Текст книги "Время экзаменов (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Кощеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

   Самиздат? В городской библиотеке? Они что долбанулись? А если и так – кто им такую книгу выдаст на руки?

   – Про что книга-то?

   – Это его полный трактат: «Бичевание колдовской ереси». С его рассуждениями, рисунками и записями судебных процессов. Интересная вещь. Чего только в ней нет...

   – Полагаю что многого.

   – Нет, парень, ты чё? Не веришь – не надо. Ты подсоби нам только малость. Нам нужен третий. Замкнуть круг. Ну ты знаешь. Сам, небось, не первый год изучаешь.

   – Где вы собрались её проводить? Что? Здесь? В Академии?

   Отчаянно смелые парни.

   – А ректора не боитесь?

   – Парень, ты чё, откуда ректор узнает? – на его лице расцвело пугающее понимание. Потирая кулаки, он в упор уставился на Сергея. – Парень, ты чё?

   Ну-ну, только попрошу без наездов. Откуда узнает. Откуда узнает. На то он и ректор, чтобы всё про свою Академию знать.

   Но Сергею стало уже интересно. Что именно эти парни задумали? Глядя на них, не назовёшь их спецами. Откуда они вообще такие взялись? Никогда раньше их не видел.

   – А с какого курса вы будете?.. – задав вопрос, Долин сообразил, что сотворил глупость. Ну да, кто тебе скажет. А за слишком длинный язык и тупые вопросы дают обычно по мо...

   – Ну, так как? Идёшь с нами?

   – Какой угол вы выбрали?

   – Внизу.

   – Цель церемонии?

   – Классическая. Сессию сдать.

   – Вы что, преподов привораживать собираетесь?

   Тот, что пониже и с присвистом, с отвращением плюнул.

   – Будущее хотим мы узнать.

   – Ах, будущее! Так это не церемония, а простое гадание.

   – Да не один ли хрен... Ну, так как ты, поможешь?

   Сергей, делая вид что размышляет, выдержал паузу.

   – Ну да ладно. Интересно, как вы будете выначиваться.

   – Ты не беспокойся, у нас всё уже чин-чинарём. К церемонии всё готово.

   – Значит, только спускайся и проводи?

   – Именно так. Пошли.

   Спускались они так долго, что время, казалось, вытянулось в тонкую длинную линию, натянулось, дрогнуло и скрутилось спиралью, замкнув вместе оба конца. Нисходить, следуя изгибам искажённого времени, они будут до бесконечности – пройдут весь путь, сойдут до самого подвального дна и вновь начнут всё сначала. Вниз, вниз, вниз – бесконечный, замкнутый цикл.

   – Мы внутри искажения.

   – Да, мы знаем.

   – И долго мы будем спускаться?

   – Пока не надоест.

   – Не понял.

   – Сколько бы ты тут ни спускался, всё равно окажешься на одном и том же этаже.

   – Так что же вы!.. Чтоб вас!..

   Бритоголовые рассмеялись.

   – Да просто захотелось прикольнуться, чтобы ты не строил из себя очумелого умника.

   Они свернули в низенький коридор. И хотя впереди и позади чёрной кляксой расцветал глухой мрак, вокруг них было светло – как будто они захватили чуток света с собою.

   Простуженный, могучим плечом отодвинув Сергея в сторону, повёл их вперёд.

   Минут десять-пятнадцать ходьбы. Повороты, повороты. Направо, налево. Лабиринт, да и только.

   Пахло плесенью. Вдоль стен тянулись ржавые трубы. Пол, усыпанный разнообразным бумажным мусором, противно скрипел. Разбегались, при первом же проблеске света, подвижные, как капли ртути, хвостатые мыши.

   – Долго ещё?

   – Уже почти что пришли.

   Ещё поворот и они выбрались на развилку.

   – Ну, куда дальше?

   – А всё. Уже на месте.

   Сергей огляделся. Кругом одна плесень и грязь, покрывающие деревянный пол и крашенные неопределённого цвета краской шершавые стены – и ничего более.

   – Вы же сказали что всё подготовлено.

   – Так и есть. Всё что нужно на потолке.

