Текст книги "Союзник (СИ)"

Автор книги: Дикон Шерола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Пожалуйста, угомонитесь, – в разговор вмешался Альберт. Все это время он переводил взгляд с одного говорящего на другого, толком не веря в происходящее. Еще недавно они все планировали, как уничтожить роботов, а потом выбраться из здания, а теперь наставляют друг на друга оружие и решают, кого сдать врагу. – Вы несете какой бред! Я тоже не ярый поклонник Фостера, но отдавать его по первому же требованию «процветающих»… С чего вы вообще решили, что они говорят правду? А убивать Дмитрия – это вообще высшая степень сумасшествия! Он столько раз жертвовал собой ради нас…

– Твой дорогой Дмитрий сам убил большую часть населения земного шара, – с горькой усмешкой заметил Руслан. – И, если он такой герой, коим вы его считаете, что же он до сих пор делает здесь? Почему сам не выйдет и тем самым не спасет свою группу?

– Потому что я – не идиот, – произнес Дмитрий. – Как тебе уже известно, я – бывший «процветающий», и я прекрасно знаю, как работают эти люди. Они пообещают что угодно, чтобы добиться своего.

– Ты просто жалкий трус! – Гаврилов буквально выплюнул эти слова. – Ссыкло, которое привыкло прятаться за спины других людей. Если сегодня кто-то погибнет, эта кровь будет на твоих руках.

– На моих руках много крови, – ледяным тоном ответил Дима. – Именно поэтому я с уверенностью могу сказать, что как только вы отдадите им меня и Фостера, вас тут же уничтожат. Единственное, что им мешает сделать это прямо сейчас – моя способность управлять «костяными». Они правильно сказали: вы можете сами решать свою судьбу. Либо довериться врагу и быть убитыми, либо действовать по плану и дать ему отпор.

– По поводу Фостера будет решать высшее руководство, – внезапно произнес Кирилл Матвеевич. Даже он не хотел брать на себя ответственность за судьбу целого города. Если «процветающие» не лгали, возможно, уже через пятьдесят две минуты и двенадцать секунд Петербург выйдет из войны. А следом, быть может, и вся страна.

– По поводу Фостера никто ничего решать не будет, – в голосе Дмитрия послышалась сталь. – Хотя бы вы, Кирилл Матвеевич, не ведитесь на эту чушь. Фостер перебил почти половину Совета Тринадцати, и он может уничтожить еще столько же. У него есть способности, которых нет ни у кого из нас. Прошу вас, не надо ничего докладывать Волкову.

– А если они не лгут? – задумчиво произнес Иван. Даже ему на миг захотелось представить, что война закончилась.

– Они лгут, – ответил Дмитрий. – Надо действовать дальше по плану. Сейчас они дали нам час. Превосходно! За это время Морозов и его люди снимут еще часть стекла. А по истечению часа мы призовем «костяных».

– Безумие! – вырвалось у Стаса. – А что потом? Будем сидеть и ждать, пока эти твари разбегутся по своим делам?

– Повторяю: как только их станет меньше, мы с Альбертом разгоним их окончательно.

В какой-то момент в комнате снова воцарилось молчание. Каждый пытался принять для себя решение, как правильно поступить и при этом остаться в ладах с собственной совестью. Если ситуация с Дмитрием была более-менее однозначной, то соблазн избавиться от Фостера становился все сильнее. Наемника и так уже ненавидели за его скользкий характер, а с теми условиями, которые предложили за него «процветающие», и вовсе хотелось сдать мерзавца безо всякого промедления. Единственным противником такого решения оставался Дима. Иван и Альберт тоже колебались, прекрасно помня, насколько хорошим бойцом показал себя этот парень. В каком-то смысле Эрик был их козырем. Да, чертовски непредсказуемым, злым, эгоистичным, насмешливым и беспринципным, но он в который раз доказал, что может приносить пользу…

Время шло, а окончательное решение до сих пор не было озвучено. Каждый задавался вопросом, как правильнее поступить, но верного решения в данной ситуации так и не находил. Никто не мог быть уверен в том, что «процветающие» выполнят свое обещание.

