Текст книги "Доброе утро"

Автор книги: Диана Петерфройнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

3

Не помню, как я вышла в коридор. Глаза застилали слезы. Я позорно разревелась. Меня уволили. Или выставили? Или… да какая разница.

Над Нью-Джерси вставало солнце, а у меня не было работы.

Анна поджидала меня у своего стола. Она напялила футболку с надписью: «ПЕРЕД НАШЕЙ БЕККИ ОТКРЫТЫ ВСЕ ПУТИ!». Это точно: теперь я могу идти на все четыре стороны.

– Что случилось? – При виде меня у Анны с лица сползла радостная улыбка.

Я рассказала. Она была вне себя.

– И что ты собираешься делать?

– Для начала найду коробку и соберу вещи, – ответила я. – А ты мне поможешь.

– Правильно, – мрачно кивнула она.

– Но сперва, – я поморщилась, – давай снимем эти футболки.

За десять с лишним лет работы на канале у меня скопилась уйма вещей. Я заставила всех, кто напялил эти идиотские футболки «ПЕРЕД НАШЕЙ БЕККИ ОТКРЫТЫ ВСЕ ПУТИ!», помогать мне собираться. Оскар сказал, что мне выплатят выходное пособие в размере шестинедельного оклада, и – неслыханная щедрость! – я могу не отрабатывать эти шесть недель и подыскивать себе новое место.

Я не представляла себя нигде, кроме как на Девятом канале. Куда идти? Кем стать? Я начала здесь работать до того, как мама продала дом и умотала на юга. Я пришла в «Доброе утро, Нью-Джерси» в тот год, когда лишилась девственности. Мои сверстники подрабатывали в магазинах «GAP», раскладывая по полочкам свитера, а я уже была стажером на телевидении. А сейчас меня, наверное, даже в «GAP» не возьмут. Я ведь ничего толком не умею, кроме как готовить к эфиру утренние новости.

Что же мне делать?

Подошла Анна. Мне удалось кое-как справиться с паникой и изобразить самую отважную улыбку, на какую я была способна.

– Вещи упакованы, шеф! – Она взяла под козырек.

– Отлично! – Я подавила вздох. Впереди – пустота.

– Не переживай, ты справишься, – подбодрила меня Анна. – Я в тебя верю.

– А знаешь, – как ни в чем не бывало пожала плечами я, – на самом деле это даже хорошо.

– Конечно! – воскликнула Анна, но в ее голосе не было уверенности.

– В жизни столько возможностей…

– Вот именно! – поддакнула она, хотя мы обе знали, что все это чушь собачья.

– Взять хотя бы Чипа. Вот кто не упустил свой шанс, – продолжила я.

– Э-э… Ну, да… – На это Анне было нечего сказать.

Повисла неловкая пауза.

– На самом деле, – я прилагала героические усилия, чтобы не разреветься, – меня давно надо было вытолкнуть из гнезда. Я здесь засиделась.

– Вот-вот! – Анна очень убедительно исполняла роль сочувствующей подруги.

– Мне пора переходить на новый уровень, – сказала я, забирая последнюю коробку.

– Еще как пора!

– Может, подамся в какую-нибудь крупную вещательную корпорацию…

– Правильно!

– В конце концов, жизнь – это не только работа, да?

Анна открыла рот, чтобы в очередной раз поддакнуть, но так и не нашлась, что сказать.

* * *

Глаза у меня открылись сами собой. Было темно. Я села на кровати и пригляделась. Вскоре глаза привыкли, и я смогла кое-что различить. В темноте мертвенно поблескивали экраны трех моих телевизоров. На табло электронных часов светились цифры 1:30. И ничего. Ни будильника. Ни музыки. Ни утренних новостей перед началом рабочего дня. Мне незачем было просыпаться в такое время. Мне нечем заняться.

Я потянулась к выключателю, зажгла свет и села, сложив руки на коленях. Делать было нечего. Совсем.

На прикроватном столике лежал компьютер. Вчера перед сном я составляла резюме. Писать мне было почти нечего. Одно место работы, несколько должностей, несколько мелких телевизионных наград. Уверена, Оскар даст мне отличную рекомендацию. Вот только как обратить все это в новую работу?..

