Текст книги "Очарованная жизнь (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Бедный дорогой глупыш! Слава Богу, ты в порядке. Я так хотела прийти проведать тебя вчера вечером, но кто-то должен был остаться с нашими бедными гостями. Ты сегодня останешься в постели весь день и должен просить всё, что хочешь. Чего бы тебе хотелось?

– А нельзя ли мне получить немного драконьей крови? – с надеждой спросил Кот.

Милли засмеялась:

– Великие небеса, Эрик! Ты только что пережил этот ужасный несчастный случай и теперь просишь самое опасное вещество в мире. Нет, ты не можешь получить драконью кровь. Это одна из немногих вещей в Замке, которая действительно запрещена.

– Как сад Крестоманси? – спросил Кот.

– Не совсем так, – ответила Милли. – Сад стар как мир и начинен всевозможной магией. Он опасен в другом смысле. Там всё сильнее. Тебя возьмут в сад, когда ты будешь знать о магии достаточно, чтобы понять его. Но драконья кровь настолько вредна, что мне не нравится, даже когда Майкл ее использует. Ты ни в коем случае не должен к ней прикасаться.

Следующими пришли одетые для церкви Джулия и Роджер с охапками книг и игрушек и кучей любопытных вопросов. Они были так добры, что к тому времени, когда пришла Дженет, Кот совсем расстроился. Он не хотел покидать Замок. Он чувствовал себя здесь по-настоящему дома.

– Комок теста по-прежнему прилеплен к твоему ковру, – угрюмо заметила Дженет, и Кот почувствовал себя уже не настолько дома. – Я только что встречалась с Крестоманси, и, знаешь, тяжело быть наказанной за чужие грехи, даже несмотря на то, что я была вознаграждена лицезрением небесно-голубого шлафрока с золотыми львами.

– Я такого еще не видел, – сказал Кот.

– Думаю, у него есть по одному на каждый день недели. Ему не хватало только пылающего меча. Он запретил мне идти в церковь. Викарий не хочет меня видеть из-за того, что натворила Гвендолен в прошлое воскресенье. Я так рассердилась из-за того, что меня обвиняют в этом, и уже открыла рот сказать, что я не Гвендолен, когда вспомнила: если я пойду в церковь, мне придется надеть ту глупую белую шляпу с маленькими дырочками… Как думаешь, он может через это зеркалослышать?

– Нет, – ответил Кот. – Только видеть. Иначе он уже знал бы про тебя всё. Я рад, что ты осталась. Мы можем достать драконью кровь, пока они в церкви.

Дженет заняла наблюдательный пункт у окна, чтобы увидеть, когда Семья уйдет. Примерно полчаса спустя она сказала:

– Вот они, наконец – идут толпой по аллее. У всех мужчин цилиндр, но Крестоманси выглядит так, словно сошел с витрины. Кто они все, Кот? Кто та старая леди в фиолетовых митенках, и молодая – в зеленых, и коротышка, который всё время говорит?

– Понятия не имею, – ответил Кот.

Он выбрался из кровати и помчался в свою комнату, чтобы одеться. Он чувствовал себя отлично – изумительно, на самом деле. Он пританцовывал по комнате, пока надевал рубашку. Напевал, надевая брюки. Даже холодный комок теста на ковре не мог испортить ему настроение. Он свистел, завязывая ботинки.

Дженет вошла в комнату, когда сияющий здоровьем Кот бросился к двери, на ходу натягивая куртку.

– Не знаю, – произнесла Дженет, когда Кот пролетел мимо нее и затопал вниз по лестнице. – Похоже, умирать тебе полезно.

– Поторопись! – крикнул Кот от подножия лестницы. – Это на другом конце Замка. Милли сказала, драконья кровь очень опасна, так что не прикасайся к ней. Я могу потратить еще жизнь, а ты – нет.

Дженет хотела заметить, что трата последней жизни прошла для Кота не так уж легко, но не смогла догнать его. Кот вихрем пронесся по зеленым коридорам и взлетел по винтовой лестнице в комнату мистера Сондерса, и Дженет нагнала его, только когда он уже вошел внутрь. А там ее внимание захватило слишком много других вещей.

