Текст книги "Ноосферату (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Глава 4

Когда-то, давным-давно, по бескрайнему Бухтарминскому водохранилищу и Иртышу бегали шустрые «Ракеты», ходило «Полесье», а «Метеорами» и вовсе никого было не удивить.

Времена прошли и судоходство отошло в разряд дорогого удовольствия, когда едут не по делам, а ради форса и очень недешево…

Я сладко потянулся, вспоминая свое детство и долгий вояж по родне – Курчум, Раздольное, Маралиха, Маркаколь и лесной Лениногорск, на который лес просто съезжал с горы.

Эх, во времечко-то было!

Кобылье молоко, лекарственные травы, рыбалка и ночные костры…

Пока мамочка правила нервы, я отдыхал от школы, искренне мечтая жить в этих местах.

Местах, где зимой, как мне рассказывали, волчий вой разносится на километры, где выйдя в лес по грибы можно нарваться на медведя, а с горки может спуститься снежный барс.

Насчет волчьего воя – исключительная правда, кстати говоря, вон, серые заливаются, аж невольно даже у меня нервишки играют.

Насчет барса не знаю, а вот пара медвежат вчера вечером устроила такое шоу, что все отдыхающие за животы держались, уж больно потешно медвежата гоняли свои миски по здоровенному вольеру, кувыркаясь и пихаясь лохматыми боками.

Дождавшись очередной заливистой трели, открыл окно и распался паром, спеша на встречу.

– А-а-у-у-у-у-у-у! – Завывали волки слева-снизу, жалуясь на холод и ночь. – А-а-у-у-у-у-у-у!

Пятнадцать минут неспешного полета и вот он, хорошо знакомый с детства заливчик, на берегу которого расположилась ватага существ, сильно отличающихся от людей.

Пара моих сородичей, при виде меня скривились и отошли в сторону, даже не пытаясь скрыть своей неприязни.

Семейка ликантропов, при виде меня приветливо помахала руками, добавляя ложку меда в эту бочку дегтя.

Ворох мелких эльфов, в кои-то веки вылезших из своих тайных дубрав, что преграждают путь к Шамбале, носились вокруг сосен и облетевших берез, освещая их своим блеском.

Водяной дрых, леший недовольно ворочался, намекая, что ему пожрать, да еще дрыхнуть и дрыхнуть, а то этой весной предстоит натворить много дел мелким людишкам, чтобы не мнили себя венцами творения.

На ледяной отмели щелкали хвостами и лязгали зубами две свеженьких утопленницы-водянки и пара тяговых сомов, приперших к берегу останки, судя по всему, «Гран Витары», в которых сладко дремала русалка, развалившись на разложенных креслах салона.

Девять гномов – изначально их было семь, но стереотипы пришлось ломать – уже оборудовали кострище, метров трех в диаметре и только и ждали отмашки, чтобы начать наш чудный праздник.

Пробегающий мимо волчонок, то и дело сваливающийся на четвереньки, радостно завыл, оповещая мир о том, что сейчас творится на берегу этой дикой реки.

– Жолмауз не будет, я договорился… – Подкравшийся здоровенный пень перекинулся во всем известного, но теперь, правда, отошедшего от дел, банкира, за которым гонялись-гонялись спецслужбы, а догнать так и не смогли.

Готов поставить рупь, они его в упор не видели!

Но, отсутствие Жолмауз, это действительно хорошая новость – в последнее десятилетие старуха несла такую пургу, требуя такие преференции себе лично, что мы уже подумывали ее и вовсе случайно «начисто» вырубить.

– Кого еще не будет? – Спрашиваю у банкира, протягивая здоровенную фляжку с коньяком.

– Ой, как хорошо-то… – Выдохнул мужчина. – Не перевелись еще вампиры на Руси!

Дедушка отглотнул еще «капелюшечку» и расправил плечи, хрустнул шеей и потянулся к полной луне, приветствуя ее всем своим естеством.

– О-о-о-о, старичье наклюкалось… – Недовольный голос у меня над головой принадлежал еще одной не самой приятной гостье – чародейке Эльве Д’Эцсесс.

А где Эльва, там и ее верная подруга по прозвищу «Сулугуни», Эни Шаридзэ.

