Текст книги "Иосиф Трумпельдор. Гехолуц. Новый путь: Биография. Воспоминания. Статьи"

Автор книги: Дмитрий Лосев

Соавторы: Ирина Легкодух
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

6. Покидая Тавриду

Вскоре после проделанных операций по налаживанию сети Иосиф Трумпельдор отплыл из Ялты в оккупированный войсками Антанты Константинополь, чтобы оттуда продолжить путь в Палестину с миссией, возложенной на него Петроградской конференцией. Точная дата отбытия на данный момент не установлена ни архивами, ни авторами-биографами, – ее можно ограничить в рамках нескольких недель, приходящихся на конец августа 1919 года.

Так, успехи в официальной организации "а-Халуц" связаны с днями, в которые Трумпельдор еще пребывал в Крыму и мог оказывать влияние на регистрацию еврейских организаций. Имена лидеров халуцим в Симферополе – это, несомненно, и имена в нашем списке крымских соратников Трумпельдора.

В Государственном архиве Автономной Республики Крым есть документы, свидетельствующие о том, что 13 августа 1919 года в конторе симферопольского нотариуса Д.М.Березанского были заверены учредительные документы еврейской трудовой организации "а-Халуц" ("Пионер"). Заявителями являлись жители Симферополя: Арон Менделевич Губергриц (ул. Госпитальная, 1), Абрам Моисеевич Канторович (ул. Греческая, 2) Шевах Меер-Лейбович Шейн (ул. Фонтанная, 61), Рувим Меерович Шенкер (ул. Салгирная, 10), Ерух-Лейба Янкелевич Копилевич (ул. Троицкая, 36), Самуил Мотькович Поляков (ул. Дворянская, 5), Кель-ман Шлемович Розенбаум (ул. Екатерининская, 5).¹⁵²

В уставе "а-Халуц" указывалось, что это надпартийная организация трудящихся евреев, которая ставит своей целью подготовить кадры сельскохозяйственных рабочих и ремесленников для эмиграции в Палестину. Для выполнения этой цели организация берет на себя обязательства способствовать поднятию их культурного уровня, обеспечивать их переселение и дальнейшее устройство в Палестине, где намеревается создать национальный территориально-государственный центр в соответствии с национально-политическими и социально-экономическими интересами трудящихся евреев. Для обеспечения поставленной цели необходим точный учет членов организации (анкетирование), центр которой временно располагался в Симферополе. Планировалось установить и поддерживать деловые связи со всеми палестинскими организациями в Таврии и за ее пределами. Должны были организовывать сельскохозяйственные артели, фермы, клубы, читальни, курсы еврейского языка и палестиноведения, переселенческие товарищества (группы совместного переселения), совместные с палестинскими организациями переселенческие комитеты.

В палестинской практике следовало придерживаться принципов трудовой колонизации с предоставлением, в первую очередь, коллективам национального труда.

Членами организации могли стать лица, достигшие 18 лет и решившие переселиться в Палестину. Местные отделения организации могли формироваться при наличии десяти членов. Управление организацией должен осуществлять съезд, на котором избирается ЦК и его президиум. На съезд делегируется один человек от 50 членов, в ЦК избирается 15 человек, из них в президиум – 3 человека. Создается переселенческий аппарат – эмиграционное бюро. Этапы переселения обозначены: Севастополь-Яффа-Хайфа. В обязанности бюро входило и обустройство переселенцев в самой Палестине.

Средства организации должны были складываться из вступительных взносов, один процент отчислений от доходов каждого, из прибыли сельскохозяйственных предприятий, от проведения вечеров, лекций. Средства, сконцентрированные в руках ЦК, должны были составлять сорок процентов от отчислений и шестьдесят процентов от прибыли.

Однако, Симферопольский окружной суд 23 августа 1919 года отказал в регистрации еврейской трудовой организации "а-Халуц". Причиной отказа явилось то обстоятельство, что "подлежат регистрации лишь те организации, которые ставят целью улучшение материального положения евреев на территории русского государства. В настоящее время в законодательном порядке не был решен вопрос о колонизации Палестины выходцами из России. Таким образом, создание таких организаций является преждевременным, кроме того, принципы существования "а-Халуц" не соответствуют идее российской государственности".¹⁵³

Скорее всего, подача иска в окружной суд (неизвестным на данный момент истцом) и его скорое рассмотрение приходятся на те дни, когда отбытие Трумпельдора уже состоялось, и он никак не мог повлиять на ситуацию. Таким образом, можно считать, что 23 августа 1919 года Иосифа Трумпельдора в Крыму уже не было.