Комнату наполнял запах залежавшейся магии. Хотя обстановка оставалась той же самой, как когда Кот был здесь в последний раз, мистер Сондерс немного прибрался к воскресенью. Факел был погашен. Реторты, перегонные кубы и прочие сосуды были чистыми. Книги и свитки лежали стопками на втором верстаке. На полу по-прежнему находилась пятиконечная звезда. Но на третьем верстаке теперь были нарисованы мелом новые знаки, и мумифицированное животное лежало на их краю.

Дженет крайне заинтересовалась.

– Будто лаборатория, – сказала она, – вот только это не лаборатория. Какие странные вещи! О, вижу драконью кровь. Ему нужен весь этот громадный кувшин? Он не хватится капельки из такого множества.

С края третьего верстака послышалось шуршание. Дженет вскинула голову в ту сторону. Мумифицированное существо подергивало маленькими прозрачными крыльями, расправляя их.

– Оно и раньше так делало, – сказал Кот. – Думаю, всё в порядке.

Однако он не был так уверен, когда существо потянулось и, зевая, встало на свои собачьи лапы. Зевок продемонстрировал им десятки маленьких острых зубов и выпустил облако голубоватого дыма. Существо с топотом подбежало к ним по верстаку. Маленькие крылья дребезжали на его спине, а из ноздрей тянулись маленькие струйки дыма. Оно остановилось на краю верстака, чтобы пытливо всмотреться в них блестящими глазами цвета расплавленного золота. Дженет с Котом нервно попятились.

– Оно живое! – воскликнула Дженет. – Думаю, это маленький дракон.

– Ну, разумеется, – ответил дракон.

Оба резко подпрыгнули. Еще больше их беспокоило то, что из его рта вырывались крошечные языки пламени, и до них доносился исходящий от него жар.

– Я не знал, что ты можешь говорить, – сказал Кот.

– Я хорошо говорю по-английски, – ответил дракон, испуская мерцающие языки пламени. – Зачем вам моя кровь?

Они виновато посмотрели на громадный кувшин с порошком на полке.

– Это всё твоя? – спросил Кот.

– Если мистер Сондерс заставляет его постоянно давать кровь, по-моему, это жестоко, – заметила Дженет.

– О, это! – сказал дракон. – Это высушенная кровь старших драконов. Ее продают людям. Вам нельзя ее брать.

– Почему? – спросил Кот.

– Потому что я не хочу, – ответил дракон, и из его рта вырвалась ровная струя огня, заставив их снова отступить. – Как бы вам понравилось, если бы я взял человеческую кровь и стал играть с ней?

Хотя Кот посчитал, что дракон тут прав, Дженет придерживалась иного мнения.

– Меня это не волнует. Там, откуда я пришла, существует переливание крови и банки крови. Папа однажды показал мне мою кровь под микроскопом.

– Это волнует меня, – заявил дракон, выпустив еще одну струю огня. – Мою мать убили преступные похитители крови.

Он подполз к самому краю верстака и уставился на Дженет. Мерцание в его золотых глазах плавилось, менялось и снова плавилось. Словно на тебя смотрят два маленьких золотых калейдоскопа.

– Я был слишком маленьким, чтобы дать достаточно крови, – мягко мерцал он на Дженет, – поэтому они оставили меня. Я бы умер, если бы меня не нашел Крестоманси. Понимаешь, почему это волнует меня?

– Да, – ответила Дженет. – А что едят маленькие драконы? Молоко?

– Майкл пробовал кормить меня молоком, но мне не понравилось. Сейчас мне дают рубленое мясо, и я чудесно расту. Когда я стану достаточно большим, он отнесет меня обратно, но пока я помогаю ему с магией. Я большое подспорье.

– Правда? – спросила Дженет. – Что ты делаешь?

– Нахожу старые вещи, которые он не может найти сам, – дракон принялся издавать мерцающее мурлыканье. – Я достаю ему животных из бездны – древних золотых созданий, существ с крыльями, чудовищ с жемчужными глазами из глубин океана и шелестящие растения из далекого прошлого, – он замолчал и посмотрел на Дженет, склонив голову на бок. – Это было легко, – заметил он Коту. – Мне всегда хотелось это сделать, но раньше мне не разрешали, – он выдохнул длинную голубую струю дыма. – Хотел бы я быть больше. Тогда я мог бы ее съесть.

