Текст книги "Лунный удар"

Автор книги: Дино Динаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Г Л А В А 7
ОБЪЕКТ

– Это еще кто такой красивый нарисовался? – спросил майор Правосудов.

– Я могу снять его, – коротко сообщил Палыч.

Флоров чувствовал себя неуютно под направленными стволами. Он констатировал, что снять его мог не только тот, который об этом сказал.

– Положи автомат!

Он понял, что до сих пор держит автомат. За дуло. Вполне допуская, что если бы он автомат держал правильно, то у спецназовцев могли взыграть рефлексы, и они ухлопали бы его за милую душу и без излишних разговоров.

Внезапно выпустив Плюща, который, оставшись без опоры, свалился, к Флорову кинулась Яна.

– Алик! – и они сшиблись шлемами, словно две черепахи, занимающиеся сексом.

– Иван, это тот программист! – узнал Плющ. – Да помогите мне встать!

– Я все понимаю, но откуда он здесь взялся?

– На машине приехал, – сказал Алик, и как всегда бывало, когда он говорил правду, ему никто не поверил.

– Зачем ты здесь?

– С вами пойду. Я полезный буду.

– Нам обуза ни к чему.

Спецназовцы переглянулись. Яна этого быстрого взгляда не заметила, так была рада, что-то несла, ахинею, как водится, где ты, что делал. А Флорову стало не по себе.

Надо было что-то экстренно говорить, что-то обещать, но самое печальное было в том, что если бы он сказал об истиной причине своего появления, об ИСТИННОЙ, его бы пристрелили без вариантов. Потому что он хотел ПОМЕШАТЬ им выполнить задание.

В том смысле, в каком они его получили.

Алик уже видел дальнейшее развитие событий. Стрелять они, может быть, и не будут, но брать с собой тоже не возьмут. Дадут по балде прикладом и оставят сидеть у стеночки. А Яне скажут, что на обратном пути подберут.

Обычно словоохотливый Алик стоял и не знал, что соврать. Повисла нехорошая пауза, имевшая обыкновение без перерыва переходить в яростную круговерть событий. Как это принято у них на Луне. Боже, помоги, взмолился Алик мысленно. Неужели близнец, Маша, Рубеж, Вандерхузе – это все зря?

Слабый ветерок донес до них запах непрожареного шашлыка. Дегенерат, скорее всего, долго подкрадывался в темноте, в теперь просто шагнул в круг спецназовцев.

– Здоровяк полез! – успел только сказать Сэм перед смертью.

Впервые в жизни Алик, да и не только он один, все увидели, как человек складывается вертикально под ударом сокрушительного молота. Под визг Яны спецназовцы разом рассредоточились, одновременно открывая огонь.

Дегенерат махал молотом словно косой, сокрушая стены. Пока еще стены. Люди умудрялись отбежать, уклониться, но все это напоминало бег таракана от человека с тапком в руке. И должно было продлиться не слишком долго.

Не повезло Росомахе, молотом попали по ногам, сначала сломали, а когда он упал, Дегенерат подступил, чтобы добить, и добил бы, если бы не Иван, выхвативший раненого из-под дубины и уволокший в сторону.

И опять выстрелы не доставляли Дегенерату никаких неудобств. Конечно, голова то у него…

Насколько же Алик был глуп! Он опомнился и закричал:

– В молот стреляйте! У него там лицо!

Как ни странно, его послушали. Эффект сразу превзошел все ожидания. Уже от нескольких пуль Дегенерат взвыл и спрятал молот за спину, не видя, как сзади возник быстрый и яростный как удар молнии майор и, приставив РПГ вплотную к дубине, нажал на спуск.

Раздался взрыв. Контуженый Иван свалился под ноги гиганту, а Дегенерат зашатался, грозя упасть прямо на него. Под визги Яны на помощь кинулись Палыч и Плющ. Куда уж Плющу, сам еле шкандыбает, лишь помешал Палычу. Сшиблись спецназовцы, потеряли драгоценные секунды.

Дегенерат пошатнулся в последний раз и рухнул, сверкнув напоследок развороченной взрывом дубиной.

