Текст книги "Раздел имущества"
Автор книги: Диана Джонсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)
– Вы будете часто приезжать сюда, у вас ведь тут квартира, – утешила ее Жеральдин. – Для Виктуар не будет разочарованием то, что она не сможет жить в château: ведь, в конце концов, она там никогда не жила. Я рада сообщить, что она решила вернуться к мужу. Возможно, она ко мне больше прислушивается, чем я думала. А топ âge[233], я полагаю, я уже кое-что знаю о жизни.
Эми не знала, что и думать об этой новости. В принципе, она верила в такие неизменные общественные институты, как брак. Жеральдин стала излагать свои взгляды на брак.
– Конечно, в определенном смысле, это условность, – убеждала она Эми. – Но в браке скрывается человеческая мудрость, разве нет? Ведь у него такое богатое прошлое. – Она подчеркнула, что ее осуждение относится именно к Виктуар.
Несмотря на облегчение, Жеральдин удивилась, что Виктуар решила попытаться наладить свои отношения с Эмилем и вернуться к той жизни, которую она вела раньше. Она полагала, что это решение было принято после того вечера в честь Эми, когда Виктуар увидела Эмиля во всем блеске славы – такого красивого и окруженного почитателями. Антуан де Персан, восходящая звезда политического небосклона, обращался к нему как к равному, самые именитые ее гости благоговели перед ним, и в перспективе его ожидали неплохие финансовые возможности.
Жеральдин не ожидала найти в Эми такую сияющую, изменившуюся женщину, впавшую в состояние, которое часто означает, что женщина влюблена. По крайней мере, изменение в состоянии Эми не было связано с недвижимым имуществом. Конечно, она не станет совать свой нос в чужие дела, но, заметив обновленный, сияющий вид девушки, Жеральдин должна была задуматься, и она пустилась в разглагольствования на тему любви вообще. Пока она говорила, она внимательно наблюдала за Эми, чтобы узнать, понимает ли та, что и сама она может почерпнуть немало мудрых мыслей из рассказов Жеральдин о ее материнских переживаниях.
– Виктуар такая идеалистка! Она всегда пренебрегает самыми обычными вещами, которые продлевают брак, – говорила она. – Достаточно старых рецептов: неглиже, свечи, все это нельзя недооценивать. Духи – это очень важно. Даже, осмелюсь сказать, перемена сексуальной позы время от времени. Я имею в виду, что физическая любовь – основа всего. – Она углубилась в рассуждения о женских уловках и о непостоянной природе Эроса, который улетает от малейшего подобия скуки.
Уловки не очень-то интересовали Эми; она их не одобряла. Во всяком случае, мудрость Жеральдин не шла дальше того, о чем писали дамские журналы. И почему Жеральдин говорит ей все это? В какой-то момент Эми испугалась, что Жеральдин что-то известно о ней и Эмиле, и она хочет устранить Эми, рассказывая о том, как счастливы будут Виктуар и Эмиль на своих надушенных простынях. Но Жеральдин, по-видимому, даже не знала о том, что Эмиль ездил в Сен-Гон, поэтому, без сомнения, она говорила только как незаинтересованный представитель своего поколения, обязанный передать жизненно важную информацию более молодой и неопытной женщине.
Пока Жеральдин говорила, она начала понимать, что есть еще одно правдоподобное объяснение произошедших в Эми изменений и ее стильной, более короткой стрижки – слава Богу, она избавилась от своей школьной косички: может быть, она чувствует облегчение оттого, что вернется в Калифорнию. Жеральдин не была уверена, что может зачислить Эми в список своих удач. Два ее действительно больших успеха были связаны с разведенными американками, которые смогли выйти замуж за французов, хотя из этих браков прочным оказался только один. Для сравнения: чего же добилась здесь Эми? Она на самом деле умный и наблюдательный человек, и, наверное, за несколько проведенных здесь месяцев ей удалось развить некоторые способности. Одетая по-новому, она выглядела более красивой; по-видимому, она научилась ценить искусство и еду; она также упоминала о том, что прочла несколько книг! Жеральдин также слышала, как она описала французскую погоду с помощью прилагательного grisaille.