Кот бросил на Дженет встревоженный взгляд и обнаружил, что она, как лунатик, уставилась в одну точку с глупой улыбкой на лице.

– Какая низкая уловка! – воскликнул он.

– Думаю, я только немножко погрызу, – сказал дракон.

Кот понял, что он шутит.

– Я сверну тебе шею, если ты это сделаешь, – сказал он. – Неужели тебе больше не с чем поиграть?

– Ты говоришь прямо как Майкл, – дракон выпустил грустную струю дыма. – Мне надоели мыши.

– Попроси его брать тебя на прогулки.

Кот взял Дженет за руку и встряхнул ее. Слегка подпрыгнув, Дженет пришла в себя и, видимо, не поняла, что с ней что-то произошло.

– Ничем не могу помочь, – сказал Кот дракону. – Мне нужна драконья кровь.

Он на всякий случай оттащил Дженет туда, где она была вне зоны досягаемости дракона, и взял со следующего верстака маленький фарфоровый тигель.

Дракон раздраженно сгорбился и, как собака, принялся чесать у себя под подбородком, дребезжа крыльями.

– Майкл говорит, драконья кровь всегда где-нибудь приносит вред, даже когда ее использует специалист. Если не будешь осторожен, поплатишься жизнью.

Кот с Дженет посмотрели друг на друга сквозь дым, который дракон напустил, пока говорил.

– Что ж, я могу одну потратить, – сказал Кот.

Он вынул стеклянную пробку из большого кувшина и зачерпнул в тигель коричневого порошка. От него шел сильный, странный запах.

– Полагаю, Крестоманси прекрасно справляется с двумя жизнями, – нервно произнесла Дженет.

– Но он особенный, – заметил дракон.

Он стоял на самом краю верстака, встревоженно дребезжа. Его золотые глаза следили за руками Кота, пока тот заворачивал тигель в носовой платок и аккуратно засовывал сверток в карман. Он казался таким обеспокоенным, что Кот подошел к нему и, немного нервничая, почесал под подбородком – там, где он себя царапал. Дракон вытянул шею и прижался к его пальцам. Дым вырывался из его ноздрей мурлыкающими клубами.

– Не беспокойся, – сказал Кот. – Видишь ли, у меня осталось еще три жизни.

– Вот почему ты понравился мне, – дракон чуть не свалился с верстака, пытаясь следовать за пальцами Кота. – Не уходи сразу!

– Нам пора, – Кот толкнул дракона обратно на верстак и погладил его по голове. Привыкнув к нему, Кот понял, что совсем не против прикасаться к теплой грубой шкуре. – До свидания.

– До свидания, – ответил дракон.

Они оставили его смотреть им вслед – будто собаку, хозяин которой ушел на прогулку без нее.

– Думаю, ему скучно, – сказал Кот, закрыв дверь.

– Какая жалость! Он же всего лишь ребенок, – Дженет остановилась на первом повороте лестницы. – Давай вернемся и возьмем его на прогулку. Он милый!

Кот был уверен, что, если бы Дженет сделала нечто подобное, придя в себя, она обнаружила бы, что дракон обгрызает ее ноги.

– Не такой уж и милый, – сказал он. – И мы должны немедленно отправляться в сад. Он расскажет мистеру Сондерсу, что мы взяли драконью кровь, как только увидит его.

– Да, полагаю, то, что он умеет говорить, всё меняет, – согласилась Дженет. – Тогда нам лучше поторопиться.

Кот очень осторожно прошел по Замку, спустился и вышел на улицу, на всякий случай придерживая карман рукой. Он боялся, что может добраться до запретного сада с единственной оставшейся жизнью. Он так легко потерял три из них. Это всё время озадачивало его. Судя по виду спичек, потеря жизни номер пять должна была стать катастрофой сравнимой с потерей шестой прошлым вечером. Но он вовсе не заметил ее исчезновения. Он не мог этого понять. Похоже, его жизни не были прочно прикреплены к нему, как у обычных людей. Но по крайней мере он знал, что не существует других Котов Чантов, которых могло бы притянуть в этот мир с его проблемами, когда он уйдет.

