Текст книги "Доброе утро"

Автор книги: Диана Петерфройнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Прошу прощения, что?

– Не убивайся так! – В голосе Колин слышалось пренебрежение. – Тебе никогда его не заполучить. Мы-то знаем… Я о Померое, – пояснила она, увидев мое удивление.

– Откуда вы…

– Это и так понятно, – сказала она. – Ты уволила моего соведущего. Неужели ты думаешь, я не догадалась, какую дрессированную обезьяну ты попытаешься сюда притащить?

– Майк Померой никакая не…

– Да, но он и не собирается идти работать в этот зверинец. Особенно если начальником у него будет кто-то… ну, вроде тебя.

– Ну, спасибо.

– Не пойми неправильно, – продолжала Колин, рассматривая, не нанесло ли папье-маше ущерба ее драгоценному маникюру – Ты молодец, что его позвала. Это смелый поступок с твоей стороны. Лично я приняла бы его с распростертыми объятиями, но…

Тут она осеклась и уставилась куда-то мне за спину. И я заметила, что в студии воцарилась подозрительная тишина. Неужели включилась камера, и весь мир стал свидетелем нашей перепалки? Ну, если не весь мир, то те несколько человек, которые сейчас смотрели программу.

Я обернулась и увидела Майка Помероя. В студии «Доброго утра» он смотрелся так же неуместно, как дикий хищник посреди Парк-авеню.

И похоже, он здорово перепугал моих сотрудников. Я медленно направилась ему навстречу.

– У меня восемь «Пибоди», Пулитцер, шестнадцать «Эмми», – начал он без предисловий, – у меня прострелена рука после командировки в Боснию, я вытащил Колина Пауэлла из горящего джипа и отирал лоб матери Терезе во время эпидемии холеры, я завтракал с Диком Чейни…

– Вы пришли сюда из-за денег, – сказала я.

– Верно.

Я протянула руку, и Майк неохотно ее пожал.

– Итак, – начала я, видя, что ассистент режиссера уже начал обратный отсчет до включения камеры, – надеюсь, у вас есть запись этой сцены с матерью Терезой? Это было бы отличной рекламой.

Колин глазела на нас, раскрыв рот.

– Черт!

Загорелся красный огонёк камеры. Мы в прямом эфире. Она быстро вошла в свой сценический образ, фальшиво улыбнулась и обратилась к тем четырем калекам, что составляли нашу аудиторию:

– С вами снова «Доброе утро».

С вами снова «Доброе утро». Не переключайтесь, а то пропустите много интересного.

* * *

– Я взял на себя смелость подготовить кое-какие поправки к моему договору. – С этими словами Майк вручил мне несколько листов бумаги.

– По… поправки? – едва смогла выговорить я.

Колин вела эфир. Не отрывая глаз от телесуфлера, она пыталась подслушать, о чем мы с Майком говорим.

– Естественно! – сказал Майк. – Ты ведь притащила меня сюда, сославшись на условия договора. Вот я и подумал, что надо отплатить тебе той же монетой.

– Понятно. – Я пролистала бумаги. Десять страниц. Десять! Ленни меня убьет.

– Прошу обратить внимание: на странице шесть написано, что я потребляю в пищу манго фирмы «Шампань манго», а ни в коем случае не «Хейден» – у них оно слишком волокнистое. – Майк явно наслаждался производимым эффектом.

– Манго, – безучастно повторила я. А еще ему подавай кожаную мебель – так написано на странице три. А еще… отдельную статью расходов на галстуки!

– И как мне попасть к себе в гримерную? – спросил Майк Померой.

Гримерная, понятно, тоже должна соответствовать.

– Оставайтесь с нами, – Колин так торопилась, что начала тараторить, – и мы расскажем вам, как выиграть битву в войне с лишними килограммами.

Интересно, дойдет ли в этой битве дело до экзотических фруктов?

* * *

Следующие несколько часов Ленни, все помощники и стажеры программы бегали взад-вперед, пытаясь навести хоть какой-то порядок в гримерной Пола. Для начала выкинули кушетку, потом принялись переоборудовать ее в соответствии с дурацкими поправками Майка. Вечером наверняка все до единого будут за кружкой пива жаловаться близким на судьбу.