Две дамочки максимально невыносимы, но не позвать их на наш слет – испортить весь год, обе чародейки ужасно злопамятны и, к сожалению, чрезвычайно сильны.

– Обрюхачу… – Задумчиво поглаживая пузо, предупредил оборотень. – Обеих, к херам собачьим! Хоть на девять месяцев тихо будет!

Я не удержался и хмыкнул, представляя себе беременных чародеек верхом на метлах.

– На метлах – это ведьмы! – Огрела меня веником Сулугуни. – Мы честные чародейки!

– Ага. На метлах. И без нижнего белья. – Я почесал затылок и попытался технично свалить от владелицы низкого, с хрипотцой голоса, от которого у кого-то вставали дыбом волосы, а у кого-то, гм, кое-что другое. – Стоять, корейская морда! Кто моих девочек собачатиной накормил, сволочь постепенная!

Вот зря она эту историю помянула так громко!

Ей-ей зря!

Вон, уже и гномы колпаки свои набекрень сдвинули, чтобы лучше слышать.

– Стой, я тебе говорю, морой свежевылезший!

А вот фигушки ей!

И не фиг было ко мне своих девиц подсылать, надеясь, что хоть с одной да пересплю!

– За мороя, кстати, ответишь! – Я добрался под защиту разгорающегося костра и плюхнулся на поваленное бревно, заботливо обтесанное и очищенное от снега.

– Прям сейчас отвечать надо или до рассвета подождем? – Наташка опустилась рядом, уже беззлобно ткнув локтем в ребра. – Все равно они от тебя без ума, кровососина заразная!

– Я – не заразный. – Мне искренне хотелось обидеться на Наташку-ведьму из Ижевска, но…

Это выше моих сил!

– Ты, это… Наведайся к нам в поселки, а? Опять народ свинцовый ходит, хрень чудит, дышать нечем. – Наташка, конечно, ведьма бесспорная, но…

Как и все мы, собравшиеся тут, не совсем обычная ведьма.

Так же как я – не совсем обычный вампир, а банкир-пень, не совсем обычный оборотень.

У каждого из нас дофига печальных и смешных историй, но объединяет нас всех один факт – мы стали такими не по своей воле, не в наказание или вознаграждение, не в злобе или в страсти.

Мы просто, в один прекрасный момент стали ровно теми, кем стали.

Меня не кусал вампир, чтобы обратить.

Наташке не понадобилось продавать душу или прощаться со старенькой бабушкой, что потихушке передала внученьке проклятый дар.

Банкир и весь выводок оборотней – тоже стали такими не потому что, а вопреки всему.

– Думаешь, снова мои собратья шалят? – Я замер, боясь услышать ответ.

– Ага, «третий тип». – Наташка забрала у меня фляжку, открутила пробку и от души к ней приложилась.

«Третий тип»… Бе-е-е, мерзкие твари из всего отряда вампиров!

Нас действительно три вида – самый малочисленный – классические кровососы, бледные, аристократичные и занудные.

Второй тип, по численности нас превосходящий, но довольствующийся «всего-навсего» человеческими эмоциями.

Все эти комики-клоуны и прочий шоубиз – в трети своей состоит из эмоциональных вампиров.

А вот третий вид, самый распространенный, самый убогий и убийственный – вампиры энергетические!

Среди них есть нормальные, если честно.

Их мало, но – есть.

Но остальные из их братии – это просто полный пи…!

Если в городе поднялся уровень самоубийств или наоборот – свадеб, то тут можно даже к бабке не ходить – орудуют вампиры эмоциональные, а вот если люди тупеют, едва-едва способны переставлять ноги, постоянно то задыхаются, то отрубаются прямо у телека, дома – это третий тип.

Причем, не всегда третий тип вообще осознает, что он вампир.

Нет, уж себя-то любимого он считает уникальным, умеющим выжить на ровном месте, там, где другие загибаются.

Вот только «загибаются» они как раз по вине вампира.

И если обычного кровососа или эмоционального можно спустить с небес на землю и показать, и объяснить, то с энергетическими, увы, работает только грубая сила и кол в сердце.

Не работают с ними разговоры, объяснения и улещивания – только уничтожение.

И, если подзадержаться с ликвидацией, то эти твари набирают такую силу, что приходится объединяться.