Глава 15

Стоял восхитительный день, какие бывают ранней осенью – зелено-золотой, жаркий и тихий. Вокруг не было ни души и почти никаких звуков, кроме одинокого скрипа ног Кота и Дженет, когда они торопливо шли через регулярный сад.

На полпути через фруктовый сад Дженет сказала:

– Если сад, который мы ищем, выглядит как разрушенный замок, мы сейчас удаляемся от него.

Кот мог поклясться, что они направлялись прямо к нему, но, конечно же, когда он остановился и огляделся, высокая пропитанная солнцем старая стена оказалась прямо позади них. И теперь, задумавшись об этом, он не мог вспомнить, как они с Гвендолен добирались до нее раньше.

Они повернули обратно и пошли к высокой стене. И нашли только длинную низкую стену фруктового сада. В ней не было калитки, а запретный сад располагался за фруктовым. Они пошли вдоль садовой стены к ближайшей калитке. После чего попали в розовый сад, а разрушенная стена снова оказалась позади них, возвышаясь над фруктовым садом.

– А не может здесь быть чар, не дающих людям попасть в него, а? – спросила Дженет, когда они снова побрели по фруктовому саду.

– По-моему, наверняка, – ответил Кот.

И они снова оказались в регулярном саду с высокой стеной позади них.

– Такими темпами они вернутся из церкви раньше, чем мы найдем его, – встревоженно заметила Дженет.

– Попробуй постоянно держать его на краю зрения и не идти к нему напрямую, – сказал Кот.

Так они и сделали. Они шли наискось к саду, не смотря на него по-настоящему. Казалось, он двигается одновременно с ними. И вдруг они каким-то образом за фруктовым садом вышли на крутую окруженную стеной тропинку. Наверху над ней возвышалась старая стена со спрятанной за штокрозами и сверкающей львиным зевом лестницей, от крошащихся камней которой им в лицо пахнуло теплом. Ни один из них не осмелился посмотреть прямо на высокие руины, даже когда они побежали наверх по тропинке. Но, когда они добрались до конца, стена по-прежнему была на месте, как и заросшая лестница.

Лестница шла жутким подъемом в два раза выше обычного дома. Им пришлось подниматься, одним боком прижавшись к горячим камням стены, тогда как с другой стороны обрывалась отвесная пропасть. Лестница была пугающе старой и неровной. И им становилось всё жарче и жарче. Ближе к концу Коту пришлось идти, запрокинув голову к деревьям, нависающим над верхом руин, поскольку, стоило посмотреть куда-нибудь еще, как у него начинала кружиться голова. Краем глаза он видел вдали Замок – под большим количеством ракурсов, чем он считал возможным. Он заподозрил, что руины, на которых он находится, перемещаются.

Наверху стены обнаружился проем, совершенно не похожий на нормальный вход. Виновато крадучись, они протиснулись внутрь – земля с другой стороны была ровно утоптана, словно люди ходили этим путем веками. Тесно друг к другу стояли толстые темные деревья, и царила чудесная прохлада. Гладко вытоптанная тропа вилась среди них. Дженет с Котом покрались по ней. Пока они шли, деревья, как часто бывает, когда идешь среди близко растущих деревьев, будто перемещались в стороны и раздвигались на разные расстояния. Но Кот не был вполне уверен, что это только кажется.

За лесом открылся вид на лесистую лощину. А потом они вдруг оказались уже в ней.

– Какое очаровательное место! – прошептала Дженет. – Но какое необычное!

Небольшую впадину заполняли весенние цветы. Нарциссы, пролески, подснежники, гиацинты и крошечные тюльпаны росли в сентябре в невероятнейшем изобилии. Возможно из-за того, что во впадине было довольно холодно. Немного дрожа, Дженет с Котом пошли среди цветов. Здесь присутствовали запахи весны, холодные и пьянящие, чистые и буйные, но усиленные магией. Сделав едва пару шагов, Кот и Дженет начали мягко улыбаться. Еще шаг – и они смеялись.

– О, смотри! – воскликнула Дженет. – Там кошка.

Крупный полосатый кот подозрительно выгнул спину рядом со скоплением примул, не уверенный, стоит ли ему убегать или нет. Он посмотрел на Дженет. Посмотрел на Кота. И Кот узнал его. Хотя это точно и определенно был кот, в форме его морды присутствовал намек на скрипку.