А мне плевать. Даже если бы у меня был близкий человек, он бы в тот вечер впервые за все время, что я работаю в «Добром утре», не услышал от меня ни слова жалоб. Я уговорила самого Майка Помероя! Он будет вести мою передачу.

Мою. Передачу.

– Это моя программа, – заявила Колин, как только закончился эфир. – Что там у него за требования? Раньше мы с моими соведущими делили темы поровну. Он готовить будет? А про моду рассказывать? А светские сплетни? – Она протянула ко мне руки. – А папье-маше?

– Ну-у… – неопределенно начала я.

Мы с Колин шли к ней гримерную. Я старалась сдержать ее пыл. Хотя бы до тех пор, пока мы не окажемся за закрытыми дверьми.

– А он будет терпеть, когда трехлетних восьмерняшек стошнит во время репортажа прямо на него, как было в прошлом году со мной?! – вопила она.

Я втолкнула ее в гримерку.

– За что я тебя больше всего уважаю, Колин, так это за умение работать в команде!

Она плюхнулась на стул перед трюмо.

– Мне что-то совсем не нравится ход нашего разговора.

– Ты не хуже меня знаешь, что Майк Померой поднимет рейтинг программы на небывалую высоту.

– Так значит, я, по-твоему, ничтожество, пустое место, да? – Колин повернулась к зеркалу. – Может, будь у меня морщины вокруг глаз и член, и вытащи я мать Терезу из горящего джипа или что-то в этом роде…

– В горящем джипе был Колин Пауэлл. А мать Тереза боролась с эпидемией холеры.

– Это все равно что солдафон с револьвером ворвался бы в приличный дом! – сказала Колин, махнув рукой. – Да кого это волнует? Только не говори, что миллионы зрителей.

– Можно лишь надеяться, – сказала я.

– Знаешь, что меня бесит? Мужики-ведущие стареют и в результате становятся просто солиднее. – Она изобразила пальцами кавычки. – А у меня с возрастом падает рейтинг.

Я сочувственно кивнула.

– Я, между прочим, тоже журналист, – продолжала она.

Некоторым образом. Но сейчас не время и не место растолковывать Колин разницу между лауреатом Пулитцеровской премии и маскарадной королевой.

– Понимаешь, дело в том… В 1980-х он начал сам снимать сюжеты, поэтому…

Колин даже перестала рассматривать, не появилась ли у нее возле глаза лишняя морщинка.

– Да ты что, издеваешься?! Он хоть отдает себе отчет, что это утренняя программа?

– Уверена, – надеюсь, мне удалось придать голосу хоть капельку уверенности, которой я сама не чувствовала, – со временем ему захочется перейти к другим темам.

Колин мрачно рассмеялась.

– Какое счастье: мне до конца жизни теперь придется готовить тефтели из индейки с Марио Батали, Потрясающе!

Марио? Марио это здорово, Огромный шаг вперед по сравнению с этим селин-дионовским типом.

8

Я должна быть на седьмом небе от счастья. Ведь я получила именно то, чего хотела: собственную передачу на большом канале. И самого моего любимого ведущего. Об этом я могла только мечтать.

Но Майк Померой решил заставить меня заплатить за это сполна.

Эти его поправки! Просто издевательство какое-то. Он хотел сам утверждать все сюжеты и анонсы, а еще эти «манго фирмы „Шампань Манго“»! Да на одну переделку его гримерной уйдут все деньги, которые мне удалось сэкономить на покупку микшерного пульта. Похоже, придется расстаться и с собственными сбережениями, чтобы заполучить передачу своей мечты. Но если все получится… если получится, я ни о чем не пожалею.

Надеюсь.

При виде нашей студии Майк был возмущен, совсем как я в первый день.

– И как ты здесь до сих пор не заблудилась? – спросил он, когда я его туда вела.

– Вы сами удивитесь, – переступила я через провод, – насколько быстро научитесь находить дорогу.

Он недоверчиво взглянул на меня.

– Хотите сказать, в Боснии было более комфортабельно?