Есть и более уверенная дата, связанная с событиями, когда Трумпельдор уже точно не был в Крыму. 18-22 сентября в Балаклаве состоялась конференция сионистских организаций, находившихся на территории, подвластной Добровольческой армии. Съезд в целом поддержал политику правительства Деникина, направленную на вооруженную борьбу с большевизмом и воссоздание единой России. Было решено инициировать создание при ставке главнокомандующего особого политического бюро сионистских организаций, кроме того, предлагалось ускорить выезд евреев в Палестину и не допустить там распространения большевистских идей.

Об участниках этой конференции, в том числе и знаменитых (например, приезд Меира Дизенгофа, будущего мэра Тель-Авива), хорошо известно. Трумпельдор среди них не упоминается, и это согласуется с общепринятым мнением, что в тот момент он уже выехал в Константинополь. Вместе с тем, роль Трумпельдора в организации и подготовке конференции не вызывает сомнений, так как она была основополагающей в организации выезда в Палестину из Крыма и в деле переговоров с Главным Командованием Вооруженных сил юга России. Это дает дополнительный штрих к портрету нашего героя – проделав колоссальную работу организационного и оперативного характера, многодневные дебаты (а они шли не одну неделю) он предоставил вести своим соратникам. Надо полагать, что ключевые переговоры с интересующими лицами Трумпельдор провел перед отъездом.

7. Симферополь и округа перед Исходом: июль-сентябрь 1919 года

Интересно и важно представлять себе, чем жили Симферополь и окрестности в момент готовящегося Исхода...

Говоря о культурной жизни в деникинском Крыму, необходимо отметить, что в июне-августе жизнь зрелищных учреждений замерла, периодическая печать только в июле стала выходить более-менее регулярно. Тем не менее, дошедшие до нас сведения позволяют увидеть Симферополь – пусть и фрагментарно – таким, каким его видел в свой крымский вояж Трумпельдор.

13 августа 1919 года вышло "Обязательное постановление Таврического Главнокомандующего", которым всякая критика ("распространение путем печати или в речах, произносимых в публичных местах, каких-либо сведений, имеющих целью вызвать раздражение или неудовольствие населения") ВСЮР, армий Колчака, военных сил союзников, наконец, военных и гражданских властей запрещалась. Виновные подвергаются шестимесячному заключению или штрафу до 20 тысяч рублей. Севастопольским градоначальником предписывалось, под угрозой "строгой ответственности", сдать всю "литературу большевистского характера" в трехдневный срок .

Отношение к печати Деникин выразил по-генеральски лапидарно: "Прессе содействующей – помогать, несогласную – терпеть, разрушающую – уничтожать".

Проследим частичные события, которые нам дадут представление, чем жил Симферополь во время пребывания в нем Трумпельдора...

Август 1919 года. В Симферополе Палестинским эмигрантским бюро при Мерказе начал издаваться «Бюллетень Палестинского эмигрантского бюро», а в 1920-м вышел «Вестник еврейской жизни» – издание Временного Мерказа СОР в Таврии.¹⁵⁴

16 августа. В симферопольском кинотеатре «Баян» состоялся показ «снимков с натуры» – хроникального фильма «Снятие памятника генералу Скобелеву в Москве».¹⁵⁵

28 августа. В кинотеатре «Баян» были представлены хроникальные сюжеты «Прибытие английских танков в Ростов-на-Дону», «Парад студенческой боевой дружины», «Помощь Англии Добровольческой Армии», «Домик, где был убит ген. Л.Г.Корнилов», «Главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России ген. А.И.Деникин и представители английской миссии на Маныче», «Все снимки с натуры».¹⁵⁶

Начало сентября, Ялта. Яков Протазанов завершил съемки фильма «Голгофа женщины» и приступил к съемкам картины «Член парламента». Александр Волков завершил съемки фильма «Шофер» с Владимиром Стрижевским в главной роли и начал экранизацию «английского рассказа» «Дьявол под маской ангела» с Натальей Лисенко и Владимиром Стрижевским. Кроме того, были намечены съемки фильма «Конец пьесы» по сценарию Стрижевского и с его же участием. Иосиф Ермольев выехал в Париж для закупки негативной пленки и в поисках новых сценариев.¹⁵⁷

Вторая декада сентября, Ялта. Режиссер Ф.А.Строганов завершил съемки фильмов «Графиня Ферби» и «Две матери» с участием Лидии Рындиной и Эрнесто Ваграма, режиссер Александр Уральский – «Великий аспид» с Ольгой Южаковой, Яков Протазанов – «Страх» с Н.Д.Дунаевой, Николай Ларин – «Шарабан».

