Текст книги "Квест для демиурга (СИ)"

Автор книги: Дина Полоскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

– Алле?

– Аллариэль, королеве Элсуортов, матери твоего знакомого Вереста. Помнишь, я рассказывала тебе, что в связи с исчезновением своего супруга–короля, Алла решила пересмотреть свои взгляды на верховную власть и самой занять место правительницы Объединения снежных эльфов?

– Да, припоминаю, вчера, но я, кажется, плохо слушала.

– Еще бы, после такого стресса, – усмехнулась Тинь.

– Так вот, она узнала, что место верховной жрицы сейчас в храме Матери Всех Эльфов вакантно, а значит, никто не организовал бы портал сюда, и, поскольку земли Элсуортов территориально практически соприкасаются со священной горой, как и земли Андов, думала занять под шумок священную гору. Ан нет, не вышло, пришлось ей согласиться на перемирие.

Тинь сочувствующе посмотрела на свою напарницу:

– Ты сегодня еще ничего не ела и не пила, дело в том, что прокладывать портал лучше на голодный желудок, особенно с непривычки. Пошли в наш шатер, перекусим.

Варя поднялась, и направилась через лагерь в небольшой уютный шатер, оставленный для верховной жрицы и старшей дворцовой феи.

Глава 22

Девчонки по ту сторону портала были прехорошенькие, причем Ая никак не могла определить, к какой расе они принадлежат: выросшая среди эльфов и привыкшая к их надменной, утонченной красоте, Ая понимала, что даже легион эльфийских красавиц Альянса Цветущего Архипелага не сравнится ни с одной из девчонок, сидящих перед ней. Прекрасно образованная для своего возраста и положения, а также в силу природной любознательности, Ая не припоминала, чтобы видела пространственные портреты представителей какой‑либо расы, хоть отдаленно напоминающих этих белокурых девушек с удивительными зеркальными глазами.

Недоверчивая в силу атмосферы, в которой выросла, а именно общего снисходительного отношения мало того, что к незаконнорожденной, так еще и не чистокровной эльфийке, Ая и от этих экзотических красавиц не ожидала ничего хорошего.

– Какие у тебя чудесные волосы! Я в жизни не видела ничего подобного! Правда, Нира?

– Цвет плавленой меди…

– Ой, надо же, мы еще не представились!

– Какие мы невежливые!

– Я – Лора.

– Я – Нира.

– Вообще‑то Нимерия и Лореника, но проще сокращать, – и одна из девушек почему‑то подмигнула Ае.

– Кто вы? И что значит, 'я – в Квесте'?

– Мы – демиурги, Ая. Ты знаешь, что это значит?

– Вы создаете миры? Значит, мифы о вас – не сказки?

– Ну, думаю, на 99,99% сказки! – рассмеялась Лора.

– Скорее всего, правда только в том, что мы действительно создаем миры, – усмехнулась Нира.

– Я не знаю, как реагировать на это, честно. Я уже три недели живу в состоянии замешательства.

– Мы знаем, Ая. И сожалеем, что именно таким образом тебе пришлось попасть в Квест.

– Впрочем, вам всем троим это стоило сил и нервов!

– Так что за Квест? Вы можете объяснить по–человечески? Даже жрица Аида сегодня изъяснялась понятней!

– Квест – это игра.

– Ты читала повести о том, как хитроумные герои исполняют поручения богов?

– Конечно.

– Это что‑то похожее.

– Видишь ли, в нашем мире, есть такое развлечение среди молодежи: мы выбираем какой‑нибудь мир, в зависимости от интересов, путем голосования определяется задание для игрока или игроков, нам блокируется наша Сила, то есть по сути, мы становимся людьми, и вперед!

– А за нашими приключениями следит масса других демиургов, делаются ставки на то или иное действие и на итоговое прохождение Квеста.

– Естественно, взрослые не одобряют этой затеи.

– Во время игры случается всякое…

– Вдобавок еще и тотализатор…

– Поэтому 'Звездные Квесты' запрещены.

– Но это не значит, что их не бывает.

– Если демиург умирает в Квесте, он переносится в свой мир.

– Но обычно до этого не доходит.