Кот засмеялся. Всё в этом месте делало его счастливым.

– Это старина Скрипка, – сказал он. – Он раньше был моей скрипкой. Что он здесь делает?

Дженет опустилась на колени и протянула руку:

– Иди сюда, Скрипка, сюда, киса.

Должно быть, характер Скрипки смягчился от пребывания в лощине. Он позволил Дженет почесать ему подбородок и погладить его. А потом – просто неслыханно – он позволил Дженет взять его на руки и стоять, обнимая его. Он даже мурлыкал. Дженет засияла. Она очень походила на Гвендолен, вернувшуюся домой с урока магии, вот только Дженет выглядела добрее. Она подмигнула Коту:

– Я люблю всяких Котов!

Кот засмеялся. Он протянул левую руку и погладил Скрипку по голове. Это было странно: он почувствовал дерево скрипки и быстро убрал руку.

Они пошли дальше – по белому покрывалу нарциссов, источающих райское благоухание, – и Дженет по-прежнему несла Скрипку. До тех пор белых цветов там не было. Кот почти уверился, что сад сам по себе вертится вокруг них. Когда он шагнул в колокольчики, а потом – в большие красные тюльпаны, он уверился окончательно. Он почти – но не совсем – видел, как деревья мягко и тихо скользят по краям его поля зрения. Они скользили, пока он шел среди лютиков и бутеней и когда вышел на залитый солнцем склон. И здесь росла дикая роза, сплетенная с ползучим растением, покрытым громадными голубыми цветами. Теперь Кот четко ощущал скользящее движение. Они каким-то образом спускались по спирали. Стоило задуматься о том, как сад перемещается и по территории Замка, Кота замутило, почти как в машине. Он решил, что лучше просто продолжать идти и смотреть.

Когда они скользили мимо деревьев среди цветов середины лета, Дженет тоже заметила.

– Мы, случайно, не проходим ускоренно все времена года? – спросила она. – Я чувствую себя так, словно бегу вниз по движущейся лестнице.

Но здесь не просто присутствовали все времена года. Смоковницы, оливки и финиковые пальмы провели их по кругу в маленькую пустыню, где росли кактусы, похожие на изогнутые огурцы и колючие зеленые кресла. На некоторых были яркие цветы. Солнце палило. Однако они почти не успели ощутить дискомфорт, когда деревья снова сомкнулись вокруг них и привели в более насыщенный и печальный свет к осенним цветам. Едва они привыкли к перемене, как на деревьях появились ягоды, а потом они стали янтарными и потеряли листья. Дженет с Котом двигались в сторону густого падуба, увешанного красными ягодами. Стало холоднее. Скрипке не понравилась эта часть. Он вырвался из рук Дженет и убежал в более теплый климат.

– Где врата в другие миры? – спросила Дженет, вернувшись к целеустремленному настроению.

– Думаю, скоро, – ответил Кот.

Он чувствовал, что они приближаются к центру сада. Он редко чувствовал что-либо магическое настолько сильно.

Деревья и кусты вокруг них теперь покрылись инеем. Они видели яркие ягоды в ярких ледяных оболочках. Однако Дженет едва успела задрожать и растереть руки, как их встретило дерево, представлявшее собой застывшую массу розовых цветов. Со следующего свисали прямые стебли зимнего жасмина рядами маленьких желтых звездочек. А потом появилось мощное черное терновое дерево, выкрученное во все стороны. На нем как раз распустилось несколько белых цветов.

Когда оно приняло их под свою темную сень, Дженет подняла взгляд на его черные переплетения.

– В Гластонбери[13]13
  Город на северо-западе Англии – легендарное место захоронения короля Артура и королевы Гвиневры и место разрушенного аббатства, которое согласно легенде было основано Иосифом Аримафейским.


[Закрыть] есть похожее дерево, – сказала она. – Говорят, оно цветет в Рождество.

