Текст книги "Очарованная жизнь (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 5

Гвендолен отказывалась сообщить Коту, что она собирается делать. И поэтому он пребывал в меланхоличном настроении. После полезного обеда, состоявшего из репы и вареной баранины, у них снова были уроки. А потом Гвендолен поспешно убежала, не позволив Коту пойти с ней. Кот не знал, что делать.

– Не хочешь пойти поиграть? – спросил Роджер.

Кот посмотрел на него и понял, что он предложил это только из вежливости.

– Нет, спасибо, – вежливо ответил он.

Ему пришлось бродить по садам в одиночестве. За садами располагался лес, заросший конскими каштанами, но они еще даже близко не созрели. Без особого энтузиазма рассматривая один из них, Кот увидел, что где-то посередине ствола на нем находится домик. Вот это совсем другое дело. Кот уже собирался залезть туда, когда услышал голоса и увидел, как среди листвы мелькает юбка Джулии. Ничего не выйдет. Домик на дереве принадлежал Джулии и Роджеру, и они сейчас находились внутри.

Кот снова побрел прочь. Он вышел на поляну и обнаружил там Гвендолен, которая сидела на корточках под одним из кедров и деловито выкапывала маленькую дырку.

– Что ты делаешь? – спросил Кот.

– Убирайся, – ответила Гвендолен.

Кот ушел. Он был уверен: то, чем занималась Гвендолен, являлось магией и было связано с намерением преподать урок Крестоманси, но когда Гвендолен в таком скрытном настроении, расспрашивать ее бесполезно. Коту оставалось только ждать. Он ждал в течение еще одного пугающего ужина и длинного-длинного вечера. После ужина Гвендолен заперлась в своей комнате, а когда он постучал, велела ему убираться.

На следующее утро Кот проснулся рано и поспешил к ближайшему из трех окон. И тут же понял, чем занималась Гвендолен. Поляна была полностью уничтожена. Она больше не представляла собой ровную протяженность зеленого бархата: ее покрыло множество кротовых нор. Насколько Кот мог видеть в обоих направлениях, на ней появились зеленые холмики, кучки сырой земли, длинные полосы сырой земли и длинные зеленые борозды вздыбленной травы. Похоже, целая армия кротов трудилась всю ночь. Около дюжины садовников стояли угрюмой толпой, почесывая затылки.

Кот быстро оделся и помчался вниз.

Гвендолен в хлопковой ночной рубашке с оборками высунулась из окна, сияя от гордости.

– Полюбуйся-ка! – сказала она Коту. – Разве это не замечательно? И так целые акры. Вчера вечером у меня ушло несколько часов, чтобы убедиться, что они ничего не испортят. Это заставит Крестоманси немного задуматься!

Кот был уверен, что заставит. Он не знал, сколько стоит замена такой громадной протяженности дерна, но подозревал, что весьма немало. Он боялся, у Гвендолен будут серьезные неприятности.

Но к его изумлению, никто не упоминал про поляну. Минутой позже пришла Юфимия, сказав только:

– Вы оба снова опоздаете на завтрак.

Роджер и Джулия вообще ничего не говорили. Они молча принимали у Кота мармелад и нож, когда он их им передавал, и только однажды Джулия, когда уронила нож Кота и, подняв его, обнаружила, что его облепил пух, сказала:

– Вот зараза!

А когда мистер Сондерс позвал их на уроки, единственное, о чем они говорили, был изучаемый предмет. Кот решил, что никто не знает, что кротовые норы сотворила Гвендолен. Возможно, они не подозревают, насколько она сильная ведьма.

В тот день после обеда уроков не было. Мистер Сондерс объяснил, что по средам у них всегда свободна вторая половина дня. И к обеду все норы исчезли. Когда они выглянули из окна игровой, поляна уже снова была похожа на кусок бархата.

– Поверить не могу! – прошептала Гвендолен Коту. – Должно быть, это иллюзия. Они пытаются заставить меня почувствовать себя ничтожной.