– Время заканчивается, – с досадой произнес Алексей, глядя на то, как на таймере начинают таять последние десять минут. – Мы должны еще раз все хорошенько обдумать и принять решение. Второго шанса нам не дадут.

– Решение уже принято, – резко прервал его Дмитрий. – Действуем так, как было договорено.

– Мы с тобой ни о чем не договаривались, – сквозь зубы процедил Руслан. – Вместо того, чтобы сидеть здесь, ты должен был выйти к ним сам и не подставлять под удар свою группу. Но ты – чертов…

– Я сказал, прекратить! – повысил голос Кирилл Матвеевич. – Больше тема не обсуждается. Лесков остается с нами, и не нужно его провоцировать. А что касается Фостера…

При упоминании наемника голос Ермакова-старшего внезапно утратил былую уверенность, и присутствующим стало ясно, что даже командир не разделяет точки зрения Дмитрия. Своим Кирилл Матвеевич считал только Лескова, которому изрядно пришлось потрудиться, чтобы добиться его расположения. Что касается Эрика, то Ермаков-старший считал его редкостным подонком, который предаст их при первой же возможности.

Эрик чувствовал на себе угрожающие взгляды солдат и все отчетливее понимал, что его шансы на выживание практически равны нулю. Эти люди сдадут его. Определенно, сдадут. И даже мнение Барона в данной ситуации не имело никакого значения. На карте стояла мифическая свобода Петербурга, пустое обещание, которое никто не собирался выполнять. Но в минуту отчаяния люди готовы поверить во что угодно, лишь бы это соответствовало их надеждам.

«Попытаться убить их? Допустим, но куда потом? Путь на Спасскую мне будет закрыт, а на поверхности я долго не продержусь», – лихорадочно думал парень.

Какое-то время присутствующие продолжали вести отчаянным спор, который с каждой уходящей минутой становился все эмоциональнее.

– «Костяные» уничтожат роботов, но в итоге мы все равно окажемся в ловушке! Если эти твари не захотят уходить, нам конец! – воскликнул Алексей. – Они ни черта не уйдут, потому что запах лихтина для них означает легкую добычу. Сраный фастфуд! Только представьте, что будет, если Лескову не удастся их отпугнуть?

– Тогда я уведу их от вас, – голос Эрика прозвучал неуверенно, словно парень пытался на что-то решиться. – Буду… приманкой.

Дмитрий резко обернулся на Фостера, не веря услышанному: неужели этот парень осмелился озвучить то, что не решился сказать он сам. Лесков и сам подумывал о том, что именно Эрик сможет сыграть роль приманки. В случае особой опасности он всегда может на какой-то момент исчезнуть, тем самым озадачив своих преследователей, а затем появиться вновь уже на плюс-минус безопасном расстоянии. Вот только Дмитрий полагал, что Эрик это будет делать под внушением.

– Если выйти через ворота, ведущие к набережной, – тихо продолжал Фостер, – можно попробовать перегнать часть этих уродов на другой берег. Тогда вам хватит времени спуститься в тоннель.

В этот момент Лесков испытал укол совести. Он ведь был готов пожертвовать этим американцем, прекрасно понимая, что шансы уйти от «костяных» даже со способностями Эрика практически равны нулю.

Фостер снял с себя шлем, и в полумраке его глаза тоже окрасились медным. В неверном алом свете этот парень показался еще моложе своих лет, однако на его красивом лице больше не было страха. Взгляд сделался острым, словно бритва, и Эрик уже с нескрываемой насмешкой добавил:

– Полторы минуты. Решайте. Либо поверите моему бывшему начальству и сдохните, либо поверите мне и доберетесь домой живыми. Во всяком случае, хотя бы часть из вас.

– Можно загнать «костяных» на мост и взорвать его, – задумчиво произнес Кирилл Матвеевич. – Поднимем одну «пташку» и проверим, насколько хорошо плавают эти ползучие гады… Не знаю, как вы, ребята, но я не верю «процветающим». Возможно, сейчас мы допускаем самую главную ошибку в нашей жизни, но я предлагаю не слушать этих выродков и действовать согласно нашему прежнему плану… Ну что молчите, парни?