А потом Кот понял, что они в сердце сада. Они оказались на лугу в небольшой низине. Все деревья, кроме одного, росли вокруг по краю. И здесь, похоже, было правильное время года, поскольку на этом дереве как раз созревали яблоки. Оно стояло, склонившись над центром луга, не совсем закрывая тенью странные руины. Тихо приблизившись к этому месту, Дженет с Котом обнаружили рядом с корнями яблони маленький родник, который из ниоткуда бил ключом и почти сразу же исчезал в земле. Дженет подумала, что чистая вода выглядит необычайно золотой. Она напомнила ей о воде в ванной, погасившей пламя на Коте.

Руины представляли собой две стороны разрушенной арки. Неподалеку, у подножия дерева лежала каменная плита, видимо, упавшая с верхней части арки. Никаких других признаков ворот не было.

– Думаю, это они, – сказал Кот.

Ему стало ужасно грустно, оттого что он уходит.

– Я тоже так думаю, – согласилась Дженет полным благоговения приглушенным голосом. – На самом деле, мне немного грустно уходить. Как мы уйдем?

– Я попробую бросить в арку щепотку драконьей крови, – ответил Кот.

Он неловко вытащил из кармана тигель, завернутый в носовой платок. Почувствовав сильный запах драконьей крови, он понял, что поступает неправильно. Неправильно было приносить это вредоносное вещество в место, так сильно наполненное магией совершенно противоположного типа.

Но поскольку Кот не знал, что еще делать, он осторожно взял щепотку вонючего коричневого порошка указательным и большим пальцем правой руки, левой рукой снова завернул тигель, а потом осторожно и виновато бросил порошок в пространство между колоннами разбитого камня.

Воздух между колоннами задрожал, как бывает с раскаленным воздухом. Часть солнечного луга, которую они видели между колоннами, затуманилась, затем стала бледно-молочной, и наконец потемнела. Темнота медленно расступилась к углам пространства, и они поняли, что смотрят в громадную комнату. Казалось, она простирается на акры. Вся она была покрыта ковром с довольно-таки уродливым рисунком, как на игральных картах – красным, синим и желтым. Комната была полна людей. Они тоже напомнили Коту игральные карты, поскольку были одеты в жесткие громоздкие наряды однообразных ярких цветов. Все они ходили туда-сюда – важные и взволнованные. Воздух между ними и садом по-прежнему дрожал, и Кот каким-то образом понял, что они не смогут попасть в громадную комнату.

– Это не то, – сказала Дженет. – Где это?

Кот как раз собирался сказать, что тоже не знает, когда увидел Гвендолен. Ее неподалеку несли на чем-то вроде кровати с рукоятками. Восемь несущих ее мужчин были в громоздких золотых униформах. Кровать была золотой с золотыми ручками и золотыми подушками. Гвендолен была одета в еще более громоздкие, чем остальные, бело-золотые одеяния, а ее волосы – забраны наверх в высокий золотой головной убор, который мог быть короной. Судя по ее поведению, она точно была королевой. Она кивала некоторым важным людям, и они поспешно прыгали к ее кровати и лихорадочно внимали тому, что она говорит. Она махала другим, и они бежали что-нибудь делать. Она сделала знак еще одному человеку, и он упал на колени, умоляя о пощаде. Он всё еще умолял, когда другие люди оттащили его прочь. Гвендолен улыбалась так, словно ее это позабавило. К этому моменту золотая кровать оказалась прямо рядом с аркой, и пространство заполнилось суматошной деятельностью людей, бегущих исполнять пожелания Гвендолен.

И Гвендолен увидела Кота и Дженет. Кот понял это по выражению удивления и легкого раздражения на ее лице. Возможно, она сотворила собственную магию, или, возможно, магия драконьей крови просто истощилась. Как бы то ни было, разбитая арка снова стала темной, потом молочной, а потом туманной; и, наконец, между колонн снова остался только луг, а воздух перестал дрожать.

– Это была Гвендолен, – сказал Кот.

– Я так и подумала, – ответила Дженет совершенно не впечатленным тоном. – Она растолстеет, если ее всё время будут вот так носить.

– Она наслаждалась, – задумчиво произнес Кот.

– Я видела. Но как мы найдем мой мир?

Кот совсем не был уверен.

– Может, попробуем обойти вокруг на другую сторону арки?