Наиболее вероятным объяснением нынешнего счастливого вида Эми, решила Жеральдин, является то, что Эми может быть влюблена. И вдруг ей пришло на ум, что любовник Эми – это барон Отто! Должно быть, так и есть! Они оба были в Вальмери, потом в Сен-Гоне, и Отто так ответственно подошел к поручению Жеральдин и покорно отправился смотреть château. Она, определенно, вовсе не предлагала ему соблазнять эту девушку. Может быть, Отто видит Эми в будущем владелицей шале на лыжном курорте? Эта мысль показалась Жеральдин досадной, но она решила не расспрашивать его об этом. Что Эми делала, с кем она спала, что она покупала – это ее личное дело.
Эми было совершенно ясно, что сиять ее заставила любовь. Но кроме того, она еще испытывала облегчение, решив для себя проблему любви: она нашла подходящий объект для своего сердца. Эми благодарила судьбу за то, что главная драма ее жизни осталась позади. Если иногда, время от времени, ее будут одолевать одиночество, страдание и приступы невыносимого желания, она будет сбегать в Париж. Именно проникновение в суть происходящего с нею позволяло Эми излучать сияние внутреннего спокойствия. Она прошла сквозь неизвестное горнило, ощутила его силу и испытала страдание – и быть может, именно за этими глубокими и напряженными чувствами она и приезжала сюда.
– Я никогда не видела вас такой красивой, Эми, – сказала Жеральдин. – Именно сейчас, когда я наконец сделала из вас парижанку, – как жаль, что вы не можете остаться дольше.
Глава 41
Эми решила, что в меню ее прощальной вечеринки должны быть маленькие бутерброды с икрой, enchiladas[234] с омарами, пирожки с сыром и мясом, ростбиф с кровью под соусом чили, большие креветки, маринованные в соке лайма, шампанское и коктейль «Маргарита». Жеральдин тактично добавила кое-какие закуски и предложила два варианта горячего блюда. Для тех, кто не очень любит острое, а это можно сказать почти о каждом французе, будет приготовлено горячее без соуса чили, и это блюдо будет больше похоже на bœuf bourguignon[235] с бобами. Будут приглашены Mariachis[236]. Эми принесла две свои новые скатерти, чтобы накрыть длинный стол, и наблюдала, как их расстилали официанты. Белоснежное совершенство и изящные монограммы были данью многовековым традициям гостеприимства.
Белое судно под названием «Эльба» стояло на якоре у набережной Сены, на его палубу вел металлический трап, увешанный гирляндами канатов и спасательными кругами. Неяркое послеполуденное солнце уже село, но было еще тепло. Жеральдин знала, кому надо позвонить, чтобы арендовать bateau-mouche[237], который в девять тридцать выйдет из гавани Генриха IV, предназначенной для прогулочных судов, и совершит экскурсию по реке, во время которой состоится обед. На фоне темных набережных, которые будут медленно проплывать мимо них, они увидят великолепные памятники, расположенные вдоль Сены и освещенные мощными прожекторами. Для Эми этот контраст имел метафорическое значение, символизирующее ее опыт, приобретенный во Франции: реальность, покрытая мраком и загадочными тенями, перемежаемыми мгновенными вспышками озарения.
В девять часов на борт речного трамвайчика по трапу стали подниматься парижские знакомые Эми. Она удивилась тому, что за несколько месяцев, благодаря своим кулинарным занятиям, урокам дикции и всему остальному, она познакомилась с таким большим количеством людей. Здесь были и другие ее учителя, а также ее американские советчицы, французы, приглашавшие ее к себе в гости, друзья Жеральдин и весь клан Веннов: Памела и Руперт снова приехали из Лондона, ведь теперь, когда появился «Евростар», проблем с поездками не было.