Чисто по привычке я прошлась по новостным сайтам. Позвонить, что ли, Анне, вдруг они пропустят информацию о небольшом землетрясении в Неваде? Нет, не пропустят. А Анна наверняка еще и отругает меня за то, что вскочила ни свет ни заря вместо того, чтобы отсыпаться.

Если рай существует, то, может, папа сейчас смотрит на меня и с осуждением качает головой. Мама у себя во Флориде точно качает. Много лет назад, когда я бросила учебу, чтобы начать карьеру на телевидении, она мне и слова не сказала. У нее не было высшего образования. Когда папа умер, с деньгами стало совсем туго, а синица в руках – лучше, чем журавль в небе. И не факт, что мне бы удалось быстро найти работу, когда я и еще полторы сотни моих сокурсников по университету «Фарлей Дикинсон» получили бы дипломы бакалавров в области информации. Нам с мамой тогда казалось, что, приняв предложение работать на телевидении, я выиграю. Мы даже были в этом уверены. А на деле оказалось, что надо было вложить деньги в паевой фонд и получить журналистский диплом Эм-би-эй в каком-нибудь престижном университете. Действительно, что значит некий опыт работы по сравнению с тремя волшебными буквами на визитке?

Но в те годы я и представить себе не могла, что это будет иметь значение. Разве об этом я мечтала, когда мы с папой смотрели вечерние новости? Я видела, как Майк Померой чуть не погиб под пулями в Косове. Я прилипала к экрану когда он вел репортаж из Флориды, и его чуть не унесло ураганом Эндрю. Затаив дыхание, я слушала, как он берет интервью у Нельсона Манделы после выборов в ЮАР. Таким был для меня мир теленовостей.

Я зашла на ютьюб и набрала в строке поиска: «Вечерние новости Ай-би-эс. Нельсон Мандела». Хватит с меня трансляций заседаний конгресса. Устрою себе утро добрых воспоминаний. Надо же откуда-то черпать вдохновение, если я хочу вернуться в строй.

* * *

Прошел месяц. Счет был сорок-ноль в пользу работодателей, которые меня не взяли. Я начала поиски с крупных каналов и только потом поняла, что надо было начинать с мелких, чтобы отшлифовать резюме. Менеджер по подбору персонала программы «Добрый день, Тампа-бэй!» дала мне несколько ценных советов. После этого мне хотя бы стали отвечать по е-мейлу.

На сегодня я планировала созвониться с редакцией программ «Глазами очевидца» в Тулсе и «Актуальные новости» в Питсбурге. Если не добьюсь ответа, придется мертвой хваткой вцепиться в тех ребят из Феникса.

Но сначала мне надо все перестирать. Из чистых вещей у меня осталась только футболка с надписью «Я СОГЛАСНА!», а в ней я показаться не могу. Во всяком случае, пока не найду работу.

Чтобы не терять попусту время, я взялась за телефон.

– …Ну, если вы вдруг узнаете о такой вакансии… – просила я одну очень вежливую сотрудницу отдела кадров.

– Конечно-конечно, мисс Фуллер, но знаете, при нынешней экономической ситуации да при наличии интернета…

– Но может, кто из ваших знакомых… – настаивала я.

– А вы не думали завести себе блог? – спросил меня пижон из «Вечерних новостей» в Нью-Хейвене. – Мы недавно взяли на работу одного отличного блоггера, или влоггера, или как их там называют. За интернетом будущее, точно вам говорю.

– А настоящее? – устало спросила я. Даже не знаю, есть ли у моего ноутбука веб-камера.

– Не то слово, – понизил он голос. – Скажу по секрету, я и сам собираюсь переходить в «Гокер» [1]1
  Гокер(англ. Gawker) – американская сеть интернет-изданий и блогов (Прим. перев.).


[Закрыть].

Я пометила себе, что надо будет написать еще и в «Гокер». Я подкована. Я в теме. Я со своим смартфоном заткну за пояс любого.