После обеда они вышли посмотреть. Им пришлось действовать очень осторожно, поскольку мистер Сондерс проводил свое свободное время в шезлонге под одним из кедров, читая желтую книгу в мягкой обложке, которая, похоже, очень его веселила. Гвендолен неторопливо прошлась до центра поляны и притворилась, будто любуется Замком. Потом она притворилась, будто завязывает шнурок, и потыкала пальцем дерн.

– Не понимаю! – воскликнула она. Будучи ведьмой, она знала, что густой ровный дерн не иллюзия. – Он правда в порядке! Как это сделано?

– Наверное, новый дерн завезли, пока мы были на уроках, – предположил Кот.

– Не будь дураком! – ответила Гвендолен. – Новый дерн был бы еще весь квадратами, а этот – нет.

Тут их позвал мистер Сондерс.

На секунду у Гвендолен сделался более испуганный вид, чем Кот когда-либо у нее видел. Но она быстро взяла себя в руки и небрежно направилась к шезлонгу. Кот заметил, что желтая книга была на французском. Подумать только: быть способным смеяться над чем-то на французском! Должно быть, мистер Сондерс – не только могущественный, но и образованный маг.

Мистер Сондерс положил книгу обложкой вверх на снова-красивую траву и улыбнулся им.

– Вы двое так быстро ушли, что я не успел выдать вам карманные деньги. Вот.

Он протянул обоим по большой серебряной монете. Кот уставился на свою. Это была крона – целых пять шиллингов. У него еще никогда в жизни не было столько денег. Его изумление только увеличилось, когда мистер Сондерс сообщил:

– Вы будете получать деньги каждую среду. Не знаю, бережливы вы или расточительны. Джулия и Роджер обычно ходят в деревню и спускают всё на сладости.

– Большое спасибо, – произнес Кот. – Сходим в деревню, Гвендолен?

– Можно, – согласилась Гвендолен.

Она разрывалась между желанием вызывающе остаться в Замке, встретив лицом к лицу те неприятности, которые ждали ее за кротовые норы, и облегчением воспользоваться предлогом убраться подальше.

– Полагаю, Крестоманси пошлет за мной, как только поймет, что это моих рук дело, – сказала она, когда они шли по аллее между деревьями.

– Думаешь, поляну исправил мистер Сондерс? – спросил Кот.

Гвендолен нахмурилась:

– Он не мог. Он занимался с нами.

– Те садовники, – предположил Кот. – Некоторые из них могут быть чародеями. Они появлялись ужасно быстро, чтобы запретить нам то или это.

Гвендолен презрительно засмеялась:

– Подумай о Старательном Чародее.

Кот подумал с некоторым сомнением. Старательный Чародей был ненамного талантливее миссис Шарп. Его обычно нанимали, чтобы перенести тяжести или заставить победить в скачках неправильную лошадь.

– Всё равно, – возразил он, – они могут быть специалистами – садовые чародеи.

Гвендолен только снова засмеялась.

Деревня находилась прямо за воротами Замка – у подножия холма, на котором он стоял: симпатичное поселение с большой лужайкой посередине. На другой стороне лужайки располагались магазины: красивая булочная с аркообразным фасадом и не менее красивые кондитерская и почта. Кот хотел посетить и то, и другое, но Гвендолен остановилась у третьего магазина, который являлся лавкой старьевщика. Кот не возражал зайти и туда тоже. Он выглядел интересным. Но Гвендолен раздраженно тряхнула головой и остановила слонявшегося неподалеку деревенского мальчишку.

– Мне говорили, в этой деревне живет некий мистер Баслам. Не подскажешь, где?

Мальчик скорчил гримасу:

– Этот? Он плохой человек. Там – в конце переулка, если так уж хочешь знать.

И он встал, глядя на них с видом человека, заслужившего шестипенсовик за свои труды.