Все вместе они составляли красивую, даже эффектную группу, которую Эми мысленно сравнивала со своими друзьями, оставшимися дома. Какими они покажутся ей по возвращении? Изменившимися? Сочтут ли они изменившейся ее? Неважно, вечеринки – это взаимопомощь в ее самом приятном, располагающем виде, когда каждый гость, приходя, погружается в человеческое общение. По мере того как они прибывали, Эми приветствовала американок, которые оказывали ей помощь, и их французских мужей. Должны были прийти Жеральдин и Эрик, и с ними Виктуар всего набиралось человек сто.
Поузи Венн и Робин Крамли пришли в числе первых. Они легко поднялись по трапу рука об руку. Робин выглядел почти настоящим щеголем в блейзере темно-синего цвета. Поузи надела ветровку и белые брюки. Поглощенные друг другом, они едва замечали Эми, но, увидев ее среди гостей, радостно бросились ей навстречу.
– Вы удивитесь, – воскликнул Робин, целуя Эми в обе щеки, как француз. – Мы должны вам сказать, что собираемся пожениться! Об этом скоро будет объявлено. Мы уже написали в «Таймс».
Они и на самом деле излучали радостное оживление влюбленных в преддверии свадьбы, и их настроение подтверждало такое неожиданное развитие событий. Они могли быть довольны: Эми была изумлена так, как они и хотели. А ведь ланч в Сен-Жан-де-Бельвиль, несомненно, был первым случаем, когда они имели возможность находиться в компании друг друга, не так ли? Эми постаралась представить себя замужем за Робином Крамли, и такое предположение казалось более невероятным, чем могло осилить ее воображение. Она заключила, что Робин и Поузи не слышали о планах Эми в отношении покупки château и поэтому не знали о разочаровании Виктуар и Руперта, когда она решила его не покупать.
– Вы должны объявить об этом прямо здесь, сегодня. Помолвка гораздо приятнее, чем прощание, – сказала Эми, пока они, счастливые, шли навстречу Эмилю, который приехал отдельно от Виктуар и Жеральдин и стоял у борта, мрачно глядя на воду. Возможно, подумала Эми, ему так же одиноко, как и ей. Они почти не осмеливались смотреть друг на друга из-за опасения, что кто-нибудь заметит их чувства.
– Аббу, дорогой друг! Как говорят, пути Господни неисповедимы. Мы с Поузи собираемся пожениться! Это все, о чем только можно мечтать, сбегая в романтическое путешествие: завтра мы отправляемся в Монако на одном из этих чудесных французских поездов. Мы уже послали объявление в «Таймс». Вы увидите его в ближайшие дни…
– Поздравляю, Крамли, Очень разумный выбор.
Эмиль тряс руку Робина с искренней симпатией. Он легко мог представить Поузи в роли настоящей английской матери, каковой ей и предназначено было быть. Он мысленно видел рядом с ней розовощеких светловолосых карапузов, а саму Поузи представлял за вязанием свитера или на кухне за выпечкой бисквитов или других яств их странной кухни. Для Крамли, да и для любого другого, она – просто идеальная жена. Эмиль обнял Робина и поцеловал Поузи в обе щеки с восхитительной отстраненностью и искренней привязанностью.
К ним подошла Виктуар и положила руку на руку Эмиля. Эми не могла не заметить этот собственнический жест. Виктуар обняла Поузи и поцеловала ее.
– Я должна тебе кое в чем признаться. О, ты подумаешь, что я идиотка, – прошептала она на ухо Поузи. – Я и есть идиотка.
– Не глупи, – ободряюще сказала Поузи.
В Виктуар не было ничего идиотского. О чем она говорит? Виктуар потянула Поузи за собой, и они отошли от Робина и Эмиля. Матросы начали отвязывать швартовы, и шум двигателей скрыл их разговор от остальных.
– Я знаю, я вела себя как чужая, по-дурацки, но это в прошлом. Все это время я думала – ты будешь смеяться, – что вы с Эмилем что-то чувствуете друг к другу. Я была так зла на вас! На тебя и на Эмиля, но особенно на Эмиля. Я думала: «Ну, все! Jʼen ai assez[238]. Даже мама не могла заставить меня взяться за ум. Я должна была тебе все рассказать и рассеять все недоразумения. Вот почему я вела себя так ужасно по отношению к тебе, дорогая Поузи. Ты можешь меня простить?»
