Текст книги "Несчастье вам в помощь (СИ)"

Автор книги: Дикая Яблоня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

1.09. Ужасно сказочный шопинг

Теперь плачущих утешали двое. Кот при этом был безоговорочно главным. Аня рядом с ним ощущала себя даже не учеником в новом деле, скорее уж – потерявшейся в лабиринте. Можно сколько угодно читать статьи «Как распроститься с проблемами» или «100 способов вернуть хорошее настроение», но реальная жизнь – не игровой практикум. Никто из авторов статей почему-то не предупредил, насколько ощутимой, практически – осязаемой может быть чужая беда. Даже когда кто-то из коллег с ней уже разобрался, отголоски еще поблизости. Чуть подними забрало безразличия – тут же получишь свою долю. Хотя – чему удивляться, вряд ли авторы статеек работали в компании с древними сущностями. Коту легко: он урчит, как мотор, и просится на руки. Обнимай его и гладь, не думая ни о чем. Аня же была стюардессой горящего самолета, который мимоходом потушило цунами, и теперь она рассказывает пассажирам, как им повезло с погодой.

Разумеется, плакал не каждый клиент и не в каждый день. Попадались разные люди. Старик лет восьмидесяти, посетив Константина, вышел со странным выражением лица: эдакая смесь облегчения и раскаяния. Стоял на месте и качал головой, размышляя о чем-то своем. Аня, естественно, решила помочь пожилому человеку с пальто, глядишь – уберется быстрее.

– Не нужно! – отстранил он ее, оделся сам и обернулся, явно намереваясь что-то сказать. Определенно что-то не слишком приятное. Аня на всякий случай приготовилась нанести ответный удар: с пафосом процитировать статью 148 УК и пропеть Харе Кришна – если статьи будет мало. Ответ-галиматья, обескуражит кого угодно. А после – звать на помощь директора.

– Береги себя, внучка! – строго сказал старик. – Рядом с ними никому из нас не безопасно.

– И что это был за нафиг? – спросила Аня кота, закрыв входную дверь. Кот мрачно фыркнул и отвернулся. Он был расстроен. Убит вселенской несправедливостью, и виноват в этот раз оказался не директор, а Константин. Тот игнорировал выходки Мурла, был благодушен и счастлив, как ребенок с новой игрушкой.

* * *

Зная, кто скрывается под именем Константин, можно было предположить: он либо раздобыл чемодан с красной кнопкой, либо завладел содержимым Федерального резервного банка города Нью-Йорк.

И чемоданом с кнопкой.

На самом деле Константин открыл для себя дегидратор – сушилку для фруктов. Аня наблюдала за ним и Мариной и очень старалась не смеяться. Вот ведь как: тысячу с лишним лет вместе, а поддевают друг друга, словно все еще молоды. Она запретила ему есть вредную пищу. Он в отместку наделал чипсов из всего, что нашлось в холодильнике. После – отправил Аню за новой порцией фруктов. Ухитрился засушить даже коренья, опрометчиво оставленные без присмотра Ярославой Григорьевной. А ее возмущенный переход на личности легко заглушил хрустом яблок.

Немного расстраивала лишь его жадность: остальным ничего не досталось.

– Собственную купите! – рявкнул он, обнял сушилку, как бесценное сокровище, и унес в кабинет.

Аня невольно задумалась: "А ведь они видели рождение самых замечательных изобретений. Интересно, как эта пара отнеслась к "Прибытию поезда": "Смешно, людишки в кои-то веки придумали магию," или "Кошмар! Людишки уже придумали магию!""

Едва дверь в кабинет закрылась, Марина торжествующе захохотала. Аня, чуть подумав, присоединилась к ней. Можно было считать: окружающим повезло, особенно – если вспомнить, как эта пара шутила с Даждьбогом. Тут бы Ане и скрыться в своем закутке, но хорошее настроение Марины достигло опасной точки. Осчастливив супруга, она явно решила не останавливаться.

– Ты! – ткнула она пальцем в Аню. – Хватит позорить офис тряпьем, снятым с мертвого раба. В субботу встречаемся у метро в десять. Скажу Костику, чтобы выдал тебе аванс пораньше.

