Текст книги "Погода массового поражения"

Автор книги: Дитмар Дат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

ему не мешает, что я включила виву. попса в целом пользуется, так сказать, его недоверчивым уважением с тех пор, как я ему показала, что слово «коммунист» встречается в двух песнях «хит-попок» (папа), а именно в песне шерил кроу про солнце, где она в начале упоминает «ту friend the communist» [20]20
  Мой друг коммунист (англ).


[Закрыть], и у шакиры, где она уверяет своего возлюбленного: «for you i‘d move to a communist country» [21]21
  Ради тебя я бы переехала в коммунистическую страну (англ.).


[Закрыть].

Константин не подсаживается ко мне, чтобы за просмотром рингтон-чартов ждать упоминания о господине Сталине или мсье ярославском, а опять идет к своему столу и над чем-то там работает, в то время как я сначала читаю книгу, подаренную любовником, потом книгу про аляску, где говорится о горах, которым люди по сей день не дали имен, потому что они туда редко ходят или просто не

наверх, чтобы в удобном, теплом

посреди ночи я просыпаюсь от того, что мне нужно в туалет, мне нездоровится, я вижу, что внизу еще горит свет, мерцающий, он тихо смотрит телевизор, иногда я не знаю, существую ли я вообще, может, он себе меня просто выдумал, чтоб ему не было так одиноко с его правильными взглядами, с его упрямством и мужеством. у меня все это тоже есть, любит он повторять, и мне кажется, для него это важнее, чем если б я любила читать Сталина, мои часы на запястье утверждают, будто сейчас полтретьего, в туалете я выясняю, что у меня наконец-то началось, с недельной задержкой, любовник может спать спокойно.

009503

единственный известный мне страстный приверженец библии в случае христианских припадков и мелких нравоучений германа всегда производил на меня такое впечатление, будто он нашел того самого лицемера, читая библию, я теперь время от времени задаю вопросы яну и замечаю при этом, что правильнее обращаться к нему, чем к учителю религии раппу. потому что для этих людей библия просто литература; ян же читает ее, потому что состоит в секте, именно так, как нужно читать, если хочешь ее понять: как книгу, которая что-то знает и повелевает. не стану заходить настолько далеко, чтобы полагать, будто это Вы ее мне прислали, но радоваться-то я радуюсь, потому что

009511

две женщины у передних дверей, с ребенком, одна из них – мать, она держит ребенка на животе, он закутан в моднявую инку для младенцев (в то время как в перу, откуда все это пошло, мерзнут и закутывают малышей в футболки, потому что национальная одежка стала слишком эксклюзивной).

мамаша дурачится с малышом, другая женщина звенит перед его пятачком связкой ключей с зеленым брелочком, тю-тю ой тю-тю. обе женщины в восторге от того, как это создание, которое еще даже думать не умеет, гипнотизируется безделушкой, как оно внимательно следит, без всякой мысли, добродушная машина рефлексов, у этой удручающей дрессировки даже нет цели, просто чистая радость от того, что можно направить интерес кого-то совсем слабого в нужное русло, в полуметре от них сидит одетый в парку душевнобольной и держит свою матерчатую сумку так, будто в ней вся его жизнь, он что-то бормочет себе под нос, то и дело умолкая, каждый раз, когда он снова начинает бормотать, он ненадолго закрывает глаза, будто ему сперва надо дозвониться до себя, или перезагрузиться, или зарегистрироваться при входе в сеть всеобщего мирового безумия.

у билетного автомата люди отпихивают друг друга в сторону, стремясь проштамповать билетик, никто не говорит ни «пожалуйста», ни «спасибо», – так вот оно в семь утра, а в час, когда я еду домой, все выглядит иначе, тогда некоторые, не все, чуть-чуть повежливее, – вероятно, те, у кого день только начинается, вообще, если дать человеку выспаться, он становится более цивилизованным. эта мысль что, тоже со штампом «материализм», который так нахваливает Константин? создайте более комфортные условия для жизни, и вы улучшите человечество; но разве это не та же дрессировка? где же свободная воля? а хрен тебе.

009759

«эй», – говорит йенс; он поднимается по лестнице, мне навстречу.

