Текст книги "Время экзаменов (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Кощеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

   Васнецов нахмурил брови и стал делать новые пассы руками. Безрезультатно. Двое крепышей не проявлялись.

   – Так, прежде чем я донёс об этом событии в деканат, объясните мне, как вы там оказались.

   – Во-первых, там не было никаких предупреждающих знаков.

   – Но вы же знаете негласное правило, согласно которому, попав в искажение, нужно стремиться побыстрее выбраться из него?

   – Знаю. Но это негласно. Нет такого официального правила. А что незапрещенно законом, то... разрешено.

   Васнецов ещё сильнее нахмурил брови, на какой-то миг став похожим на ворона: старого и нахохлившегося.

   – Но это скоро всё переменится. Я позабочусь. Появятся и таблички и ограничения...

   – Вы знаете насколько увеличился травматизм за последние годы? – произнесённый резким тоном вопрос заставил Сергея нервно вздрогнуть. Сергей покачал головой.

   – В несколько раз. На лицо явное падение уровня бдительности преподавателей. А они должны держать вас за шиворот, контролировать каждой ваш шаг, не давать оступиться...

   – Это особенно важно именно сейчас, когда предполагается сдвиг зон и увеличение дозы облучения в пять раз...

   – В полтора.

   – Что?

   – В полтора раза. В связи с увеличением дозы облучения планируется снять некоторые ограничения...

   – Наоборот, ввести.

   – Нет, снять.

   – Как же снять, когда облучение возрастает?

   – Облучение остаётся прежним. Официально увеличивается доза, которую можно принять...

   – Нет, вы путаете.

   – Нет, я не путаю. Я писал на эту тему реферат по экологии.

   – Вы, родной мой, что-то путаете.

   Сергей упрямо покачал головой.

   – Путаете вы.

   – За учебником, – Васнецов пальцем указал Сергею на дверь. – Бондаренко. Последний выпуск. «Основы техники безопасности в искажённых зонах». И молите бога, чтобы я оказался неправ. В противном случае вам и тройки как своих ушей не видать. Живо! Бегом-марш!

   Тон Васнецова был не двусмысленнен. Его глаза горели фанатичным огнём. Сергей понял, что доигрался. Оставалось все надежды возложить на Бондаренко и на его «Основы по технике безопасности».

   Сергей рванул с низкого старта и уже через минуту был на полпути в библиотеку. Промчавшись через Главный корпус, он спустился на нижние ярусы, завернул в Синий корпус и, желая сократить путь, помчался, минуя обычные ходы сообщения, через затемнённый «призрачный путь». Здесь, вопреки ожиданиям, всё было спокойно. Сергей благополучно достиг конца коридора. Свернул влево, спустился вниз по винтовой, проскользнул мимо экспериментальной лаборатории и вышел к ведущим к библиотеке параллельным коридорам.

   Он метнулся в ближайший, миновал первый изгиб и нос к носу столкнулся с Агриппой.

   Мерзкий призрак висел посередине между полом и потолком. При приближении Сергея он громко захохотал и отлетел в дальний конец коридора. Там он раздулся в размерах и перекрыл проход растерявшемуся от неожиданности Сергею.

   – Чтоб тебя... – Сергей принялся чесать от испуга затылок. Вернуться и сделать крюк? Уйдёт много времени и нет гарантии, что и тот путь Агриппа ему не перекроет. Нет, будем прорываться именно здесь.

   Сергей взял разбег. Закрыл глаза, чтобы не видеть Агриппу, и, скрипя зубами, промчался сквозь призрака.

   Удар. Вспышка. Сергей схватился за голову. Открыв глаза, он понял, что врезался в стену – сразу за призраком коридор вновь изогнулся.

   Уже медленно, не торопясь, изредка трогая вздувшуюся на лбу шишку, Сергей сходил в библиотеку, взял там книгу и вернулся к Васнецову.

   В общаге шишку ему подлечили. Однако голова всё равно продолжала раскалываться. Что касается Васнецова, то тот поставил трояк, не смотря даже на то, что они оба оказались не правы. Сергей пытался ему возражать, но все его возражения были отметены, Васнецов был непоколебим, и ему пришлось удалиться.

