Текст книги "Несчастье вам в помощь (СИ)"

Автор книги: Дикая Яблоня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

"И почему мне не льстит подобная популярность?.."

– Чего печалишься, девица? – чуть хрипловатым басом спросил Аню кто-то невидимый, но явно расположившийся совсем рядом. Нервно пискнув, она огляделась. Вроде бы, одна, но такое чувство, что на нее смотрят, и смотрят почти в упор, хотя вокруг – только ветви клена подрагивают листьями-ладошками на легком ветру. Ветка над ней качнулась – явно не по вине воздуха, и весьма фамильярно потрепала Аню по голове листком.

– Вы кто? – с каждой секундой Аня беспокоилась все сильнее. распушившись на нервной почве и став от этого раза в четыре больше. Лист-ладонь снова потрогал ее перья.

– Я-то? Явор я, ты сидишь на мне, девица зачарованная. Не бойся. Познакомимся ближе, лапушка?

– Лукиан Иванович, помогите, ко мне дерево пристает!!!

Беззвучно упавший откуда-то сверху Лихо схватил ее лапами под недовольный скрип любвеобильного явора:

– Куда девицу потащил, охальник?!

Они приземлились, точнее – приберезились на толстую ветку, и директор бережно пригладил Ане вздыбленные перья. Она вздрогнула от смешанного чувства: женщина в ней был смущена и довольна вниманием, а сплюшка – напугана длинным острым клювом Лихо почти до потери сознания.

– Мурл я так понимаю, покинул вас? – вопрос директора явно сулил коту неприятности. Аня решила не ябедничать, дипломатично смолчав. Маленькими шажочками она переступала по ветке, пока не подобралась к филину-Лихо вплотную.

– Холодно, – пожаловалась она. Директор заботливо обнял ее крылом.

"Да блинский же блин! Хамишь ради него чудовищам – получаешь в ответ братский поцелуй, как покойница. А стоит прикинуться беспомощной дурой, и вот он, пожалуйста, мой рыцарь в сияющих… перьях. Где логика? Нету. Подохла в муках. Ну, и пошло оно. Буду сидеть рядом с ним на ветке, жалкая и беспомощная. Хорошо-то как…"

Ветка хрустнула.

В животе у Ани все перевернулось – точь-в-точь так, как это случилось днем в офисе.

– Ой, бли…

Утратившая перья Аня рухнула с ветки в бездну…

* * *

…чуть больше двух метров, прямиком на что-то мягкое.

– А ты тяжелее, чем я думал, племяш, – сказало это что-то.

– Слезь с моего мужа, мерзавка пернатая! – рявкнула на нее рассерженная Марина.

– Уже не пернатая, смею заметить, – Лихо изящно спрыгнул на землю рядом с ними.

– Извините, я не хотела. Дверь домой появилась? – к Ане вернулось человеческое зрение. Это значило, что, при всем его совершенстве, она видела только коллег, стоящих рядом. Кто-то ткнулся ей в ноги, заставив подпрыгнуть от неожиданности.

– Кому мышь? – широко улыбаясь, спросил Мурл. Заметил директора и благоразумно исчез в тени.

– Это весьма странно, – задумчиво протянул Лихо. – Я не чувствую поблизости и намека на дверь. Предваряя ваши вопросы, коллеги: не думаю, что за этим стоит Верлиока.

– Я вам скажу, кто стоит: старуха эта зловредная, кто же еще, – дернула плечиком Марина. – Только дайте мне до нее добраться!

– Что ж, давайте добираться домой, коллеги, – резюмировал Лихо. – Но – никаких чар, накануне Купалы, да еще – за пределами города результат может быть абсолютно непредсказуемый.

Ответом ему был дружный стон, и только Аня вздохнула с облегчением: хватит с нее колдовства, по крайней мере – на некоторое время.

На шоссейную дорогу из леса их вывел Мурл.

– Молодчина! – похвалила его Аня.

