Текст книги "Женская логика – смертельное оружие"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Хотите навестить его снова?

– Не исключено. На всякий случай пусть Яшка останется в изоляции, пока мы не доведем план до конца.

– А вы не боитесь его мести?

– Не боюсь, – рассмеялась укротительница новых русских, считающих себя круче обрыва. – У него от моего вида сразу начнется медвежья болезнь.

– Но он может кого-то нанять.

– Такие дела в кредит не делаются, а у Яшки теперь нет ни денег, ни собственности.

– Сурово вы с ним обошлись.

– Как говорили древние латиняне, – нет преступления без наказания.

Для завершающего этапа Алле нужно было увести хирурга из отделения.

– Алексей Петрович, спасибо за помощь. Давайте я отвезу вас домой, – предложила столичная гостья.

Хирург согласился, и они вместе спустились в вестибюль, где томился верный оруженосец.

– Ой, я же забыла вернуть халат и шапочку! – вполне натурально спохватилась Алла. – Толик доставит вас домой, а я отнесу больничное имущество, ладно?

Попрощавшись, врач направился к выходу в сопровождении Толика.

Любительница устраивать неприятности непорядочным гражданам вошла в палату. Яков отчаянно зевал, потирая глаза здоровой рукой. Некоторое время Алла молча рассматривала его, а когда он перевел на нее взгляд, подошла к кровати и многообещающе оповестила:

– У меня еще один сюрприз для тебя, паршивец.

Взявшись за край кровати, она резким движением перевернула ее, сбив систему вытяжения. Яков свалился на пол и взвыл дурным голосом, а мстительница объявила с интонациями конферансье:

– Сальдо мортале банкрота!

Вернув кровать в прежнее положение, Алла склонилась над истошно орущим пациентом и издевательски произнесла:

– Теперь твои переломы до-олго не срастутся. А многострадальный копчик наверняка треснул еще больше. Будешь остаток жизни ходить под себя, ублюдок. Это расплата за то, что ты лишил здоровья мою подругу Ларису. А также за то, что по твоей вине, скотина, Сашенька родился раньше срока и так тяжело болел. Вой-вой погромче, – без тени сочувствия подбодрила она. – Все равно никто не услышит: проваляешься на полу до утра, весь обоссанный. А чтобы ты не беспокоил больных, я приму меры.

Взяв с подноса последний шприц, усмирительница мальчишей-плохишей через трусы с размаху вколола иглу в ягодицу Якова. Тот и дернуться не успел.

– Спи, паршивец, – усмехаясь, пожелала она. – Это хорошее снотворное, вырубит тебя часов на десять. А завтра узнаешь обнадеживающую новость, что остаток жизни тебе предстоит кататься только в инвалидном кресле. Больше не сможешь пакостить хорошим людям. Получил то, что заслужил, подонок. Женщин обижать опасно!

Николай еле дождался, пока бортпроводницы пригласят пассажиров к выходу. Попрощавшись с симпатичной стюардессой, он чуть ли не бегом помчался по “рукаву”, соединявшему выход из самолета со зданием аэропорта, прошел через “зеленый коридор” – таможенную декларацию он заполнил заранее, – и сразу позвонил Алле:

– Я в Шереметьеве, только что прилетел. Соскучился, аж скулы сводит. Увидимся?

– Непременно, – пообещала она.

Встретиться с ним и в самом деле нужно. Можно, конечно, и сейчас сказать: “Коля, нашему роману конец. Я теперь с Олегом”, – но не те у них отношения, чтобы давать отставку по телефону.

Николай не рядовой любовник, которого можно сходу выкинуть из жизни. Мужик он классный, что и говорить. Таких мужчин по телефону не посылают.

Пусть она его не любит – что с того? Единодушие с мужчиной, которому можно со всей уверенностью сказать: “Мы сделаны из одного теста”, – тоже немало значит.

– Встретимся на нашей квартире? – спросил Николай.

– Давай, – согласилась Алла. Правда, раньше они встречались в этой квартире не для разговоров…

Договорившись, что приедет через час, она убрала мобильник, подумав, что этот субботний день насыщен событиями. Неплохо, что Олег остался дежурить на вторые сутки – ей удалось провернуть кучу дел.

