Текст книги "Острова Чалдеи (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Некоторое время спустя мы выехали к длинной долине с извивающимся по ней голубым озером. На озере имелись острова, каждый со своим собственным маленьким лесом. Пока мы смотрели, по краю озера пронесся ливень – точно белый призрак облака. Это было так красиво, что я начала прислушиваться. И, конечно же, откуда-то издалека донеслись звуки песни.

– Неужели необходимо, чтобы бард делал это место еще красивее? – спросил Ого.

– Конечно, – ответил Лью-Лос. – На том конце озера добывают горную руду и разрабатывают карьер. Ужасно неприглядно.

– А мы не можем этого допустить, – заметил Айвар.

– Неизбежное зло, – сказал Лью-Лос, не поняв, что Айвар насмехается над ним. – Галлис – уродливое место. Сплошные горы. Почти нигде нет равнин. Сейчас поверните направо.

Этот поворот провел нас вдоль края горы, а потом над другой долиной: широкой, плоской и зеленой, с длинным белым строением где-то посередине, рядом с которым толпились люди в синей бардовской одежде.

– Вот равнина, – заметил Айвар. – Это вам больше нравится?

Лью-Лос вздохнул:

– На самом деле, нет. Зимой почва здесь – настоящая топь. А ветер режет, как нож.

– Но сейчас сухо, – сказал Айвар. – И дует только легкий ветерок.

– Находясь здесь во время дождя, можно встретить свою смерть, – мрачно ответил Лью-Лос. – А они поют в любую погоду. Отведите повозку сюда на траву. Нам придется ждать – наверняка часами.

– Человек из Балликерри, – вдруг произнес Зеленый Привет.

Финн хихикнул, когда повозка запрыгала по торфяникам.

– Про человека из Балликерри, – объяснил он Ого и мне, – говорят, что тот был счастлив, только когда был несчастен, и даже тогда он был недоволен.

Ого засмеялся. Я тоже попыталась, но меня внезапно охватила ужасная тоска по дому. Здесь повсюду росли кусты дрока, и запах его цветов ранил меня в самое сердце. Мне так хотелось оказаться на Скарре и там вдыхать запах дрока, что я едва не заплакала. Лью-Лос велел Айвару поставить повозку рядом с большой группой кустов дрока. В течение следующего часа запах заполнял мое сознание до тех пор, пока я уже не могла думать больше ни о чем.

Тем временем внизу в долине от белого здания раздался звук колокола: три серебристых звона. А потом, когда звук постепенно замер до полной тишины, из белого здания толпой вышли люди. Некоторые собирались в группы – большие и маленькие. Примерно половина была в синих бардовских одеждах. Другие – в бледных зелено-голубых. Еще одни носили одежду всех цветов, и они спокойно растеклись по краям зеленого пространства, как зрители. Когда все заняли свои места, из здания торжественной процессией вышли жрецы в сером. Они остановились возле первой группы. Один из жрецов взмахнул рукой, и группа взорвалась пением.

Они красиво пели – около пятидесяти гармонично сливавшихся голосов, – но когда жрецы двинулись к следующей группе, и она запела ту же песню, я начала терять интерес. К четвертой группе я пыталась не начать зевать.

– Велите этим людям прекратить шуметь, – произнесла тетя Бекк. – Они вызывают у меня головную боль.

Мо, должно быть, чувствовала то же самое. Когда начала петь пятая группа, она вскинула голову и издала мощное: «Ииии-визг-аааа!»

Пение прекратилось. Все внизу на поляне повернулись посмотреть на нас.

– Ииии-крик-аааа! – продолжила Мо, громче, чем раньше.

– Во имя любви к богам, остановите ее! – воскликнул Лью-Лос. – О, я знал, что вы опозорите меня. Какие нечестивые звуки!

Ого запрыгнул в повозку, схватил торбу Мо и натянул ей на морду. Это остановило ее. Группа снова начала петь. Но не слишком хорошо: то и дело раздавались дрожащие звуки, как если бы некоторые певцы боролись со смехом. Жрецы сурово и непреклонно двинулись к следующей группе.

Там было еще восемь групп. Мо ела и поэтому молчала, но тетя Бекк не молчала. Закрыв уши руками, она снова и снова повторяла:

– Пойдите остановите их.