   Сергей задрал голову. На низком, до такой степени, что привстав на цыпочки можно было дотронуться по него головой, потолке красовалась надпись «Тетраграмматон» и два поделённых на четыре равные части концентрических круга.

   – Довольно неподходящее место...

   Бритоголовые рассмеялись.

   – Всё по рецепту пятнадцатого века.

   – Как в книж-с-ке напи-с-но.

   Тут у этих парней было несколько не состыковок. Не занимался Жакье чернокнижьем. Да и пытаться манипулировать физикой искажённых зон по 13-ти вековой давности рецептам, было так же нелепо, как и чертить круги на потолке.

   – Ребята, вы ненормальные.

   – Ладно. Хватит трепаться. Пора делать дело.

   Они стали под кругом, и оба крепыша схватили Сергея за руки. Причём сразу всеми клешнями.

   В этот миг потемнело – освещение сократилось как минимум втрое. Тот, что с присвистом, просвистел в темноте:

   – Тебя выс-зываю, о Нерождённый...

   Второй подхватил.

   – Тебя, что сотворил искажённые зоны...

   – Тебя, что с-сотворил Ночь и День...

   – Тебя, что сделал Тьму и Свет...

   Сергей, не ожидавший с их стороны подобных действий, расслабился, пытаясь успокоить нервы. Приколисты... А впрочем, неплохо было придумано с освещением. Адреналин в крови сразу повысился. Молодцы. Им бы работать на публику. Умеют держать в напряжении. Нестандартный подход. Нестандартные действия. Судя по всему, им нужен был не замыкающий круг, а источник волны-напряжения. Своего рода жертва. Для выработки, удержания и концентрации животной энергии. Вот только ляпов у них многовато. На лицо явные несоответствия с методами пятнадцатого столетия. А так ничего. Всё в норме. Продумано. Рассчитано. Выверено.

   Вот только... Его приглашали быть замыкающим круг и на другое он не соглашался!

   Несколько раз ритмично вдохнув, Сергей выполнил серию расслабляющих упражнений.

   Тот, что с присвистом, прошипел:

   – Ты сс-то делаес-с?

   – Извините, ребята, но об этом мы не договаривались. Я против того, чтобы меня выжимали подобно лимону. Мне сегодня ещё сдавать Психологию.

   – Ах ты, рыбий глаз!

   Серей рванулся.

   – В следующий раз, когда надумаете нечто подобное, поясняйте, какая роль ему уготована, своему компаньону.

   – Да чтоб тебя! Мы уже были почти что готовы!

   – К чему? Чтобы угробить меня? Вы бы хотя бы для разнообразия почитали бы правила техники безопасности.

   – Да пошёл ты!..

   Сергея отпустили. Крепыши отступили на несколько шагов назад и растворились в непроницаемой темноте.

   – Дело сделано. Ты думаешь, жертвоприношение не состоялось? Ошибаешься!.. Всего доброго.

   Сергей остался один.

   Ненормальные сукины дети. Он раньше немало про такие дела слышал, но по большей части считал их выдумками. Насколько же надо иметь съехавшую крышу, чтобы до такого додуматься... Завели чёрт знает куда и бросили. Приколисты... Жертвоприношение, чёрт их возьми. Как в древнем мире! 3авели в лабиринт, чтоб их, и покинули. Не наткнуться бы на минотавра!.. А кстати, водятся ли здесь минотавры?

   Сколько он тут уже бродит? Быстрый взгляд на часы. Уже 14.25. Минут сорок, не больше. А выхода так и не обнаружил. А может и нет здесь выхода? Один только замкнутый цикл. Проходишь до конца коридор и попадаешь в начало пути.

   Вот, стоп, снова он там, где неоднократно уже проходил: в маленькой комнатке с четырьмя входами, с кругами и надписью на потолке. В какой уже раз? Четырнадцатый? Двадцатый? Чёрт его знает. Сбился со счёта.

   Сергей пытался не поддаваться панике, и это вроде бы ему пока удавалось. Он держал свои эмоции под контролем. Но в глубине души уже вспыхнул фитиль беспокойства. Огонёк засветился и побежал неторопливо. Не успеешь найти выход – не миновать тебе взрыва. Сгорит без остатка фитиль и содрогнётся нутро твоё до основания, когда расколется скорлупа, и наружу полезут, вырвавшись из заточения, древние страхи.