Экономика продолжала дрейфовать в сторону всё большей случайности и хаотичности принимаемых мер и, в то же время, полного пренебрежения интересами трудовых слоев. 12 августа вводится свобода торговли.¹⁵⁸ Цены сразу взлетают вверх. Первое влечет за собой второе – отмену хлебной монополии. Разворачивается денационализация. Цены взлетают еще выше. Бессмысленно озлобляя крестьян, власти повышают арендную плату до трети урожая, вывозя при этом хлеб за границу десятками тысяч пудов: разрушается сельское хозяйство. Стремясь пополнить бюджет, Главноначальствующий Н.Н.Шиллинг 19 августа вводит вольную продажу вина («не выше 16-гр.»), потом, с 15 ноября – водки. Но ее просто нет в Крыму. Могли ли такие меры обеспечить хотя бы относительную стабильность экономики – одно из слагаемых победы?

Администрация подумывает о восстановлении крымских денег. Затем Главноначальствующий обнаруживает, что "за последнее время на территории Крыма явочным порядком возникло большое количество меняльных лавок и контор разных наименований, занимающихся, главным образом, покупкой и продажей русской и иностранной валюты и своими действиями способствующих искусственному снижению курса рубля". Следует суровый приказ от 5 марта: все лавки закрыть, сделки в иностранной валюте – прекратить, виновных в нарушении – предавать военно-полевому суду.

На фоне объявленной свободы торговли иные меры весьма напоминают военный коммунизм или грядущую "командную экономику". Например, 22 июня Главнокомандующий А.И.Деникин предписывает: "В целях своевременного успешного засева полей, впредь до разрешения земельного вопроса, вменяется в обязанность владельцам, а также и обществам, в действительном пользовании коих земля в настоящее время находится, немедленно озаботиться подготовкой полей к осеннему засеву".¹⁵⁹

Или еще: 27 июля Главноуполномоченный торговли и промышленности при ВСЮР Л.Ященко сетует: "К сожалению, многие торговцы понимают свободу торговли как свободу спекуляции". И разъясняет: "Разница между предпринимательским торговым барышом и спекулятивным взвинчиванием цен каждому торговцу хорошо известна, посему предупреждаю, что в случае обнаружения спекулятивной торговли, мною немедленно будет сообщаться военным властям для предания виновных военно-полевому суду".

Неудивительно, что уровень жизни неминуемо катился вниз. Жить стало хуже, свидетельствуют современники, чем при большевиках. Зарплата учителя, к примеру, составила в октябре 450 рублей в месяц, квалифицированного рабочего – 1200-1500 рублей. А пара сапог, по официальным – не рыночным – ценам, стоила 5500 рублей (годовая зарплата учителя), килограмм сахара – 162, масла – 375 рублей.¹⁶⁰

"В открытой на днях Новороссийской Экспедиции будут печататься, по согласованию с правительством Деникина, денежные знаки нового образца", – извещала 10 августа 1919 года издававшаяся в Ростове-на-Дону газета "Жизнь". В этом же номере газета сообщала, что в соответствии с требованиями по увеличению выпуска денежных знаков в ближайшее время открывается еще Экспедиция в Симферополе: "В этой Экспедиции, так же как и в открытой на днях Новороссийской Экспедиции, будут печататься по соглашению с адмиралом Колчаком денежные знаки нового образца. Во вновь создаваемые Экспедиции, по приказу Главнокомандующего, переводятся типографские машины из киевской типографии наследников С.П.Кульженко. Наравне с "донскими" (ростовскими) эти денежные знаки будут основным средством денежного обращения на освобожденной от большевиков территории".

Вскоре после этого сообщения газета "Жизнь" сообщила следующее: "Симферополь. Здесь открывается отделение Экспедиции заготовления государственных бумаг. Будут печататься исключительно тысячерублевки нового образца".¹⁶¹

По сообщению газет, кроме Экспедиций в Новочеркасске и Симферополе, были открыты отделения в Одессе и Феодосии.¹⁶² Вновь открытые Экспедиции вполне могли уже обеспечить выпуск денежных знаков всей серии ВСЮР.