Но, похоже, это не всем нравится. Например, в редакцию «Американского утра» я звонила целых три раза, но меня все равно не взяли. Оскар задействовал свои связи и присылал мне координаты всех, кому можно отправить резюме. Я отправляла, а потом… приходилось ждать. И снова ждать. Я так устала от ожидания, что решила действовать. И тут же выяснилось, что на Си-эн-эн не только не любят смартфоны, но еще и не терпят настойчивых. Вот как шли наши переговоры.

Раунд первый:

– Понимаете, у меня на Blackberry отобразилось, что вы открывали мое письмо, и я подумала… Да, отобразилось… Что-что? Нет, что вы, у меня и в мыслях не было взламывать вашу систему!

Раунд второй:

– Здравствуйте, это снова Бекки Фуллер. Да, я вчера уже звонила, но с тех пор я обновила резюме. – Это было как раз после того, как девушка из Тампы подсказала мне, что нужно исправить. – И вот подумала, что, возможно, вы захотите прочесть последнюю версию… Да? Ладно, Я перезвоню в другой раз. Как насчет завтра?

Раунд третий:

– Я вчера звонила, и ваша помощница клялась и божилась, что вы прочли мое письмо. Да, она объяснила, что уведомление, которое пришло мне на Blackberry, было отправлено по недоразумению. Забавно. Похоже, я застала ее врасплох. Ну что?.. Ах, вы закрыли вакансию? Ну-у… отлично. Поздравляю.

Вот так.

Я скупала книги о том, как искать работу, продираясь сквозь метафоры про бесплатный сыр и «золотой парашют». Поначалу я даже пыталась подстроить свои биоритмы под дневной режим, но продолжала просыпаться в полвторого ночи, а к вечеру становилась похожа на зомби. Недели через две пришлось прекратить эти издевательства над собой. Все равно ведь скоро я найду работу, и Придется опять входить в привычный ритм. Я все чаще вспоминала сюжет о безработице, который шел у нас на канале пару лет назад. Особенно слова консультанта-психолога о том, как важно преодолеть страх и комплекс неполноценности, пока работу ищешь. И как важно излучать спокойствие и уверенность.

Но я почему-то не смогла вспомнить ее рекомендации о том, как этого добиться.

Прошло уже больше месяца. Я давно проела выходное пособие, которое мне выплатили на Девятом. И вот в один прекрасный день я сидела в парке на лавочке и вела восемьдесят пятую по счету бесполезную беседу с восемьдесят пятым по счету менеджером по подбору персонала. Похоже, в стране не осталось ни одного телеканала, куда бы я не обращалась. Сколько денег я истратила на междугородние переговоры – страшно подумать. Сейчас мои деньги шли в оплату разговора с очень милым и вежливым сотрудником программы «Проснись, Манитоба!».

– Скажите, а есть надежда, что у вас в ближайшее время появится какая-нибудь вакансия? – спросила я.

– Да нас тут всего двое, – рассмеялся он, – я да оператор в студии.

– А кто же у вас прогноз погоды читает?

– Да приходит тут одна.

И тут мой телефон пискнул – параллельный звонок. Я посмотрела на экран. Код 212. Манхэттен?

Я быстренько распрощалась с вежливым канадцем и переключилась на новый вызов.

– Алло, – настороженно ответила я.

– Бекки Фуллер? – раздался в трубке незнакомый голос. – Это Джерри Барнс из Ай-би-эс.

Ай-би-эс? Неужели Ай-би-эс? Я моргала и только беззвучно открывала и закрывала рот, словно пойманная рыба, которая никак не возьмет в толк, куда подевалась прохладная вода и почему ей в губу вонзился крючок.

– Да, – просипела я. – Слушаю вас.

Что-то не припомню, что отсылала резюме менеджеру по имени Джерри Барнс.

– Я старинный приятель Оскара, – сказал Джерри. – Мы с ним когда-то вместе начинали. Он прислал мне ваши координаты.

Вот молодец Оскар! Значит, ему и впрямь небезразлична моя судьба.

– В общем, у меня есть вакансия на утренней программе… – сказал Джерри.

Утренняя программа на Ай-би-эс? Вот это да!

– Расскажите, пожалуйста, поподробнее.

– Должен сразу предупредить: работа не из легких.

– Я трудностей не боюсь.

