Текст книги "Ноосферату (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

– Хочу. – Признался я. – И бухнуть бы не мешало, но…

– Вот и я хочу, но… Тошнит от одной только мысли! – Макс грустно положил голову на ладони. – Все бабы – ведьмы!

– А мужики – козлы? – Я сделал первый глоток утреннего кофе, понимая, что жизнь, в принципе, налаживается.

Получив в ответ очень многозначительный взгляд, усмехнулся и сладко потянулся – все равно сейчас от меня ничего не зависит, так что и дергаться нечего!

Добив кофе, с тоской посмотрел на холодильник, в котором, я это точно помню, должны были лежать пироженки, но…

Если я съем их сейчас, то через полчаса съедят меня – Ника в принципе всегда завтракала пирожными, причем не «абы какими», а преимущественно «Картошкой», от которой она тряслась и мурчала, как кошка от валерьянки, либо, на худой конец, масляными «Корзиночками», кстати, зараза, реально вкусными!

Решив, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, нацедил себе еще кофе и полез в холодильник.

Не было там пирожных…

Пришлось звонить в доставку, а иначе – жди беды!

– Макс! Заря! – Ника из спальни вылетела едва одетой, протянула мне свой телефон и, кивнув Максу, столь же стремительно вернулась в спальню, теперь уже точно – одеваться.

– Да.

– Макс, у нас проблемы… – Судя по напряженному голосу Зари, проблемы были реальными и неотложными.

– Бомба, никак? – Решил слегка разрядить обстановку я, но…

– Четыре бомбы Макс, ЧЕТЫРЕ! – Заря находилась, судя по голосу, в состоянии, близком к панике. – Четыре бомбы-пятисотки и…

– Заря… Ничего не трогай! – Я включил громкую связь и принялся набирать номер знакомого особиста, с которым работал еще во времена нашего «вертолетного дела». – Убери людей и…

– Макс! Тут целый склад и лаборатория наркотиков! – Заря то ли плакала, то ли истерично смеялась. – Новенькая!

– Ну… Теперь понятно, почему Эрика так сильно не хотела продавать свою территорию! – Я вздохнул и потянулся за сигаретой. – Вляпались, блин!

Особист ответил с седьмого гудка, выслушал меня и сказал только три слова: «буду через час»!

После чего отключился, оставив меня докуривать и допивать кофе.

– Никак не могу понять… – Вздохнул сидящий тихо, словно мышка, Макс. – То ли ты такой везучий, то ли наоборот – просто клад локального пиздеца и неприятностей, в одном флаконе.

– Поймешь, расскажешь? – Я затушил окурок и пошел собираться.

Чувствую, денек сегодня будет еще тот!

А вот покурил я зря!

Меня потрясывало, организм вопил об отравлении и пришлось закидываться «гематогенкой», чтобы хоть как-то унять сердцебиение и потрясуху.

Нет, как ни крути, а курение – зло!

И с ним надо завязывать, иначе в один, далеко не прекрасный день Старейшина сорвется с катушек и…

– Сегодня на моей поедем… – Бросил я Саньку, который прогревал двигатель моего новенького «Мерина». – К черту комфорт, хочу скорости и бездорожья!

Макс глянул в сторону переоборудованной «Сузуки-Эскудо», трехдверной и угольно-черной и сглотнул.

Ага, он и «Сузука» – вещи не совместимые, но вот этот старый рамник, с впихнутым новым движком, перебранной подвеской от хрен знает чего, но жесткой и проходимой и коробкой-«механикой» меня успокаивала.

А Саньку эта машинка напрочь не переносила, обязательно глохла на светофоре и зарывалась в грязюку там, где грязи-то и отродясь не было!

Пять минут прогрева и…

Санек демонстративно пристегивается, помня, что вожу я по-идиотски, хотя и максимально соблюдая ПДД, но, по-идиотски.