– Звучит разумно, – согласилась Дженет. Она начала обходить колонны и остановилась. – На этот раз лучше сделать всё правильно, Кот. Ты можешь позволить себе только еще одну попытку. Или сейчас ты не потерял жизнь?

– Я не почувствовал… – начал Кот.

В разбитой арке внезапно появился мистер Нострум. Он держал открытку, которую Кот отправил миссис Шарп, и был сердит и взбудоражен.

– Мой дорогой мальчик, – сказал он Коту, – я сказал тебе в два тридцать, а не в полдень. Лишь по чистой случайности я держал ладонь на твоей подписи. Будем надеяться, что ничего не потеряно, – он повернулся и позвал через плечо, как будто в пустой луг: – Давай, Уильям. Никудышный мальчишка, похоже, неправильно меня понял, но чары явно работают. Не забудь взять с собой… э… оборудование.

Он вышел из колонн, и Кот попятился от него. Стало очень тихо. Листья на яблоне не шевелились, а тихое-тихое журчание маленького родника превратилось в мягкое медленное капание. У Кота возникло сильное подозрение, что они с Дженет сотворили нечто ужасное. Дженет стояла за аркой, прижав ладони ко рту и выглядя перепуганной. Ее внезапно скрыла широкая фигура мистера Уильяма Нострума, который возник из ниоткуда между двумя колоннами. На одной руке у него висел моток веревки, а из карманов сюртука торчало что-то блестящее. Его глаза возбужденно вращались. Он немного задыхался.

– Преждевременно, но успешно, Генри, – пропыхтел он. – Остальные призваны.

Ульям Нострум вальяжно шагнул под яблоню к своему брату. Земля немного задрожала. Сад был безмолвен. Кот снова попятился и обнаружил, что маленький родник перестал течь. От него осталась только грязная дыра. Теперь Кот был абсолютно уверен, что они с Дженет сотворили нечто ужасное.

Позади Нострумов сквозь разбитую арку торопливо проходили другие люди. Первой появилась одна из Аккредитованных Ведьм с улицы Шабаша – с красновато-коричневым лицом и перепуганная. Она шла в церковь в своей лучшей воскресной одежде: чудовищная шляпа с фруктами и цветами и черно-красное атласное платье. Большинство людей, которые последовали за ней, тоже были в лучшей воскресной одежде: чародеи – в синей сарже и цилиндрах; ведьмы – в шелке и бомбазине и шляпах всевозможных форм и размеров; некроманты респектабельного вида в сюртуках, как у мистера Уильяма Нострума; тощие колдуны в черном и несколько впечатляющих волшебников либо в длинных черных мантиях для церкви, либо в запятнанных брюках для гольфа. Они прибывали, толпясь между колоннами – вначале по два и по три, а потом по шесть и по семь – все немного запыхавшиеся и испуганные. Кот узнал среди них большинство ведьм и предсказателей с улицы Шабаша, хотя и не увидел ни миссис Шарп, ни мисс Ларкинс, но, возможно, просто из-за того, что он в одно мгновение оказался среди большой и неуклонно растущей толпы, и его толкало то в одну, то в другую сторону.

Уильям Нострум кричал каждой торопливо проходившей группе:

– Расходитесь. Расходитесь по лугу. Окружайте ворота! Не оставляйте пути к бегству.

Дженет пробилась между ними и схватила Кота за руку.

– Кот! Что мы наделали? Не говори мне, что это всё ведьмы и чародеи, потому что я не поверю тебе!

– А, моя дорогая Гвендолен, – произнес мистер Генри Нострум. – План номер Два осуществляется.

К этому моменту склоны луга были забиты ведьмами и чародеями. Земля дрожала от их топота и гудела от их веселых разговоров. Их были сотни – кивание цветастых шляп и блестящих цилиндров, будто публика на открытии благотворительного базара.

Как только последний некромант прошел между колоннами, мистер Нострум положил тяжелую властную ладонь Коту на плечо. Кот с беспокойством задумался, случайность ли то, что это та же рука, которая держала его открытку к миссис Шарп. Он видел, как Старательный Чародей в тесном воскресном костюме разместился рядом с одной из разбитых колонн – как всегда веселый и с синеватым небритым подбородком. Мистер Уильям Нострум, насколько мог, скрылся за второй колонной и зачем-то снял тяжелую серебряную цепочку от часов, помахивая ею.