– Оскар мне так и сказал. Так когда вы сможете приехать на собеседование?

До сих пор не понимаю, каким чудом тогда не выпалила: «Да хоть сейчас!»

4

И вот я стою у дверей знаменитого здания Ай-би-эс. Конечно, есть известное по сериалу здание Рокфеллер-плаза 30, где размещается Эн-би-си, есть здание Си-би-эс, есть здания, построенные по проектам Эзро Сааринена и все такое. Может, они солиднее, может, у них богатая история. Но их силуэты не так эффектно смотрятся на фоне неба. Лично мне вполне хватит для счастья этой глыбы из стекла и бетона в нью-йоркском районе Брайант-парк.

Если, конечно, они меня возьмут.

Я еще раз окинула взглядом свое отражение в стекле. На зубах нет следов губной помады, каштановые волосы, как обычно, гладко зализаны и собраны в тугой узел. Утром я подравняла челку – знаю, что рисковала, но получилось здорово. Может, это хорошая примета. Строгий черный костюм. Лодочки на высоком каблуке. Мамин брильянтовый кулон-капелька на счастье… я готова.

Я получила разовый пропуск, и секретарша проводила меня в идеально чистый и холодный кабинет старинного приятеля Оскара Джерри Барнса, который, судя по кабинету, устроился в жизни гораздо лучше, чем мой бывший начальник. Джерри оказался высоким и подтянутым, с безупречной стрижкой и в хорошем костюме, как и подобает служащему крупного канала. Из образа выбивались только очки в коричневой роговой оправе. Покончив с формальностями, он пробежал глазами мое резюме, будто впервые его увидел, и жестом пригласил сесть напротив.

– Оскар говорит, вы невероятно талантливы и трудолюбивы, – начал разговор Джерри. – Говорит, вы самый подающий надежды режиссер из тех, кого ему доводилось увольнять. – В его голосе слышалось недоверие.

– Честно говоря, я польщена.

Может, Оскар и хорошего обо мне мнения, но не настолько, чтобы оставить меня у себя, на должности продюсера.

– Итак, вам нравится наша утренняя программа? – спросил он с самым невинным видом.

Я широко улыбнулась и приготовилась врать напропалую:

– Ну-у, в ней много оригинальных…

– Да ладно, – махнул рукой Джерри, мол, нечего тут заливать, – мы и сами знаем, что программа хуже некуда. Не мне вам рассказывать, что утренние программы обычно приносят больше всего денег. Материалы от иностранных агентств, специальные репортажи, предвыборные дебаты – средства на все это собираются благодаря утренним программам. Правда, те, кто работает в вечерних новостях, свысока смотрят на остальных, но ведь у них и затраты больше.

– Что да то да. – Я от души надеялась, что мне удалось выразить понимание и поддержку.

– Но, – сказал Джерри, – наш канал – исключение.

– Надо же!

– Наша программа занимает четвертое место после «Сегодня», «Доброе утро, Америка» и этой, как ее там, в общем, утренней программы на Си-би-эс.

Ну да, ту программу тоже никто не смотрит.

– Ведущие у нас люди сложные и местами талантливые, – сказал Джерри со вздохом.

Я поджала губы и покачала головой.

– Кому-кому, а Колин Пек в профессионализме не откажешь.

– Да ладно тебе, не умничай, – оборвал меня Джерри.

Колин, по крайней мере, не засыпает посреди эфира.

– Пол Макви хороший обозреватель, – не сдавалась я.

– Жуткий тип, – во взгляде Джерри сквозил скептицизм.

– Послушайте, мистер Барнс, – сказала я.

– Джерри.

– Джерри, я…

Но оказалось, он не договорил.

– У этого «Доброго утра» старая техника, людей не хватает, денег тоже. Да любого, кто согласится на эту должность, попросту поднимут на смех. Учтите, работы невпроворот, а зарплата мизерная.

– Насколько мизерная? – подняла я брови.

– Примерно половина от того, что вам платили в этом, «Как вам, черт возьми, живется в вашем Нью-Джерси».

– «Доброе утро, Нью-Джерси», – поправила я.