– Не думайте, что ваше разгильдяйство забыто, – холодно бросил ему директор.

Марина практически сразу поймала попутку. Как они все уместились, Аня не стала задумываться, просто радовалась, какие все-таки чудесные у нее коллеги. Железнодорожная платформа, к которой их привезли, была настолько забытой, что не имела ни турникетов, ни кассы. Аня клевала носом, почти засыпала стоя и осталась в неведении, поймала ли электричку Марина, или та просто остановилась. Пригревшись рядом с котом, она задремала и летала во сне, наслаждаясь покоем и безопасностью в сильных лапах одноглазого филина.

* * *

В дверях родного офиса их встретил домовой с кастрюлей.

– Вы тоже превращались? – зевая, спросила Аня. Тот фыркнул в ответ:

– Пронесла, нелегкая: окна снаружи мыл, – и вручил кастрюлю директору.

– Вместо хлеба-соли? – усмехнулся Константин. Лихо приподнял крышку и вздохнул:

– Что ж… это многое объясняет.

На дне кастрюли, в лужице воды восседала самая сердитая жаба, какую Аня видела в жизни.

– Чего уставились?! – рявкнула жаба голосом доктора Коноваловой. – Принимайте меры!

Усталый, зевающий, шмыгающий коллектив собрался в конференц-зале. Кастрюлю с Ягой водрузили на середину стола.

– Долго мне еще ждать? – прикрикнула та. Лихо прокашлялся:

– Итак, коллеги, срочный мозговой штурм. Ваши предложения?

– Срочно поесть! – заявил Константин.

– Поддерживаю! – хором воскликнули Марина и Аня. Мурл ничего не сказал: он уже был по самый хвост в холодильнике. Добрых сорок минут коллектив восстанавливал силы, не считая директора: тот едва притронулся к кофе, вполголоса обсуждая что-то с Ягой.

– Хорошая новость, – объявил наконец он. – Мы определенно нашли причину наших метаморфоз: нарушение равновесия, что нисколько не удивляет. Кстати, поздравляю вас, доктор: пусть и случайно, но вы создали весьма интересные заклинания.

– А плохая? – не смогла промолчать Аня: летать в объятьях Лихо, ей, конечно, понравилось, но – заработать еще один пожизненный глюк в комплект к телепорту? Спасибо, лучше уж перелом или сотрясение мозга!

– Плохую я уже упоминал: Явь в преддверии Купалы уязвима, как никогда, и колдовство нестабильно. Так что нашей уважаемой коллеге придется пробыть в нынешнем облике до Змеиного дня [2].

– Соболезную, – пробормотала Марина. Аня с удивлением поняла: богиня говорит абсолютно искренне, более того: она расстроена, даже напугана. Определенно, она огорчилась не из-за перспективы слушать пару дней сердитое кваканье.

Аня хотела спросить Лихо, что такого особенного в Змеином дне, но тот не дал ей и рта открыть, послав домой отсыпаться.

_____________________________

[1] Клен или явор на Руси считали деревом, в которое превращен человек.

[2] 22 июня – Змеиный день. В этот день Навий Змей Скипер пришел на славянские земли. Он унес сестер Живу, Лелю и Мару в свои владения. Они превратились в страшных чудовищ и служили Змею, пока он не был повержен богами. Боги освободили сестер, расколдовали их и вернули им прежний облик. Однако, сердце Богини Мары так и осталось темным, и она ушла в Навь. С того дня это время считалось опасным – кровопролитным, злым и несущим неприятности.

[3] Ув. читатели! Если вам нравятся совы, не заводите их дома! Вы почти наверняка не сможете обеспечить им правильное питание и уход, даже сплюшкам. И, кстати: в России НЕТ совиных питомников, разводящих птиц на продажу. Все совы, которых продают в интернете, пойманы браконьерами, а это – статья УК.