«эй», – отвечаю я, а что еще скажешь? он скользит взглядом по моему серому шерстяному платью, чтоб я тут же вспомнила, как сильно он его всегда любил, это платье, но я вспоминать не хочу, и когда он останавливается и говорит: «придешь сегодня в “атлантик”?», я только издаю невнятный сожалеющий звук, из горла или из мертвого сердца, это ему понятно, улыбается, как отшитый, то есть: да ладно, порядок, и он идет дальше, мимо меня.

мой тайный приближается ко мне незаметно, когда я стою у стены и пью ананасовый сок. он говорит: «ты в порядке? чего такая убитая?»

«э-э, я да», бормочу, как-то смутно обидевшись, и тут же его успокаиваю: «кстати, хорошие новости, всё в порядке», он столбенеет и выгибает бровь.

«ну, в медицинском смысле, по циклам», меня бесит, что приходится объяснять, к тому же видно, что ему неловко и он бы с радостью откланялся, но я вдруг окончательно зверею, короче, делаю ему больно: «ну, тогда до пятницы, до следующей неофициальной встречи».

он кажется напуганным, и так как я не знаю, потому ли это, что его злость моя задела, или потому, что ему чудится, будто мелюзга на лестнице, болтающая в пределах слышимости о новых компьютерных игрушках, могла просечь, что я тут говорила, то есть так как я не знаю, боится ли он за меня, за нас или только за себя, то я его там же и оставляю и, уходя, покачиваю бедрами немного сильнее обычного, чтобы он видел мою задницу, в сером шерстяном платье, от которого йенс в таком восторге, не ну, правда, парни, это ж ведь

009881

нет ничего веселого в том, что я узнаю из книги джин мэннинг и доктора ника бегича «angels don’t play this haarp. advances in tesla technology» [22]22
  «Ангелы не играют на этом HAARP. Достижения в технологии Тесла» (англ).В названии обыгрывается сходство слов «HAARP» и «harp» («арфа»). См. Бегич H., Мэннинг Дж. Никола Тесла и его дьявольское оружие. Главная военная тайна США. М., 2009; Бегич H., Мэннинг Дж. Программа «HAARP». Оружие Армагеддона. М., 2007.


[Закрыть]. Константин, правда, говорит, что ко всей части, посвященной николе тесле, следует относиться скептически и лучше бы мне сосредоточиться на том, что говорят свидетели обвинения, которых бегич и мэннинг опросили и цитируют, а не на теориях, которые они выдвигают, но бегич все-таки старший сын депутата конгресса аляски и некоей политактивистки, два раза был президентом главной ассоциации преподавателей аляски и ведомства анкориджа по воспитанию и уже выступал в качестве эксперта по вопросам окружающей среды и опасностей, связанных с haarp, по телевидению и в европейском парламенте, а госпожа мэннинг – журналистка, которая уже много лет занимается вопросами энергетики.

сторонники окружающей среды, охотники и чудаки, которые там живут, прежде всего боятся, что антенная решетка нарушит им мобильную связь с цивилизацией и друг с другом, вот такими банально практичными могут быть проблемы с

затем бегич и мэннинг пробегаются по ученым, слова которых не утешительны ни на йоту: «некоторые из этих электромагнитных эмиссий могут нанести непоправимый ущерб ионосфере и тем самым всей земле, это угрожает нашему существованию», говорит элизабет раушер, физик-атомщик, а один электронщик, которого зовут дэвид йерроу, объясняет: «haarp будет не просто, как иногда говорят, прожигать дыры в ионосфере, это опасное преуменьшение, земля вращается относительно тонких электрических колец нескольких ионосфер, которые защищают поверхность земли, поглощая интенсивное солнечное излучение, включая потоки заряженных частиц в солнечных ветрах, которые выделяются при солярных вспышках, это вращение земли относительно атмосферы означает, что haarp при каждом пульсе, длящемся больше нескольких минут, будет разрезать атмосферу микроволновым ножом, от этого образуется не «дыра», а длинная трещина, разрез», ученый из канады более лаконичен: «этот проект – самоубийство».