Причем, в СССР за этим наблюдала спецгруппа, что разъезжала по городам и весям, зачищая подобных индивидуумов под самый корешок, не взирая на должности и связи.

Увы, подобная практика расслабила население и вместо иммунитета появилась предрасположенность.

– Кореец, опять кинешься в драку? – Пень-оборотень ткнул меня в ребра, устроившись с другой стороны. – Ох, не доведет тебя Наташка до добра!

– Она – ведьма, у них по-другому и быть не может. – Вздохнул, понимая, что эта сучка явно жаждет попользоваться мной в своих целях, но…

– Я все слышу. – Наташка вновь угостила меня локтем в ребра, но без фанатизма, чисто ради того, чтобы отметиться, не более того.

– Тс-с-с-с! Пых говорить будет! – Пробежал по кругу счастливый волчонок и мы замолчали.

– Всем добра, а кому не нравится, тот пойдет и удавится! – Пых или точнее, Большой Пыхтец театрально развел руками, намекая, что сейчас среди нас есть такие личности, которым само упоминание «добра», как садовой лейкой по чайнику и в печень вилами. – Задерживаться особо не будем – дел и так много, а костра хватит на пару часов, так что, в этот раз, обойдемся без отчетов, только планы на будущее.

Я первый, кто зааплодировал – ненавижу со школьной парты все эти классные часы, отчетно-выборные сессии и прочие заседания, на которых половина спит, а половина нещадно врет!

– А в планах у нас вот такой керогаз… – Пых вздохнул. – Птичка мне насвистела, что у церковников не просто разлад, а свара огроменная намечается. Придется нам, под это дело, расширятся. Кровососов не зову, они сами знают, что делать, но вот остальным предлагаю войти в долю – чую я, что очень скоро все наши силы понадобятся.

– Ты о «спецуре» расскажи! – Потребовал банкиропень, пристально вглядываясь в пламя костра.

– О спецуре сам Кореец и расскажет, он с ними побалакал… Как мог… – Пых ехидно глянул на меня, а Наташка рассерженно зашипела, намекая, что я мог бы ей и рассказать все раньше.

Ну, да… Побалакал!

Я потер саднящие от ударов ребра, прикидывая, что же рассказать стоит, а чего бы лучше и нафиг не касаться…

… Свидание не задалось с самого начала.

Вот, совсем не задалось.

Не так я рассчитывал его начать, не так продолжить и на бухущую подругу, подкатившую в самом начале нашей встречи, я как-то точно не рассчитывал.

Хотя, какая она бухая – разве что горло в туалете полоскала минут пять, чтобы казаться пьяной дурой, у которой что на уме, то и на языке.

В общем, меня явно хотели развести.

И уж ожидать я этого мог от официантки, от манагера местечкового банка, от «вдоль барных сиделиц», но не от управляющей банком.

Обидно.

Что за времена пошли – вечно надо кому-то соответствовать, что-то демонстрировать и снова оценивать входящего человека по одежке, за которой такая пустота, что никому мало не покажется!

После очередного «пьяного оскорбления», мол, все мужики одинаковы, молча встал и направился к выходу, не дожидаясь заказанного горячего, хотя, признаюсь, жрать хотелось неимоверно – «Сникерс», это конечно круто, но заказанный стейк был бы намного предпочтительнее.

– Все мужики слабаки! – Донеслось мне в спину, воплем через весь зал. – Понты охеренные, а под понтами – ни хера и нет!

Можно было вразумить, конечно…

Можно было рыкнуть или поднять средний палец, но мне было в лом – некоторые люди не стоят и поднятого пальца.

Выйдя на свежий воздух, слегка поежился – не то чтобы холодно, просто обидой резануло по сердцу.

Бывает.

Накинув поверх свежесшитого пиджака легкий плащ, прикупленный в том же ателье, задрал голову к небесам и, совершенно неожиданно для себя, выдал волчью серенаду.

Через мгновение по городу покатился, переливаясь со двора во двор, тоскливый песий вой.

Н-да-а-а-а, они тоже променяли свободу жить с голой жопой в ледяной норе на свежий сбалансированный корм и сон на коврике.

Достав смартфон, прикинул время и расписание самолетов.

До ближайшего, в мою сторону, еще четыре часа.