* * *

Аня думала, что будет очень странно ехать с Марой-Мариной в метро. На самом деле не происходило ничего необычного – если только Марина сама этого не хотела. Аня уже решила начать игру с никнеймами, даже подыскала жертву, но тут ее спутнице надоело стоять. Она не щелкала пальцами, ничего не сказала, просто все вокруг замедлилось – настолько, что удалось без проблем проскользнуть на свободные места.

– Только это секрет! – подмигнула Марина Ане. – Проболтаешься Лукиану – убью, – и мило улыбнулась.

"Ведь и правда – убьет!" – подумала Аня, возвращая улыбку. Получилось так себе – с оттенком зубной боли.

После этого раздавать никнеймы уже не хотелось. Хотелось понять, что же случится дальше. И случилось: "Остановка "Площадь Восстания"? Лиговский проспект, да вы издеваетесь! Кажется, мы идем в торговый комплекс "Галерея"… все, моя вера в чудо скончалась."

Марина, не оборачиваясь, прошла мимо торгового комплекса и свернула на узкую улочку.

Магазин, к которому они подошли, не имел привлекательной вывески или броского оформления витрины. Ее оформили странно: расписали цветами в стиле ар нуво. Получилось красиво, но прохожему не говорило ни о чем. Табличка на двери была крошечная – Аня успела разобрать только слово "комиссионный".

"Подержанное. Опять," – вздохнула она мысленно. – "Бутик "New Life", тысячи довольны, одна ты выпендриваешься! – возразил здравый смысл. – "Так-то оно так, но…"

Невольно вспомнились девяностые.

Маленькая Аня радовалась, когда тетушка приводила ее в секонд хэнды. Рыться в грудах одежды – все равно что искать сокровище среди мусора. Или перебирать театральный гардероб в поисках того единственного костюма сказочной героини – только твоего. И, разумеется, всегда будет тот, кто сдернет с небес на землю, заявив: "Анька опять пришла в группу в обносках! Мама видела, как она ходит в тот магазин!"

– Больше – никогда! Только не секонд хэнд, – вспомнила свое твердое решение Аня.

И, как это время от времени у нее случалось, ляпнула последние слова вслух.

– Тамбовский ларек тебе секонд хэнд! – злобно бросила в ответ молодая продавщица с отпаривателем в руках.

Девушка была бы очень, очень красива – если б не бледно-зеленая кожа и полный рот острых, как у щуки, зубов.

* * *

Затылком Аня ощутила Маринино недовольство. Перед глазами тем временем маячила русалка с отпаривателем, которым вот-вот могло прилететь по физиономии. В довершение другая русалка – за кассой – на весь зал вопросила:

– Как это вообще сюда попало?!

– Это – со мной! – Марина прошла вперед, небрежно отвесив Ане – в который раз! – подзатыльник.

– О! – теперь русалки были – сама обходительность. – Рады снова видеть вас!

– Пойдем-пойдем-пойдем! – не дав опомниться, Марина потащила Аню к стойкам с одеждой. О, смотри: чудесное пальтишко!.. Серьезно?! – вдруг взвизгнула она восторженно, сдернув пальто с вешалки. – Кензо?! За такие деньги?

Странно, очень странно было видеть древнюю богиню увлеченно роющейся в подержанных – пусть и брендовых – вещах. "Совсем как я в детстве…" – вдруг подумала Аня.

– Можешь примерить первой! – милостиво разрешила Марина. Аня покачала головой:

– Спасибо, не буду. Оно такое… красное.

– И хорошо, что красное! – усмехнулся проходивший мимо мужчина лет сорока пяти. – Кровь будет не видно, если что, – он игриво подмигнул Марине, а после взглянул на Аню, тоже с интересом, но иного рода: так смотрят на витрину со вкусной и эдоровой пищей. У него были длинные клыки, лохматые бакенбарды и густые седые волосы. Крупные уши покрывал серый мех. В руках зубастый тип держал самые обычные джинсы.

– Как хочешь! – Марина выхватила у Ани пальто и почти швырнула им в русалку. – Отложите мне! А ты не стой столбом – найди себе что-нибудь!

Аня послушно юркнула в соседний зал: покупателей там не было, зато были куртки вполне скромных расцветок.

1.10. и сказочно ужасный шопинг

Надежда обойтись только курткой и погулять снаружи, пока Марина предается шопоголизму, умерла, едва родившись.

