Текст книги "Женская логика – смертельное оружие"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– Паршин заручился рекомендациями “солидных людей” – липовыми, конечно. Они с Дьяконовым демонстрировали лоху документы, сфабрикованные по высшему классу, чуть ли не за подписью премьер-министра, где “Кентавру” якобы предоставлялись суперльготы, и выкладку расчетов, по которой предприятие дает сто-двухсотпроцентная прибыль. Вскоре горе-бизнесмен уже мнил себя полноправным компаньоном крутой фирмы. Потом лохотронщики приглашали провинциала в дорогой ресторан, эстонец чирикал на том языке, гражданином которой представился на этот раз, рисуя радужные перспективы будущего делового сотрудничества, а девица переводила всю эту ахинею. Паршин возил будущего “партнера” по Москве на дорогом авто, приглашал в свой шикарный загородный особняк, подкладывал какую-нибудь эскорт-девицу, чтобы дурачок стал сговорчивее, – в общем, устраивал ему праздник и демонстрировал, какой он, Яков Паршин, богатый. Мол, я все это быстро заработал, имея дело с американским компаньоном, и ты вскоре разбогатеешь. В глубинке психология граждан меняется медленно. Многие относятся к московским бизнесменам с пиететом, а уж к иностранным и подавно.

– Очарованный перспективой выйти на мировой уровень коммерсант уже видел себя на собственной вилле в Каннах, – иронично продолжила Алла. – От жадности в зобу дыханье спирало: “Чем больше вложу, тем больше заработаю!”

– Примерно так, – подтвердил любовник, он же консультант по технологии лохотрона. – А потом одураченный коммерсант ждал, когда на его расчетный счет в банке родного города приплывут денежки. Не дождавшись, приезжал в Москву. Тут вступал Владимир Дьяконов и грамотно, со всеми расчетами, разъяснял – мол, сейчас вам нет никакого смысла выдергивать эту сумму: чем дольше она крутится в деле, тем больше приносит прибыли. Оболваненный “партнер” приедет еще несколько раз, и опять уедет, нагрузившись обещаниями и получив грамотно сфабрикованную распечатку, на которой отражена вся динамика его “прибыли” и сумма, которая якобы уже имеется на его счету.

– Не доверяй тем, кого еще плохо знаешь, и тем, кого знаешь хорошо, – поделилась “опилками мышления” прагматичная бизнес-леди.

Лина подводила неутешительные итоги.

Первый, наиболее ответственный этап в разработанном ею плане уже пройден. Но рано она обрадовалась, что судьба ненавистных прелюбодеев в ее руках.

Конечно, можно реализовать и второй этап, но в этом случае у нее будет возможность лишь насладиться своей местью и все. А наследство уплывет.

Обидно! Столько сил вложила в непутевого мужа, столько надежд возлагала на будущее, и вот теперь, когда осталось всего-ничего до заветной цели, он надумал с ней развестись! И что – плоды ее трудов захапает соперница?

– Когда терпение жертвы окончательно иссякнет, Дьяконов все валит на иностранного партнера – мол, проклятый капиталист вероломно обещал златые горы, – продолжал Николай. – Показывает документы, где указан адрес какого-нибудь мистера Билла Коуэна, некогда Бори Кацмана. И что делать ограбленному задроченскому коммерсанту? Ехать на Брайтон-Бич и трясти Билла Коуэна за грудки? Ну, наскребет он на поездку, но получит ли визу на въезд в США, – вот в чем вопрос. И еще больший вопрос, – стрясет ли лох свои денежки у мистера Коуэна. Почешет-почешет бедолага в затылке, вспомнит, сколько раз его дурили пирамиды фирм-фантомов и родное государство, да и махнет рукой. Один мой знакомый вознамерился отстоять свои права в суде, самом гуманном в мире, если верить герою фильма «Кавказская пленница». Оказалось, что российский юридический адрес фирмы “Кентавр” зарегистрирован в Кашире, поэтому исковое заявление рассматривалось в тамошнем суде. У Паршина там все схвачено, и истец получил дырку от бублика.