Ая слушала близняшек, приоткрыв рот. Она читала о Высшей расе, о расе, которая создает не только эльфов, орков, людей и пр., но и богов! Об этих таинственных творцах слагались поэмы, они прославлялись в мифах и легендах, а сейчас она запросто беседует с двумя из них. И не просто беседует, а слышит, что оказывается, ничто человеческое им не чуждо: молодежь ищет приключений, взрослые их запрещают… Все как у эльфов. И у людей – о людях она думала в последнее время очень много – оказавшись на пиратском корабле и каждый день наблюдая грубые лица корсаров, она не могла поверить, что наполовину принадлежит к их расе. Одно дело читать книги и делать преставления, а другое – столкнуться в действительности. А демиурги тем временем продолжали:

– Нашей подруге, Дайре, понадобилась помощь. Чтобы доказать право на свободу и самостоятельность Мудрейшим Совета демиургов, она вынуждена была принять участие в этом Квесте.

– Подождите, о каком праве идет речь? Разве творцы не могли договориться по–хорошему? Или это какой‑то экзамен в вашем мире?

– Видишь ли, каждый демиург обладает только одним, максимум двумя Дарами творца. То есть если Лореника может сотворить мир и наделить его пригодной для жизни атмосферой, то я могу наделить его растительностью и сотворить в нем моря, океаны и реки.

– И все? – Ая выглядела немного разочарованной.

– Все, – улыбнулась Лора, – Но Дайра – наша подруга – способна в одиночку творить целые созвездия миров, у нее десять Даров.

– Она – единственная в своем роде.

– Была до недавнего времени.

– То есть как это – была?

– Была единственной среди нас с таким сложным даром.

– Пока мы не узнали о тебе, и еще об одной девушке из другого мира.

– Я не понимаю?

– Ты – демиург с Даром Десяти Сил, Ая.

– ??? – Ая смотрела на девушек и ей казалось, что все, что происходит, происходит как будто не с ней, она практически наблюдала этот странный разговор со стороны и чувствовала себя актером театра абсурда, причем таким актером, который играет свою роль откровенно фальшивя.

– Точнее, ты потомок демиургов с Даром Десяти Сил.

– Твой Дар пока не пробужден, он в потенциале.

– Вы о моих магических способностях?

Близнецы расхохотались.

– Эти магические способности на самом деле – крохи по сравнению с твоими истинными способностями – Даром сильнейшего из расы демиургов.

– И сейчас, когда ты входишь в возраст ранней весны, твой Дар можно пробудить. Пока ты не можешь пользоваться им самостоятельно, но маги этого мира могут пользоваться крохами твоего Дара творца для того, чтобы раздвигать границы миров, и прокладывать порталы в пространстве.

– Мне сказали, что я буду жрицей–проводником в местном храме.

– Правильно. Жрица–проводник – это неистощимый источник магической энергии, по сути, она сама является живым порталом. С помощью твоей Силы, местные маги раздвинут для себя границы этого мира, а в приближающуюся ночь равноденствия само пространство позволит тебе открыть ворота в другой мир.

– Храму Молчащих Пряностей понадобилась помощь жрицы–проводника, и когда один заезжий маг пообещал им достать верховную жрицу, ему была обещана более чем щедрая награда.

– А как этот маг вообще узнал о моем существовании? О том, что я обладаю столь бесценным для нашего мира даром? – Ая вопросительно смотрела попеременно то на одну, то на другую свою собеседницу, и, увидев ответ на свой вопрос в зеркальцах глаз, гневно выдохнула: – Так значит, это произошло не без вашей помощи!

– Не совсем, Ая. Этот Квест организован одним очень талантливым, но развивающим свой талант исключительно в криминальной сфере, демиургом.

– А ему зачем это понадобилось?

– Чтобы помочь Дайре.

– Так, я начинаю кое‑что понимать. Одной вашей представительнице понадобилось участие этом, так называемом, Квесте, в который за компанию втянули меня и девушку из другого мира? Так?

– Да.

– Ваша подруга получает право на самостоятельность после удачного прохождения Квеста? Так? Так. А что получаю я, кроме сомнительной радости танца под чужую флейту? Кстати, можно было втянуть меня в эту вашу игру как‑то менее… травматично? Без удовольствия путешествовать на пиратском корабле и каждый день умирать от ужаса, задумываясь о своей будущей судьбе? Где вы были раньше?