– Я тебе свитерок нашла. Только полы им не вытирай! – фыркнула Марина, бросив Ане на руки нечто мягкое, восхитительно-кремового оттенка. – Альпака!

Сверху упали брюки.

– Такой свитер с чем попало не носят, а твои джинсы – позор!

Черные, шелковистые на ощупь брюки и в самом деле были очень хороши.

– Макс Мара, – небрежно кивнула на них Марина.

– А я думала – стрейч… – пробормотала Аня, разглядывая ткань.

Зубастая кассирша обидно захохотала.

– …и платьице "9-to-5"! – Марина все не унималась, – Только не слишком дефилируй в нем перед Костиком!

Аня вздохнула. Бюджет приказал долго жить после первой штанины брюк в честь богини. Платье не вписывалось уже никуда.

– Оформите ей карту скидок! – велела Марина кассирше. Та начала что-то мямлить, но после небрежного "Я – поручитель!" забрала у Ани деньги в обмен на кусочек пластика и объемистый пакет с узорами ар нуво. Даже расщедрилась на улыбку, весьма, впрочем, кислую, и тут же отвернулась к новому покупателю.

Потрепанная жизнью особа с патлами цвета гавайского океана озиралась по сторонам:

– Диор? Завезли, а? Завезли свежий Диор, я вас спрашиваю?!

К ней уже спешила русалка-продавщица:

– Нет, пока есть только пятидесятые. Но вот-вот завезут, и мы немедленно вам перезвоним, а пока не хотели бы вы…

– Тьфу, – презрительно бросила Марина, волоча Аню в соседний зал. – никакого чувства стиля у этих кикимор…

* * *

Волокли ее не куда-нибудь, а к примерочным кабинкам. С тихим ужасом Аня осознала: ей не просто отрезали путь к отступлению, но еще и заставят быть зрителем модного дефиле. Разглядывать, восторженно комментировать и все такое. Утешала лишь мысль, что Марина – не кикимора, чувство стиля у нее в порядке, значит – не придется врать.

– Ты тоже переоденься! – Аня оказалась запихнута в кабинку, соседнюю с Марининой. – Штаны, пальто – снимай все это. Я не буду гулять с оборванкой!

"Ооо… У нас еще и гулянка запланирована. Где бы тут пристроиться, чтоб завещание написать…"

Она едва успела расстегнуться – ее уже нетерпеливо звали:

– Или сюда, помоги мне с молнией!

Помогая с пресловутой молнией, Аня машинально отметила деталь, которую не замечала прежде: Марина носила на шее длинную золотую цепочку. Носила не поверх одежды – предмет, висящий на цепочке, был спрятан.

"Хм… Любопытно… Ну не крест же у нее там! Наверное, какой-нибудь амулет," – Аня невольно улыбнулась: "Забытые боги носят защиту от людей? Почему нет…"

– Ты чему улыбаешься, бесстыдница? Брысь! Жди снаружи!

"Не забыть прочесть богам лекцию о толерантности," – усмехнулась про себя Аня. От нечего делать принялась осматриваться:

– О! А это что за дверь? Еще один зал? Денег нет, но мы заглянем!

* * *

Первое, на что обратила внимание Аня – тот самый Диор, который не устраивал кикимору-мальвину. «Ну и дура!» – уверенно заявила она. – «Это же…»

Это было платье, за которое передрались бы много лет назад все секретарши с Мэдисон Авеню. Не какой-то "свежий" Диор – самый настоящий антиквариат. Платье на висело на плечиках, как вещи в прочих залах – красовалось на манекене.

"Нет. Это не зал магазина – это музей."

Экспонатов было не так уж и много. "Наверное, мало кто из… гм… существ цепляется за прошлое, как бы прекрасно оно ни было," – размышляла Аня, оглядываясь по сторонам. – "Да и цены здесь – соответствующие. Мне даже один рукав этого платья не по карману!"

Ей вдруг пришла мысль, заставившая глупо улыбнуться, потом, почему-то – покраснеть, а после – дать себе мысленного пинка: "Лихо, наверное, тоже покупает все именно в этом зале… Какое тебе дело, во что он одет, идиотка?!" А ноги сами уже несли ее вперед. Не так уж трудно было заметить, что манекены расставлены в хронологическом порядке: чем дальше в зал, тем старше вещи. "Да, точно! Вот где-то здесь он брал свой костюм. А что же в самом конце?"