Рыкнув мотором, «Сузучка» выдвинулась из подземного паркинга.

– Налево! – Пискнул Санек, но было поздно – я уже проехал под «кирпич», пусть и повешенный жильцами «для страху», выскочил на центральную улицу и рванул к своей «деревне», назло Саньке попав в зеленую волну.

– О-о-о-ох-х-х… – Выдохнул мой верный телохранитель, хватаясь за ручку над дверью. – Макс… Ты бы…

Бумкнуло под колесами и еще дважды, когда я съехал с шоссе на малозаметную дорогу, срезая пару километров.

По шоссе, наверное, было бы быстрее, но…

Нюхом чуял, что на посту сегодня Степан Семенович, а эта сука, при виде меня за рулем вечно норовит нас стопорнуть и проверить аптечку.

На штраф он не намекает, но вот потеря тех самых пятнадцати-двадцати минут сейчас очень существенна!

– Не пройдем! – Я глянул на Шурика и он заткнулся.

Разумеется, мы прошли!

Да, ветки поцарапали борта, но эта машина нужна для работы, а не для тупого понта!

Прочапав по грязной колее еще пол километра, выскочил на гравийку и присвистнул – вот теперь мне стало понятно на кой «икс» ее здесь отсыпали! – прибавил газку и уже через семь минут замер у опущенного шлагбаума на въезде в свой поселок.

– Опасная зона! – Полиционер с «ксюхой» замахал рукой, командуя свернуть к обочине. – Проезд закрыт!

– Знаю… – Вздохнул я. – Я владелец этого поселка!

– А чего с этой стороны?! – Искренне удивился мужик, разглядывая грязную «Эскудину».

– Так быстрее. – Пожал я плечами. – Там ведь, наверняка, «весь цвет нации» собрался, а тут я…

– Сейчас свяжусь. – Оборвал меня полицейский, нажимая кнопку на рации и отходя чуть в сторонку, чтобы я чего лишнего не услышал.

– Если тебя посадят… – Санек вздохнул. – Всем спокойнее будет, чесслово!

– Не дождешься! – Усмехнулся я, наблюдая за тем, как получивший приказ полиционер бежит поднимать шлагбаум и машет мне рукой, мол, проезжайте!

Еще пяток минут и я на центральной площади, рядом с, все так еще и не разбитым, фундаментом.

Судя по суете, пяти военным «Уралам» и десятке легковушек, операция в полном разгаре!

– Пошли сдаваться? – Улыбнулся я, глядя на суету людей в форме и, все еще чувствуя какую-то к ней причастность, оставшуюся со стародавних времен.

– Не-не, я в машине посижу! – Санек хохмил, конечно, но…

Он тоже видел парочку «искусствоведов в штатском», что с самыми зверскими мордами шли в нашу сторону…

… – Снимите с него наручники! – «Мой» особист слегка опоздал, так что я успел вволю наслушаться о том, какой я наркоторговец и террорист, схлопотать по морде – не столько больно, сколько обидно! – и о том, что я до суда не доживу, потому как если не буду сотрудничать с следствием, то меня замочат подельщики!

– Спасибо! – Я потер запястья: как ни крути, но наручники у нас, все-таки, больше средство пыток, чем средство удержания.

Особенно если «браслеты» доработаны напильником по внутренней стороне и впиваются в кожу своими зазубринами.

– Нда-а-а-а, уж… – Особист посмотрел на меня и покачал головой. – Я же сказал, «дождись меня»!

– Не-е-е, – упрямо помотал головой я. – Ты сказал: «буду через час!».

– Ну, да… У тебя в квартире, Макс! – Опер погрозил мне кулаком. – Прибил бы, чесслово! Вокруг тебя что, всегда такой пиздец творится?

– Всегда! – Подтвердил стоящий за его спиной Санек, а Заря согласно кивнула головой.

Предатели, блин!

Совсем я их расповадил!