   В общаге он засел за умные книги – его заинтересовала личность Агриппы. Призрак стал слишком активен, и его проклятье обернулось для Серёги головной болью.

   Перерыв, пусть не горы, а скромные горки литературы, Сергей нашёл следующее:

   Родился Генрих Корнелий Агриппа фон Неттесгейм в Кельне в 1456 г. Происходил он из старинного дворянского рода. Был способен к наукам. Занимался алхимией. Много странствовал. Читал лекции. Плохо ладил с духовенством, за что и был часто гоним. Написал в 1510-м году большое сочинение по магии, в трёх томах, которым и произвёл большое впечатление на современников. Поступил на имперскую военную службу, воевал с венецианцами и был посвящен на поле боя за храбрость в рыцари. После этого некоторое время скитался по Италии, читал богословные лекции, поссорился с духовенством и бежал от его кары. Занимал место синдика в Метце, где довольно энергично заступался за лиц, обвинённых в ведовстве, и в качестве их адвоката многих спас от костра, за что был обвинён в колдовстве и был в конечном итоге вынужден бежать и из Метца. В последующее годы опять много скитался. Потерял жену. Женился повторно. В 1524-м был в Дионе лейбмедиком матери Франциска 1, впал в немилость и вновь много странствовал. Написал ещё один труд и после многолетних скитаний умер в 1535-м году.

   М-да, пёстрая жизнь. Сергей ощутил приступ паники. Агриппа и при жизни был крутым мужиком, куда ж теперь тягаться с ним, когда он заделался призраком.

День девятый 5.01.55 Четверг

   Призрак призраком, а учиться всё-таки надо. Сергей поразмыслил и пришёл к следующим выводам:

   1. Агриппа может быть призраком реального человека;

   2. Но, скорее всего, его создали студенты;

   и 3. Кем бы он ни был – он бесплотен, а потому абсолютно безвреден.

   Успокоив себя таким образом, Сергей отправился в Академию. В 8.30 он был у запертых на амбарный замок дверей Оккультизма. Света, как и всегда, в этой части корпуса не было. Двигаясь почти что на ощупь, Сергей приблизился к умолкшим, при его приближении, силуэтам.

   – Всем привет.

   – Привет, коль не шутишь.

   – Дедушки ещё нет?

   – Скоро будет.

   Миренко пришёл через пять минут. Появился как призрак: седой, сутулый и немощный; проковылял по коридору неживою походкой, освещая себе путь блуждающими огоньками и, застыв перед входом, проинформировал всех собравшихся, что будет сейчас принимать лабораторные, а те, кто хочет их отрабатывать, пусть подходят в 11-ть. После чего исчез в лаборатории, непостижимым образом просочившись сквозь двери.

   Основная масса студентов вздохнула и разошлась. Сергей тоже ушёл.

   Он пошёл на Гематрию.

   У кафедры, где скрывался Парнов, стоял рыжий и ещё двое незнакомых ему студентов.

   – Как Парнов?

   – У себя.

   – Будет принимать сегодня зачёты?

   Рыжий посмотрел на Сергея.

   – Ты сдал Теорию Оккультных Сил?

   – Да.

   – Как ты сумел?

   – Умудрился до Нового года.

   – М-да. Повезло. Деньги есть с собою?

   – Есть немного. А что?

   – По гривне с носа. Парнову.

   – А почему так мало?

   – Мелочный тип.

   Рыжий собрал у всех зачётки и деньги, и шмыгнул за дверь.

   Пробыл он на кафедре пять минут, после чего выскочил оттуда взъерошенный и довольный.

   – Каждому по четвёрке, – Рыжий раздал всем зачётки.

   Сергей ещё раз обругал в душе последними словами бывшего адвоката Парнова. До чего ж он бессовестный тип – обещал автомат, а вместо этого в течение полутора месяцев, водил за нос, да ещё и выбил деньги. И не сколько-то там, а ничтожную гривну. До чего жалкий тип.

   Тяжко вздохнув, он отправился на поиски Мити.