У дальней стены стояло высокое зеркало. Перед зеркалом стройная до худобы дама с белоснежными волосами примеряла вечернее платье.

Не просто какое-то платье. И даже не просто какой-то Диор. Это были "Ревущие двадцатые", украшенное бисером, цвета запекшейся крови, явно – не прет-а-порте, и наверняка – единственное на всем свете.

"Любимая эпоха тетушки. Она убила бы за это платье! Или убилась. Черт, невежливо вот так глазеть. Но я же совсем чуточку… И зачем, интересно, там русалка с видеокамерой?.."

Что-то было не так с этим высоким зеркалом. И с отражением в зеркале. Но хуже всего отказались глаза белокурой дамы, когда она обернулась. Мертвые глаза, белесые – бледнее волос. Взгляд дохлой, но все еще страшно голодной рыбы. И только после того, как ноги Ани примерзли к полу от ужаса, с опозданием явилась догадка: "Это вообще не зеркало – монитор! Нет никакого отражения!"

– А! Вот ты где! Больше не смей убегать! – строгий голос Марины разрушил чары, разморозил, освободил, позволил наконец свободно вздохнуть…

Вылетев за дверь, Аня на всякий случай привалилась к ней спиной и наткнулась на очень сердитый взгляд.

– Поводок тебе прицепить, что ли? Ты – как щенок на прогулке, право слово!

Прежняя Аня, не задумываясь, ответила бы колкостью.

Нынешняя, помедлив секунду, сказала:

– Спасибо!

* * *

– А теперь мы пойдем в народ! – торжественно объявила Марина, впихнув Ане в руки большую часть своих пакетов. – На других поглядим, себя покажем! – и направилась к Невскому проспекту.

Перспектива бродить по центру города, выглядя, как челночница, пусть даже и в новом наряде, Аню не обрадовала. К счастью, ее спутница достаточно утомилась в магазине и почти сразу расхотела гулять. Увы, вместо этого она решила посидеть в кафе. "О, нет! Лучше бы я и дальше изображала тяжеловоза…"

– За мой счет, – проявила великодушие Марина. – После – вернешь, – добавила она не без злорадства.

В приглянувшемся ей кафе она определенно использовала свое могущество. Как иначе на Невском, в выходной день, в модном заведении для них нашелся бы столик, да еще там, где Марина хотела – у окна.

Так, чтобы ее разглядывали и посетители внутри и прохожие снаружи.

Официант тоже пал жертвой чар. Хотя насчет вида чар Аня не была до конца уверена – слишком уж он пялился на Марину, пока она заказывала пирожные. Аня взяла только ломтик "Филадельфии".

– Что за штука? – тут же влезла Марина. – И чем тебе родная ватрушка не хороша? Молодой человек, – вдруг обратилась она к официанту гораздо громче, чем следовало бы. – у вас ухо торчит!

Аня вскинула голову: "Что?! У нас принял заказ эльф? Или волколак, вроде того – с джинсами?"

Ухо, торчавшее из русых волос маленькой спутниковой тарелкой, налилось краской вместе с владельцем. На ухе – вполне человеческом – болтался кусок пластыря: народный способ исправления лопоухости. Посетители кафе захохотали. Бедолагу-официанта как ветром сдуло.

– Каков наглец! – дернула плечиком Марина. – Видела бы ты его мысли! – И вдруг хихикнула, словно нашкодившая девчонка. Аня невольно улыбнулась в ответ.

Помедлив немного, она решила воспользоваться благодушием Марины:

– Не против, если я спрошу кое-что?

– Спросить-то ты можешь, – снова пожала плечами Марина. – но ответ я не обещаю.

– Почему комиссионный? Нет, с прошлогодними брендами и винтажом все ясно, но эта кикимора хотела "свежий Диор", так почему не пойти и не купить новый?

Марина в ответ закусила губу и посмотрела странно, словно прикидывала: продолжать ей разговор, сменить тему, или превратить собеседницу в жабу.

– Дух, – в конце концов ответила она. – Человеческий дух.

– Парфюм, что ли? Или наркотик?

– Камуфляж, глупая!

На пару мгновений, не больше, она перестала выглядеть юной. Глаза и вовсе сделались древними и холодными – настолько, что Ане захотелось оказаться через улицу от нее. Еще лучше – в другом городе.