– Я тоже им не верю, – сухо произнес Иван. – Они могут обещать, что угодно. Я еще удивлен, что они не потребовали сдать еще и Вайнштейна, чтобы обезоружить нас окончательно.

– Они, наверное, не думали, что вы возьмете с собой врача, – Альберт криво усмехнулся. – Я согласен с Кириллом Матвеевичем. Верить врагу глупо и недальновидно. Если хотим выжить, придется закрыть глаза на ненависть и разногласия.

Остальные нехотя начали соглашаться, и, когда все цифры таймера обратились в нули, голос робота снова донесся с улицы.

– Ваше решение? – спросил он безжизненным металлическим тоном. Алые нули начали мигать на поверхности стены, нервируя присутствующих. Казалось, вот-вот случится взрыв, который уничтожит весь Петербург.

– Сохрани нас Бог, – еле слышно прошептал Тимур, и в тот же миг Дмитрий кивнул Альберту. Вайнштейн уже знал, что ему нужно делать. Он закрыл глаза и прислушался к энергетике Лескова. Теперь она была еще более нестабильной, и в первый миг напоминала ленту, которую никак не удавалось ухватить. Но вот Альберт почувствовал ее, а вместе с ней и страх, который хлынул в его сознание ледяной волной.

«Процветающие» были практически уверены, что сейчас главные ворота Адмиралтейства распахнутся, и навстречу их роботам выйдет Дмитрий Лесков. Либо он сам решится на подобную глупость, либо его вынудят ослепленные ненавистью и страхом соратники. Но на вопрос «ваше решение?» они не услышали ни согласия, ни отказа, ни угрозы, ни мольбы. Тишину разорвал пронизывающий высокочастотный звук, настолько мерзкий, что захотелось зажать уши. Этот визг впивался в мозг, и с губ обычно тихого и вежливого Лонгвея сорвалось грубое ругательство.

– Вы сказали, что для внушения воли ему нужен зрительный контакт, – в ярости воскликнул новый заместитель главы Совета Энтони Стоун. – Вы что, посмели солгать нам?

– Разве я могу солгать «шепчущему»? – тихо спросил Бранн Киву, задумчиво глядя куда-то в одну точку. – Вы ведь использовали на мне способности одного из ваших полукровок, противиться которым я не способен.

– Тогда каким образом «костяной» отреагировал на его приказ? – спокойствие румына еще больше разозлило Стоуна, и он сорвался на крик. – Проклятье, я смотрю на вас и не понимаю, на чьей вы стороне? Зачем глава вообще принял вас в совет?

– «Костяной» отреагировал не на приказ. Он поддался страху. Но вы зря так огорчились, мистер Стоун. Они всего лишь поменяли одного врага на другого. Дмитрий Лесков – не супермен, чтобы разогнать всех этих существ. Как вы помните, ему с трудом удавалось усмирить восьмерых.

– К чему вы клоните?

– Я предлагаю отключить роботов, пока их окончательно не разломали, и позволить Лескову разбираться со своими четырехногими защитниками.

– Они в здании! Могут сидеть там хоть до скончания века! Рано или поздно «костяные» разбредутся.

– Тогда надо любезно уговорить Дмитрия и его соратников покинуть здание. Полагаю, несколько беспилотников будут достаточно убедительны.

С этими словами Бранн встретился взглядом с Энтони Стоуном, и в его взгляде заместитель главы совета прочел поразительное равнодушие. Только сейчас мужчина понял, что Киву давно определился, на чьей он стороне.

Глава XXIII

Визг «костяного», раздавшийся у главных ворот Адмиралтейства, пронзил хрупкую тишину омертвевшего города. Вначале ничего не происходило. Несколько секунд присутствующие пытались оправиться от этого отвратительного звука, но затем он начал доноситься откуда-то издалека. Перекличка «костяных» напоминала эхо, которое волнами прокатывалось по Петербургу, и вскоре в Александровском саду появилось еще несколько ящеров. В предрассветном мраке они походили на белые тени, которые сновали по территории парка, подобно призракам.