   Был двенадцатый час, когда Митя с Сергеем явились в лабораторию по Оккультизму. Это была одна из самых больших лабораторий в их Академии и занимала она целый этаж. Шириной всего в двенадцать метров, в длину она растянулась на треть километра.

   Поближе к входу были расположены столы и скамьи, на стене, по соседству со схемами и плакатами содержания «не влезай – убьёт, не трогай – взорвётся», красовалась, ядовито зелёного цвета, чертёжная доска.

   Всё это хозяйство размещалось на площади в 150 квадратных метров. Дальше него находились: различное оборудование, площадки для опытов, источники питания, стенды и пульты управления.

   Ближайшие к входу площадки светились призрачными огнями; силовое оборудование утробно гудело; мерно потрескивали, как сырые семечки на сковородке, предохранители в регуляторах потоков подвластной контролю студентов энергии. Деятельность студентов контролировали бдительные Орд и Миренко.

   Сергей и Митя, быстро перездоровавшись со всеми непринимающими непосредственного участия в опытах, примазались к группе студентов сдающих Миренко на допуск к пространственно-временной лабораторной работе.

   Преподаватель зыркнул на вновь прибывших недовольным взглядом, нахмурил сильнее густые серые брови, и громко спросил:

   – Вы кто такие?

   – Мы пришли отрабатывать.

   – Где ваши отчёты?

   Оба студента порывшись в сумках, извлекли заготовленные заранее бланки. Миренко пробежался взглядом по мелко исписанным тетрадным листам и ткнул пальцем.

   – Напишите выводы.

   Потом, записав их в группу, принялся забивать студентов вопросами.

   – Ваши меры безопасности при проведении лабораторной работы?

   – Ни в коем случае не покидать приделов круга... Соль, железо для устрашения демонов... Чистый разум, свободное от посторонних мыслей сознание...

   – Как чертится круг? Что должно быть сделано до начала магической церемонии? Форма одежды? Состав благовоний? Порядок проведения церемонии?

   К удивлению Сергея Митя к этой лабораторной работе основательно подготовился – может быть в первый раз в этой жизни. Он отвечал быстро, коротко, предельно понятно. Сергей этим зрелищем был потрясён.

   Помучив Митю дед сбил с толку банальным вопросом Сергея, после чего, не дожидаясь ответа, перенёс внимание на других.

   Дед был подслеповат и, хотя постоянно таскал с собой в двух экземплярах очки, пользовался он ими только для чтения. При разговоре он стремился подойти как можно ближе к своему собеседнику. Его бледное, изборождённое морщинами лицо производило, при ближайшем рассмотрении, ошеломляющее впечатление. Он подавлял студентов своей древностью и авторитетом. Лично Сергею он напоминал старого, умудрённого годами индейца, спокойного и флегматичного. Сергей так и видел его у костра, в мокасинах, перьях и с трубкой мира.

   Дед опросил всех. После чего, отсеяв двоих, повернулся, чтобы провести остальных к «площадке для игр». На его пути стоял Митя.

   – А вы кто? – спросил дед у него.

   Митя опешил.

   – Я вам на допуск сдаю... В смысле сдавал. Уже.

   – Да? Я вас не помню.

   Вот склероз. Да, старость – не радость.

   – Как это так, – возмутился студент. – Вы меня первого спрашивали.

   – Да? Ну, тогда ответьте мне на такой вот вопрос: что собой представляют многомерные сферы?

   Митя замешкался.

   – Многомерность пространства...

   Миренко пошамкал губами.

   – Так, идите, готовьтесь.

   Горемычный студент оказался отодвинут настойчивым дедом в сторонку. Сергей стараясь быть тише воды, ниже травы, чтобы, не дай бог, препод не вспомнил о том, что он провалил заданный ему вопрос, засеменил мимо неудачника вслед за допущенными к отработке лабы студентами. Митя мстительно подставил ему подножку.

   – У тебя неполный конспект, – напомнил другу Сергей.

   Митя в шутку показал ему крепкий кулак.

   – Хитрый, сволочь.