2.12. Змея у порога

Что может быть лучше, чем теплое летнее утро, в которое абсолютно ничего не происходит. Хотя, разумеется, «абсолютно ничего» – понятие неоднозначное. Для кого-то и пятно от кофе на блузке в начале рабочего дня – ужасное происшествие. Аня же сидела в офисной кухне и радовалась, что она – бескрылый нелетающий человек, поблизости – никаких монстров, и город ничто не разрушает.

Все было абсолютно нормально и потому прекрасно.

Ну, почти все.

Она вздохнула, выловила пинцетом из банки мучного червя и с хрустом раздавила ему голову.

– Завтрак готов, коллега! – объявила она, поворачиваясь к аквариуму. – Кальцием приправить, или не надо?

– Тебе что не ясно, дурочка?! – рявкнула злобная жаба, восседающая на коряге. – Я! Хочу! Сверчка!

– А нету, – пожала плечами Аня. – Лукиан Иванович сказал: сегодня до полудня все закончится, так что – либо личинки, либо потерпите. Цитирую слово в слово. Ну же, доктор. Ням-ням…

– Смерти моей захотели, – проскрежетала Яга, но все же схватила червя, едва не вырвав пинцет у Ани из рук.

– Ярослава Григорьевна, не капризничайте, пожалуйста, – погрозила Аня пальцем. – Вы еще всех нас переживете.

В дверь позвонили.

Единственный клиент был записан на вечер, но Аня не растерялась. После визита не-сестры директор собственноручно установил домофон с монитором. Как и прочие девайсы в офисе, он время от времени своевольничал: то показывал вместо людей их скелеты, в то и вовсе писал на экране "Угадай, кто?", но в целом не подводил.

В этот раз техника, похоже, перешла границы дозволенного.

Взглянув на посетителей, Аня охнула и бросилась в кабинет Лихо. На всех шести мониторах было одно и то же: бледная растерянная тетя Лера и Верлиока, стоящая у нее за спиной. Человеку свойственно до последнего цепляться за веру в лучшее, такова уж его природа. Аня изо всех сил надеялась, что тупой домофон просто издевается над ее страхами.

– Это не иллюзия, Анна, – убил надежду директор. – За дверью действительно человек. Возможно, там ваша тетушка.

* * *

– Я знаю, ты меня слышишь, гадкая девчонка. В последнее время ты слишком часто портишь мои забавы. Сейчас ты выйдешь ко мне, или я основательно испорчу кое-что твое.

Верлиока попятилась, спустилась с крыльца, волоча женщину за собой. Та вскрикнула. Аня не видела, выкручивает ли тварь ей руку, или делает что похуже, но приказала себе не обращать внимание. Кровь не прольется, а переломы Лихо излечит в два счета. Надо сохранять здравый рассудок, чтобы остановить чудовище.

Чудовище тем временем явилось во всей красе: безносая зубастая морда со скошенным лбом, черная лоснящаяся кожа, длинные, неестественно гибкие конечности. Модный брючный костюм гротескно болтался поверх тощего тела, едва похожего на человеческое.

У входной двери уже были кот и домовой, но они не препятствовали, когда она открывала замки. Позади раздались шаги: Лихо последовал за ней.

– Анна, не торопитесь. Думаю, мне удастся отвлечь тварь, уболтать ее. А там, вероятно, выкрутимся.

– Лукиан Иванович, меня не устраивает "вероятно", – сухо сказала Аня. – И вы не имеете права меня задерживать. Я здесь по собственной воле, все долги компании отданы. Уже иду, – повысила она голос. Тетушка сдавленно всхлипнула. Верлиока за ее спиной довольно ухмыльнулась, оскалив четыре ряда зубов.

– Теть Лер, посмотри на меня. Все будет хорошо, – Аня нашла силы изобразить беззаботную улыбку: не хватало, чтобы тетушка обернулась и увидела страшилище позади.

Она медленно, маленькими шажками пошла вперед. Интуиция подсказывала Ане не делать резких движений, приближаясь к твари настолько безумной и непредсказуемой, что пресловутый Шляпник на ее фоне был воплощением здравомыслия, а клубок ядовитых змей – не опаснее клубка ниток.

