Текст книги "Камень преткновения"
Автор книги: Диана Палмер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
– Кто это? – спросила Бесс у матери.
– Не знаю, дорогая, – раздраженно ответила та. – Вот уже два дня твой отец в ужасном настроении. Рвет и мечет, сам на себя не похож. Не знаю, в чем дело, но что-то неладно.
– А вы не могли бы спросить его об этом?
– Уже спрашивала. Он ничего не сказал, только пристально посмотрел на меня. Завтра вечер в Ривер-Грил. Хочешь пойти с нами? – предложила ей мать. – Там будут Мерилы с сыном Грейсоном.
– Грей очень мил, но я не собираюсь вешаться ему на шею, если не возражаете, – тихо ответила Бесс. – Меня не интересуют богатые женихи.
– Но ты могла бы там просто развлечься, – улыбаясь, уговаривала ее Гэсси. – И не упрямься. Полакомишься своими любимыми морскими деликатесами. К тому же Грэй только что вернулся из Европы, где провел целый месяц. У него полно впечатлений. Наденешь новое платье из серого крепа и лисье боа, которое я подарила тебе на Рождество. Ведь оно превосходно, не правда ли?
– Но, мама…
– А сейчас, дорогая, попроси Мод принести кофе. Может быть, к нам присоединится и отец со своим гостем, – добавила Гэсси, небрежно похлопав Бесс по руке. Девушка вышла. Ей не хотелось пререкаться с матерью, но она понимала, что так вечно продолжаться не может и настанет день, когда она взбунтуется. И тогда с невыносимой опекой матери будет покончено. Отец прав. Странно только, что в этом вопросе он разделяет мнение Кэда. Вряд ли во время деловых разговоров с отцом Кэд затрагивал такие личные темы, как деспотичное отношение матери к Бесс. Впрочем, кто знает?
Бесс возвращалась из кухни, погруженная в свои мысли, когда увидела бежавшую ей навстречу Гэсси, задыхавшуюся, с безумным взглядом.
– Посетитель ушел, а Фрэнк заперся в кабинете и не открывает! – вопила женщина. – Бесс, случилось что-то ужасное!
– Но что могло…
В этот момент раздался выстрел, и обе застыли на месте. Но в следующий миг Бесс помчалась через холл к кабинету и принялась колотить в дверь кулаками и ногами.
– Папа! – Она долго кричала, потом повернулась к Гэсси. – Надо вызвать полицию!
– Полицию? – Гэсси побледнела, но не двигалась с места.
Тогда девушка кинулась к телефону, трясущимися руками полистала справочник, нашла нужный номер, набрала и сообщила о случившемся дежурному полиции.
Не прошло и нескольких минут, как завыли полицейские сирены и начался сущий кошмар. Дверь кабинета наконец взломали. Бесс бросила взгляд на лежавшего в луже крови отца и, почувствовав приступ тошноты, побежала в ванную. Еще до приезда полиции Гэсси поднялась к себе, и Бесс, выйдя из ванной, вызвала по телефону доктора, потому что мать была в шоке.
Остаток вечера прошел в какой-то мутной мгле, состоявшей из боли, горя и тупого оцепенения. Бесс терпеливо отвечала на вопросы, но стоило ей увидеть внезапно появившегося Кэда, как она не выдержала и закричала. Кэд выпроводил полицейских, подхватил Бесс своими крепкими руками и понес вверх по лестнице, в ее комнату. Девушка бормотала что-то бессвязное и дрожала от страха.
– Полиция!.. – хрипло шептала она.
– Я обо всем позабочусь, – сказал Кэд, укладывая Бесс на постель. Он снял с нее туфли, укрыл ее простыней. – Постарайтесь уснуть. Доктор у вашей матери, и, как только освободится, я пошлю его к вам.
– Он убил себя, – выдохнула Бесс.
– Не волнуйтесь, все образуется, – утешал ее Кэд, видя, как она побледнела. – Позовите, если понадоблюсь, я буду рядом, пока вы не уснете.
Бесс коснулась его лица непослушной рукой, и из глаз ее хлынули слезы.
– Спасибо вам.
Кэд сжал ее руку и тотчас же вышел.
– Я отлучусь на несколько минут.