– Да уж, прикупил ты земельку… – Особист усмехнулся. – 270 кило готового наркотика, лаборатория ценой под миллион, четыре бомбы – «пятисотки» и десять – «четвертьтонок», склад оружия на сто единиц и готовое кладбище в овраге! Мне вот интересно, почему ты еще жив, а?! На тебя должны были так наехать, что небо с овчинку!

Вместо ответа я развел руками.

– Кстати… Одна из 250 и рванула под вертолетом… – Заря поставила передо мной кружку с кофе и тарелку с бутербродами с маслом, сыром и колбасой.

«Докторской»!

Аж слюнки потекли!

– Погоди… – Я откусил кусок бутерброда, почти прожевал его и только потом до меня дошло. – Бомбы что, по всей территории валялись?!

– Прикинь – да! – Заря смотрела на меня так, что я не мог понять, меня любят или убить хотят. – Ты еще больше прикинь… Если бы ты в планы строительства не полез, то у нас ВСЕ постройки и ВСЕ коммуникации оказались бы точно над тайниками с бомбами!

Я проглотил такой, внезапно огромный, кусок хлеба с колбасой и сыром.

– А что насчет «кладбища»? – Я вспомнил и аппетит пропал.

– Четырнадцать тел, разного времени захоронения. – Особист цапнул с тарелки бутер и с наслаждением впился в него зубами. – Хорошо ты устроился, блин!

– Заря… Остальных тоже накорми, желательно, горячим. Нечего народу животы портить…

– О! Речь не мальчика, но мужа! А можно кофе? – Мой особист вздохнул. – Жрать охота…

– Да уж… – Я снова налег на бутерброды. – А что, арсенал хороший?

– Средний. – С набитым ртом много не поболтаешь, но…

Особиста, довольного такой «находкой» потянуло на откровенности, особенно когда перед ним возникла поллитровая колба с кофе.

– Больше «Ксюхи», «ПММ», пара «Стечкиных», «ГШ». – Проглотив последний бутерброд, мужчина довольно цыкнул зубом и потянулся за сигаретами. – Сейчас курну, да сходим, покажу…

Оружие стаскивали в армейскую палатку, поставленную с краю, с пятком хмурых парней в брониках и с «калашами»-коротышами подмышкой стоящих по периметру и поглядывающих на всех с тяжелой подозрительностью.

– Это со мной. – Бросил охранникам мужчина и завел меня в царство стрелялок.

И вправду, «Ксюхи», «Ксюхи», «Ксюхи».

Явно кто-то готовился к городским боям – патронов было валом, стреляй – не хочу!

Вот ведь блин, старье же!

Сейчас намного круче, но…

Я развернулся к пистолетам, лежащим на отдельном столе.

Повертел в руках хорошо знакомый ПМ, в масле, блин, новенький, с номером, взвесил «Стечкина», а вот «ГШ» как-то вроде и приглянулся, но…

– «Стечкин» или «Пять-семь?» – Особист смотрел на меня с непередаваемой хитринкой.

– А что лучше? – Я повертел головой, но рекомого «FN» в принципе не обнаружил.

– «Пять-семь», однозначно! – Особист стянул со стола массивную коробку и протянул мне. – Патроны во-о-о-о-он в том ящике, забирай, все. Он тут один затесался, так что никто и не чухнет искать. Потом в управу забежишь, дам разрешение, заодно отстреляешь!

Ну, подарки-то я точно люблю!

Зацепив увесистый ящик с патронами, гордый доверием, убрался из палатки поскорее, пока не передумали.

Санек, видя оружейный ящик и коробку, вздохнул.

Ну, да…

Вампиры с «огнестрелом» не очень любят связываться.

Загрузив «подарочек» в «Эскудика», довольный вернулся в сторожку, к остальным.