Коллеги замерли у двери, не вмешиваясь, и это было как нельзя кстати. Вряд ли они могли хоть чем-то помочь.

Шаг.

Еще один.

– Стой! Это подделка! – мгновение назад неподвижный, кот совершил поистине фантастический прыжок, перемахнув через Аню и ее тетушку. Мурл явно целился твари в голову. Он почти дотянулся. Это "почти" стоило ему хлесткого удара когтями по горлу. Отлетев в сторону, кот упал и остался лежать на земле в луже крови. Фигура тетушки мигнула у Ани перед глазами – раз, другой, и сквозь родной, знакомый образ вдруг проступила немертвая служанка с зашитым ртом.

Ужас и невероятная радость – две несовместимых эмоции, но Аня испытала их вместе: ужас при виде растерзанного кота и радость: "Все же иллюзия! Тети Леры здесь нет!"

Тело служанки кучей тряпья осело на землю. Тварь издала жуткий звук – то ли хрип, то ли скрежет. Означал он ярость или разочарование, Аня понять не успела: многосуставчатые пальцы, похожие на паучьи лапы, сомкнулись вокруг ее шеи. Другой конечностью Верлиока стиснула обе ее руки. Когти при этом тварь спрятала: она явно не собиралась повторять ошибку и давать Лихо повод. Страхолюдная морда тоже исчезла, уступив место милому личику, но все прочее не изменилось. Белокурая головка раскачивалась на длинной черной шее с выпирающими позвонками.

– Жаль, – промурлыкала Верлиока. Аня почувствовала дыхание твари на щеке. – Очень жаль поломать такой удачный экземпляр. Мы могли бы стать друзьями, маленькая убийца, если б… – оборвав фразу на полуслове, Верлиока сдавила ей горло.

Следующие три или четыре секунды тянулись долго – так долго, что в меркнущее сознание пробралась мысль: "Без Мары не обошлось." Чуточку, самую малость, но все же богиня ей выиграла: ровно столько, чтобы расколдованная Яга успела выскочить на крыльцо и крикнуть Ане:

– Лови!

Верлиока сжимала ее запястья, но пальцы остались свободны. Прежде чем в глазах потемнело окончательно, Аня смогла снять пластырь и порвать бумажный пакет.

* * *

Она глубоко вдохнула и тут же об этом пожалела. Ее занесло не на поле битвы, и не в могильник, но в середину пожара. Раскаленный воздух дрожал, деревянные здания вокруг с треском рушились. Горячий ветер швырнул в нее сноп искр – пришлось пожертвовать руками, чтобы спасти голову. Запахло паленым. Кисти и предплечья словно изжалила сотня пчел. Аня взвыла и схватилась за волосы. Бегущий прямо к ней человек заставил забыть о боли. Он был объят пламенем, но продолжал двигаться – живой факел, заходящийся истошным криком.

– Падай и катись! Не беги, слышишь меня? – завопила Аня, беспомощно озираясь: поблизости не было ничего, что помогло бы сбить пламя, ее футболки хватило бы секунды на три. Человек упал и больше не шевелился. Нужно было срочно возвращаться, вот только возвращаться-то было и некуда. На участке, еще безопасном здесь, в ее времени стоял разрушенный дом. Там, где она не застрянет в стене или асфальте, бушевал огонь. За те мгновения, пока она пыталась собраться с мыслями, пожар прикончил двухэтажный коттедж. Крыша обрушилась внутрь, раскаленный обломок антенны рухнул к ногам девушки, заставив отпрыгнуть.

"Где я?! Это не прошлое! Другая реальность? Будущее?"

Времени на раздумья не осталось, дышать уже было совсем невозможно. Схватив горсть земли пополам с пеплом, Аня яростно терла ладонь, подбираясь к горящим развалинам. Когда мир вокруг замерцал, она закрыла лицо руками и прыгнула…

* * *

…получив прямо в физиономию ведро ледяной воды.