– То есть ты считаешь, что нет никакой разницы между телестудией в Манхэттене и пострадавшей от военных действий и бомбежек страной, где большую часть населения истребили? Не только умно, но и потрясающе деликатно!

Согласна.

– Вы сюда пришли новости читать, а не на курорте прохлаждаться.

– Я пришел сюда выставлять себя на посмешище перед всей страной, – поправил он.

– Шесть миллионов долларов, – протянула я нараспев.

Он вздохнул.

– Ну, хоть мини-бар будет?

Я пропустила это мимо ушей.

– Гримерная Колин в конце коридора. Она ждет не дождется встречи с вами.

Не могу сказать, что совсем не покривила душой, но и что бессовестно соврала – тоже. Колин, как и остальные сотрудники программы, вздохнула с облегчением, узнав, что мы наконец нашли второго ведущего. Но она была далеко не в восторге от Майка. Меня так и подмывало закрыть их в одной комнате и посмотреть, что будет, только я боялась, что они могут поубивать друг друга, и мне придется искать сразу двух ведущих.

– Отлично, – ответил Майк. – Счастлив это слышать.

Правда? Я удивленно улыбнулась. Может, из моей затеи все-таки выйдет толк. Я остановилась перед входом в гримерную Колин. Майк пошел дальше.

– Э-м-м… – Я указала ему на дверь Колин. Майк остановился у своей двери.

– Это ведь моя гримерная?

– Да, – ответила я, – но Колин ждет у себя.

Майк открыл дверь и оглядел свои новые владения. Я потащилась за ним.

– Так, вижу, мне принесли газеты, – одобрил он. – И даже экзотические фрукты. Надеюсь, все помнят, какое манго покупать.

– Ну, – сказала я сухо, – вы предельно ясно все написали в своих поправках к договору.

Он уселся на ближайший стул, задрал ноги на туалетный столик и взял с тарелки несколько личи.

– Если Колин захочет меня видеть, я здесь. Передай мне, пожалуйста, «Вашингтон пост». «Таймс» я уже просмотрел.

– Но…

– Я. Буду. Здесь. – Он поднял брови и углубился в газету.

Я побежала к Колин.

– Ну, и где, спрашивается, Майк?

– А он у себя, – непринужденно ответила я, – пойдем к нему вместе!

Не прокатило. Колин посмотрела на меня как на умалишенную.

– Я думала, это он ко мне придет.

– Ну-у-у… – попыталась я с ходу придумать оправдание, – он обживается, понимаешь? Было бы очень мило с твоей стороны прийти и поддержать его в эту мину…

– Нет, – отрезала Колин. – Это он должен прийти сюда.

Отлично. Я кивнула и развернулась на каблуках.

Майка я застала за поеданием папайи и чтением статьи про Йемен.

– Ма-айк, – я постаралась придать голосу как можно больше добродушия, – что-то случилось?

– Я тут подумал, – сказал он, – о цвете стен. Не очень-то способствует релаксации. Ты не находишь?

– Цвет бежевый, – уныло сказала я.

– М-м-м-м-м, – он полюбовался на кожицу манго. – А что если нам сделать какой-нибудь такой цвет?

Я уставилась на него во все глаза.

– Майк, вы что, хотите заработать себе на канале репутацию капризной примадонны? Могу с легкостью это устроить.

– Нет, не можешь, – парировал он. – Даже если очень захочешь.

И он был абсолютно прав.

– Ну, хорошо, – сказала я, – вот встретитесь с Колин, и мы обсудим цвет стен в вашей гримерной. Уверена, вам понравится, как она оборудовала свою.

– Не-а, – ответил он. – Я никуда отсюда не двинусь. Если хочет, может прийти и все передать на словах.

Мне очень хотелось затопать ногами и закричать, как в детстве.

– Хотя… спешить особенно некуда, – добавил Майк, снова утыкаясь в газету.

Я отправилась обратно к Колин.

Она встретила меня у порога:

– Нет.

Я пошла к Майку. При виде моего расстроенного лица он чуть было не рассмеялся.

– А ты ей сказала, что у меня тут папайя?

Я повторила про себя, что Майк Померой – лучший новостной ведущий всех времен и народов, и понесла Колин известие о папайе. Будто оно что-то могло изменить.