   Думай, думай. Сергей даже пытался помечать повороты. Что за дела? Помечай, не помечай, а всё равно возвращаешься к маленькой комнате. Лабиринт, да и только!

   Ведь не может такого же быть. Не строили в Академии преднамеренно лабиринтов. Значит замкнутый цикл? Угодил в искажение? Ведь должен же быть где-нибудь выход. Раз сумел войти, сумеешь и выйти.

   Думай. Думай.

   Под ногами метались испуганные мыши, стремясь побыстрее скрыться во мраке или зарыться в грудах сваленной у стен, испорченной плесенью и их зубами макулатуры.

   Сергей нагнулся и поднял с пола толстую папку. Для дипломного проектирования. Коричневая, сырая, заплесневелая. Огляделся. Как это он раньше её не заметил? Ведь не первый раз здесь проходит. Так, посмотрим.

   Студент: некто Д. А. Елин. Тема дипломного: «эликсир вечной Жизни». Что за идиотская тема... Год 2737-й... «...Сен-Жермен связывал своё поразительное долголетие со своей диетой и эликсиром. Эликсир дожил до сегодняшнего дня под названием „Чай Сен-Жэрмена“ – слабительное средство, содержащее сенну...»

   Сергей закрыл папку и зашвырнул её во тьму коридора. Так, так, интересно, что ещё здесь имеется?

   Он принялся перебирать сваленные у стен кипы бумаг. Расчётки, курсовые, дипломные. Обрывки чертежей, диаграмм, теорий и доказательств. Рефераты, конспекты, зачётные книжки... Чего только нет. Пёстрая, гниющая коллекция созданная руками студентов.

   Долин знал, что все дипломные, рефераты и курсовые должны храниться лет двадцать в архиве, но это место менее всего смахивало на архив... Склад мёртвых идей...

   Роясь в бумагах, он обратил внимание на даты. Год 2731-й... 2732-й... 2753-й... А вот реферат некого Ивана Ефремова – год 2758-й...

   Стоп. Не понял. 58-й? Да. Точно. Именно так. 2758-й. Что за нелепость. А вот ещё один реферат: «Магия чисел», год 2760-й. А вот год 2762-й. Так, так. Интересно. Старые, заплесневелые бумаги из будущего. Скажешь кому – не поверят. Смех, да и только. А может быть, тут есть и его курсовой? Или дипломный? Весьма любопытно, какая у него будет тема дипломного?

   Он с остервенением накинулся на горы затхлой макулатуры. Полетели в разные стороны ошмётки былого. Или будущего? А может быть настоящего?

   Неожиданно для себя Долин остановился. Нервная дрожь воровски прокралась в кончики пальцев. Это омерзительно, когда дрожат твои руки. С чего бы это?

   Сергей представил, будто под склизким бумажным покровом лежат, затаившись, жёлтые кости. Снимешь ворох бумаг, уберёшь наваленные одна на другую прогнившие папки, и встретят тебя: беззлобный оскал и холод глазниц безносого черепа. Привет. Взгляни сам на себя. Не узнаёшь? А напрасно.

   Так, надо отсюда побыстрей выбираться. Он поднялся на ноги. Быстрей. Быстрей. Быстрее. Пока фитиль не догорел до конца.

   Несколько минут беготни. Налево. Направо. Выхода нет. Перестань даже пытаться!

   Вот она. Комната. Неизменно отмечающая конец и начало пути. Замкнутый цикл. Уходя от нее, ты приближаешься к ней. Но где-то должен быть выход!

   Студент уставился на нарисованные над головою круги. На толстые, идеально ровные линии. Прикоснулся к ним рукой. Провёл кончиками пальцев по потолку. Знакомое чувство.

   Он привстал на цыпочки и дотронулся макушкой до потолка. Кровь прилила к голове, и стало трудно дышать. Да, вот оно. Это, да ещё и то, что потолок был из дерева...

   Сергей нагнулся, коснулся руками грязного пола. Оттолкнулся ногами и встал на руки. Балансируя, выпрямил ноги и коснулся подошвами потолка.