– Неважно, – опять отмахнулся он. – Учтите, до вас я предлагал эту должность двадцати двум кандидатам, и все как один послали меня подальше.

Двадцать два кандидата. Я сглотнула. Неужели?! Интересно, скольких из них пытались переманить с другого канала, а сколько, как я, сидели без работы? Скольких он взял бы охотнее, чем меня? Я-то готова ухватиться за любое предложение.

– Да, – бодро сказала я, – но я…

– Честно, – признался Джерри, – если бы мне удалось найти на эту должность более-менее приличного профессионала, вы бы здесь не сидели.

Я отшатнулась, будто он меня ударил.

– У вас нет опыта работы продюсером, – Джерри принялся перечислять мои недостатки, – вы слишком молоды, вас никто не знает, а что у вас за образование? – Он смерил меня презрительным взглядом. – Три! Вдумайтесь, три! Даже не четыре года в этом, как его там, Фарлей Редискинсон?

– Дикинс…

– Я что-то упустил? – скрестил он руки на груди.

– Нет, – сказала я, прочистив горло.

– Ну, что ж, Бекки Фуллер, тогда скажите что-нибудь в свое оправдание.

– Пожалуйста! – Я набрала в грудь побольше воздуха. Другого шанса у меня, скорее всего, не будет. – Вот вы говорите «Доброе утро» – дерьмовая передачка? Согласна. Но она идет не просто на канале, а на федеральном канале, у которого, между прочим, самый знаменитый отдел новостей за всю историю телевидения.

Джерри выпучил глаза.

– А ведь этой программе всего-то и нужно, – продолжала я с удвоенным напором, – чтобы кто-нибудь в нее поверил, чтобы кто-нибудь понял, что федеральный канал – это бесценный ресурс, и что для него нет и не может быть ни слишком мелких, ни слишком масштабных новостей.

Я замолчала, вновь набирая побольше воздуха.

– Вы тут что, петь собрались? – вклинился в паузу Джерри.

– Вашей программе нужно то же самое, что и мне, – выпалила я. – Нужен человек, который поверит в ее успех. Поверьте в меня! Знаю, мой единственный козырь – что я работаю больше всех. Прихожу первой, ухожу последней. Да я про новости знаю дофига – больше, чем всякие разные, которые на папочкины деньги курили травку и изучали семиотику в Гарварде.

Тут Джерри сник. Блин! Я стала шарить глазами по кабинету – не висит ли где-нибудь диплом. Господи! Только бы он не в Гарварде учился!

– Я полностью отдаюсь работе, – поспешила я уйти от скользкой темы. – Вот и все. Кого угодно спросите.

– Ну-у… – поморщился Джерри, – это же мешает жить.

– Еще как! – согласилась я. – Тем не менее это правда.

Правда – это не то слово. Последние два месяца я каждый день просыпалась за пять часов до рассвета и места себе не находила от безделья. Я могу отказаться от чего угодно, только не лишайте меня новостей. И кофе. Ну, если совсем честно, то личную жизнь тоже неплохо было бы устроить.

Хотя… если меня сюда возьмут, обещаю: больше не буду ныть, что у меня нет парня.

Джерри скрестил руки на груди и некоторое время молча смотрел на меня. Если бы не эти очки в роговой оправе, в его взгляде не осталось бы ничего человеческого. Я гордо вскинула подбородок. Мне было не до шуток.

– Я вам позвоню, – наконец произнес он.

– Хорошо, – я встала и попятилась к двери. – Тогда я, пожалуй, пойду… Как вы думаете, когда лучше…

– Я вам позвоню, – повторил он и уткнулся в свои бумаги.

– А у вас есть… ах, ну да, мои координаты указаны в резюме.

Только бы мне не промахнуться мимо двери! Я набралась смелости и оглянулась. Ага, вот она, дверь.

– Хорошо, – сказала я. – До свиданья! Спасибо вам за… спасибо.

– Угу, – Джерри на меня даже не взглянул. Неужели все так плохо? Неужели я провалила собеседование? Может, я перегнула палку? Вложила слишком много отчаяния в свои слова? Может, произвела странное впечатление своим нездоровым пристрастием к утренним новостным программам?

