рублей. Если расчет агронома Зусмана верен и если каждый член артели в 30 человек внесет по 250 рублей, то пригородный поселок можно будет устроить за наличные. Если же воспользоваться кредитом, то или каждому придется внести еще меньший пай, или дело будет организовано на более широких и устойчивых экономических началах. Надо, однако, осторожно относиться к расчетам и утверждениям даже таких знатоков палестинских условий, как агроном Зусман, ибо трудно заранее всё предвидеть. Поэтому лучше, особенно первым артелям, назначить пай не менее 250 рублей, помимо пользования кредитом. Очень важен вопрос о месте устройства первых колоний: устраивать ли их около больших городов или вдали от них? Пригородный поселок имеет под рукой широкий рынок, и, разумеется, экономически будет устойчивее. Кроме того, еврею как городскому жителю, не привыкшему к тяжелому физическому труду, легче будет освоиться с менее тяжелым и более интересным пригородным трудом. Важно и то, что в пригородных поселках не будет чувствоваться заброшенность и оторванность от культурного мира, которая городскому жителю особенно тяжела. Потом, когда укрепятся пригородные поселки, нетрудно будет продвинуться и вглубь страны.

Процесс устройств колонии должен происходить, приблизительно, в таком роде. Объединяются подходящие, уживчивые и работоспособные люди. Если среди них не имеется достаточного количества, приблизительно, половины знакомых с земледельческим трудом, то часть их отправляется в Палестину с тем, чтобы в течение приблизительно года ознакомиться, служа простым рабочим, со всем, что необходимо самостоятельному колонисту. В это время товарищи, что вне Палестины, учатся ремеслам, необходимым в колонии, зарабатывают средства, если это надо, продолжают вербовать новых товарищей и тому подобное. Когда необходимый опыт добыт, когда имеются достаточные средства, то при помощи палестинских товарищей завязываются сношения с Палестинской землеустроительной компанией,²⁴ Одесским палестинским комитетом²⁵ или какой-нибудь иной подходящей организацией об уступке земли на условиях долгосрочной выплаты или об открытии кредита на коммерческих основаниях. Когда земля найдена и сделка заключена, палестинские товарищи начинают готовить колонию к приему остальных, и, по мере подготовки ее, товарищи из голуса²⁶ постепенно переезжают в нее. Было бы чрезвычайно полезно, чтобы несколько человек проработало некоторое время вне Палестины, в какой-нибудь давно и крепко сложившейся земледельческой стране, например, в России или Германии. Это дало бы возможность окунуться с головой в серьезную тяжелую работу, прибрести серьезную крепкую связь с землей, познакомиться со многими культурными приемами в области сельского хозяйства. Опыт показал, что один-два колониста, подделанных, так сказать, «под мужика», то есть знающих всё по хозяйству, прямо незаменимы в подобных проектируемых колониях. Полезно было бы также тем членам групп, что будут авангардом в Палестине, ближе сходиться и привлекать в свои ряды наиболее подходящих из опытных рабочих, проживших в стране по несколько лет. Правда, у таких рабочих, обыкновенно, нет средств, но зато есть богатый опыт.

В новом деле обычны ошибки и неудачи. И для того, чтобы не пасть духом при первой неудаче, для того, чтобы в минуту поражения помнить, что за поражением часто идет победа, для всего этого нужна известная сила духовная, нужен широкий умственный горизонт. Если еще принять во внимание, что вначале придется довольно много возиться с различного рода теоретическими, организационными положениями, то ясно станет, что в первую голову, наряду с сознательными рабочими, должны непременно пойти и интеллигенты.