– Ну? И какова твоя заморская ватрушка на вкус? – вернулась юная Марина, выхватив у Ани кусок из-под носа. – Тьфу! Говорила же: наша лучше!

* * *

Дальше они сидели молча. Аня быстро доела и смотрела в окно. Ничего особенного там не было: прохожие, машины… обычная суета большого города. Разве что на автобусной остановке глаз зацепился за сутулую фигурку в драном пальто не по размеру. Люди приезжали и уезжали, а мальчишка все стоял. Без шапки, без шарфа, засунув руки в карманы, он никого не ждал, не просил милостыню – просто мерз у прозрачной стены. Поразительно, каким избирательным бывает людское зрение – этого подростка не замечали в упор.

– Я отлучусь на минутку, – сказала Аня. Марина небрежно кивнула в ответ.

Вблизи дела оказались еще хуже: прибавились запахи. Похоже, мальчишке досталось пальто не просто с бомжа, но с мертвого и разложившегося.

– Снимай свою рванину! – приказала Аня подростку.

– Чё? – он уставился на нее в изумлении.

– Не заставляй повторять! Бросай в мусорку, вот так. Надевай это, – она достала из пакета свое старое пальто на молнии. Потертое и не очень-то модное, зато целое, а главное – теплое. Смотреть на мальчишку было просто больно: он буквально посерел от холода.

Слов благодарности Аня не дождалась. Но, по крайней мере, он переоделся. И тут же жадно уставился на ее шею недвусмысленным взглядом.

"Ну, приехали! Сперва тебе корыто, потом тебе стиральную машину…"

– Ладно, – вздохнула Аня. – забирай и шарф!

Он забрал и снова выжидающе уставился на нее.

"Упс. А денег-то и нет. Не получилась из меня Мать Тереза."

– Ты что творишь?! – рассерженная Марина схватила ее за руку, дернула назад. – Или не знаешь, кто это?

Аня пожала плечами:

– Если это один из ваших, мои соболезнования! Социальные службы у вас – ни к черту.

– Это упырь, скудоумная!

Аня вздрогнула и обернулась, но мальчишка уже исчез.

1.11. Вера

Что можно сказать об офисе, входную дверь в который вам открывает кот? Вариантов, на самом деле, немало, но ни один не подходит для светской беседы. Нет, попробовать-то можно… если ждать в ответ реплику: «Кстати, у меня есть знакомый – отличный психиатр.»

Аня не заморачивалась подобными вещами – просто сказала Мурлу: "Привет! А где все?"

– Мря… – кивнул он в сторону кухни и широко, от души, зевнул. Это явно смотрелось намеком. Аня глянула на смартфон и рассмеялась:

– На час раньше. Бью собственные рекорды.

На ее смех из кухни эхом донесся дружный хохот. Аня тихонько подкралась к двери.

… – в областной больнице, – услышала она голос доктора Коноваловой – Работы было – круглые сутки невпроворот. Много курила. Вот девчонки-медсестры меня и спрашивают: "Ярослава Григорьевна, курим мы все вместе, одинаково, но зубы у вас – белоснежные, с нашими не сравнить. Откройте секрет: чем вы чистите." А время было, сами понимаете: паста "Жемчуг" – и та в дефиците. Я им честно, безо всякой задней мысли говорю: ""Пемолюксом", девоньки". Обиделись на меня, паршивки. Ходят, бормочут: "Издевается, старая ведьма!" Только через день дошло: забыла сказать им про вставные челюсти! Эй, там, за дверью! – вдруг добавила она. – Чего мнешься? Заходи!

"С каких пор мнение коллектива меня волнует?" – удивилась Аня, осознав свою заминку на пороге. – "С тех самых пор, как ты работаешь на Мистера Лихо, нет?" – съязвил внутренний голос. – "Работаю. Вон он – смотрит на меня с одобрением. И что теперь?"

– Теперь на тебя наконец-то не больно смотреть! – сгубила Марина пять секунд Аниного триумфа. – Хорошо я ее приодела, да?

– Доброе утро! – на всякий случай сказала Аня, почти уверенная, что ее слова не услышат.

"Он услышал! И кивнул!" – запрыгала у нее в голове полоумная чирлидерша и тут же была задавлена тонной скепсиса: "Элементарная вежливость. Кто-то забыл, что коллеги улавливают мысли, дура?"