Я не разбирая дороги брела к лифту, прокручивая в голове реакцию Джерри на мою пламенную речь. Удалось ли мне произвести благоприятное впечатление? Или я вызвала отвращение? А может, напугала? Неужели я так бездарно профукала свой единственный шанс? Двери раскрылись, и я вошла в лифт. Стоит ли напомнить ему о себе как о кандидатке под номером двадцать три? Или взять пример с остальных и делать вид, что я слишком крута для какого-то там «Доброе утро»?

Следом за мной в лифт зашел молодой человек. Примерно моих лет, на голову выше меня, несмотря на мои шпильки, и неправдоподобно красивый. Великолепные волосы, мужественные черты лица, безупречно белая рубашка навыпуск. Уж он-то, судя по всему, не завалил важное собеседование. Он переводил взгляд с меня на кнопки панели.

– Да-да, вам бы надо выбрать одну из этих симпатичных кнопочек, – сказал он.

– Ох, простите! – каким-то чудом я взяла себя в руки. – Первый, пожалуйста.

Он нажал кнопку.

– Ничего денек, да?

– Я бы не сказала, – настроения поддерживать беседу у меня не было. – Я слишком много болтала и все провалила.

– И теперь отмалчиваетесь, чтобы все исправить? – поддразнил он.

Двери уже почти закрылись, но тут в щель просунулась чья-то рука. Двери послушно разъехались в стороны, и в лифт вошел Майк Померой.

У меня дух захватило. Вот это да! Майк Померой. Сам Померой! Мой кумир, может, самую малость постарел с тех пор, как я прилипала к экрану боясь пропустить очередной выпуск вечерних новостей. Но ему, пожалуй, идет: серебристые волосы, благородные морщины, мудрый взгляд. Нет, ну надо же! Я еду в одном лифте с самим Помероем!

Майк Померой небрежно кивнул красавцу. Лифт пошел вниз. Я собралась было заговорить, но прикусила язык. Я переводила взгляд с пола на табло, на котором высвечивались номера этажей. Ну надо же, я еду в одном лифте с Майком Помероем, я дышу с ним одним воздухом!

– Сэр, – не выдержав, повернулась я к нему, – я… ох, я так вами восхищаюсь, сэр… Я, просто… нет, ну надо же!

Молодой красавец явно забавлялся, наблюдая эту сцену.

– Я ваша большая-пребольшая поклонница. Просто огромная. Мы следили за всеми вашими репортажами… Всей семьей. Остальные ведущие вам в подметки не годятся. Правда. Знаете, когда я смотрела ваши репортажи из Косово, я будто сама там побывала.

– Она что, у тебя работает? – спросил Майк Померой у красавца.

– Нет, – ответил тот. – Я просто научил ее пользоваться лифтом.

У меня за спиной открылись двери.

– Вы высказались? – обернулся ко мне Майк.

– Да, – ответила я. Надо же, со мной заговорил Майк Померой! – Извините. Да.

– Позволите? – Он указал на раскрытые двери. Я перегораживала ему проход.

– Ой! – Я шарахнулась в сторону. – Да. Конечно. Всенепременно. Извините.

Майк Померой вышел. Двери закрылись.

– Господи! Вот это да! Прямо не верится. Скажите… вы его знаете?

Лифт остановился, и двери вновь поползли в стороны.

На лице молодого человека появилось подчеркнуто холодное выражение.

– Да, – ледяным тоном ответил он. – Хуже него на всем свете только два человека. – И с этими словами он вышел.

Пока лифт спускался до первого этажа, я пыталась взять себя в руки.

Ну что ж, не зря я приезжала на Ай-би-эс: увидела Майка Помероя собственной персоной. Может, перед ним я выставила себя еще большей дурой, чем перед Джерри Барнсом, но я не жалею.

Ведь у меня, похоже, был один-единственный шанс столкнуться с ним в лифте, и это произошло! Я устало брела по площади перед зданием Ай-би-эс, не заботясь о том, что могу поцарапать носки своих модельных туфель. Сняв с себя пропуск, я выкинула его в ближайшую урну. Пешеходы обтекали меня со всех сторон. Деловые ньюйоркцы. У них есть работа, есть средства к существованию. Им есть ради чего жить.

