Текст книги "Острова Чалдеи (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Дорога обогнула холм, и перед нами на широкой зеленой поляне предстала ярмарка, а за ней возвышался город. Вообще-то за ней вдали я видела Галлис – леса и горы в голубой дымке. И после этого я не могла думать практически ни о чем, кроме как о том, что там, совсем близко – родина моего отца, именно такая прекрасная, как он всегда рассказывал. На ярмарку я едва обратила внимание.

И глупо, потому что там явно было весело. Здесь находилось множество разноцветных палаток и множество животных, и даже еще больше людей. На траве передо мной люди танцевали под игру группы скрипачей. Мелодии были быстрыми и веселыми и, казалось, никогда не заканчивались. Наплясавшись вдоволь, люди выходили из танца, задыхаясь и смеясь, бросали монеты в шляпы, лежавшие перед скрипачами, и направлялись к ближайшим палаткам за напитками. Что касается скрипачей, они с улыбками играли и играли, и изумили меня и Ого скоростью, с которой двигались их руки и пальцы.

– О, давайте потанцуем! – воскликнул Айвар. – Деньги, Эйлин! Дай мне деньги.

– Мне тоже, – сказал Ого.

Неподалеку стояла группа красивых девушек, явно ждавших партнера для танца. Они с Айваром уже пробирались в ту сторону, но Ого остановился, чтобы вежливо спросить Финна, пойдет ли он тоже танцевать.

Финн засмеялся и покачал головой:

– Не думаю, что Зеленому Привету это понравится.

– Вы можете оставить его сидеть в повозке, – предложил Ого, когда тетя Бекк вдруг вскинула голову и сердито уставилась на танцующих.

– Что это за нечестие? – спросила она. – Глупый флирт под музыку. Барбари… – она приобрела привычку называть меня Барбари – именем моей матери. – Барбари, пойдем скорее. Бабуля убьет нас, если мы останемся здесь! – и она попыталась выбраться из повозки.

– Оставайся на месте, Бекк! – прикрикнула я на нее. – Бабули здесь нет.

– Тогда отгони повозку, – огрызнулась она в ответ. – Мы не можем здесь оставаться. Бабуля непременно узнает.

Мо, похоже, разделяла мнение тети. Ее уши протестующее хлопали на звуки музыки, и выглядело это так, словно она раздумывала не начать ли реветь. А когда ревет осел, мало что можно услышать.

Я поспешила снова тронуться.

– Твоя бабушка в самом деле запрещала танцевать? – спросила я.

– Конечно, запрещает, – ответила тетя Бекк. – Это грешно и вредно. И, – добавила она, обдумывая вопрос в своей новой странно-детской манере, – это также ужасно неприлично!

Что ж, я знала, что моя прабабушка была известна как самая безрадостная женщина на Скарре, однако я всегда думала, это означает, что она стонала и жаловалась. Но запрещать танцевать! Просто смешно.

– А петь она тоже запрещала? – спросила я.

– Всегда, – ответила тетя. – Пение противоестественно. Поторопись, Барбари, уведи нас из этого порочного места!

Она наполовину встала – сердитая и встревоженная.

Было ясно, что тетя Бекк убежит, если я не увезу ее. С ней и Мо у меня, похоже, не было иного выбора, кроме как покинуть веселье.

Когда Мо набрала скорость, Финн поспешил за нами, одной рукой придерживая на своем плече Зеленого Привета.

– Что будем делать, Юная Мудрая? – спросил он.

Значит, теперь я Юная Мудрая, подумала я. Это накладывало на меня ужасную ответственность. Я вытащила из кошелька полную горсть монет и сунула их в пухлую ладонь Финна.

– Разделите их на троих, – сказала я, – чтобы вы, Айвар и Ого могли сходить на ярмарку. Я спущусь в порт спросить насчет парома. Встретимся там через два часа.

Как только я это сказала, Мо бросилась прочь, прежде чем я успела осознать, что ни у кого из нас нет часов. Пока мы с грохотом ехали по первым улицам Чаркпула, я представляла, как жду и жду рядом с морем, а паром давным-давно ушел. Однако теперь я уже ничего не могла поделать, так что продолжала править, в то время как тетя Бекк сидела в повозке позади меня, точно кукла.