А Лью-Лос постоянно говорил:

– Женщина, не могла бы ты замолчать!

Пока мне не захотелось побить обоих.

Следующей частью программы оказались сольные выступления. Вперед вышел одетый в синюю бардовскую одежду мужчина с висящей на руке маленькой арфой. Он пел долго и мелодично, и в конце все зрители аплодировали. Видимо, теперь им можно было это делать. После него вышла девушка в бледном зелено-голубом, которая пела еще дольше, но не так мелодично, и ей тоже аплодировали.

– Чем они так довольны? – громко спросила тетя Бекк. – Она скрипит как ржавые дверные петли.

– О, тише, – умолял ее Лью-Лос. – Просто мучение для меня, женщина.

Мо снова начала проявлять признаки нетерпения. Нам удавалось сдерживать ее, пока выступали следующие четыре певца, но на самом деле ее беспокоили аплодисменты. Когда вперед выступила седьмая певица, я огляделась в поисках Зеленого Привета. К моему немалому удивлению, он сидел на плече Ого, изогнувшись, чтобы тихо мурлыкать ему в лицо.

– Зеленый Привет, – попросила я, – не мог бы ты быть так добр утихомирить Мо?

Зеленый Привет изогнулся в другую сторону, чтобы одарить меня одним из своих мудрых морщинистых взглядов.

– Могу, – ответил он.

Он спикировал на спину Мо, оставив длинное зеленое перо в волосах Ого. Мо подпрыгнула, почувствовав птицу на своей спине, и вскинула голову.

– Тихо, – велел ей Зеленый Привет. – Ешь свой обед, ешь свой обед.

И, к моему облегчению, Мо принялась есть как раз в тот момент, когда начала петь седьмая певица.

Хватило несколько секунд – даже тете Бекк, – чтобы понять, что этой леди нет равных. Песня поднималась ввысь – столь же чистая, как звуки серебряного колокольчика – и спускалась, и снова восходила, как требовали слова, точно полет самой великолепной птицы, какую только можно вообразить.

– Гораздо приятнее, – громко произнесла тетя Бекк. – Я могу даже расслышать слова.

– Тише! – сказали мы все, включая Зеленого Привета.

Песня продолжалась. Я ужасно завидовала. Я никогда, никогда не была способна вести мелодию. Каждый раз, когда я пытаюсь, Айвар смеется надо мной. Хуже того – певица была молодой, светловолосой, стройной и – насколько я могла рассмотреть с такого расстояния – решительно красивой. Я вздохнула.

Наконец, песня закончилась. Последовало мгновение абсолютной тишины, словно аудитория была слишком восхищена, чтобы реагировать. А потом раздались громовые аплодисменты. Люди кричали и топали не меньше, чем хлопали. Даже тетя Бекк хлопала.

А Мо каким-то образом вынула морду из торбы и присоединилась ревом. Но теперь это было уже неважно. Главный жрец – я предположила, что это Преподобный Гронн – по-прежнему хлопая, приблизился к девушке, а потом перестал хлопать, чтобы прикрепить какую-то сияющую брошь на ее зелено-голубую тунику.

Когда аплодисменты начали стихать, другой жрец объявил громким раскатистым голосом:

– Победитель Певческого турнира – Райаннэн из Пэнди.

И аплодисменты начались заново и продолжались, пока у меня не заболели ладони.

Внезапно Преподобный Гронн возник рядом с повозкой. Вероятно, он быстро пробрался к нам, пока продолжались аплодисменты, но я не уверена. В Галлисе существовала подобная магия.

– Лью-Лос, – сказал он, – тебе так необходимо было привести шумного осла вместе с шумной женщиной?

И засмеялся. Вблизи Гронн оказался толстым коротышкой с круглым веселым лицом.

Порой вещи оборачиваются совсем не так, как ожидаешь. Я с большой подозрительностью относилась к жрецам Галлиса и готовилась бороться с ними за каждый дюйм пути, но, посмотрев на Преподобного Гронна, я подумала: «А он милый!» Это ужасно сбивало с толку.

Лью-Лос, конечно же, впал в исступление угрюмого почтения. Он выкручивал руки и корчился.

– О, Преподобный Верховный, – запротестовал он, – я прошу прощения! Они самая нечестивая компания. Эта женщина рехнулась, а ее осел безумен. Не уверен, кто из них хуже!