– Как вы узнали?.. – просипела Аня, почти упав на Ягу.

– Тебе-то что? – фыркнула та, бросила ведро и обхватила Аню за плечи. – Давай, шагай. От пары ожогов еще никто не помирал!

Адреналин иссяк, реальность безжалостно напомнила о себе. Яга явно преуменьшила ситуацию: ожогов было не два, и не три, и все они очень болели. Паленой тряпкой свалившись на стул в кабинете директора, Аня молча следовала указаниям. Наплевав на условности, послушно сняла воняющую дымом футболку – ее тут же унес домовой, дав взамен стакан молока. Она подставляла Лихо руки, шею, спину – под его прохладными пальцами боль отступала, багровые пятна бледнели, волдыри исчезали на глазах.

– Как Мурл? Вы уже помогли ему? – требовательно спросила Аня, едва стало чуть-чуть полегче.

– Почему бы вам не спросить, чем я в этот раз компенсирую травмы? – ворчливо ответил вопросом на вопрос директор. Аня тряхнула головой:

– Все равно, чем хотите – хоть гриппом. Мурл в порядке?

– Давайте-ка, я займусь вашими волосами. С утра они были красивые. а теперь – жженая па…

– Лукиан Иванович! – повысила Аня голос, схватив директора за руку. – Довольно менять тему!

– Там нечему быть в порядке! – Лихо стряхнул ее руку и взглянул прямо в глаза. – Кота было не спасти! – жестко бросил он. – Мара уже перерезала его нить. Яга унесла Мурла, – добавил директор тише, присев на край стола.

Явился домовой, сунул Ане в руки чистую, заштопанную футболку и снова исчез. Футболка упала на пол. Аня обхватила себя за плечи и раскачивалась из стороны в сторону. Было больно. Гораздо больнее, чем от ожогов. Она медленно, словно спросонок, ощупала лицо.

Ни-че-го.

Нормальный человек уже рыдал бы, на ее глазах не было ни слезинки.

– Почему я такая ущербная, а? – пробормотала Аня. – Вы не знаете, Лукиан Иванович? Почему Верлиока интересуется мной и зовет убийцей? – она вздохнула несколько раз, подняла голову и четко, решительно спросила:

– Сколько будет стоить ваш правдивый ответ?

Лихо подобрал с пола футболку, заставил Аню встать и помог ей одеться. Крепко обнял и погладил по волосам.

– Вы уже заслужили свою правду, – невесело усмехнулся он, тихонько подув девушке на висок. Аня закрыла глаза и обмякла.

– Прощайте… – услышала она напоследок. Или ей показалось.

* * *

Аня сидела за кухонным столом и шмыгала носом: она приготовилась плакать, вот только не понимала, из-за чего.

Мама сердилась. Это было просто и понятно. В последнее время она сердилась довольно часто, но, к счастью, недолго. "Трудные времена," – объясняла мама, а потом всегда добавляла: "Прорвемся, Анютины Глазки." Увы, на сей раз провинились не "Трудные времена", не "Проклятые деньги" и не "Это козел, чтоб его!" И совершенно точно не Аня, но мама все равно была очень зла на нее.

Почему?.. Непонятно.

– Марш в свой угол, глупая Нюрка! – крикнула она и встала на табурет: достать что-то с верхней полки.

Аня слезла с диванчика.

– Не люблю тебя! – шепотом заявила она из коридора, грохнув дверью, на сколько хватило сил. Как взрослая. Тетя Лера время от времени делала именно так. После этого Аня наконец от души разревелась.

Если очень, ну просто очень-очень громко выводить "А-а-а!!!", широко открывая рот и пуская носом пузыри, трудно услышать что-то кроме своих рыданий. Она и не слышала. Со многими так бывает.

Каждый день множество людей попадает под машины. Тысячи людей сваливаются с шатких табуреток и разбивают голову. В кого-то даже ударяет молния. Это несколько экзотичнее, чем упасть с табурета, но финал все равно плачевный.