Пришел доктор и, бормоча слова утешения, дал ей снотворного. Бесс словно в тумане вспоминала встревоженный взгляд Кэда и очень скоро под действием снотворного уснула. А когда проснулась, посторонних в доме уже не было. Голова разламывалась от боли, время от времени Бесс разражалась рыданиями и пригоршнями глотала успокоительные таблетки. Подумав о том, что головные боли у нее наследственные, Бесс представила себе, какие мучения ждут ее в будущем.
Кэд не вернулся. Но почему? Ведь вчера вечером он был здесь. Должно быть, почувствовал, что Гэсси не в восторге от его присутствия.
– Я рада, что ты проявила столько мужества, Бесс, – хлюпая носом, проговорила Гэсси, когда они сидели в гостиной. А я просто обезумела.
– Я тоже. Зато Кэд не растерялся, – тихо прошептала Бесс. – Отнес меня наверх и вызвал доктора. Мне было так плохо.
– Ты хочешь сказать, что этот человек провел ночь в моем доме? – воскликнула Гэсси. – Это возмутительно! Я не желаю его здесь видеть!
– Теперь не время для истерик, мама, – спокойно заметила Бесс. – Я не могла вникнуть во все подробности, а Кэд смог. Что бы вы о нем ни думали, папе он нравился, и они были друзьями. – Бесс содрогнулась при мысли о том, что Кэд, как и она, видел отца, лежавшего в луже крови. Он любил Фрэнка. – Почему он это сделал? – хриплым голосом спросила Бесс. – Почему? Не понимаю, что произошло. Папа был таким рассудительным и сильным…
– Очень скоро мы все узнаем, – заметила Гэсси. – А теперь раздобудь мне немного кофе, дорогая, пожалуйста. Мы посидим и поговорим.
После ленча пришел их поверенный, Дональд Хьюз, и сообщил о том, что их ждало на следующий день после похорон, при оглашении завещания. К счастью, Кэд с помощью Дональда организовал и похороны.
Потрясенная Бесс внимательно слушала тихий голос поверенного. Мать то бледнела, то краснела, то лицо ее приобретало серый оттенок.
– Каково же теперь наше положение? – запинаясь спросила Гэсси.
– Вы банкроты, – осторожно ответил Дональд. – Инвестиционный проект, в который позволил себя вовлечь ваш муж, оказался мошенническим. Преступники уже выехали из страны и недосягаемы для правосудия. Фрэнк вложил в эту аферу все, что имел, вместе с десятью тысячами долларов Кэда. При этом он, к несчастью, гарантировал Кэду возвращение денег до последнего цента. Сожалею, но все вполне законно. И боюсь, вы ничего не сможете сделать.
Гэсси, как и следовало ожидать, упала в обморок.
Бесс неподвижно сидела, вперив взгляд в адвоката, не произнося ни слова, пытаясь осмыслить эту ужасную новость. Отца вовлекли в какую-то незаконную сделку, он обанкротился. Потерял все, что имел, подвел друзей и поэтому застрелился.
На этот счет сомнений не возникало. Долги Фрэнка повисли теперь на Гэсси и Бесс, и они, по сути дела, остались нищими, потеряли все, в том числе и дом, что было особенно страшно, потому что предстояло начать все с нуля. Бесс смотрела на мать как-то отстраненно, думая о том, что Гэсси выглядела красавицей даже в обмороке. Девушке тоже хотелось упасть в обморок, а придя в себя, обнаружить, что все это ночной кошмар. Однако Дональд был так же реален, как и лежащая в обмороке мать и сама по себе ситуация. Проблемы только начинались. И Бесс это хорошо понимала.
Глава 3
К вечеру волнение Бесс немного улеглось, хотя Гэсси ни на минуту не оставляла ее в покое. Девушка хорошо понимала, что, когда шок пройдет, станет еще хуже, и не переставала думать о том, как справиться с навалившимися на нее заботами.
Пошел снег. Падавшие с неба хлопья медленно укрывали землю белым покрывалом, вызывая чувство, близкое к благоговению, но Бесс не замечала окружающей красоты. И встрепенулась, лишь когда в подъездной аллее, сверкнув фарами, появился хорошо знакомый ей старый пикап. Кэд. Сама не зная почему, Бесс чувствовала, что он вернется.
– Кто там, Бесс? – услышав шум мотора, спросила Гэсси, обернувшись к дочери с лестничной площадки.