Переход к тишине получился слишком резким. Уцелевшие спецназовцы шумно дыша, смотрели через труп Дегенерата. Там стоял перепуганный насмерть, белый как смерть Флоров, сжимающий в руках край шлема майора Правосудова, за который он и выволок его из-под падавшей туши. Но если бы кто спросил его, как он это сделал, объяснить бы не смог. От шока он совершенно не помнил, что делал последние несколько минут.

Дальше поехали на машине Флорова. Препятствием на пути стал труп Дегенерата.

Хотели сначала столкнуть машиной, но двигатель взвыл, словно обиженный, что заставляют тягать неподъемную тушу, и его решили поберечь. Спецназовцы поступили радикальными образом, сунув под труп связку из нескольких гранат.

Когда дым рассеялся, пока Яну вытошнило, они уже успели протиснуть машину дальше, после чего выкинули из кабины пассажирское кресло и заднее сиденье, пристроив носилки с Годзинским, так и не пришедшим в себя. Рядом на полу примостились обое раненых: Росомаха, у которого была сломаны ноги и Плющ, который выглядел и чувствовал себя не намного лучше. Повел машину Иван. Кроме проблем со слухом у него было все нормально. Если можно называть нормальным, что из доверенных ему людей на ногах оставалось только двое: Палыч и он сам.

Палыч и Флоров сели на мотоциклы, оставшиеся от Могула и Черного, причем Алик в первый раз в жизни. Ему завели мотор и показали, как ездить, и оказалось, что он умеет.

Яну хотели посадить к Палычу, но она заупрямилась и села к Алику. Сам бы он на ее месте так опрометчиво не поступил. Вообще, с момента окончания схватки с Дегенератом, она держалась исключительно рядом. Иван все время бдил за ней и Палыча предупредил, да и тот понимал, не маленький, задание еще никто не отменял.

Майор отозвал Флорова в сторонку и сказал:

– Ты уже не маленький, парень. Врать я тебе не буду. Если ты попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус, шлепну тебе к такой-то матери!

Едва девушка уселась сзади, прижавшись к спине Алика острыми грудями, Флоров почувствовал себя гораздо лучше. Он и не знал, что так бывает.

Машина поехала первой, они с Яной вторыми, а как же иначе, замыкал процессию Палыч. Пару раз Алик заглох, и Палыч помог завести мотор.

В довольно спокойном режиме они миновали несколько площадок.

Лимит всевозможных напастей словно иссяк и им дали спокойно ехать. Или главную напасть Келло приготовил напоследок.

Алик судорожно сжимал руль и нервно озирался. Майор не шутил, и его шлепнут, даже в том случае, если он начнет незапланировано объезжать кочку.

У Флорова немилосердно болели руки, особенно мышцы предплечья. Вскоре к ним присоединилась новая боль. Дико заболел живот, низ живота казался огромным как у кенгуру. Его откровенно мутило. Самое дикое, что Алик стеснялся кому-то об этом сказать и попросить передышки. Не боялся, что его сочтут за обманщика и накажут, а именно стеснялся. Большой мальчик и тут живот.

Он уже и ногами сильнее давил на упоры мотоцикла, не сам, живот отвисал. И вскоре должен был провиснуть до пола. Тяжелый, зараза.

Алик не удивлялся своим новым ощущениям. Они естественно вошли в него, стали своими. И он даже был уверен, что это с ним случалось и раньше. Только он не помнил когда.

Когда машина остановилась, он едва не въехал ей в корму.

– Ну что такое? Почему остановились? – захныкал он.

– Раненым поплохело, – пояснил высунувшийся Иван.

Алик, решив размять ноги, слез с мотоцикла, но лишь для того, чтобы упасть на четвереньки. Проклятый живот. Тяжелый как свинец. И не говорите, что золото самый тяжелый метал на земле. Свинец!

– Что это вы, пацаны? – с подозрением спросил Иван.

Оказывается, Палыч тоже чувствовал себя не лучше. Он сидел на полу, шумно глотая воздух. А Яна, как ни в чем не бывало, возвышаясь над ними.

На баб оно не действует, понял Алик. Что? А хрен его знает. Но не действует.

Отдохнув несколько минут, они тронулись дальше, но были остановлены истошным криком. Палыч кинув мотоцикл, бросился к машине. Вместо того чтобы удрать, Алик заковылял следом и увидел выгибающегося на носилках Годзинского. Белки глаз вывернуты. Он кричал страшно. Горловой полный муки крик, в котором можно было угадать слова "Назад!" и "Умираю!".

– Убери мотоцикл! – заорал Иван.

Алик едва успел оттащить его, как майор сдал назад, едва не переехав самого Алика. Свои люди ему были важнее.

Крик как по команде оборвался. Палыч вытер влажной салфеткой лоб раненого.

– У меня у одного живот болит как у беременной макаки, или у вас тоже? – поинтересовался Палыч.

Оказалось, у всех, кроме Яны.

– Раненых придется оставить здесь, они не дойдут! – решил майор.

Алик предпринял слабую попытку отговорить его идти вообще, но стоило ему рот разинуть, как он увидел у своего лица ствол, неприятно пахнущий свежесгоревшим порохом.

– Еще выскажешь ценное предложение, умрешь первым! – сообщил майор. – Пойдем мы с Любавиной. Палыч останешься с ранеными. Тут уже недалеко осталось. По моим подсчетам не больше километра.

Алик почувствовал дискомфорт, не названный как в числе тех, кто должен идти, так и других, которые должны были остаться.

Выручила Яна, вцепившаяся в него намертво и заявившая, что без него не сдвинется с места. Некоторое время майор колебался. Возможно, он выбирал способы его быстрого наиболее эстетичного умерщвления. Алику было все равно. В животе творилось такое, что он чувствовал себя ходячим унитазом.

Спецназ, блин. Подумал он. Выполняем высокую миссию по спасению человечества! А нас мордой в нашу физиологию. Опустили, блин.

В скафандре был предусмотрен большого размера памперс, но срать в штаны не хотелось категорически.

– Мы идем или нет! – выкрикнул Алик.

– Ну, программист, гляди! – майор погрозил ему пальцем.

И они пошли.

– Иди вперед! – велел майор.

Алик пошел налегке, ибо был избавлен от всего, что могло служить оружием. За ним шла Яна. Замыкал Правосудов.

– Рядом не идти! – предупредил майор. – Опасно.

Причем не предупредил, для кого опасно. Наверное, лично для него и выполнения полученного задания. Которое должно было погубить землю. И об этом знал только Алик.

Вскоре они достигли следующей площадки. Майор сверился по маршрутизатору, но ничего не сказал.

– Долго еще? – спросил Алик, и когда Правосудов не соизволил ему ответить, с ходу завелся. – Почему вы не отвечаете? Считаете ниже своего достоинства? А ведь мы рискуем вместе. Все мы люди.

Откровенно говоря, он и сам не знал, зачем завел эту бодягу. Устал, наверное. Но эффект, как говорится, превзошел все ожидания. Алик думал, что будет идти и изливать желчь словесно и ему станет легче. На земле так и было. А самым благодатным слушателем являлась сестра.

Тут что-то не срослось. Майор взял его за грудки, что в скафандре было сложно, притиснул к стене, а потом так звезданул по лицу, что в условиях того же скафандра было еще сложнее. Забрало открывало только небольшую часть лица, и кулак просто обязан был зацепить край шлема.

Майор не зацепил. Чувствовался большой опыт, очень уж аккуратно он заехал ему.

Алику даже больно не было. В глазах что-то взорвалось, и он сразу обнаружил себя на четвереньках, пытавшегося то ли сплюнуть, то ли сблевануть.

– Что вы делаете? – он слышал возню, видно, девушка пыталась прорваться, и сейчас Алик был на стороне майора, уж очень вид у него был непрезентабельный.

– Ах, так! Тогда я никуда не пойду! – заявила Яна.

– Пойдешь, куда ты денешься? – майор достал пистолет.

– Вы мне угрожаете? – опешила Яна.

– Не тебе, ему! – майор наставил ствол на поверженного Алика. – Так вы идете или нет?

– Ну, вы и садист!

– Пойдешь?

– Да! – выкрикнула девушка.

– Ну и отлично, – спокойно проговорил майор и спустил курок.

Пуля попала Алику в лоб, и некоторое время он видел словно сквозь разбитое стекло. Пытаясь вышагнуть из расколотого мира, он сделал шаг, но ноги его подломились, мир завертелся. Откуда-то появилось лицо Яны со слезами. Алик пытался говорить, но во рту была кровавая каша.

Вот она смерть, подумал он…

– Иди вперед! – велел майор.

Алик затравлено озирался. Они все еще стояли рядом с машиной, и он столкнулся с серьезным взглядом Палыча. Правосудов жестом поторопил его.

Алик снова пошел.

– Рядом не идти! – предупредил майор. – Опасно.

Все повторилось с точностью до мелочей. Опять они шли гуськом. Алик ничего не понимал. Все было так явственно, так реально. И эта пуля в лицо. Он поежился.

Смертельный холодок пробежал по телу. До конца не веря, он ощупал лоб.

Пытался анализировать ситуацию, но это было сложно. По идее майор не должен был убивать его. Он это ниточка к Яне. Она могла и не двинуться с места дальше.

Он оглянулся, столкнувшись с белым лицом девушки с округлившимися от ужаса глазами. Нет, пожалуй, она пошла бы куда угодно. Женщины не так сентиментальны, не так верны как мужики. Мужик упрется и умрет, а женщина нет. Потому что должна родить и вырастить потомство. А что мужик? Перекати-поле. Но верный!

Опять они дошли до площадки, где майор сверился с маршрутизатором. Подняв глаза, столкнулся взглядом с Аликом.

– А что? Я ничего! – засуетился он, хорошо помня, что было потом.

Не останавливаясь, они пересекли площадку, прыская вокруг рассеянными лучами фонарей, и углубились в следующий тоннель. От предыдущих он отличался тем, что в дно были вмурованы сразу две трубы с кровавым содержимым. В выступающие полусферы было видно, что скорость прогоняемого багрового месива существенно возросла.

– А почему мы на машине не поехали! – неожиданно додумался Алик. – Раненых бы сгрузили, а сами поехали. О, нет!

Едва услышав реплику, майор пошел на него. Глаза бешеные.

Ни фига не услышал, он ее ждал!

Алик наугад шагнул назад. Нога попал на трубопровод, оказавшийся неожиданно скользким и поползла. Флоров со всего маху сел на пятую точку, нога заехала под седалище, неестественно вывернувшись в стопе. Алику показалось, что он слышит треск. Скорее всего порвалась задравшаяся брючина под скафандром. Потому что связки он вряд ли услышал бы.

Боль была почище боли от пули в лоб. Несмотря на маячившиеся перед глазами вспышки, Алик еще удивился, что способен на дурацкие сравнения.

Через какое-то время он понял, что майор с Яной горячо спорят.

– Да не сделал бы я ему ничего! – оправдывался майор. – Хотел объяснить, что бензина осталось мало, нам бы раненых потом вывезти. А здесь мы уже своими ножками.

Потом он заботливо склонился над поверженным Аликом и спросил:

– Идти сможешь?

Флоров осторожно поднялся. Стоять еще было ничего, но стоило ему шагнуть, как он с воплями свалился на землю.

– Нет, не смогу.

– Вот и хорошо, – радостно проговорил майор. – Подождешь нас здесь.

– Вы что собираетесь бросить его здесь одного? – гневно спросила Яна.

– А вы нести его сможете? Нет? И я нет.

– О нем надо позаботиться!

– Нет, не надо обо мне беспокоиться! – торопливо и горячо возразил Алик, поймав на себе быстрый взгляд майора и слишком красочно себе представляющий, что на его языке означает невинное вроде слово «позаботиться». – Я тут вас подожду!

– Вот и решили. Заберем вас на обратном пути.

Алик сидел, прислонившись спиной к стене, и смотрел, как они уходят.

А ведь майор с самого начала решил, его с собой не брать! Понял он со всей определенностью. Вот за что он не любил военных. Красивых здоровенных. Решат что-нибудь, а потом хоть кол на голове чеши. Будут идти до конца. До Аликова!

А и хрен с ними! Ничего у них не выйдет! Алик же знает.

По одной простой причине. Потому что идти должен он!

Алик смежил глаза. Вот отдохну минутку, поползу назад. Теперь имею право на машине ехать. Раненый…

– Иди вперед! – велел майор.

Опять все они стояли рядом с машиной, и он столкнулся с насмешливым взглядом Палыча.

Майор поторопил его нетерпеливым жестом, и Алик устало двинулся по проторенному пути. Уже в третий раз.

– Рядом не идти! – предупредил майор. – Опасно.

Опять они дошли до площадки, потом до тоннеля с двумя трубами.

– Осторожнее, они скользкие! – предупредил Алик.

Показалось или нет, но нога его слабо заныла. Фантомная боль.

– Товарищ майор, а почему вы решили, что так называемый объект это Яна? – громко спросил Алик.

– Не понял.

– Ведь что такое биофлешка? Живой организм, на который якобы записана информация.

Как специалист утверждаю, что все это ненаучно. Живые существа действительно обладают электромагнитными полями, но записать что-либо на них, это нонсенс. Ибо поля существуют не сами по себе. Они наводятся микроточками, которые тоже есть в человеке. То есть они генерирует то, что есть в нем. Все это сугубо индивидуально. Если вы хотите изменить поля, то должны изменить процессы внутри человека. Например, вырезать часть мозга. Или там кровь пустить в другую сторону.

Поменять артерии с венами. Вот тогда да, поля изменятся.

Он опять был притиснут майором к стене. Дежа вю. Глаза спецназовца ему не понравились. Черные, одни зрачки.

– Брось болтать, умник! Я тебя предупреждал!

– Вы ведь, наверное, пытались изучить Яну? И ведь ничего не нашли! Никаких полей!

Я прав? – сдавленно пропищал Алик.

У него вроде и ноги земли не касались, майор держал его на весу. Сильный, но легкий, констатировал Алик. Фига он меня бы поднял, муфлон поганый, если бы не 6-кратное ослабление гравитации.

Майор, удерживая его одной рукой, что-то нашаривал второй. Раздался металлический щелчок предохранителя и вопрос, что он там нашаривает, был снят.

Похоже, его собирались грохнуть во второй раз, и Алик торопливо закричал.

– У Вандерхузе действительно была информация, но он передал ее не Яне, а мне!

Причем почти сразу! Только я об этом не догадался! Теперь я могу вас всех спасти, потому что, я знаю, что надо делать. Вернее, что делать не надо! И я знаю, кто такой Келло! Он не инопланетянин! Он вообще не живое существо, как мы его представляем! Он…

И тут его убили во второй раз.

Снова знакомая до колик машина, Палыч смотрит на него и откровенно ржет. В первый раз он был серьезен, второй только насмехался, теперь открыто смеется.

Констатировал Алик. Только что? Этапы своего сумасшествия?

Это не Палыч! Это Келло! Мелькнула истошная мысль. Для того чтобы проверить сумасшедшую гипотезу, он шагнул к Палычу, якобы чтобы попрощаться, и даже не шепнул, мысленно воззвал:

– Келло, помоги! Я должен дойти!

Ничего не изменилось.

– Что мне с тобой прощаться? – еще шире ухмыльнулся Палыч. – Ты мне сват, или брат?

К тому же, увидимся еще!

Неужели ошибся? Алик отшагнул.

– Иди вперед! – велел майор.

Процессия из трех человек, словно похоронная, зашагала по проторенному пути.

Они прошли площадку, зашли в коридор с двумя трубами.

Только Алик не стал предупреждать о скользких трубах. Он вообще не стал говорить.

Просто остановился и сел на трубу. Его трясло.

– Тебе плохо? – майор подошел к нему и наклонился.

Алик по прежнему не говоря ни слова, да и не смог бы, нажал на спуск НР, ножа разведчика, который Палыч незаметно опустил ему в карман скафандра. Флоров не стал его поднимать, чтобы тщательнее прицелиться. Чуткий профессионал Правосудов вряд ли предоставил бы ему такую возможность.

Он стрелял снизу, от кармана, но майор стоял так близко, почти соприкоснувшись шлемами, что промахнуться он не мог. Не мог.

Пуля попала в шлем Правосудова снизу, развалила подбородок и углубилась в глубину мозга, чтобы застрять на излете, увязнув в костях верхней части черепа.

Яна билась в истерике, и Алик не сразу смог успокоить девушку. Надо было убрать с лица то, что раньше было внутри головы майора.

Наконец рыдания стихли. Майор с разверзшимся шлемом лежал навзничь. Уцелели только глаза, в которых было безмерное удивление. Убили ни за что, говорили они.

Алика трясло, но он продолжал торопливо говорить. Ему надо было выговориться.

Перескакивая с темы на тему, сбиваясь, он все-таки сказал ей главное.

Яна не должна идти к Келло, потому что биофлешек не существует. Во всяком случае, в том виде, который придумал Сашка. Откуда он узнал об этом?

– Естественно, от Келло. Ведь ты знаешь, что Келло не врет! Никогда! Я заметил это, еще когда он подхватил меня после гибели Сашки. Он мог смолчать, не ответить, притвориться глухим, что его вообще нет, отсутствует, но соврать – никогда! Ведь это не соответствует его статусу. Какой у него статус? Разве я не говорил? Он Пастух, а мы его стадо! Властитель всего этого места, что мы по ошибке считаем планетой. Что же это, если не планета? Храм конечно. Не перебивай меня. А то я буду вынужден некоторые вещи рассказывать по несколько раз. Так вот, когда я спросил его, что убийца искал в моем кабинете, он ответил чистую правду– диск. Диск он искал, а не флэшку, и тем более, не биофлэшку! И этот диск все время была у меня под рукой! Вернее, даже не под рукой, а в руках. Сам не зная того, я везде таскал его с собой! Где он был? Разве я не сказал? Помнишь, пропуск на автостоянку? Пластиковая фотография. На обратной стороне Сашка все и записал. Из-за нее погибло столько людей! Келло! – крикнул Флоров. – Теперь я все знаю! Разрешишь мне идти дальше?

– Он нас убьет! – прошептала Яна.

– Нет, дело в том, что он сам хочет, чтобы мы принесли ему диск!

– Он что самоубийца?

– Почему? Он еще проживет миллиарды лет.

– Ничего не понимаю. Зачем же он тогда все это затеял?

– Когда мы принесем диск, то все умрем, и жизнь на Земле прекратится!

Остаток пути они преодолели, взявшись за руки и напоминая космических Адама и Еву. Двое в скафандрах бредут навстречу судьбе.

То, что они приближаются к центру активности, было заметно по увеличению количества труб с "мозговой смесью", постепенно слившихся в один трубопровод нескольких метров в диаметре, наполненный зловещей суспензией.

Все это варево кипело, выкидывая розоватую пену на прозрачные стенки, внутри проносились темные хлопья.

Состояние хода становилось все хуже. Стенки разваливались на глазах, все, что в них было, а была там всякая гниль, вывалилось на пол, и они были вынуждены через все это лезть.

В конце концов, ход окончательно разрушился. И если бы это не произошло на пороге очередной площадки, получился бы тупик. А так мусор, словно волной вынесло на десяток метров вглубь площадки. Некоторое время они были заняты поиском выхода, а когда вышли, не сговариваясь, ахнули.

В центре площадки возвышался золотой шар не менее десяти метров в диаметре. Он был великолепен. В тысячах идеальных гранях переливалось животворное пламя. Он светился. Он переливался. При одном взгляде на него охватывало благоговение.

Со всех сторон в него вливались «трубопроводы», не выходил ни один. Движение осуществлялось только внутрь. Система жила, пульсировала и весьма активно функционировала.

Шар испускал мощные положительные флюиды, делавшие всю зловещую обстановку легкой и безобидной. Ушли все тревоги последних дней, беспокойство сгинуло без следа, мысли текли в ровном и спокойном русле. Эмоции сглаживались, пропадали – только покой. Вечный покой.

Вокруг только тепло. Только счастье.

– Мне надо зайти в шар, – произнес Флоров.

– Я с тобой!

Она с силой сжала его ладонь, и они пошли. Они шли к шару, а он удалялся от них.

Не прекращая движения, они не приблизились к нему ни на шаг.

– На колени! – сказал Флоров.

Они опустились.

– Кланяемся!

Они поклонились, коснувшись пола налобниками шлемов.

Яна так и не поняла, как они оказались внутри. Скорее всего, они в него не входили, а просто он принял их, обняв своими сверкающими стенами.

Люди стояли на гладком зеркальном полу, отражаясь в многочисленных гранях. На каждой грани Яна и Алик видели свое отражение, и каждый раз оно было разным.

Если на одной грани они были младенцами, то на соседней глубокими стариками.

Мало того. На некоторых гранях виделся совсем иной человек, каким он мог бы быть, но по той или иной причине не стал, не родился. В одном окне Яна даже увидела себя мужчиной. Хоть это был и мужчина, но определенно это была она. Яна даже начала вспоминать свою неосуществленную биографию, но тут же все завертелось перед глазами вихрем, и в мозгу возникло только одно слово: табу.

С Алика и Яны исчезли скафандры. Флоров остался в белом одеянии, напоминающем саван. Яна же была совершенно голой.

– Так и знал, что ты лазишь в мой компьютер! – раздался веселый голос, и конечно, это был Сашка, живой и невредимый.

Алик заоглядывался вокруг, но Яна исчезла, бросив его одного. На Сашке были светлые летние брюки и белый батник. Был он босой. И еще. Сашка никогда не носил белые рубашки. Он подошел и внимательно поглядел Флорову в глаза.

– Сашка, мы погибнем? – спросил Алик, но понял, что тот его не услышал, просто есть какие-то слова, которые не пропускались к нему, и на которые он не имел права отвечать.

Вандерхузе продолжал беззаботно улыбаться, а потом вдруг спросил:

– Алик, ты почему не был на моих похоронах? И не ври!

Тот не знал, что ответить. Сашка буднично поправил ему завернувшийся воротник, движения его были легкими словно порханье бабочки, и сказал:

– Будь осторожен, Черный жив.

Потом он резко оглянулся, как-будто его кто-то позвал и торопливо ответил:

– Да, я помню. Я сейчас.

Он приник к Флорову и быстро обнял. Алик понял, это не Сашка. Этот только прикидывался Сашкой, но при этом был чересчур нежен, даже женственен, Сашка таким не был никогда. И говорил двойник не так.

– Мертвые мало говорят, – улыбнулся Сашка.

Флоров пристально смотрел ан его лоб, тщась увидеть след той самой пули.

– Не ищи, не увидишь! – виновато улыбнулся Сашка.

Реакция опять не была не та. Сашка никогда не унывал. Даже когда его Дегенерат поймал за просмотром фильмов в рабочее время и наказал, и тогда он не унывал.

Этот же был как после лоботомии. Уничтоженный. Выжженный.

Словно почувствовав его негодование, Сашка вздрогнул как от удара, втянул голову в плечи и пошел прочь. Алик стало так невыносимо больно, он последними усилиями сдерживался, чтобы с криком "Сашка!" не кинуться за ним, остановить, обнять, ведь так много было не сказано, но он заставил себя остаться на месте, лишь смотрел вслед его ссутулившейся покорной фигуре и зло шептал:

– Это не Сашка. Он таким не мог стать.

– Ты это про кого? – издевательски спросил у него женский голос, принадлежавший, конечно, Келло.

Она тотчас возникла рядом, затянутая в шелковый комбинезон. Вдобавок, спереди ткань была прозрачной, не скрывающей выпуклых крупных сосков.

– К чему этот маскарад? – поморщился Флоров.

– Тебе раньше нравилось.

– Я ошибался.

– Ну что ж приступим к делу!

Опять появилась Яна. Девушка сладко потягивалась, жмурясь. Сверху на нее падал сноп света, смывая быстро пропадающие в полу цифры и буквы. Шло сканирование.

– Можешь не стараться! Диска у нее нет! – усмехнулся Алик.

И столкнулся с хитрым взглядом Келло.

– А я все знаю! Ты сказал, что диск на пропуске Вандерхузе всегда был с тобой!

– Был! – веско сказал Алик. – Это не значит, что он сейчас со мной!

– Где ты его спрятал! Говори! – Келло трясла его, злоба исказило ее лицо. – Иначе очнешься в яме с мертвяками, отнюдь не такими тихими как твой бывший дружок!

– Я его уничтожил!

– Уничтожил? Врешь! – Келло с такой силой отшвырнул его, что, не устояв на ногах, он свалился на спину и в таком положении долго скользил по глянцевому полу.

К нему кинулась Яна.

– Это правда? Ты уничтожил диск? Но там ведь было наше спасение! – с отчаянием закричала она.

– Там была наша смерть! – возразил Алик, вставая, и крикнул. – Не так ли, Келло?

Чего молчишь? Радоваться вроде должен!

– Ты за все заплатишь, тварь! На диске действительно было записано то, из-за чего я должен был вас всех уничтожить. Человечество само себя должно было принести в жертву. Вы сами должны были принести себя на блюдечке с голубой каемочкой!

– Я же говорил, он никогда не врет! – подчеркнул Алик.

– Вам конец, твари! Ну что ж. Выбирайте! Или в яму к мертвякам или…

На Келло возник красный капюшон с прорезями для глаз, в руках сверкающий топор.

На полу плаха.

– Иди девочка моя! Выхода нет! Это не больно.

Она шагнула.

– Стой! – сказал Алик, и она замерла словно сомнамбула.

– Кто сказал "Стой"? – опешила Келло. – Это ты червь?

– Плаха, это то же самое что диск. Хочешь, чтобы мы сами под тебя легли? А вместе с тем и все человечество? Последний штрих? Ритуал должен быть соблюден? – Алик собрал всю свою волю в кулак, слишком отчетливо представляя, что сейчас последует. И крикнул. – А накося выкуси! – сделал неприличный жест.

Келло угрожающе двинулся к нему.

– Все видели! Не мы пошли, а ты! – крикнул Алик.

– Вряд ли тебе будет легче! – предупредил Келло. – Ты же знаешь, я не вру!

Самое печальное было то, что он говорил правду.

Алик со всей дури ударил в центр маски.

– Не сдаваться!

Келло опрокинул его на пол, наступил ногой на руку. Сверкнуло лезвие, топор глухо бухнул. И рядом с Аликом влажно запрыгала его рука.

Дальше все слилось в несколько сочных мазков.

Визг Яны.

Алик пинается ногами.

Келло хватает его за ногу, тащит к плахе. Алик сшибает ее на пол.

– Ну что ж можно и так! – буднично решает Келло.

Крак!

Он потрясает перед лицом Алика его же собственной ногой в безобразной намокшей когда-то белой штанине.

– Все равно! Не по ритуалу! – шепчет Алик обескровленными губами.

Дальше он видит только потолок и периодически опекающийся сверху огромный топорище. Он падает и справа и слева, и снизу.

Алик уже ничего не слышит, видит только взметывающиеся по бокам брызги.

– Что ты сказал? Что? – орет Келло, опустившись на колени ему в ухо.

– Все равно…не по правилам, – шепчут уже мертвые губы.

Тьма затопила все, шар, Келло.

Не успела Келло исчезнуть, как в глаза ударил яркий свет. Алик зажмурился, и тотчас его затрясли за плечи.

– Рука! – застонал он.

– Чего рука?

Он узнал голос Яны и осмелился открыть глаза.

– Отрублена! – сказал он по инерции.

Он был цел. Чего нельзя было сказать об окружающем.

Шар погас. Нет, он по-прежнему оставался золотым, но перестал вызывать какие-либо возвышенные эмоции. Просто шар. На площадке сделалось заметно холоднее. Открытое лицо покалывало морозцем. Пока еще легким. Но он все усиливался. Щеки постепенно немели. При выдыхании вырывался пар.

Адская смесь перестала бежать по трубам, которые немедленно покрылись изнутри серой неопрятной на вид коростой.

Все это вкупе подействовало угнетающе, и они постарались быстрее покинуть это место.

Путь назад занял гораздо меньше времени, и они даже не успели запыхаться. Еще издалека был виден Палыч, сидящий с работающим БРК с трубкой рации в руке.

Однако по рации он не отозвался. И не пошевелился.

Алик, велев Яне обождать, приблизился. Он испытал отчаяние и гнев одновременно, когда увидел, что все оставшиеся мертвы. На них не было никаких повреждений, как и на тех, рядом со странной рощей. Лишь кожа глянцево отсвечивала, да открытые глаза были словно из стекла. Трупы покрывала изморозь, ходя для этого не было никаких причин. Так холодно еще не было. А в кабине лежал снег.

На рации продолжал биться сигнал вызова, и Алик, преодолев себя, взял трубку из рук мертвого Палыча.

– Лунатики! Вас вызывает база! Прием! – взывал кто-то далекий полным безнадеги голосом.