Как видим, Крым, традиционное место переходов и переломов в истории, в этот момент сам находится в весьма переходном (промежуточном и двойственном) состоянии. Воспользуемся библейскими сравнениями: он одновременно еще и твердь с элементами устойчивого быта и налаженной традиционной жизни, последний край рухнувшей империи, и, в то же время, волны революции и Гражданской войны уже прокатываются по нему. Соответственно, это – полоса прибоя, и находиться здесь для халуцианцев (которые, несомненно, сравнивали свою ситуацию с библейским Исходом) означает одновременно еще и не покинуть берег, но уже находиться в пути в первых шагах по зыбкому морскому дну.

Давид Бергельсон, посетивший Крым в 1926 году, застал халуцианские коммуны как "удивительно хорошо организованные общины, полные жизненных сил" (и это, всё еще, – годы спустя после гибели Трумпельдора), однако, члены этих коммун были

"странными существами: одной ногой они в Крыму, а другой – в Палестине" (т. е. господствовали в коммунах именно те настроения, ради которых и основал Иосиф Трумпельдор сами колонии в рамках своего "Нового Исхода" – проекта "а-Халуц").¹⁶³

8. Следы Трумпельдора: не только памятные места на карте

Исход по проекту Трумпельдора «а-Халуц» был, в отличие от библейского Исхода, запланирован не как краткий момент, а как период (и, возможно, длительный), его место – не как черта, а как область – Крым. И Крым, задуманный Трумпельдором как сборно-перевалочный пункт в Палестину, сам по себе остался памятником его деятельности – надолго после его визита и даже спустя десятилетия после его смерти. Крым стал тем узлом на карте Ашкеназии, который сводил в себя множество путей из континентальной части и остался для многих евреев не только временной стоянкой, но и второй родиной, а для кого-то и семейным склепом.

Уже в июне 1920 года в Симферополе состоялась очередная конференция крымских сионистов, посвященная вопросам эмиграции в Палестину. А после признания Врангелем за Временным Мерказом в Таврии прав Еврейского национального центра, в Симферополе было решено созвать совещание для разработки плана эмиграции.¹⁶⁴

Благодаря историческим обстоятельствам и отдельным личностям, в числе которых главную роль сыграл Иосиф Трумпельдор, в Крыму сложились особые условия для формирования сионистских переселенческих организаций. Собрав на своей территории активных, убежденных и деятельных персонажей, Крымский полуостров в 1919-1920 годах становится отправным пунктом переселенцев в Палестину – для создания первых поселений выходцев из России на земле Эрец Исраэли.

Но "белые" ушли, надолго – казалось, даже, навсегда, – пришли "красные". И уже в 1922 году, спустя год после великого голода и два года после кровавого "освобождения" Крыма, во вновь созданной Крымской АССР возникли – или, вернее будет сказать, – легализовались первые еврейские колонии.

"В Крыму со сказочной быстротой, спонтанно возникли 9 еврейских сельскохозяйственных поселений", – писали по поводу

обследования Джойнтом первых еврейских колоний в начале 1924 года.¹⁶⁵ Так ли уж спонтанно? Ведь если Крым сам был «узлом», связывавшим магистрали миграций в Палестину, то каждый из первых еврейских поселков Крыма – по сути, кибуцев – был таким «узлом» для своего микрорегиона. И каждый из них является дополнительным следом Трумпельдора, местом, которое он посещал, осматривал, обсуждал с еврейскими общинами на предмет годности для задуманной миссии.

Назовем эти точки на карте. Тельхай, Мишмар, Хаклай, Авода, Ахдус – формировались вокруг северно-крымской железной дороги, на участках, почти лишенных воды, не имеющих почв для культурного садоводства и даже разведения зерновых. Степи, полупустыни и пустыни, по соседству – малознакомые евреям-поселенцам общины татар, немцев, болгар, эстонцев. Всё это никак не похоже на курорт, на любительские садоводческие хозяйства. Зато идеально подходит как лагеря тренировки перед предстоявшей переброской в Израиль.

Мааян – это безусловный след Трумпельдора, не только потому, что его "отцы-основатели" (15 юношей и 6 девушек) переселились в Крым именно как последователи проекта "а-Халуц". Само место колонии напоминает о Трумпельдоре – это имение Франца Киблера, того самого, в чьем доме наш герой поселился в 1919-м (как видим, вовсе не случайно – и имение Киблеровка, впоследствии отданное Мааяну, скорее всего, Трумпельдор посещал и осматривал, а может, даже и оформил купчую у Киблера).