   Сергей поспешил затеряться среди обступивших Миренко студентов, вполне обоснованно опасаясь, что, отделившись от группы, он может нарваться на вопрос забывчивого деда: «А вы кто?».

   Дед подвёл всех к площадке. Собрал бланки отчётов. После чего, включив усиливающие искажение зоны преобразовательные установки, позволил им самостоятельно углубиться в выполнение лабораторной – его отвлекла другая группа студентов, жаждущая побыстрее допуститься к работе.

   Оставшись одни, студенты долго не могли определиться, что им следует делать. Кто-то высказал мнение:

   – Надо вначале переодеться. В методичке сказано: одежда должна быть белого иль чёрного цвета, без пуговиц, пряжек, крючков, чтобы не мешать циркулировать через тела потокам энергии.

   Это предложение все почти мгновенно отвергли. Каждый знал, что при отработке лаб следует облачаться в специальные ритуальные одежды, но никто, включая и преподавателей, никогда , почему-то, такого не делал.

   Кто-то предложил:

   – Давайте сразу же чертить магический круг.

   Кто-то сказал:

   – Нет, вначале надо расставить и зажечь жаровни со специализированными благовониями.

   Кто-то вообще заявил, что начать лабу следует с очищающей сознание медитации.

   – С какой, чёрт тебя побери, медитации? Ты что, хочешь чтобы мы вместо того, чтобы отрабатывать, битый час здесь сидели, расслабляясь и ни о чём не думая, как какие-то болванчики?

   Спор разгорелся как пламя. Время шло, а лаба как была, так и оставалась не начатой.

   – Спокойно все, – Сергей не сдержался, ощутив укол беспокойства. – Из-за этих чёртовых споров ни хрена не будет у нас отработано. Придётся завтра всё заново начинать, а выдержать ещё один дедов опрос из нас сможет не каждый – шара она ведь такая, раз на раз не приходится, иногда и отворачивается.

   – Что ты предлагаешь?

   – Каждый пусть делает то, что сочтёт нужным. А в совокупности и выйдет то, что и требовалось,

   На том и порешили. Двое умников помчались в раздевалку переодеваться. Один бухнулся на колени и стал медитировать. Двое отправились на поиски жаровен – те, что были на площадке, по их авторитетному мнению никуда не годились. А ещё двое, с Сергеем во главе, вооружившись мелками, занялись рисованием.

   Через 15-ть минут внешние приличия были соблюдены: явились двое умников – босиком и в спортивных костюмах, проснулся тот, что медитировал, жаровни стали источать одуряющий аромат, а площадка покрылась странными письменами и концентрическими кругами.

   – Ну что, начинаем?

   Студенты вошли в круг по оставленному заранее проходу. Круг замкнули. Все взялись за руки.

   – А с чего начинать-то?

   Умник, тот, что медитировал, произнёс:

   – Первоначально очень важен настрой. Этому способствуют медитации...

   – Слушай, кончай а?

   – ...и ритуальные песнопения.

   – А что петь-то?

   Один клоун пропел:

   – В лесу родилась ёлочка. В лесу она росла.

   Другой подхватил:

   – Зимой и летом стройная, зелёная была.

   – Слушайте, эй вы, замолчите.

   – Нараспев следует произносить определённые звуки.

   – Какие?

   – Ритмичные.

   – Например?

   – А-а-а, а-о-а-о-а-а...

   – О господи.

   – Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша.

   – Кончайте прикалываться. Подхватывайте.

   – А-о-а...

   Нестройные, царапающие слух вопли огласили площадку.

   – Нет, так у нас ничего не получится, – один из тех, кто ходил за жаровнями, выскочил из круга и подскочил к регулятору. – Вот так будет лучше, – сказал он подкрутив ручку преобразователя.

   Площадка для опытов призрачно замерцала.

   – Ты что сделал?

   – Молчи, я знаю, что делаю, – парень вернулся обратно в круг. – Я видел, как Орд однажды эту ручку подкручивал.

   – Дед её не касался.

   – Дед вечно что-нибудь забывает.