Времени хватит, чтобы дойти не спешно до гостиницы, рассчитаться за номер, которым и попользоваться-то толком не успел и, собрав манатки, катить в аэропорт.

«А ведь я даже побрился»! – Хмыкнул я, вспоминая старое правило – не бриться перед свиданием – секса точно не будет!

Пару минут по городу и вот я стою перед выбором – идти и дальше по неосвещённой улице или всё-таки вызвать такси?

Тем более, если уж вечер начался так неудачно, т продолжение у него будет и вовсе полным звиздецом!

Покрутив головой, нырнул в ближайшую подворотню.

Ску-у-у-у-у-учно тут живут люди, ужасно скучно!

Зевнув, профланировал по переулку, свернул на какой-то отнырочек и, пройдя мимо двух компаний, совсем удивился – никому и дела не было, что шляется тут какой-то типус, в недешевом прикиде!

«Н-да-а-а, отвести душу классическим мордобоем явно не получится!» – Я свернул еще раз и замер, выйдя на берег какой-то речушки, которой тут, судя по картам, отродясь быть не должно!

Но вот она – есть и исчезать совсем не собирается!

Спустившись к самой воде, ополоснул руки и принюхался – может, отходы какие сливают, а я тут руки сую, куда ни попадя?!

На удивление вода была чистая, а воздухе – ни дымка, ни выхлопа, словно я в другое измерение попал.

Упс…

А может и попал…

Я обернулся на едва слышный шорох и оказался лицом к лицу с очень красивой, но очень злой женщиной, наставившей на меня странную пушку, вроде и маленького калибра, но почему-то кажущуюся мне очень убойной.

– За мной пришел, прощелыга?

В ответ я поднял руки и…

Попытался растуманиться…

– Не работает? – Издевательски-участливо поинтересовалась женщина, широко улыбаясь. – Ну… Так бывает…

Я выдохнул и шагнул в тень.

Мне там очень больно, мне там очень холодно и одежда портится, отчего-то быстро старея, но своя шкура ближе к телу.

Пройдя по тени, вышел позади и…

Получил рукояткой пистолета в лоб!

Большего женщина сделать не успела, но и этот удар был жестким щелчком по моему самолюбию.

Отобрав оружие и отхватив еще раз по морде лица, печени и между ног, отпрыгнул от разъяренной кошки и вновь поднял руки, призывая к миру.

В этот раз, как ни странно, помогло.

Видимо, оружие в руках всегда провоцирует людей на глупости…

Потому я постарался сразу засунуть его поглубже в карман, чтобы не сорваться, а то желание было велико, не скрою.

Но я мужественно себя пересилил, тем более, что, если честно, было очень интересно, куда же это меня занесло-то…

– Что за…? – Женщина от души выматерилась, заставив меня слегка тяжело вздохнуть – я не люблю, когда женщина материться, но тут, гм, может она и права даже в какой-то степени.

– Ничего. – Я спокойно пожал плечами и сделал маленький шажок назад, разрывая дистанцию. – Я просто хотел узнать, куда я попал?

– Издеваешься? – Женщина недоверчиво глянула на меня. – Да нет, ты не издеваешься, ты действительно не понимаешь…

– Ну, бл…, потому и спрашиваю, что не понимаю! – Нет, оружие мне носить точно нельзя!

– Это временной карман. – Она развела руками и…

Снова накинулась на меня!

Ага, вот только этого я и ждал.

Снова шагнув в тень, в этот раз обходить женщину не стал, а позволил ей «воткнуться» прямо в меня.

И ничего такого извращенного в этом нет – в тенях не сладко, это правда, но в тенях все кошки серы, а значит…

Я положил левую руку ей на затылок, правую на глаза…

Ух, как меня пробрало-то!

Это не теневой холод виноват, это вся жизнь Танечки-Танюши-Татьяны Светиной проскочила у меня перед глазами, а жизнь у нее была…

Очень холодная!

Обращенная в середине НЭП-а, молоденькая певичка местного ресторана «для элиты элит» прошла и Крым, и Рим – сперва со своим хозяином, стареньким итальянцем, для всех прикидывающимся немощным дедушкой-добрячком, а после окончания НЭП-а Танечка плавно перекочевала из одной культуры в другую, попав в цепкие лапки людей с «холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками», чья культура ей была вроде как и чужда, а вроде как и совсем понятна.