– Что ты, тут нечего прощать! – с жаром воскликнула Поузи после почти незаметного мгновенного замешательства. – Конечно, мне Эмиль очень нравится, но ты все-таки моя сестра. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Она подумала, что, может быть, Бог не поразит ее на этом самом месте, потому что она говорила это искренне. После Робина из всех своих новых знакомых она больше всех любила Виктуар. К Эмилю она всегда будет относиться с некоторой тяжестью в сердце, к счастью недостаточной для того, чтобы поставить под угрозу отношения в семье, – просто капля злости; но Поузи искренне считала, что ей повезло и что ее боль исчезла благодаря счастливой судьбе, которая свела ее с Робином. Ей едва удалось избежать запутанных любовных отношений с двуличным североафриканским соблазнителем. Насколько лучше выйти замуж за известного английского поэта, художника, интеллектуала, человека, имевшего репутацию, которая открывала перед ним все двери, – и он скоро станет ее мужем! Она полупит магистра гуманитарных наук! У нее даже будет ребенок! Они часто будут приезжать во Францию, где у Роберта такие потрясающие связи, и, возможно, воспользуются частью своего наследства, чтобы купить какой-нибудь небольшой дом в Дордоне или Миди. Ведь кто-нибудь купит château и она получит свои деньги. Счастье Поузи было совершенным.
Памела Венн и Руперт поднялись по трапу около половины десятого, когда судно уже готово было отплыть. У каждого из них был свой план. Руперт приехал в Париж в надежде переубедить Эми насчет покупки château. Он сомневался, что это у него получится. Или же, в случае ее отказа, он мог бы попытаться убедить ее вложить деньги в «Икарус Пресс». Эми с удивлением увидела, что за Рупертом и Поузи идет Керри Венн. Она поднималась, опираясь на трость и клонясь на одну сторону, как дерево под напором ветра. Ноги Керри были заключены в ортопедические аппараты, и она шла, поддерживаемая Кипом. Эми сама не приглашала Керри, но Кипу она сказала, что не возражает, если он ее приведет, учитывая, что иск, возбужденный Керри против Эми, улаживался с помощью небольшой суммы по обоюдному согласию.
– Ей надо бывать на людях, – сказал Эми Кип. – Она все время находится в клинике, и эти ненормальные, что поднимают шум вокруг Жанны д’Арк, все время толкутся вокруг нее: она для них стала кем-то вроде божества.
– Или святой, – поправила Эми.
Но кто эти люди, почитавшие Жанну д’Арк? И не будет ли между Керри и Памелой Венн, чей дом она отвоевывает, неловкости или даже сцены? Когда дело дошло до остальной части ее иска, Керри, как говорили, повела себя безжалостно. Раз она даже не может жить в собственном доме, она преисполнилась решимости занять дом Памелы Венн, который теперь принадлежал ей по закону. У Эми были свои сложности с Керри – иск, но она не сознавала, до какой степени появление Керри на борту «Эльбы» напоминало появление злой феи на крестинах принцессы[239]. Все собравшиеся на палубе отреагировали на появление Керри, ужаснувшись в той или иной мере, хотя, может быть, такая реакция объяснялась только тем, что перед ними предстала женщина, сильно искалеченная, но не потерявшая мужества.
Сейчас на лице Керри застыло выражение неуверенности, как у человека, решившегося появиться в обществе; возможно, Керри прилагала усилия, чтобы казаться любезной в знак признательности за щедрость Эми, которая забирала Кипа с собой в Калифорнию. Он пойдет в свою старую школу, но самым лучшим было то, что Скво-Вэлли находился всего в нескольких часах езды от Пало-Альто, поэтому они смогут часто навещать друг друга и Эми будет присматривать за Кипом в качестве суррогатной сестры, если так можно выразиться. Керри ни с кем не стала разговаривать, а просто села на носу трамвайчика, что позволило ей любоваться чудесными видами набережных Сены.