Роботы даже толком не успели обстрелять здание, в котором затаились Дмитрий и его группа. Потревоженные «костяные» бросились защищать свою территорию с такой яростью, что в первую же минуту было уничтожено восемь машин. Они набрасывались на робота стаей, валили его на землю и старались отломать руки и ноги. А ящер, прежде подчинявшийся Лескову, немедленно бросился на помощь своим уродливым собратьям.

Глядя на происходящее, Энтони Стоун уже жалел, что не послушался совета Бранна отключить машины сразу. Он посчитал, что роботы успеют убить «ублюдков» раньше, чем набегут «костяные». Вот только он не знал, что неподалеку от Адмиралтейства были расположены сразу несколько гнезд.

Тем временем группа Ермакова пыталась решить, что делать дальше. Ученые закончили свою работу лишь наполовину. Большая часть потолка арки по-прежнему поблескивала темным стеклом, ясно давая понять, что в ближайшее время уйти не получится. К тому же рюкзаки, наполненные полученным материалом, оказались гораздо тяжелее, чем предполагалось.

– Если мы сегодня не сдохнем, по возвращению на базу я немедленно женюсь на первой встречной, – воскликнул Тимур, когда звуки выстрелов снаружи стали более редкими.

– Ты смотри, я же тебе напомню, – нервно усмехнулся Бехтерев. То, что роботы «процветающих» терпят поражение, придало ему немного уверенности, однако это чувство тут же испарилось, когда Иван на секунду выглянул в окно и увидел, сколько снаружи «костяных».

– Твою мать! Они сюда стекаются, как бомжи к шведскому столу, – озвучил его мысли Алексей. – Всё больше и больше, зараза!

– Главное, что они снаружи, – отозвался Дмитрий. – Ждем, пока они не переломают всех, а потом… Проклятье!

Лесков оставил свою мысль незаконченной, потому что в этот миг воцарилась гробовая тишина. Выстрелы, точно по щелчку, смолкли, давая понять, что «процветающие» не стали ждать, пока всех их роботов уничтожат. Они попросту отключили машины, решив приберечь их на тот момент, когда будут «выкуривать» русских из здания. Несколько ящеров еще грызли отключенных роботов и валили на землю тех, которые оставались на ногах, но в целом битва для них была завершена. Теперь морды этих тварей были обращены непосредственно к зданию, из которого доносился запах лихтина. На вкус этот материал был отвратителен, но то, что в нем содержалось, было гораздо вкуснее полуразложившихся трупов. Ноздри ящеров расширились, втягивая запах «пищи», и существа начали уверенно окружать крепость, пытаясь найти проход.

– И что теперь? Ждем, когда эти твари придумают, как до нас добраться? – спросил Стас, осторожно выглянув в окно.

– Именно так, – нарочито спокойным тоном отозвался Дмитрий. Он опустился на пол и принялся заряжать автомат.

– Сдать тебя «процветающим» было бы куда проще, – произнес Руслан, не сводя с Лескова ненавидящего взгляда. – То, что ублюдок вроде тебя, еще находится рядом с нами…

– Еще одно слово, и ты выйдешь из этого здания, – глаза Дмитрия угрожающе окрасились медным. Ему надоело терпеть нападки в свой адрес.

– Прекратить! – снова вмешался Кирилл Матвеевич. – Я тебе напомню, Гаврилов, что именно Дмитрий выступал за то, чтобы «владимирские» оставили тебя в живых. А тебе, Лесков, я запрещаю угрожать своим товарищам! То, что ты – полукровка, не делает тебя особенным.

Дима не ответил. Он продолжил заряжать патроны в магазин автомата, однако его действия сделались более резкими, что выдавало его злость. Гаврилов либо был беспросветно глуп, если не понимал очевидного, либо сказывалось отсутствие левого глаза, раз он в упор не видит происходящее. Впрочем, в чем-то Лесков сам был виноват. Надо было рассказать о своей причастности к проекту раньше, чем отправляться с Русланом на вылазку.

