Текст книги "Очарованная жизнь (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Осторожнее, – сердито крикнул он.

Наверху дерева раздался громкий треск рвущейся ткани.

– Тьфу ты! – воскликнула Дженет. – Нелепая одежда для лазания по деревьям.

– А ты не умеешь шить? – спросил Кот, тоже взбираясь наверх.

– Презираю это занятие, как навязанное женщинам рабство, – ответила Дженет. – Да, вообще-то умею. И мне придется. Обе нижние юбки порвались.

Она испробовала скрипящий пол – всё, что осталось от домика – и встала на него. Из-под подола платья Гвендолен болтались оборки двух разных цветов.

– Отсюда можно видеть деревню. На дорогу к Замку как раз поворачивает повозка мясника.

Кот забрался к ней, встав рядом, и они наблюдали за повозкой и за тянущей ее пестрой лошадью.

– А машин у вас совсем нет? – спросила Дженет. – В моем мире у всех есть машины.

– У богатых людей есть, – ответил Кот. – Крестоманси посылал машину встретить нас с поезда.

– И у вас есть электричество. Но всё остальное по сравнению с моим миром – прошлый век. Полагаю, здесь люди могут получить всё, что надо, с помощью волшебства. А есть у вас фабрики, или долгоиграющие пластинки, или высотные здания, или телевидение, или самолеты?

– Я не знаю, что такое самолеты, – сказал Кот.

Он не имел ни малейшего представления о том, что представляет собой большинство остальных перечисленных вещей, и ему наскучил этот разговор.

Дженет это поняла. Она осмотрелась в поисках другой темы и увидела, что повсюду вокруг них на концах веток висят гроздья каштанов в зеленой кожуре. Листья уже приобрели обожженный вид по краям, а значит, каштанам недолго осталось до созревания. Дженет осторожно пробралась по ветке и попыталась дотянуться до ближайшей грозди в зеленой кожуре. Они подпрыгивали прямо возле кончиков ее пальцев, но вне досягаемости.

– Ох, таксы! – воскликнула она. – Похоже, они почти созрели.

– Еще нет. Но хотел бы я, чтобы созрели.

Кот вытащил из обломков домика щепку и швырнул ею по каштанам. Он промахнулся, но встряхнул их. Около восьми штук сорвалось с дерева и со шлепком упало на землю.

– Кто сказал, что они не созрели? – Дженет наклонилась вниз.

Кот вытянул шею с дерева и увидел показавшиеся из треснувшей зеленой кожуры блестящие коричневые каштаны.

– Ура! – он, точно обезьяна, спустился по дереву, а Дженет слетела следом – ее волосы были полны запутавшихся в них веточек.

Они жадно сгребли каштаны – чудесные каштаны с прожилками, похожими на контур на карте.

– Шпильку! – простонала Дженет. – Царство за шпильку! Мы можем нанизать их на мои шнурки от ботинок.

– Вот она, – сказал Кот.

Шпилька лежала на земле рядом с его левой рукой. Должно быть, она выпала из древесного домика.

Они принялись бешено сверлить каштаны, а потом вынули шнурки из запасных ботинок Гвендолен. Выяснив, что правила игры одинаковы в обоих мирах, они пошли в регулярный сад и устроили шумное сражение на гравиевой дорожке. Когда Дженет решительно расколола последний каштан Кота и завопила:

– Мой! Мой теперь семеричник!

Из-за поворота появилась Милли и, пройдя мимо тиса, остановилась, смеясь над ними.

– Знаете, я не думала, что каштаны уже созрели. А с другой стороны, лето было чудесным.

Дженет в оцепенении посмотрела на нее. Она понятия не имела, кем могла быть эта пухлая леди в красивом шелковом платье с цветочным узором.

– Привет, Милли, – поздоровался Кот.

Не то чтобы Дженет это сильно помогло.

Милли улыбнулась и открыла свою дамскую сумочку.