– Еще бы! Наш суд самый гуманный в мире только по отношению к умельцам «позолотить ручку» да родственникам судей. У твоего знакомца не было ни единого шанса выиграть дело: Яшка – шурин Савватеева, прокурора города, и родной брат судьи городского суда Каширы, супруги Савватеева, а Вован Дьяконов – родной сыночек мадам Савватеевой и пасынок прокурора.

– Круто! – присвистнул Николай.

– Да уж, лихая семейка. Но еще не вечер. В конечном счете каждый виновный платит за свои преступления. Один из подельщиков уже получил свое, дождутся и остальные. Фамилии людей, которых “кинула” гоп-компания, знаешь?

– Навскидку припоминаю Ивана Корнеева, Костю Марченко и Петра Мезенцева. Двое первых за эти годы снова нагуляли жирок, а Петр Васильевич так и не оправился.

– Они очень злы на Паршина?

– Иван с Костей – ребята добродушные, даже посмеялись над собой – мол, поделом нам, хороший урок получили. Да и потерянная сумма была сравнительно небольшой. А для Петра случившееся стало катастрофой. Бедолаге вообще не везло. Слишком мягкотел – таким в бизнесе делать нечего. То пошел на поводу у жены и ухнул все средства в банк “Чара”, то погорел при дефолте, а потом сынок его подставил – купился на рекламу “Кентавра”. Результат закономерен.

– Вылетел в трубу, но не ощутил радости полета, – иронично подытожила Алла.

…Самоуверенная гордячка Регина родилась с серебряной ложкой во рту, ей всегда все доставалось без труда. И в школе, и в институте парни бегали за красоткой табунами, соревнуясь за ее внимание. Регинины предки стремительно разбогатели, а любимая дочка имела все, что только пожелает.

А что хорошего видела в этой жизни она, Лина? Отец шофер, мать – бухгалтер. Даже если бы они не разошлись, у них не было ни единого шанса стать нуворишами. Семья ютилась в двухкомнатной хрущебе, Лине приходилось делить девятиметровую комнату с братом Антоном, лопавшим любые наркотические средства и становившимся еще дурнее от этой “дури”. Сколько нервов потрепал ей этот урод! С детства они дрались до крови – придурошный братец не разбирал, кого мутузить, хоть парня, хоть родную сестру. Лина ходила вся в синяках, Антон выбил ей два передних зуба, сломал ключицу.

Единственная защитница – бездетная тетя Галя, у которой Лина спасалась от брата-психопата. Тетушка всегда жалела ее, давала денег, покупала обновки. Она работала врачом в поликлинике, а скотина Антон однажды круто подставил родную тетку – выкрал все спецрецепты из ее сумки, а тетю Галю за это чуть не уволили с работы.

Мать всегда стояла за сыночка горой – мол, с возрастом поумнеет. Поумнеет – как же! Из психушек не вылезал, ментовка – дом родной.

Однажды Линино терпение лопнуло. Она пролистала тетушкины медицинские справочники и запаслась верным средством – кто на нее подумает? Такие, как ее братец, рано или поздно травятся какой-нибудь дрянью. Но ей не пришлось использовать отраву – наглотавшись “колес”, Антон угнал мотоцикл и разбился в лепешку. Мать поплакала, отец даже не пришел на похороны, а она, Лина, вздохнула с облегчением.

Алла не жаловала лохов, да и вообще нытиков, валящих все на злодейку судьбу.

– Неудачник – это диагноз. Так говорит мой любимый психиатр. Расскажи-ка поподробнее о последней кандидатуре. Не мог ли Мезенцев поквитаться с подельщиком Якова, Владимиром Дьяконовым?