Я изучал ее воспоминания и восхищался теми чекистами, что сперва опутали вампирское гнездышко вампира Фронзеллоне мягкой паутиной, а потом сжали старичка так, что у него не только глаза на лоб, у него все наружу полезло!

Танечке тоже досталось, но…

В дело вмешалась ЛЮБОВЬ, и дальше все было так запутанно, что «Санта-Барбара» и «Даллас» вместе взятые нервно курят в сторонке, обделываясь от лихости сюжета.

А ведь и вправду, бывает она, действительно Великая Любовь, что способна на Великие поступки.

И молоденький чекист Федя Пушнин, влюбившийся в Танечку, сдержал данное обещание, «отвязав» девушку от Франзеллоне.

Чего это ему стоило, Танечка не в курсе, но с тех пор ее жизнь круто изменилась во второй раз.

Разумеется, кровососку никто так просто не отпустил, но вот потратить время и деньги на ее образование молодая Страна Советов смогла, превратив певичку в «химичку, физичку и медичку», одновременно.

Так бы Пушнины и стали мужем и женой, да и двигали науку, тем более что Федя тоже был далеко не дурак, но грянула Испания и Федино ретивое не выдержало, рванулось помогать и защищать.

Танечкина же жизнь после гибели суженого, вновь развернулась.

НКВД сделало предложение, от которого невозможного отказаться и вот наша краса уже в Берлине, через Париж, с новыми знакомствами и договором на пять лет выступлений…

Война для Татьяны кончилась в сорок восьмом, когда пришлось уносить ноги от Ватиканских посланцев, которые нарисовались на пороге ее квартиртки в Париже, требуя сатисфакции и тотального сожжения проклятой вампирки, которая вместо того, чтобы поднять лапки кверху, усосала всех четверых, наведалась в гости к «стукачку» и, оприходовав его вместе с его семейством «законопослушных» французских вампиров, пробилась правдами и неправдами до Родины.

Я посмотрел на ее идеальное лицо, восхищаясь мастером, что делал ей пластику, менял тембр голоса, учил заново ходить.

И нет, это точно был не еврейский специалист.

Уж скорее – совсем даже напротив, очень напротив, настолько все было педантично, идеально и выверено.

Ни единого лишнего надреза, ни единого шрамика.

Нет, это не нынешние ширпотребные куклы, которых режут и сшивают на потоке, превращая в клонированных овечек, с идеальными чертами лица, что и выдает пластику.

Лицо Танечки – это работа художника, сотворившего идеал и не превратившего его симметричную театральную маску.

Потом Танечка вновь помоталась по нашей Бескрайней, причем, в некоторых местах я бы тоже хотел оказаться – пришлось делать себе «напоминалку», чтобы не забыть – И вот она снова в родном городе, а тут вовсю гуляет братва…

… Отпустив руки, мотаю головой – далеко меня унесло в воспоминаниях, чертовски далеко, я бы даже сказал – занесло, однако.

– Кореец, чего молчишь? – Пых строго выгнул бровь. – Давай, не тяни котика…

– «Спецура» собирается снова мочить церковников. – Вывалил я все в одной фразе, чтобы народ проникся. – Но это не все. Сейчас, на территории пяти областей, готовится очередной «переворот» – у «церковных» засвирбелось в жопе доказать, что они-де единственные, кто о благе народа печется. А чтобы доказать это, собираются они притащить ни много-ни мало, а девять «Ватиканских свитков»!

– Брехня! – Отрезал Пых. – Их еще в 13 веке сожгли!

– Брехня. – Согласился я. – Вот только проблема не в свитках, а в тех, кто их сопровождать будет.

– Неужто «клоуны»?! – Затаив дыхание встрепенулся банкир, у которого с римской-католической были свои терки. – «Не зарони зерно надежды»!

– Не зароню… – Усмехнулся я. – Швейцарцы не приедут, будут исключительно «дворяне».

– То есть весь сброд от инквизиции и прочего говна. – Вздохнул пнебанкир. – Валить будем?

– За нас завалят. – Пожал я плечами. – Наше дело, чтобы выживших не нашли. Особенно одну личность, по имени Дженевьева…

Глава 5

Если кто интересуется, то «Боги», как бы в принципе, есть.

