Текст книги "Ноосферату (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

– Хорошее образование… – Мужчина уставился на меня, как на диковинку. – И асуры, и эльфы, не подскажешь, откуда знания?

– Еще не понял? – Мехна рассмеялась. – Вот ты…

– Теневик?!

– Холодно, король Тремма, очень холодно! – Ранда странно взмахнула своим оружием и оно, сверкнув рыбкой, взмыло к потолку и исчезло. – Замерзаем просто.

– Потомок Сваржи?

– В другую сторону, но так же мимо! – Мехна наклонилась и подняла сковороду.

– Не-не-не, эту шутку я знаю! – Смеясь, замахал руками, Эрраниталь. – С твоей посудой связываться – всегда себе дороже! Вон, Калимаа до сих пор нижнюю пару старается за спиной держать!

– Не фиг было МОЙ суп, из МОЕЙ кастрюли, МОЕЙ поварешкой воровать! – Мехна, конечно, улыбалась, но вот кровожадную богиню Кали я реально пожалел – был у меня опыт хватания за горячий половник в детстве, но ведь был!

– Погоди… Аскон?!

– В некотором виде – да. – Мехна вздохнула и развела руками. – И в некотором виде – все те, кого ты назвал в первый раз.

– Зашибись ты себе приятеля нашла… – Помрачнел эльф. – Ну, тогда сама с ним и разбирайся!

Миг и исчез, зараза, оставив после себя больше вопросов, чем ответов.

«Ненавижу, все-таки, эльфов!» – Я покрутил головой, пытаясь понять, как этот Эрраниталь тут очутился и как он отсюда убыл?!

– Через канализацию… – Совершенно серьезно ответила на мой невысказанный вопрос, Ранда.

«– И-и, батенька, так это же был Кристобаль Хунта! Что ему – просочиться через канализацию на десяток лье…» – Вырвалось у меня случайно.

– Знание классиков – достойно уважения. – Улыбнулась Ранда, продемонстрировав белоснежные зубы.

– Ты, зубы-то не заговаривай… – Пробурчала Мехна, больше для порядка, конечно. – Знание классиков от ответственности не освобождает, между прочим! И вообще, какого черта молчал, что на тебя столичные наехали?!

Последнее явно было обращено ко мне.

Жаль, что ответить мне было нечего.

В прочем…

– Да, как-то думал, что смысл напрягать людей по пустякам… Сами бы справились. – Я пожал плечами и переступил с ноги на ногу на ледяном полу, пытаясь согреться – действие волшебного красненького эликсира заканчивалось и уже хотелось свалить отсюда, тем более, что все закончилось.

– Мужчины… – Индианка и эльфийка переглянулись с таким видом, что захотелось начать вопить о женском шовинизме и прочих половых превосходствах, но…

Я, конечно, бывают слегка не в себе, но не настолько, чтобы влезать в эмпиреи, после которых можно быть побитым, гм, здоровенной, горячей, сковородкой!

– «Шаришь, канистра!» – Мехна нагло влезла в мою голову, давая понять, что для Старейшины я, как ни крути, но слишком молод.

А уж для подковерных игрищ и вовсе не созрел!

Наверху что-то грохнуло, кто-то заорал благим матом, напахнуло серно-кислотным запахом и полетели во все стороны кирпичи, причем некоторые так медленно, что я успел рассмотреть на одном из них клеймо «Завода Марцинковых» с датой «1809 год», а на другом – императорскую корону и год 1786.

А вот третий кирпичик, судя по траектории полета, блеску на углах и маленьким крылышкам, кирпичиком не был.

Был бы у меня карман, я бы его обязательно упер, но…

Меня опередила эльфийка, коршуном кинувшаяся на «летуна», подхватившая его в воздухе и исчезнувшая с хлопком воздуха.

– Э-э-эм-м-м?!

– Меньше знаешь – крепче спишь! – Наставительно воздела палец к разваливающемуся потолку Мехна.

И исчезла точно с таким же хлопком.

Блин, чего-то мне становится страшновато жить в городке, в котором ничего не понятно.

Вообще ни с кем и ни с чем!

Глава 26

Прах Лешеньки развеяли с вертушки, над городом, вдоль реки.