– Не думаю. – усомнился консультант по лохотрону. – Я их семью давно знаю – работал с Петром в одной организации, потом помогал в бизнесе. Он мужик порядочный, с принципами, я его очень уважаю, потому и старался поддержать как мог. Если бы не Паршинский лохотрон, Петр Мезенцев со временем встал бы на ноги, а тут ему пришлось возвращать долги. В итоге Мезенцевы лишились всего. Кирилл, сын Петра Васильевича, потом приходил ко мне, просился на работу, но зачем мне этот оболтус! Петру я по старой памяти помог, ссудил денег для погашения самых срочных долгов, а виновник разорения отца пусть выкручивается сам. Ты права, моя дорогая, – Кирилл из тех, кто оправдывает свои иждивенческие установки тем, что ему «не везет», он-де, неудачник. А на самом деле Мезенцев-младший бездарь и лодырь – из тех, кто вечно ищет “Поле чудес”, а находит “Страну дураков”. На днях этот балбес явился ко мне, клянчил денег – в Мексике умер его троюродный дед, оставив Кириллу дом и ферму. Парень заливал, будто все хозяйство тянет сотни на две тысяч долларов, но ему не на что поехать и нечем заплатить налог на наследство.

– Ты ссудил ему?

– Да ну! – рассмеялся Николай. – Я лохам не подаю.

– А Кирилл знает Вована Дьяконова?

– Разумеется, раз вложился в “Кентавр”.

– Так, может, Кирюша и вопросил в стиле знаменитого хита Высоцкого: “Где деньги, Вов?!” А когда Дьяконов развел руками, парень с отчаяния решил с ним поквитаться.

– Кирилл трусоват.

– Именно трусы со страху совершают неадекватные поступки.

– Тебе лучше знать, моя дорогая, – улыбнулся Николай. – Ты у нас спец по преступникам, я всего лишь твой консультант.

– Выясни фамилии других жертв лохотрона Паршина-Дьяконова.

– Сделаю. Брошу на это дело все силы в надежде, что ты приедешь ко мне в офис и устроишь секс-сеанс на столе, как пару месяцев назад… – Николай сделал многозначительную паузу.

– Обязательно, мой дорогой, – пообещала Алла. – Залюблю до умопомрачения.

…“Я обязательно буду на коне” – с подростковых лет твердила себе Лина Савина. Чего-чего, а упорства ей не занимать. Зубрила язык, попала в элитную школу. На юрфак, между прочим, поступила сама, у нее не было запасного варианта, как у детей обеспеченных родителей, – перейти на платное обучение.

Еще со школы она сблизилась с гордой Региной и стала ее лучшей подругой, искусно плетя интриги и отваживая других девчонок. Сколько хитростей пришлось осуществить, скольких она сталкивала лбами, сколько сплетен распускала, чтобы добиться своего! Однажды даже подсыпала слабительное сокурснице, обещавшей Регине свои конспекты. В итоге подруга чуть не завалила экзамен, но выручила Лина – для того и был задуман коварный план.

Лина Савина, дочь скромной бухгалтерши, проживающая вместе с ней в хрущебе, мечтала стать богатой. Но как? Только с помощью удачного замужества.

Увы, лощеные денди, сыновья обеспеченных родителей, увивались за богатой невестой Региной.

А Лине доставались лишь подружкины объедки…

Во вторник, когда Олег уехал на работу, Алла ринулась по редакциями московских “желтых” газет. Результаты ее поначалу слегка обескуражили – никто “с руками” материал не рвал. В первой же редакции заместитель главного редактора, строгая сухопарая дама в очках, быстро проглядев статью, скривилась:

– Ну, это нашим читателям неинтересно. Похождения какого-то местечкового прокурора из никому не известного городишки… Был бы хоть губернатор или депутат, еще куда ни шло. Коррупцией сейчас никого не удивишь. А сексуальными развлечениями власть имущих – и подавно. – Мадам открыла ящик битком набитого распечатками стола и пояснила: – Это компромат на чиновников разного ранга. Если бы мы их публиковали, наша газета стала бы вдвое толще.

Сообразительная Алла извлекла из сумочки три сотни с портретом американского президента, и через несколько секунды они исчезли в том же ящике.

– Хорошо, – милостиво кивнула строгая дама. – Я сама посмотрю материл, подправлю, чтобы добавить перчику.

Алла про себя тихо дивилась – в советские времена эта тетка наверняка имела партбилет, с ханжеским остервенением боролась за чистоту нравов в каком-нибудь партийном издании, а теперь переквалифицировалась: участвует в производстве бульварной продукции и готова “добавить перчику” в и без того “перченый” материал.