– А теперь, моя дорогая Гвендолен, – сказал Генри Нострум, – не желаешь ли воспользоваться честью призвать Крестоманси?

– Я… пожалуй, нет, – ответила Дженет.

– Тогда я возьму это на себя, – произнес абсолютно довольный Генри Нострум и, прочистив горло, закричал высоким тенором: – Крестоманси! Крестоманси! Приди ко мне.

И Крестоманси появился между колоннами.

Должно быть, Крестоманси шел из церкви. В одной руке он держал серый цилиндр, а другой убирал молитвенник в карман чудесного серо-голубого сюртука. Собрание ведьм и некромантов приветствовало его стонущим вздохом. Крестоманси моргнул, окинув их самым своим мягким и озадаченным взглядом. Он стал еще более рассеянным и озадаченным, когда заметил Кота и Дженет.

Кот открыл рот крикнуть Крестоманси, чтобы он уходил. Но Старательный Чародей прыгнул на Крестоманси в тот самый момент, когда он появился. Он рычал. Его ногти превратились в когти, а зубы – в клыки.

Крестоманси засунул молитвенник в карман и обратил рассеянный взгляд на Старательного Чародея. Старательный Чародей замер в воздухе и сжался. Он сжимался так быстро, что издавал жужжащий звук. А потом он стал маленькой коричневой гусеницей. Упав на траву, он принялся извиваться в ней. Но пока он еще кричал, Уильям Нострум внезапно набросился из-за другой колонны и проворно обернул цепочку от часов вокруг правой руки Крестоманси.

– Сзади! – закричали Кот и Дженет, но слишком поздно.

Скорчившись еще раз, гусеница взлетела от травы и снова стала Старательным Чародеем, слегка взъерошенным, но очень довольным собой. Он снова бросился на Крестоманси. Было ясно, что цепочка от часов каким-то образом сделала Крестоманси абсолютно беспомощным. Около секунды в проеме арки шла яростная борьба, когда Старательный Чародей пытался схватить Крестоманси обеими мускулистыми руками, Крестоманси пытался левой рукой снять цепочку от часов со своего запястья, а Уильям Нострум изо всех сил вцепился в нее. Ни один из них не использовал магию, и, похоже, Крестоманси мог только слабо отталкивать Старательного Чародея. Через две попытки Старательный Чародей сумел обхватить Крестоманси руками сзади, а Уильям Нострум вытащил из кармана пару серебряных наручников и защелкнул их на запястьях Крестоманси.

Из-под кивающих шляп зрителей раздался вопль триумфа – вопль настоящего колдовства, заставивший дрогнуть солнечный свет. Крестоманси, еще более взлохмаченного, чем Старательный Чародей, вытащили из пространства между колоннами. Его серый цилиндр подкатился к ногам Кота, и Генри Нострум с величайшим удовлетворением растоптал его. Пока он был этим занят, Кот попытался вырваться из-под его руки. И обнаружил, что не может пошевелиться. Мистер Нострум позаботился об этом с помощью открытки миссис Шарп. Коту пришлось принять тот факт, что он так же беспомощен, как Крестоманси.

– Значит, это правда! – радостно воскликнул Генри Нострум, когда Старательный Чародей тащил Крестоманси к яблоне. – Прикосновение к серебру способно одолеть Крестоманси – великого Крестоманси!

– Да. Ужасно неудобно, не правда ли? – заметил Крестоманси.

Его подтащили к яблоне и прижали к ней. Уильям Нострум поспешил к своему брату и снял цепочку от часов с выпуклого жилета Генри. Двух цепочек от часов от двух столь толстых братьев было более чем достаточно, чтобы привязать Крестоманси к дереву. Уильям Нострум торопливо завязал концы в два зачарованных узла и отошел, потирая ладони. Зрители взвыли жутким хохотом и захлопали. Крестоманси повис на цепях, словно обессилев. Волосы упали ему на лицо, галстук оказался под левым ухом, а от коры дерева серо-голубой сюртук весь перепачкался зеленым. Коту почему-то было стыдно смотреть на него в таком состоянии. Но Крестоманси оставался совершенно спокойным.