Чаркпул оказался очень опрятным местом. Не то, к чему я привыкла на Бернике. Он весь состоял из серых каменных домов и тихих прямых улиц. У меня не возникло никаких трудностей с нахождением дороги к порту. Там стояли ворота, и через них потоком шли люди. У всех был вид сошедших с парома и направляющихся на ярмарку. Должна сказать, я была так рада увидеть море, тихо плещущее о каменную пристань, что целую минуту ничего не делала, кроме как сидела, смотрела на него и на Галлис в голубой дали и глубоко вдыхала его запах.

Человек в воротах, должно быть, подумал, что я заблудилась.

– Вы чего-нибудь желаете, маленькая леди? – вежливо спросил он.

Думаю, я подпрыгнула.

– О, – произнесла я, по-прежнему глядя на море – здесь оно было сине-зеленым. – Мне нужно заказать места на пароме до Галлиса для пятерых людей и этого осла и повозки. Не могли бы вы подсказать, где можно это сделать?

– Конечно, – ответил он – я видела, он пытается понять, на что я так таращусь. – Те корабли нынче не на ходу, знаете ли. С тех пор как поднялся барьер, торговля с Логрой прекратилась.

Из-за его слов я почувствовала себя глупо. Прямо передо мной располагалась линия высоких кораблей, которые я видела, не видя – если вы понимаете, о чем я, – пока смотрела на море за ними. Теперь, посмотрев на эти корабли, я увидела, что все они совершенно заброшены: их бока покрылись зеленым илом, а большая часть такелажа отсутствовала.

– Мне было интересно, почему они выглядят такими прогнившими, – сказала я, чтобы скрыть то, как глупо себя чувствовала. – А с Логрой много торговали?

– Днем и ночью, маленькая леди, – грустно ответил он. – Десять лет назад каждый прилив приносил в порт добрую дюжину кораблей, нагруженных всем, что только можно вообразить. Барьер нанес немалый урон. Я знаю людей – хороших моряков, – у которых до сих пор нет работы, хотя большинство и занялись рыбной ловлей. Чтобы хоть как-то прокормить себя. Но исчезли магазины и работники дока. Мы все теперь слишком тихие.

– Это ужасно грустно, – сказала я.

– И не говорите, – согласился он, теперь глядя в повозку на тетю Бекк – он был очень любопытным парнем. – Ваша мать там хорошо себя чувствует? Она такая же тихая, как Чаркпул в отлив.

– Она моя тетя, – ответила я. – И у нее случился приступ… приступ…

Я собиралась сказать «приступ невезения», но он неправильно меня понял.

– А, приступ! У моего кузена однажды такое было. В один момент здоровый как дождь, а в другой – едва мог пошевелить пальцем. И говорить тоже не мог. Поэтому у вас зверь в повозке – чтобы охранять ее?

Я посмотрела туда, куда смотрел он, и встретила взгляд Страшилы, ясно видимого вплоть до каждого пятнышка.

– Да, – ответила я. – Возможно, вы могли бы направить меня к парому?

Я начала думать, что никогда туда не доберусь.

– Конечно, конечно, – тут же сказал он. – Только открою вам ворота.

Он открыл ворота, одновременно продолжая рассказывать, какие части тела его кузена не могли двигаться, а потом спустился со мной к докам, чтобы показать мне паром. По пути он рассказал по меньшей мере шести людям, что здесь в повозке бедная леди, которую парализовало, и ей надо добраться до Галлиса. В результате следующую пару часов я сидела в повозке, уставившись на большой, похожий на баржу паром, в то время как ко мне один за другим подходили люди и рассказывали о своих родителях, дядях, кузенах, братьях, сестрах, тетях и друзьях, которые пострадали от паралича и что с ними из-за этого произошло.

Самым обнадеживающим было то, что почти все они рассказали, как пострадавший отправился на пароме в Галлис и нашел там излечившего его целителя. Я поняла, что это правда, поскольку еще на Скарре слышала, что магия Галлиса весьма могущественна. Я начала надеяться, что кто-нибудь там сможет снять чары Леди Лоумы. Так что я сидела, сжимая большой бронзовый диск, который являлся нашим билетом на паром, горячо кивая и улыбаясь каждому, и с каждой минутой всё больше нервничая. Паром отправлялся через полчаса после полудня, и я просто не представляла, чтобы Айвар и Ого вовремя оторвались от ярмарки.