Сидя на пассажирском сиденье “вольво”, верная боевая подруга и неверная возлюбленная многих мужчин задумчиво уставилась в окно. Не умела она вести финальные разговоры с любовниками. “Бывай, дорогой, больше мне не звони”, – вот так прощалась Алла с надоевшим бой-френдом.

Что сказать Николаю? «У меня теперь другой мужчина, и для тебя в моей жизни места нет»? Мелодраматично. Да и вообще, зачем слова, если и так все ясно? Николай Кузнецов не станет изображать из себя Васисуалия Лоханкина.

Сейчас Николай едет в машине на встречу с ней. О чем он размышляет? Готовится к предстоящему разговору? Или полагает, что все будет, как всегда?

– Мам, это я, – услышала Серафима голос дочери. – Можно к тебе приехать?

– О чем ты спрашиваешь, дочуля! Здесь твой дом.

– Я у брата. Наша невестка в командировке, а Сережа скучает в одиночестве. Мы посидели за бутылочкой вина, поболтали. Я тебе много раз звонила. Ты даже по субботам работаешь?

– Приятельница попросила о небольшой услуге.

– Ладно, мамуль, я выезжаю.

Поднимаясь в лифте на восьмой этаж, Алла вспоминала, как Николай, уже успев принять душ, встречал ее обернув бедра полотенцем, или вообще без ничего…

Она ощутила знакомое волнение. Все ж как любовник Коля очень хорош. И не только как любовник.

Именно в тот момент, когда Алла мысленно произнесла эту фразу, Николай распахнул дверь, и она увидела, что он в джинсах и пуловере. Значит, все же настроен на разговор…

– Почему ты… – успела лишь сказать Алла, а потом поняла – все, о чем она только что думала, – полнейшая чепуха. Никаких разговоров! Есть Он и Она. И не нужно слов.

Закрыв глаза, Алла шагнула ему навстречу, и через минуту их одежда разлетелась по всей прихожей…

Дочь выглядела непривычно бледной и напряженной, кофейная чашечка в руке дрожала, на блюдце осталась лужица пролитого кофе – совершенно нетипично для аккуратной Регины. Отпивая маленькими глотками обжигающе горячий чай, Серафима не торопила ее – пусть сначала успокоится.

Наконец дочь со стуком поставила чашку и впервые с момента встречи посмотрела в лицо матери:

– Володю отравили… Но только ты не переживай, ладно, мам? – Регина с тревогой следила за реакцией матери, но та осталась совершенно спокойна, даже ни чуточки не удивилась.

Недаром Серафима Новицкая занималась, ревизией прошлого, нашла в их судьбе много общего: обе они умницы, труженицы, но вышли замуж за пустобрехов-фанфаронов и тянули семейную лямку, а их мужья жили в свое удовольствие. И вот обе избавились от ноши под названием “супруг”. Именно избавились, а не потеряли их. “Чем такой муж – лучше никакого”, – вспомнились слова покойной мамы.

– На мой взгляд, Володя был плохим мужем, – ровным тоном произнесла Серафима.

– Это еще мягко сказано… Смотри, что я нашла. – Порывшись в сумочке, Регина извлекла смятую коробочку, на которой было написано: «Ergometrini maleas».

– Что это, дочуля?

– Эргометрин. Причина трех моих выкидышей. – На вопросительный взгляд матери дочь пояснила: – Володя травил меня этим препаратом.

– Чтобы у тебя не родился малыш?

– Да. Пустую упаковку я случайно обнаружила в мусорном ведре в тот день, когда случился первый выкидыш. Вначале удивилась – что за незнакомое лекарство? Вроде бы, у мужа отменное здоровье. И сама не знаю, почему, спрятала ее. Потом у меня произошел второй выкидыш, и все симптомы повторились. Но и тогда я ничего не заподозрила. А на третий раз, почувствовав первые признаки, я заглянула в мусорку и опять нашла облатку. Мой гинеколог сказала, что это очень сильное маточное сокращающее, категорически противопоказанное при беременности: ребенок погибает и исторгается. А я могла погибнуть от кровотечения.