– Макс… – Заря стрельнула глазами в сторону мужчины, стоящего у окна. – Тебя очень хотят видеть…

– Ну, раз хотят… – Я подошел к мужчине и тихонько кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Добрый день. Вы хотели меня видеть…

– Добрый. – Мужчина приветливо улыбнулся. – Меня зовут Алекс Кройц и я хотел бы с вами пообщаться по поводу нашего общего знакомого. Его зовут Рольф Хельмезакер…

«Та-а-а-а-ак! Где я еще засветился?!»

Глава 31

– И запомните, обе, две… Второй раз таким легким не получится! – Я поморщился и закрыл дверь.

Мехна снова промывала мозги моим красавицам, четко расчерчивая границы и проговаривая правила, о которых, к своему стыду, даже не задумывался.

Ну, да…

Что может позволить обычный мужчина, за то Старейшина может и прибить.

И никто в Клане даже не всплакнет о невинно убиенных, особенно если они – любовницы Старейшины.

Раз грохнул – значит провинились.

Мотаем на ус и так не делаем.

– И еще… – Мехна открыла дверь и замерла на пороге. – Еще раз выебнетесь и, если он вас не грохнет, то это сделаю я. Достало уже, девушки. Запомните! Пока мужик накормлен и натрахан, на подвиги его не тянет! А мне подвиги вашего Старейшины уже вот где сидят!

– Мехна. Пожалуйста, больше не делай так, очень тебя прошу. Они всё и с первого раза понимают, а вот это раскатывание мозгов в тонкий блинчик, от него всем хуже. – Я вздохнул. – Время немножечко другое, дам им воздуха глотнуть, а?! И вообще… У них я – Старейшина, а не ты!

Мехна закрыла плотно дверь и вздохнула.

– Ты не старейшина Макс. Ты – классический распиздяй, что вообще не похоже на людей, рожденных под твоим знаком. И тебя больше любят, чем уважают. А эти две охламонки, они тоже хотят сделать тебя лучше, но… Не понимают, что в твоем случае это не сработает и станет только хуже. Ты дал им свободу и право выбора, а они пытаются именно это отнять у тебя. Ты доверяешь им и не спрашиваешь, а они, увы…

Бабушка Демидова вздохнула и махнула рукой, давая понять, что к этой теме больше не вернется.

Эх, ведь самое обидное, что она-то точно права!

Я покрутил в голове свои отношения и даже немного ужаснулся – а ведь и вправду…

Единственная, кому моя свобода была дорога – моя восточная женщина, моя Маршан.

А вот остальные…

Интересно, почему им так интересно переделать мужчину под себя?

Кажется, я начинаю понимать, почему все мужчины, достигшие определенных высот во власти или в деньгах, в принципе, не смотря на брак или многочисленных любовниц – одиноки.

Не из вредного-плохого характера, а просто из инстинкта самосохранения.

И это – чертовски печально, доложу я вам!

Но, блин, «ноблесс оближ» и никак иначе.

– Макс… О чем задумался? – Мехна приземлилась в кресло напротив и залюбовалась языками пламени, играющими в камине.

– О том, что пролетел июль и как-то стало мерзко по ночам. – Я хрустнул позвонками, разминая шею. – О том, что Старейшина из меня – слишком импульсивный и что со мной вечно хрень случается. О том… О том и о сем, в общем.

– Странно, вроде до осеннего обострения далеко. – Мехна улыбнулась. – Влюбиться тебе надо. По-настоящему. Но ты же не сможешь. Курить бросить – запросто. Кинуться с головой в пропасть – за милую душу, а вот влюбиться – нет. Вот и живешь ты, дуря девкам головы и себе жизнь усложняя.

– Ну, спасибо, разложила по полочкам. – Беззлобно оскалился я, снова осознавая, что если Мехна и играет у меня на чувствах, то не так уж и сильно. – Осталось собраться с них и все наладить.