   Мир перевернулся и вот он стоит на ногах, в центре кругов, и касается ладонями потолка. Да! Он правильно догадался! Теперь вперёд, на поиски выхода...

   Когда Сергей выходил из ставшего до отвращения простым лабиринта, он краем уха уловил как за стеною тихо, приглушенно ссорились двое:

   – Ушёл...

   – Я с-се говорил этот с-смосет уйти... Надо было другого ис-скать...

   – Что мне ты...

   – ...молодетс-с...

   – ...по прежнему голод...

   – ...надо как-то гасить...

   Не задерживаясь, Сергей пошёл на свет и вскоре оказался в толкотне Главного корпуса, поднялся на пятый этаж и направился сдавать Психологию.

   Несколько позже, после общения с Песневской, нездоровое любопытство, присущее любому студенту, привлекло его обратно, на место недавнего приключения. Очень многое хотелось проверить. Склад макулатуры будоражил воображение. Там столько халявы! Ну почему, почему он не догадался взять хоть что-нибудь с собою на память! Какой-нибудь рефератик. Жалкий огрызочек. Пару страничек. Клочок бумажки. Всё равно что!

   Руки чесались от желания порыться в старых бумагах. Воображение рисовало сладостные картины. Дипломные, курсовые... Столько всяких нужностей и полезностей... Ух!

   Это же Клондайк! Эльдорадо.

   Сергей спустился на нижние уровни. Где-то здесь... Совсем близко... Может быть тут... Может быть рядом...

   Пять минут поиска... Десять... Полчаса... Час...

   Выбрыки памяти... Хотя нет. Память не настолько дырява. Скорее издевательства искажения. Вход был. Входа нет. Да и места того, может быть, уже не существует. Оно такое нередко. Искажение это вам не это... В нём всякое случается.

   Чёрт... Надоело...

   Поднимаясь на верхние уровни, случайно, по рассеянности, забрёл на галерею портретов.

   Не зря студенты не любят это место. Говорят, здесь поселяются души преподавателей после их смерти. Не всех. А только самых злобных и вредных. Из тех, кого хлебом не корми, а дай поизмываться над студентами. При жизни они их терроризировали разными сложными заданиями, заковыристыми вопросами на экзаменах, а в нынешнем своём существовании любят морочить голову забредшим в глухие уголки Академии, часами заставляя их плутать по «лабиринтам» казалось бы прямых коридоров и повторяющихся переходов. Вдобавок пугая громкими криками, шумами и визгами. Сергей в такие вещи не очень-то верил. Но пребывая в галерее портретов... И не в такое поверишь.

   Зловещее место.

   И как всякое зловещее место обладающее для тех, кто о нём много слышал, но толком не видел, особой притягательной силой. Все первокурсники в свой первый семестр толпами ходят в эту часть Академии. Ничего не находят. Но врут о пережитых здесь приключениях просто самозабвенно. Постепенно, при переходе с курса на курс, у всех к галерее вырабатывается отрицательное отношение. Ничем вроде бы не обоснованное, но очень устойчивое. Будучи на первом курсе Сергей собирался исследовать это явление, но годы... учёба... философия пофигизма... Короче, он забил на эту идею.

   – Галерея портретов – большой дутый миф, – громко произнёс он, рассматривая потемневшие от времени медные таблички под картинами. Голос в абсолютной тишине прозвучал неестественно. И эта неестественность заставляла стесняться своих собственных слов.

   – Да, говорю я вам, миф. Что вытаращились? Думаете, крендель сбрендил? А вот хрен вам. Я нормальнее вас всех, сушеных амеб, развешанных по стенам.

   Пройдя галерею до конца, Сергей свернул в боковое ответвление, вышел на лестницу и спустился на пару пролётов.

   «Последний заход. Если не вспоминаю дорогу – убираюсь из Академии к чёрту. Сегодня мне здесь ничего ровным счётом не светит».

   Как там было? Вниз... Вниз... И ощущение замкнутого цикла.

   Нет. Ни фига. Всё. Иду в «жилой» корпус.

   Поворот направо. Запрещающий знак. Ремонтное предупреждение.