– Ая, – мягко начала Нира, – Условия этого Квеста таковы, что огласить правила и задание можно только одновременно всем троим участникам.

– Которые равноудаленно размещаются в трех храмах этого мира в качестве верховных жриц этих храмов, – подхватила Лора.

– Дар нашей подруги заблокирован.

– Ваши – еще не пробуждены.

– У вас равные условия.

– К тому же скажи – с тобой дурно обращались на пиратском корабле? Тебе было сказано хоть одно грубое слово?

– Но… Процесс моего похищения…

– Да, мы знаем и сочувствуем. Но девушке из другого мира тоже пришлось пройти через панику и ряд сомнительных переживаний.

– А наша Дайра вынуждена была стать живым метеором, проходя блокировку своей Силы, и вживую соприкоснувшись с верхними слоями атмосферы этого мира.

– И, конечно, ты права: Дайра преследует свою цель, Варвара – девушка с Терры – свою, а ты вправе назначить свои условия для согласия на участие в этом Квесте.

Ая задумалась. Если бы вся эта ситуация произошла раньше, скажем, пока она не покидала воды Цветущего Архипелага, вряд ли бы она была в восторге от затеи демиургов. Но узнав, что у нее есть способности к магии, перед ней забрезжила на горизонте перспектива войти в элиту своего мира, доказать королю–отцу, что она достойна своей королевской крови, а также одним разом поставить на место весь надменный двор Альянса Цветущего Архипелага – от мачехи Агарны до слуг на собственном острове. Она может навсегда покончить с презрительным отношением к своему рождению, потому что одно – быть незаконнорожденной дочерью короля эльфов, и совсем другое – потомком загадочных одаренных демиургов…

– Я никогда не слышала о маме, – наконец, тихо произнесла она, – мой Дар унаследован от нее?

– Да, Ая. Твоя мать была потенциальным носителем Дара, который перешел тебе по наследству.

– Была? – в глазах Аи блеснули непрошенные слезы. Одним словом оказалась разрушена ее хрупкая детская мечта: когда‑нибудь встретить родную маму, почувствовать себя желанной и нужной.

– Была, – подтвердила Лора, – и зеркальца глаз обеих девушек тоже подозрительно заблестели.

Последовала пауза. Неприятная, неловкая. Ая пыталась справиться с собой, не давать волю эмоциям, а близняшки понимали, что любые слова сейчас окажутся неуместными и терпеливо ждали, когда Ая заговорит.

– Расскажите мне о ней, – глухо попросила она.

– Твоя мама была удивительной женщиной.

– Она очень много смеялась, обожала плавать, лазать по горам и ездить на лошадях.

Вместо комнаты близняшек по ту сторону портала от Аи замелькали пространственные изображения очень молодого и очень счастливого отца, который вовсе не выглядел, как король, а скорее напоминал самого обычного эльфа, в какой‑то нелепой одежде. Рядом с ним на мелькающих перед взглядом Аи изображениях была маленькая худенькая темноволосая, коротко подстриженная девушка с широко посажеными, раскосыми, даже узкими глазами и тоненькими, чуть заметными ниточками бровей, из‑за чего вид ее казался еще более хрупким и беззащитным.

Вот отец держит ее в воздухе на вытянутых руках, она смеется и волосы ее развеваются над головой, вот они в горах, посреди какого‑то белого песка в смешных шапках и рукавицах этим самым песком бросаются друг в друга, вот они в странных узких лодках, с другими людьми, формой глаз и лица напоминающими ее мать, и каждый держит в руках весла, движутся по узкой горной речке…

На всех изображениях женщина источала удивительное тепло и какую‑то спокойную радость, и отец Аи, король Леревемириэль Бесподобный, смотрел на нее с таким немым обожанием, которого Ая никогда не видела в его глазах.

– Твою маму звали Мика, – раздался за кадром голос кого‑то из близнецов, – она была с Терры, из страны, которая называется Япония.

– Это она назвала тебя Аей, что в переводе с японского означает красочный или сотканный шелк, ты унаследовала цвет волос своего отца и родилась с уже длинными волосами.

– Ты – копия своей мамы, Ая, только цвет глаз и волос у тебе достался от Леревемириэля Бесподобного…

– Я поняла, почему так люблю воду, – прошептала Ая.