– Здесь три вещи, которые, думаю, нужны Гвендолен. Вот, – она протянула Дженет две английские булавки и связку шнурков. – Я всегда стараюсь быть во всеоружии.

– С-спасибо, – заикаясь, пробормотала Дженет.

Она остро осознала свои распахнутые ботинки, запутавшиеся в волосах веточки и две болтающиеся полоски нижних юбок. Еще больше ее смущало то, что она не знала, кто такая Милли.

Кот понял это. Он уже знал, что Дженет принадлежит к тем людям, которые не будут счастливы, пока не получат объяснение всему. Поэтому он льстиво сказал:

– Я думаю, Джулии и Роджеру повезло с такой матерью, как вы, Милли.

Милли лучезарно улыбнулась, а Дженет просветлела. Мур почувствовал себя бесчестным. Он действительно так думал, но никогда в жизни не сказал бы этого, если бы не Дженет.

Узнав, что Милли – жена Крестоманси, Дженет не могла не продолжить собирать информацию – всю, какую сможет.

– Милли, – спросила она, – а были родители Кота кузенами, как… то есть были они кузенами? И кем вам приходится Кот?

– Звучит, как вопрос, который задают, чтобы узнать, насколько умен собеседник, – заметила Милли. – И я не знаю ответа, Гвендолен. Понимаешь, это семья моего мужа, а я не слишком много о них знаю. На самом деле, для объяснений нам нужен Крестоманси.

Так получилось, что как раз в этот момент Крестоманси вышел из двери в стене сада. С лучезарной улыбкой Милли, шурша юбками, кинулась к нему.

– Любовь моя, ты нам нужен.

Дженет, которая, опустив голову, пыталась заколоть нижние юбки, подняла взгляд на Крестоманси, а потом глубокомысленно уставилась на тропинку, словно камни и песок на ней вдруг стали крайне интересными.

– Всё просто, – сказал Крестоманси, когда Милли объяснила вопрос. – Фрэнк и Кэролайн Чанты были моими кузенами – и кузенами по отношению друг к другу, конечно. Когда они настояли на том, что хотят пожениться, моя семья устроила грандиозный скандал, и мои дяди в совершенно старомодной манере отреклись от них, не оставив ни единого шиллинга. Понимаете, когда в семье есть магия, заключать брак между кузенами – довольно неудачная идея. Не то чтобы отречение от них что-нибудь изменило, конечно, – он с дружелюбным видом улыбнулся Коту. – Это отвечает на твой вопрос?

Кот получил представление о том, как чувствовала себя Гвендолен. Ужасно смущало и выводило из себя то, как дружелюбно вел себя Крестоманси, когда кто-то заслужил серьезного порицания. Кот не мог не спросить:

– С Юфимией всё хорошо?

И сразу пожалел об этом. Улыбка Крестоманси погасла, словно лампочка.

– Да. Сейчас она чувствует себя лучше. Ты демонстрируешь трогательную заботу, Эрик. Видимо, тебе было так ее жаль, что ты спрятал ее в платяном шкафу?

– Не будь таким устрашающим, любовь моя, – сказала Милли, взяв Крестоманси под руку и уводя его прочь по дорожке. – Это был несчастный случай, и всё уже закончилось.

Но как раз перед тем, как они исчезли из поля зрения, скрывшись за тисом, Крестоманси повернулся и через плечо посмотрел на Кота и Дженет. Одним из своих озадаченных, но далеко не успокаивающих, взглядов.

– Обертка горячей крестовой булочки! Фиолетовые ползунки Джимини! – прошептала Дженет. – Я начинаю бояться и пошевелиться в этом месте! – она закончила закалывать нижние юбки, и подождав почти минуту после того, как Милли и Крестоманси вышли за пределы слышимости, добавила: – Она ласковая – Милли, я имею в виду – и такая душка. Но он! Кот, может такое быть, что Крестоманси – могущественный кудесник?

– Не думаю, – ответил Кот. – А что?

– Ну, частично дело в ощущении, которое он вызывает…

– У меня нет никакого ощущения. Я просто его боюсь.