Серафима вспомнила бледное лицо дочери на больничной подушке, ее запавшие, опухшие от слез глаза…

– То, что он с тобой сделал, – преступление.

– Этот выродок был способен на любой криминал, даже не задумываясь о нравственной стороне своих поступков. Он не желал детей – и без колебаний рискнул моей жизнью.

По выразительному молчанию матери дочь поняла, о чем та думает.

– Ты недоумеваешь – почему я зачала от этого негодяя? – обратилась к ней Регина и тут же пояснила: – Первый раз, как ты помнишь, я залетела сразу же после свадьбы. А две последние беременности – от Кирилла. Я очень хотела ребенка, и мне было все равно, от кого родить – давно пора стать матерью. А Володя всю душу мне вымотал, чтобы я предохранялась. Я делала вид, будто принимаю контрацептивы, лишь бы он отстал. А когда забеременела, муж устроил истерику, требовал сделать аборт, но я не согласилась. И он нашел другой способ избавиться от ребенка… – Регина закрыла лицо руками и некоторое время посидела молча. Потом убрала руки и посмотрела на мать яростными, сухими глазами. – Это же самое настоящее детоубийство! Во время последней беременности я уже ощущала толчки, разговаривала с дочкой – я ведь уже знала, что родится девочка… Если бы этот нелюдь не убил ее, сейчас у меня сейчас была бы малышка…

Регина закусила губу и закрыла глаза, вспомнив, чтостало последней каплей и побудило ее включить бывшего мужа в число тех, кому она отомстит: у него есть внебрачный сын, а ее он лишил возможности стать матерью, искалечил, а потом надумал отравить.

– Последнее время я ела только то, что принесла домой сама, – боялась, что муж подсыплет мне еще какую-нибудь дрянь. В его кейсе я обнаружила книги “Судебная токсикология” и “Лекарственные средства”. Видно, он серьезно готовился стать отравителем – осваивал теорию, читал специальную литературу, выбирал не яд, легко обнаружимый при вскрытии, а редкое лекарство. Ведь судебные токсикологи определяют известные яды, а лекарства – далеко не все. Я тоже ознакомилась с книгами, которые штудировал супруг, и теперь знаю, что многие лекарственные препараты в больших дозах смертельны.

– Значит, Владимир получил по заслугам.

– Ничто не остается безнаказанным. Вчера, когда я увидела, как он лежит на полу, скрюченный, словно наевшийся дихлофоса таракан, ничего в моей душе не всколыхнулось. Стояла и смотрела на него, не испытывая ни жалости, ни раскаяния… И мысленно повторяла: “Так тебе и надо, негодяй”.

Только сейчас Регина поняла, кого напомнил труп мужа, – пятимесячного ребеночка, исторгнутого из ее тела злой волей безжалостного детоубийцы. Владимир ушел из жизни в такой же позе. Когда она увидела крошечное тельце мертворожденного малыша с прижатыми к груди малюсенькими кулачками, согнутыми тонюсенькими ножками, то глухо завыла от отчаяния, боли и жалости. Ведь это уже человечек, как можно было с ним так поступить?! И как можно было так поступить с ней!

– Я так хотела ему отомстить, а когда он мертв, не почувствовала морального удовлетворения. Лишь опустошенность. Так бывает, когда какой-то этап жизни завершился, но ты еще не знаешь, как жить дальше. Моя душа – будто выжженная безжалостным солнцем пустыня – иссохшие кустики уже никогда не возродятся…

– Все пройдет, доченька… – Серафима ласково погладила руку дочери. – Звучит банально, но ведь три года назад ты говорила мне те же самые слова, помнишь? Тогда я тоже ощущала себя опустошенной, будто жизнь кончилась. А посмотри на меня сейчас! Пусть от меня ушел муж – и что с того! Разве интересы женщины ограничиваются мужчиной?! Мне кажется, только сейчас я стала полноценно жить. Что я видела раньше? Работа, работа, работа – с утра и допоздна, без выходных и праздников. Теперь я тоже много работаю, но зато у меня есть досуг, появились замечательные подруги, я помогла десяткам людей – и в нашем клубе, и в качестве юрисконсульта. Сегодня познакомилась с удивительной женщиной, Аллой Королевой, которая создала команду единомышленников и наказывает зло. Вместе с нею я приняла участие в одном добром деле и горжусь этим. Раньше я смотрела на мир Гошиными глазами, а он не протянет руку помощи даже близкому человеку, не говоря уж о посторонних. Теперь я поняла: нельзя ограничивать свою жизнь мужчиной, иначе мир сузится до размеров твоей кухни.