Аня плакала долго и самозабвенно. Потом пришла тетушка. Она была бледная и какая-то потерянная. От ее испуганного вида Ане тоже стало не по себе. Очень захотелось к маме, и пусть она ругается, сколько захочет.

Увидеть ее не удалось. Ни в тот день, ни во все остальные.

– Тетя Лера, когда вернется мама?

– Ох, Анечка, родная моя… Мама, она…

– Тетя Лера, почему ты плачешь?

Странное, очень странное дело, но слез больше не было. Ни тогда, ни во все последующие годы жизни. Как будто что-то отключилось или даже сломалось в ней.

– Это мое наказание? – спросила она за секунду до пробуждения. – Мне сказали: сердечный приступ. А на самом деле была виновата я.

И голос, который она не слышала уже много лет, ответил:

– Ты ни в чем не виновата, Анютины Глазки.

* * *

Лихо стоял у стола и задумчиво барабанил пальцами. Размышления кончились энергичным кивком. Он резким движением оттолкнул все, что было перед ним, к самому краю, освободив поверхность. Бронзовый Наполеон возмущенно звякнул, упав лицом в пепельницу. Бумаги разлетелись по комнате. Лихо этого не заметил. Из верхнего ящика стола он достал нож: не зловещий, не ритуальный – самый обычный тесак для мяса.

Попробовал пальцем лезвие. Задумчиво взвесил тесак в руке, что-то прикидывая.

– Ты чего это удумал, Лишенько? – строго спросила Яга, войдя в кабинет без стука.

– Пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить вас, – отозвался Лихо, продолжая разглядывать нож. – Ваши новые заклинания – хоть и результат безобразной ошибки, но, тем не менее – нечто! Особенно, если слегка подправить. Сова – для зрения, земноводное – для конечностей, – он вскинул глаз на собеседницу и широко улыбнулся. – Вы ведь в курсе, что я не могу нанести физический вред Верлиоке? Жалкий младший братец для этого слишком слаб. Остановить, изолировать – да, но только на время. Обезвредить навсегда… увы. Но теперь я смогу нанести вред себе – так, что пострадает она. Равновесие! Поистине, великая вещь!

Яга промолчала, настороженно глядя на собеседника.

– Люди. Такие хрупкие, так мало живут, но при этом – решительны до безрассудства, готовы на жертвы ради тех, кто им дорог, – теперь Лихо разговаривал сам с собой, словно не замечая, что в комнате есть кто-то еще. – Надеюсь, получится. Сколько можно убегать… – он отложил нож и пошарил в куче вещей на столе. Отыскал черный маркер, прижал к столешнице левую руку и аккуратно нарисовал на кисти пунктирную линию.

Яга охнула:

– Если не доверяешь моим заклинаниям, давай хотя бы новокаином обколю, несчастьишко! Я, все-таки, старшая медсестра!

Лихо снова взглянул на Ягу – очень холодно:

– Будьте любезны, оставьте меня.

– Так и будешь всех от себя отталкивать?! Ну, и пес с тобой!

Яга выскочила из кабинета и прошагала к себе на второй этаж. После нескольких минут грохота и проклятий она вышла из комнаты со старым потрепанным рюкзаком за плечами. В руке Яга несла не менее старый фибровый чемодан. Она спустилась в свой кабинет и сгребла в чемодан лошадок.

– И куда ты? – небрежно спросила Мара, заглянув к ней.

– На Кудыкину гору, подальше от вас! – с чемоданом в одной руке и злобным конем-качалкой – в другой Яга направилась ко входной двери. Та – стараниями домового – немедленно перед ней распахнулась и захлопнулась за ее спиной.

– Яга покинула здание! – торжественно возвестила Мара в ответ на недоуменный взгляд Кощея.

– Опять?! Когда она в последний раз уходила – в девяностые?

– Ну, ты что. В восьмидесятые, – Мара счастливо вздохнула. – Даже не верится: полгода тишины и покоя.