– В том-то и дело. Тебя, вероятно, как-то сбивает с толку то, что ты всю жизнь жил с колдунами. Но дело не только в ощущении. Ты замечал, как он всегда появляется, когда люди произносят его имя? Он уже дважды так сделал.

– Просто случайности. Ты не можешь строить теории на случайностях.

– Признаю, он хорошо маскируется. Он появляется, выглядя так, будто был занят чем-то другим, но…

– О, замолчи! Ты становишься такой же как Гвендолен. Она ни на секунду не могла перестать думать о нем, – сердито произнес Кот.

Дженет топнула по гравию расшнурованным правым ботинком.

– Я не Гвендолен! Я совсем не такая, как она! Вбей это в свою тупую голову!

Кот рассмеялся.

– Почему ты смеешься?

– Гвендолен тоже всегда топает, когда злится, – сказал Кот.

– Грр! – ответила Дженет.

Глава 11

Кот был уверен, что к тому моменту, когда Дженет зашнуровала оба ботинка, настало время обеда. Он потащил Дженет обратно к тайной двери. Они почти дошли до нее, когда среди рододендронов раздался низкий голос:

– Юная леди! На минутку!

Дженет бросила на Кота встревоженный взгляд, и оба бросились к двери. Голос не был приятным. Рододендроны рядом с ними негодующе закачались и зашуршали, и из них вывалился толстый старик в грязном дождевике. Не успели они оправиться от удивления при его появлении, как он обогнул их и встал между ними и дверью, с упреком глядя на них изможденными покрасневшими глазами и дыша на них запахом пива.

– Здравствуйте, мистер Баслам, – сказал Кот для Дженет.

– Ты не слышала меня, юная леди? – вопросил мистер Баслам.

Кот видел, что Дженет боится его, но ответила она так хладнокровно, как могла бы Гвендолен:

– Да, но я подумала, это дерево заговорило.

– Дерево заговорило! – воскликнул мистер Баслам. – После всех проблем, в которые я ввязался ради тебя, ты принимаешь меня за дерево! Мне пришлось оплатить этому мяснику целых три пинты горького пива, чтобы он провез меня в своей повозке, и из меня всю душу вытрясло!

– Чего вы хотите? – нервно спросила Дженет.

– Тут такое дело, – мистер Баслам распахнул дождевик и принялся медленно рыться в карманах вязаных штанов.

– Нам надо идти на обед, – заметил Кот.

– Всему свое время, юный джентльмен. Вот они, – мистер Баслам протянул Дженет два мерцающих предмета на бледной грязной ладони.

– Серьги моей матери! – воскликнул Кот – от удивления и для Дженет. – Как они у вас оказались?

– Твоя сестра дала их мне, чтобы заплатить за драконью кровь, – ответил мистер Баслам. – И смею заметить, я поверил тебе, юная леди, но они бесполезны для меня.

– Почему? – спросила Дженет. – Они выглядят как… то есть это настоящие бриллианты.

– Верно, – сказал мистер Баслам. – Но ты ведь не говорила мне, что они зачарованы, правда? На них страшно сильные чары, чтобы они не потерялись. Кошмарно шумные чары. Они всю ночь орали в чучеле кролика: «Я принадлежу Кэролайн Чант». И сегодня утром мне пришлось завернуть их в одеяло, прежде чем я осмелился отнести их одному моему знакомому. И он не захотел к ним прикасаться. Сказал, что не собирается рисковать связываться с чем-то, выкрикивающим фамилию Чант. Так что забирай их обратно, юная леди. И ты должна мне пятьдесят пять фунтов.

Дженет сглотнула. Кот тоже.

– Мне очень жаль, – сказала Дженет. – Я понятия не имела. Но… но, боюсь, у меня нет других источников дохода. А вы не можете снять чары?

– И рисковать нарваться на расспросы? Эти чары глубоко укоренились, говорю тебе.

– Тогда почему они сейчас не кричат? – спросил Кот.