Но они оторвались. Каким-то образом это удалось устроить Финну. Все они, ужасно довольные собой, появились вскоре после полудня, когда пассажиры уже цепочкой поднимались на борт парома. Финн сходил на свой монашеский промысел. Он нес охапки еды и браслет с брелоками, который по его словам должен был исцелить тетю Бекк. Он настаивал, что его надо застегнуть на ее запястье, несмотря на то, что она протестовала:

– Я не стану это носить. Это непристойно.

Айвар размахивал керамической тарелкой с изображенной на ней размытой зеленой птицей. Он выиграл соревнование на мечах и был в восторге от себя по этому поводу.

– Я побил десять других участников! – без конца повторял он. – Разбил их наголову!

Но главной причиной его радости являлось то, что ему предсказали судьбу.

– Так что, в конце концов, я еду с вами на Галлис, – заявил он, но не захотел объяснять почему.

– Я думала, мы уже решили, что ты едешь в любом случае, – заметила я.

– Нет, я такого не решал, – сказал он. – Пока не услышал слова того провидца.

Ого тоже предсказали судьбу.

– Но всё это полная ерунда, – сказал он мне и прошептал: – На самом деле, Айвар выиграл, потому что другие мечники были ужасно плохи, но не говори ему. Даже я мог бы выиграть, если бы решил участвовать.

– А чем ты занимался? – спросила я.

– Немного потанцевал. Походил по палаткам. У них есть теленок с двумя головами и птица вроде Зеленого Привета, которая пела. Некоторые из вещей, которые они продают, действительно хороши. Например, вот это. Смотри.

Он вытащил радужный шарф, будто сотканный из паутины, и нежно обернул его вокруг шеи тети Бекк. Тетя Бекк моргнула и, к моему удивлению, произнесла:

– Спасибо вам большое, юный сэр.

Похоже, она не узнала Ого.

– А это тебе, – гордо, но смущенно заявил Ого и подал мне плоскую деревянную коробку.

– Ты не должен был тратить на меня деньги, – сказала я, открывая коробку. – О! – внутри находилось чудесное ожерелье – из меди, переплетенной с серебром, с множеством зеленых камней. – Какая красота!

– Оно не дорогое, – порозовев, сказал Ого. – Я наблюдал, как женщина делала его – так ловко! И я подумал, что тебе нужна компенсация за то, что ты пропустила ярмарку.

– Это самая роскошная вещь из всех, что у меня когда-либо были! Спасибо, Ого.

И я надела ожерелье на шею. Оно было идеально, как будто я всегда его носила. Я чувствовала себя в нем королевой.

После чего нам пришлось подняться на паром. Спустили широкий трап, поскольку кроме нашей было еще две повозки и пони. Все поднялись без малейших проблем. Мо отказалась. Она уперлась всеми четырьмя копытами и отказывалась двигаться с места. Айвар хлестал ее по огузку, но это ничего не изменило. В итоге нам с Ого пришлось идти задом наперед по обеим сторонам от нее, таща ее за узду, а Финн и Айвар неловко наклонились над оглоблями, чтобы толкать ее сзади. Таким образом мы медленно взошли на паром. К тому времени, как мы смогли затащить ее на борт, моряки начали суетиться из-за отлива и ветра. Мо серьезно не желала плыть. Это удивило меня. До сих пор Мо была такой хорошей ослицей.

Хотя ослов называют глупыми, на самом деле они очень умны. Мо стояла, глядя на море и на паром, и сложила два и два. Должно быть, она знала, что мы увозим ее из родной страны. Во всяком случае, когда отдали швартовы, паруса наполнились ветром, и паром, покачиваясь, вышел в открытое море, двум другим ослам и пони повесили торбы, и они выглядели довольными. Мо от своей отказалась. Она дрожала с ног до головы. А потом начала кричать. А крик осла, как я говорила раньше – один из самых громких звуков в природе. Он как оглушительный рев, сопровождаемый визгом на выдохе, а потом еще одним ревом. Но самое ужасное – то, что он звучит невероятно грустно. Бедняжка Мо казалась убитой горем.

– Заткните этого осла! – возмутились другие пассажиры.

– Она очень горюет, – сказала я.

Мы с Ого испробовали всё, что знали, чтобы успокоить ее. Мы потягивали ее уши, гладили ее и шептали утешающие слова, но она ревела и ревела.