в декабре 1994-го и январе 1995-го система была «интегрирована», то есть посредством различных тестов структурирована и постепенно запущена в ход, в феврале-марте 95-го они опробировали «производительность» готовой системы, затем до августа отрегулировали проблемы с передатчиком, провели эксперименты с меньшей входной мощностью, что привело к дисфункциям и расплавило материал, зимой или весной наконец начали проводить томографическую

в любом случае под впечатлением от этих открытий я начала не только подчеркивать важнейшие строчки, но более того – выписывать то, что кажется мне наиболее правдоподобным, в отдельную тетрадку, для поездки; подготовка, отчет, я рассказала об этом Константину, он говорит, очень разумно: «ленин тоже всегда так делал, и так родились две его лучшие книги: “государство и революция” и “материализм и эмпириокритицизм”, причем книжка об империализме даже хуже, чем заготовки по империализму, это называется «эксцерпировать», и тетради, которые таким образом возникают, называются «эксцерптами» – я полагаю, ты этого не знала, этому они в вашей школе не учат», он прав, и я говорю ему

009890

с другой стороны, с чего бы мне переезжать, если я, такая измученная и простывшая, могу, как сейчас, растянуться на своей огромной кровати, между знакомыми подушками, в пижаме своего брата и двух толстенных носках, которые, как детские шапочки

по книгам о космических войнах, о холодной войне, я пытаюсь представить себе, как это будет, шпионская поездка к «вероятно, величайшему свинству современности» (Константин), это он должен увидеть, пока еще жив. почему? я всегда спокойно пропускала эти слова мимо ушей, но что все это, собственно говоря, значит? листать, поражаться, размышлять, удивляться. между делом я настраиваю cd-плеер, чтобы убрать из списка воспроизведения все тяжелые вещи и оставить только самые легкие, бесконечным потоком, такие у бет [23]23
  Испанская певица, наст, имя – Элизабет Родергас.


[Закрыть]получаются лучше, если к ней примешивается оркестр, так сразу все быстро пакостит, а этот избитый грохочущий рок, которым она иногда увлекается, и подавно; и без того из всех щелей прет.

заглядывает мама, выглядит так, будто снова не с той ноги встала, и спрашивает, не выйду ли я – может, хотя бы поесть, «но формального обеда нет, или как?»

«ты слишком груба, клавдия, для того, у кого через неделю устный по физике».

«я себе лучше что-нибудь из холодильника возьму, обычная готовка не пойдет: во-первых, я вчера у Константина плотно поела и, во-вторых, сейчас должна штефани позвонить, не могу же я заставлять ее ждать, пока не закончится трапеза из пяти блюд…» «штефани… на сотовый?»

«ну а что же я его, блокирую, что ли?» просто папа снова работает, сегодня вечером, это значит, он часами треплется с теткой из концертного дома, или со стариком билером, или всеми этими старперами, которые не устают пичкать его идейками для статей.

«я просто подумала, как хорошо, что вы можете позволить себе часами болтать по сотовому», засим она удаляется. я такая дура, что даже язык ей показываю, когда дверь закрылась, папа тоже всегда такую канитель разводит по поводу разговоров по мобильнику, будто это ему их оплачивать, они, вероятно, оба в «штерне» прочитали, что молодежь разоряет родителей километровыми счетами за услуги мобильной связи, «ох, ну что, опять полчаса один на один со штефани? чья взяла?» очень остроумно пфффф hymns вынимаем и вставляем curtain call, потому что i just don’t give a fuck.

когда слим шейди только-только входит в раж и плачется, что он алкоголик и болеет чем-то, чему названия нет, мой сотовый наконец-то начинает гудеть-дудеть, а то я уж подумывала заняться гимнастикой-зевастикой. но на дисплее не штефани поросячится, а сообщение о том, что номер неизвестен, я все-таки снимаю: «да?»

«ты богиня с другой планеты», говорит неизвестный номер, «я больше не могу без твоих зеленых глаз, хочу вечно вдыхать аромат твоих волос и гладить их рукой, умоляю тебя, я научусь играть на фортепьяно, коротко постригусь, сапоги в ломбард сдам, брошу друзей, которых ты не любишь», это йене, вероятно из телефонной будки, перед клубом, – мне кажется, я слышу весьма мрачноватые басы, он не пьян; это плюс,

«я думал, что весь сгорю, пока ты в этом сером балахоне спускалась по лестнице, я должен тебе сказать, ты должна знать», хорошо, что он меня сейчас не видит, в моей пижаме и носочках-шапочках, еще лучше, что он не знает, как я улыбаюсь, потому что мне нравится этот звонок, ему больше не стоит питать надежд, каким бы милым

совсем распоясавшись: «когда я тебя вижу, в том бункере, то просто не верю, наше прежнее счастье, куда оно делось? клавдия, ты… ты, ты еще здесь?» я смеюсь, потому что ничего другого мне в голову не приходит; он не успокаивается: «твой кммм проклятый смех, ты, нахальное созданье, эээмм просто решил вот позвонить, ничего?»