– Нет. Тебе просто пора прекратить быть человеком и стать вампиром. – Демидова закрыла глаза. – Ты не ушел от мира людей и к миру ноосферату не пришел, завис между двумя мирами. Хочешь, я познакомлю тебя с офигенной вампиркой и она вышибет из тебя обеих этих коз? Или тебе ближе…

– Мехна… – Я снова предостерегающе поднял руку и погрозил женщине пальцем. – Сама же сказала, что влюбиться я не смогу. А Заря с Никой меня, хоть и по-своему, но любят.

– Дурак ты, всепрощательный. Но бабам нравится. – Хозяйка здоровенного клана грустно улыбнулась. – И чего ты мне не кусанным не попался, а?

– Ну-у-у-у… Я и сейчас не кусанный!

– А, да… Забываю.

Вот ведь, врет и не краснеет!

И явно ведь одеяло тянет, потихоньку, осторожно, но в свою сторону.

– Сдашь своего создателя? – О, все-таки, ничего от этой вампирской «матушки» не скроешь!

И разговора с Кройцем – тоже!

То-то он так разговор скомкал в один момент и попросил связаться с ним, когда «вокруг можно будет дышать свободно»!

– Нет, конечно. – Расхохотался я. – У меня на него огромные планы. Да и Костика он натаскает, не за год, разумеется, но если будет надо, я его лично кусну – мне такие кадры дозарезу нужны уже вчера.

– И как это соотнести с твоей ненавистью к «создателю»? К миллионным жертвам?

– Штругхольд, фон Браун, Болшвинг… Тысячи нацистов прекрасно чувствовали себя на территории юсовии, принося ей новые знания в технике, медицине, паранормальных возможностях организма. – Я сжал и разжал кулаки. – Почему я должен упускать знания, которые помогут моему клану стать сильнее? Только потому, что я – из другой страны?

– Циничненько. – Бабушка посмотрела на меня искоса. – Но практичненько.

– Какой уж есть… – Я снова огрызнулся, с одной стороны чувствуя вину за свое решение, а с другой…

Как там говорил наш командир?

«Если жечь вражеских пилотов на земле – небеса будут за нами»!

– Слишком много человека. – «Хлопнув», Демидова исчезла, оставив меня злым, но злым, в первую очередь на себя самого, так и не научившегося жить по уму, не по сердцу.

«Не тот знак зодиака, ой, не тот!»

Пропищавший «Бригадой» мобильник высветил на экране фамилию звонящего и стало еще гаже – они, наверное, по кругу ходят!

– Да, Алекс…

… Цель у Кройца была одна и простая, как извилина прапорщика, натертая фуражкой.

Или это о веревочке, на которой держатся уши блондинки?!

– Макс. Я очень люблю работать с русскими, не смотря на все ваше упрямство и алкоголизм…

– Алекс… Если вы, еще раз, позволите себе нелестно отозваться о моей нации, я отрежу вам язык и воткну нож в жопу, а ложкой выковыряю оба глаза. Оставшееся – привяжу к бамперу и прокачусь по трассе А-331. – Я расстегнул пуговицу пиджака, всем своим видом демонстрируя, что именно так и поступлю.

Судя по виду, никто и никогда Алексу Кройцу с непонятной специальностью «Арбитр», так не говорил.

Что же, очень приятно быть первым!

– Прошу прощения. – Алекс смутился и пошел на попятную. – Макс, я приношу извинения…

– Они меня волнуют еще меньше, чем вчерашний снег. – Снова перебил рафинированного европейца, я. – Либо Вы учитесь вежливости, либо проваливайте на все четыре стороны!

– Это – мой кабинет! – Кройц мягко улыбнулся.

– Это – моя страна. – Я передразнил его улыбку. – Итак, что заставило вас переться сюда, через зачумленный европостан, на самом деле? Побасенки о Рольфе Хельмезакере можете оставить на своей родине, пока она еще ваша.