Ни у Кота, ни у Гвендолен не было других денег, кроме кроны. Пришлось уйти, ничего ему не дав.

– Воображалистая маленькая ведьма! – закричал мальчик им вслед. – Жадный маленький чародей!

Гвендолен это ни капли не обеспокоило, но Коту стало так стыдно, что захотелось вернуться и объяснить.

Мистер Баслам жил в убогой хижине с неграмотно написанным объявлением, прислоненным к одному из окон: «Эгзатический асартимент». Гвендолен с жалостью посмотрела на него и постучала в дверь замызганным молоточком. Открывший им мистер Баслам оказался толстым человеком в старых брюках, которые сползли на бедра, открывая толстый живот, и с покрасневшими усталыми глазами, как у сенбернара. Едва увидев их, он начал закрывать дверь обратно.

– Не сегодня, спасибо, – вместе со словами из его рта вырвался сильный запах пива.

– Меня послал мистер Нострум, – сказала Гвендолен. – Мистер Уильям Нострум.

Дверь перестала закрываться.

– А, – произнес мистер Баслам. – Тогда вам лучше войти. Сюда.

Он провел их в тесную комнату с четырьмя стульями, столом и множеством коробок с чучелами животных. Для всех этих коробок едва хватало места. Они стояли как попало, одна на другой, и все были ужасно пыльными.

– Садитесь тогда, – неохотно пригласил мистер Баслам.

Кот осторожно сел, стараясь дышать не слишком глубоко. Помимо пивного запаха от мистера Баслама, здесь присутствовал слабый запах гниения и запах вроде как от солений. Кот решил, что некоторые чучела животных не обработали должным образом. Гвендолен запах, похоже, не беспокоил. Она сидела, будто воплощение идеальной девочки. Она с хрустом расправила вокруг себя юбку кремового платья, а широкополая шляпа благочинно покрывала золотистые волосы. Гвендолен сурово посмотрела на мистера Баслама голубыми глазами:

– Ваше объявление написано с ошибками.

Мистер Баслам потупил свои глаза сенбернара, шутливо разведя руками:

– Знаю. Знаю. Но я не хочу, чтобы меня воспринимали всерьез, так? Не прямо с порога, как говорится. Так чего вы хотите? Мистер Уильям Нострум не слишком много рассказывал мне о своих планах. Я лишь скромный поставщик.

– Естественно, мне нужны некоторые поставки, – ответила Гвендолен.

Кот, скучая, слушал, как Гвендолен торгуется за материалы для колдовства. Мистер Баслам шарил за коробками с чучелами и доставал газетные пакеты с тем или этим – глаза тритона, языки змей, кардамон, чемерица, мумия, селитра, семена моли[4]4
  Моли – волшебная трава в греческой мифологии. Гермес дал ее Одиссею, как средство защиты от магии Цирцеи.


[Закрыть] и разнообразные смолы, – которые, вероятно, служили причиной неприятного запаха. Он запросил за них больше, чем Гвендолен собиралась заплатить. Она была решительно настроена потратить свои пять шиллингов с максимальной выгодой. Мистера Баслама это возмущало.

– Четко знаешь, чего хочешь, да? – проворчал он.

– Я знаю, сколько что стоит, – ответила Гвендолен. Она сняла шляпу, аккуратно упаковала в нее газетные свертки и снова натянула на голову. – И последнее: думаю, мне понадобится драконья кровь.

– О-о-о-о-о! – произнес мистер Баслам, скорбно покачав головой так, что его обвисшие щеки захлопали. – Драконья кровь запрещена, юная леди. Ты должна это знать. Не уверен, могу ли я добыть хоть немного.

– Мистер Нострум… Оба мистера Нострума сказали мне, что вы можете достать что угодно, – сказала Гвендолен. – Они сказали: вы лучший известный им агент. И я не прошу драконью кровь прямо сейчас. Я делаю заказ.