Внутренний распорядок, вероятно, будет различный в разных колониях, так как фактически подобного рода артели почти всегда в жизни оказываются в большей или меньшей степени тяготеющими к коммунизму. Это тяготение можно считать нормальным и желательным, несмотря на то, что иногда чрезмерное тяготение к коммунизму приводило к краху. Разумеется, от крайностей коммунизма, которые при настоящих общих капиталистических условиях не могут быть проведены в жизнь, надо отказаться. Вообще, не с сухими, вполне определенными формами надо подходить к жизни, а с самыми широкими, которые дадут возможность считаться с нею. Жизнь сама будет обозначать формы и создавать детали.

Раздел третий. ВОСПОМИНАНИЯ О ТРУМПЕЛЬДОРЕ

Давид Белоцерковский. Жизнь Иосифа Трумпельдора

Воспоминания

I. Первая встреча

Был конец ноября 1902 года. Стояли сильные морозы. 76-й пехотный кубанский полк, в котором я служил, квартировал в городе Тульчине Подольской губернии. Городок был маленький, грязный, бедный. Единственным источником заработка для жителей был полк.

Я только что вернулся из отпуска. Было раннее утро. Едва я добрался до Красных казарм (я служил в 13-й роте) и перешагнул порог, как фельдфебель тщательно стал меня обыскивать. Я был крайне поражен. Но товарищи мне объяснили, что с приходом новобранцев стали исчезать из казармы винтовки, а посему пошли такие строгости. Я узнал также, что в 1-й роте уже пятая винтовка украдена и что подозрение падает на одного новобранца с Кавказа. Новобранец этот – "интеллигент", зубной врач, "славный парень", как мне передавали, высокий, красивый. Русские говорят, что он – еврей, евреи отрицают это, так как он ничуть не похож на еврея. Некоторые же шутили: он не русский и не еврей, а просто чудак, ибо, имея все права привилегированного, он исполняет все "черные" работы обыкновенного солдата: чистит двор, ватерклозеты, моет полы, работает на кухне и ест из общего котла.

Прошло несколько недель. Однажды ночью я стоял на посту. Смотрю, кто-то приближается ко мне. Я окликнул: "Кто идет?" Последовал ответ, что фельдфебель 13-й роты. Я его подпустил к себе. Думал я, что он спросит, по обыкновению, по-казенному, всё ли благополучно и, уйдя, пообещает скоро прислать смену. Но фельдфебель вдруг шепотом стал мне рассказывать, что только что арестовали-таки этого кавказца, зубного врача, так как вполне доказано, что это именно он крал винтовки. "Кем же это доказано?" – полюбопытствовал я. – "Как же, сам командир полка арестовал его, это не шутка". —"Что же ему может быть за такой проступок?" Ответ был краткий: "Смерть". Фельдфебель удалился. Какое-то волнение овладело мною, какое-то болезненное желание повидать его, этого преступника, узнать, еврей ли он действительно, и спросить у него чистосердечно: замешан ли он в этой таинственной краже винтовок. Не может быть, подумал я, чтобы он участвовал в этой темной истории. Нет, это просто поклеп, навет на него, на нас всех, евреев-солдат 76-го пехотного кубанского полка. Не дай Бог, если его осудят...

Пришла смена, я передал пост и ушел в казарму. На завтра только и разговоров было в казармах, что о нем, но фамилию его никто не мог назвать. Русские злорадствовали над нами, евреями: жид,²⁷ мол, везде богатеть хочет...