В кармане зазвонил телефон. Я достала аппарат и взглянула на номер.

Ай-би-эс.

Я ответила, не подумав, что из-за городского шума и журчания фонтана мне придется буквально орать. Не очень-то профессионально с моей стороны.

– Алло!

– Ладно, – раздался в трубке голос Джерри. – Давайте попробуем.

– Правда?! – выкрикнула я.

– Да. Но только не говорите потом, что я не предупреждал вас о зарплате.

Предупреждал, что правда то правда. Платить будут меньше, чем на предыдущей работе, а мне еще на Манхэттен переезжать. Да, но в тот момент я вообще нигде ничего не получала. Как ни крути, это к лучшему.

– Договорились.

– Приходите в понедельник, – и Джерри отключился.

Поначалу я остолбенела и, наверное, была похожа на утес, стоящий на каблуках посреди пенного моря манхэттенских пешеходов. Но потом я завопила и запрыгала от радости. Человек десять шарахнулись от меня как от полоумной. Я немного покружилась и, пританцовывая, направилась к ближайшему метро.

* * *

Чтобы не терять время, по пути домой я просматривала объявления о сдаче квартир.

– Нет, домашних животных я не держу, – объясняла я парню, который сдавал, судя по объявлению, неплохую однокомнатную квартирку. – Шумные гулянки? – рассмеялась я. – Если, конечно, не считать шумной гулянкой поедание непропеченного пирога в одиночестве, то нет. И меня совершенно не волнует вид из окна. Если напротив глухая стена, мне так даже спокойнее.

– Ну, барышня, – сказал он, – вы, честно говоря, производите странное впечатление, но так уж и быть, приходите смотреть квартиру.

Квартира оказалась непритязательной, но вполне подходящей. Остаток недели я посвятила переезду. Подписав договор на аренду, я тут же набрала номер фирмы, которая занимается перевозкой, а по пути домой зашла в упаковочную контору за коробками. Все мои пожитки уместились в три коробки. Я взгрустнула. Хотя, с другой стороны, тем меньше трат на переезд. Моя новая квартира была совсем крошечной. В ней я спокойно могла чистить зубы, включить тостер, достать одежду из шкафа, открыть окно и посмотреть по домофону кто пришел, – и все это не сходя с места. Если хочешь жить на Манхэттене, приходится чем-то жертвовать. Но ради собственной утренней программы я согласилась бы жить и в обувной коробке.

Подготовка мебели к вывозу тоже не отняла много времени. Как оказалось, мебель из IKEA не только собирать, но и разбирать просто. Кроме футона. Этого монстра я купила еще в студенческие времена, и он давно уже просился на помойку.

Через несколько дней я купила в новую квартиру диван.

Может, здесь я буду жить по-человечески.

Анна обалдела от рассказа об этих переменах, когда я пригласила ее выпить по коктейльчику в свой последний вечер в Нью-Джерси. На самом деле, это было, конечно, днем. Ведь мы с Анной жили по расписанию утренних новостей.

– «Доброе утро»? – переспросила она. – Я и не знала, что они еще в эфире.

Похоже, Анна не одинока в своем заблуждении.

– Ничего, теперь за них возьмусь я, и ты о нас услышишь.

– Давай за это выпьем! – Анна приблизила свой бокал к моему.

Я ей, конечно же, рассказала о встрече с Майком Помероем.

– А что он сейчас поделывает? Давненько его не видно в вечерних новостях.

– Его уволили, – объяснила я. – Он обозвал какого-то политика не то мудаком, не то использованным тампаксом, точно не помню. Но дело было в прямом эфире. Разразился жуткий скандал. А уж в какую сумму обошлась его выходка каналу…

– И что же он тогда делал на канале?

– Он снимает какие-то специальные репортажи. Но в прямой эфир его больше не выпускают. Ставлю что угодно: они до сих пор не расторгли с ним договор.

– Бекки, – Анна с тревогой посмотрела на меня, – слышишь, не вздумай за ним бегать. Говорят, он носит с собой пистолет.

– О чем ты? Да на фиг он мне сдался!