Мистер Баслам выглядел довольным тем, что его похвалили братья Нострумы, но всё еще сомневался.

– Драконья кровь требуется для ужасающе сильных чар, – жалобно произнес он. – Ты же не будешь заниматься чем-то настолько серьезным сама – столь юная леди, как ты.

– Я пока не знаю, – ответила Гвендолен. – Но думаю, что могла бы. Я уже на уровне Продвинутой магии, знаете ли. И я хочу драконью кровь на случай, если она мне понадобится.

– Она дорого обойдется, – предупредил ее мистер Баслам. – Это дорогостоящее вещество. Необходимо покрыть риск, понимаешь? Я не хочу, чтобы меня покарал закон.

– Я могу заплатить, – сказала Гвендолен. – Я заплачу в рассрочку. Можете взять авансом оставшуюся часть пяти шиллингов.

Такому мистер Баслам сопротивляться был неспособен.

Он с таким выражением смотрел на крону, которую протянула ему Гвендолен, что Кот ярко представил в его глазах длинный ряд пенящихся пинт пива.

– Договорились, – сказал мистер Баслам.

Гвендолен любезно улыбнулась и встала, чтобы уходить. Кот тоже с облегчением вскочил.

– Что насчет тебя, юный джентльмен? – вкрадчиво спросил мистер Баслам. – Не хочешь немного попробовать себя в некромантии?

– Он просто мой брат, – сказала Гвендолен.

– О. А. Эм. Да, – произнес мистер Баслам. – Да, конечно, он – тот самый. Что ж, хорошего дня вам обоим. Приходите еще в любое время.

– Когда у вас будет драконья кровь? – спросила Гвендолен с порога.

Подумав, мистер Баслам ответил:

– Скажем, через неделю?

Гвендолен просияла:

– Как скоро! Я знала, что вы хороший агент. Откуда вы ее достанете так быстро?

– Ну, это мой секрет, – ответил мистер Баслам. – Она поступает из другого мира, но это торговая тайна, юная леди.

Когда они шли по переулку обратно, Гвендолен ликовала.

– Неделя! – воскликнула она. – Это быстрее, чем я когда-либо слышала. Понимаешь, ее контрабандой перевозят из другого мира. У него, должно быть, там невероятно хорошие связи.

– Или у него уже есть запас – внутри чучела птицы, – заметил Кот, которому мистер Баслам совершенно не понравился. – Зачем тебе нужна драконья кровь? Миссис Шарп говорит, она стоит пятьдесят фунтов за унцию.

– Тихо, – велела Гвендолен. – О, быстрее! Поторопись, Кот! Заходи в кондитерскую. Она не должна знать, где я была.

На лужайке со священником разговаривала леди с зонтиком от солнца. Это была жена Крестоманси. Кот и Гвендолен быстро завернули в магазин, надеясь, что она их не заметила. Там Кот купил им по пакетику ирисок. Милли оставалась на прежнем месте, так что он купил еще лакрицы. Но даже тогда Милли по-прежнему разговаривала со священником, и он купил Гвендолен перочистку, а себе – открытку с Замком. Милли по-прежнему была там. Кот не мог придумать, что еще купить, так что им пришлось выйти из магазина.

Едва они вышли, как Милли подозвала их:

– Подойдите познакомьтесь с дорогим викарием.

Викарий – старик с нерешительным блуждающим взглядом – пожал им руки дрожащей рукой и сказал, что они увидятся в воскресенье. А потом – что ему уже пора идти.

– Как и нам, – заметила Милли. – Пойдемте, мои дорогие. Прогуляемся обратно до Замка вместе.

Ничего не оставалось, кроме как под сенью ее зонтика пойти рядом с ней через лужайку и ворота со сторожкой. Кот боялся, она спросит, зачем они ходили к мистеру Басламу. Гвендолен была уверена, что она спросит ее насчет кротовых нор на поляне. Но Милли сказала:

– Я рада случаю поговорить с вами, солнышки. У меня совсем не было времени проверить, как у вас дела. Всё в порядке? Вам не кажется всё странным?