В редакции второй газеты посетительница сразу выложила на стол главный аргумент в виде трех зеленых бумажек, и собеседница расплылась в улыбке:

– Поставим материал в ближайший номер.

В редакции третьей газеты она не успела даже открыть сумочку, чтобы извлечь стимулятор для принятия положительного решения, – ее опередил немолодой господин с проплешиной на макушке и глубокими залысинами надо лбом, по народной примете свидетельствующими о том, что их обладатель “гуляет с умом”.

“Хоть здесь замом главного редактора трудится мужчина. Мужик-то оценит хорошую порнушку, не то, что фригидные тетки из предыдущих газет, давно позабывшие, что такое секс”, – мысленно порадовалась Алла, когда ее визави вначале впился горящим взором в красочные фотографии, потом ловко сцапал их со стола и принялся перебирать, прицокивая языком и азартно приговаривая:

– Отлично, отлично! Живой материал! Какая фактура! Как все естественно и прекрасно в своей естественности! Давно, давно не приносили нам такого богатого материала. Просто клад, а не материал! Вот это пикантное местечко мы прикроем нарисованным сердечком, тут тоже разбросаем сердечек, а вот это!.. – Любитель «жареного» материала закатил глаза от восторга и произнес с наслаждением гурмана, предвкушающего процесс приема изысканнейшего блюда и уже обоняющего непередаваемый аромат: – Этот шедевр мы дадим на первую полосу с каким-нибудь броским, запоминающимся слоганом. Есть у нас очень талантливый сотрудник, у него это замечательно получается. Пе-этя! – неожиданно заорал он столь пронзительным голосом, что Алла вздрогнула.

В дверь просунулась всклокоченная голова “очень талантливого сотрудника”, прыщавого очкарика, с виду – типичного закомплексованного юнца с сексуальными проблемами, видевшего голых женщин только на фотографиях.

– Петюня, голубчик, придумай-ка ядреный слоган вот к этой чудной картинке. – Замглавного издалека показал «таланту» фотографию и, когда тот вихляющейся походкой приблизился к столу, поделился искренней радостью: – Чудесно, правда? И что самое ценное – сразу видно, что это не постановочный снимок, а снято с натуры. Обычно любительские работы грешат несовершенством форм исполнителей, а тут – какой контраст! – Ценитель прекрасного опять закатил глаза от восхищения, а потом пояснил слушателям причину восторгов: – Дрябловатое тело немолодого партнера и божественные фигурки двух юных нимф, которые своими прелестями оживили стареющего сатира…

“Просто-таки поэт, – усмехнулась Алла. – Эк загнул! Стареющий сатир, юные нимфы… Хотя фигурки у девиц вполне ничего. Но как эти сподвижники “желтой” прессы балдеют от сисек и задниц!.. Голых баб, что ли, никогда не видели? Может быть, у них газета для онанистов?..” – недоумевала она, наблюдая, как представители второй древнейшей профессии с жаром обсуждают части обнаженных тел представительниц первой древнейшей профессии и разные профессиональные детали: нужно ли кокетливо прикрывать сердечками-цветочками срамные места, или же обойтись без фиговых листиков, но сделать снимок размытым? Очкарик придерживался мнения, что без цветочков гораздо игривее, а начальник опасался, что снимок будет расценен как порнография.

Пока знатоки своего дела препирались, Алла раздумывала, сунуть ли взятку заму главного редактора, ведь было похоже, что тот опубликует и без зелени. “А вдруг он отшлепает только фотки, а от материала оставит рожки да ножки?” – забеспокоилась она и решила подождать окончания жаркого творческого спора.

Наконец собеседники пришли к согласию, и “талантливый сотрудник” помчался творить очередной шедевр. Алла достала три зеленых бумажки и положила на стол. Хозяин кабинета посмотрел на нее недоуменно, но деньги взял.

– Мне хотелось бы, чтобы вы опубликовали материал, – пояснила она.