– В таком случае я освобождаю тебя от них, – с широкой улыбкой заявил Преподобный Гронн. – Твои испытания закончены, и ты можешь вернуться прямиком в сторожку.

Лью-Лос был крайне удивлен:

– Как, сейчас? Без обеда?

– Ты можешь пройти через поставщиков провизии, – сказал Гронн, – и попросить у них мясной рулет, чтобы поесть в дороге. Скажи им, что я послал тебя. Иди.

Он проследил взглядом, как Лью-Лос, надувшись, уходит, и покачал головой.

– Этот человек, – сказал он нам, – всегда напоминает мне человека из Балликерри с Берники. Никогда не бывает счастлив. Неважно. Мы всегда ставим неудачников охранять сторожки. А теперь…

Он осмотрел нас одного за другим, не исключая Мо и Зеленого Привета на ее спине. Единственным из нас, кого он не видел, был Страшила, который выбрал этот момент, чтобы невидимо прижаться к моим ногам. Я обрадовалась этому ощущению, поскольку взгляд Гронна был по-настоящему проницательным. Его большие, окруженные морщинками голубые глаза, казалось, делали о нас четкие выводы. Конечно, он не мог бы стать Преподобным Верховным Жрецом, не будучи крайне умен, но это всё равно нервировало.

Наконец, его глаза вернулись к Финну.

– Вы, сэр, – сказал он. – Отойдемте в сторону и поведайте мне, как один святой человек другому, как и почему вы все оказались на Галлисе, – он протянул руку и весело отвел Финна в сторону – за кусты дрока.

Финн – такой скромный человек. Я видела, он удивлен и встревожен тем, что его отобрали первым. Но как только Гронн отвел его за пределы слышимости и улыбнулся ему, Финн начал расслабляться. Вскоре он уже говорил и жестикулировал так, словно они с Гронном были друзьями много лет. Снова магия Галлиса, подумала я и понадеялась, что Финн правильно рассказывает.

– Он должен был выбрать меня, – сказал Айвар. – Я здесь принц.

– Вероятно, он руководствовался возрастом, – объяснила я, чтобы утешить его.

Но я подозревала, что Гронн выбрал Финна, потому что видел, что Финн – простой и честный.

Некоторое время они разговаривали. Задолго до того, как они закончили, Айвар и Ого оглядели поле в поисках поставщиков провизии, и заинтересовались, позволят ли им, как Лью-Лосу, получить мясной рулет. Из-за них я тоже почувствовала голод.

– Я могу съесть маринованную селедку, – объявила тетя Бекк, как раз когда вернулись Гронн и Финн.

– Вы застали меня врасплох, леди, – сказал ей Гронн. – У нас есть свежий краб и заливные угри, но сельдь исчезла из вод Галлиса с тех пор, как поднят барьер. Вы не знали?

 Тетя Бекк просто уставилась на него. Я заметила, что Гронн внимательно осмотрел ее, чтобы понять, в каком именно она состоянии, прежде чем повернуться ко мне.

– Это не обычный паралич, не так ли, Эйлин? Что заставило тебя сказать так Преподобному Оуэну?

Я почувствовала, что краснею.

– Это… это было проще объяснить. Мало кто поверит, что ее чуть не превратили в осла, правильно?

– Красная Женщина Берники? – спросил Гронн.

Я кивнула. Похоже, Финн правильно рассказал.

– Понимаешь, – объяснил Гронн, – я должен это знать, прежде чем решить, к кому ее послать. Обычный целитель ей не поможет. Но я работаю над этим. А пока, остальные – это Айвар, сын короля Кенига со Скарра, Ого с Логры и Скарра и Зеленый Привет Берники. Я правильно понял?

И Страшила, подумала я, чувствуя его рядом с моими ногами. И надо было Ого сказать:

– И Страшила с того, что осталось от Земли Одинокого, сэр, – когда Гронн пристально посмотрел на него, он покраснел сильнее, чем я, и, заикаясь, пробормотал: – Н-но… он чаще всего невидимый… честно.

Я пронзила его взглядом.