Регина смотрела на нее, все больше удивляясь. Оказывается, она совсем не знала свою мать! Скрывала свои беды, опасаясь разволновать ее, а мама вовсе не нуждается в опеке.

– Все, что ни делается, – к лучшему, дочуля, – уверенно произнесла Серафима Николаевна Новицкая, для которой мир почти три десятка лет ограничивался супругом. – Мы обе связали жизнь с недостойными мужчинами, но теперь свободны.

– Я ни о чем не жалею.

– Дочуля, а ведь у тебя больные почки…

– Я уже консультировалась с врачом, мои анализы не внушают оптимизма. Любая химия токсична, а при почечной патологии и подавно. Вдобавок есть шанс остаться бездетной.

– Давай сейчас не будем загадывать. Этого никто не может сказать наверняка.

– Мам, куда подевались настоящие мужчины?

– Ты меня спрашиваешь?

– Вопрос из категории риторических.

– Не далее как вчера, я думала, что ты во многом повторила мою судьбу. Психиатр говорила, что так бывает нередко. У меня была трудная жизнь, правда, раньше я этого не сознавала, создав в воображении идеализированный образ мужа и не желая признавать, что в реальности он эгоистичен, бессердечен. Уперлась, мол, Гоша меня любит, и не верила своим родителям. Они во многом были правы, но я в своем ослеплении влюбленностью не желала ничего слушать. Придумала сказку про настоящую любовь, а на самом деле была очень удобной женой. Мама с папой смирились, поняв, что меня не переубедить, а если давить, я ожесточусь и ни к чему хорошему это не приведет. Помня об этом, я не вмешивалась в твои отношения с мужем, – ты строптивая, как я в молодости. Теперь я думаю, что зря мои родители устранились, им нужно было настоять на отсрочке свадьбы. А Гоша нашел бы другую москвичку, чтобы не попасть под иногороднее распределение. И в отношении твоего опрометчивого брака мне нельзя было занимать пассивную позицию. Владимир, как и Гоша, умел пустить пыль в глаза, но мне следовало сделать правильные выводы хотя бы из своего печального опыта.

– Что ж, мам, это еще не финал. Мы еще поборемся, верно?

– А как же! Что у тебя с алиби?

– Фактически нет. Отец в два часа покинул офис, и я сразу ушла с работы.

С минуту подумав, Серафима придвинула к себе телефон, но Аллин мобильник не отвечал.

– Я хотела познакомить тебя с Аллой Королевой. Она наверняка придумает что-то дельное. Но ее сотовый пока не отвечает.

– Зачем городить огород, мам? Я скажу, что была у тебя, а ты подтвердишь.

– Нет, дочуля, этот вариант не годится. В пятницу я работала, меня многие видели. Лучше уж никакого алиби, чем то, что легко рассыплется. Тебя уже допрашивали?

– Какой-то молоденький стажер, потея и конфузясь, задал мне несколько вопросов. А в квартиру мы вошли с соседкой Милой и вместе обнаружили тело.

– Доченька, ты же понимаешь, что когда речь идет об отравлении…

– Конечно, понимаю, мам. Потому и говорю, что алиби у меня фактически нет.

“А может быть, я и его тоже люблю?..” – спросила себя Алла, открыв глаза и с улыбкой глядя на Николая.

Как определить – любишь ты этого человека? Нет индикатора чувств, нет мерила, которым можно оценить, кого любишь больше, кого меньше. Если с этим человеком эмоционально комфортно, – может быть, это и есть любовь?..

Заниматься анализом собственных чувств Алле было непривычно. Раньше она вообще никаких чувств ни к одному любовнику не питала, за исключением, пожалуй, Славы Миронова.

Но прежняя Алла осталась в прежней жизни.