– Да, твоя мама тоже очень ее любила, и сама была 'прозрачная и неуловимая, как горный лучей' – так говорил о ней твой отец.

– Странно. Я никогда не видела папу таким счастливым. То есть, получается, я вообще никогда не видела его счастливым, – сказала Ая.

Изображения маленькой смеющейся женщины, обнимающей ее отца, исчезли, и на смену им возник уже знакомый Ае розовый интерьер и лица демиургов.

– Что с ней случилось? – дрогнувшим голосом спросила Ая.

– Она умерла от тяжелой болезни.

– Многие на Терре умирают от нее.

Ая вспоминала женщину на изображениях и не могла поверить – как она могла заболеть? Такая жизнерадостная и постоянно хохочущая…

– Но как? Ведь от нее мне передался этот мой магический дар, то есть Дар творца?

– Он был заблокирован вашими предками очень–очень давно… – грустно сказала Лора, а Нира пришла на выручку сестре:

– Добровольно.

Обе сестры вздохнули, и Лора продолжила:

– Когда‑то самые сильные демиурги покинули наш мир, и ушли в сотворенные миры, заблокировав свою Силу.

– Это только предположения, но ты – лучшее тому доказательство!

– На самом деле мы не знаем, что произошло тогда…

– Строятся сотни предположений и гипотез, но ни одного факта, повествующего, что случилось… Из‑за чего раскололся наш мир.

– Моя мама умерла от неизлечимой болезни, – прошептала Ая, не считая нужным больше сдерживать свои слезы, которые катились по щекам. Впрочем, Нира и Лора от нее не отставали.

– Как же вы, творцы, могли допустить эти болезни? Зачем вы только придумали их?!

– Это долгий разговор, Ая. И ты пока не поймешь. Просто поверь – не все то, что выглядит как что‑то, таковым является.

– Я уже слышала эти слова.

– Но не поняла их.

– Точнее, поняла так, как тебе было удобно. Болезнь – это чаще всего лишь зеркало определенного состояния ума.

– Но мама выглядит такой довольной и счастливой!

– При чем здесь твоя мама! Речь идет обо всем человечестве.

– Твои предки сознательно стали людьми, смертными, болеющими.

– Умирающими.

– Не хочу больше говорить об этом, – Ая упрямым движением вытерла слезы и решила, что раз она дочь такой замечательной женщины, и такого сильного мужчины, – чего стоило отцу вернуться к Агарне и сесть на трон, Ая поняла только сейчас. Понятно ей стало и отношение отца к ней – ему просто больно было видеть живую копию своей единственной любви, которая подрастая, все больше напоминала ему о его утрате… Теперь, как оказалось, потенциальный творец, она просто обязана доказать всему своему миру, на что она способна. 'Я стану самой великой магиней, которую видел этот мир', – твердо решила она.

– Я буду участвовать в вашем Квесте, – сказала она вслух, – Но у меня есть одно условие.

У близняшек появились улыбки на лицах, они переглянулись, но тем не менее, тут же посерьезнели.

– Есть еще кое‑что, – сказала Нира.

– Чего испугалась наша подруга.

– В случае проигрыша в этом Квесте, Мудрейший совет рассчитывает получить демиурга, или демиургов с Даром Десяти Сил.

– То есть в случае проигрыша я стану творцом? – брови Аи удивленно поползли вверх. Вот это наказание, всем бы такое!

– Дайра настояла на том, чтобы проигравшие были сами вправе решать за себя, без этого она не пошла бы на этот Квест.

– Для того чтобы творить всеми десятью Силами, демиургу следует пройти через развоплощение.

– Правда, что это – мы не знаем.

– Как и правда ли это…

Ая в замешательстве посмотрела на девушек:

– А это больно?

– Среди нас давно не рождались демиурги с Даром Десяти Сил, мы не можем этого знать.

– Я готова на что угодно, но все же рассчитываю победить.

– То есть ты, Ая, принцесса Альянса эльфов Цветочного Архипелага, согласна на добровольное участие в Квесте?

– Но только с одним условием: если я выиграю, я должна попасть в Институт Благородных Волшебниц, – выпалила Ая и недоуменно уставилась на близнецов, которые пополам согнулись от гомерического хохота.