Руперт Венн ухитрился отвести Эми в сторонку, чтобы спросить, не разрешит ли она ему прийти с бизнес-планом, который он подготовил. Он собирался вложить свою долю наследства в издательство, которое переедет из château в какое-нибудь другое здание во Франции; но ему понадобится партнер. Он покажет ей цифры. Эми сказала, что с удовольствием обсудит этот вопрос. Она могла себе представить, что «Икарус Пресс» в состоянии изготовить необходимые ей экземпляры «Взаимопомощи» Кропоткина, и хорошего качества, а также, без сомнения, и другие стóящие книги.
Руперт и его мать уже переговорили с Керри Венн о некоторых важных делах. Они знали, что надежды на то, что она передумает относительно их лондонского дома, очень мало, хотя Пам пока еще надеялась на это, и в настоящее время Тревор Осуорси пытался уладить юридическую сторону дела. Памеле было любопытно увидеть наконец молодую миссис Венн, и Жеральдин тоже. Они также успели затронуть еще одну деликатную тему: они принесли с собой прах.
Почти в полной тишине большое судно вышло из гавани и отправилось в неторопливый путь вдоль набережных Сены, миновав первый мост. Несколько минут гости стояли на палубе, но стало холодно; вскоре они получили приглашение спуститься вниз к обеду. В банкетном зале, расположенном посередине судна, столики были расставлены около иллюминаторов – так, чтобы сидящие с каждой стороны могли наблюдать изумительные виды Парижа. Эми с сожалением подумала о музыкантах: несмотря на то что они прекрасно играли – «Кукарачу» и «Мое прекрасное небо», – эта музыка гаучо не гармонировала с призрачным великолепием контрфорсов собора Парижской Богоматери, на которых играли пятна света, вызывавшие тени людей, похороненных внутри собора во времена средневековья. Однако гостям, видимо, нравились маленькие и плотные мексиканцы, или они просто делали вид, что нравились. Костюмы с блесками и сомбреро определенно довершали картину бьющего через край энтузиазма Нового Света, с помощью которого Эми надеялась выразить свое настроение при расставании. Конечно, это была ложь; на сердце у нее становилось все тяжелее и тяжелее, пока она смотрела на Эмиля и думала о Пало-Альто. Как и Памела Венн, она в каком-то смысле стала бездомной и больше не подходила ни здешнему миру, ни, как она подозревала, тому, который найдет дома.
Эми поняла теперь, что ей следовало бы разложить на столиках карточки с именами гостей. Ей бы хотелось, чтобы за одним столом с ней оказались Эмиль, Кип и Жеральдин, но пока все вокруг рассаживались и искали себе компанию, она успела только пригласить к себе за стол Жеральдин, Виктуар, Джо Даггарта, ужасную Долли и еще одну женщину, которую она никогда в жизни не видела. Кип сел за соседний столик со своей сестрой, Эмилем, мужем Жеральдин и французскими супругами, фамилию которых Эми позабыла.
Оказавшись рядом с Виктуар, Эми не могла не почувствовать укол в сердце; но милое и простое обращение Виктуар, ее чудесные голубые глаза и характер, не склонный к подозрительности, обещали прощение. Эми сказала себе, что уважает Эмиля за то, что он не оставил жену и детей и что уважение почти также важно и гораздо менее загадочно, чем любовь. Она постаралась не жалеть о том, что каждодневные разочарования совместной жизни с Эмилем достанутся Виктуар. Но это было трудно.
Несмотря на все это, Эми была рада поговорить с Джо Даггартом: у него оказалось много новостей. В самом разгаре эскалации напряженности между США и Францией, несмотря на то что Соединенные Штаты официально отрицали свою вину в деле о лавинах во Французских Альпах, они тем не менее решили выплатить компенсации некоторым жертвам. Джо сказал, что к самолетам это никакого отношения не имеет. Какой-то очевидец видел американские вездеходы на хребте, выше того места, с которого были унесены лавиной Венны, и выступил с обвинениями. Он сам, сообщил Даггарт, был в группе спасателей, работавших на вездеходах.