– Это Кэд, – ответила Бесс, уверенная в том, что мать снова взорвется.
– Опять он? – устало переспросила Гэсси. – Наверняка явился за своими деньгами.
– Вы же прекрасно знаете, что это не так, – спокойно возразила Бесс, – просто он пришел навестить нас. Неужели вы не питаете к нему никакой благодарности за все, что он сделал для нас? Ни вы, ни я не смогли бы организовать похороны.
– Да, я благодарна ему, – призналась Гэсси, утирая слезы. – Но так трудно быть благодарной Кэду… Хотя с тех пор прошло много лет, я не забыла, сколько неприятностей он причинил нам. Ведь мы с Элайз когда-то были подругами, ты же знаешь. А потом разошлись, и все из-за Кэда. Но все это дела прошлые, что о них вспоминать? Пойду к себе, дорогая. Не хочется с ним встречаться. По крайней мере сейчас.
Бесс с жалостью смотрела на мать. Какой усталый и измученный у нее вид! Отныне жизнь ее станет невыносимой. Самоубийство Фрэнка Сэмсона потрясло не только его семью, но и все техасское общество. Он никогда не был замешан ни в одной скандальной истории и стал жертвой мошенничества. И к нему, и к его семье Кэд питал самые добрые чувства. Бесс слегка отодвинула тюлевую занавеску и влюбленными глазами смотрела на выходившего из машины человека, чувствуя себя счастливой оттого, что видит его. Она попыталась собрать рассыпавшиеся по плечам золотистые, как мед, волосы в конский хвост, но не смогла и пальцем пошевельнуть, завороженная видом Кэда. При нем она испытывала радостное возбуждение, восторг, он словно расцвечивал ее унылую, серую жизнь яркими красками. Воспитанная отцом в строгих правилах, Бесс в свои двадцать три года оставалась наивной и чистой. И Кэд, выросший в баптистской семье и тоже воспитанный в строгости, даже помыслить не мог о том, чтобы ее соблазнить. Он просто старался ее не замечать.
Но при этом она занимала в его мыслях достаточно много места. Кэд не был похож на своих младших братьев, Роберта и Грега, которых Бесс очень любила. Он никогда не флиртовал с ней, никуда не приглашал. Он просто не стал бы этого делать, потому что ему нравились девушки совсем другого типа, о чем однажды он ей сказал напрямик. Бесс не могла без стыда вспоминать о своем робком порыве тем летом, когда он обучал ее верховой езде, и о его реакции на этот порыв.
Бесс просто не представляла себе, как они с матерью, взбалмошной и расточительной, расплатятся с долгами. Ведь Кэд по вине Фрэнка потерял довольно крупную сумму денег. «О, папа, – думала Бесс с горькой улыбкой, – какую беду ты на нас навлек…» Она жалела этого измученного человека, оказавшегося неспособным вынести несчастье, которое он принес семье, и слишком любила, чтобы осудить за это. Тяжело было сознавать, что он не нашел другого выхода.
Кэд шел быстро и уверенно, несмотря на ураганный ветер. Ничто не могло помешать ему в его решении осуществить задуманное. Глядя, как он приближается к входной двери, Бесс не в силах была унять бившую ее дрожь. Полы его поношенного темного дождевика касались высокой травы, на широкие поля серой ковбойской шляпы падали, тая, снежинки. Шаг у него был широкий, размашистый, и, когда он вошел в полосу света, падавшего от веранды, Бесс уловила холодный блеск его темных глаз на сильно загоревшем мужественном лице.
У Кэда был выпуклый лоб, а прямой нос и губы – как у греческих статуй. Образ дополняли широкие скулы и черные глаза. Волосы, тоже черные, были густыми и прямыми, аккуратно подстриженными и гладко зачесанными. От него веяло мужской силой, чему способствовали высокий рост и крепкие длинные ноги. Даже в старой одежде и измятой широкополой шляпе он выглядел просто великолепно, и Бесс не в силах была оторвать от него восхищенный взгляд. Кэд не был богат, но Бесс это нисколько не трогало. Камнем преткновения была откровенная неприязнь к нему ее матери, а также безразличие самого Кэда к девушке. Она до сих пор не могла себе простить, что однажды не сдержала своих чувств, а Кэд наверняка принял ее страстный порыв за обычное кокетство. Само воспоминание об этом было невыносимо.