– Почему ты встретил меня в одежде? – полюбопытствовала она.

– Я вошел всего за несколько минут до твоего прихода, и сразу зазвонил телефон. Сбегать в душ не успел, – с улыбкой пояснил любовник.

“Надо же – как все просто объясняется, – мысленно усмехнулась Алла. – А я напридумывала, будто он приготовился к серьезному разговору. Да Коля не тот человек, который станет выяснять отношения! Мне ли его не знать! Мы же с ним из одного теста!”

– Ничего не говори. – Умница Николай уже все понял. – Я люблю тебя, а все остальное не имеет ровным счетом никакого значения. Да, я хотел, чтобы ты стала моей женой, но теперь понял, что официоз лишь ускорил бы наш разрыв. А я не хочу тебя терять.

«Ну и дура же я была, намереваясь расплеваться с ним! – выругала себя Алла. – Что, в сущности, изменилось? Да, в моей жизни появился Олег. Но от этого Коля не стал менее привлекательной личностью. Превосходный любовник, сильная личность, настоящий мужчина. Почему нам непременно нужно расставаться, раз я теперь с Олегом?.. Бабушка в детстве говорила: «На руке десять пальцев. Какой из них тебе не жалко, какой можно отрезать?» Пальцев хоть и десять, все нужны. А в моей жизни трое мужчин!»

– Мила подтвердила, что в квартиру мы вошли вместе, и было это в половине девятого вечера.

– Региночка, этот факт может сыграть против тебя – мол, намеренно обзавелась свидетельницей.

– Понимаю…

– А чем ты мотивировала, что вначале зашла к соседке?

– Вернула ей долг.

– Она так срочно требовала его вернуть?

– Утром я заняла у нее пятьсот рублей, обещала отдать вечером.

– Плохо дело, дочуля… – вздохнула Серафима. – Не дай Бог, попадется въедливый следователь, начнет развивать версию о предумышленном убийстве – мол, ты все заранее спланировала, намеренно утром одолжила деньги, чтобы был повод вечером зайти к соседке – обзавестись свидетельницей твоего возвращения с работы. Кстати, она к тебе зашла по собственной инициативе?

– Нет, я сама ее пригласила.

– Еще хуже.

– Но пока меня ни в чем не подозревают.

– Когда не сыщут других кандидатур, ты станешь единственной подозреваемой.

– На столе стояла бутылка виски и два стакана, Мила их видела. Она первой вошла в комнату.

– Наличие двух стаканов ни о чем не говорит. Вдруг их оставила ты, а твой лентяй муж не удосужился отнести грязную посуду на кухню? И еще один нежелательный штрих – почему в комнату первой заглянула соседка?

– Так уж получилось. Я купила французских пирожных – Мила их любит, – и пошла на кухню готовить чай, а она сунулась в комнату.

– Нетипично для соседки. Обычно гости идут за хозяйкой.

– Вот и была уверена, что Мила пойдет за мной, а она зачем-то заглянула в комнату.

– Это в ее характере?

– Да, Мила очень любопытна, всюду сует свой нос, обожает сплетни. От нее ушел муж, и всюду ищет доказательства, что у других женщин дела обстоят еще хуже.

– Вы все время оставались с ней в квартире после того, как обнаружили тело?

– Нет, она побежала звонить в “Скорую” и в милицию.

– Почему не ты?

– Я отговорилась – мол, боюсь оставить Володю одного, вдруг он очнется.

– Но ты сразу поняла, что он мертв?

– Конечно.

– И тем не менее внушала соседке, будто твой муж, возможно, жив?

– Да, упомянула, что у него, по всей видимости, эпилептический припадок.

– Но при эпиприпадке человек не застывает в скрюченной позе. Какое-то время бьется в судорогах, лицо становится сине-багровым, но после припадка приобретает обычный цвет. Затем наступает сон – сразу или через некоторое время. Тело и конечности во время сна расслаблены.

– Я же всех этих тонкостей не знала.

– Но отличить мертвого от живого ты можешь, дочуля. И следователь, узнав, что у тебя юридическое образование, непременно к этому прицепится.

– Скажу, что очень испугалась. Тело и в самом деле выглядело устрашающе.