   – А ты знаешь, что во время опыта круг ни в коем случае нельзя покидать?

   – Это во время, а опыт то у нас ещё не начался.

   – Эй вы, давайте петь.

   – Что? А-о-а?

   Любитель медитаций произнёс:

   – Петь можно всё, что угодно. Важны не слова, а интонация. Произносимые звуки должны порождать определённую вибрацию...

   – Всё. Ни слова больше. Всё ясно.

   В течение следующих 15-ти минут им всё же удалось породить нужную для искажения пространства вибрацию. Для этого перепробовали всевозможные комбинации звуков, но наибольший эффект дала одна очень старая песня: «Броня крепка и танки наши быстры», и то только после того как все надышались источаемого раскалёнными жаровнями дурмана.

   В глазах у всех потемнело, в ушах зазвучал давящий на барабанные перепонки мерный гул. Слова песни, странным образом искажаясь, стали едва доходить до начавшего меркнуть сознания.

   Сергею подумалось, что по методичке в какой-то момент церемонии (может быть в этот?) следует предпринять особые меры по безопасности.

   Что это за меры и в чём их особенность Сергей, хоть убей, не мог вспомнить.

   Пространство вокруг них, подверглось значительным искажениям. По площадке, огибая линии набросанные мелками, заструились зелёные молнии. Воздух потяжелел. На какое-то время стало трудно дышать. Лица партнёров смазались, будто их поглотили вечерние сумерки. Тяжесть влилась в мышцы, прокатилась по позвоночнику и застыла в ногах, приковав их к полу.

   Сергей кожей почувствовал, что что-то не так. В методичке не описывались ни муть в голове, ни тяжесть в желудке, ни холод, ни жар, попеременно обволакивающие их тела, ни вибрация, мелкой дрожью обхватившая площадку.

   – А в чём, собственно, заключается суть нашей лабораторной? Что мы в ней должны сделать? – спросил кто-то.

   – Два тебе. Не вздумай только сказать нечто подобное деду, а то экзамена тебе как ушей не видать,

   – Нет, я серьёзно. Вот кое-что мы сделали, а дальше что делать-то?

   Как выяснилось никто «что дальше» не знал. Тяжеловесные абстрактные определения, обозначенные в их отчётах как «цель работы», света не проливали. После кратковременного обсуждения было решено считать цель работы достигнутой. Все пришли к выводу, что хватит страдать маразмом – пора возвращаться. Проблема была только в одном: как это сделать никто толком не знал.

   – Надо вернуть пространство к обычному состоянию.

   – М-м-м. Каким образом?

   – Давайте выкинем кого-нибудь за пределы круга, – предложил долговязый очкарик. – Энергетические потенциалы стабилизируются. Произойдёт определённая пси-разрядка и мы все вернёмся в лабораторию.

   – А ты знаешь, что покидать круг во время перехода крайне опасно?

   – В пятой группе так делали.

   – В пятой группе с собой брали кошку.

   – А в чём разница? Кошка всё равно осталась жива.

   – Да, с неё потом только шерсть клочьями повыпадала.

   – А что вы предлагаете? Или мы вечность здесь будем стоять?

   – Так, кого будем выкидывать?

   – Того, кто предложил.

   – Нет, так не пойдёт!

   Говоруна подхватили под руки и подтащили к краю круга.

   – Ребята, я ж пошутил! Выкидывать за круг никого конечно ж нельзя. Может так долбануть – на всю жизнь калекой останешься.

   Говоруна отпустили.

   – Ну, что будем делать?

   Сергей предложил:

   – Давайте продолжать эти идиотские песнопения. Только пробуждать нам следует не вибрацию, а наоборот, дисбаланс – чтобы нас вытеснило в простое пространство.

   Других предложений ни от кого не последовало. Все стали петь, старательно травмируя слух друг друга полным отсутствием каких-либо вокальных данных.

   Говорят, что Вселенная представляет собой один большой высший разум. Если это действительно так, то они этот разум своим пением похоже достали – он взбунтовался.

   Пространство вокруг них затрещало, по телам промчалась вибрация. Их приподняло, встряхнуло и шмякнуло наземь.