– За кого ты меня принимаешь? – вопросил мистер Баслам. – Мог я сидеть на баранине, крича, что принадлежу мисс Чант? Нет. Тот мой знакомый делает мне одолжение, подарив немного чар в кредит. Но говорит мне: «Я могу заставить их замолчать только на час или около того. По-настоящему сильные чары. Если хочешь снять их насовсем, надо отнести их к кудеснику. И это будет стоить тебе столько же, сколько стоят серьги, не говоря уже о том, какие возникнут вопросы». Кудесники – важные люди, юная леди. И вот я сижу тут в кустах, дрожа от страха, что чары выветрятся раньше, чем ты появишься, а теперь ты говоришь, что у тебя нет источника дохода! Нет… забирай их, юная леди, а вместо них давай что-нибудь в оплату.

Дженет нервно посмотрела на Кота. Кот вздохнул и ощупал карманы. У него было только полкроны. Он предложил ее мистеру Басламу.

Мистер Баслам отступил с оскорбленным, изможденным видом, будто побитый сенбернар.

– Я просил пятьдесят пять фунтов, а ты предлагаешь мне полкроны! Сынок, ты смеешься надо мной?

– Это всё, что у нас есть, – сказал Кот, – на данный момент. Но мы получаем каждую неделю по кроне. Если мы будем отдавать их вам, мы оплатим долг за… – он торопливо подсчитал: десять шиллингов в неделю, пятьдесят две недели в году, двадцать шесть фунтов в год. – Всего за два года.

Два года без денег – ужасающе много. Однако мистер Баслам добыл Гвендолен драконью кровь, и казалось справедливым, чтобы он получил за нее плату.

Но у мистера Баслама сделался еще более оскорбленный вид. Он отвернулся от Кота и Дженет и угрюмо уставился на стены Замка.

– Вы живете в таком месте и говорите мне, что можете достать только десять шиллингов в неделю! Не играйте со мной в жестокие игры. Пораскинув мозгами, вы можете наложить лапы на такую наживу…

– Но мы, честно, не можем, – запротестовал Кот.

– Думаю, вы должны попытаться, юный джентльмен. Я не требую слишком многого. Я прошу выплаты всего по двадцать фунтов, включая десять процентов роста и стоимость глушащих чар. Это должно быть для вас совсем просто.

– Вы прекрасно знаете, что это не так! – возмущенно воскликнула Дженет. – Лучше оставьте себе серьги. Ваше чучело кролика будет чудесно в них смотреться.

Мистер Баслам одарил ее самым побитым взглядом. В тот же момент с его ладони, на которой лежали серьги, начал доноситься тонкий поющий звук. Он был слишком слабым, чтобы Кот мог разобрать слова, но поставил крест на любом подозрении, что мистер Баслам может лгать. Изможденный взгляд мистера Баслама стал менее побитым. Он стал похож на ищейку, вставшую на след. Он позволил серьгам проскользнуть меж его толстых пальцев и упасть на гравий.

– Вот они лежат, – сказал он, – если соизволите наклониться за ними. Могу напомнить, юная леди, что торговля драконьей кровью недозволена, незаконна и запрещена. Я сделал тебе одолжение. Ты меня надула. А теперь я говорю тебе, что мне нужно двадцать фунтов к следующей среде. Вполне достаточно времени. Если я их не получу, Крестоманси услышит про драконью кровь в среду вечером. И тогда не хотел бы я оказаться в твоей шкуре, юная леди – даже за двадцать тысяч фунтов и бриллиантовую диадему. Я ясно выразился?

Ужасающе ясно.

– А если мы вернем вам драконью кровь? – в отчаянии предложил Кот.

Гвендолен, конечно, забрала с собой драконью кровь мистера Баслама, но в мастерской мистера Сондерса по-прежнему стоял тот громадный кувшин.

– Что я буду делать с драконью кровью, сынок? – ответил мистер Баслам. – Я не чародей. Я лишь бедный поставщик, а здесь нет спроса на драконью кровь. Мне нужны деньги. Двадцать фунтов к следующей среде, не забудьте.