Наконец, Финн, прикрыв уши руками, сказал:

– Она боится моря. Зеленый Привет, можешь угомонить ее?

– Могу попробовать, – ответил Зеленый Привет.

Он слетел с плеча Финна и приземлился на голове Мо. Она тряхнула головой и хлопнула ушами, но он удержался на ней. Он начал говорить с ней тихим переливающимся шепотом. Это были не слова. Это была некая звериная речь. И вскоре Мо перестала вопить, чтобы послушать. К тому времени, когда мы по-настоящему увидели залитый солнцем Галлис, Зеленый Привет смог добиться, чтобы Мо стояла столь же тихо, как пони. Он перебрался на ее спину и продолжил напевать ей, пока мы смотрели на Галлис.

Глава 10

Галлис прекрасен. Голубые вершины гор и залитые солнцем ущелья, заросшие деревьями, убедили нас в этом, но когда паром завернул в зеркальную бухту под ближайшим голубым пиком, никто из нас не мог по-настоящему уделить внимание пейзажу. Или, возможно, могла тетя Бекк, мотавшаяся из стороны в сторону в повозке, которую мы тянули и толкали. Мо не желала спускаться с корабля. Это выводило из себя.

– Типичная ослица, – ворчал Айвар. – Может, открутить ей хвост?

– Нет! – хором воскликнули мы с Ого.

– Она ослица с Берники, – сказала я. – Она знает, что Галлис – чужая страна.

– Что ж, если вы, двое сентиментальных идиотов, хотите действовать мягко, я вам больше не помогаю, – заявил Айвар и зашагал вниз по трапу.

Мы видели, как он направился вперед по скалистой дороге, огибавшей большую гору. Мы с Ого переглянулись. К этому времени мы оба взмокли и злились.

– Спокойно! – произнес Финн, что только еще больше разозлило меня. – Пусть Зеленый Привет ведет Мо.

Он бесцеремонно спихнул птицу со спины Мо. Возмущенно вскрикнув, Зеленый Привет полетел перед Мо. Он обронил зеленое перо, которое Ого подобрал и засунул за пояс на удачу. И Мо поспешила за Зеленым Приветом. Тетя Бекк раскачивалась в грохотавшей по трапу повозке, а мы бросились следом.

Здесь не было настоящей пристани – просто скалистый выступ с парой швартовых тумб на нем, к которым и привязали паром. Пассажиры потоком устремились по скалистой тропе, так что мы пошли следом – наверх и вокруг горы. Это напомнило мне Скарр. Большинство наших пристаней именно такие, за исключением тех, которые расположены в городах. Разница состояла в том, что Галлис почти невыносимо прекрасен. Тропа вела через громадное ущелье, заросшее великолепными деревьями, а слева с отвесной скалы низвергался громадный пенящийся водопад. На уступе рядом с водопадом мы увидели далекую фигуру человека в синих одеждах.

– Что он делает там наверху? Это небезопасно! – сказала тетя Бекк.

– Играет на арфе, тетушка, – ответила я. – Думаю, он также поет.

Сквозь шум водопада едва-едва можно было расслышать музыку. И это было самое странное: вместе с песней выходило солнце, окрашивая деревья зелено-золотым. Водопады засияли белым серебром с радугами над водой, а скалы пылали красками.

– Я правильно понял? – спросил Ого. – Он выпевает место более красивым?

– Думаю, да, – ответил Финн, тяжело пыхтя – тропа была крутой. – Я слышал много удивительного о бардах Галлиса.

Я тоже слышала удивительное. Люди на Скарре говорили, что больше нигде не существует такой магии, как магия бардов Галлиса. Говорят, они могут пением вызвать к жизни что угодно. Хотя помню, отец смеялся, когда я спрашивала его об этом, и говорил, что хотел бы, чтобы это было правдой. Но что-то из этого должно быть правдой, подумала я, когда мы повернули за очередной поворот и потеряли из виду ущелье и барда.

– Он бард, – сказала я. – Они всегда носят синее.

Тем временем мы подошли к каменному зданию и воротам, стоящим поперек тропы. Зеленый Привет издал еще один пронзительный крик и приземлился на воротах, встревожив охранявшего их человека, который поднял толстую руку, загораживая лицо.

Айвар сердито стоял у ворот с нашей стороны.

– Он не пропускает меня! – сообщил он мне. – Говорит, что я чужеземец. Вразуми его, Эйлин.