От дальнейших душевных метаний Аня была спасена: коллеги стали расходиться по рабочим местам.

– Подождите, – окликнула она Ярославу Григорьевну. – у меня кое-что есть для вас.

Аня достала из сумки маленькую игрушечную лошадку: мультяшную, веселой расцветки, на первый взгляд – абсолютно ничего общего со злыми зверями доктора Коноваловой.

Если не знать историю игрушки.

Очень быстро выяснилось: тетя Лера не может проводить с маленькой Аней двадцать четыре часа в сутки. Так Аня узнала новое выражение "Детский сад". И побывала в нем.

В первый же вечер, по дороге домой она спросила тетушку:

– Можно я больше туда не пойду?

– Почему, малыш? – рассеянно отозвалась тетя Лера, мысленно просчитывая бюджет, школьное мероприятие на субботу и еще очень-очень многое.

– Там дети, – мрачно ответила Аня.

– Купим игрушек? – дипломатично сменила тему тетушка.

Недопросчитанный бюджет позволил в тот день только резинового зайца с морковкой и резиновую же лошадку – солнечно-желтую, под зеленым седлом.

И именно этой лошадкой на следующий день Аня отметелила обидчиков в группе. Нет, можно, конечно, было и зайцем… Но лошадкой оказалось намного удобнее.

Больше никто – ни воспиталки, ни дети – не обижал ее и не называл Нюркой.

Ярослава Григорьевна вертела лошадку, внимательно ее разглядывая. Аня не сомневалась: доктор видит все, что стоит за игрушкой. Она стиснула лошадку, и та ответила писком – нисколько не жалобно, скорее – приветственно. На мгновение из-под личины строгого доктора проступила истинная Яга:

– Задабриваешь? – чуть насмешливо спросила старуха Аню.

– Отдайте обратно, – невозмутимо ответила та.

– Подарки – не отдарки!

Яга ухмыльнулась и пропала, а Ярослава Григорьевна пошла в свой кабинет, сжимая лошадку в руках.

"Как же правильно сказать?… Человекообразные? Тьфу, чушь. Человечные… Вряд ли. Ладно, пусть будет просто – почти как мы," – подумала Аня, глядя ей вслед.

* * *

Внезапно рядом прозвучал голос директора:

– Анна, будьте любезны, зайдите ко мне кабинет.

Дверь, разумеется, распахнулась сама собой.

Но это уже не удивляло, как и обстановка: она была изучена так тщательно, как только возможно. Ничего необычного Аня не нашла, зато отыскала печальное. "Печально, очень печально, черт возьми, когда у тебя – потрепанный драндулет, а у босса – новейший компьютер с видеокартой аж на шесть ЖК-мониторов."

Хотя нет, кое-что удивило. Босс смотрел не нее довольно странно.

"Что же за день такой сегодня? Вряд ли он так смотрит на меня из-за смены имиджа…"

– Сегодня вы работаете до обеда.

– Но сегодня не праздник, – возразила Аня. – И даже не пятница.

Не то чтобы она стремилась изобразить преданность родной компании – просто уже усвоила: в этих стенах ничто не случается просто так. От нее хотят избавиться после обеда? Значит, потом произойдет что-то совершенно особенное.

Директор вздохнул:

– Могу направить вас за канцтоварами в Сестрорецк. Могу просто приказать, в конце концов.

Аня молчала. Спорить не было смысла, прикажет – придется послушаться: не тот тип, чтоб с ним спорить. "Хотя, если уж на то пошло, мог бы сразу отправить за туалетной бумагой в Царское Село – не задавала бы вопросы."

Эту мысль Аня подумала чуть ли не по слогам, но смотреть на директора не стала. "Ясно же, что и так уловит."

Лукиан Иванович снова вздохнул, откинулся на спинку кресла и сказал то, чего она совсем от него не ожидала:

– Вы пожалеете.

Почему-то вдруг сделалось холодно, хотя не должно было: свитер, выбранный Марой, мог защитить ее и от лютых морозов.

– Я не пугаю, – грустно улыбнулся директор. – Просто констатирую.

"И ничего при это не объясняете!"

– Уже объяснял вам – еще на собеседовании. Иногда в этом здании случаются вещи, слишком тяжелые для людей.