– Не… немного, – признал Кот.

– Первые несколько дней всегда хуже всего – где угодно, – сказала Милли. – Уверена, вы скоро разберетесь. И не стесняйтесь пользоваться игрушками в игровой, если хотите. Они для всех. Личные игрушки у каждого в своей комнате. Как вам ваши комнаты?

Кот поднял на нее изумленный взгляд. Она говорила так, будто кротовых нор и колдовства никогда не было. Милли лучезарно улыбнулась ему в ответ. Несмотря на элегантное платье в складках и кружевной зонтик, она была самой обычной, доброй, ласковой леди. Коту она нравилась. Он заверил Милли, что комната ему нравится, и ванная тоже – особенно душ, – и объяснил, что никогда прежде у него не было личной ванной.

– О, я рада. Я так надеялась, что тебе понравится, – сказала Милли. – Мисс Бессемер хотела поместить тебя рядом с Роджером, но я подумала, та комната такая скучная, и там нет душа. Посмотри на нее как-нибудь и поймешь, что я имею в виду.

Так болтая, она шла по аллее, и Кот обнаружил, что он единственный поддерживает разговор. Как только стало ясно, что Милли не собирается упоминать ни о полянах, ни об экзотическом ассортименте, Гвендолен начала презирать ее. Она хранила насмешливое молчание, предоставив говорить Коту. Некоторое время спустя Милли спросила Кота, что он находит в Замке самым странным.

– То, как все разговаривают за ужином, – застенчиво, но без колебаний ответил Кот.

Милли испустила такой вопль отчаяния, что Кот подпрыгнул, а Гвендолен стала еще презрительнее, чем раньше.

– Ой-ой! Бедный Эрик! Я видела, как ты смотришь! Разве это не ужасно? Майкл так увлекается и уже не может говорить больше ни о чем. Но это пройдет через несколько дней, и тогда мы сможем снова нормально разговаривать и шутить. Я люблю посмеяться за ужином, а ты? Боюсь, ничто не в состоянии заставить беднягу Бернарда перестать говорить об акциях и долях, но ты не должен обращать внимание. Никто не слушает Бернарда. Ты любишь эклеры, кстати?

– Да, – ответил Кот.

– О, хорошо! Я велела накрыть для нас чай на поляне, поскольку это ваша первая среда, и мне не хочется упустить такую чудесную погоду. Разве не забавно, что в сентябре почти всегда хорошая погода? Если мы проскользнем здесь между деревьями, то доберемся до поляны как раз к чаю.

И, конечно же, последовав за Милли через кустарники, они обнаружили целое скопление шезлонгов вокруг того, на котором сидел мистер Сондерс, и лакеев, расставлявших столы и подносящих подносы. Большая часть Семьи собралась среди шезлонгов. Гвендолен последовала за Милли и Котом с нервным и вызывающим видом. Она знала, что теперь Крестоманси поговорит с ней насчет поляны, и, в довершение всего, у нее не будет возможности убрать экзотический ассортимент из шляпы.

Но Крестоманси там не было, хотя все остальные присутствовали. Милли протиснулась между Бернардом-доли-и-акции и Джулией, и мимо старой леди в митенках, чтобы строго указать зонтиком на мистера Сондерса.

– Майкл, тебе абсолютно запрещено во время чая говорить об искусстве, – но вся суровость была испорчена ее смехом.

Семья явно разделяла мнение Кота. Некоторые сказали:

– Правильно, правильно!

А Роджер спросил:

– Мы можем начинать, мамочка?