– Так ему что, принесли экзотические фрукты?! – закричала Колин. – Ну, да, конечно, так всегда! Я здесь работаю больше всех, но при этом у меня самая маленькая гримерка, самая маленькая зарплата, и самое маленькое…

– Эго? – невинно поинтересовалась я. – Да, ты права. Ты столько сил отдаешь работе. А сейчас я хотела бы тебя попросить…

– Нет, мне просто не верится, что он так набивает себе цену. – Она картинно склонила голову и мельком глянула на себя в зеркало. – А вообще странно, что он не снизошел до встречи со мной. Помнится, в Белом доме на последнем приеме для прессы ему этого очень даже хотелось.

– Что, прости?

– Ну да! – повысила голос Колин. – Он ухватил меня за задницу и предложил пойти к нему в номер, чтобы…

– Все! Хватит! – я вскинула руки вверх. – Не хочу больше слушать!

– А, ну конечно, он ведь твой кумир, – хмыкнула Колин.

– Никакой он не кумир, просто большой ребенок, и ты, кстати, тоже, – вздохнула я. – Послушай, он, конечно, тот еще гусь, тут я с тобой совершенно согласна. Но ты ведь ведешь утреннюю передачу, которую на прошлой неделе обошел по рейтингам даже повтор сериала тридцатипятилетней давности по Ти-ви-ленд.

– Не может быть! – усомнилась Колин, но по голосу было слышно, что она вот-вот сдастся.

– Поэтому, к сожалению для тебя и к еще большему сожалению для меня, нам придется научиться с ним уживаться. Он может быть кем угодно, но он – наша последняя надежда. Поэтому предлагаю тебе поступить по-мужски и пойти к нему первой.

Во взгляде, которым она меня удостоила после предложения вести себя по-мужски, читалось, что она уже перевидала на передаче с полдюжины ведущих-мужчин и что много чести оказывать любезность человеку, который ведет себя хуже малого ребенка.

– Отлично сказано, – похвалила Колин. – Но я все равно туда не пойду. Придумай что-нибудь еще.

Проще сказать, чем сделать. Я стояла в коридоре между гримерными двух моих ведущих, гадая, что бы еще такое придумать. Тут мимо меня прошел реквизитор.

– Эй, подожди! – окликнула я его. – Скажи, у тебя есть скотч для разметки?

Спустя пять минут все было готово. В десяти шагах от каждой из гримерок на полу появились кресты из кислотного цвета скотча, и мои капризные ведущие стояли каждый на своей отметке, слушая, как я им читаю список тем на следующую неделю:

– Всю неделю мы будем снимать сюжеты с участием Майка, а в пятницу окончательно введем новый формат. Конечно, начало и некоторые ключевые реплики надо будет порепетировать.

– А «до свиданья» кто скажет? – спросила Колин.

– Прошу прощения? – непонимающе моргнула я.

– В конце передачи, – пояснила она.

– Да, в общем-то, неважно, – пожала я плечами и перевела взгляд на Майка. За все время разговора тот даже не взглянул на Колин. Сейчас он всем своим видом показывал, что ведущему его уровня не пристало опускаться до таких мелочей. – Майк, вы не…

– «До свиданья» всегда говорил я, – перебил меня он, изучая собственные ногти.

– Ну уж нет! – возмутилась Колин. – Я одиннадцать лет произношу эти слова! Мои зрители привыкли, и будут ждать, и…

– Как ты думаешь, кого зрители захотят услышать на прощанье? – спросил меня Майк. – Обладателя всех телевизионных наград, какие только есть на планете, или бывшую «мисс Покоима»? – с этими словами он удалился к себе в гримерную и хлопнул дверью.

– Аризона! – крикнула Колин ему в след. – Я была мисс Аризона!

У меня даже голова от них разболелась.

* * *

На планерке я представила всем нашего нового ведущего и заметила, что у нескольких сотрудников загорелись глаза, прямо как у меня при первой встрече с Майком вживую.

Интересно, как быстро развеются их иллюзии?

Я стояла в самом конце длинного стола для переговоров перед огромной доской с расписанием сюжетов на неделю. Здесь я была в своей стихии. Возиться с капризными ведущими не мое призвание. А вот выпускать передачу – как раз по мне.