Страшила издал короткое ворчание, которое могло означать: «Ох, ладно», – и медленно, нехотя стал видимым возле моих ног. Гронн пристально посмотрел на него, а потом перевел взгляд на Зеленого Привета, который теперь снова сидел на плече Финна. Он казался впечатленным.

– И все вы идете снять барьер вокруг Логры? – продолжил Гронн. – Желаю вам удачи, хотя и не представляю, как вы собираетесь это совершить, – он повернулся к Финну, как к тому, кто скорее всего поймет. – На Логре, должно быть, умирают люди из-за того, что мы не можем помочь им, – Финн грустно кивнул, и Гронн повернулся ко мне. – А ты, Эйлин, кроме того, что являешься Мудрицей Скарра, еще и дочь моего старого друга Гарета, как я понимаю?

– Да, – ответила я. – Он правда был вашим другом?

– О, да. Не поверишь, сколько времени мы провели, споря о нашей системе на Галлисе. Но его похитили вместе с принцем Аласдейром, так? Он еще жив?

– Не знаю. Надеюсь. Я хочу найти его.

– Что ж, это возможно. Невозможно, но возможно. И заставляет меня думать о множестве разных вещей. Ты знала, что у тебя здесь есть родственники?

– Правда? Здесь на Галлисе?

Я сильно удивилась. Отец никогда много не говорил о своей семье. Хотя помню, однажды он рассказал мне историю, как за ним и его братом на соседской ферме гонялся бык.

– Не просто здесь на Галлисе, – ответил Гронн, лучезарно улыбаясь на выражение моего лица. – Здесь, в этом самом месте. Двое из твоих кузенов прибыли на Певческий турнир. Хотя думаю, Риз пришел просто поддержать Райаннэн. Риз не слишком хороший певец. Подождите секунду – я приведу их.

Глава 11

Гронн отправил мальчика в сером пиджаке в срочном порядке отыскать «приличный обед», а также этих моих кузенов. Обед прибыл первым. Мы все, включая Гронна, расселись на траве и принялись за булочки с начинкой из крабов и большие грозди винограда. Айвар, Ого и я никогда не пробовали виноград, хотя и знали изюм. Гронн объяснял – с ужасно довольным видом, – что виноград в изобилии растет на юге Галлиса. Кажется, после этого он продолжил рассказывать, что его высушивают в изюм, чтобы отправить на Скарр, но в этот момент появились мои кузены, так что я не уверена.

Риз оказался красивым и светловолосым, выше и старше Айвара, и выглядел самым дружелюбным человеком из всех, что я когда-либо встречала. Его сестра, моя кузина Райаннэн, была той самой девушкой, которая победила в Певческом турнире. Я пришла в благоговение. Вблизи она оказалась ошеломляюще прекрасна. Я недоумевала, как кто-то может обладать такими большими голубыми глазами и нежными чертами – не говоря уже о дивной фигуре – и при этом быть таким скромным, даже немного застенчивым. Райаннэн улыбнулась, опустив глаза, а потом подняла взгляд – сначала на меня, затем на Айвара. И после этого она уже не смотрела больше никуда.

Айвар уставился на нее в ответ. Его лицо, с легким пушком начинающей расти бороды, медленно стало пунцовым, и затем бледным. А Райаннэн по-прежнему смотрела на него. Кажется, ей было всё равно, что волосы Айвара отросли и стали ужасающе лохматыми, или что его когда-то хорошая одежда стала испачканной и старой. Было ясно, что она считает его совершенством. И Айвар то же самое думал про нее – вся такая элегантная и гибкая, в зелено-голубой тунике со сверкающей на груди лучистой брошью.

– А теперь послушайте, – говорил Гронн, когда я вернула свое внимание к происходящему, – у нас есть эта леди Бекк, которой не повезло с Красной Женщиной Берники и которой нужна помощь исцеления.

Риз одарил тетю Бекк тем же профессиональным, оценивающим взглядом, каким тетя Бекк обычно одаривает других людей.

– Чары, не так ли? – заметил он.

– Несомненно, – ответил Гронн. – Чары, против которых она наполовину устояла. Как думаешь, Венда сможет с ними справиться?

– Моя мать может справиться почти с чем угодно, – ухмыльнулся Риз.