– Нет, ты слышала?

– Она хочет поступить в Институт Благородных Волшебниц!

Сестры с трудом уняли непонятный Ае приступ веселья, услышав в ее голосе сердитые нотки:

– Что такого смешного я сказала?

– Просто ты потребовала в награду за выполненное задание Квеста предоставить тебе это самое выполнение задания!

– То есть?

– То есть, согласно правилам Квеста, ты должна поступить в Институт Благородных Волшебниц!

И все трое расхохотались.

– Ничего себе! – смеялась Ая, – Но я и в самом деле хочу в него поступить! И поступлю!

– Тогда тебе и карты в руки!

– Квест начался!

Прежде чем попрощаться, Ая попросила еще раз показать маму. Нира и Лора понимающе улыбнулись, и перед девушкой замелькали объемные изображения маленькой, сияющей молодой женщины.

– Нам нельзя посещать твой мир сейчас, общение разрешено только информационное, – сказала Лора, – Но после Квеста мы подарим тебе магический кристалл с записями изображений твоей мамы, а также архивом ее любимых книг, музыки и вещей.

– Спасибо, – искренне ответила Ая.

– А все же, какое вознаграждение ты хочешь? Обе другие участницы определились, а ты попросила непосредственно само задание!

– А можно я подумаю и скажу потом?

– Можно, улыбнулись сестры.

Глава 23

Ая успела высушить и заплести волосы, одеться, выбрав легкое темно–зеленое платье из мягкой и тонкой ткани с открытой спиной, и даже выпить шипящего сладковатого напитка, благоухающего травами, из хрустального кувшина на низком столике, кем‑то предусмотрительно оставленного для нее, когда за ней пришла одна из сопровождавших утром на корабле лерру Аиду жриц.

– Мое имя Марисса, лерра Ая. Лерра Аида ждет вас.

По дороге Ая пыталась расспросить Мариссу, о Лонге, о храме, в котором ей предстоит стать жрицей, о своих обязанностях, но женщина хмурила черные густые брови, отвечала односложно, и чаще всего советовала спросить у старшей жрицы храма – лерры Аиды.

– Лерра Аида покажет.

– Лерра Аида объяснит.

– Только с согласия лерры Аиды.

– Когда лерра Аида даст на то разрешение.

'Да, – думала приободренная после разговора с демиургами Ая, – Пожалуй, неплохо, что жрица–проводник должна пребывать в довольном расположении духа… Как‑то не хочется также, до одури бояться старшую жрицу, или быть настолько дисциплинированной, как эти женщины в черном…'.

Аида ждала девушку в приятном полумраке зала с огромными, но плотно занавешенными окнами, полулежа на разноцветных валиках и подушках за низеньким столиком с изящной резной подставкой на нем.

Откуда‑то раздавались тихие, нежные переливы флейты.

Другая женщина, сопровождающая Лерру утром на корабле, занималась завариванием скрученных листьев с тонким пряным ароматом. Одной рукой она согревала воду в прозрачном чайнике, держа ладонь над его крышкой и внимательно наблюдая за начинающими подниматься пузырьками. Удовлетворившись результатом, она не спеша залила начинающей закипать водой сухие скрученные листья, предварительно высыпав их в другой чайничек, тоже прозрачный. Сразу же, вслед за этим по комнате плыли ноты сладких, свежих ароматов, незнакомых Ае. Женщина перелила полученный напиток в продолговатую глубокую чашу с узким носиком, и уже из нее стала разливать по маленьким пиалам.

Аида жестом показала Ае, что она может присесть напротив, и девушка расположилась на одной из разноцветных подушек. Марисса села напротив другой жрицы.

Женщина, имя которой Ая еще не знала, поставила перед каждой из них по маленькой пиале с прозрачным, медового цвета, напитком. Первый раз наблюдая такой ритуал, Ая решила копировать действия остальных: глядя, что все принялись пить из своих пиал, маленькими глоточками, не спеша, она последовала их примеру.

Теплый, ближе к горячему напиток оказался слегка терпким на вкус и странно освежающим. Сделав несколько глотков этого ароматного напитка, Ая внезапно почувствовала, как окружающее ее пространство неожиданно становится вязким и тягучим, а время замедляет ход.