И возможности у них, откровенно говоря, божественные, но вот на самом деле, к Творцу-Созидателю все эти «боги» и близко рядом не стоят.

Но гонору у всей этой «небесной знати» столько, что сам Творец обзавидуется и растечется зловонной лужей, если, разумеется, завидовать умеет.

Мимо меня прохрустела по первому ледку первая, самая ранняя машина и встала, собака, загораживая кадр!

Не-на-ви-жу автовладельцев!

Они вечно умудряются появиться там, где их в принципе быть не должно, причем именно тогда, когда их и на дух не надо!

Матюгнувшись, убрал фотоаппарат под куртку и дал себе слово, что после первых же холодов – сменю город проживания!

Москву-Питер не хочу, но вот Томск или еще куда, это наверное, я с радостью.

Там, конечно, холоднее и с культурной программой пожиже, но…

Я вздохнул.

Да, проблемы меня одолели, если честно.

Соседи уже поглядывают искоса, удивляясь, что за пятнадцать лет я ни капельки не постарел, органы пенсии и правоохранения тоже приглядываются, того и гляди скоро нарисуются ребятушки серьезные с вопросами, отвечать на которые у меня желания не было и раньше, а уж теперь нет и вовсе!

Отойдя с дороги едущего джипаря, за рулем которого восседала гримасничающая девица, красящаяся и одновременно прихлебывающая кофе, свернул в проулок и вышел к гаражам, у одного из которых стояла бочка, из которой к небесам взвивалось веселое пламя.

Кадр обещал быть максимально гротескным и грех было не воспользоваться моментом!

«Щелк»!

«Щелк»!

«Щелк»!

Пламя вывернуло язык вообще необыкновенно высоко и…

Знакомое зрелище – Богиня Огня с четырьмя саламандрами.

Меня перекривило – вот, ненавижу я ее, ненавижу и все!

Знаю, что она не худшая, особенно если с нынешней сворой сравнивать, но их я просто не выношу, а ее – ненавижу и все!

– Можно подумать, я тебя люблю! – Богиня поморщилась. – Или ты реально себя уникальным считаешь?!

Чуть склонив голову, огненная женщина шагнула на землю из горящей бочки, оставляя после себя ни с чем не передаваемую вонь горелого собачьего говна.

Мне аж на душе легче стало – есть у Творца и на таких богинь свое особенное чувство юмора и оно мне нравится!

– Кореец… Надо поговорить!

– Не надо поговорить… – Я упрямо замотал головой, пряча камеру подальше за спину – таких сейчас не делают, а брать бу и снова все настраивать под себя, это столько нервов, что мало не покажется!

– Кореец! – Богиня вздохнула. – Я прошу прощения!

Я слегка офигел – Мадраска попросила прощения?!

Да никак ревизор Богов приперся и теперь держит ее за жопу?!

– Я ведь мысли читаю! – Богиня вспыхнула еще сильнее, и бочке пришел абзац – не сдюжила железка супротив богини!

Ага, и мысли она читает, это верно. Но вот как и любого божка, есть у нее ма-а-а-а-аленькая слабость…

Ничего она не может сделать с тем, кто в нее не верит!

Ни напрямую, ни опосредовано – никак!

Творец, вот, может.

А боги всех мастей и марок – нет!

Оттого и приходится им все делать руками человеков, ведь без человека жив Творец один, а все боги – суть лажа, пыль и блеф!

– Я еще здесь!

Н-да-а-а-а, одна проблемка – я в нее, верю, и может она из меня веревки вить, в принципе, но…

Не может!

Потому что проще меня убить ей, чем убедить в своей правоте, даже если она и права будет на 1000% процентов!

– Кореец!!! – Богинька начала истерить, демонстрируя свой дурной нрав и плохое воспитание. – Ненавижу тебя, отродье вампирячье! И всех вас, была б моя воля – давно бы сожгла! И вас, и зверей, и всех, вообще!

– Что, с голодухи пухнешь? – Прищурился я, чувствуя, как сжимаются кулаки и забрало пока еще медленно, но начинает скользить вниз. – Это замечательно, может, сдохнешь побыстрее!

– Кореец! Это не я Наташку твою, слышишь? И мелких, в тот раз – тоже не я!