Романтик помойки быстро пробежал глазами текст, время от времени недовольно морщась, потом схватил ручку и стал быстро вымарывать целые абзацы.

“Видно, оставляет только то, что касается сексуальных игрищ Эдика”, – решила Алла и вмешалась:

– Пожалуйста, не сокращайте так много. Основная идея статьи в том, что под эгидой прокурора фабрикуется уголовное дело, а за взятку он его разваливает.

– Но это уже давно не ново, – возразил “гурман” из “желтой” газеты. – Подобное делается сплошь и рядом, этим читателя не удивишь. У нас скандальная газета, нам нужен именно скандал. – Творец сенсаций еще раз просмотрел текст, задумчиво почесывая ручкой залысину, и наконец выдал творческую идею: – А давайте напишем, что прокурор склонял одного из фигурантов к оральному сексу, а когда тот отказался, решил ему отомстить, сфабриковав уголовное дело.

Алла, сама гораздая на всевозможные выдумки, искренне изумилась – неужели можно вот так, с потолка, взять явно нелепые, ничем не подтвержденные факты, да еще и написать об этом черным по белому на всю страну? Зачем прокурору склонять кого-то к гомосексуальным отношениям? Сейчас немало парней занимается проституцией, их и склонять не нужно, достаточно лишь раскошелиться.

– Но ведь это клевета! – попробовала она вразумить собеседника. Да, она сама намеревалась чернить прокурора Савватеева, но все ж не столь нагло…

– Так это же отлично! – почему-то обрадовался сочинитель и тут же пояснил: – Пусть прокурор Савватеев подаст на нас в суд. Скандалы только поднимают наш тираж. Нас уже не раз штрафовали, но это потом с лихвой окупается – к нам приходят люди, о которых мы собираемся публиковать материал, и много чего предлагают, чтобы мы этого не делали. Выдаю вам наши профессиональные секреты, – хитро сощурился он, очевидно, решив, что гостье можно довериться. “Или три сотни сыграли свою роль, – мысленно поехидничала Алла. – Пусть и невелика сумма, но карман не трет”.

– Что на пленке? – Заместитель главного редактора “газеты скандалов” ткнул пальцем в лежащую на столе аудиокассету.

Припомнив разговор в деталях, Алла выдала ключевую фраз:

– Я пообещала, что, помимо десяти тысяч долларов, прокурор получит оплату натурой. Мол, будут исполнены все его сокровенные желания.

– Замечательно! – возликовал «скандальщик». – Это можно понимать как угодно, в том числе и обещание устроить ему оральный секс с молодым человеком. Или даже с двумя.

– Но на всех снимках прокурор с девушками. Зачем же ему оральный секс с мужчиной?

– А оральный секс – он и есть оральный секс. Хоть с мужчиной, хоть с женщиной. – Собиратель отбросов произнес это с непоколебимым убеждением, и Алла подумала, что тот основывается на собственном опыте. – Это симпатичное фото мы подадим вот так… – Мастер компромата вытащил из пластмассовой коробки несколько квадратных листочков бумаги и прикрыл ими тело и волосы проститутки, делавшей минет прокурору, оставив только половину лица, и получилось непонятно – мужчина это или женщина. Полюбовавшись результатом, фальсификатор удовлетворенно улыбнулся и горделиво поинтересовался: – Ну как?

– Впечатляет, – одобрила заказчица.

– Фото увеличим, лицо девушки слегка подретушируем и вполне сойдет за молодого человека. А можем и другую голову приделать, мужскую.

Гроза коррумпированных прокуроров решила – чем хуже, тем лучше: чем непригляднее предстанет Эдуард Савватеев, тем сильнее это ударит по его репутации. К постельным игрищам с девицами мужчины отнесутся снисходительно, а гомосексуальный минет – совсем другое дело.

– Фотопленочка у вас есть? – с надеждой вопросил энтузиаст своего дела.

– Есть, но мне бы не хотелось ее отдавать. Нужно срочно отпечатать большое количество снимков.