«да конечно, ничего», говорю как можно более многозначительно, и тут он застает меня врасплох следующей, совершенно серьезной фразой: «просто потому, что я тебя все еще люблю».

я немного выжидаю, выдержит ли он сам свои слова.

он уже не шутит.

«Йенс, знаешь…», но это ему слишком мучительно: «нет, не говори ничего, мы увидимся завтра, и возможно… получится что-нибудь замутить», когда я снова не реагирую, он добавляет: «я имею в виду, всем вместе, штефани, и никлас, и беттина, и йохен, и кто там еще».

«было б клево», говорю я вяло, тут он прощается, и я тоже.

после такого шока мне надо на кухню, по-буддистски церемониально приготовить салат, сотовый тащу с собой в грудном кармане пижамы, на обеденном столе мама, словно пасьянс, раскладывает перед собой фотографии, папа говорит в кабинете по телефону, вернувшись в комнату, я просто беру со стула свое шерстяное платье, провожу по нему рукой, касаюсь его, разглаживаю ладонью, затем вешаю в шкаф и до того, как до меня доходит, что все это значит, ах наконец-то и

«э, клава, ты еще не засохла? ты же не можешь, когда меня нет, согласись!»

«завтра-то придешь?»

«естественно, я уже и оправдание сочинила, просто шекспир получился, они там все обрыдаются! не могу же я пропустить вечер у германа, и эта его сомнительная подружка из соцслужбы для девушек, она же нам станцует что-нибудь, ну, очень сексуальное».

«герман – христианин», говорю я в стотысячный раз, «он покажет нам фильм, который, цитирую: “так сильно потряс его в пору юности”: а потом мы поболтаем и поедим, не знаю там, фондю, вот и всё. ходи по воскресеньям в церковь, если жить без него не можешь».

«я его каждый день на школе вижу», эти ее диалектизмы из нее метлой не выметешь: «на» вместо «в» школе, это она специально делает, «так что подслушивать, как он молится, мне и даром не надо».

«ну а так, чего там с твоим птичьим гриппом?»

«йенс чего-то от меня хочет».

«да?»

«он сегодня днем очень мило позвонил, спрашивал, как там мое самочуйствие, чем болею, и не занести ли мне эту фигню по матике, все равно будет мимо проходить, я ему сказала, пусть не парится, я завтра уже буду, но, естественно, это был только предлог с матикой. говорю тебе, он чего-то от меня хочет», сначала герман от нее чего-то хотел, теперь вот йенс – напрягает меня потихоньку ее жеманство, когда она в третий раз повторяет мне это, потому что я молча обдумываю, что бы на это сказать – «йенс чего-то от меня хочет», мне наконец приходит в голову подходящий ответ: «да меня вернуть, вот чего он от тебя хочет, посредством ревности, или чего он там еще придумал».

«но уж об этом он точно может забыть, ведь у тебя там давно что-то с робби уильямсом».

«что-что?»

«ну уж не думай, что я бы не знала, если б что-то тайное и скрытое происходило в твоей жизни, либо это, либо твой дед заставляет тебя заново строить с ним фракцию красной армии, клаша? скажи что-нибудь!»

«тебе обязательно называть меня клашей?»

«а как ты хочешь, чтоб тебя называли, белочкой?»

«в любом случае, йенс…» и так далее и так далее и

010188

что тина кёнигер с ее обезьяньими японскими замашками и приставаниями к штефани, самая набитая из всех дур, которых Вы по Вашей непостижимой воле послали на землю, но если я прикончу эту сучку, то могу смело забыть об окончании школы, загреметь за решетку, и это вот называется демократией, тут явно

010194

похоже на то. на что?