Мысли Бесс были прерваны появлением Кэда, который навис над ней, когда она подошла к дверям встретить его. Он, прищурившись, внимательно посмотрел на Бесс, одетую в бледно-зеленое шелковое платье. В ее больших карих глазах застыла печаль.
Это не могло оставить равнодушным Кэда.
– Впустите меня, Бесс, – тихо проговорил он.
Бесс тут же повиновалась. Голос Кэда звучал властно, хотя он редко его повышал. И если бы даже совершил головокружительный ковбойский прыжок, то разговор его по-прежнему оставался бы спокойным. Суровым Кэда сделала жизнь. Коулмен Холлистер не баловал старшего сына, чего не скажешь о младших. Кэд был первенцем. Отец готовил его к тому, чтобы со временем передать ему ранчо. Деньги, выигранные на состязаниях в родео, Кэд вкладывал в хозяйство.
Войдя в вестибюль, Кэд не снял шляпу. Он умел скрывать свои чувства, но характер никуда не спрячешь. На Бесс он смотрел совершенно бесстрастно, но от него не укрылось, что выглядит она измученной. Видимо, Гэсси превратила ее жизнь в сущий ад. Девушка зарделась от смущения, и ее овальное личико с маленьким, классической формы носом и красиво очерченными губами выглядело сейчас особенно привлекательным. Он не выразил Бесс сочувствия, хотя очень жалел ее. И очень хотел. Как всегда. Но запрещал себе даже думать об этом.
– Где ваша мать? – спросил он.
– У себя. Лежит в постели. – Бесс уже съела помаду с нижней губы и теперь принялась за верхнюю. При Кэде она чувствовала себя совсем маленькой девочкой.
– А вы как? – Он по-прежнему не спускал с Бесс мрачного оценивающего взгляда, который так ее волновал.
– Со мной все в порядке. Благодарю вас за то, что вы для нас сделали. От себя и от мамы.
– От мамы? Возможно ли это? Кстати, моя мама и наши соседи прислали вам обед и ужин на завтра. У нас так принято, так что не отказывайтесь. Мы не перестанем уважать вас только потому, что вы лишились денег.
– У нас и в самом деле нет денег, – печально улыбнулась Бесс. – Уже нет.
– Да, знаю.
Совершенно подавленная, она подняла глаза на Кэда:
– Полагаю, вам известно и то, что мы потеряли все имущество. Теперь у нас одна забота: расплатиться с вами и с другими инвесторами. Надеюсь, на это у нас хватит денег.
– Я пришел не за деньгами, – тихо ответил Кэд. – Просто хотел узнать, не могу ли я быть вам еще чем-нибудь полезен.
Бесс с трудом сдерживала слезы.
– Нет, спасибо, – ответила девушка. – Видит Бог, вы и так очень помогли нам.
– У вас усталый вид, – заметил он, скользнув взглядом по ее бархатистому лицу, бледному от усталости. У Бесс были большие глаза, щеки цвета персика и необычайно соблазнительное тело, будившее в Кэде желание всякий раз, как он ее видел. Она была прелестна, хотя без макияжа лицо ее несколько проигрывало. Однако Кэду, знавшему ее чуть ли не с детства, Бесс казалась обворожительной. Но девушка об этом понятия не имела. Он никогда не выказывал ей своих чувств.
Кэд снял шляпу и стряхнул с нее снег на выцветший восточный ковер и поношенные ботинки.
– Мама и мальчики выражают вам свои соболезнования, – сказал он, мрачно глядя на Бесс.
Но Бесс почудилось в его взгляде презрение, и она почувствовала себя еще более несчастной. Ведь это ее отец втянул Кэда в авантюру, и теперь Кэд мог лишиться ранчо. И зачем только он пошел на такой риск и залез в долги?
– Ваша мама и братья слишком добры, если учесть, в какое положение вы попали из-за моего отца, – ответила Бесс.
Кэд криво улыбнулся.
– Мы потеряли все, до последней рубашки, – холодно проговорил он, вытащив из кармана и закуривая сигарету, даже не подумав спросить разрешения у Бесс. Затем, выпустив струйку дыма и пристально всматриваясь в прозрачную, нездоровую бледность, разлившуюся по лицу Бесс, добавил: – Все это вам уже известно, но ваша мать и пальцем не пошевельнет, чтобы найти какой-то выход из положения.