Что касалось Эрика Фостера, то он, как и Альберт, сделался поразительно неразговорчивым. Вайнштейн предпочитал молчать, потому что так ему было легче абстрагироваться от чужой энергетики, в то время как американец попросту не мог вернуть себе былую язвительность. Парень был бледен, как полотно, и единственное, что его сейчас волновало, это предстоящее задание. Он сидел на полу, прижавшись спиной к стене, и нервно постукивал пальцами по рукоятке автомата. Сказать, что он был напуган – это ничего не сказать.

Когда Лесков бросил на Эрика взгляд, наемник показался ему совсем молодым и неопытным. Было даже странно, что этот парень когда-то числился одним из самых опасных убийц в мире. Сейчас американец больше походил на испуганного мальчишку, который никогда не совершал ничего опаснее, чем гонки на отцовской машине. В этот момент Дима вспомнил, что Эрику действительно совсем недавно исполнилось всего девятнадцать. В прежней жизни парни его возраста ходили в университет, играли в компьютерные игры, неуклюже знакомились с девчонками и мечтали о дорогом телефоне. Главным поводом для гордости у них была первая машина, фотографию которой не стыдно выложить в соцсетях. И вряд ли кто-нибудь из них посмел бы вызваться уводить за собой целую толпу «костяных».

Впрочем, Дмитрий понимал, чем руководствовался этот наемник. В тот момент, когда «процветающие» объявили награду за его голову, Эрик понял, что ему требуется стать необходимым. Не «незначительным», коим он был на прежних заданиях, а именно нужным для своих спутников. Возможно, именно это и спасло ему жизнь на следующие восемь минут.

Именно столько времени продолжалось спокойствие. После с Кириллом Матвеевичем связался оператор, доложивший о том, что в двадцати минутах полета от Адмиралтейства были замечены шесть вражеских беспилотников.

– Будут сбивать, но есть риск, что какой-то может и проскочить, – произнес Кирилл Матвеевич, обратившись к группе. – Находиться на поверхности больше небезопасно. Если они доберутся до здания, его уничтожат.

Эта новость всколыхнула очередную волну страха, которую солдаты так стремились унять. Конечно, они предполагали, что, разозлившись, «процветающие» могут пригнать сюда своих «пташек», однако только сейчас они по-настоящему осознали всю опасность происходящего. За стенами здания находилось около четырехсот особей, голодных и озлобленных, словно сам дьявол. А против них были два полукровки, ни хрена неуверенные в своих силах. К тому же слова Морозова о том, что они не успели снять весь потолок телепорта, еще больше подтверждали, насколько бессмысленной оказалась эта вылазка.

– Черт с ней, с аркой! – воскликнул Ермаков-старший, входя в комнату, где находился телепорт. – Нужно выбираться отсюда. Оборудование, лампы – все бросайте тут. Забираем только рюкзаки со стеклом. Живее!

На любые вопросы ученых он отвечал все тем же приказным «живее!».

– Но нам не хватит этого стекла, – Константин растерянно указал на практически неразобранный потолок арки. Но теперь его поторопил уже Дмитрий. Лесков старался больше не думать о том, что его идея потерпела неудачу. Сейчас главным было унести то, что есть, и желательно остаться при этом невредимыми.

– Все это замечательно, но от «костяных» мне не убежать, – сухо произнес Эрик, наблюдая за сборами.

– Бежать не придется, – ответил ему Алексей. – С моей стороны я видел два полицейских мотоцикла. Чтобы завести их потребуется код, но мы сможем узнать его, связавшись с базой. Достаточно назвать лишь номера.

– Или показать мотоциклы мне, – произнес Вайнштейн, приблизившись к Фостеру. Чуть помолчав, он добавил: – Мы пойдем втроем с Димой. «Костяных» там собралось на добрые две сотни, поэтому остальным там делать нечего. Проводим Фостера и обратно к вам. Надеюсь, мне удастся усилить и отразить энергетику повторно. С прежней мощью.

– Говоришь, два мотоцикла? – переспросил Кирилл Матвеевич, обратившись к сыну.

– Да. Думаю, что один из них точно заведется. С виду не повреждены.