что кто-то сказал быкам, что мы приедем, они не двигаются с места, пока слева и справа брызжет неоновоголубая ледяная вода, и я

из машины, на мне ничегошеньки нет, я падаю, растянувшись, потом изгибаю спину, как огромная морская рыба, думаю себе: какой у меня гладкий живот, я дельфин, затем всплеск, я плыву, просто какой-то раствор соли, я в нем так легка. Константин парит в машине, в воздухе, озабоченно кричит из окна: «ты цела? ты в порядке?», потом замолкает, и я смотрю вниз, рябь на воде: лицо моего любовника, о котором никто не знает, он дышит под водой, i’m growing fins [24]24
  Я ращу плавники (англ).Строка из песни английской рок-группы «The Stone Roses».


[Закрыть], так оно всегда было, надо только время скоротать до окончания школы, тогда можно больше не прятаться, не всё же сразу, парни думают, что от них хотят правильной

если мы лишь проезжаем мимо друг друга в наших жизнях, горки русские горки американские, на что это похоже? я отбываю срок у родителей, такова моя карма, я неудачница под камуфляжем хороших оценок, ничего-ничего, штеффи-хрюша-хохотуша не знает, что такое страх, иисусу от нее что-то надо, Сталину от нее что-то надо, мне от нее что-то надо, это ж все не преступление, на что похоже? террор становится бундесканцлером. всё вокруг – острие иглы, я уплываю от нее, она меня не достает, на что похоже? вот Константин задает мне прямой вопрос: «на что похоже?» похоже на то, говорю я и поднимаюсь из воды, капли стекают у меня с рук, когда я показываю на быков и на цепь гор без имен, на всю аляску, где нет никаких антенн, похоже на то, что мы двинем отсюда, что мы снова обратно домой поедем, снова домой поедем, снова домой

просыпаюсь, во рту язык, будто мертвый.

011976

«почему, что в нем плохого?» спрашиваю штефани, когда та издает блевотные звуки и тычет пальцем в широко раскрытый рот.

«ему не место в гимназии, сестричка», говорит она и опускает уголки губ, «и уж тем более не на продвинутом курсе английского, он даже не может…» я нервно поглядываю на дорогу, рулить на этом круге тяжело, штефани изображает ральфа, как тот произносит «Массачусетс»: «машачушетс, клаша! машачушетс!», и потом окончательно его добивает, потому что, разумеется, не может обойтись и без того, как он произносит «джордж буш»: «жжош буж! президент жжош буж! да он читать не умеет, этот ральф, он дебил, тормоз, и вообще воняет, и ему битый час нужен, чтобы на вопрос ответить!»

«у него хорошие манеры, и он старается, он не говорит, если его не спросят, сдержанный, лаконичный, говорит «спасибо» и «пожалуйста», кто еще сегодня так делает?»

«манеры, о да! можно подумать, он тебе самой не противен, этот милый ральф. но признать это, мадам-всем-фору-дам? что-о вы! всегда только на мораль давить будем, это то самое лживое, то самое левое, это все ваше, это у вас в семье, твой дедушка, ну и отец твой тоже в сдпг [25]25
  Социал-демократическая партия Германии.


[Закрыть]…»

«тоже» слово что надо, если бы Константин знал, в какой контекст она его вписывает, он бы поручил мне подлить ей синильной кислоты в пиво.

«в любом случае была бы тебе признательна», если уж она так хочет, чтоб я казалась ей моралисткой, так я ей это с удовольствием устрою, «если ты помолчишь, когда он сядет в машину».

«я только хочу сказать, что ты не ради ральфа сегодня так расфуфырилась».

«расфуфырилась? рас?., а у кого это, извините, волосы, будто она с розеткой взасос лизалась, и накладные ресницы, и пудра с блеском на скулах и декольте?» так и есть: на мне лишь немного увлажняющей помады и подводка для глаз; если это называется расфуфырилась, то я – пэрис хилтон.

«рубашка, клаша. я тя умоляю! брюки в обтяжку, да и эта рубашка, под черным жакетом, это ж мегапошло». «рубашка томаса. а брюки просто очень теплые, куртка тоже, вот и все».

«а сережки а-ля нефертити, тоже теплые?»

«да хватит тебе!»