Кэд сказал сущую правду.
– Она просто не способна что-либо предпринять, – с бесстрастным видом возразила Бесс, скользнув взглядом по широкой мускулистой груди Кэда, мерно колыхавшейся при каждом вдохе и выдохе. Бесс как-то видела Кэда, работавшего в поле без рубашки, и до сих пор не могла забыть его могучее загорелое тело, дорожку волос, спускавшуюся от груди к плоскому животу и ниже. Это воспоминание горячей волной захлестнуло Бесс.
– Она подавляет вас, – продолжал между тем Кэд. – И всегда подавляла. Вам двадцать три, но ведете вы себя, как маленькая девочка. И так и не повзрослеете из-за нее. Ей постоянно нужна нянька, и теперь, после смерти отца, этой нянькой станете вы. Она сломает вас, как сломала вашего отца.
В темных глазах Бесс вспыхнула искра негодования.
– Что вы знаете о моей матери? Одному Богу известно, за что вы ее так ненавидите!
– Да, ненавижу, – без колебаний ответил Кэд, сверля ее своими черными, горящими, как раскаленные угли, глазами. – И Богу известно за что. Вы просто ее не знаете, но в один прекрасный день все поймете. Однако будет чересчур поздно.
– Что я могу сделать, Кэд? Уйти от нее? – воскликнула Бесс. – Уйти, когда она потеряла решительно все? Единственное, что у нее осталось, это я.
– Так вы и останетесь с ней на всю жизнь, – холодно парировал Кэд. – До самой старости. Она эгоистка, жестокая мелкая авантюристка, счастливый случай и собственное благополучие для нее превыше всего. И если ей придется выбирать между вами и роскошной жизнью, она не колеблясь выбросит вас, как мусор.
Бесс с трудом удержалась, чтобы не ударить его. Он привел ее в ярость, и уже не впервые. Как она ненавидела этот его холодный взгляд, его обезоруживавшую мужскую силу. В такие моменты он становился еще более далеким, чужим. Однако Бесс овладела собой и уже спокойно сказала:
– Вы не знаете ни мою мать, ни меня.
Кэд подошел к ней вплотную, обдав теплом своего тела и снова нависая над ней, и от его взгляда у Бесс задрожали коленки.
– Мне вполне достаточно того, что я знаю, – сказал он и умолк, изучая ее лицо в тишине вестибюля. – Вы очень бледны, малышка, – заговорил он наконец, и голос его прозвучал необычно мягко. – Мне так жаль вашего отца. Хорошим он был человеком. Только недальновидным и чересчур доверчивым. Знаете, Бесс, он никого из нас не заставлял участвовать в этой сделке. Он словно обезумел, как и все мы.
– Спасибо, – хрипло проговорила Бесс, едва сдерживая слезы. – Ваша снисходительность делает вам честь. – Она посмотрела ему в глаза. – Только это не спасет Лэриет, – грустно заметила она, вспоминая мечты Кэда о семейном ранчо. – Не правда ли?
– Я спасу Лэриет, – возразил он уверенно, словно и в самом деле мог что-то сделать, и, не отводя взгляда от лица Бесс, вдруг сказал: – Не позволяйте Гэсси распоряжаться вами как собственностью. Вы уже взрослая женщина. Действуйте как и подобает в вашем возрасте.
– Что же я должна делать? – Брови Бесс поползли вверх.
– Боже мой, неужели не понимаете? – воскликнул Кэд с горечью.
Глаза его остановились на нежных губах Бесс, и он подошел к ней так близко, что она уловила запах его кожаной куртки и почувствовала тепло тела, когда он нежно провел указательным пальцем по ее полураскрытым губам. Запах сигареты щекотал ей ноздри. Темные глаза Кэда впились в ее глаза и были так близко, что у нее дух захватило. Какие густые у него ресницы! Точь-в-точь как у нее. А вокруг глаз едва заметные морщинки. На носу – горбинка, видная только вблизи. И наконец, губы… Необычайной красоты. Бесс казалось, что она ощущает их упругость. Сколько раз она мечтала о его поцелуях и объятиях. Но Кэд был словно не от мира сего. И сейчас он впервые подошел к. ней так близко, не считая того раза, когда решил попугать ее и она при мысли о том, что может произойти, не могла даже пошевелиться от страха.