– Ни черта мы не спровоцировали лавину, но они правы в том, что спасателей вызвала женщина по сотовому телефону. Эта женщина назвалась баронессой фон Штессель, она каталась на лыжах на другой стороне. Мы видели лавину сверху, с того места, где находились, из вездеходов. Спуститься мы не могли, и у нас не было спасательного оборудования, чтобы искать пострадавших, но я подтвердил то, что она им уже рассказала: точно назвал место, где надо было искать, – два человека под снегом, относительно неглубоко, как потом оказалось.
– Вы не пошли помогать? – спросила Эми, потрясенная до глубины души.
– В общем, нет… У нас не было снаряжения, и почти не было шансов их найти. Профессионалы отыскали их гораздо быстрее. Тем не менее я совершенно уверен, что не мы сдвинули с места снег. Наверху, где мы были, карниз остался нетронутым. Должно быть, они сами стали причиной оползня.
– Почему вы там находились? – спросила Виктуар.
– Мы искали остатки аппарата, принадлежавшего нашей космической программе. Предполагалось, что они должны были находиться в том районе.
– Керри и Гарри получат компенсацию? – забеспокоилась Эми.
Даггарт ответил, что в настоящее время он ведет об этом переговоры Вдова должна что-нибудь получить, но он считает, что это никак не повлияет на ее планы уехать в Англию. Она решила, что Гарри надо воспитать настоящим англичанином, таким, каким был его отец. С другой стороны, на нее оказывают слишком сильное давление последователи Жанны д’Арк, которые хотят, чтобы она оставалась их почитаемым символом, и им очень важно ее присутствие во Франции, поэтому, может быть, она переменит свое решение.
– Я рада, что они получат какие-то деньги. Америка, в конце концов, всегда поступает правильно, – заключила Эми, хотя теперь она была в этом не так уверена, как раньше.
– Мне нравится так думать, – сказал Джо Даггарт, и, по-видимому, без иронии.
После десерта – сливочное мороженое с шоколадным сиропом – столы отодвинули, и гости стали танцевать. Эми заметила, как Руперт и Поузи Венн, а также их мать и Керри Венн вместе выходят из обеденного зала.
– Пусть это сделает Керри, – сказала Поузи, помогая Керри раскрыть контейнер.
– Полагаю, Поузи, нам надо что-нибудь прочитать или сказать? – спросил Руперт.
– Я могу прочитать стихотворение Робина «Ухожу за темный горизонт», – предложила Поузи. «Прощай, папа», – думала она про себя.
– Давайте сделаем это молча, и пусть каждый думает о своем, – сказала Керри.
Помедлив мгновение, она открыла урну и резко вытряхнула прах по ветру с правого борта. Маленькие частички пепла обожгли им глаза острой болью и заставили зажмуриться, но вскоре слезы смыли их без остатка. Руперт оглянулся на Памелу – та стояла в стороне, наблюдая за происходящим. Она негромко вздохнула, показывая, что она с ними. «Прощай, отец», – произнес Руперт в своем сердце.
– Все хорошо? – спросила Керри, повернувшись к Поузи и Руперту.
– Прекрасно, – ответили они. Поузи жалела, что радом нет Робина – он так чутко чувствует настроение момента; но Робин погрузился в разговор с Эмилем.
Воспользовавшись тем, что все гости заняты музыкой и танцами, Эмиль и Эми незаметно ускользнули, чтобы заняться сексом. По-видимому, они оказались в штурманской рубке. Их страсть подтвердила опасения, что не так-то легко будет попрощаться навсегда.