«декадетство эти твои сережки», о нет, вот уже где-то полгода, как она, написав реферат по оскару уайлду, все пытается убедить меня, что не умеет правильно произносить слово «декадентство», потому что перед всем классом ляпнула тогда «декадетство», а мне было за нее ой как неловко – может, мне, г оворит она, надо было закрыть лицо волосами, опустить голову и под парту залезть, – поэтому она теперь постоянно это слово твердит, обо всем что угодно везде одно «декадетство», начиная с педофилов, выдающих себя в интернете за молоденьких девочек, и кончая моими, видимо, пробуждающими египтологические ассоциации сережками из ссконд-хенда.

«да пошла ты, штефани».

мы не первые у господина йоханнеса германа, он даже дверь нам не открывает, он, собственно говоря, занят пуншем, вместо этого нас впускает его сомнительная подружка ангелика – имя, конечно, очень подходит, ангелочек, нашему исусоподобному чуваку, она тут же заговаривает о «йоханнесе», типа хочет сказать: он мой.

ян-1, лошарик, михи, гансик, доро, ясмин, сильвия уже там, мария, карин и ян-2 подтягиваются, пока мы снимаем куртки, ботинки и садимся на полу в зале, там валяется пара подушек да свернутых одеял, телевизор почти такой же большой, как у Константина, домашний кинотеатр типа.

ангелика совершает грубую, для большинства из нас дико ржачную ошибку, которую мы не исправляем: она выбирает не кого-то, а именно ральфа, чтобы начать разговор, «и что же вы сейчас проходите у йоханнеса?» любезно спрашивает она. ральф как ни в чем не бывало: «инглиш», штефани визжит как ошпаренная, я обнимаю ее и говорю, чтобы смягчить ситуацию: «утихомирься, алкоголь еще только будет».

«он там вино из воды делает?» вопрошает ян-2, наш дежурный атеист, с которым герман однажды битых два часа спорил об англиканской (ага!) церкви, нам тогда можно было смело домой топать, плоская шутка не находит отклика, вместо этого образуются первые мини-группки.

каким-то образом я оказываюсь перед книжной полкой и перед ангеликой, которая начинает меня прощупывать: «ты дочка михаэля старика, да?» «и внучка Константина старика, да», отвечаю я из жуткой вредности. выражение ее лица вызывает сочувствие; прямо видно, как у нее в голове ворочается мысль, знает ли она его, этого Константина старика, как и моего отца, который ей, безусловно, знаком по этой гадкой газетенке, и в неловком ли она теперь положении, и так далее, какая лапочка, прямо как толстый теплый норвежский свитер, а я-то думала, такие бывают только в комедиях и рассказах Константина о брокдорфе, виле, мутлангене, шварцвальдхофе, штартбан весте, всех этих злых ужасных

прежде чем мы успеваем перейти на колкости или шутки, появляется хозяин дома с миской в руках; всем привет, брак в кане галилейской, он откалывает шуточки, девочки млеют, мальчики благоговейно гогочут, ангелика раздает дорогие бокалы, потом он заговаривает о фильме: «я впервые посмотрел его, когда мне было девятнадцать, как вам сейчас, но он старше меня, он 1961-го…» «черно-белый, что ли?» пытается важничать ян-2; взгляд, которым его удостаивает доро, испепеляющ.

«я больше ничего не скажу, разве только, что это христианская аллегория, но вы это и так знали, поэтому не побивайте меня камнями, мы говорили об аллегории как литературной форме, и помните, о „рождественской песни“ диккенса, и вот я подумал, это стало бы неплохим окончанием года», из чьих-нибудь чужих уст это прозвучало бы невероятно лицемерно, но у него при этом такое выражение лица, такое спокойное и ясное, что кажется, он просто не способен сказать глупость.

фильм рассказывает о детях в английской деревне; они наполовину сироты, мать умерла – остались две сестры и братик, особенно очарователен младшенький, такой серьезный и скромный, начинается с того, что дети вытаскивают из реки тонущих котят, по пути домой они встречают женщину из армии спасения, которая толкает речи о любви к ближнему, и парень пытается убедить ее в том, чтобы она позаботилась о котятах.

на что она ему фальшиво так: «jesus will take care of it» [26]26
  Иисус о них позаботится (англ).


[Закрыть], если только мальчик будет благочестив и начнет молиться.