Она и сейчас была скована робостью, и из груди ее вырвался слабый вздох. Кэд моментально поднял голову, при этом лицо его приняло бесстрастное выражение, и повернулся к ней спиной, затянувшись сигаретой. Он слишком долго, до боли в сердце смотрел на Бесс, завороженный ее красотой. Но больше такое не повторится. Бесс не должна знать о его чувствах к ней.
– Мы вернем вам долг, найдем способ, как это сделать, – сказала Бесс после минутного молчания. Он повернулся к ней и в сердцах спросил:
– Интересно, что же это за способ?
– Я что-нибудь придумаю, – с легкой улыбкой ответила Бесс. – Хоть вы и считаете меня слабой и беспомощной женщиной.
Кэд оставался холоден, как мраморная статуя.
– Вы бросаете мне вызов? – спросил он опасно тихим голосом, насмешливо глядя своими черными глазами на Бесс. – Что же, действуйте, если уверены в удаче.
Она почти была уверена. Но взгляд черных глаз Кэда не выдерживали даже мужчины, что же говорить о слабой, убитой горем женщине. И Бесс тихо прошептала:
– Пожалуйста, передайте вашей маме благодарность за заботу. Но думаю, что опекать нас не самое приятное дело.
– Ваш отец был мне другом, – возразил Кэд. – Я дорожил его дружбой, и то, что произошло, не имеет никакого значения.
Не глядя на Бесс, он направился к двери с тяжелым серебряным молотком и взялся за ручку.
– Не беспокойтесь, – сказал Кэд. – Как-нибудь выкарабкаемся.
Бесс, совершенно разбитая, прикрыла глаза. Еще на прошлой неделе она строила планы приема гостей и помогала матери выбирать цветы для очередного выезда в свет. А теперь все пошло прахом. В один миг они лишились богатства и друзей. И их будущее зависит от милосердия судей. Мисс Сэм-сон из Спэниш-Хауса стала просто Бесс.
– От богатства до бедности один шаг, – снова заговорил Кэд. – Вчера вы были девушкой из высшего общества, а сегодня превратились в нищую. Но подобная ситуация часто помогает человеку выбраться из рутины, открывает перед ним новые возможности. Или же становится катастрофой. Все зависит от вас, Бесс, от того, как вы воспримете обрушившуюся на вас беду.
Кэду несвойственно было произносить такие тирады. Бесс слушала его, думая о том, как была бы счастлива выплакаться в его объятиях! Не в пример Гэсси Кэд видел это. Он понимал девушку как никто другой в целом свете, но виду не подавал и вел себя так, словно был к ней в высшей степени безразличен.
Бесс слабо улыбнулась: Кэд будто прочел ее мысли.
Снег перешел в дождь, и снаружи доносился его шум.
– Спасибо вам, – помолчав, сказала Бесс. – Все, что вы сказали, вполне справедливо. Но деньги для меня не главное.
– Для вас, может быть, нет. Но не для вашей матери.
– Она привыкнет.
– Черта с два! – Кэд нахлобучил шляпу и снова внимательно посмотрел на Бесс. До чего же у нее измученный вид! Можно лишь догадываться, как давит на нее Гэсси. – Отдохните хоть немного. Ведь вы чуть живы!
Не сказав больше ни слова, Кэд ушел. Видимо, испугался, что она умрет прямо у него на глазах, в состоянии, близком к истерике, думала Бесс. Бесс жила со смутной надеждой, что когда-нибудь Кэд обратит на нее внимание, может быть, даже полюбит. Как далека она была от истины! Если Кэд и способен был на любовь, то только к Лэриету, основанному вернувшимся с Гражданской войны Холлистером. С Лэриетом было связано много исторических событий. Основателями Техаса были скорее Холлистеры, нежели Сэмсоны. Всего два поколения Сэмсонов собирали свое состояние, но особых усилий не прилагали, им просто везло. Старый крикун Сэмсон, прибывший с Востока, в первые же дни после изобретения телефона купил телефонные акции, Холлистеры же оставались бедняками.
Бесс поднялась наверх к Гэсси. Полное имя Гэсси было Джеральдина, но отец почему-то звал ее Гэсси.