Вдруг нам объявляют, что в 10 часов утра будет смотр новобранцам, а еврейский мальчик из городка будет опознавать того солдата, которого он видел около турецкой пекарни еще с одним солдатом, которому он рассказывал об украденных винтовках. Зрелище было не из обыкновенных: 500 солдат стоят в струнку и не дышат; впереди идет чумазый еврейский мальчуган, лет 13, руки заложив назад, а за ним – полковник и прочие обер– и штаб-офицеры. Мальчуган пристально смотрит на солдат, ища кого-то, но никого не находит. Нет здесь того солдата, которого он видел около пекарни, заявляет он. Командир полка советует ему еще раз обойти ряды, может быть, он кого-нибудь пропустил. Мальчик вторично проходит по рядам новобранцев. Мы стоим в стороне и ждем, что будет. Вот он подходит к "зубному врачу"; вот, кажется, он ткнет пальцем и скажет: да, это он, тот самый... Но гроза прошла мимо, мальчик даже не замечает этого солдата. У нас отлегло от сердца, еврейская честь восстановлена. Его, арестованного, сейчас, по всей вероятности, выпустят из гауптвахты, подумал я. Но оказалось иначе: всех новобранцев отправляют по ротам, а его, "виновника", под конвоем ведут обратно на гауптвахту. И тогда я впервые увидел его – красивого, высокого, с благородной осанкой юношу, с привычкой, по-видимому, держаться прямо. Плечи и грудь – широкие, руки – длинные, лицо – продолговатое, улыбающееся, открытое и симпатичное, глаза – строгие, проницательные.

Всё дело очень скоро кончилось ничем. Никаких оснований к обвинению "зубного врача" в краже винтовок абсолютно не было. Было совершенно не понятно, почему подозрение пало на него.

Приехавший из Винницы в Тульчин военный следователь быстро напал на верный след, и арестованного освободили.

Мое личное знакомство со странным новобранцем началось через несколько дней после описанного мною смотра. Он сидел еще тогда в заключении, а мне довелось быть часовым на гауптвахте. Тогда-то мне и удалось крадучись говорить с ним. Я узнал, что его фамилия Трумпельдор, что он – еврей с Кавказа, из Пятигорска, по профессии – дантист, что служит он, как солдат по набору, и что он – сионист.

Однако настоящим образом познакомиться с ним пришлось мне лишь значительно позже, на маневрах, когда весь полк находился в лагере и мы могли ежедневно в свободное от занятий время встречаться. Знаменитый Меджибовский военный плац, на котором маневрировал весь Киевский военный округ, был местом первой встречи моей с Трумпельдором. Помню как теперь – это было в августе 1903 года. Мы оба лежали, вытянувшись во весь рост на земле, внутри маленькой походной палатки, и он излагал мне план сионистской работы среди евреев-солдат нашего полка. Когда полк вернется на зиму в Тульчин, надо, говорил он, организовать кружок, который имел бы две цели: культурно-просветительскую и трудовую. На вопрос, что такое трудовая цель, он ответил:

– Мы должны использовать военную службу для сельскохозяйственной подготовки, и можем это сделать очень легко. Ведь полк уходит два раза в год на вольные работы: летом, во время уборки урожая, на полевые работы, и осенью – на свекловичные плантации для уборки свеклы. Эти работы были бы чудесной школой для нас, и мы, евреи-солдаты, должны также ходить на эти работы, а не поступать, как до сих пор, когда евреи оставались в полку нести гарнизонную службу. Это некрасиво и нецелесообразно для нас, сионистов. Мы обязаны за 3-4 года военной службы подготовиться к земледельческому труду, начать пахать, косить, вязать, жать, работать при машинах и прочее и прочее, чтобы затем, после окончания военной службы, быть полезными родной стране, Палестине.

Так мечтал юноша Трумпельдор в 1903 году.²⁸ Мы вернулись в Тульчин. Был сентябрь. Погода еще стояла хорошая. Полк наш готовился к осенним работам, и пока никаких занятий не производилось. Мы были свободны. Трумпельдор уже считался старослужащим и пользовался свободой. Он сразу же взялся за работу по организации сионистского кружка среди солдат. Он собрал инициативную группу и изложил ей свою программу. Программа его была нами принята; был избран комитет из трех лиц, в их числе – Трумпельдор в качестве председателя. Уже назавтра он созвал новоизбранный комитет и предложил провести ему начало его плана, а именно, чтобы раньше всего члены комитета, а затем и члены кружка отправились на осенние работы по уборке свеклы вместе со всем полком. Но этим планам не дано было осуществиться. Надвинулись события на Дальнем Востоке, и пришлось собираться на другую, кровавую страду – на войну, в Порт-Артур.²⁹