Он кивнул им, как ищейка, отчего его глаза и щеки затряслись, и прокрался назад в рододендроны. Они слышали, как он тихонько шуршит, удаляясь.

– Что за мерзкий старик! – дрожащим шепотом произнесла Дженет. – Жаль, я не Гвендолен на самом деле. Я бы превратила его в четырехголовую уховертку. Фу! – она наклонилась и подобрала серьги с гравия.

Воздух рядом с дверью немедленно заполнился высокими поющими голосами:

– Я принадлежу Кэролайн Чант! Я принадлежу Кэролайн Чант!

– Ой! – воскликнула Дженет. – Они знают!

– Давай их мне, – велел Кот. – Быстрее. А то кто-нибудь услышит.

Дженет свалила серьги в ладонь Кота. Голоса тут же замолкли.

– Не могу привыкнуть ко всей этой магии, – сказала Дженет. – Кот, что мне делать? Как я заплачу этому ужасному человеку?

– Должно быть что-то, что мы можем продать. В деревне есть лавка старьевщика. Пошли. Мы должны попасть на обед.

Они поспешили в игровую, обнаружив, что Мэри уже расставила по местам тарелки с тушеным мясом и клецками.

– О, смотри-ка, – произнесла Дженет, которой необходимо было как-то разрядиться. – Сытный жирный обед. Как мило!

Мэри пронзила обоих взглядом и молча вышла из комнаты. Взгляд Джулии был не менее неприятным. Когда Дженет села перед своим тушеным мясом, Джулия вытащила из рукава уже завязанный узлом носовой платок и положила его себе на колени. Дженет ткнула вилкой клецку. Вилка застряла. Клецка стала гладким белым камешком, плавающим с двумя другими в заполненной грязью тарелке.

Дженет осторожно опустила вилку с насаженным на нее камешком и аккуратно положила нож поперек тарелки с грязью. Она пыталась держать себя в руках, но на мгновение стала похожа на Гвендолен в бешенстве.

– Я была голодна, – заметила она.

Джулия улыбнулась и довольно произнесла:

– Какая жалость. И у тебя нет магии, чтобы защищаться, да? – она завязала на конце носового платка еще один узелок поменьше. – У тебя в волосах куча мусора, Гвендолен, – и затянула узел.

Веточки, застрявшие в волосах Дженет, зашевелились и начали падать на стол и ей на юбку. Каждая стала толстой полосатой гусеницей.

Извивающиеся существа беспокоили Дженет не больше, чем Гвендолен. Она сняла гусениц и сложила их кучкой перед Джулией.

– Я всерьез подумываю позвать твоего отца, – произнесла она.

– Ой, не будь ябедой, – сказал Роджер. – Оставь ее, Джулия.

– Ни за что, – ответила Джулия. – Она не получит обеда.

После встречи с мистером Басламом Кот не особенно хотел есть.

– Держи, – сказал он и поменял свою тарелку с мясом на грязь Дженет.

Дженет начала протестовать. Но как только тарелка с грязью оказалась перед Котом, она снова стала дымящимся мясом. А извивающаяся кучка гусениц стала простым ворохом веточек.

Далеко не довольная Джулия повернулась к Коту:

– Не вмешивайся. Ты раздражаешь меня. Она обращается с тобой как с рабом, а ты только защищаешь ее.

– Но я всего лишь поменял тарелки! – озадаченно произнес Кот. – Почему…

– Это мог быть Майкл, – предположил Роджер.

Джулия сердито глянула и на него:

– А не ты?

Роджер мягко покачал головой. Джулия посмотрела на него с сомнением.

– Если мне придется снова обходиться без мармелада, – наконец, произнесла она, – Гвендолен об этом узнает. И надеюсь, ты подавишься мясом.