– Мы с Кипом в четверг уезжаем, – вздохнула Эми. Они улыбались беззаботно, не слишком надеясь на хороший исход, но и особо не веря в то, что их жребий настолько жесток, что может разлучить два любящих сердца, которые так подходят друг другу во всем, – ведь оба они были, в общем, баловнями судьбы. Или их все-таки постигло возмездие и они должны потерять любовь всей их жизни? Если и так, они все равно не сдадутся без боя: целое состояние, потраченное на авиабилеты, слезы, президентская стипендия Гувера для Эмиля, негласная финансовая поддержка некоторых его проектов со стороны Эми, жаркие занятия любовью в мотелях Сан-Хосе или в гостиницах Прованса – все это они видели в перспективе, вероятно недооценивая, насколько это будет заполнять предстоящие им годы жизни, – желание, растущее от необходимости преодолевать трудности, чтобы достичь желаемого. Впереди все было не так уж плохо.
Завершающая часть знаменитой трилогии.
Блистательная Диана Джонсон, дважды лауреат Пулицеровской премии и трижды – национальной литературной премии США «National Book World», представляет очаровательный, яркий, озорной роман об американке, путешествующей за границей, в котором тонко переплетены любовь, смерть и деньги.
Казалось, уже ничто не может помешать многочисленному семейству английского издателя, так кстати попавшего под сход снежной лавины, урвать свой кусок наследства.
Если бы не приезд несносной американки, которая сует свой нос куда не просят…
Диана Джонсон ступает очень уверенно и твердо по почитаемому пути «международного романа».
THE NEW YORK TIMES BOOK REVIEW
Язвительный юмор, свежий комический голос, острые наблюдения. Мастерская работа.
CHICAGO TRIBUNE
Абсолютно современная комедия об американцах в Париже Завлекающая… искусно написанная.
BOSTON SUNDAY GLOBE
Остроумная и неотразимая.
THE NEW YORKER
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
notes
Примечания
1
Дела? Это очень просто. Это деньги других (фр.).
Александр Дюма-сын
2
Зимние каникулы (фр.).
3
Параболические, или карвинговые, лыжи, также называемые «лыжи новой геометрии», имеют узкую среднюю часть и широкие округлые носок и пятку.
4
Девушка (нем.).
5
«После лыжной прогулки» (фр.).
6
Дословно – «положение обязывает», здесь – чувство долга (фр.).
7
Ложный шаг, зд. – ошибка (фр.).
8
Боже мой! (фр.).
9
«Театр шедевров» – серия телевизионных программ, представляющих собой экранизацию известных романов, биографических и драматических произведений; первоначально демонстрировалась в Великобритании, а позднее и в США.
10
Петер Стейвесант (1592–1672) – губернатор голландской колонии в Северной Америке.
11
Зд. – прошлого (фр.).
12
Я? (фр.).
13
Без лыжни, по бездорожью (фр.).
14
Стажеров (фр.).
15
National Association of Securities Dealers Automated Quotation – крупнейшая электронная биржа высокотехнологичных компаний (англ.).
16
Нувориш, богатый выскочка (фр.).
17
Последний смертельный удар (фр.).
18
Зд. – изворотливость (фр.).
19
Имеется в виду Ассоциация Евангельских христиан.
20
Комплекс спортивных упражнений, созданный в начале XX в. Жозефом (Джозефом) Хубертесом Пилатесом.
21
Американка (фр.).
22
Комфортабельный (фр.).
23
Некоторые французские стили оформления интерьера называются в соответствии с эпохами правления королей династии Валуа, многие представители которой носили имя Людовик.
24
Все Луи (фр.).
25
Обрушения (фр.).
26
Куртки с капюшонами особого покроя.
27
Профессия (фр.).
28
Француженка (фр.).
29
Детский сад (фр.).
30
Прощай (фр.).
31
Пожалуйста (фр.).
32
Нет, мама, зачем? (фр.).
33
Добрый день (фр.).
34
«Белая пряжка» – название склона (фр.).
35
Газета (фр.).
36
Вот и все (фр.).
37
Зд. – аппарат искусственного дыхания (фр.).
38
Ящик, сейф (фр.).
39
Замок (фр.).