Кощей задумчиво покачал головой:

– А что, если в этот раз она не вернется?

– А что, если в этот раз она вернется пораньше? – фыркнула Мара в ответ и вдруг посерьезнела:

– Идем, – она кивнула в сторону кабинета Лихо. – Думаю, надо ему помочь.

* * *

Если в большом доме происходит что-то из ряда вон выходящее, его, как правило, сравнивают с муравейником. Только не в этот раз, и не этот дом. После того, как охрана элитного жилого комплекса получила жалобу на шум, все происходило быстро, четко и тихо – на сколько вообще может быть тихо, когда из пентхауса несется леденящий душу вой и звериный рев. Убедившись, что владелец квартиры не отвечает, вооруженные охранники вошли и… не обнаружили никого. Не было ни людей, пострадавших от дикого зверя, ни животных, которых мучают люди, только разнесенная в щепки мебель, сорванные со стен картины, клочья ковров, разбитая техника – полный разгром. И везде – следы огромных когтей, которыми зверь рвал все подряд, явно целясь в двери и окна.

Целясь, но не попадая.

Как будто был абсолютно слеп.

* * *

Сон оборвался. Аня вскинула голову, тяжело дыша. Сердце билось, как после долгого бега, во рту пересохло. Вид родной комнаты, в которой она лежала на собственном диване, немного ее успокоил. Рядышком, на журнальном столике стояла ее любимая кружка с собачьей головой вместо ручки. В кружке была вода – как нельзя кстати.

Попить не удалось – кружку вышибли у нее из рук. Вода разлилась по ковру, отбитая собачья мордочка укатилась куда-то под диван.

– Моя любимая… Что? Кто здесь? – растерянно огляделась Аня: рядом никого не было.

– Потом спасибо скажешь, дурочка! – буркнули ей в ухо из пустоты. Она вскочила с дивана, заглянула в соседнюю комнату, в коридор, в кухню…

Пусто. Она в квартире одна: стоит и хлопает глазами, держа за ручку осколок.

"Стоп! Что вообще здесь делает эта кружка? Я же унесла ее на работу."

В прихожей, на полке для обуви, рядом с кедами и босоножками стояли балетки. Им тоже полагалось быть в офисе. На плечиках висела кофта, та, что вечно валялась на стуле в ее закутке, и которую Мурл периодически бессовестно прятал.

Мурл. Его больше нет… Зато есть вещи, которым не полагается быть в квартире. И она – тоже в своей квартире, хотя рабочий день закончится еще очень нескоро.

– Что, черт возьми, происходит?!

"Звонить бесполезно, если только один способ все выяснить."

Волшебной дорожки не было, только остатки разбитых в хлам старых плиток, сквозь трещины в которых густо росла трава и одуванчики. Аня чудом не упала, пока добежала до дома, вот только дома не было тоже. Там, где среди руин скрывалась опрятная двухэтажка, теперь стояли такие же развалины, как и вокруг. Обе входные двери были заварены, и металл уже успел основательно проиграть в битве с ржавчиной. Крыльцо разрушилось и просело.

Опустившись на обломок ступеньки, Аня стиснула руками голову и заплакала – впервые за много лет. Взрослый человек оплакивал своих близких, а глубоко-глубоко внутри маленькая девочка горевала о сказке, которая от нее отказалась.

Зазвонил мобильник. Звонил кто-то незнакомый, и этот кто-то был чертовски настойчив, но при этом – кажется – вполне безобиден. Такова она, загадка телефонных звонков.

Помедлив, Аня ответила.

– Здравствуйте! – бодро и жизнерадостно приветствовали ее тем тоном, каким обычно зовут участвовать в дурацких опросах. Аня уже почти нажала "отбой", но девичий голос все также бодро продолжил:

– Я – секретарь ЗАО "Ограждение Плюс", техническому директору очень понравилось ваше резюме. Можете подъехать завтра на собеседование? К десяти утра?