Коту было сложно в тот день сосредоточиться на уроках. Ему приходилось как ястреб наблюдать за Дженет. Дженет решила, что единственное безопасное поведение – притворяться полной дурой (всё равно Гвендолен была глупа, думала она), и она переигрывала. Даже Гвендолен знала таблицу умножения на два. Также Кот беспокоился, что Джулия начнет завязывать узлы на носовом платке, когда мистер Сондерс повернется спиной. К счастью, Джулия не осмелилась. Но главным беспокойством Кота были двадцать фунтов, которые следовало найти к следующей среде. Мысль о том, что случится, если он не найдет, была почти невыносима. Самое меньшее – Дженет признается, что она не Гвендолен. Он представил, как Крестоманси одаривает его этим своим едким взглядом и говорит: «Ты ходил с Гвендолен покупать драконью кровь, Эрик? Но ты знал, что это незаконно. И ты пытался скрыть Дженет, заставив ее притворяться Гвендолен? Ты демонстрируешь трогательную заботу, Эрик». Одна только мысль об этом заставляла внутренности Кота съеживаться. Но ему нечего было продать, кроме пары сережек, которые кричат, что принадлежат другому человеку. Если написать мэру Уолверкота и спросить, можно ли получить двадцать фунтов из Фонда, мэр лишь напишет Крестоманси и спросит, зачем они Коту. И тогда Крестоманси едко посмотрит и скажет: «Ты ходил с Гвендолен покупать драконью кровь, Эрик?» Безнадежно.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Эрик? – несколько раз спросил мистер Сондерс.

– О, да, – каждый раз отвечал Кот.

Он был совершенно уверен, что думать одновременно о трех разных вещах не может считаться болезнью, даже если он чувствовал себя больным.

– Поиграем в солдатиков? – предложил Роджер после уроков.

Кот и хотел бы, но не смел бросить Дженет одну.

– Мне надо кое-что сделать, – ответил он.

– С Гвендолен. Знаю, – устало произнес Роджер. – Можно подумать, ты ее левая нога или еще что.

Кот почувствовал себя уязвленным. А больше всего раздражало то, что Дженет могла гораздо лучше справиться без левой ноги, чем без него. Спеша за Дженет в комнату Гвендолен, он от всего сердца желал, чтобы она в самом деле была Гвендолен.

В комнате Дженет принялась лихорадочно собирать вещи: книги заклинаний Гвендолен, украшения на каминной полке, щетку с золотой спинкой и зеркальце с ручкой с туалетного столика, кувшин на ночном столике и половину полотенец из ванной.

– Что ты делаешь? – спросил Кот.

– Ищу вещи, которые мы можем продать. Есть в твоей комнате что-нибудь, с чем ты можешь расстаться? Не смотри так. Я знаю: это всё равно что воровство, но я прихожу в такое отчаяние при мысли о том, как жуткий мистер Бисто приходит к Крестоманси, что мне уже всё равно, – она подошла к платяному шкафу и принялась шумно передвигать одежду по вешалке. – Здесь есть отличное пальто.

– Оно понадобится тебе в воскресенье, если похолодает, – тоскливо произнес Кот. – Пойду посмотрю, что у меня есть… только обещай, что не уйдешь отсюда, пока я не вернусь.

– Конеч, – ответила Дженет. – Не посмела бы шевенуца без вас, бвана[11]11
  Бвана (суахили) – в Восточной Африке обращение к хозяину или начальнику.


[Закрыть]. Только поторопись.

В комнате Кота было меньше вещей, но он собрал всё, что смог найти, и добавил громадную губку из ванной. Он чувствовал себя преступником. Они с Дженет завернули находки в два полотенца и с позвякивающими свертками прокрались вниз, каждую минуту ожидая, что их кто-нибудь обнаружит.

– Чувствую себя вором с добычей, – прошептала Дженет. – В любую секунду кто-нибудь зажжет прожектор, а потом нас окружит полиция. Здесь есть полиция?

– Да, – ответил Кот. – Замолчи.

Но рядом с потайной дверью, как обычно, никого не было. Они прокрались по сияющему коридору и выглянули наружу. Пространство рядом с рододендронами было пустым. И они выбрались на улицу. Деревья, скрывшие мистера Баслама, скроют и их с добычей.