– И у него нет причин оскорблять меня! – сказал охранник, пятясь от Зеленого Привета, но продолжая держать ворота закрытыми.

Это был высокий крепко сбитый мужчина. Его серые одежды выглядели официальной униформой, а на боку висел меч.

– Я всего лишь выполняю свой долг. Я с первого взгляда могу сказать, что юный джентльмен не уроженец Галлиса – в этих его накидках и всё такое…

– Я так и сказал вам. Я принц со Скарра, – перебил Айвар – он немного смягчился, когда его назвали юным джентльменом, но всё еще был сердит.

– …и я здесь для того, чтобы не пропускать его – как и любого из вас, – пока жрец Оуэн вас не проверит, – продолжил охранник, будто Айвар ничего не говорил. – Я вижу, вы все чужестранцы. Я позвонил в колокол, и Оуэн без сомнения вскоре будет здесь. Он занят благословением других путников с парома.

– Так нам, что – ждать? – прорычал Айвар.

– Терпеливо, – согласился охранник. – Не мог бы кто-нибудь из вас убрать птицу? Я не уверен, что она благочестива.

– Благочестива! – воскликнул Финн. – Никто не может быть более благочестивым, чем Зеленый Привет! Начинаю понимать, что Мо была права, не желая отправляться на Галлис!

– А кто из вас Мо? – спросил охранник.

– Ослица, – объяснил Финн. – Она сопротивлялась каждый ярд пути…

– Вы тоже пытаетесь оскорбить меня? – сердито глянул охранник.

– Нет-нет! – поспешно возразил Финн. – Я монах и мирный человек.

– Тогда уберите птицу, – велел охранник.

Мое настроение неуклонно падало. Я забыла, что отец всегда рассказывал о Галлисе еще одну вещь. Я помнила, как он хвалил красоту Галлиса и его чудесный климат снова и снова, пока я не спрашивала его, почему, если Галлис такой изумительный, он решил переселиться на Скарр. В ответ он всегда говорил:

– Потому, Эйлин, что на Галлисе без разрешения жреца нельзя даже чихнуть.

Я начала бояться, что наше путешествие здесь застопорится. Финн уговорил Зеленого Привета перебраться на его плечо, и мы стали ждать жреца.

Наконец Преподобный Оуэн в вихре серых одеяний помпезно прошествовал к воротам. Я сразу поняла: он хуже, чем Жрец Килканнона. У него было упитанное лицо с громадными усами – даже большими, чем у охранника. Наверняка они мешались во время еды. Он спрятал руки в рукава мантии и прислонился к воротам.

– Так, так, – произнес он. – Что у нас здесь? Пять чужестранцев и их домашний скот.

«Домашний скот!» – подумала я и почувствовала, как Страшила невидимо прижался к моим ногам. Это немного подняло мне настроение.

– Зеленый Привет, – сказал Финн – таким возмущенным я его еще ни разу не видела, – не домашний скот, преподобный сэр. Он – Великая Птица…

– А вы? – презрительно перебил его Преподобный Оуэн.

– Я Финн – монах из Ордена Богини с Берники, и мы выполняем святую миссию…

– А вы, мадам? – снова перебил Финна Преподобный Оуэн, глядя на сидевшую в повозке тетю Бекк. – Вы возглавляете эту святую миссию?

Тетя Бекк продолжала молча сидеть.

Преподобный Оуэн подождал ответа, а когда она даже не посмотрела на него, сузил глаза:

– Немая? Тогда кто главный?

– Я, – ответила я, прежде чем Айвар успел открыть рот.

Преподобный Оуэн скептично посмотрел на меня. Если бы я только не была такой маленькой!

– В самом деле? – спросил он. – И кто же вы такая?

– Меня зовут Эйлин, и я Мудрица Скарра.

Преподобный Оуэн посмотрел откровенно насмешливо.

– Это правда! – хором произнесли Финн и Ого, а Финн продолжил: – Сама Великая Госпожа объявила, что Эйлин полностью инициирована.

– Хм, – произнес Преподобный Оуэн и быстро перешел к Айвару: – А вы?

Айвар, естественно, гордо начал:

– Я принц Скарра. Мой отец…

– Еще один чужестранец, – пренебрежительно произнес Преподобный Оуэн. – Вы, высокий парень, вы со Скарра или с Берники?