Плавные движения женщин, казалось, стали еще медленнее, а журчание греющейся новой порции воды внезапно запело наподобие музыкального инструмента.

Ая внезапно обнаружила, что почему‑то стала стараться вести себя естественно, и оценила юмор сложившейся ситуации.

'Что это за странный напиток? Вкусный и так действующий на сознание?' – думала она, но спросить не решалась. Никто из ритуальных жриц храма Молчащих Пряностей не нарушал тишину, которая начала просто звенеть фоном, на котором перемешивались другие звуки в ушах Аи. На нее никто не обращал внимания: старшая жрица рассеянным взглядом следила за плавными и грациозными движениями женщины, которая занималась приготовлением напитка, Марисса не спеша изучала рисунок на противоположной от нее стене, а женщина, осуществлявшая ритуал была полностью погружена в собственные движения.

Раздался мелодичный перезвон колокольчиков – открылась дверь и вошла Миила. Она переоделась в длинное просторное платье белого цвета с широкими рукавами с разрезами по плечам, перехваченное широким черным поясом, из‑за чего показалось Ае чем‑то совершенно нереальным – казалось, черные плечи, сверкающие в белоснежных разрезах, узкие кисти рук и босые ступни, лицо на длинной шее и черный же пояс живут своей, отдельной жизнью, а белоснежные одежды – своей. На голове Миила соорудила тюрбан белого цвета. Когда она подошла поближе, Ая поняла, что то, что она приняла за пояс – на самом деле полоска голого живота женщины – на ней было не платье, а топ с длинным широким рукавом с разрезом и струящаяся юбка.

Аида сложила руки в приветственном жесте одновременно с Миилой, и та повторила его практически одновременно со старшей жрицей. Миила присела между Аей и безымянной жрицей, изящно подобрав под себя ноги, так, что краем глаза Ая могла видеть только ее колени, укрытые белой юбкой, а повернуться к ней Ая не могла себя заставить после того, что услышала от лерры Аиды.

'Безымянная', как назвала ее про себя Ая, поставила перед Миилой такую же маленькую пиалу, как перед остальными, и Миила улыбнулась ей и поблагодарила изящным кивком, однако к пиале так и не притронулась.

Ая не понимала, сколько длится эта странная молчаливая церемония, но внезапно заметила, что замедленное течение времени закончилось, и ее ум обрел небывалую прежде ясность, а сердце – спокойную радость.

Внезапно, она увидела, как преобразилась комната, в которой они находились – огромный просторный зал, в самой середине которого они располагались, внезапно уменьшился до размеров маленькой, какой‑то очень теплой и уютной комнаты. С яркими веерами на стенах и диковинными письменами. Нижняя часть стен была обита мягкой тканью, столик изменил свой окрас, посуда поменяла цвет и форму, становясь темно–коричневой снаружи и белой изнутри, не изменились лишь звуки флейты.

Но все это оказалось и вовсе несущественным по сравнению с тем, как изменилась компания, в которой Ая пила странный напиток: точнее, женщины не изменились, они просто исчезли, и на их местах сидели совершенно другие люди!

Напротив Аи сидела удивительно похожая на нее, но темноволосая и кареглазая девушка. Правда, волосы ее были острижены так, что оставалась открытой шея. Переведя взгляд в сторону, Ая открыла рот от удивления: рядом с ней сидел отец, но не такой, каким она знала его всю жизнь. Это был удивительно счастливый эльф, который сидел в позе полулотоса в странных широких брюках из грубой синей ткани, в дырках и заплатках, и яркой рубашке с расстегнутым воротом. Улыбнувшись Ае так, как не улыбался ей никогда, он пригубил из своей пиалы и устремил взгляд напротив, на кого‑то, кто сидел рядом с девушкой, с одной стороны низкого столика.

Ая ощутила, как слезы рекой хлынули из ее глаз – она хотела повернуть голову, потому что она знала, кто сидит рядом, и не могла себя заставить, она боялась, что в тот же момент, когда она повернет голову, все исчезнет, и она окажется опять в зале храма Молчащих Пряностей в Лонге.

Замерев с пиалой в руке, она сидела со склоненной головой и ощущала привкус соленых слез на своих губах, и вместе с тем чувствовала такое тепло от того, кто сидел с ней рядом, какого не ощущала никогда и ни от кого больше.