– Лукиан Иванович, не возражаете, если мы оба будем говорить вслух? Телепатия в один конец – это и правда тяжело, – позволила себе некоторый сарказм Аня. – Не нужно считать меня тряпкой и размазней, я просто не выйду после обеда из своего угла… кабинета, в смысле. Может быть, даже пригожусь в чем-то.

– Совершенно точно нет. Сегодня клиент придет ко мне.

Аня моргнула. Вспомнились слова Константина о том, чего не делает босс без очень веской причины. Еще она вспомнила, что ни разу не получала никаких пожеланий от босса относительно клиентов. Не носила ему никаких файлов. Сделалось до жути неуютно, захотелось извиниться и сбежать домой как можно быстрее. "Лихо – метафора Вселенской справедливости, которая определяет, что каждый человек обязан отвечать за свои поступки, как за хорошие, так и за плохие," – вот что она нашла в интернете. – "Что же должно состояться здесь после обеда – казнь? Нет. Я не испугаюсь. Я – не тряпка и отвечу за свои слова!" – одернула себя Аня. – "Эх… А как хорошо начинался день…"

– Что ж, – покачал головой директор. – Я вас предупредил. Ступайте.

* * *

Она стояла на пороге, не решаясь войти. Почти сохраняя спокойствие – напоказ: вздрагивающий в руках зонтик выдавал ее. Почти жизнерадостна – если б не горько опущенный уголок рта. Ане она показалась знакомой. Ну конечно! Какой там – показалась, когда видишь ее чуть ли не каждый второй день в году. Высокая, стройная, белокурая, очки в тоненькой стильной оправе вместо горячо нелюбимых линз – семейный недуг потихоньку настигал и тетушку. Незнакомка многим напомнила тетушку, но был и еще один… Тут Аня споткнулась в собственных мыслях. Человек? Нет, конечно, как посетительница может быть похожа на Лихо, это абсурд.

– Здравствуйте, – нарушила затянувшееся молчание Аня. Как вести себя дальше, она сомневалась. Если эта женщина пришла за услугой к директору, в душе у нее может твориться все, что угодно. Надо быть осторожной, как никогда.

– Добрый день, – голос был низкой, чуть с хрипотцой, этим она не напомнила никого. Аня вздохнула с облегчением, сама не понимая – почему. – Я ищу… Его имя начинается на Л.

– Лукиан Иванович, – кивнула Аня. – "Она едва соображает, к кому пришла. Совсем дела плохи!"

– Стало быть, теперь – Лукиан… – пробормотала незнакомка. – Вы позволите войти?

– Да, прошу вас… – Аня посторонилась, весьма озадаченная словом "теперь". Еще больше ее удивила реакция Мурла: вместо теплого приветствия кот зашипел на клиентку, вытаращив глаза, изогнув спину, всем своим видом требуя: "Убирайся!"

– Чего ты, Мурлык, – упрекнула она кота. – Кто же так встречает посетите…

– Ты кого в дом впустила, дура?! – гневный оклик Яги заставил ее прикусить язык.

* * *

– Простите, – печально усмехнулась незнакомка, обращаясь исключительно к Ане. – Я привыкла к подобному отношению. Теперь из-за меня от них досталось и вам. Простите.

– Марш в свой угол! – к Яге присоединилась Мара, мгновением позже с ней рядом возник и Кощей. То, как они встали напротив незнакомки плечом к плечу, заставило Аню отбросить мысли о хамстве и послушно вернуться к рабочему месту. Но дверь она не закрыла, следя за всем в щелочку.

Кот просочился в каморку, взглянул с укоризной.

– Ради бога, любого – Велеса, Ктулху, не важно – объясни мне, к нам что: явилась налоговая?

Мурл вздохнул и поежился.

– Хуже? Что может быть хуже налоговой – проверка электросчетчиков?! Кого вам бояться, дорогие коллеги? И где, черт возьми, директор?

Неспешный стук трости об пол возвестил, что директор наконец присоединился к своим подчиненным.

– Наконец-то я нашла тебя, брат.

Столько тепла и горечи одновременно было в голосе незнакомки, что даже у Ани, абсолютно не склонной с сантиментам, защипало в носу.

– Здравствуй, – в голосе директора тепла наблюдалось не больше, чем за окном. Пожалуй, снаружи было даже теплее.