– Ни то, ни другое, – ответил Ого почти так же гордо, как Айвар. – Я с Логры.

– Логра! – воскликнул Преподобный Оуэн. – Как вы попали сюда?

– Меня бросили на Скарре, когда был воздвигнут барьер, – объяснил Ого.

Преподобный Оуэн недоверчиво нахмурился на Ого.

– Это правда, – сказала я. – Он тогда был совсем маленьким.

– Да, это правда, – добавил Айвар. – Он здесь в качестве моего слуги.

– Подходит, – произнес Преподобный Оуэн и, размышляя, потянул себя за громадные усы. – А леди в повозке?

– Моя тетя Бекк, – ответила я, – и она тоже Мудрица Скарра.

Мгновение я серьезно размышляла, не сказать ли, что тетя Бекк находится в священном трансе, но передумала. Вместо этого я сказала:

– На Бернике с ней случился паралич. Нам сказали, что священный целитель на Галлисе может ей помочь.

Преподобный Оуэн снова произнес: «Хм», – и продолжил пристально смотреть на тетю Бекк и тянуть себя за усы.

– Чудеса дозволены, – произнес он. – Но есть проблема. Вы – пятеро чужестранцев на Галлисе.

Айвар, Ого и Финн заговорили одновременно:

– Но это нелепо! Люди постоянно приезжают с Берники для исцелений. Для чего же ваши целители?

Зеленый Привет вторил им:

– Целители. Нелепо.

Я чувствовала, как Страшила прижимается к моим ногам.

– Прошу прощения, преподобный сэр, – громко произнесла я, – но это не так. Мой отец родился на Галлисе. Он бард.

Преподобный Оуэн отпустил усы и пронзительно посмотрел на меня.

– Маленький человек, полагаю. Как его зовут?

– Гарет, – ответила я – знаю, я говорила так же гордо, как Айвар. – Я помню, он был довольно высоким.

– Гарет, – повторил Преподобный Оуэн. – Этот. Он здесь хорошо известен тем, что выступал против любых суждений любых жрецов. Также хорошо известно, что его похитили вместе с принцем Аласдейром и забрали на Логру.

– Знаю, – сказала я. – Я надеюсь когда-нибудь найти его. Но вы не можете отрицать, что я наполовину гражданка Галлиса, и я возглавляю эту экспедицию. Думаю, вы должны пропустить нас, преподобный сэр, и благословить наш путь.

Последовало долгое молчание. Мы напряженно смотрели на Преподобного Оуэна, который только пристально смотрел на ворота и тянул себя за усы. Мо начала дергать ушами и нетерпеливо шевелиться. Наконец, Преподобный Оуэн произнес (дважды для разнообразия):

– Хм, хм. Здесь по-прежнему остается проблема. Если бы вы все были с Берники, я мог бы разрешить ее сам, принеся в жертву осла. Но с людьми со Скарра и Логры, я… Да, я должен спросить совета у Преподобного Верховного Жреца Гронна. Нам повезло. Он в настоящий момент находится неподалеку – судит Певческий турнир. Я пошлю к нему гонца. Тем временем я должен просить вас всех оставаться в сторожке у ворот, пока мы не получим ответ.

И так оно и случилось. Мы протестовали. Мы спорили. Айвар вытащил меч. Но прежде чем он успел воспользоваться им, из каменного здания вышли еще охранники, и на этом всё закончилось. Я злилась всё больше и больше. Теперь я понимала, почему отец покинул Галлис и переехал на Скарр. К тому времени, как нас окружили и заставили пройти во внутренний двор при сторожке, я была так зла, что почувствовала в себе некую силу.

– Прекратите это! – крикнула я стражникам, которые выпрягали Мо из повозки.

Они остановились, уставились на меня, а потом на Преподобного Оуэна.

– И почему они должны прекратить? – спросил меня Преподобный Оуэн.

– Потому что я не знаю, что вы собираетесь делать с моей ослицей, – ответила я.

– Ничего, просто отвести в конюшню, – сказал Преподобный Оуэн.

– Как я могу знать это наверняка? Когда всего пять минут назад вы говорили о том, чтобы принести ее в жертву! Я должна пойти с ней в конюшню и убедиться, что о ней заботятся как следует!