– Жаль, – искренне огорчился любитель лепить из грязи. – Будь у нас пленка, мы бы такую конфетку сделали! М-м-м! – Он поцеловал сложенные щепотью кончики пальцев, подразумевая, что получилась бы не просто конфетка, а нечто еще более пикантное. – Ну ничего, наши художники что-нибудь придумают. У нас очень способные ребятишки, с творческими идеями.

Алла опять мысленно подивилась своеобразному искажению нравственности “творческого” коллектива этой газеты – удачно фальсифицировать материал, в их понимании, означает “творить”. По сравнению с их продукцией, ее сценарий дискредитации каширского прокурора выглядел наивно.

– Но журналистка Еремина, писавшая текст, – реальное лицо. Она может не одобрить вставку.

– Ерунда! – отмахнулся профессиональный «скандалист». – Ее фамилию мы снимем и поставим псевдоним.

– Вам виднее, – уступила Алла, подумав, что за дополнительную мзду Еремина согласится на все, что угодно. – А когда материал опубликуют?

– Да завтра же! – обнадежил ее собеседник. – Освободим часть третьей полосы, на которой идут самые забойные статьи, и дадим эту, подогнав текст под нужный объем.

Это Аллу устраивало – пусть делает все, что угодно, лишь бы результат “творческого процесса” завтра появился в газете.

…Отчаявшись найти богатого суженого, Лина Савина сделала ставку на Кирилла Мезенцева. Она сразу поняла, что Регине этот рохля не нужен – не ее уровень. Значит, парень получит отставку, надо лишь вовремя оказаться рядом. Предварительную подготовку Лина провела, умело создавая нужное впечатление, – опыт плести интриги у нее накопился немалый, – и Кирилл ей верил. А когда Регина дала ему от ворот поворот, Лина тут как тут. Хоть Мезенцев-старший и обанкротился во время дефолта, средств на квартиру молодым хватило. Да и бизнес, пусть и не так активно, как раньше, но все же помаленьку крутился.

И вдруг ее тюфяк-муженек устроил взбрык – ну точно осел! – уговорил отца назанимать денег да и ухнул их в какую-то обдираловку. Ни с кем не посоветовался, не разузнал, что за фирма, ввалил кучу бабок и прогорел. Да что он петрит в делах, этот лодырь, привыкший отсиживаться за папашиной спиной! А Мезенцев-старший после второго инфаркта отошел от дел и безвылазно жил на даче.

Теперь по вине ее ослоподобного супруга они прозябают. Лишь надежда на мексиканское наследство позволяла мириться с их нищенским существованием.

Лина разработала стратегию и все эти годы капала Кириллу на мозги, чтобы тот не порывал связи с заокеанским дедулей, почаще писал ему проникновенные письма, изливая теплые чувства. А ее лоботряс-муженек, у которого вместо упорства – упрямство, а настойчивость он проявлял лишь в невероятной лени, не желал брать на себя даже такой невеликий труд, норовил отлынивать. Вот и приходилось Лине самой набирать на компьютере текст очередного прочувствованного послания.

Разве оставил бы дедуля наследство, порви Кирилл все связи еще три года назад?! Да никогда!

Терпения ей не занимать. Пусть муж – мешок с дерьмом, где поставишь, там и стоит, да еще и воняет, – зато есть перспектива подняться выше теперешнего уровня.

Каким бы скромным ни казался на фотографии заокеанский домишко, он стоит денег. И заплатят за него, между прочим, не «деревянными»! А уж теперь, когда стало известно, что дедуля владел дорогим участком земли, Лина и подавно не собиралась отступать.

Попрощавшись с главным «скандальщиком», Алла поехала в офис фирмы “Кентавр”. С фасада особняк выглядел внушительно – высоченные резные двери с красивыми бронзовыми ручками, широкие окна с лепниной в виде арки, гипсовый барельеф по верхней трети стены, четыре солидные белые колонны, заканчивающиеся лепниной в виде чаши, над которыми нависает массивный козырек. Здание недавно отреставрировали, сохранив тяжеловатый стиль и монументальность, и оно выглядело добротным строением на века. Даже новая деталь – гипсовая надпись “СП “Кентавр” – не портила общего вида.