– Что ж, тогда вот, что я предлагаю: вы возьмете их с собой в Пэнди, представите Эйлин ее тете и ее дяде Брэну и так далее, и посмотрите, что ваша мать может сделать для Бекк, – для меня Гронн пояснил: – Венда – моя троюродная сестра, и на Галлисе нет никого способнее нее в снятии чар. Если отправитесь сейчас, сможете избежать толп на промежуточных станциях. Это тебя устраивает?

– О да, абсолютно, – взбудоражено ответила я. – Спасибо.

Тетя Бекк сидела в повозке, ко всему безучастная, по-прежнему держа в руке булочку с крабом.

– Ешь свой обед, Бекк, – прикрикнула я на нее без особого энтузиазма.

Мне так надоело кричать на нее.

– Что ж, теперь, – произнес Гронн, стряхивая крошки со своего круглого живота, – я должен вернуться к моим обязанностям и покинуть вас с моим благословением.

Он улыбнулся, совершил в воздухе жесты, которые, как я предполагаю, были благословением, и не спеша побрел прочь. Сделав едва три шага, он уже оказался внизу на дерне, рядом с белым зданием.

«Опять магия Галлиса», – подумала я.

– Нет нужды торопиться, – приветливо произнес Риз. – Кто-нибудь хочет еще поесть? – и он поднял холщовую сумку, которую держал в руках.

– Да, пожалуйста, – ответил Ого – он всегда был голоден.

Страшила тоже всегда был голоден. Помахивая хвостом, он приблизился к Ризу и встал на задние лапы, опершись о колени Риза и потянувшись большой лапой к холщовой сумке. Риз засмеялся.

Когда лапа Страшилы коснулась сумки, раздалось едва уловимое шипение. Два ярких красных глаза уставились из-за манжеты рукава Риза.

– О, у тебя есть ручная крыса? – спросила я.

Когда кузен Донал был моложе, у него была крыса, и он позволял ей лазить внутри его одежды. И по правде говоря, я была готова интересоваться чем угодно, лишь бы не думать об Айваре и Райаннэн.

Риз снова засмеялся:

– Нет, не крыса.

Он немного тряхнул рукой, и наружу выбежала крошечная красная ящерица – длинная и тонкая – и быстро взобралась по его рукаву на плечо, где свернулась кольцом и пронзила Страшилу взглядом.

– О! – произнесла я.

– Ее зовут Блодред, – сказал Риз. – Это агама[3]3
  Вид ящериц.


[Закрыть].

– Они очень распространены здесь на Галлисе, – пояснила Райаннэн. – Их многие приручают. Блодред у Риза с тех пор, как ему было пять. У вас на Скарре их нет?

– Нет, – ответили мы хором.

А Финн добавил:

– И на Бернике тоже, но я слышал о них. Думаю, севернее Галлиса им слишком холодно.

Ого наклонился надо мной, чтобы поближе разглядеть ящерицу. Она напоминала крошечного дракона. На ее слабо пульсирующих красных боках имелось нечто вроде жабо, похожего на крылья.

– Она летает? – спросил Ого.

– Не на самом деле, – ответил Риз. – У них не бывает настоящих крыльев – только кожа, которую она может немного растянуть и так парить. И, – гордо добавил он, – они бывают всех цветов, но красный встречается реже всего.

Мы снова сели и продолжили обед. Айвар и Райаннэн сидели рядом и разговаривали друг с другом короткими отрывистыми фразами. Насколько я могла судить, она расспрашивала о жизни Айвара на Скарре, а он пытался похвалить ее пение. В промежутках они, не отрываясь, смотрели друг на друга так, словно узрели самую дивную вещь в мире. И оба много краснели.

В общем, я была рада сосредоточиться на кормлении тети Бекк. Потом я была довольна, что Страшила плохо вел себя и пытался утащить крабов у людей. Не думаю, что ему в жизни прежде встречался хоть один краб, и он обнаружил, что безумно их любит. Мне пришлось кричать на него. Не то чтобы это что-то изменило. Потом я сосредоточила внимание на Блодред, которая ела крошечные кусочки краба, держа их тонкими красными пальцами. Я даже наблюдала за тем, как Зеленый Привет склевывает яблочный турновер.

Когда Риз объявил, что нам пора отправляться, я испытала облегчение.

– Эйлин, ты правишь, – заявил Айвар.