– Значит так, – сказала я. – На вторник у нас знаменитый дрессировщик птиц. Спасибо, Саша.

Редактор кивнула. Я уже запомнила, что она у нас штатный любитель животных. Если нужно под конец выпуска дать какой-нибудь материалец про домашних любимцев, без нее не обойтись.

– В среду у нас Аль Грин, на площади перед зданием… Колин, хочешь взять у него интервью в перерыве между песнями?

– А можно я? – тут же встрял Майк.

Колин так на него зыркнула, что мне можно было не отвечать.

– Конечно, – сказала она, – конечно могу!

В графе рядом с именем Аль Грина я вывела красным маркером букву «К».

– Так, с этим разобрались, дальше у нас сюжет о том, как обеспечить безопасность детей на воде.

– Не моя тема! – тут же выпалил Майк.

На доске появилась еще одна красная «К».

– Надо сделать обзор новых передач к осеннему сезону…

– Ага, – просиял Майк, – тоже нет!

– Что, даже про параолимпийские игры? – спросила я упавшим голосом.

– Ты сама-то как думаешь? – изогнул он бровь.

Все переводили взгляд с него на меня, ожидая, что я выставлю его вон, как совсем недавно Пола Макви. Мечтать не вредно. Мне просто необходим этот ведущий, даже если он ведет себя как последний сукин сын.

– Ну, хорошо, – сказала я как можно равнодушнее. – Ньют Гингрич только что выпустил книгу. Вообще-то мы не собирались брать у него интервью, но…

– О! Вот это я с удовольствием, – выпрямился Майк на стуле. – С удовольствием поиздеваюсь над этим придурком.

– Э-э-м… – не ожидала я такой реакции, – думаю, это… ну, хорошо.

Я вывела синюю «М» рядом с именем Гингрича.

Краем глаза я взглянула на Колин. Злая. Потом на Ленни. Смесь удивления и разочарования. Потом на Майка.

Самодовольный ублюдок.

После планерки Ленни подкараулил меня на кухне. Да, похоже, все наши перемены никак не сказались на качестве пончиков.

– В чем дело, босс? – спросил Ленни. – Зачем нанимать этого парня, если он согласен делать один материал в неделю?

– А что прикажешь делать? – спросила я с раздражением. Я принялась накладывать себе пончики в тарелку. После всего этого так и тянет съесть что-нибудь сладкое и высококалорийное. – Я не могу с ходу уволить еще одного ведущего.

– Но если Колин будет отвечать за все сюжеты подряд, это тоже не дело.

– Это Майк Померой. Живая легенда. Да кто я такая, чтобы ему указывать?!

Ленни промолчал. А что тут скажешь? Да, я продюсер программы. Но раз уж человек, который сам отказался от этой работы, считает, что у меня что-то не клеится, значит, мне нужна помощь.

И тут на кухню вразвалочку вошла наша живая легенда, смачно вгрызаясь в яблоко. Боюсь, даже рекордсмен по поеданию яблок не смог бы его перещеголять. Он окинул меня долгим оценивающим взглядом.

Я выпрямилась. Может, ему все-таки понравилось, как я вела планерку? Может, он решил сменить гнев на милость и перестанет мстить мне за то, что я его сюда притащила? Может, мы наконец построим нормальные рабочие отношения?

– Вообще непонятно, как это Джерри взял тебя на работу, – сказал он.

– Вы так считаете?

– Считаю, – он откусил еще яблока. – У тебя ни лака на ногтях, ни связей. А прическа! О чем он только думал?

Я положила себе еще один пончик. Отлично, Майк. Хочешь надо мной издеваться? Пожалуйста. Можешь грубить, сколько хочешь. Можешь капризничать. Можешь злобствовать. Но ты будешь сидеть здесь, в моей студии, и читать мои новости в моей программе.

– Мне просто интересно, – он доел яблоко и не глядя бросил огрызок в мусорное ведро у меня за спиной. – Попал! – сказал он, подняв вверх руки, как победитель на ринге, и с ухмылкой вышел из кухни.