   Через пять минут, сильно замёрзнув и уняв слабость в мышцах, отдышавшись и поборов головокружение, они смогли оглядеться и только тогда уразумели, что их выкинуло на вечно зелёную клумбу перед входом в их Академию.

   Когда они вернулись в лабораторию, Орд – доцент, отвечающий за проведение лабораторных работ – был бледно зелёным. Он стоял перед площадкой для опытов. Его мелко трясло, на лбу проступила испарина, в глазах бился испуг.

   Пропали. Чёрт возьми. Куда то пропали. Группа из восьми человек. Это уже вам не шутки. Это ЧП большого масштаба.

   Подошедшие студенты, трясясь от озноба, застыли на почтительном расстоянии. Подойти к Орду никто не решался. Подойдёшь, а его вдруг хватит удар, или наоборот, раскричится и потянет тебя в деканат объясняться.

   Сергей первым осмелился нарушить молчание – он громко чихнул.

   – Апчи!

   Орд дёрнулся и обернулся. В его глазах, как в покадровом показе, промелькнули: испуг, облегчение, гнев. Все поняли – сейчас он будет нервно кричать. Взгляд его, обежав группу, пал на Сергея. Сергей сообразил: только что его повысили в должности, назначив главным козлом отпущения.

   Любитель Жаровен потом долго оправдывался:

   – Кто ж его знал, что все, что нужно – это только подготовиться к магической церемонии. Я то думал...

   Сергей со злостью толкнул его в худое плечо.

   – Что ты думал? Мы чуть сами себя не угробили. А всё из-за кого? Из-за тебя. Нахрена ты трогал тот регулятор?

   – Хотел же как лучше...

   – Ну да, вышло, конечно же, как всегда.

День десятый 6.01.55. Пятница

   Миренко беззлобно, без проявления садистских наклонностей, распекал студентов по поводу того, как мало их допущено к предстоящему экзамену,

   Все сидели притихнув. Кто-то листал конспекты, кто-то тоскливо смотрел на доску за спиною преподавателя. За их спинами затаилась обесточенная лаборатория, тихая, но дышащая в затылки накопившейся в ней, как в конденсаторе напряжённостью. Сергея так и подмывало оглянуться назад, взглянуть на длинную галерею стендов, генераторов, площадок для опытов, но он опасался встретиться взглядом с Ордом, сидевшим в последнем ряду.

   Орд его запомнил и невзлюбил. Он и раньше-то не был к нему расположен. Теперь же, после вчерашнего опыта, он занёс его в чёрный список и охарактеризовал для себя как отпетого лодыря и болвана, потенциально опасного для общества и лаборатории своей непредсказуемой глупостью.

   Ну почему всегда так? Сергей готов был взвыть от злобы на свою горе судьбу. Ведь он в группе был не один. Почему же взгляд Орда первым пал на него? Почему он решил, что Сергей является заводилой, и взвалил всю вину за самовольный запуск установки на него? Ведь это противоречит всем законам здравого смысла и логики. Ведь всегда было так, что если за ошибку в работе отвечают более одного, то виновного не найти. Впрочем, Орд не нашёл. Орд назначил виновного. Прямо он этого не говорил, но не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что к чему. Доцент перенервничал – он всерьёз перепугался – и ему просто необходим был объект для разрядки.

   Сергей понял, что сдать ещё три лабораторные и курсовой ему будет очень непросто – по несчастливому стечению обстоятельств их группа была прикреплена к Орду и сдавать все расчётки, лабы и курсовые предстояло ему.

   Он тоскливо подумал, что в следующем семестре ему предстоит прожить без стипендии. Это было паршиво, ведь есть хочется вне зависимости от того хорошо иль плохо ты учишься. Придётся пояс затянуть как только можно потуже и перейти на диету, состоящую исключительно из воздуха и гранита науки.

   Миренко тем временем распространялся о процедуре сдачи экзамена, сказал пару слов насчёт допуска в деканате, о том, что будет принимать экзамены каждый день с девяти и до двенадцати.