Так что я забралась в повозку и взяла поводья, а Риз пошел впереди с Ого и Финном, чтобы показывать дорогу. Мы двигались по возвышенностям неописуемой красоты, где реки музыкально лились над обвалами, покрытыми дикими цветами, а за ними возвышались голубые пики. А я могла думать только об Айваре и Райаннэн, идущих позади, разговаривающих шепотом и смеющихся. В горных вершинах, по которым мы проходили, встречались ущелья,  через которые я видела море – голубое, как глаза Райаннэн, – или озера в долинах, или (однажды) громадный золотой вид Галлиса, простирающегося на юг, покрытого полями и далекими садами. Мо это не нравилось. Она трясла ушами и ясно давала понять, что не привыкла к горам. Но я могла думать только об Айваре и Райаннэн, идущих позади.

Мы остановились на ночь на промежуточной станции. Она представляла собой что-то вроде сарая с деревянными койками и печкой внутри. Снаружи стояла еще одна печка, где можно было приготовить любую еду, которую вы принесли с собой, и скважина для воды. Мы сидели снаружи и снова ели крабов. Галлис настолько замечательно теплый, что, если бы захотели, мы могли бы спать снаружи.

На Галлисе нет постоялых дворов, как сказал нам Риз. Внизу на равнинах есть винные магазины и питейные места, тщательно контролируемые жрецами. Пить можно только в определенные часы.

– Но сейчас, когда Преподобный Верховный Жрец – Гронн, стало гораздо больше свободы, чем было раньше, – сообщил нам Риз. – Долгие беседы Гронна с Гаретом сильно повлияли на его воззрения.

Потом он рассказал нам о других обычаях Галлиса, которые я теперь забыла. Я пыталась не замечать Айвара, целиком сосредоточенного на Райаннэн. Тетя Бекк просто сидела. Финн зевал. Ого единственный действительно слушал Риза.

На следующее утро мы продолжили путь по еще более очаровательным горным пейзажам. Дорога постоянно шла наверх, и Мо была недовольна. Нам с Ого пришлось взяться за узду с двух сторон и практически тащить ее. Риз и Финн уходили всё дальше и дальше вперед. Айвар и Райаннэн, хотя и еле плелись, тоже оказались впереди.

– Ну, давай же! – сердито сказала я Мо.

– Я делаю всё, что могу, – ответила тетя Бекк с повозки.

– Я имела в виду не тебя! – огрызнулась я.

И обнаружила, что плачу. Крупные слезы катились по моему лицу, и я, задыхаясь, глотала их.

– Не расстраивайся, Эйлин, – сказал Ого.

– Как я могу не расстраиваться? – прорычала я. – Моя тетя впала в детство и бросила меня справляться со всем, и мы всё идем и идем, и я не имею ни малейшего представления, как мы доберемся до Логры, и я не верю, что найду отца! Хоть когда-нибудь!

– О, мы доберемся туда, – сказал Ого. – Как-нибудь. В конце концов, на нашей стороне Зверь Скарра и Великая Птица Берники. А теперь у нас даже есть Дракон Галлиса, хотя признаю, она слегка маловата.

Я уставилась на Страшилу, бредущего впереди меня по тропе – длинные ноги, маленькая голова, уродливая расцветка и всё остальное. Не говоря уже о запахе крабов. Я протерла рукавом мокрые глаза и посмотрела снова.

– Ты же не имеешь в виду…

– Имею. Ты не можешь отрицать, что он явно волшебный. А Зеленый Привет разумно разговаривает – не как другие попугаи. Зеленый Привет знает, что говорит.

– Полагаю, ты прав, – согласилась я, начиная испытывать благоговение. – Тогда с нами по крайней мере двое Хранителей.

– Так что мы доберемся до Логры и найдем твоего отца, если его еще можно найти. И мне показалось, тебе нравится быть главной…

– Не когда я не могу потанцевать на ярмарке.

– Но большую часть времени. Ну, же. Признай это. И знаешь, ты не должна расстраиваться из-за Айвара. Он того не стоит.

Я не знала, что мои чувства настолько очевидны.

– Хочу тебе сообщить, Ого с Логры, что я давно выбрала Айвара своим мужем!

– Я знаю. Но ты тогда была маленькой, а он казался взрослым. Я годами надеялся, что ты поймешь свою ошибку.