Да уж, попал! Я смотрела ему вслед. Ладно, ты у нас вожак стаи. Ты высказался. Но я так просто не сдамся. Если он рассчитывает меня разозлить, чтобы я его уволила, он просчитается.

Может, язвительные замечания Майка Помероя и подрывали мой дух, но для передачи он и впрямь был находкой.

– Очаровашка, – сказал Ленни. – А я-то все гадал, почему у него такая скверная репутация.

– Ты о том, что он отказывается готовить сюжеты? – спросила я. – У него просто высокая планка.

– Нет, я не об этом, – покачал Ленни головой. – Знаешь того парня, с которым он работал на вечерних новостях? Майк превратил его жизнь в настоящий кошмар.

– Ты имеешь в виду Адама Беннета? – спросила я, вспомнив красавчика из лифта.

– А что, Майк и его достал? – спросил Ленни.

И его? Черт! Я снова сболтнула лишнего.

* * *

Наша следующая стычка с Майком была из-за анонсов. Мы сидели в операторской и отсматривали готовые ролики. Я хотела извлечь максимальную пользу для передачи из имени нового ведущего. Народ соскучился по Майку Померою и его новостям. Если зрители узнают, что его показывают с утра, пусть даже всего-навсего в «Добром утре», мы привлечем к себе его давних поклонников.

Тем более если он по утрам будет разделывать под орех Ньюта Гингрича и ему подобных.

Но Майк Померой явно получал удовольствие, отсматривая анонсы и разделывая под орех меня.

– Ну хорошо, – устало сказала я. – Что с этим?

Кадр из здания суда, крупный план мужественного лица Майка. «Смотрите в „Добром утре“, – рокотал голос за кадром, – одного из самых легендарных ведущих всех времен и народов».

На экране Майк с портфелем в руках шел по лестнице ко входу в здание суда. Сейчас он был очень похож на персонаж из фильма Джона Гришема.

– Ради бога! – сказал один из самых легендарных ведущих всех времен и народов, откинувшись на спинку стула. Монтажер, уже красный, как рак, нажал на паузу, когда на экране появился логотип нашей программы.

– И что не так на этот раз? – спросила я.

– Но это же просто позорище, – сказал Майк, указывая на экран. – Взять хотя бы этот портфель. Что я в нем несу? Секретные документы телеведущего?

– Мы этот ролик уже девятый раз смотрим, – сказала я. Монтажер зевнул и нажал на клавишу «Esc».

– К тому же я иду в никуда, – продолжал Майк. – Там нет никакой двери. Я выгляжу полным идиотом.

– Никто и не будет всматриваться, – сказал монтажер, но Майк так на него зыркнул, что тот счел за благо замолчать. – Простите.

– Знаете, – не выдержала я, – человек, который дал вам право утверждать анонсы, видно, обкурился, не иначе.

Майк пожал плечами.

– В свое время я мел полы бок о бок с Питером Дженнингсом. Так что вполне мог себе позволить включить в контракт девочек по вызову и кокаин, если бы захотел.

– Но решили ограничиться излюбленным сортом манго? – уточнила я. – Вы явно продешевили.

Монтажер поставил следующий ролик.

– Ну ладно. Этот должен вам понравиться, – сказала я. На экране появился Майк в новостной студии. Голос за кадром рассказывал о его легендарности.

– Этот ролик придумала моя фанатка, да? – спросил Майк.

Я пропустила колкость мимо ушей.

– Скоро, – вещал голос за кадром, – его профессионализм станет визитной карточкой утренних передач.

Картинка сменилась. Теперь Майк с деловым видом входил в здание Ай-би-эс.

– Видите? – я торжествующе глянула на него. – Теперь дверь есть.

«Пока вы пьете утренний кофе, Майк Померой покажет вам мир», – продолжил голос за кадром.

Дальше шел логотип «Доброго утра». Все в лучшем виде.

Я с улыбкой обернулась к Майку в ожидании одобрения.

– Утренний кофе? – проворчал он. – Об этом вообще обязательно говорить? Почему просто не сказать: «Смотрите Майка Помероя перед тем, как посрать с утра»?

Монтажер хихикнул. Мне уже трудно было держать себя в руках.