Преподобный Оуэн вздохнул:

– Вы, Мудрицы, должно быть, настоящая чума для королей Скарра. Неудивительно, что они выгнали вас обеих. Очень хорошо, – он повернулся и поманил другого, младшего жреца. – Сходите с ней в конюшню и убедитесь, что она хорошо себя ведет. А вы, стража, отведите остальных внутрь.

– Я тоже пойду в конюшню, – сказал Ого.

Я была ему благодарна. Лучезарно улыбнувшись Ого, я попросила Айвара:

– Можешь тогда позаботиться о тете Бекк? Найди, где ей сесть.

Айвар нахмурился на меня, но кивнул и взял тетю за руку.

– Отпусти меня, мальчик! – велела тетя Бекк. – Я способна ходить самостоятельно.

И она гордо зашагала перед Айваром к темному дверному проему в здании.

– Странный паралич, – заметил молодой жрец, когда я повела Мо к располагавшейся в стороне конюшне.

У него были темные волосы и длинный нос с каплей на конце. Он мне не понравился. Кажется, его звали Лью-Лос. Я была рада, что Ого рядом.

В итоге, я была очень рада, что Ого рядом. Охранник, который должен был позаботиться о Мо, явно понятия не имел, как обращаться с ослами. Мне пришлось оттолкнуть его и позаботиться о Мо самостоятельно. А Лью-Лос просто прислонился к стене конюшни с таким видом, словно всё это ниже его достоинства. Ого навис над охранником. Я впервые тогда осознала, что, пока мы путешествовали, Ого стал совсем большим, и это оказалось весьма полезно. Ого грозно навис над охранником, чтобы тот принес чистой воды. Потом он навис снова, чтобы убедиться, что тот дал Мо достаточно еды, пока я чистила ее и смазывала маслом те места, где натерла упряжь.

– Ее копыта нуждаются в обрезке, – неприятным тоном заметил Лью-Лос. – Вы не собираетесь и о них позаботиться?

В самой дружелюбной манере Ого подошел, прислонился к стене рядом с Лью-Лосом и угрожающе навис и над ним тоже.

– Я пытался сделать это в Бернике, – сообщил Ого. – Ей не понравилось. Она лягается. Но, если хотите, найдите пилку и попробуйте.

Лью-Лос посмотрел на задние копыта Мо и отодвинулся вдоль стены:

– Не так важно.

Мы оставили Мо совершенно благоустроенной и позволили Лью-Лосу отвести нас в дом – в маленькую комнату, где Преподобный Оуэн сидел за столом и писал. Когда мы прибыли, кто-то ворвался внутрь со стулом для тети Бекк.

– Хорошо, – произнес Айвар. – Наконец. Я постоянно просил.

Тетя Бекк села с тем отсутствующим видом, который теперь стал обычным для нее. Я была разочарована. На мгновение я подумала, что она снова стала собой. Но нет.

Приблизившись, я положила ладони на стол Оуэна.

– Как долго будет идти ваше послание до Преподобного Верховного Жреца Гронна? – спросила я его.

– Ш-ш-ш, – ответил он. – Я как раз пишу его. Гонец будет у него до полуночи. Я получу его ответ к утру.

– Хотите сказать, вы собираетесь заставить нас провести ночь здесь? – воскликнула я.

– Конечно. А теперь скажите мне: эта птица. Ваш монах зовет ее Зеленый Привет. Почему?

– Потому что это его имя.

Преподобный Оуэн пожал плечами и продолжил писать.

– Я всегда слышал, – пробормотал он, – что Зеленый Привет является великим духом Берники. Повелителем Запада. Это так же плохо, как если бы люди называли своих ящериц Госпожа Драконов, если хотите знать мое мнение.

Он промокнул письмо, сложил его и отдал одному из охранников.

– Доставьте как можно быстрее и обязательно объясните, что нам нужен ответ к утру.

– Спасибо, – сказала я.

Оглядываясь назад, я понимаю, что они обращались с нами совсем неплохо. Просто мне не нравился Преподобный Оуэн, и еще больше – Лью-Лос. Преподобный Оуэн ушел после того, как отдал охраннику послание, и больше мы его не видели. Но Лью-Лос оставался с нами всё время. Ему явно велели присматривать за нами, и он не переставал вздыхать по этому поводу, будто это невероятное бремя.

– Чего они ждут от нас? – сердито прошептал мне Айвар. – Что мы сбежим с их ценностями?