– Ошибку! – почти закричала я.

– Бабуля всегда говорит, что ты делаешь ошибки, – заявила тетя Бекк с повозки.

– Тихо, Бекк, – велел Ого. – Да, ошибку. У тебя есть мозги, Эйлин. Айвар же на самом деле ужасно глуп. Ты бы страшно заскучала, если бы тебе пришлось быть с ним постоянно. Мне с ним скучно. Он, похоже, считает, что то, что он принц, делает его совершенством.

Я подумала над этим. Полагаю, я никогда не приписывала Айвару мозги. Мозги были у Донала, и я всегда знала, что именно поэтому Мивенна предпочитала Донала Айвару. Но она всегда давала Айвару всё, что он пожелает. Все дети в замке знали, что не стоит ссориться с Айваром. Он пойдет к своей матери, и она накажет того, кто поссорился с ним. Подумав, я поняла, что таким образом Мивенна компенсировала Айвару недостаток своей любви.

Мои самые ранние воспоминания об Айваре состояли в том, что я слегка жалела его. Мивенна жутко баловала его, но никогда не обнимала так, как обнимала его брата. Тетя Бекк, которая в принципе не склонна к объятиям, обнимала меня всегда, когда я нуждалась в этом, а когда я была маленькой, даже сажала на (ужасно костлявые) колени. Мивенна никогда не делала так с Айваром. Однако Айвар явно считал, что он ее любимчик. Как глупо!

– Но Райаннэн такая красивая! – простонала я.

– И ты тоже, – парировал Ого.

Я уставилась на него и возразила:

– У нее волосы – словно зрелый овес.

– Цвет твоих волос, – ответил Ого, – точь-в-точь как у ирисок, которые замковая кухня делает на праздники. Тебе следует чаще их распускать, потому что они кудрявые.

– Они будут лезть мне в лицо. И у нее большие голубые глаза.

– Твои глаза ничуть не меньше, и большую часть времени они зеленые. Я никогда не видел никого с глазами такого цвета, как у тебя.

– Но я низкая. Райаннэн почти такая же высокая, как ты.

– Настоящая каланча, – нетерпеливо ответил Ого. – Если ты решительно настроена считать себя страшным недомерком – пожалуйста. Но не жди от меня сочувствия.

Я обнаружила, что смеюсь.

– Хорошо, хорошо. Но есть одна вещь. Я не умею петь. А ты слышал Райаннэн.

– Да, она умеет петь, – согласился Ого. – Но она не Мудрица, правильно? И я не думаю, что ее голос имеет отношение к тому, что чувствует Айвар.

Я снова засмеялась. Мы продолжили идти. Мы прошли, наверное, с полмили, прежде чем мне пришло в голову сказать:

– Спасибо, Ого.

Он ухмыльнулся:

– Всегда пожалуйста, Эйлин.

Благодаря ему я почувствовала себя настолько лучше, что даже начала любоваться пейзажем. Он весь представлял собой суровые скалы. Похоже, поблизости не было барда, чтобы выпеть его красивым, так что он оставался таким же обыкновенным, как Страшила, и таким же изможденным и серым. Я нашла это успокаивающим. Он напоминал мне Скарр.

Вскоре мы добрались до возвышенности, находящейся приблизительно на том же уровне, где трава была нормального зеленого цвета. И повсюду на ней паслись овцы. Они подходили к дороге, смотрели на нас и блеяли. За поворотом появилась ограда с коровами внутри, а за следующим поворотом обнаружился большой камень. Вокруг него зачем-то обернули веревку, и к ее концу привязали предмет, похожий на маленький корабельный якорь.

– Они боятся, что камень улетит? – поинтересовался Ого.

– Со всей этой магией Галлиса – никогда не знаешь, – ответила я.

Мы обошли камень и увидели, что веревка ведет к маленькому ангару наверху.

– Нет, улететь может лачуга, – сказал Ого.

Риз и Финн ждали сразу за лачугой. Айвар и Райаннэн дошли до них как раз в тот момент, когда мы их увидели. Они все повернулись и наблюдали, как мы приближаемся.

– Добро пожаловать в Пэнди, – объявил Риз, когда мы поравнялись с ним, и указал наверх налево.