Кот наслаждался чаем. Он впервые наслаждался чем-то с тех пор, как попал в Замок. Они ели тоненькие как бумага сандвичи с огурцом и большие мягкие эклеры. Кот съел даже больше Роджера. Его окружала веселая обычная болтовня – с жужжанием на заднем плане об акциях и долях, – а солнце тепло и мирно освещало зеленую протяженность поляны. Кот был рад, что кто-то ее восстановил. Она больше нравилась ему ровной. Он подумал, что с небольшой практикой, мог бы быть в Замке почти счастлив.

Гвендолен и близко не была счастлива. Газетные пакеты давили ей на голову. Их запах испортил вкус эклеров. И она знала, что разговора с Крестоманси насчет поляны придется ждать до ужина.

В тот день из-за чая ужин состоялся позже. Когда они цепочкой прошли в столовую, уже спустились сумерки. Вдоль всего отполированного стола стояли зажженные свечи. Кот видел, как они и вся остальная комната отражаются в ряде длинных окон перед ним. Смотреть на отражение было и приятно, и полезно. Так Кот видел, когда к нему приближался лакей. В кои-то веки он не был застигнут врасплох, когда тот просунул над его плечом поднос с мелкой рыбой и квашеной капустой. И поскольку Коту теперь запретили пользоваться правой рукой, он считал себя вправе переложить столовые приборы. Он чувствовал, что начинает привыкать.

Поскольку мистеру Сондерсу не дали поговорить об искусстве во время чая, за ужином он разглагольствовал больше обычного. Он говорил и говорил. Он привлек к себе внимание Крестоманси и разговаривал с ним. Крестоманси слушал и кивал с мечтательно-добродушным видом. И Гвендолен с каждой минутой злилась всё больше. Крестоманси не сказал ни слова по поводу поляны – ни здесь, ни в гостиной перед тем. Становилось всё яснее, что никто не собирается поднимать эту тему вовсе.

Гвендолен была в ярости. Она хотела, чтобы ее силы признали. Она хотела показать, что она ведьма, с которой следует считаться. Так что оставалось только приняться за другое заклинание. Немного затрудняло то, что у нее под рукой не было ингредиентов, но одно она легко могла сделать.

Ужин продолжался. Мистер Сондерс говорил. Лакеи подходили со следующим блюдом. Кот посмотрел на окна, чтобы заметить, когда серебряная тарелка дойдет до него. И едва не закричал.

Там виднелось тощее белое существо. Оно прижалось к темной наружной стороне стекла, гримасничая и размахивая руками. Будто заблудившееся приведение или лунатик, оно было слабым, белым и отвратительным – всё измазанное в грязи и склизкое. Хотя Кот понял почти сразу, что это дело рук Гвендолен, он всё равно уставился на него в ужасе.

Милли заметила, как он таращится. Она тоже посмотрела, передернулась и тихонько стукнула ложкой по тыльной стороне ладони Крестоманси. Крестоманси вырвался из приятных мечтаний и тоже бросил взгляд на окно. Он одарил жалкое существо утомленным взглядом и вздохнул.

– И поэтому я считаю, Флоренция – самая утонченная из всех итальянских областей, – говорил мистер Сондерс.

– Обычно высказываются в пользу Венеции, – заметил Крестоманси. – Фрейзер, будьте добры – задерните занавески. Спасибо.

– Нет-нет, по моему мнению, Венеция переоценена, – утверждал мистер Сондерс и продолжил объяснять почему, в то время как дворецкий задернул длинные оранжевые занавески, и существо скрылось из вида.

– Да, возможно, ты прав. Флоренция в состоянии предложить больше, – согласился Крестоманси. – Кстати, Гвендолен, когда я говорил «Замок», я имел в виду как внутренние помещения, так и прилегающую территорию. А теперь продолжай, Майкл. Венеция.

Все, кроме Кота, продолжили ужинать. А он невольно представлял, как существо гримасничает и дергается у стекла за оранжевыми занавесками, и от этих мыслей не мог есть.

– Всё в порядке, глупый! Я отослала его, – произнесла Гвендолен неприятным от ярости голосом.