Они успели отойти от двери на три шага, когда запел мощный хор. Дженет с Котом чуть не выпрыгнули из кожи.

– Мы принадлежим Замку Крестоманси! Мы принадлежим Замку Крестоманси! – гремели сорок голосов.

Некоторые были глубокими, некоторые пронзительными, но все – очень громкими. Они производили чудовищный шум. Коту с Дженет понадобилось около минуты, чтобы понять: голоса доносятся от их свертков.

– Ползучие салфеточки! – воскликнула Дженет.

Они развернулись и побежали обратно к двери, а в ушах орали сорок голосов.

Дверь открылась, и в ней появилась мисс Бессемер. Высокая, худая и фиолетовая, она стояла и ждала, пока они зайдут. Дженет и Коту ничего не оставалось, кроме как виновато влететь мимо нее в коридор, где они положили внезапно замолчавшие свертки на пол и приготовились к неприятностям.

– Что за кошмарный шум, солнышки! – произнесла мисс Бессемер. – Я не слыхала подобного с тех пор, как один глупый чародей пытался обокрасть нас. Чем вы занимались?

Дженет не знала, кем является величественная фиолетовая леди, и была слишком испугана, чтобы говорить. Пришлось отвечать Коту:

– Мы хотели поиграть в древесном домике. Нам нужны были для него вещи.

Он сам удивился, насколько правдоподобно это прозвучало.

– Надо было сказать мне, глупышки! – сказала мисс Бессемер. – Я дала бы вам несколько вещей, которые не возражают, чтобы их выносили наружу. Бегите положите это на место, а я поищу вам хороших предметов обстановки на завтра.

Они уныло пробрались обратно в комнату Дженет.

– Я просто не могу привыкнуть к тому, как всё здесь наполнено магией, – простонала Дженет. – Это угнетает меня. Кто та фиолетовая леди? Готова спорить на деньги, она колдунья.

– Мисс Бессемер. Экономка, – ответил Кот.

– Есть надежда, что она даст нам роскошные обноски, которые будут стоить двадцать фунтов в свободной распродаже? – спросила Дженет.

Оба знали, что вряд ли. Они нисколько не приблизились к нахождению другого пути заработать двадцать фунтов, когда прозвенел гонг.

Кот предупредил Дженет о том, как проходит ужин. Она пообещала не подпрыгивать, когда лакеи будут подавать блюда через ее плечо, и поклялась, что не станет пытаться говорить с мистером Сондерсом о статуях. Она заверила Кота, что не против послушать разговор Бернарда о долях и акциях. И Кот подумал, что в кои-то веки может расслабиться. Он помог Дженет переодеться и даже сам принял душ. Когда они вошли в гостиную, он подумал, что может гордиться и собой, и Дженет.

Оказалось, мистер Сондерс, наконец, исцелился от своего помешательства на статуях. Вместо этого все начали говорить об идентичных близнецах, а потом – об абсолютных двойниках, не являющихся родственниками. Даже Бернард забыл о долях, заинтересовавшись новой темой.

– Самый сложный вопрос, – прогудел он, наклонившись вперед, в то время как его брови двигались вверх-вниз по лбу, – это как такие люди вписываются в серию других миров.

И к тревоге Кота, разговор обратился к другим мирам. В любое другое время он заинтересовался бы. Сейчас же он не смел посмотреть на Дженет и мог только желать, чтобы все замолчали. Но они увлеченно разговаривали – особенно Бернард и мистер Сондерс. Кот узнал, что о других мирах известно немало. Во многих из них бывали. Наиболее изученные разделяются на группы, называемые сериями, по схожести исторических событий. Весьма редко случалось, чтобы у человека не было хотя бы одного двойника в одном из миров той же серии. Обычно же у людей был целый ряд двойников по всей серии.