– Какими ценностями? – спросила я, окидывая взглядом голую каменную комнату.

Мы так и не узнали ответ на этот вопрос, но, как я сказала, с нами неплохо обращались. В комнату принесли ужин, который представлял собой невероятно вкусную тушеную рыбу, богатую ароматами, которых я никогда прежде не встречала.

Пока я запугивала тетю Бекк, чтобы она поела, Ого спросил Лью-Лоса:

– Что это за чудесные ароматы? Я помню, нечто подобное было на Логре.

Лью-Лос вздохнул:

– Травы. Ненавижу их. Их выращивают на юге, где растет виноград, оливки и всё такое. Хотел бы я, чтобы их никогда не придумывали.

Лью-Лос был таким постоянно. Нытик. Ему ничто не нравилось. К тому времени, когда мы стали ложиться спать, я чувствовала себя ужасно подавленно. Я не верила, что наша миссия будет успешной. Я не верила, что тетя Бекк сможет исцелиться.

– Сними свои чулки, Бекк! – прикрикнула я на нее и представила, что мне придется так кричать на нее весь остаток наших жизней.

Утром я пребывала в том же состоянии. Я криком заставила тетю одеться, и мы вернулись в голую каменную комнату, где Лью-Лос корчил рожи, пока пил что-то вроде горячего травяного чая, к которому на завтрак полагался хлеб. Когда вошли зевающие Айвар и Ого, Лью-Лос вздохнул:

– Верховный Преподобный Гронн желает вас видеть. Одни боги знают зачем. Я должен проводить вас на Певческий турнир, как только вы поедите. За мои грехи.

– А вы очень грешны? – с мягкой насмешкой спросил Ого.

Айвар пытался не засмеяться. Прежде чем Лью-Лос успел ответить, тетя Бекк спросила:

– Где моя каша? Я не могу начать день с хлеба.

– А, – произнес Лью-Лос, – если бы я знал, где на Галлисе можно найти кашу, я был бы счастливым человеком, милая женщина.

– Нет, правда? Счастливым человеком? – спросил Айвар.

Лью-Лос сделал вид, будто не слышал.

– Хлеб, – сказал он, – то, что мы здесь едим, женщина. Он черствый, конечно, но что есть, то есть.

– Ешь его, Бекк, – велела я. – Ты проголодаешься, если не поешь.

– Тогда мне нужно сливочное масло, – сказала тетя. – И мед.

В этот момент вошел Финн с Зеленым Приветом на плече.

– Зеленый Привет съест хлеб за вас, – сказал он. – На кухне для него не нашлось никаких зерен. И орехов тоже. А вы знаете, – спросил он Лью-Лоса, – что ночью на кухню проник какой-то большой зверь и съел всю тушеную рыбу в котле?

«Страшила, – подумала я. – Ой-ёй».

Лью-Лос вздохнул:

– Не мое дело критиковать богов, если они решили отказать нам в рыбе на завтрак…

– Где мое сливочное масло? – поинтересовалась тетя Бекк.

– Зверь съел и всё сливочное масло тоже? – спросил Ого.

– Сливочное масло всегда дефицитный продукт, – уныло начал Лью-Лос. – Я не ел масла с тех пор…

Его прервал сердитый служащий, который принес растительного масла – оливкового, как он сказал, – чтобы макать в него хлеб. К счастью. Айвар подавился, пытаясь не засмеяться от непрекращающихся стонов Лью-Лоса, и Ого пришлось постучать ему по спине. Со мной случилось бы то же самое, если бы я не была занята тем, что обмакивала хлеб в масло для тети Бекк и пыталась убедить ее, что это так же вкусно, как каша. Она немного съела. А то, что она оставила, с энтузиазмом склевал Зеленый Привет.

Полчаса спустя мы были на дороге. Ночевка в сторожке, похоже, ничуть не повредила Мо, и она бодро бежала вперед. Айвар правил. Лью-Лос сидел позади него, наклонившись над его плечом, чтобы показывать дорогу. Тетя Бекк, прямая как стрела, сидела за Лью-Лосом, а остальные шли пешком. Стоял чудесный, теплый, солнечный день, и мы двигались по дороге, где под величавыми деревьями, искрясь, струились вниз водопады. Я почти повеселела, несмотря на то, что мы направлялись на встречу с важным жрецом.