   Долин вернулся назад и повернул налево. Путь преградил плотный барьер, за которым вертелась тёмная ремонтная канитель. Назад. Переход на этаж выше и... снова закрытый проход. Так. На попятный. Новый маршрут. Влево. Вправо. Вперёд. Очередное препятствие: сигнальные огоньки и целая россыпь ядовито оранжевых предупреждающих знаков.

   ИЗ! Стой! Путь закрыт! Опасные работы! Посторонним вход воспрещён!

   Тьфу ты, чёрт. И всё в окрестностях проклятой галереи.

   Существует старое поверье: если нечисть тебя водит кругами следует сделать следующее. Вывернуть наизнанку свою одежду. Надеть левый ботинок на правую ногу, а правый на левую. Перекреститься. Произнести поговорку: «Шел, нашел, потерял». И выругаться матом. Последнее самое естественное в таком положении и самое простое.

   В отношении ругани Сергей медлить не стал. Тем более, что он вымотался за день. Беготни было более чем достаточно. С утра во рту ни маковой росинки. Эмоций – уйма. Но в основном негативных. Так что разрядка нужна. Даже просто необходима.

   В изощрённых выражениях Серёга описал весь свой день. Досталось и не явившимся в Академию преподам, и тем двум бритоголовым уродам. И в особенности по первое число влетело Парнову.

   Ух как громко он его... Аж портреты на стенах одобрительно задрожали.

   Портреты... Опять вышел к дутому мифу. Будь он неладен.

   Один раз – случайность. Два – совпадение. А три...

   – Чтоб вас... Через пятое десятое... Триединожды за... И Парнова в очередной раз на...

   За собственным громогласным голосом студент едва различил лёгкое шарканье ног.

   Вздрогнул. Обернулся. Увидел стремящуюся скрыться за колонной зыбкую тень. И, окончательно испугавшись, подался в противоположную сторону. Но зацепился за коварно выпятившуюся из пола паркетину. Чуть не растянулся. Чудом сохранил равновесие. Но обронил сумку, из которой посыпались конспекты и авторучки, из полдюжины коих пишет только одна. Какая неизвестно. Определяется только опытным путём. А потому ни одну терять нельзя – а вдруг это та самая?

   Пока ползал на четвереньках, подбирая своё бесценное барахло, успел убедиться в чужом присутствии. Вполне обыденном. Плотском. Без всякой паронормальщины и сверхестеств... ш... щины...

   Блин, язык вывернуть можно.

   – Кто там ветошью прикинулся? Вылазь.

   Серега поднялся на ноги.

   – Вылазь, кому говорю? А-то сумкой наверну – навек запомнишь галерею портретов.

   Совершая обходной манёвр, Долин заметил, что спрятавшийся в тени имеет довольно плотную комплекцию, что переводит его в солидную весовую категорию.

   Если препод убивается, пытаясь что-либо тебе объяснить, будь терпелив, дай ему подохнуть.

   Представьте себе, что это представимо.

   Сейчас вы, наверное, уже соображаете.

День седьмой 3.01.55. Вторник

   Несмотря на то, что сдал ещё один предмет – Психологию – настроения это ему не прибавило и спал он этой ночью тревожно. В сны вплетались кошмары – снился предстоящий экзамен. Экзамен принимал читавший им лекции по Ритуалам профессор Дробот, а Дятел сидел на задней парте и шевеля усами беспрестанно подначивал: «Ты не сдал лабораторные. Ты не сдал лабораторные». Сергей разозлился и запустил в Дятла конспектом...

   Пробуждение было тяжёлым. Вставать не хотелось. Он некоторое время прикидывал идти ему в Академию или нет, и в конце концов пришёл к выводу, что не смотря на отсутствие допуска, на экзамен всё же стоит явиться – быть в курсе событий излишним никогда не бывает.

   В 9.00 у -238 аудитории, как и вчера, наблюдалось затишье. Коридор был пустынен, аудитория – надёжно закрыта.

   Сергей не был этим расстроен – он уже смирился с тем, что сдавать экзамен сегодня ему не придётся.

   Полчаса он праздно шатался, время от времени заглядывая в аудитории и проверяя их на наличие профессора Дробота. Дробота не было. Не было также сгорающих от желания сдать побыстрее экзамен студентов. За полчаса шатаний Сергей наткнулся только на Митю, как всегда собранного и делового, никуда не спешащего, но везде успевающего и всё всегда знающего.