“Крутой особнячок, – отметила Алла. – Неужели Яшкин? Тут нужно подписывать миллионные контракты, а не срубать с иногородних простофиль по десять-двадцать кусков баксов”.

Пройдя дубовые двери, она оказалась в огромном вестибюле. Здесь тоже все кричало о том, что владелец особняка – человек состоятельный. С потолка, богато украшенного лепниной, свисала многосвечевая хрустальная люстра, пол был выложен розовато-сероватым мрамором, стены пятиметровой высоты наполовину обшиты резными дубовыми панелями, а остальная площадь до самого потолка покрыта отреставрированной настенной живописью, изображающей сцены Бородинской битвы.

Справа от двери за большим столом темного дерева, в тон панелям, сидел охранник в темно-серой форме, рядом стоял его напарник.

– Вы к кому? – обратился к посетительнице сидящий за столом.

– В “Кентавр”. – «Железная бизнес-леди» решила не вдаваться в детали.

– Одну минуту. – Он придвинул к себе телефон и набрал номер. – Марина, к Якову Борисовичу пришла дама…

Охранник перевел на Аллу вопросительный взгляд, и она представилась:

– Алла Дмитриевна Королева, генеральный директор ЗАО “Прима”.

Сообщив все это телефонной собеседнице, охранник выслушал ответ и положил трубку.

– Секретарша сказала, что генерального директора сегодня не будет.

– Тогда я поговорю с заместителем.

– Его тоже нет.

– Но кто-то же есть? Хотя бы секретарша, с которой вы только что разговаривали.

Охранники переглянулись, видимо, прикидывая, как побыстрее отделаться от назойливой посетительницы.

Теперь Алле стала понятна система – к Якову Паршину, даже если тот оказывался на месте, попасть не так-то просто. У нее предварительно выяснили, кто она такая, и узнав, что имеет отношение к бизнесу, вежливо дают от ворот поворот, – а вдруг дама приехала с требованием: “Отдавай мои бабки!” Этих мордоворотов не минуешь, с боем к Паршину не прорвешься, – на поясе второго охранника висит кобура, наверняка там не муляж, а хотя бы газовик. У сидящего тоже, по всей видимости, найдется чем охладить пыл чересчур прыткого посетителя. На слабонервных это производит впечатление. Конечно, охранники не станут рвать ствол из кобуры, а корректно, под белы ручки, проводят нежелательного гостя за дверь и посоветуют впредь согласовывать визит с Яковом Борисовичем. А на телефонные звонки секретарша Марина ответит, что шеф в загранкомандировке, или уехал на переговоры, или его просто нет в офисе – и так до бесконечности. Номер сотового Яков даст не каждому, а даже если и даст, то наверняка не отзовется на нежеланный звонок. А еще проще – обзавестись двумя трубками: одна для повседневных нужд хозяина, а вторая никогда на звонки не отвечает.

Сейчас охранники размышляли, как бы поделикатнее выпроводить посетительницу – все ж дама. С мужчиной они бы вели себя поактивнее. Не дожидаясь, пока они придумают способ от нее отделаться, Алла достала универсальную “отмычку” – две зеленые сотни – и положила на стол:

– Ребята, мне нужно всего на минутку. Кое-что спрошу у Марины и через пять минут спущусь. Один из вас может подняться со мной и убедиться, что я не оставлю пакет со взрывчаткой в дамской комнате.

Бумажки быстро исчезли со стола, а сидящий охранник просительно произнес:

– Вы уж не подводите нас, а то Яков Борисыч вмиг уволит.

Алла поняла, что ее предположение верно, – охранники сидят для того, чтобы никто не прорвался в офис. А в отсутствие хозяина отважились нарушить приказ и чуток подзаработать.

– Скажите Марине, что вы пришли с Дмитрием Филимоновичем, а потом поднялись в “Кентавр”, – добавил второй, видимо, для подстраховки. – Офис “Кентавра” на третьем этаже.

“Значит, здесь не только Яшкин офис”, – догадалась авантюрная бизнес-леди и решила непременно все досконально выяснить.