– Ага, сестра-близнец и ее 88 слонов! – Хмыкнул я, внезапно успокаиваясь. – Ты же на всю голову больная богиня! Тебе бы в терапию, лет на пятьсот, чтобы там и сдохла!

– Кореец… Я и в правду с миром пришла!

– Бойтесь данайцев, дары приносящих… – Я поежился, с одной стороны ощущая, что выслушать богиню надо, а с другой – что от нее надо держаться как можно дальше!

– Кореец, не зли меня! – Богинявыдохнула короткую струйку пламени, но совладала с собой. – У меня есть… Просьба!

Слово «просьба» далось ей очень нелегко, но она его произнесла.

Уже только за одно это ее стоило выслушать, как минимум.

– Слушаю. – Я поморщился, представляя, сколько и чего на меня может сейчас вылиться, ведь «боги» и их «просьбы» это всегда еще та лотерея!

– Через два дома отсюда, живет мой папа. – Богиня вздохнула. – Он очень старенький и хочет увидеть дочь замужем. В идеале – с внуком, но и просто замужем – ему уже хватит. Побудь моим мужем эту пару часов, что ему осталась, а?

Я опешил, если честно!

Так-то я считал, что Огневичка чуть попозже Иисуса появилась, а она, эвона как, не «чуть попозже», а попозже намного, как бы не позже меня, богинькой заделалась!

Тогда, в принципе, это и объясняет ее постоянные появления на нашем, самом молодом «симпозиуме», что мы раз в год проводим, решая свои проблемы.

Либо ей и вправду интересно, либо приставили присматривать за нами, чтобы мы чего не отчебучили…

– Хорошо. – Я кивнул головой. – Два часа!

– Нам хватит! – Обрадовалась богиня и саламандры исчезли, а вместо огненной девушки возникла самая настоящая, обычная, ну, хорошо – очень симпатичная! – молодая женщина. – Кстати, я – Яна!

– Ну, пошли, Яна… – Я оттопырил локоть и приготовился провести два очередных скучных часа в своей жизни…

…– Папочка! – Янка взвизгнула, обнимая высокого старика, с явно военной выправкой и удивительно зелеными глазищами, совсем не выцветшими за годы.

Глянув на Дениса Степановича, мысленно прикинул его в молодости и присвистнул – это сколько же девичьих сердец он покорил!

– Папочка-папочка-папочка! Как же соскучилась! – Богиня прижалась к отцу так сильно, что я испугался, что она его и раздавит, но не тут то было!

Старик не только выдержал божественные объятия, но и сам, в ответ, обнял дочурку так, что у той что-то хрустнуло, в области ребер.

Надеюсь, телефон…

Покрутив доченьку вокруг себя, Денис Степанович глянул на меня так, что захотелось вытянуться во фронт, щелкнуть каблуками и гаркнуть во все свое горло…

Но, я справился.

Вот ведь как бывает – я же последние лет десять считал, что меня никто «одним взглядом» не построит!

Ага, наивный…

Остается надеяться, что подобных Денису Степановичу теперь не делают, а то я совсем разочаруюсь в своем совершенстве!

Пожав мне руку, на удивление очень аккуратно, без попыток поиграться в «мужественность», дедок провел нас в зал и захлопотал, одновременно раздвигая стол, ставя чайник, доставая бутылку «Кутузова» и строгая вместо закуски маринованные корнишончики, буженину и черный шоколад с грецким орехом.

В разные тарелки, разумеется.

Янка кинулась помогать папе, а я занялся походом по шкафам, разглядывая разноцветные и сильно потрепанные корешки книг.

Серия «ЖЗЛ» – классика, но мне никогда особо не нравилась, хотя, не скрою, были там отдельные тома, которые молодняку надо читать каждый день, пока каждая строчка как от зубов отскакивать не станет!

А вот «Цель жизни. Записки авиаконструктора» – Это – Ильюшин, это – сила! В юности зачитывался, не понимая всего, а вот теперь держу на «Киндле», в «любимых», очень, знаете ли, мобилизует…

Ведя пальцами по корешкам наткнулся на тоненький, явно от детской книги и, не сдержался, выдернул.

Увидел обложку и, не вру, аж слеза покатилась из глаз:

«Найду и сожру я ленивца Обжору!