– Если человек мертв, то можно испугаться. Но ведь ты для соседки развивала версию, что твой муж потерял сознание. А когда человек без сознания, ему нужно немедленно оказать посильную медицинскую помощь.

– Но мы же вызвали “Скорую”.

– Сразу или спустя какое-то время?

– Вначале недолго разговаривали, потом Мила пошла звонить.

– Тоже подозрительно – почему ты сразу не побежала за врачом, а вела разговоры с соседкой.

– Может, я растерялась.

– Сказать-то можно, что угодно… Но лучше говорить очень взвешено. При Миле ты к телу подходила?

– Нет.

– А должна была подойти. Первое, что обычно делает человек, неожиданно увидев тело, если оно не сильно изуродовано, – подходит к пострадавшему в надежде оказать помощь. По крайней мере, если нет явных признаков смерти.

– А там были явные признаки.

– И при этом ты вела совершенно излишние разговоры. А нужно было с воплем ринуться к телу мужа.

– Хорошо, мама, в следующий раз так и сделаю, – нарочито послушно, но с едва уловимыми ироническими интонациями пообещала Регина.

Серафима посмотрела на дочь и, хотя веселье было не ко времени, от души рассмеялась.

– Умница! – похвалила она, отсмеявшись. – Рада, что ты сохраняешь спокойствие и чувство юмора. Я и в самом деле слишком увлеклась юридической стороной дела, хотя говорю сейчас больше для себя, чтобы ничего не упустить и хорошо подготовиться к предстоящему допросу. Ты сказала соседке, что Владимир должен получить аванс от клиента. При осмотре эти деньги нашли?

– Понятия не имею. Меня никто об этом не оповестил. А какое это имеет значение?

– Во-первых, это укладывается в твою версию – ты заняла у соседки денег в расчете на то, что сможешь вернуть ей долг из аванса, полученного мужем. Во-вторых, это говорит о том, что Володя уходил из дома или его кто-то навестил. Понятие “клиент” можно толковать очень широко. Адвокат, произнося слово “клиент”, имеет в виду человека, которому требуются его услуги. Но Володя был никчемным адвокатом. Сомневаюсь, что кто-то мог обратиться к нему как к профессионалу. В более широком смысле под “клиентом” подразумевается любой человек, с которого можно получить энную сумму. И шантажист может назвать свою жертву “клиентом”.

– Я тебя поняла, мам. На допросе нужно намекнуть, что с мужем разделался “клиент”?

– Именно так, – подтвердила Серафима. – И тогда ты будешь не единственной подозреваемой.

– Мне кажется, Володя и в самом деле занимался грязными делами… – задумчиво проговорила Регина. – Я не очень-то вникала в его жизнь – мне был противен и он сам, и все, что с ним связано. Последнее время я уже с трудом терпела его присутствие и радовалась, когда благоверного не оказывалось дома. Он часто уходил куда-то, а когда возвращался, – на его физиономии было написано или раздражение, или довольство – очевидно, в зависимости от того, удалось ли дельце. Но я старалась даже не смотреть на его омерзительную рожу. В последнее время Владимир много пил, глазки заплыли, лицо стало одутловатым. – Она брезгливо передернула плечами. – От него все время несло сивухой. Если с вечера пил, то на следующий день обязательно опохмелялся, но немного, чтобы было незаметно. Отправляясь по “делам”, сосал “Антиполицай”, но дома не утруждал себя этим, и вся наша квартира провоняла перегаром. А уж после того, как я узнала, что он меня травит… Считала дни, когда наконец избавлюсь от него, и боялась лишь одного – что он меня опередит.

– Региночка, что ж ты заранее не озаботилась алиби?

– Так получилось, мама… В определенной мере все произошло спонтанно, а я оказалась перед фактом. Прости, мамуль, я не могу тебе всего рассказать… Пока не могу… Это так мерзко…

– Не переживай, доченька, все уже в прошлом. А за будущее не тревожься, я обо всем позабочусь. Для следствия нужно намеренно акцентировать версию шантажа.