малыш принимает совет всерьез и как великое откровение повторяет его перед сестрами в сарае, где они прячут котят, тогда кэти, старшая, говорит, что об иисусе он может смело забыть, поскольку тот умер, остальные тут же признают это тяжелым богохульством; да и кэти сама сожалеет о своих

зернистость кадра по-сельски крупна, такая муть настоящая грязь деревни и как раз никакой прилизанности мистера спилберга, и эти закрытые лица взрослых, узнаешь все это как лично пережитый кошмар заточения в таком мировом тупике, что фильм практически пользуется языком экстремальной безнадеги, чтобы донести высказывание о совершенно других взглядах на

посмотреть на котят, а там мужик в соломе, он просыпается, видит ребенка, который спрашивает его: «who are you?» [27]27
  Ты кто? (англ)


[Закрыть]от испуга и ругается: «jesus Christ!» [28]28
  Букв.Иисус Христос! (англ)


[Закрыть]мужик похож, и в этом вся суть, на христа из детских книжек, и так как он сам это произнес, то кэти принимает его за спасителя, когда на самом деле это убийца, скрывающийся от полиции, но кэти и ее сестра, с которой она вскоре делится тайной, приносят ему хлеб и вино, ведь они из библии знают, что он это любит.

рождаются в хлеву, три ребенка = три волхва и странно светящаяся изнутри

поначалу девочки хотят скрыть от брата, кто лежит в сарае, брат что-то замечает, он ругается: «you rotten cows!» [29]29
  Вы, тупые коровы! (англ)


[Закрыть]и конечно выясняет, в чем там дело, преступник от всех подарочков и набожной заботы, которую он получает от малышей, сначала в полукоме, затем, обретая силы, отчасти сбит с толку, отчасти успокоен, отчасти озлоблен, хлеб и вино? ему бы лучше сигарет, история смешная, вместе с тем печальная, благодаря тому, что в него верят дети, беглец исправляется против собственной воли, мало-помалу к общине примыкают и другие маленькие апостолы, мальчики и девочки, кольцо полиции все сужается вокруг их укрытия… фильм действительно, как и обещал наш хозяин дома, чертовски хорош; даже ян-2 через полчаса уже не травит шуток, мы все сидим тише воды ниже травы, затаив дыхание, сердце кровью обливается от переживаний за парня, что немного смахивает на рассела кроу, и за детишек.

почему они ему, собственно говоря, помогают, спрашивает псевдоиисус.

«because we love you» [30]30
  Ибо любим Тебя (англ).


[Закрыть], говорит кэти, и тут вдруг теплая рука штефани оказывается на моем колене, так, что я невольно поворачиваю к ней голову и пшикаю: «что такое, чего тебе?»

«всё в порядке, клавдия?» – почему вдруг не клаша? она смотрит мне прямо в лицо, с каким-то беспокойством, сочувствием, только тут я замечаю, что нос у меня забит и горячие слезы текут по щекам, что я реву как тюлень из-за этого прекрасного, ужасного фильма, из-за этих бедных детей, этой кошмарной ситуации, ведь все должно наладиться, все наладится, прорвется,

разоблачили

раскрыли

рас

«клавдия?» спрашивает теперь и хозяин дома, я встаю, потому что уже нестерпимо, отворачиваюсь и лечу в туалет, я еще слышу, как штефани просит нажать на паузу, закрываю дверь и начинаю по-настоящему выть, сгибаюсь пополам перед раковиной, держусь руками, слепая от слез, за ее край, сама не своя, ничего не могу поделать, все только и хочет наружу литься горевать причитать без просвета без помощи

немного погодя уже лучше, я хватаю ртом воздух, грудь равномерно поднимается и опускается, отматываю три метра туалетной бумаги, вытираю глаза, в дверь стучат, мой голос звучит как у тяжелораненой, когда я говорю: «да?»

«клавдия? ты в порядке?», ради бога, ангелика, как

отвратительно

от

заставляет меня взять себя в руки, я натягиваю на себя шмотки, приподнимаюсь на носках, «минутку, ладно?», бросаю бумагу в сортир и смываю, затем открываю незапертую дверь, ангелика из соцслужбы для девушек смотрит на меня с неподдельной тревогой, я говорю со слабой улыбкой: «да уже ы-ы нормально уже всё. фильм мне кое-что… кое-что напомнил, личный момент».