   – Экзамен будет в половине первого, – сообщил Митя, – А ты что, пришёл на экзамен?

   – Я не допущен.

   – Что, не сдал Дятла? А я уже сдал.

   Сергей разозлился.

   – Ну и флаг тебе в руки! И деревянную медаль. И памятник при жизни, нерукотворный.

   Сергей плюнул и отвернувшись побрёл прочь. Митя крикнул вдогонку:

   – Ты не кричи, а сдавай Дятла! И приходи на экзамен – будешь подсказывать.

   Сергей обернулся.

   – А что, Дятел есть?

   – Будет в десять часов.

   «Вот жук. – подумал про Митю Сергей. – Ничего толком не знает, а умудряется всё вовремя сдать».

   Да, бесспорно, Митя был самым настоящим студентом: непотопляемым, не уязвимым, не сгораемым и несгибаемым. Он обладал уникальным характером и повышенной пробивной способностью. Он был упёртым как жук, как этакое, полтора сантиметра длиной, чёрное, шестипалое насекомое, упрямо ползущее вперед, флегматично огибающее или переползающее все препятствия, встречающиеся ему на пути, перебирающее лапами даже тогда, когда прижмёшь его к земле пальцем, или же перевернёшь на спину. Да, Митя обладал всеми достоинствами этого маленького насекомого. Почти никогда ничего не уча, не имея способности (или желания) понять что либо, что хоть чуть-чуть сложнее чем два плюс два, он, тем не менее, старательно посещал все лекции и практические занятия. Если он не мог самостоятельно справиться с каким-нибудь расчётом или заданием, то прилипал к более разумному и сведущему в делах учебных студенту и слезал с него только тогда, когда тот, задолбавшись, и изрядно вспотев от тупого непонимания своего сотоварища, разъяснял ему что и как нужно делать, причём в мельчайших подробностях, вплоть до последней точки. При устных ответах, даже ничего толком не зная или же зная сомнительный минимум, он всё равно умудрялся получить тройку или четвёрку. Он никогда не молчал! Даже не зная, он всегда что-то мямлил в ответ, порол откровенную чушь, но не сдавался, не ударял лицом в грязь, тупо таращась на преподавателя, и подобная стратегия всегда приносила ему положительные результаты, пусть и не выдвигая его в первые ряды, но и не давая тащиться в хвосте.

   Вот на кого надо равняться! Вот каким надо быть! К этой картинке добавить бы ещё чуть-чуть интеллекта и из Мити вышел бы незаурядный человек. Впрочем, Сергей не сомневался, Митя своего в жизни добьётся. Этим миром правят именно люди-жуки.

   В более приподнятом настроении Сергей заглянул на кафедру Ритуалов. Ни Дятла, ни Дробота не было

   Сергей спустился на два этажа ниже и занял ключевую позицию: если Дятел придёт – не важно пойдёт ли он на кафедру или в лабораторию – незаметно он не проскользнёт.

   Томительно потянулись минуты. Стоя на лестничной площадке, Сергей контролировал сразу два этажа, а также подъём в Ритуальную лабораторию. Время от времени он отлучался со своего поста, чтобы полюбоваться в окно, из которого просматривался подход к Главному входу.

   Дятел явился в 10.15. Не торопливой походкой, в сопровождении маленькой свиты из нетерпеливых студентов, он прошествовал вначале на кафедру, где избавившись от пальто, шапки и безобразного оранжевого шарфа, разжился толстым талмудом правил эксплуатации помещений особого назначения, прихватил журнал, коробку мелков и пакетик ритуальных свечей. И только после этого завёл всех в 428-ю лабораторию.

   – Так, кто и что будет сейчас отрабатывать? – его затравленный голос послужил сигналом к атаке.

   Студенты ломанулись на штурм. В первую очередь выслушивались «пожелания» тех, кто пришёл отрабатывать. Дятел раздал им методички, произвёл пару опросов, а кой-кому даже дал «инвентарь».

   Через полчаса лаборатория переполнилась дымом курений, стены и пол покрылись абстрактными чертежами, письменами, странными символами. То в одном углу, то в другом зажигались и гасились десятки свечей, бормотались различные заклинания.