– Но что насчет двойников в других сериях? – спросил мистер Сондерс. – У меня есть по меньшей мере один двойник в Третьей, и подозреваю существование еще одного в…

Дженет резко выпрямилась, судорожно вдохнув:

– Кот, помоги! Я сижу будто на кнопках!

Кот посмотрел на Джулию и увидел едва заметную улыбку на ее лице и кончик носового платка над столом.

– Меняемся местами, – устало прошептал он.

Он встал, и все уставились на него.

– И всё это заставляет меня думать, что удовлетворительная классификация еще не найдена, – говорил мистер Сондерс, поворачиваясь к Коту.

– Можно поменяться местами с Дж… Гвендолен, пожалуйста? – спросил Кот. – Она не слышит отсюда, что говорит мистер Сондерс.

– Да, а это захватывающе интересно, – выдохнула Дженет, вскакивая со стула.

– Если вы находите это необходимым, – слегка раздраженно произнес Крестоманси.

Кот сел на стул Дженет. Ничего неправильного он не почувствовал. Джулия опустила голову и одарила его долгим неприятным взглядом. Ее локти шевелились так, как если бы она сердито развязывала носовой платок. Кот понял, что теперь она возненавидит и его тоже. Он вздохнул. Одна неприятность за другой.

Тем не менее, засыпая тем вечером, Кот не испытывал отчаяния. Он не верил, что может стать хуже, а значит, должно стать лучше. Возможно, мисс Бессемер даст им что-нибудь ценное, и они смогут это продать. Или еще лучше: когда он проснется, вернется Гвендолен и решит все его проблемы.

Но когда утром он пришел в комнату Гвендолен, там по-прежнему была Дженет. Пытаясь завязать подвязки, она сказала через плечо:

– Эти штуки могут быть очень вредны. Ты тоже их носишь? Или эта пытка только для женщин? И в одном магия могла бы быть полезна: не позволять сползать чулкам. Заставляет думать, что ведьмы не слишком практичны.

Кот подумал, что она слишком много болтает. Но это лучше, чем если бы на месте Гвендолен совсем никого не оказалось.

За завтраком и Мэри, и Юфимия держались крайне недружелюбно, а как только они вышли из комнаты, одна из занавесок обернулась вокруг шеи Дженет и попыталась задушить ее. Кот убрал занавеску. Она сопротивлялась, будто живая, поскольку Джулия держалась за оба конца носового платка и изо всех сил затягивала узел.

– О, перестань, Джулия! – умоляюще попросил он.

– Да, перестань, – согласился Роджер. – Это глупо и скучно. Я хочу спокойно насладиться едой.

– Я бы хотела подружиться, – предложила Дженет.

– На меня не рассчитывай, – ответила Джулия. – Нет.

– Тогда будем врагами! – рявкнула Дженет почти как Гвендолен. – Сначала я думала, что ты можешь быть милой, но теперь вижу, что ты просто нудная, тупоумная, бессердечная, криворукая, косоглазая кикимора!

Конечно же, она рассчитывала, что это вызовет у Джулии обожание.

К счастью, мистер Сондерс появился раньше, чем обычно. Времени хватило только на то, чтобы мармелад Дженет превратился в оранжевых червяков – и обратно, когда Кот отдал ей свой; а кофе Дженет стало насыщенно коричневой подливкой – и снова превратилось в кофе, когда Кот выпил его. И в дверях появилась голова мистера Сондерса. Во всяком случае Кот думал, что к счастью, пока мистер Сондерс не сказал:

– Эрик, Крестоманси хочет видеть тебя сейчас в своем кабинете.

Кот встал. Его желудок, набитый зачарованным мармеладом, моментально рухнул в подвалы Замка. «Крестоманси узнал, – подумал он. – Он знает про драконью кровь и про Дженет, и он вежливо посмотрит на меня и… О, надеюсь он не кудесник!»

– Куда… Куда мне идти? – сумел он спросить.

– Проводи его, Роджер, – велел мистер Сондерс.

– И… и зачем? – спросил Кот.

Мистер Сондерс улыбнулся:

– Узнаешь. Ступай.