– Вам не кажется, что теперь Вы оскорбляете Меня? – Кройц пока держался, но, если честно, веревка для него уже валялась в багажнике «Эскудо», так что…

– Да и делаю это с превеликим удовольствием. – Я расплылся в широкой улыбке. – Мне ровно точно так же можно оскорблять вас и ваши нации, как и вам – мою. Только вы, гм, несколько тупее, несколько злее и понимаете исключительно палку, засунутую вам в жопу. – Макс… Мы оба начали не с того…

– Алекс… Это не «мы», а ВЫ начали не с того. Я пришел сюда выслушать Вас, а в результате, вы, как типичный представитель «юбер расы», начали оскорблять мой народ и удивляться, что вас воспринимают дегенератом? Или это ваша «крыша»? Если да, тогда она реально подтекает!

– Я ведь могу и сатисфакции потребовать! – Скулы моего собеседника ходили ходуном, на лбу, того и гляди, порвется вена.

– О, это да, это вы можете потребовать! – «Остапа несло», но останавливаться сил не было. – «Требовать сатисфакции», за первично нанесенное вами оскорбление, это же так демократичненько! Мне как, встать?Или это будет слишком опасно для сатисфакции? Вы же привыкли больше от стоящих на коленях сатисфакции требовать, чем от тех, кто вам сдачи даст?

– Это хамство… – Кройц сжал кулаки.

– Хамство – лезть во внутренние дела чужой страны. Хамство – грабить и воровать, прикрываясь «демократией». А назвать подонка – подонком… Констатация факта. – Я развел руками. – А насчет «сатисфакции»… Сатисфакция для она ведь для чести, для равных, для слабых. А для вас и вил хватит, не зачем о воров и грабителей меч пачкать, не заслужили.

– Мой дед воевал на стороне «Сопротивления»! – Кройц-Кройц, как дитя малое, чесслово!

– Ага. Потому что его брат воевал на стороне нацистов, ведь их папа решил, что хоть с одной из двух сторон, да прибыль будет! – Расхохотался я, давая понять, что история – штука обоюдоострая. – Счастливо оставаться, герр Кройц. Надеюсь больше не увидиться!

Я встал из необычайно неудобного офисного кресла и шутливо приложил два пальца к виску, прощально салютуя.

– Макс, давай...те поговорим, как разумные люди!

– Разумные люди, на соседях, биологическое оружие не испытывают! – Расхохотался я. – Тем более, не испытывают его, не зная, как оно поведет себя в дальнейшем!

– Макс… Мы не закончили! – Наконец-то Алекс перешел к действиям!

Первый удар я честно принял на челюсть – все-таки, как ни крути, я его и вправду конкретно так провоцировал, но вот остальное…

…– Надо будет повторить… – Лежащий на полу распластанной медузой Алекс с матом вправил выбитую мной ключицу и подполз к стене. – Только не в кабинете…

– Ага. – Согласился я, ровно с теми же матами вправляя себе пальцы на левой руке, выбитые о стол, после промаха. – Дорого, блин…

– Дорого… – Вздохнул Алекс, разглядывая кабинет снизу вверх. – Ипать, как дорого…

Да уж, то, что пошло на пользу нам, кабинету на пользу не пошло, наглухо.

Окно я выбил случайно – верткий Алекс успел уклониться от офисного кресла, а вот оба шкафа сломал Алекс.

Мной, сломал, поймав на бросок через плечо.

Я, за это, сломал Алексом стол и диванчик…

О диванчике, сейчас, особенно жалею, кстати говоря.

Можно было бы положить на него не вовремя зашедшую секретаршу…

А охранники пусть так и валяются, где попадали, их же трижды предупредили, что когда взрослые дерутся – детям лучше не крутиться под ногами!

– Они живые? – Алекс попытался тихонечко, по стеночке, встать, но…

Я же не зря же ему же в колено зарядил, пока он красивую растяжечку демонстрировал!