– Полагаю, мне не стоит активно чернить покойного мужа – подозрительно. Достаточно сказать правду: Володя нигде не работал, но деньги у него водились. Мне он их не давал, но кормил обещаниями, что скоро у него будет большая сумма, которой нам хватит на хорошую квартиру и многое другое. Но я точно знаю, что периодически его карман пополнялся из неизвестного источника: у него появлялись дорогие вещи, он много раз приходил навеселе, явно из хорошего ресторана, постоянно приносил домой виски, а его тоже бесплатно не дают. Все это чистейшая правда, и пусть следователь сам строит версии.

– Осталось договориться с Аллой. Если у тебя будет надежное алиби, все остальное – ерунда.

Утром Серафима встала первой и на цыпочках, чтобы не разбудить дочь, направилась в кухню. Она плохо спала – беспокоило, что так и не дозвонилась до Аллы.

“Что же делать? – размышляла мать. – Без алиби Региночке нельзя идти на допрос. Неопытный стажер ее почти ни о чем не расспрашивал, но следователь будет дотошен…”

В кухню вышла дочь. Она выглядела на удивление свежей, будто ничего не произошло.

“В двадцать шесть лет все переносится легче, – подумала Сима. – К тому же, родители тяжелее переживают то, что происходит с детьми ”.

– Не смогла дозвониться Алле, – пожаловалась она. – У нас с ней связь только по мобильному. Но если я ее не найду… Дочуля, тебе нельзя идти на допрос неподготовленной. У тебя нет ни алиби, ни адвоката. В нашем клубе есть юристы, но они специалисты по гражданскому праву. А тебе нужен профессионал. Он проинструктирует, что говорить, о чем молчать. Давай попросим Ирину Кузнецову сделать тебе алиби.

– Звони. Время не терпит.

Доехав до Ирининого дома, Серафима еще раз набрала заветный номер и, наконец, Алла отозвалась своим обычным:

– Я!

– Слава Богу, дозвонилась! – Обрадованная Сима спохватилась, что забыла поздороваться: – Здравствуйте, Алла, это Серафима Новицкая.

– Привет, Сима. – “Здравствуйте” верная боевая подруга говорила только малознакомым людям, а с Серафимой они уже прошли боевое крещение.

– Мне срочно нужна ваша помощь. Мы с дочерью сейчас направляемся к Ирине Кузнецовой. Не могли бы вы подъехать туда, и мы вчетвером все обсудим?

Всего лишь на несколько секунд Алла замялась – она еще не определилась в своем отношении к бывшей жене действующего любовника, – но отринула свои сомнения. Не место личным счетам, когда кто-то нуждается в помощи! Серафима – член клуба, нет ничего удивительного, что в трудную минуту она обратилась к председателю сообщества женщин, оказавшихся в сложной ситуации.

– Запросто, – уверенно произнесла всеобщая палочка-выручалочка. – Скоро буду.

К Аллиному приезду гостьи уже успели посвятить хозяйку дома в случившееся, и им прошлось еще раз продублировать свой рассказ для новоприбывшей. Алла, прирожденный лидер, сразу взяла инициативу в свои руки:

– Так, нужно решить, кто из нас делает Регине алиби. Ирина, где вы были в пятницу, второго марта?

– Дома.

– Соседи видят, что к вам часто приходят разные женщины, всех и не упомнят, и не опишут. Значит, по нашей версии, Сима пришла к вам с дочерью скоротать денек-вечерок.

– Но ведь в пятницу я была на работе, – возразила Серафима. – Меня там многие видели.

– Тогда вашу кандидатуру заменим моей.

– А где вы были в пятницу? – спросила Серафима.

– Та-ак… – Верная боевая подруга наморщила лоб, припоминая. Столько всего произошло за эти дни, что сходу и не ответишь. Наконец хронология событий конца недели прояснилась: – Я ездила в Каширу.

– Тогда не стоит говорить, что вы гостили у Ирины.

– Ну, Кашира слишком далеко, – возразила Алла. – Туда московские следователи не потащатся.

– Вы такая яркая, вас легко запомнить. Кто-то мог случайно увидеть вас там.