– Значит так, Алёш, я поеду с Фостером… Не перебивай! Мы не знаем, что у него на уме. Он вполне может струсить и исчезнуть раньше, чем «костяные» вообще обратят на него внимание. Я поеду на тот берег, а ты возьмешь командование в свои руки. Оберегайте ученых и держитесь Лескова и Вайнштейна.

– Ты никуда не поедешь, – воскликнул Алексей, чувствуя, что его захлестывает отчаяние. – Ты пойдешь вместе с нами… Я… Я лучше сам поеду!

– Молчать! – рявкнул на него Кирилл Матвеевич, после чего мягче добавил. – Ты уже не мальчик, должен понимать ситуацию! А если не понимаешь, то хотя бы изволь подчиняться!

– Но ты ведь погибнешь! – еле слышно произнес парень.

– А ты не хорони меня раньше времени! – с этими словами мужчина привлек сына к себе и крепко обнял. В этот момент Алексей почувствовал, как слезы наворачиваются у него на глаза, но он заставил себя сдержаться.

В итоге решено было действовать по новому плану. Два белых мотоцикла с надписью «полиция» действительно стояли припаркованными неподалеку от выхода, ведущему к набережной. Чистые, аккуратные, словно были вырезаны из какого-то журнала и наклеены на этот изуродованный войной город. Вот только рядом с мотоциклами рыскали такие же белоснежные «костяные».

Подходя к дверям, Альберт снял с себя шлем и в отчаянии посмотрел на Лескова. Через несколько секунд они выйдут наружу, к этим тварям, и кто знает, сумеют ли они удержать такое количество. Дима словно прочитал его мысли. Глядя на бледное лицо Альберта, Лесков буквально заставил себя кивнуть. Он чувствовал себя абсолютно так же, как и его друг. Точно так же, как Фостер. Точно так же, как Кирилл Матвеевич. Его сердце бешено билось в груди, отчего в глазах появились медные вкрапления, которые всегда выдавали его, когда он сильно волновался.

– Г-готовы? – голос Альберта предательски дрогнул, и мужчина нервно провел ладонью по лицу, убирая со лба прилипшую прядь волос.

– Открывай, – ответил за Дмитрия Кирилл Матвеевич, после чего посмотрел на Фостера. – Все будет нормально, парень. Я тебя не выдам.

«Если выдашь, я сам тебя убью», – подумал Фостер. Новость о том, что он поедет не один, не то, что не обрадовала Эрика, напротив, вызвала бессильную ярость. Наличие Ермакова было что-то вроде колокольчика, который будет выдавать его, Фостера, местонахождение. Но вслух Эрик ничего не сказал.

Дверь распахнулась, и все четверо увидели, как на фоне бледно-розового рассвета все твари, собравшиеся здесь, разом повернули к ним свои уродливые головы. Один из «костяных» приоткрыл пасть, желая издать предупреждающий сигнал, но вместо этого жалобно взвизгнул и трусливо попятился назад.

Альберт и Дмитрий вышли первыми, и Лесков невольно поразился тому, с какой легкостью Вайнштейн отогнал от мотоциклов группу ящеров. Он не использовал привычную жестикуляцию, лишь повернул голову в сторону тварей, отчего те мерзко запищали и, прижавшись брюхом к асфальту, начали медленно отползать назад.

Сейчас Дима не мог видеть глаза Вайнштейна, но если бы видел, то был бы поражен еще больше. Зрачки Альберта сузились в широкие вертикальные полосы, радужки же буквально затопили медным белки. Сердце врача билось так бешено, что ему было больно, но сейчас Альберт старался не обращать на это внимания.

К мотоциклам он не то, что не прикоснулся – даже не взглянул на них.

– Код правого: 408-513-972, – сухо произнес он, не оборачиваясь на Фостера.

Эрик тут же бросился к мотоциклу и набрал названные цифры. Говорить, что пароль оказался верным, ему не пришлось – присутствующие тут же услышали приветливое «рычание» двигателя.

– Код второго: 691-306-857, – продолжил Альберт.

Когда Эрик и Кирилл Матвеевич сели на мотоциклы, Вайнштейн направил руку в сторону Димы, отчего тот почувствовал себя так, словно из него вытягивают силы. Нечто холодное коснулось груди Лескова, заставляя его сердце биться спокойнее. А затем Альберт медленно вытянул руки вперед, словно отталкивал от тебя что-то очень тяжелое, и развел их в стороны.