40
Блюдо из сладкого мяса (фр.).
41
Омар (фр.).
42
Клецки (ит.).
43
На полном пансионе (фр.).
44
Из меню (фр.).
45
Полупансион (фр.).
46
Завещание (фр.).
47
Глаженье (фр.).
48
Шкаф (фр.).
49
От англ. SAT – стандартный набор экзаменов, который используется рядом колледжей и университетов США для отбора абитуриентов.
50
От англ. high tech – высокие технологии.
51
Стопка (фр.).
52
Голец (вид рыбы) (фр.).
53
Блюдо из картофеля с молоком, маслом и сыром (фр.).
54
Нет, спасибо (фр.).
55
Англичанка или американка? (фр.).
56
Беспричинный поступок (фр.).
57
Моментом, когда можно перейти к делу (фр.).
58
Лицемерие – это дань уважения, которую порок воздает добродетели (фр.).
59
Очень, очень хорошо (фр.).
60
Румпельштильцхен – карлик-горбун, персонаж из сказки братьев Гримм.
61
Стоун – мера веса, равен 14 фунтам, или 6,34 кг.
62
Просыпайтесь, месье (фр.).
63
Затруднительно (фр.).
64
От англ. posy (архаич.) – маленький букет цветов.
65
Рональд Фирбэнк (1886–1926) – английский поэт, эстет и эксцентрик.
66
Зд. – кто же (фр.).
67
Похороны (фр.).
68
Зеленый чай (фр.).
69
Украшенный (фр.).
70
Добрый вечер (фр.).
71
Тогда (фр.).
72
Я иду в бар (фр.).
73
Крепкий задним умом (фр.).
74
Дерево (ит.).
75
Дерево (нем.).
76
Подносы (фр.).
77
Тем лучше (фр.).
78
Отцовское наследство (фр.).
79
Почему бы нет? (фр.).
80
Наоборот, напротив (фр.).
81
Бедняга (фр.).
82
Декораторшами (фр.).
83
Раковый суп из омара (фр.).
84
Лосось, запеченный в тесте (фр.).
85
В подливку, в подливку; roux – подливка из муки, обжаренной в масле (фр.).
86
Придавать яркость, остроту, пикантность (фр.).
87
Дело (фр.).
88
До скорого свидания (фр.).
89
Ничего. Прискорбно (фр.).
90
Да (фр.).
91
Мальчик был прав (фр.).
92
Магриб – общее название Алжира, Марокко и Туниса.
93
Ну да, конечно (фр.).
94
Мама (фр.).
95
Очень жаль (фр.).
96
Убрать волосы (фр.).
97
Быть иль не быть. Вот в чем вопрос (фр.).
Уильям Шекспир. «Гамлет»
98
Я послана Богом… и для вас – голос всей Франции (фр.).
Жанна д’Арк. Письмо герцогу Бедфордскому
99
Вот это да, как красиво! (фр.).
100
Да, это больше, чем красиво (фр.).
101
Наставниц (фр.).
102
Превосходно (фр.).
103
Она сжала руку (фр.).
104
С возвращением, мадам (фр.).
105
Хорошо, Керри, хорошо (фр.).
106
Блюдо национальной швейцарской кухни из сыра, картофеля и хлеба; первоначально готовилось с использованием сыра «раклетт».
107
Боже мой! (фр.).
108
Очаровательный (фр.).
109
Извините меня, месье (фр.).
110
Игра слов: fuse (англ.) – предохранитель.
111
Передвижной армейский хирургический госпиталь.
112
Фруктовое мороженое (фр.).
113
Сладкий пирог с яблоками (фр.).
114
Ну хватит, хватит (фр.).
115
Сюда, бедненькие (фр.).
116
Тоже (фр.).
117
Терцина – трехстишная строфа, ряд которых дает непрерывную цепь тройных рифм; пример терцины – «Божественная комедия» Данте.
118
Одно сообщение (фр.).
119
Я люблю кока-колу (фр.).
120
Я люблю свой «фольксваген»! (фр.).