Гэсси лежала пластом на роскошном розовом одеяле, отделанном кружевом, держа салфетку у носа, такую же розовую, как одеяло. Она сделала подтяжку лица, ежегодно ездила на лучшие в мире курорты с минеральными водами, строго соблюдала диету, красила волосы в светлый цвет и потому была похожа скорее на сестру Бесс, чем на ее мать. Она была настоящей красавицей, но возраст неумолим. Впрочем, Гэсси он придавал даже некоторую элегантность. Она сняла свое атласное платье и лежала в прозрачном белом пеньюаре, эффектно оттенявшем ее огромные темные глаза и подчеркивавшем белизну кожи.
– Это ты, дорогая? – срывающимся от рыданий голосом произнесла Гэсси. – Он ушел?
– Ушел, – тихо ответила Бесс.
– Он годами меня обвиняет, – пробормотала Гэсси, отводя глаза, – и не верил, даже когда я говорила ему чистую правду. Но я ни в чем не виновата. Слава Богу, что он не угнал из наших конюшен всех лошадей, чтобы без хлопот вернуть себе потерянные деньги. Ведь за лошадей можно получить приличную сумму…
Ну, начинается, подумала Бесс.
– Вы прекрасно понимаете, что он не способен на это. Напротив, он собирается искать какой-то выход из положения.
– Никто не заставлял его с пистолетом в руке вкладывать в это дело хоть цент, – со злостью ворчала Гэсси. – Надеюсь, он потерял не все, что имел, и не проявит особой наглости в своих претензиях.
– Придется продать дом, мама, – мягко проговорила Бесс.
Гэсси порывисто села в постели. От резкого движения волосы рассыпались по плечам.
– Продать дом? Ни за что!
– Это единственный выход. Иначе мы не сможем расплатиться с долгами, – заметила Бесс глядя в окно, по которому текли струи дождя. – К тому же я надеюсь получить работу в газете, ведь у меня есть журналистский диплом.
– Мы умрем с голоду. Нет уж, спасибо. Поищи лучше работу в каком-нибудь рекламном агентстве. Там платят гораздо больше.
– Мне не под силу нагрузка в рекламном агентстве. – Бесс пристально посмотрела на мать.
– Но, дорогая, на жалованье в газете прожить невозможно, – невесело усмехнулась Гэсси.
– А вы думали, я смогу содержать нас обеих?
– Уж не хочешь ли ты, чтобы и я поискала работу? Господи, дочка, да я же ничего не умею! Ни дня не работала в жизни!
Сидя в ногах кровати, Бесс смотрела на мать. Ее слезы не казались искренними. Кэд прав, Гэсси никогда не привыкнет к бедности.
– Что толку плакать, мама?
– Я потеряла мужа, – скулила Гэсси, утирая салфеткой нос. – Обожаемого мужа!
Возможно, мать говорила правду, но Бесс казалось, что Гэсси не отвечала взаимностью отцу, который буквально боготворил ее. Нетрудно было себе представить, что именно непомерные претензии на роскошь и довели Фрэнка Сэмсона до этой последней авантюры, стоившей ему жизни. Бесс покачала головой. Бедная мама. Ей нужен был другой муж, сильный и волевой, способный удержать ее от безрассудной расточительности.
– Как мог он сотворить с нами такое? – сквозь слезы причитала Гэсси. – Как мог довести нас до разорения?
– Уверена, он этого не хотел.
– Глупый, ничтожный человек, – в ярости бросила Гэсси, и наигранное страдание на ее лице сменилось откровенной злостью. – У нас были друзья, положение в обществе. А теперь все от нас отвернулись из-за этой его грязной затеи. А он взял и застрелился! Да как он посмел?
Бесс пристально посмотрела на мать:
– От отчаяния у него помутился рассудок. Потерять все, да еще подвести друзей! У него просто не было выхода.
– Я и мысли не допускала, что твой отец способен на гнусные махинации, – с презрением заметила Гэсси.
– Он был слишком доверчив, – с болью возразила Бесс, испытывая к отцу острую жалость. – Его обманули, как и многих других. Но хуже всего то, что он взял на себя ответственность перед инвесторами. – Бесс не отрывала глаз от плачущей матери. – Кто мог знать, что фирма окажется фиктивной? Вам приходило это в голову?
Гэсси с любопытством взглянула на дочь:
– Нет, разумеется, нет. – И снова принялась плакать. – Мне нужен доктор. Вызови его, дорогая.