172 человека выбрали у нас для отправки в Порт-Артур на сформирование 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.³⁰ Среди предназначенных к отправке был и Трумпельдор. Но однажды он явился ко мне с новостью: его исключили из числа 172. Он был очень расстроен. Но, заявил он, будет всячески добиваться, чтобы его опять включили в число отправляемых; он уже был у адъютанта полка, который посоветовал ему подать докладную записку дивизионному генералу, который должен был прибыть в Тульчин. Так он и поступил. Приехал дивизионный генерал. На смотру отъезжающих Трумпельдор обратился к генералу, рассказал ему всю историю своего назначения в Порт-Артур, а затем своего исключения из списка и просил вновь включить его в число отправляемых как добровольца. Генерал обратил внимание на его фигуру, потрепал его по плечу и обратился к командиру полка с вопросом, по какой причине исключен такой бравый солдат. Полковник, тот самый, который зимой арестовал Трумпельдора, ответил генералу, что именно потому, что Трумпельдор – бравый солдат, он решил оставить его в полку и послать в учебную команду, а по окончании военной школы произвести его во взводные унтер-офицеры. Тогда генерал спросил Трумпельдора, что он предпочитает: быть унтер-фицером или отправиться в Порт-Артур. Трумпельдор повторил свою просьбу об отправке на Дальний Восток. Генерал распорядился о зачислении его в число «избранных». И Трумпельдор вместе с нами стал усиленно готовиться к отправке.

Таким образом, очутились мы, Трумпельдор и я, в одной роте. Время шло быстро; пришел день отправки. На "проводах", которые устроил нам полк в присутствии дивизионного генерала, мы почуяли, что всерьез пахнет порохом. Но Трумпельдор не унывал, и его веселость и оптимизм передавались и нам. Жизнерадостность, вообще, не покидала его ни при каких обстоятельствах. Во время нашего длинного путешествия по дороге на Дальний Восток, он старался внести интерес и содержание в это путешествие. Так, когда мы достигли Самары, а это было ночью, он собрал нас, евреев, в угол вагона (нас было трое: он, я и еще один товарищ, который потом в Порт-Артуре пропал без вести) и предложил нам обсудить "план" работы. Вот, говорил он, мы проедем всю Сибирь, по городам и деревням которой разбросаны маленькие еврейские общины; их обследованием мы и должны заняться. Это для нас доступно, потому что по маршруту наш эшелон должен ехать до Порт-Артура дней 45, и каждый день он будет стоять в каком-нибудь городе. Схема нашей работы должна быть установлена приблизительно так: выяснить число душ в каждой общине; имеются ли школа, хедер,³¹ Талмуд-Тора,³² синагога, раввин (духовный, общественный), шохет;³³ существуют ли сионистский кружок, библиотека, читальня, выписывают ли еврейские газеты и тому подобное.

Когда мы перевалили через Байкал, Трумпельдор изменил свою "схему" работы. Здесь, говорил он, нет евреев, а если и имеются, то очень мало; а посему займемся тем, что будем изучать природу, жизнь бурятов, монгольских племен, населяющих Забайкалье, узнаем их обычаи, нравы, религию. Они ведь занимаются скотоводством, а это пригодится и нам в Палестине. Мы приближались к Порт-Артуру. И у Трумпельдора возникает новая мысль. Хотя до Порт-Артура осталось сравнительно мало пути, но всё же нам хватит достаточно времени, чтобы познакомиться, хотя бы поверхностно, с тем народом, с которым нам придется сталкиваться в Порт-Артуре, – с китайцами. И как испытывающий жажду набрасывается на воду, так Трумпельдор взялся за это дело. За короткое время он много узнал, многому научился. Таким образом, доехали мы до Порт-Артура, где начинается новая страница его жизни, – страница военная.