Оставлю от Жоры косточек гору!»

Анатолий Мошковский, «Пятеро в звездолете»!

И как раз в том издательстве 1975 года, которым я зачитывался в деревне у бабушки Чайкен!

– Я думал, вы, Корней, по моложе будете… – «Спалил» меня Денис Степанович. – Это детям шестидесятых ближе…

– «Не суди о книге по обложке»… – Усмехнулся я и попытался поставить книгу на место. – А эта… Детство – одним словом…

– Оставьте себе. – Старик придержал меня за руку. – Редко сейчас встретишь мужчину в хорошем костюме, с дорогим фотоаппаратом, с хорошим книжным вкусом и… Увлеченным моей дочерью!

– У вас прекрасная дочь. – Я развел руками, надеясь, что моего вампирского обаяния хватит, чтобы обмануть старика.

– Чтобы любить Лейли, надо быть Меджнуном… – Вздохнул Денис Степанович. – Чтобы любить Янку надо быть сумасшедшим, а у вас, молодой человек, этой черты я, как-то не наблюдаю.

– Ну… Если я здесь, значит, совершенно точно, сумасшедший! – Я положил книжку на полочку, искренне надеясь не забыть ее забрать с собой.

Нет, так-то я могу скачать ее с любого книжного сайта, но хочется вот эту, именно ее!

– Папа, Корней, садитесь за стол! – Янка, хлопочущая по домашним делам как-то так удивительно раскраснелась и стала просто чудо как хороша, прямо в папу, честно скажем.

А вот мамы в квартире не наблюдалось.

Ни «женской рукой», ни безделушками, ни единой фотографией.

– Эх, за знакомство! – Денис Степанович поднял бокал с коньяком, источающим неповторимый, терпкий аромат хорошей выдержки.

Я сделал маленький глоток и замер.

Вот, голову даю – не «Кутузов» это!

И не «Камю», не «Шустов» и не «Хеннеси», который я терпеть ненавижу!

И не «Арарат»…

– Это «Наири»… – Старик усмехнулся. – Повадился ко мне тут сосед таскаться, пришлось тару менять, от греха подальше.

– Гнал бы ты его, пап! – Янка, вроде только-только пригубившая свои пять грамм раскраснелась и стала удивительно желанна.

Я аж головой помотал, пытаясь сбросить наваждение, но…

Не получилось.

Вообще!

Наоборот, в голове зашумело и стало так легко и просто, будто не сидит напротив меня злокозненная богиня, за которой водится вагон грешков, будто через два, теперь уже полтора часа все это не прекратиться совсем печальным воем сирены «Скорой помощи».

Испортив самому себе настроение, вышел из-под чар охмелевшей богини и прислушался к разговору между папой и дочкой.

Очень миленько…

И, сдается мне, связь между ними несколько глубже, чем мне показалось…

Очень глубже!

«Проветренная» голова принялась за то, на что ее так долго тренировали – анализировать обстановку.

А обстановка, прямо скажем, идеальная.

Прям как то самое мирно-идеальное общество из детской книжки, которое, на самом деле, не мирное и не идеальное.

– Яночка, а что твой супруг молчит? – Денис Степанович отвлекся от переглядываний с дочуркой и взялся за бутылку. – Это надо срочно исправлять!

Коричнево-синеватая жидкость уютно булькнула в бокал, но предательская капелька все же нашла себе дорогу к белоснежной скатерти, на которой растеклась в зеленоватую кляксу, больше напоминающую след от абсента, чем от благородного коньяка!

Закрыв глаза, начал вспоминать таблицу умножения.

Медленно.

Очень тщательно проговаривая у себя в голове каждое слово, каждую цифру…

– Корней, с тобой все в порядке?! – Янка искренне озаботилась моим состоянием, но я уже на скорости ракеты стартовал в сторону туалета, пытаясь удержать тошноту.

То ли это меня так от алкоголя на голодный желудок, то ли впечатлительность, а то ли и вправду происходить что-то, чего я пока не понимаю.

Нависнув над белым другом, избавляюсь от всего, что попало мне в желудок, который, как оказалось, даже у вампира имеет свои особенности!

Минут через десять, когда спазмы прекратились, выпрямился на трясущихся ногах, сделал два шага до раковины и взглянул в зеркало.