– Это правда его сестра?! – Аня сцапала Мурла в охапку, так что он вынужден был смотреть на нее в упор. – Давай, колись!

Кот мяукнул что-то невнятное.

– Ух ты! Я читала в интернете, что лихо бывают разные, значит это – женский подвид, угадала?

Кот моргнул пару раз и выразительно покрутил лапой возле уха. Совершив поистине акробатический – Аня аж рот приоткрыла – рывок через голову, он вывернулся и сбежал в коридор. Аня пожала плечами:

– Согласна: прозвучало слегка ксенофобно. Но я ж с непривычки… Да что там творится?

Она приоткрыла дверь шире. В прихожей тем временем явно разгорался скандал.

– Тебя впустил наш человек. Мы разрешения не давали! – напирала Яга на особу, которую Аня мысленно окрестила "мисс Лихо". От слов "наш человек" она невольно скривилась: "Спасибо, что не наш дрессированный человек!"

– Я просто хочу поговорить с братом, – на фоне распетушившихся коллег незваная гостья была – сама интеллигентность. – Несколько минут, и я тут же уйду, – мягко добавила она, обращаясь, по всей видимости, к брату.

– Ступай за мной, – сухо ответил он. Яга злобно плюнула на пол и направилась в кухню, Кощей и Мара, помедлив, присоединились к ней. Дверь кухни выразительно хлопнула.

"Еще одно проявление бескультурия," – мрачно отметила Аня. – "Хотя бы директор не разочаровал своим поведением. Почти."

* * *

Все коллеги разошлись, все двери закрылись. Аня наконец решилась выйти в коридор. Зрелище, представшее ее глазам, заставило ненадолго забыть о скандалах в мифических семьях. Низенький – примерно ей по колено – с головы до пят заросший рыжими с сединой волосами человечек драил паркет. Яростно скреб его средствами, явно не предназначенными для древесины. Аня увидела «Силит», антиржавчину и что-то настолько ядреное, что запах пугал даже издали.

– Говорил ей! Сто раз просил: не плюй на органические поверхности! Никакого уважения к обслуживающему персоналу! Лучше бы плюнула в зеркало, старая швабра! Глядишь – оттер бы наконец чьи-то пальчики. Ты! – вдруг уставился он на Аню. – Это ты обляпала зеркало в туалете!

– Ай-яй-яй, какое беспочвенное обвинение, – покачала головой Аня. Удивление быстро прошло, да и чему, собственно, было удивляться? Ну, домовой. Ну и что? После позорной мыльной оперы "Семейные узы Лукоморья" лимит удивления исчерпался на годы.

– К вашему сведению, я – тоже обслуживающий персонал, только иного рода. Как говорили наши предки: "Персонал всех миров – объединяйся!", или что-то в этом роде, не важно. Да, кстати: зеркало обляпал Кощей, – наябедничала Аня и почувствовала себя немножечко лучше.

Она вернулась в свой закуток, но спокойно сидеть и таращиться в Блюдце не нашла сил.

Шансов подслушать, о чем говорит директор с сестрой, было ноль и даже чуть меньше: подлая вентиляционная решетка снова уползла под потолок. Кот сбежал и не возвращался. Оставался единственный источник информации.

Она осторожно выглянула за дверь. Повезло: злой уборщик ушел, оставив не оттертым жуткое черное пятно на паркете. "Вот это слюна у Яги!" – Аня невольно поежилась. – "Кентервильскому призраку следовало бы брать у нее уроки!"

Она разулась и медленно, предельно осторожно подкралась к двери в кухню.

* * *

Одну вещь она упустила напрочь. Одну, но особенно значимую: привычку Кощея постоянно что-нибудь грызть. В состоянии же расстройства – не просто грызть, но хрустеть оглушительно.

– Если она ХРУСТЬ! то ему тогда придется ХРУСТЬ! и не важно, что они когда-то были ХРУСТЬ! и она его ХРУСТЬ! главное, что он теперь с ХРУСТЬ! а не с этой старой поганой ХРУСТЬ! Если же он ХРУСТЬ! всему нашему ХРУСТЬ! полный ХРУСТЬ!

Из Кощеевой шифровки Аня вынесла немногое, но все же вынесла, и это ее не обрадовало: дорогие коллеги волновались только о бизнесе.