   – Кто не сдаст в первый раз – повторит попытку на следующий день. И так до тех пор, пока не вытянет на удовлетворительную оценку. Вы у меня будете знать. На халяву у меня никто не проскочит.

   Дед извлёк из кармана очки, протёр их об рукав пиджака и водрузил на нос. Сев за преподавательский стол, он, водя носом по строчкам журнала, прочитал списки допущенных им к экзамену. Сергей, естественно, в их число не попал.

   – Те, кто недопущен в деканате, всё равно приходите. Я отмечу у себя что вы сдавали. Вы поняли?

   Те, что сидели поближе к Миренко, согласно кивнули.

   – Какие будут вопросы?

   В ответ тишина.

   – Ну какие вопросы? Ко мне. По предмету. Ведь всегда найдётся кто-то, кто чего-то недопонимает.

   Тишина была гробовая. Оккультизм – предает тёмный, начнёшь вникать – потеряешься.

   – Если нет вопросов – это, как правило, представляет одно из двух: либо всё ясно; либо, наоборот, ничего не понятно.

   С этими словами Миренко медленно встал из-за стола и развернулся к доске.

   – Что ж, – сказал он, беря в руку мел. – Скажу вам о главном. Большинство из вашей братии засыпается на таких вот вопросах...

   Через полтора томительно долгих часа консультация была окончена. Маренко, промыв всем мозги теориями действия оккультных сил, подробностями подготовки, проведения и завершения магических опытов, а так же рассказами из своей преподавательской жизни, наконец, выдохся как рассказчик и, смахнув меловые крошки с рукавов пиджака, спустил с поводка всех собравшихся; позволив тем, кому надо, уйти, а остальным, кто желает, приступить к отработке лабораторных работ.

   Сергею оставалось отработать только одну и, помимо этого, сдать ещё две – в своё время вместо того, чтобы учиться, он предпочёл прогулять, и вот теперь приходилось за всё отдуваться. Это было трудно вдвойне – ведь известно, что в общем потоке отработать и сдать что-либо значительно проще.

   Однако пробившись к Миренко, Сергей понял что он не один – таких как он было много. И все они чего-то хотели, махали зачётками, методичками и отчетами, что-то кричали, требовали или просили. В этой шумной толпе Сергею не составило большого труда отыскать друзей по несчастью, т. е. тех, кому нужно было отработать туже работу, что и ему. В течении считанных минут создался сплочённый коллектив, из шести человек, главной задачей которого, на данный момент, было прорваться к преподу и получить допуск к работе. Это было непросто.

   Миренко был осаждён тремя десятками нетерпеливых студентов – кто-то хотел допуститься к работе, кто-то сдать отчёт по лабораторной.

   Раз и навсегда установленный порядок отработки и сдачи работ требовал чтобы студенты: 1) продемонстрировав бланки отчётов и ответив на заданные преподом контрольные вопросы, получили допуск к работе; 2) её отработали, заполнили бланки и сделали выводы; 3) сдали отчёты, непонятно зачем повторно ответив на всё те же контрольные вопросы.

   Сдавать лабы следовало после двенадцати – о чём Миренко громогласно воем объявил -, но из желающих сдать никто не уходил, ведь известно: если будешь делать так как говорят, приходить когда просят и уходить когда требуют, то будешь сдавать до бесконечности. Нужно наоборот, постоянно ловить подходящий момент, маячить перед глазами, надоедать и тогда, пусть со скрипом, но всё-таки сдашь – ведь всегда в первую очередь смазывают то колесо, которое громче скрипит; точно так же всё и с людьми.

   Так что те, кому было назначено на 12-тъ, вертелись возле Миренко и невероятно успешно мешали.

   Миренко и Орд, с целью облегчить жизнь себе, и в конечном итоге усложнить жизнь студентам, поделили нагрузку между собой. Миренко взял на себя лабы: пространственно-временную; обуздание демона; а также опыты с астралом и магнетизмом. Всё остальное взял себе Орд.

   Лаба Сергея называлась «Сотворение душ», и он был крайне несчастен оттого, что отчёт по ней пришлось положить на стол перед Ордом – предстоял трудный бой, ведь защитить лабу всегда проще, чем допуститься к её отработке.