Но и он, надо признаться, удивил – так мне по ребрам засандалил, что я и сдерживаться перестал, а он…

Вот он, сопит, пыхтит но помирать не собирается, даже не отрубился, как здоровенные охранники, которые поймали собственными лбами кто-то мою ногу, кто-то дьявольски тяжелый кулачок Алекса, а вон те двое так и дремят под столешницей, которой мы их прикрыли с Алексом напару, чтобы под ногами не крутились.

– Крепкий ты… – Выдохнул я, нашаривая «гематогенку» и с наслаждением ей закидываясь. – Но твоя «крав-мага» – то еще дерьмо… Кикбоксинг рулит!

– Ага… – Алекс дополз до своего пиджака и, отвернувшись, тоже чем-то «закинулся». – Не… Кикбоксинг – тоже не панацея, вон, у тебя нос свернут…

– Это не считово, – отмазался я. – Это я сам, об подоконник!

Сидя друг на против друга, мы тяжело дышали и выглядели верх непрезентабельно – в средствах мы не стеснялись, силу, в какой-то момент, не сдерживали, а со скоростями и подавно у обоих было все в порядке!

Так что, «Арбитр», это я так чувствую, нечто большее, чем на футбольном поле.

– Теперь Рольфа отдашь? – Синяки и кровоподтеки на моем поединщике пропадали быстрее, чем у меня! – А?

– Да забирай, – хохотнул я. – Координаты могилки скину, трактор сам в горы потащишь.

– Значит, ты его, таки, грохнул… – Алекс помрачнел. – Плохо, очень плохо. Без него мутацию не остановить…

– Какую, нахрен, мутацию? – Я уставился на Кройца, вспоминая все, что выудил из головы нацика.

– Биооружие, примененное против Израиля и Италии, как выяснилось, может мутировать!

– Алекс… Как бы тебе объяснить… Вот, скажи мне, простому смертному, танк может мутировать? – Я вздохнул. – Или деревянный шкаф?

– Если человек не приложит собственных рук… – Кройц развел руками и легко встал с пола.

– Ну, вот сам и ответил. – Я пока еще, вставать не спешил. – Все разработки Рольфа были «одноразовыми», со сроком действия в 24-60 часов, с последующей деактивацией, кроме «Ирода». «Ирод» стерилизует исключительно женщин-евреек, убивая мужчин и распадается только через месяц, чтобы работать наверняка.

– Допросами поделишься? – Алекс навострил уши. – Или зажмешь?

– Только по «вашей» части, прости. – Я встал с пола и потянулся. – Иначе твое руководство начнет творить очередную хрень и европостан вымрет и без помощи нацистского наследия.

– Пойдет! – Алекс протянул мне руку, требуя скрепить договор. – Знаешь… А ведь ты – нормальный парень, Макс. Глядишь, еще и сработаемся!

– Ага… «Будем дружить семьями»… – Расхохотался я, довольный и тем, что пар выпустил, и что разговор о выдаче старой мрази можно, в принципе, считать оконченным.

– «Paris SainteAlienor», ведь так, Макс? – Кройц встал рядом с дверью, не давая мне выйти. – «Парижская святая Элеонора», это ведь они, да? Не знаю, как тебе удалось так долго скрываться, но это точно они! И ты – не француз. Тебя укусили в 50-60-хх? Или раньше, в «Сопротивлении»?

– Без понятия, о чем ты талдычишь. – Я замер напротив Алекса, пытаясь понять, что сейчас происходит вообще и в частности, что это за «PSA» и где я мог о ней слышать, причем, вроде бы и совсем недавно! – Но… Для человека, Алекс, ты слишком быстрый и выносливый, так что у меня тоже есть вопросы.

Алекс сделал шаг в сторону, пропуская меня.

Что же, вопросы редко получают ответы, чаще порождая все новые и новые вопросы.