– Мир тесен, но не настолько. Случайный свидетель, во-первых, должен быть в курсе, что муж Регины отравлен, во-вторых, что она солгала, будто была со мной, в-третьих, иметь желание подгадить. Столь осведомленная личность вряд ли существует, потому ничего опасного в своем предложении не вижу. Алиби, подтвержденное двумя незаинтересованными свидетельницами, никто не оспорит. Мы с Ириной будем уперто стоять на своем – “время икс” провели с Региной, и точка! И пусть застрелятся от злости. В этом случае у нас вырисовывается еще один полезный свидетель – мой верный оруженосец Толик. Он подтвердит все, что угодно. Теперь давайте придумаем повод, по которому мы собрались в ту знаменательную пятницу.

– Ко мне подруги приходят без всякого повода, – пожала плечами хозяйка дома. – И по одной, и по двое, и по двадцать человек.

– Ирина, как же удобно иметь вас в качестве алиби! – В голосе любительницы словесности невольно прозвучала легкая ирония, но она тут же спохватилась и лучезарно улыбнулась. – В следующий раз у нас не будет проблем.

– Я не против. – Лицо Ирины озарила мягкая улыбка, а Алла почувствовала легкие угрызения совести: «Что это я на нее напустилась? Не у меня ли рыльце в пушку? Не далее как неделю назад оповестила Ирину, будто намерена расплеваться с Николаем, а сама?» Попеняв самой себе, верная боевая подруга приняла деловой тон:

– Значит, мы с Региной просто зашли к вам поболтать. Я не совсем здорова, потому веду праздный образ жизни и шатаюсь по приятельницам. А Регина?

– Я не раз бывала у Ирины, мне не нужно придумывать повод, – сообщила девушка.

– Отсутствие повода – самый уважительный повод, – не преминула ввернуть любительница «иронизмов». – Теперь – мы давно знакомы?

– Скажем, что со времени моего развода, – предложила хозяйка дома.

– Годится, – согласилась любовница ее экс-супруга. – А потом вы познакомили меня с Серафимой. Повод: ее дочь искала высокооплачиваемую работу, а Сима поинтересовалась, нет ли в моей «Приме» вакантного места юриста. – Достав визитную карточку, Алла протянула ее девушке. – Выучи адрес и телефоны фирмы.

Бросив взгляд на визитку, та воскликнула:

– А я знаю этот адрес! Я там бывала… – Регина вдруг смутилась и прикусила язык.

Алла поняла, что девушка приходила к “самаритянам” – офисы “Примы” и “Самаритянина” располагаются в одном здании, – но решила пока не муссировать этот вопрос.

– Нет, этот вариант не годится, – на ходу переиграла она – ни к чему светить перед следователем связь Регины с “самаритянами”. – Тогда мы познакомились у вас, Ирина. Развиваем мысль далее. Допустим, в “Приме” вакансии юриста не было, и Регина решила пасть в ноги отцу и согласиться на любую должность, лишь бы хорошо платили. Мы с нею время от времени встречались, я и Ирина посвящены в перипетии ее семейной жизни. Насчет эргометрина и прочего следователю молчок, поняла, Регина? Не педалируй вопрос, будто бы у вас была образцово-показательная семья, – мол, всякое бывало, как и у всех нормальных людей, но чувства еще не остыли, вы хотели ребенка, ну и прочее в том же духе. Учись лгать с малого!

– Если я стану говорить о Володе только хорошее, как же мне подкинуть версию о шантаже?

– А ты не говори напрямую. Мол, любила мужа и не собираюсь чернить его. Может быть, у него и были какие-то дела и далее перечисляешь: у хазбэнда водились деньги, но постоянного места службы у него не было, виски приносил, звонил иногда по своему мобильнику и как-то непонятно, загадочно говорил. Но ты не подслушивала, поскольку не имеешь такой вредной привычки. В общем, побольше тумана и не уставай повторять: «Не хочу плохо говорить о супруге».

– Тебя наверняка спросят, не боялся ли Володя кого-то, не было ли у него врагов, – вмешалась Ирина.

– Тут ты ответствуй, что некоторое время назад твой благоверный очень нервничал, старался, чтобы ты не слышала, о чем он говорит по сотовому телефону, закрывал дверь в комнату, понижал голос. Самая невероятная ложь всегда выглядит невероятно правдивой.