Икор, колония в евпаторийской пустыне, ставшая в 1940-х годах одним из ужасающих воплощений нацистского преступления – еще один образец поселения евреев-первопроходцев. Колонисты селились на пустовавших участках, часто – по соседству и даже в виду с иноязычными и иноверческими процветающими селами. Учились не только торговать, межевать, возделывать каменистые, песочные и солончаковые грунты, но и выстраивать отношения с соседями, находить общий язык с совершенно непохожими народами и чуждыми им всем – военной и гражданской администрациями.

Колония "Земледелец" в Симферопольской округе и тем более колония Керем-Тельхай в самом центре Большой Ялты – лучшие доказательства того, что сионистам времен Трумпельдора отнюдь не были недоступны "хорошие" в тогдашнем понимании земли. Эти хозяйства были резервными, призванными оказывать помощь в трудную минуту своим соплеменникам. Позднее и этот опыт будет широко использован при репатриации Эрец Исраэли. Но земли на пустырях и вымороченных (что в Гражданскую войну, что – еще со времен Крымской войны) развалинах служили именно селективной и тренировочной цели.

Впоследствии еврейских колоний в Крыму стало много больше. Образовались целые грозди поселений, советская власть даже создала два национальных района – Фрайдорфский и Лариндорфский, десятки национальных сельсоветов в других районах. Большую финансовую и организационную помощь еврейским поселениям оказывал специально созданный для реализации этой программы "Агро-Джойнт", агрономическая корпорация американского еврейского объединенного еврейского комитета. "Агро-Джойнт" работал в СССР с июля 1924 по ноябрь 1938 года. В 1930-е годы из семидесяти тысяч евреев полуострова – двадцать тысяч постоянно проживало в колониях, а еще столько же, не выдержав условий полевой жизни и тягот постоянного "подвига", перебралось в города. За два поколения из "пионеров" и колонистов сформировался особый тип людей, готовых к отправке в Эрец Исраэль хоть немедленно – но судьбу большинства из них перечеркнула нацистская оккупация, устроившая именно в Крыму первый показательный геноцид, даже без укрывания следов преступления. Рвы, памятные знаки и братские могилы, укрывшие сотню еврейских колоний с уникальными историями – это еще один, после-последний след Трумпельдора.

9. Вопросы, остающиеся без ответов

Как мы указывали в начале очерка, деятельность Иосифа Трумпельдора в Крыму до сих пор достойным образом не исследована ни в отечественной, ни в зарубежной исторической науке. Это открывает целое пространство вопросов, ответы на которые, надеемся, смогут дать дальнейшие исследования. Перечислим некоторые дискуссионные проблемы.

Почему Трумпельдор приезжает именно в Крым, а не, скажем, в Одессу, Ростов или Екатеринодар? Потому ли, что в отличие от других территорий юга России, здесь было сравнительно спокойно, не было погромов, и еврейские общины существовали относительно благополучно? Или большую роль сыграло всё же географическое положение Крыма как естественного "узла", замыкающего все миграционные пути в Эрец Исраэль на южном направлении? Или и то, и другое?

Известно, что Крым в те годы был объектом массовой эмиграции из России и, в том числе, евреев. В частности, сюда прибыли такие известные деятели, члены кадетской партии как Даниил Самойлович Пасманик, а также – Максим Моисеевич Винавер, ставший министром иностранных дел в Крымском краевом правительстве С.Крыма. Здесь было много евреев эсдеков, которые бежали от большевиков... На чью политическую поддержку в реализации своего амбициозного проекта рассчитывал Трумпельдор в первую очередь – "красных", "белых", каких фракций и течений внутри этих движений?

Каково же общее место Крыма в еврейских национально-политических движениях в 20-х годах XX века? Совершенно очевидно, что не рядовое, иначе бы здесь не было еврейских колхозов, созданных на волне возвращавшихся в Палестину (и из Палестины(!) – единственный в своем роде поселок реэмигрантов Войо-Нова). Деятельность американской организации помощи евреям именно в Крыму явно осуществлялась не на пустом месте. Какую роль в этом сыграли планы Трумпельдора, разработанные всего за несколько лет до начала проектов "АРА" и "Агро-Джойнт"?

Авторы и составители этой книги искренне надеются, что в ближайшие годы тема, поднятая ими, и вопросы, порожденные очерком, найдут своих старательных и вдумчивых исследователей.