– Мама, никакого доктора вам не нужно. Он сделал все, что мог.
– Тогда дай мне успокоительное.
– Вы уже приняли три таблетки.
– Приму еще одну, принеси, пожалуйста, – стояла на своем Гэсси.
Бесс хотела было отказать матери или предложить ей сходить за таблеткой самой, но ее нежное сердце не позволило ей этого сделать. Она не умела быть жестокой ни с кем, тем более с убитой горем матерью. Она уже собиралась идти за таблетками, но тут подумала, что, если потакать во всем матери, та превратит ее в служанку. Нет, надо немедленно принимать какие-то меры. Но что может она сделать? Бросить Гэсси? У Бесс нет ни брата, ни сестры, никого, кто помог бы ей. Она сама должна все решать. Никогда еще девушка не чувствовала себя такой одинокой. Бедный отец… Слава Богу, ему не придется больше мучиться. Бесс по-своему любила отца. Но оплакивать не могла. Тем более что Гэсси с успехом делала это за обеих.
Было уже поздно, когда Бесс легла в постель, но сон не шел к ней. Два последних дня были сплошным кошмаром. Она себе не представляла, как бы они с матерью справились со всеми хлопотами, если бы не Кэд. Теперь остались только похороны.
И снова она мысленно унеслась к последнему уроку верховой езды. Кэда раздражали попытки Бесс заигрывать с ним, и он решил положить им конец.
Он обхватил ее за талию с такой силой, что она испугалась, и бросил на кучу сена. Смущенная Бесс лежала перед ним, а он смотрел на нее с высоты своего огромного роста, гневно сверкая темными глазами. С ее плеча соскользнула бретелька, и в этот момент Кэд потерял над собой контроль. Он беззастенчиво рассматривал ее полные груди, затем скользнул взглядом по плоскому животу, длинным изящным ногам в тонких чулках.
– В таком виде вы выглядите вовсе не плохо, Бесс, – помолчав, проговорил Кэд грубым сдавленным голосом. Он даже улыбнулся, но как-то не по-доброму. – Если хотите немного развлечься со своим наемным работником, то я к вашим услугам.
Бесс густо покраснела, но не успела опомниться, как Кэд лег рядом с ней, и она ощутила его могучие бедра. Затем, опираясь на руки, чтобы не раздавить ее своей тяжестью, он навалился на ее груди и холодно рассмеялся, увидев, как она побледнела.
– Что, не нравится? – спросил он, пристально глядя ей в глаза. – Как видите, маленькая принцесса, я не хочу вас. Но раз уж вы вся тут, передо мной, попробуйте меня расшевелить, и тогда я ублажу вас, раз вам так этого хочется.
При воспоминании об этом Бесс стало так стыдно, что она закрыла глаза. Она не знала, каким бывает мужчина, когда хочет женщину, но даже при всей своей наивности поняла, что Кэд сказал правду – он не хочет ее. И Бесс словно окаменела, из глаз хлынули слезы, нижняя губа задрожала.
Пробормотав что-то непристойное, Кэд вскочил и протянул руку Бесс, чтобы поднять ее на ноги, но не успела она опомниться, как появилась Гэсси. Она сразу оценила ситуацию и с пылающими от гнева глазами потащила потрясенную Бесс в дом, не обращая никакого внимания на Кэда. На этом уроки верховой езды прекратились.
Бесс потом часто недоумевала, зачем понадобилось Кэду проявлять такую жестокость. Ведь он мог просто отвергнуть ее, не оскорбляя в ней женщину. Если же он хотел испугать ее, то, несомненно, преуспел в этом. Однако чувства ее к Кэду остались прежними. Только она спрятала их в самой глубине своего существа. После случившегося она еще больше робела перед ним, но так же всем сердцем тянулась к нему и, заключи он ее в объятия, не устояла бы перед ним и отдала бы все, чего бы он ни пожелал. Но в тот день он не тронул ее, рассчитал все до мельчайших подробностей и, что хуже всего, посмеялся над ней. Бесс с тяжелым вздохом перевернулась с боку на бок. Так уж, видно, ей суждено – желать мужчину, который ее не желает. Его одного. Другие ей не нужны. Видимо, ее чувства он принял за каприз богачки из светского общества. Но как глубоко он заблуждался! Его бедность не имела для Бесс никакого значения. Ее неудержимо к нему влекло.