   Сергей смог пробиться к Дятлу только тогда, когда в журнале по технике безопасности расписался последний из желающих отработать пропущенные лабораторные.

   – Всеволод Вячеславович, у меня «Влияние жертвоприношений на вызов духа».

   Дятел рванул из его рук отчёт.

   – Ну давайте посмотрим.

   Заметался. Заметался ты наш не наглядный. Кто сказал что у дятла голова не болит? Ещё как болит. А в особенности если что-то не получается.

   Сергей стоял за спиной преподавателя и отрешённо следил за его действиями. Дятел носился по кругу, как в одно место ужаленный, махал руками, выкрикивал бессвязные фразы. Его голос, пропитанный нотками паники, царапал окружающим слух. Боже мой, разве можно так суетиться? Да прекратите вы. Своими страхами и беспокойством вы только подпишете его. Успокойтесь, сядьте, расслабьтесь, и дайте духу наконец-то развеяться.

   С неприязнью глядя на Дятла, Сергей подумал что для всех было бы значительно лучше если б он не выпендривался, а сразу бы его лабу принял. А так только время идёт. До экзамена его и так осталось немного.

   Дятел всегда был, просто до тупости, невероятно упрям. Причём его упрямство базировалось не на больших знаниях, а на их ограниченности. Как-то один из мудрецов заявил: «Чем больше я изучаю науки, тем более я убеждаюсь, что ничего ровным счётом не знаю». Дятел же знал лишь требуемый минимум, и вследствие этого разум его был также устойчив, как основание пирамиды. Сомнения в самом себе были не для него. Он знал один путь, другие же для него не существовали. Говоря по-другому: он знал, что, чтобы получить четыре, две двойки надо сложить, но не догадывался, что их можно и перемножить.

   Листая Серёгин отчёт он вбил себе в голову будто тем способом, каким Сергей произвёл расчёты, добиться правильных результатов невозможно. Когда же Серёга ему доказал что он не прав, Дятел, не желая выглядеть дураком, проявляя потрясающее упрямство, придрался уже к его данным, чтобы если не мытьём так катаньем отделаться от излишне надоедливого студента.

   Спор разгорелся жаркий. Стены, казалось, дрожали от возмущений Дятла. Неприятных слов произнесено было немало и, если бы не проклятый экзамен, Сергей вряд ли стал бы доводить до такого состояния преподавателя. Но ему нужно было сдать обязательно, по тому он и упёрся, и не обращая внимания на испуганный шёпот стоящих за его спиной студентов – «Тш-ш... тише... Не зли его. Позади тебя очередь. Тоже сдавать. А ты злишь его с утра глядя...» – метнулся в атаку.

   Столкновение было ужасным. Нервов они попортили друг другу немало. Наконец Сергей сумел нанести психологически точный удар – «Не верите? Давайте проверим. Своими руками снимите ВЕРНЫЕ данные» – и Дятел попался. Гордость и нежелание ударить лицом в грязь заставили его за это взяться. Медленно встав из-за стола и бормоча при этом что-то на счёт нерадивых студентов и упрямых баранов, он провёл всех в 517-ю лабораторию.

   Оставив зрителей за ограждением, Сергей с Дятлом занялись начертательной геометрией. Вмиг на площадке для опытов появились круг, нужные надписи и треугольник. Притащив из подсобки тяжёлый ящик с приборами, Дятел приступил к проведению опытов. Уколов специальной иглой указательный палец, он выдавил в центр треугольника алую каплю, прыгнул в круг и запустил установку.

   Щёлкнули контакты в недрах испытательных устройств. Завибрировал пол. Загорелся зелёным огнём треугольник. Дятел жутким фальцетом пропел заклинание из трактата Гонория, и вот в пространстве, ограниченном треугольником, обозначились смутные контуры.

   Делая какие-то пометки в Серёгином отчёте и одновременно выдавливая из своего пальца капельки крови, Дятел совершил, по мнению Сергея, большую ошибку, ослабив контроль над действиями вызванного им духа. Ведь сказано же: «Маг ни на мгновение не должен спускать с него глаз и всё время должен быть настороже...». Дятел же то шуршал страницами методички, одновременно покрывая своими каракулями студенческий отчёт, то пялился на палец, сочащийся вожделенной для духов «хранительницей животной жизненной силы».