«хочешь…»

«нет, мне не хочется говорить об этом», когда она кладет мне руку на плечо, я ору. она отстает, я слышу, как остальные разговаривают, робко смеются, к нам подходит хозяин: «хочешь домой?»

«да нет», мне даже притворяться не надо, я и правда опять в форме, отчаяние уходит так же быстро, как приходит, в то время как йоханнес герман и его подружка обмениваются непонятными взглядами, «хочу фильм досмотреть».

я возвращаюсь, никто ничего не спрашивает, даже штефани, слава богу, не лезет, когда ангелика и йоханнес снова садятся – теперь уже не прижавшись друг к другу, как прежде, – фильм продолжается, и естественно, его сцапали, псевдоиисуса, но к концу странным образом трепещет на экране чувство облегчения и надежды, потому что кэти говорит ребенку, который пришел увидеть спасителя, но опоздал, что он обязательно вернется, и я думаю, возможно, даже будет

никто не хочет ничего говорить, но я чувствую – или воображаю, – что фильм всех торкнул, немного погодя мы болтаем о школе, будущем, планах – доро опять жутко достает с этим ее «обязательно заведу детей», ян-2 от этого, очевидно, тоже не в большом восторге, но он у нее под каблуком, даже не вякнет, в полпервого довольно поддатый ральф, штефани и я сваливаем самыми последними.

«суперский фильм», говорит штефани. ральф умудряется, такой уж он у нас крепкий парень, самостоятельно выбраться из машины и дойти до дома, я отвожу штефани и без перерыва трещу о выходных, о следующей вечеринке, экзаменах, обо всем, что придет в голову, вдоль и поперек, только б не допустить мыслей и серьезного разговора, она целует меня в щеку, выходя из машины, она это редко делает, как-то очень трогательно, что она, с одной стороны, соблюдает дистанцию и не донимает, но с другой стороны, хочет показать, что она всегда рядом и любит меня так же, как я ее.

я не еду домой, но возвращаюсь назад, еще горит свет, говорят ли они обо мне, он и ангелика? ссорятся ли они?

011979

«значит, простой бандеролью, без объявленной ценности». подонок делает все возможное – старушка стоит совершенно беспомощно у окошка в макпейпере [31]31
  Немецкая сеть канцелярских магазинов, предлагающих почтовые услуги.


[Закрыть], положила свою посылочку, которую, вероятно, сама и запеленала преисполненными любви, подагрическими руками, и хочет ее отправить, и тут наталкивается на эту вот стрижку ежиком с «объявленной ценностью», бедняжка такое, естественно, впервые в жизни слышит и вся бледнеет лицом, подразумевается типа: так посылка никогда не дойдет, ее могут просто забыть, и отвечать за это никто не будет, короче, она спрашивает, чего же будет стоить ее четырехевровая бандероль, если объявить ценность, а этот тип плюет ей на седую голову: «семь евро», как пить дать, ему кажется это уж слишком – возиться с людьми, которые сами не знают, чего страдают, сначала обычной бандеролью без объявленной ценности, потом вдруг с объявленной ценностью, да чего ж там ценного-то в кульке, бабуля, она робко отваживается на возражение и пытается изобразить совершеннолетнюю гражданку, коей, судя по всему, и является, в отношении там избирательного права и всего такого: «в чем же разница?»

с еще большим раздражением всемогущий снисходит до ответа: «ну, если вы отправите это просто, без объявленной ценности, то у вас не будет квитанции, и посылка уйдет с концами», да ты, видно, и сам вот-вот обкончаешься, дружок, если будешь и дальше так тупо издеваться, старушкина собачка вызывает жалость – дрожащий мышь из бумаги и шерсти уже запуганно дергается на поводочке. женщина все исправляет: она раскошеливается на семь евро, и кусок дерьма за окошком вновь сама дружелюбность и желает «хорошего дня», могу только искренне надеяться, что они этой хрени учатся на мучительных, им самим ненавистных курсах, всем этим коммуникативным техникам «купи, или тебе крышка», потому что если при той кошмарной зарплате, которая ему тут причитается, он сам додумался до такой подлости, тогда весь рабочий сервис-класс