Внезапно она ощутила теплое, нежное прикосновение ладони к своей мокрой щеке. Пальцы сидящего рядом человека взяли ее за подбородок и настойчиво приподняли его, развернув к себе. 'Главное молчать, – внезапно подумала Ая, – молчать, а то все закончится'. Не в силах больше держаться, она подняла взгляд и увидела молодую женщину с самой ласковой улыбкой на свете, женщину, которую видела сегодня с помощью портала демиургов – свою маму. Мика смотрела на младшую дочь с глубокой нежностью и любовью. Поставив свою пиалу на подставку, она вытерла слезы Аи, и притянула ее к себе, крепко обняв. Уткнувшись еще хлюпающим носом в теплую грудь мамы, она ощутила, как все ее худенькое тело сотрясается от рыданий. 'Только молчать. Молчать', – говорила она себе. Руки Мики крепко прижали к себе дочь, она целовала ее макушку, ласково гладила по плечам, спине, поджатым ногам – всему, до чего могла дотянуться. Тишина нарушалась лишь судорожными всхлипываниями. Отец и другая девушка также продолжали хранить молчание, но Ая внезапно почувствовала и их тепло и любовь. Она как будто физически ощущала участие своей семьи, семьи, которая у нее могла бы быть, но которой уже никогда не будет. Удивительно, но она не испытывала сожаления по этому поводу, словно с судорожными рыданиями из нее выходила вся боль, вся обида на жизнь за то, что она осталась без мамы такой крошкой.

Однако она не чувствовала сейчас, что осталась без мамы – скорее наоборот, тепло любви Мики струилось вокруг Аи, окутывая ее, проникая внутрь, растапливая сердце. Она внезапно поняла, что эта любовь была с ней всегда, и она всегда чувствовала, физически ощущала ее, просто не старалась услышать.

Ая заметила, что рыдания, сотрясавшие ее, уже прошли, и она просто обнимает свою маму и греется в лучах ее любви. Решив как можно дольше не отпускать ее, и внезапно почувствовав слабость, как бывает после длительной болезни, Ая легла головой на колени Мики, продолжая крепко сжимать ее в объятиях. Она физически ощущала, что мама улыбается, нежно поглаживая ее медные волосы, проводя узкими теплыми пальцами по сухим уже щекам.

Ая ощущала такую спокойную радость, которая, как она чувствовала теперь всегда будет с ней – стоит ей только подумать о маме. Закрыв глаза, она провалилась в спокойный, впервые за последнее время безмятежный и глубокий сон.

Проснувшись, Ая поняла, что она опять находится в Лонге, в храме Молчащих Пряностей, но ощущение покоя и безмятежности не покидало ее. С удивлением обнаружив себя в том же положении, что и засыпала там, в каком‑то неведомом, несуществующем мире, Ая оказалась безмерно удивлена: она по–прежнему лежала головой на чьих‑то коленях, ощущая ласковые поглаживания пальцев на своей щеке.

Открыв глаза, она поняла, что обнимает Миилу, а та, устремившись взглядом куда‑то, в ей одной ведомую даль, рассеянно водит своими черными пальцами по ее волосам, плечу, щеке. Ая вдруг ощутила невероятную глубину, исходящую от Миилы, просто бездну, которая совсем не была враждебной ей, скорее это была бездна огромного, полноводного океана без дна, темного и глубокого.

Переведя взгляд на остальных, Ая увидела, что ничего не изменилось: все с такими же бесстрастными лицами сидели жрицы храма Молчащих Пряностей в своих черных ритуальных платьях, оставляющих открытой одну смуглую грудь. Все также журчал этот странный напиток, наливаемый в маленькие пиалы, все также раздавались нежные, одновременно трогательные и тоскливые звуки флейты.

Удивительно, но среди этих странных, чужих ей женщин, лежа головой на коленях вампира, Ая почувствовала, что впервые в жизни ей так хорошо и спокойно. Обращаясь мысленно к близнецам–демиургам, она постаралась передать им свою благодарность за то, что они втянули ее в этот Квест. И в ответ услышала тихий голос, прозвучавший у нее в голове: 'Счастливо!'.

Так прошел ее первый день в качестве жрицы–проводника храма Молчащих Пряностей южного города Лонга.