Поднявшись по широкой мраморной лестнице на второй этаж, она оказалась перед резными дубовыми дверями. Слева от запертой двери висела маленькая коробочка переговорного устройства. Нажав кнопку, Алла услышала голос:

– Вы к кому?

– К Дмитрию Филимоновичу, – ответила она.

Зажужжало отпирающее устройство, и дверь открылась.

– Направо по коридору, предпоследняя дверь, – подсказал охранник в такой же серой форме, что и коллеги из вестибюля, тоже с кобурой на боку.

“Сурово тут у них. Охрана на каждом этаже, будто кто-то покушается на покой руководства…”

Дойдя до нужной двери, незваная гостья узрела табличку “Коммерческий директор Стеклов Д.Ф.” Секретарское место в приемной пустовало, и Алла обрадовалась: удастся избежать ненужных объяснений. Постучав, она открыла дверь и увидела за столом немолодого мужчину приятной наружности. И сразу поняла, что найдет с ним общий язык.

– Здравствуйте, Дмитрий Филимонович, – приветливо заулыбалась посетительница, подходя к столу. Сев без приглашения, она с обиженным видом пожаловалась: – Еле прорвалась к вам. Суровые охранники устроили мне допрос с пристрастием: кто я, да зачем пришла, пытались по телефону выяснить, можно ли меня пропустить, но связь почему-то не сработала. Еле-еле убедила, что я не киллер. – Увидев, что хозяин кабинета расслабился, гостья просияла, достала визитку и положила на стол. – Вот, прошу любить и жаловать. Мечтаю о деловом сотрудничестве и очень сожалею, что мы не познакомились раньше…

Алла продемонстрировала ему все приемы высшего пилотажа женского кокетства, и уже через полчаса они сидели в низких креслах, цедили коньячок, курили и мило болтали о житье-бытье вообще, и о житье-бытье бизнесменов, в частности. Как она и предполагала, у них нашлось немало общих знакомых. Дмитрий Филимонович уже трижды повторил, как ему жаль, что они встретились только сегодня, на что Алла с обворожительной улыбкой отвечала, мол, лучше поздно, чем никогда… И так далее.

В процессе непринужденной беседы выяснилось следующее. Все три этажа занимает фирма “Диамант”, арендующая помещение у Паршина. Сам же Яков обосновался на третьем этаже, у него всего один кабинет, зато огромный и роскошно отделанный, с большой приемной, где сидят его секретарша и личная переводчица. В условия аренды входит, что название “Диамант” не фигурирует ни на одной из дверей, будто бы все помещения принадлежат “Кентавру”. А если Якову Борисовичу вздумается пройтись по коридорам с каким-нибудь гостем, то сотрудники “Диаманта” должны приветствовать его как своего шефа. Если он пожелает распахнуть дверь, чтобы продемонстрировать посетителю, как слаженно трудится коллектив, все обязаны привстать и поздороваться, назвав “босса” по имени отчеству. Над этой его причудой все исподтишка посмеивались, понимая, что Паршин, чей коллектив состоит всего из четырех человек, просто желает пустить пыль в глаза. Сотрудникам “Диаманта” не составляло особого труда подыгрывать чванливому Паршину, и они, хихикая за его спиной, играли требуемую роль.

В офис Яков Борисович приезжает крайне редко, обычно в сопровождении какого-нибудь мужчины провинциальной наружности, которого он, как правило, приводит знакомиться и важно представляет: “Дмитрий Филимонович, это наш будущий деловой партнер”. Генеральный директор “Диаманта” не желает тратить время на дурацкие игры, поэтому эта роль возложена на коммерческого директора. Обычно знакомство занимает не более пяти минут, и Дмитрий Филимонович не считает это за труд. На его взгляд, Паршин как бизнесмен пустое место. Чем он занимается, никому не ведомо, и ничего у него с потенциальным деловым партнером не получается – побывав разок-другой в офисе, тот больше не появляется. Охранники строго-настрого предупреждены, что к Паршину можно пускать посетителей только по предварительной договоренности, а когда Якова в офисе нет, то гостей вежливо выпроваживают. А поскольку Паршина нет практически никогда, то выпроваживают всех.