Спустившись на лифте в подземный паркинг, отошел в тень и «хлопнул» домой, на самом деле опасаясь садится за руль и уж тем более попадаться на глаза Саньку, который отпустил меня на встречу исключительно под честное слово!

А я, гм, подрался, как пацан в школе, выясняя, у кого руки длиннее и духу больше.

– Макс! Чуть родимчика не выбил! – Молоденькая хозяйка не совсем модного, но хорошо известного в узких кругах нашей кровососной братии, бутика с одеждой, погрозила мне пальцем и побежала закрываться «на учет», явно с полувзгляда оценив состояние моей одежки и необходимость новой.

Сбросив рваную куртку прямо на пол, рухнул мимо кресла, с одной стороны чувствуя усталость, а с другой, все сильнее накатывающие волны расслабленности и неги.

«Девки узнают – прибьют!»

Я откинулся на кресло, ожидая начала шоу.

Не подумайте чего извращенного ни в мою сторону, ни в Настину – мы не любовники и уж точно ими не станем – вообразить рядом вампира и суккубу, это даже для извращенного рассудка слишком много, но…

Никто не сказал, что Настя не будет стараться!

– Сюрприз! Сегодня нас двое, как ты и любишь! – Подмигнула слегка одетая Настя, показывая пальчиком на совершенно мелкую, где-то под метр тридцать пять – метр сорок пять, такую же едва одетую, красноголовую щепку. – Это Яна! И она… Фея! И сегодня она исполнит чье-нибудь желание!

Ох…

Очень сильно захотелось выматериться!

Да, феи действительно могут исполнить одно желание одного человека в 24 часа, но…

Проблема заключалась в том, что:

а) никто, включая фею, не знал, чье желание она исполнит;

б) и уж точно не никто не знал, что именно это будет за желание!

Так что, шансы «трахнуть или быть трахнутым» тут колебались не совсем 5050!

Знал бы, что Настя взяла фею – фиг бы сюда «прилетел»!

Пока я размышлял, а не свалить ли мне, фея подошла ко мне, скинула с себя остатки одежды и встала на колени, склонив голову и сцепив руки за спиной.

– Вау… А что, так можно было?! – Суккуба, увидев стоящую передо мной на коленях девушку, тоже начала раздеваться.

– Настя! – Рыкнул я, останавливая набирающую обороты, вакханалию. – Мне только одеться!

– Le monseieur est incroyablement gentil aujourd`hui… – Вид стоящей на коленях феечки, конечно, возбуждал, но, если честно – больше пугал!

Причем пугал так, что мне было совсем не до шуток!

Да и Настя, судя по большим глазам, от своей работницы такого не ожидала.

– Le monseieur…

– По-русски! – Взмолились мы на два голоса, хором, с Настей, теряясь в этом странном языке с лишними буквами во всех частях слова.

– У господина хорошее настроение…

– Эй! Он тебе – точно не господин! – Настя погрозила мне кулаком. – Если уж совсем на то пошло, тут я – твоя госпожа.

– Ты – всего лишь суккуба… – Яна голову не поднимала, а в голосе…

В голосе было столько усталости, что больше хотелось налить девушке коньяка, да отправить спать, чем что-то вызнавать, но…

– Яна…Встань, пожалуйста, с колен. – Попросил я. – И оденься, очень тебя прошу!

– Как будет угодно господину! – Яна встала с колен и, подхватив одежду с пола, быстро оделась, с одной стороны лишив меня приятного зрелища, а с другой…

С другой успокоив.

Одно дело пикироваться с суккубой, о существовании которой мои женщины знают и не воспринимают ее всерьез, хотя и опасаются, а другое дело феечка, в голову которой, судя по всему, кто-то серьезно влез!

И этот кто-то, гм, как минимум, похож на меня внешне, что не может не пугать.

– Настя, сделай, пожалуйста, нам, всем, кофе… – Я перебрался на кресло, готовясь к долгому разговору…