В какой-то миг мерзкий визг затопил всю территорию Адмиралтейства. Дмитрий не выдержал первым и прижал ладони в ушам, жалея, что при нем не было шлема. После манипуляций Альберта он заметно ослабел, голова кружилась и ощущалась легкая тошнота. Но зато, когда визг прекратился, губы Димы тронула тень улыбки. Твари разбежались, позволяя мотоциклистам беспрепятственно выехать на набережную. Ни Кирилл Матвеевич, ни тем более Фостер не стали тратить время на прощания. Они мчались к мосту, зная, что преследователи вот-вот очухаются и направятся следом за ними.

Дима первым окликнул врача.

– Отлично, уходим! Теперь надо проделать то же самое, только с другой стороны… Альберт, ты слышишь меня?

Вайнштейн не ответил. Вместо этого он начал оседать на землю, и Лесков едва успел подхватить его. Взглянув на лицо друга, Дмитрий тихо выругался. Нижняя часть лица Альберта была вся в крови из-за сильного кровотечения из носа.

– Что за…, – вырвалось у Димы, но в тот же миг он заметил, как один из ящеров встрепенулся и попытался было подползти к ним. Взгляд Лескова заставил тварь с визгом отпрянуть обратно, а сам мужчина тем временем затащил друга в здание и запер дверь.

– Альберт, очнись! – с этими словами Дима ударил друга по щеке, пытаясь привести его в сознание. – Надо уходить!

Последнюю фразу он сказал Альберту, когда тот приоткрыл глаза и посмотрел на расплывающееся лицо Лескова.

– Надо уходить, – эхом повторил врач.

Однако, сделав шаг, Вайнштейн покачнулся и ухватился за стену, чтобы не упасть. Видя, что ему не становится лучше, помог Альберту опереться на свое плечо и потащил его к противоположному выходу, где их ждали остальные.

– Вернемся на базу, отправлю тебя в отпуск, – пообещал Дима. – Ты явно перетрудился.

– Я вколол себе «эпинефрин», – слабо ответил Вайнштейн.

– Сколько ампул? – Лесков почувствовал, как у него внутри все похолодело. Он никак не ожидал, что врач решится использовать непроверенный препарат на себе.

– Две… У меня сейчас сердце остановится… Слишком частый пульс… Мне адски больно…

Договаривать Альберту не пришлось. Дмитрий понял, что ему нужно делать, хотя он и сомневался, что это поможет. На миг он прижал Вайнштейна к стене и, продолжая удерживать за плечи, посмотрел ему в глаза. В первые секунды у Лескова даже толком не получалось сконцентрироваться. Время стремительно убывало, неизвестно, удалась ли задумка с «приманкой», так еще и близкий друг пребывал в таком состоянии. Но вот гримаса боли исчезла с лица Альберта, и он, положив руку на область сердца, тихо произнес:

– Спасибо… Господи, как же это больно.

– Не тебе надо было колоться двумя, а нам обоим, – воскликнул Дмитрий, чувствуя, как страх за друга сменяется гневом. – Что у тебя за привычка – лезть впереди всех на жертвенный алтарь!

– Перестань цитировать Бранна. И так тошно, – слабо огрызнулся Вайнштейн. – Короче… Сейчас мы должны повторить все то же самое. В правом кармане моей куртки футляр для инъекции… Вколешь мне еще одну. Две, наверное, не выдержу. Сейчас, судя по энергетике, «костяных» в разы меньше. И да, шприц для «чайников», сам сканирует расположение вены. Не промахнешься.

– Сначала дойдем до наших.

Они добрались до группы, и тут же утонули в вопросах, как все прошло, и что случилось с Вайнштейном. Увидев окровавленное лицо Альберта, присутствующие предположили, что это дело рук Фостера.

Но Дмитрий не отвечал. На часах оставалось девять минут, прежде чем здесь окажутся вражеские беспилотники.