   Пока препод, водя по бумаге карандашом, считал в столбик галок, дух подпитав себя испарениями свежей крови, сверля студента невинным взглядом, осторожно затёр раздвоенным копытцем один из углов треугольника,

   Сергей всё видел, да ничего только сделать не мог.

   «Маг должен держать духа под контролем, концентрируя на нём всю свою волю, а помощники не имеют права обращаться к духу, так как этим они могут помешать потоку энергии, идущей от мага...».

   Эх Дятел, Дятел. Раззява!

   Наконец Дятел закончил сверку своих и Серёгиных данных. Не смотря на все его старания, а может быть и благодаря им, расхождения в данных составили всего 0,2%.

   – Ладно, – препод, тяжко вздохнув, поставил оценку и расписался. – Эту работу приму. Но что-то с установкой не так. Кривая не так должна изгибаться.

   Он отключил установку, задул свечи и погасил жаровню с одуряюще пахнущими благовониями. И только тут вспомнил про демона. Именно демона! Пока Дятел зевал по сторонам, дух просочился из треугольника, подобрал все разбрызганные по полу капельки крови и, обретя силу, принял приличествующий случаю облик: страшный, неописуемый, невероятный.

   Дятел испуганно вздрогнул, выпучив свои зеленоватые, похожие на две мятных конфеты, глаза.

   – Что б тебя... Изыди.

   Сергей чуть не расмеялся. Уж очень забавно прозвучали эти слова.

   Дятел, топорща усы, принялся распевать изгоняющие заклинания: именем того-то и во имя сего-то, изыди, изыди, изыди.

   Дух с удовольствием подмигнул всеми глазами с левой половины лица и осел на пол, категорически отказываясь подчиняться.

   Сергей вспомнил приличествующие случаю слова из методички: «...если дух отказывается удалиться, ситуация становится чрезвычайно опасной. Маг должен собрать всю свою волю, повторить текст разрешения удалиться и бросить в огонь смердящие вещества...».

   Огня правда нет... Дятел его, загасил. А что касается смердящих веществ... то судя по реакции препода, если демон сумеет проникнуть внутрь круга в них недостатка не будет. И почему некоторые люди так боятся этих созданий? Они же также просты, как крестьянские лапти.

   Дятел минут 15-ть собирал в кулак свою волю. Его беспокойные, суетливые действия, по мнению студента, лишь подлили масла в огонь. Дух покрепчал и надёжно обосновался в нашей реальности.

   Наконец Дятел иссяк. Он скис, обмяк и, безнадёжно махнув на всё рукой, сел по-турецки прямо на пол.

   Сергей посмотрел на часы. Время было уже полдвенадцатого. Вот так. Снова в ловушке. Ну что же за невезуха! Пока энергия крови не истощится – им отсюда не выбраться.

   Томительно потянулись минуты. Общество Дятла было не из приятных. Не нравился Серию этот дядя: с ним ни поговорить, ни в крестики-нолики хотя бы сыграть. Вот уже без пятнадцати. А вот уже и двенадцать. Если и дальше в том же темпе пойдёт, то не бывать ему на экзамене.

   Сергей начал прикидывать, а нельзя ли устроить побег с площадки? Маловероятно. Реакция у демонов ох какая! Лучше не рисковать, а то ещё калекой останешься. Ну что же делать? Эх, ладно. Где наша не пропадала! Говорите, помогают смердящие вещества?

   – Всеволод Вячеславович?

   – Да?

   – Я могу попытаться...

   Дятел точно очнулся от сна и навёл на него свои затравленные, цвета болотной тины глаза,

   – Что попытаться?

   – Ну это... – Сергей кивнул на демона.

   Дятел безвольно спросил:

   – Каким образом?

   Студент от прямого ответа предпочёл уклониться:

   – Да так... Есть тут один любительский способ. Я попробую. Ладно? Прикройте меня.

   Спрятавшись от демона за спиной препода, Сергей принялся стягивать с ноги зимний ботинок.

   Через минуту, держа за спиной правую руку, он подманил демона пальцем. Иди-ка сюда. Иди-ка поближе.