* * *

Не успела я оглянуться, как настал мой первый день на Ай-би-эс. Я надела лучший костюм, снова влезла в туфли на каблуках и прошлась по волосам распрямителем. Очень уж хотелось быть в первый день на высоте. Тем более что, похоже, многие здесь ожидали моего появления не без злорадства, предвкушая мой провал. Я просто не могла себе позволить дать слабину.

В конце концов, я из Нью-Джерси, а тем, кто оттуда родом, палец в рот не клади.

Я ожидала в холле, поставив рядом с собой аккуратненький чистый портфельчик. Совсем новый. Такой, какой должен быть у каждого профессионала. Исполненная решимости, я одернула юбку, вздохнула и набралась терпения.

Телевизор в холле как раз показывал «Доброе утро». Ведущие Пол Макви и Колин Пек подшучивали над декорациями, изображавшими солнечный свет.

– Завтра, – речь у Колин была яркой, но бессодержательной, что неудивительно, ведь на телевидении она оказалась, победив на конкурсе красоты, – мы покажем вам, что делать, если дома скопилось множество флаконов, в которых шампуня осталось совсем на донышке. – Она посмотрела на Пола и улыбнулась. – Мне всегда было интересно, что с ними можно сделать.

– О да, – поддержал ее Пол. – Вопрос и впрямь не из простых.

В холле появился кто-то из сотрудников канала, взглянул на экран и закатил глаза.

Я выпрямилась. Работа, прямо скажем, по мне. Мне предстоит не только улучшить программу, но сделать так, чтобы она пользовалась уважением на канале.

– А еще, – сказал Пол, – нас ждет новый репортаж о наводнении в Айове. Наконец-то тамошних жителей ждут утешительные новости о погоде.

Не может быть! Они опустились до новостей о наводнениях! Похоже, планку для программы изначально задали невысокую.

Тут вклинилась Колин:

– Так что смотрите нас завтра, и… – она взяла паузу, чтобы эффектно уйти с экрана, – спасибо, что провели утро вместе с нашей программой.

– Счастливо всем! – Пол помахал в камеру рукой.

– До свиданья, – Колин кивнула, будто императрица, которая в последний момент даровала жизнь приговоренному к казни. Ну что ж, при таком качестве программы смотрелось вполне органично.

Я вздохнула.

– Вас что, пригласили на собеседование в «Доброе утро»? – спросил охранник из-за стойки. – Вы новый ассистент или на стажировку?

– Вообще-то, – я слегка поправила прическу, – я новый продюсер.

– Еще один? – фыркнул охранник.

– Простите, что?

– Да так, ничего, – охранник поднял руки, будто сдавался. – Просто дружеский совет: не распаковывайте вещи.

Отлично. Даже охранник считает, что я не справлюсь. Может, не нужно было волосы распрямлять?

Наконец за мной пришли.

– Бекки Фуллер? – протянул мне руку флегматичный мужчина.

Я вскочила и ответила на пожатие.

– Да, это я.

– Меня зовут Ленни Бергман, – вяло улыбнулся он.

– …Шеф-редактор, – сказали мы в один голос.

– Да, – подхватила я, – я о вас слышала. Сначала вы работали на Дабл-ю-эй-би-си, потом два года на Си-би-эс, а здесь вы уже тринадцать лет.

– Точно, – Ленни впечатлила моя осведомленность. В свои сорок с небольшим он выглядел несколько потасканным. Ему явно не мешало бы подстричься. Осанка у него была такая, будто он взвалил себе на плечи все тяготы мира. Неужели тринадцать лет работы в «Добром утре» сделали из него пораженца?

– У меня к вам только один вопрос, – сказала я. – Почему не вы здесь продюсер?

– Ну-у, это не для меня, – сказал он.

Я покачала головой. Неужели ему не хочется продвинуться по карьерной лестнице?

– Я попробовал, – пояснил Ленни, – но через две недели меня разжаловали в помощники.

– Ах, вот оно что, – кивнула я, прикидываясь, что все понимаю.

– Но вам у нас понравится! – поправился он. – Вообще, отличная работа.

Охранник сдавленно фыркнул.