– А «костяные» точно на приманку повелись? – снова спросил Тимур, в тревоге наблюдая за тем, как Дмитрий обыскивает Альберта.

– В правом кармане, – повторил Вайнштейн, когда Лесков засунул руку в левый.

– Говорю, в правом!

– В правом нет.

– Ну как нет, я сделал инъекцию и положил в правый.

– Что вы копаетесь? Выходить надо! – не выдержал Алексей. – Пока мой отец рискует, вы…

– Говорю же, нет его в твоих карманах. Может, в рюкзак закинул?

С этими словами Дима жестом поманил к себе Тимура, который держал загруженный стеклом рюкзак Вайнштейна. Но в тот же миг Альберт переменился в лице.

– Проклятье…, – вырвалось у него. – Его и впрямь нет…

– Чего нет? – Алексей уже встревожился не на шутку. – Уходить надо! Восемь минут осталось!

– Эпинефрина, – ответил за него Дмитрий. – Может, ты обронил его снаружи?

– Нет, – Альберт отрицательно покачал головой, после чего уже сам опустил руку в правый карман. В тот же миг его глаза расширились от изумления.

– Вот ведь сукин сын, – вырвалось у него. Только сейчас до Вайнштейна дошло, что «эпинефрин» пропал не просто так – его выудил Фостер. Парень был единственным, кто видел, как Альберт вколол себе сыворотку, и он видел, что произошло потом, насколько усилились способности врача. Прежде чем сесть на мотоцикл, Эрик на пару секунд сделался незначительным и украл футляр.

Выхода не было – пришлось выходить без защиты. Альберт надеялся только на то, что у него еще остались силы, подаренные ему сывороткой. Однако теперь его сердцебиение было ровным и не ускорилось даже тогда, когда они вышли наружу.

По сравнению с началом заварушки, «костяных» и впрямь осталось гораздо меньше. Сейчас их насчитывалось около тридцати – видимо, то были самые терпеливые из ящеров, которые надеялись получить то, зачем пришли. И их терпение было вознаграждено. К запаху лихтина примешивался сильный запах крови Альберта, опьяняющий настолько, что страх больше не казался такой уж существенной помехой.

Группа старалась продвигаться быстро, однако «костяные» расступались все более неохотно. В какой-то момент одна из тварей так близко подобралась к Ивану, что тот едва успел отшатнуться, прежде чем острые зубы успели вцепиться в его руку. Диме вновь удалось заставить тварь отступить. Он бы мог внушить ей подчинение, вот только страх за жизнь Альберта лишил его даже этого преимущества. Лесков серьезно опасался, что, переключившись с врача на

«костяного», он больше не сможет контролировать сердцебиение друга.

Они почти добрались до люка, когда внезапно прогремела серия выстрелов. «Процветающие» снова активировали роботов, и одна из машин пулями изрешетила тело Тимура. Захлебываясь кровью, мужчина рухнул на землю. Несколько секунд он бился в конвульсиях, а затем испустил дух.

Именно тогда голод «костяных» пересилил их чувство самосохранения. Влекомые свежей кровью, они набросились на группу со всех сторон, в то время, как еще несколько роботов продолжали стрельбу.

Следом были убиты четверо ученых – смерть Константина была более милосердной. Пуля одного из роботов угодила ему точно в висок, и мужчина умер, так и не успев ничего понять. Остальных же разорвали «костяные». Запах крови оказался сильнее страха, а безнаказанность придавала тварям еще больше уверенности.

Дима же успел получить две пули в руку, отчего с трудом концентрировался на внушении страха. Твари все еще не смели подступиться к нему, и это пока еще спасало находящихся рядом Алексея, Стаса и Ивана. Зато они не могли укрыться от пуль.

Несмотря на то, что несколько «костяных» все же вспомнили о защите территории и вернулись доламывать роботов, Бехтерев получил ранение в ногу и скорее всего получил бы еще одно, точно в сердце, если бы не Руслан. Он прикрыл Ивана собой, позволив пуле вонзиться в свое плечо. Бехтерев ошарашенно посмотрел на полукровку, после чего извлек еще одну световую гранату и запустил их в свору «костяных».