Там находился большой старый фермерский дом, окруженный еще большим количеством овец и самым удобным образом угнездившийся среди скал и каменных зданий. Кто-то в одной из дверей увидел наше приближение, закричал и понесся вглубь дома. К тому времени, как мы подошли, дверь дома была открыта, мать и отец Риза выходили, чтобы поприветствовать нас, а позади них собралась приличная толпа наемных рабочих и служанок.

– Она выиграла Певческий турнир! – крикнул кто-то. – Я знал, что она выиграет!

Мать Райаннэн бросилась обнять ее. Потом нас всех представили, и мощный рабочий подошел к повозке и вынул из нее тетю Бекк. Она проделала путь до Пэнди, скромно сидя на его громадных руках, точно так же как переправлялась в лодку на Скарре. Внутри нас встретили невероятно радушно. Думаю, я никогда не чувствовала себя настолько дома, как там.

Главной комнатой на первом этаже являлась обширная кухня – очень светлая, поскольку была побелена. Широкие окна выходили на юго-запад. Несмотря на теплый день, в большом очаге горел огонь, и рабочий устроил тетю Бекк на мягком стуле рядом с ним, после чего шумно вышел наружу через одну из нескольких дверей. На больших черных балках на потолке висели разные вещи – Зеленый Привет тут же взлетел туда и важно уселся, изучая связку лука. Страшила прошел прямо к огню. Четыре овчарки и целая толпа кошек с величайшим уважением немедленно освободили ему пространство. Он улегся на лучшем месте и, насколько я помню, остаток дня был наполнен его урчащим мурлыканьем.

Всё это я видела урывками, поскольку переходила из рук в руки от дяди к тете, которые повторяли:

– В самом деле дочь Гарета! Ты похожа на него!

И:

– У тебя отцовские глаза, знаешь?

И так далее. Мне захотелось плакать. Венда, моя тетя, была почти столь же красива, как Райаннэн, за исключением того, что она, конечно, была старше, а ее волосы – темнее. Моего дядю звали Брэн. Я всё смотрела, пытаясь понять, похож ли он на моего отца, но сложно было сказать, поскольку он был очень высоким и с окладистой бородой. Думаю, он отличался тем же слегка величественным видом, какой я помню у отца, словно он превосходит большинство людей, при этом совершенно так не считая. Младший брат Риза Брент тоже производил такое впечатление.

Ужасно странно было обнаружить так много незнакомых родственников. А вскоре их стало еще больше. Люди потоками сходились из домов на другой стороне холма – исключительно для того, чтобы встретиться с нами. И каждый говорил что-нибудь вроде:

– Я троюродный дедушка твоего отца.

Или:

– Я племянница твоей бабушки.

Их было так много, что я была просто не в состоянии их запомнить. Единственные, кого я запомнила – Наставница и жрец, которые остались на ужин и тоже являлись родственниками. Наставница оказалась сестрой Венды и была очень ученой, даже более эрудированной, чем жрец, который был кузеном Брэна. В самом деле, это напоминало мне Скарр, где все друг другу родственники, и мне пришлось бороться с новым приступом тоски по дому.

Все эти посетители стали причиной великой суматохи по приему гостей. Принесли вино и приготовили чай, а Венда и две служанки занимались поднесением оливок и соленого печенья для закуски. Выражение лица Айвара, когда он в первый раз попробовал оливку, было бесподобно. Его щеки втянулись, рот и глаза округлились, и он отчаянно спросил:

– Куда я могу это выплюнуть? Пожалуйста!

Райаннэн сложилась пополам от смеха, но сумела выговорить:

– В огонь, конечно, глупый!

– О, я их помню! – заявил Ого и взял целую горсть.

Он в самом деле любил их. И тетя Бекк, похоже, тоже. Ого сидел на табурете рядом с ее стулом и аккуратно вынимал для нее из оливок одно за другим маленькие твердые зернышки. Огонь шипел от бомбардировки оливковыми косточками. Думаю, Ого съедал по две за каждую, что давал тете Бекк.

Финн тихо сидел в углу и ел всё, что предлагали. Что ж, я всегда считала, что Финн может есть что угодно. Что касается меня, я предпочитала соленое печенье, хотя, думаю, со временем могла бы привыкнуть к вкусу оливок. Зеленый Привет спустился с балок, чтобы разделить со мной печенье.