   Орд засыпал Сергея вопросами. По сути, Сергей был единственным, кто оказывал Орду хоть мало-мальски существенное сопротивление. Остальные молчали как рыбы. Лишь изредка кто-нибудь вставлял краткое дополнение. Орд был недоволен. Он сидел угрюмо, нахмурившись. Наконец, полностью прогнав их по теории, Орд стал забивать Сергея по самую шляпку своими поучительными наставлениями.

   – Долин, слушай меня. Смотри мне в глаза. Не отвлекайся, – доцент был чрезмерно сосредоточен. Его морщины проступили сильнее.

   – Работать следует строго по методичке, тщательно выполняя каждый пункт. У тебя есть методичка? Нет, конечно же, у тебя нет методички, – Орд порылся в столе и извлёк несколько скреплённых скрепкою жёлтых листов. – Вот методичка. Делать всё будешь строго следуя ей. Отклонись хоть на пункт и... – Орд сотворил многообещающий жест. – Ты всё понял? Смотри мне. Подготовите место работы – позовёте меня, я всё проверю. Без меня ничего не включать. Не самовольничать!

   И вновь возвращаясь к вчерашнему:

   – Вы хоть поняли, что вчера натворили? Вы же сквозь время пошли! Вы оперировали плохо изученными энергиями и огромными массами. А что было бы, если б что-то вышло не так? Это ж вы могли оказаться причиной Космической Катастрофы! Вы понимаете?

   Сергей сказал:

   – Да.

   Орд обречённо передёрнул плечами. Махнув слабо рукой, он упавшим голосом произнёс:

   – Идите, отрабатывайте.

   Работа, по своей сути, была очень простой. Перед вами большой стеклянный куб, именуемый в методе «ареной». В нём блуждают синие огоньки – сгустки элементарной астральной энергии. Всё что требуется – это придать им некоторый образ. Действовать следует группой. Всем участвующим рекомендуется очистить сознание и слиться духом с товарищами, создав единый коллективный разум. При отработке преподы отдают предпочтение большим коллективам, но практика показала (чисто студенческий опыт), что согласовать помыслы большой группы людей очень трудно, если не сказать невозможно. А потому преобразует элементалов кто-то один, реже кто-нибудь ему помогает, а остальные, оболтусы, занимаются своими делами, стараясь по мере сил и возможностей не привлекать внимания преподавателя и не мешать тому, кто работает.

   В соответствии с наставлениями методички начинать работу следовало с дыхательных упражнений, очищающих от посторонних мыслей сознание, активизирующих энергетические центры и стимулирующих обращение в теле энергии. После этого должна была следовать коллективная концентрация, единство духа, освобождение сознания и прочие заумные гадости. На это, по идее, должно было уходить два-три часа. Непосредственно самой работе, преобразованию грубых энергий и созданию душ, отводилось 15-20-ть минут.

   Прихватив с собой стулья и расставив их полукругом напротив «арены», все, рассевшись, принялись за рекомендуемые методическим пособием дыхательные упражнения.

   Через пять минут умеренно энергичных вдохов и выдохов общее собрание желающих как можно побыстрее закончить работу и разойтись по домам постановило: «Мы к работе готовы». Сергея, как наиболее отличившегося при получении допуска, назначили на должность самого умного.

   – Ты у нас здесь самый выдающийся – тебе и флаг в руки. Иди, добивайся разрешения Орда на включение установки.

   – А вы что?

   – А мы тебя поддержим. Морально.

   – Понятно. Значит, вы грудью станете за моею спиной?

   – Давай, давай. Топай. Не тяни кота за хвост в долгий ящик.

   – Как по имени-отчеству Орда?

   – Борис Григорьевич.

   – Борис Григорьевич, – Сергей вклинился в толпу обступивших Орда студентов. – Мы уже подготовились, включите нам установку.

   Орд, задерганный беспощадными в своём стремлении сдать студентами, сбитый с толку нестройным хором вопросов, ответов и возражений, буркнул не вникая: