Текст книги "Квест для демиурга (СИ)"

Автор книги: Дина Полоскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

Глава 37

– Ая… Ая… А–я-я–я-я–я… Каждый звук отдавался тяжелым ударом в ее висках, она старалась не закрывать глаза, потому что едва прикрыв их, видела на кроваво–багряном фоне лица черных жриц, с леррой Аидой посередине, тянущих к ней руки.

– Иди сюда, Ая… Тебе не скрыться…

– Ты наша…

– Наша…

– Наша…

– Наша…

Ая сделала усилие над собой, отчаянно помотав головой из стороны в сторону. Помогло, но всего лишь на пару мгновений.

– Убей.

– Убей.

– Убей… – раздавалось змеиное шипение, соперемежаемое вспышками боли, взрывающимися в голове, и все силы полуэльфийки в этот момент были направлены на то, чтобы противостоять этому вмешательству.

– Ты же хочешь этого, Ая… Ты рождена, чтобы убивать.

Неожиданный привкус чего‑то соленого во рту вдруг вызвал вспышку ярости, поднимающуюся откуда‑то из глубины души, и Ая приложила очередное усилие, подавляя эту ярость, что отозвалось в ее груди очередным приступом боли.

'Я просто прикусила язык. Просто прикусила язык. Черные жрицы здесь ни при чем. Они не могут управлять моим телом на расстоянии'. И, как бы в противовес ее словам очередная волна боли прошлась судорогой по всему телу, заставив скрючиться пальцы на руках, которые в бессилии царапали дуб, в то время, как ее ставшее внезапно непослушным, тело сползало по его стволу.

Дождавшись небольшого затишья, девушка постаралась сесть.

'Только не терять сознания. Им только этого и надо. Упаду – и я пропала. Я клянусь перед всеми светлыми богами и богинями, что этой ночью не прольется ни капли крови кентавра!' Как будто ответом этой ее клятве окружающий мир взорвался мощным рокотом воинственного рева, и в этом восклицании так мало было человеческого, что Ая поняла, что армия кентавров совсем рядом, стоит наизготовку, готовая к вмешательству черных богов в русло жизни ее родного мира.

Тут же она опять ощутила приступ неконтролируемой ярости, и к своему изумлению увидела, как лопается кожа в центре ее ладоней, взрываясь крохотными фонтанами крови, из которых тянулись магические кровавые лучи, лучи, несущие смерть всему живому.

Ая опять постаралась заглушить подступающую волну ненависти и она сменилась волной паники и боли. Что будет, если вся кровь ее сейчас вытечет на землю? Она никогда больше не увидит отца, братьев и даже Агарны, никогда не спустится на дно океана и не почувствует запаха цветущей сирени на своем острове. Ее острове. Он так и назывался – Сиреневый Остров. Чтобы вдохнуть запах сирени, необходимо выжить. А остановить свою кровь можно только одним – убить. Убить кентавров.

Девушка вновь помотала головой из стороны в сторону, как бы отряхиваясь от непрошеных мыслей. Это не ее мысли. Не ее чувства. Это стираются ментальные блоки в ее сознании, поставленные ей в черном храме. Она не умрет. Она выдержит все, что угодно, для того, чтобы продолжить свой путь.

– Ты рождена, чтобы убивать.

– Рождена.

– Чтобы.

– Убивать.

– Убивать.

– Убивать.

– Убивать.

– Убивать.

– Не–е-ет! – закричала Ая в ответ этим голосам в своем сознании, – Я рождена, чтобы жить. Жить!

Ей дорого обошелся этот импульсивный порыв, но и принес некоторое облегчение – голоса утихли, и в глазах немного посветлело. Подтянувшись на руках, Ая поднялась на ноги, держась за дерево.

Она не знала, сколько времени она провела, прислонившись спиной к мощным корням, в попытках отбиться от навязчивых, шипящих голосов черных жриц, болью впивавшихся в ее сознание. Сейчас ее внимание больше привлекало не просто потемневшее, а почерневшее небо. Ая вглядывалась в него, прислушиваясь одновременно к рокоту рева кентавров, которые, как она понимала, расположились не так далеко от этой опушки, на которой она стояла сейчас. Тьма вокруг продолжала сгущаться, и девушка почувствовала, как стремительно, ураганным порывом, ее тело начинает покидать Сила.

– Нет, – прошептала она сквозь зубы, – Начинается… Нет, только не это. Приложив нечеловеческие усилия к тому, чтобы не давать своей же собственной Силе покидать ее, Ая к своему разочарованию обнаружила, что не в силах противиться сама себе. Поток энергии стремительно проносился через ее тело, и был он настолько мощным и неудержимым, что прежние практики в храме не шли с этим ни в какое сравнение.

Осознав, что сопротивление бесполезно и каждая подобная попытка сопровождается только еще более невыносимыми вспышками боли, Ая расслабилась.

Наверно, черные жрицы поняли, что им не совладать с ее волей. И она и шагу не сделает, для того, чтобы приблизиться к армии кентавров. Что ж, Ая была собой довольна, хотя и чувствовала полнейшее опустошение, повлекшее за собой просто нечеловеческую усталость. Она с трудом оставалась держаться на ногах, судорожно цепляясь за дерево, и напряженно вглядываясь в небо, взрывающееся грохотом, заглушающим рев армии защитников ее мира. Ая с некоторой обреченностью поняла, что сейчас произойдет и ничего не могла с этим поделать – только смотреть, не отрываясь, на ставшие совершенно черными, небеса.

Она так напряженно и внимательно ожидала этого, и все же, вспоминая эту ночь впоследствии, понимала, что ожидать такого было просто не возможно, как ни старайся.

Ночь взорвалась очередной вспышкой боли, прошедшей судорогой по ее телу, из‑за которой Ая с трудом устояла на ногах и одновременным взрывом черного неба. Вспышки багряно–фиолетового огня окрасили небеса, и Ая увидела, как из пустоты на небе появляется черная кавалькада, о которой говорила ей Миила.

Первым скакал невероятного роста черный всадник в черной, как ночь маске на огромном вороном коне. Задержав внимание на его свите, Ая почувствовала, что ее замутило, но стоило ей отвернуться, закрыв глаза, как волны тошноты усилились, отозвавшись спазмами в животе, а на черном фоне опять возникло лицо лерры Аиды, которая протягивала к Ае руки со скрюченными пальцами. Только сейчас Ая увидела, что руки жрицы покрывают трупные пятна зеленоватого цвета и ей даже показалось, что она слышит тяжелый, чуть сладковатый запах разлагающейся плоти.

– Или ты выполнишь свое предназначение перед храмом Молчащих Пряностей, или станешь первой добычей на пути Дикой Охоты, – жрица довольно и хищно улыбалась, обнажая желтые, неровные зубы.

'Не дать ей дотянуться до меня', – вспышкой раздался в голове Аи ее собственный голос, и девушка с усилием распахнула глаза как можно шире.

Громовые раскаты, рев армии за лесом, вой призрачных псов – все смешалось в сознании Аи, и ей показалось, что она все‑таки потеряла сознание и даже начала видеть сон, потому что вдруг чьи‑то руки подхватили ее с двух сторон, приподняли в воздух и поволокли над лесом, прочь с пути Дикой Охоты.

Ае показалось, или она видела, как мощные руки метают многочисленные молнии в черную кавалькаду? И не послышался ли ей адский хохот полчищ мертвецов, перерастающий в неистовый вой мятущихся душ? Может, то, что она видит сейчас краем сознания, всего лишь сон, а может она и правда летит по воздуху и чувствует рядом чье‑то сбивающееся дыхание и крики.

– Больше не удержу! – сколько в этом восклицании отчаяния и протеста.

– Нет! – чей‑то еще голос вторит ему, и Ая почему‑то вспоминает о демиургах, втравивших ее в этот Квест.

Я не справилась. Не справилась, обреченно думает Ая, прежде чем окончательно потерять сознание. Если демиурги вынуждены были вмешаться, чтобы помочь мне, все пропало. Я проиграла Квест.

Она не знает, как долго пролежала в этой темноте, и снилось ли ей, или это было на самом деле, как сильные, мощные руки легко оторвали ее тело от земли, и она закачалась в такт движению лошади, летящей в карьер. Наверно, опять сон, подумала она, но на этом силы окончательно покинули ее, и она провалилась в черную спасительную пустоту уже надолго.

Глава 38

– Что же это, Мать Всех Эльфов, такое?! – возмущенно вопила Тинь, и ее крохотные щечки окрашивались в бардовый цвет от ярости. На нее уставились три пары недоумевающих глаз, причем под одним глазом на молочно белой коже с каждой секундой наливался синяк, между двумя другими, мужскими, была расцарапана переносица, а третья пара смотрела, ну совершенно ничего не понимая, и оттого еще более хмуро.

– Что же это происходит, я вас спрашиваю? – продолжала патетически вопрошать Тинь, переходя на ультразвук, отчего по лицам всех троих, слушающих ее вопли, пробегала судорога.

– Ты, Дита, как ты могла? Неужели так трудно было хотя бы предупредить Альда с Алистой? Ну неужели они бы не согласились на то, чтобы верховная жрица храма Матери Всех Эльфов, устроила себе заслуженный отпуск? Нахрена было обвешиваться магическими защитами с ног до головы? И как ты могла покинуть Долину Объединения перед ночью равноденствия? Чем ты думала вообще? – черноволосая эльфийка с белоснежной кожей и ярко–красными губами, а также с фиолетовым бланшем под прекрасным голубым глазом, что не могло не радовать с интересом изучающую ее Варвару, скромно потупила глаза.

– Нет, не надо мне отвечать, чем ты думала! – продолжала вопить фея, хотя эльфийка, похоже и не собиралась ей отвечать, – Мне как раз‑таки понятно, чем именно! Позор! Позор всему клану Винсонов! Позор мне, старшей дворцовой фее и твоей напарнице! Уж мне могла сказать! – Тинь возмущенно перевела дыхание, решив для разнообразия обратить свой гнев на мужчину, который, похоже, никаким насильником не был:

– А вы, ваше величество! Ну как не стыдно!

– Величество? – недоуменно пробормотала себе под нос Варя, но Тинь, конечно, это услышала:

– Да, дорогая Вариа, познакомься: перед тобой его величество Король Ревертариэль Воинственный, правитель клана Элсуортов! Кстати, отец твоего знакомого!

В тот же миг пазл в голове у Варвары сложился: она поняла, кого напоминал ей, несмотря на распухшие красные уши, расцарапанную переносицу и щеку, черноволосый эльф с длинными спутанными волосами и двумя серебристыми прядями у висков – конечно же, он почти вылитый Верест! Точнее сын почти вылитый отец. Подбородок Ревертариэля немного мягче, лоб шире, а глаза зеленые, но нет никаких сомнений – он отец Верестариэля! О Господи! Да это же значит, что она подняла руку на его величество.

– Не стесняйся, моя девочка, – продолжала между тем Тинь, – Еще мало ему досталось! Реверт, всего ожидала от тебя, но такого! Ты же знаешь, как ночь равноденствия важна для всего снежного народа! Как ты мог оставить храм без верховной жрицы! Неужели настолько не терпелось?!

Реверт совсем не по–королевски пробормотал себе под нос:

– Когда колесо любви запущено, никаких правил и ограничений больше не существует…

– Перестань меня сводить с ума! – перебила его фея, – Прекрати цитировать Кама Сутру!

На этом месте Варвара более чем изумленно вытаращила глаза и сглотнула. Тинь, увидев это, махнула на нее крохотный ручкой:

– Не сейчас, Вариа, не сейчас… – и опять обратилась к Реверту: – А если уж взялся цитировать классику, то имей совесть замечать, что тому самому, чему там не существует ограничений, там уделяется не так уж и много времени, а все остальное – свод правил о долге и чести!

Реверт понурил голову, как Дита перед этим, видимо посчитав, что с Тинь лучше не связываться.

– Если бы я тебя не знала, Реверт, я подумала бы, что ты специально оставил Андов без верховной жрицы, чтобы Элсуорты могли захватить священную гору!

– Алла попыталась захватить священную гору? – недоуменно пробормотал Реверт.

– О, ты все‑таки помнишь, что у тебя есть жена и ее зовут Алла! – восхитилась Тинь, – Может, также вспомнишь, что у тебя, как у короля одного из кланов Объединения, есть также верховный правитель и правительница! Вариа, приготовься, я перенесу сейчас сюда Альда с Алистой, – уже спокойнее заметила Тинь Варе.

– Только не Альда! – воскликнул Реверт.

– Только не Алисту! – вторила любовнику Дита.

Но Тинь было не так‑то просто сбить с толку. В тот же миг, рядом с ними, на пляже из мелкого белого песка, рядом с кромкой небесно–голубого моря, прямо из воздуха возникли две белоснежные фигуры. Алиста раздраженно отряхивала снег с белоснежных коротких волос, выбивающихся из‑под капюшона белого комбинезона, и снег таял, не долетая до земли, а Альд и вовсе весь оказался покрытым инеем и запорошенным белыми хлопьями, как белый медведь в бурю. Даже широкие брови эльфа были тронуты инеем, который в то же мгновение начал таять, спускаясь потоками по лицу эльфа.

– Что за детские шутки, Тинь, – возмущенно воскликнула Алиста, вытираясь, и муж поддержал ее:

– Ты ничего лучше не придумала, как вытащить нас из Снежного Мира на курорт за какой‑нибудь час до рассвета.

Тинь же замерла в воздухе, закинув ножку на ножку и скрестив руки на груди, указывая глазами королю и королеве куда‑то в сторону. Алиста, которая первая перевела взгляд туда, куда указывала Тинь, тихо ахнула, не веря своим глазам:

– Дитаэль! Дита, дорогая, с тобой все в порядке! – и после секундной заминки уже с возмущением в голосе, – Но почему ты в таком виде?

– Реверт? – взревел Альд, и Алиста ахнула еще раз, и закрыла рот рукой.

Варя с феей понимающе переглянулись и покатились от смеха, наглого и развязного, не стараясь даже скрыть своего совершенно неуместного веселья.

– Реверт, ты жив? – вторила мужу королева, – О, Светлая Мать, в каком ты виде?

– Что здесь, тролль меня раздери, происходит?! – воскликнул Альд, посчитав, что обращаться следует все‑таки к старшей дворцовой фее: вид у бывшей верховной жрицы и его неожиданно воскресшего друга–короля Элсуортов был такой подавленный и потрепанный, что похоже, их спрашивать бесполезно: снежные эльфы не захотят уронить свое реноме. А о том, что уронить его этой парочке придется, Альд как‑то даже не сомневался. Да и нынешняя верховная жрица, не смотря на веселье, оказалась обладательницей ссадины на щеке и по всему видать, разбитой губы, – лучше спросить Тинь, она выглядела приличнее всех.

– А происходит здесь вот что, Альд, – пропищала фея, – Кое‑кто, не будем показывать пальцами, – Тинь скрестила руки и указала крохотными пальчиками на Диту и Реверта, – Совершенно безответственно смотались на сей курорт, поддавшись 'закрутившемуся колесу любви'! И не просто смотались, а окружили себя такой магической защитой, что мы с Варией с трудом смогли их обнаружить даже в ночь равноденствия!

– Реверт, ну как же так! – воскликнула Алиста, не решившись, впрочем, сказать вслух, что магическая блокада, по всей видимости, предназначалась для Аллы – зная ее склочный, истеричный характер, мало Реверту теперь не покажется.

Судя по всему, Альд подумал о том же самом, потому что посмотрел на жену, вздохнул и сказал:

– Да уж, влип ты, брат, – и, перехватив взгляд Алисты, поспешил добавить: – Так опрометчиво смылся прямо накануне ночи равноденствия!

Алиста еще больше нахмурилась, и Альд продолжил:

– Не оправдал оказанного тебе высокого доверия! – и, видя, что и это не возымело воздействия на жену:

– Попрал священные законы брака! Больше не смей так делать!

– Альд, – пискнула Тинь, – По системе Станиславского: 'Не верю!'

– Вот–вот, – прошипела Алиста, нехорошо уставившись на мужа.

– Эй, короли и королевы, брейк! – поспешила вмешаться Варя, и спорящие недоуменно уставились на нее, а Дитаэль зарделась.

– Я так понимаю, ночь равноденствия на исходе. Пора выбираться отсюда. Свои недоразумения решите завтра, то есть уже сегодня, но в Долине Объединения.

– Я никуда не поеду, – надула красные губки Дита.

– А тебя никто и не спрашивает, – огрызнулась Варя.

– Я тоже считаю, что возвращение в Долину сейчас – не самая лучшая идея, – добавил Реверт, и, увидев, как грозно уставились на него сразу оба верховных правителя, поспешил поднять руку, – Не самая лучшая, но поистине великолепная!

Дита возмущенно фыркнула, и Реверт поспешил ей объяснить:

– Это вынужденные меры, дорогая, ты же видишь, наше убежище обнаружено!

– Так значит, пора официально объявить о наших отношениях? – ядовито прищурилась черноволосая эльфийка.

– Дита, – с усмешкой воскликнул Альд, – Не советую!

– Как это ты не советуешь? – возмутилась Алиста, – Что значит, не советуешь? То есть ты считаешь, что следует и дальше держать Аллу в неведении по поводу похождений ее благоверного?!

– Я совсем не то хотел сказать, милая, – поспешил исправиться король, – Я просто имел ввиду, что не советую сразу ошарашивать Аллу сразу двумя такими неприятными новостями: воскресение мужа, – Реверт недоуменно нахмурился, – И причины, кхм, его мнимой смерти! – тут недоуменно нахмурилась и сама 'причина'.

– А вы считаете, обязательно сообщать Алле о моем воскресении? – неуверенно спросил Реверт, и, увидев непреклонность в глазах своих правителей, продолжил: – Ну, можно тогда сказать ей, что меня похитили…

– Что?! – на этот раз возмутилась Дита, а Варя сплюнула, – Тебя похитили, троллий сын? Тебя, пожалуй, похитишь!

Варе показалось, что на миг в глазах Альда и даже Алисты мелькнуло сочувствие. Реверт, пожалуй, умеет выбирать женщин. Что же у Вереста за мама такая, что мужу–изменнику сочувствуют все, подумалось ей. Хотя, если она настояла на политическом браке сына из‑за своих неуемных амбиций, то конечно, – Варе стало даже жалко на минуту возвращенного короля. Зря я его так, подумалось ей, хотя он, безусловно, это заслужил! Нечего соблазнять верховных жриц накануне ночи равноденствия!

– Тинь, – скомандовал Альд, – Давай, пора!

– Да, пора возвращаться, – подтвердила Алиста.

– Пора, – повторила Варя, и столько обреченности и тоски было в этом ее 'пора', что Тинь самым внимательным образом присмотрелась к своей напарнице, но было поздно – Варя поспешила отвернуться, чтобы никто из присутствующих не заметил злых слез, мелькнувших в ее серых глазах.

* * *

Прыжок… И она в пространственном зале храма Матери Всех Эльфов. Опять этот аромат – горький и свежий одновременно. Не оглядываться. Не думать. Не рассуждать. Она все делает правильно. Ее Сила открыта – Тинь прекрасно перенесет снежных эльфов обратно. А у нее очень важное дело. Сейчас или никогда.

Прыжок… Она в своих покоях верховной жрицы. Хорошо, что удалось найти Диту. Долго эти покои пустовать не будут. Каспер так умилительно прижимается теплой, сопящей, плюшевой мордочкой к ее щеке…

Пушистик, малыш, ты слишком маленький. Тебе нельзя со мной. Опасно.

Но я обязательно за тобой вернусь. Злые слезы. Откуда этот запах? Что он ей напоминает? Впрочем, неважно. Где ее рюкзак, который она собрала в дорогу? Вот. Только самое необходимое… Телефон… Сколько здесь остается ее платьев, подарков Алисты и Альда… Их в любом случае пришлось бы оставить. Не тащить же это все на себе. Проклятая свадьба. Проклятая сорока. Она не может, не хочет, не желает видеть это. Опять этот запах.

Вот кристалл, который дала ей Даниэль. За пазухой карта. Так надежней, чтобы не потерять. Быстро. Не оглядываться. Не останавливаться. Сейчас Тинь занята с переносом, Альд с Алистой разбираются с Дитой и Ревертом. Наверно, и Алла успела к ним присоединиться. Бедный мужик, – усмехнулась Варя. Но некогда рассиживаться. Активируем кристалл. В последний раз целуем в нос Касперского. Я пройду этот чертов Квест, и когда все будет позади, вернусь за тобой, пушистик, обещаю!

Прыжок… И вот уже Варя стоит за пределами Долины Объединения Снежных Эльфов. Если верить карте, следует идти прямо на юго–восток, тогда она благополучно пройдет между Лесом Дриад и Русалочьим Озером, вплоть до ближайшего населенного пункта – Виироса, откуда можно будет нанять экипаж до Аоса – у Вари были местные деньги. Королевская чета никогда не забывала выплачивать зарплату своей верховной жрице.

'Альд… Алиста… Тинь! Что же я делаю', – мелькнуло у нее в голове, и вдруг волна ставшего в последнее время привычным, горького запаха свежести опять ударила в нос. Она все делает правильно. Алиста бы за руку потащила ее на предстоящий праздник, а с Тинь и с Каспером все равно пришлось бы расстаться… Она – старшая дворцовая фея, а он – он еще такой малыш… Варя тяжело вздохнула, подавила тревожное чувство, попытавшееся поднять внутри голову при мысли о покинутой напарнице. Девушка постепенно, но твердо вытеснила это чувство внушением, что то, что она сейчас ощущает – всего лишь состояние, и оно, конечно же, пройдет.

Подумав, Варя решила не снимать с себя пока полог невидимости – кристалл был одноразовым, Дани поскупилась на постоянный. Что ж, и на том спасибо, хорошо, что объемной картой обеспечила. Варя смело шагнула на путь прохождения своего Квеста.