Не знаю, хотел ли он именно такого погребения, но…

«Милевкая пятиместка», нарушая все правила, прошла над городом, над рекой и опустилась у Макса, среди еще десятка подобных, что сменили забугрянный вертопром, который в очередной раз скурвился и решил, что мы не проживем без их запчастей.

Ничего, пусть пока потешатся, пока мой «подарочек», неспешно, длинными дорогами, добирается до адресатов!

Нет, Драко, когда узнает, прибьет меня точно!

Но…

Я собирался ловить рыбу в мутной воде, а уж куда мутнее вода, когда дело касается ма-а-а-а-аленькой такой, войнушки?!

Да.

Я – мерзкий и подлый.

Я – негодяй и мерзавец.

Я – хочу мести!

И, по большому счету, мне совершенно плевать, сколько и кого не станет где-то там, далеко за границами моего государства!

Я тяжело вздохнул.

Да, чем дольше я варюсь в кухне Старейшинства, Власти и Возможностей, тем меньше во мне человеческого!

Я сжал кулаки.

До побелевших костяшек, до впившихся в ладонь до крови, ногтей.

А сейчас мне надо успокоиться!

Я достал из кармана пачку сигарет, повертел в руках и…

Выбросил в урну, рядом.

Нет, не для того я бросал курить, чтобы снова начать!

Так, в кругу друзей, на пьянке, за компанию…

Да и то – нафиг-нафиг!

Принятое решение – принято!

Отойдя от «Места для курения», вернулся в автовокзал и пройдя его насквозь, вышел на платформу, где уже поджидал своих пассажиров старенький «Неоплан», наследник той эпохи, когда о пассажирах вообще не заботились, рвачески наполняя карманы быстрыми деньгами, которые превращались в новенькие авто, накачанных братков-быков и миленьких шлюх, начитавшихся сказок, в которых любая шлюха могла стать принцессой.

– 25 место. – Водитель посмотрел на меня и… – Что, сердце?

– Да нет… – Я пожал плечами и вздохнул. – Душа…

– Ну, раз душа… – Водитель протянул мне фляжку. – Потерпи, выйдем из города – душа развернется!

Сделав глоток, поперхнулся.

Спирт!

Звезды всемогущие, чистый спирт!

Это сколько же лет я не пил чистый спирт-то?

С «операции», когда, по возвращении, весь наш полк, стоя на плацу, помянул недоживших фронтовыми ста граммами.

И генерал-лейтенант, чей сын остался где-то в Венгрии, и министр обороны, тогдашний простоватенький по виду мужичок, отчего-то похожий на Александра Васильевича, тоже выпил горькие сто грамм, став ближе и роднее, чем…

Чем даже родители!

Сняв куртку и засунув тощую сумку в сетку над головой, плюхнулся в скрипящее кресло и отдернул штору.

Мимо проплывал автовокзал, улицы, магазины и редкие, по раннему часу, авто.

Сегодня я убежал.

Оставил свой клан на Нику с Зарей и побежал.

Наверное, побежал искать себя, потому что нынешний «я» мне, откровенно говоря, совсем перестал нравиться.

Оставил в сейфе телефон и кредитки, оставил дорогущие часы с автоподзаводом и…

Растаял в ночи, чтобы ехать в пахнущем солярой автобусе, куда глаза глядят.

Проскочив город еще до работы светофоров, «Неоплан» вывернул на государственную, двенадцатиполосную трассу и поддал газку.

Я опустил спинку и прикрыл глаза.

Можно отказаться от мести, дружбы, любви.

Можно.

Тем более, когда тебе в руки падает столько власти, что ты не понимаешь, кто тебе друг, кто – враг, а кто просто примазавшийся до того срока, когда все станет плохо.

Чуть влажная от уборки, но почему-то все такая же, привычно-пыльная ткань полосатой обивки.

Те же запахи и сосед-дедок, уже пришибленно оглядывающийся по сторонам и тянущий, дрожащими руками из сумки под ногами, 250-ти граммовый мерзавчик «беленькой».

Ничего не изменилось ведь!

Вот, хоть раз бы рядом со мной села длинноногая блондинка, огнекудрая или жгучая брюнетка!

Но ведь нет!

Снова рядом со мной «горнист», который, отхлебав граммов сто, полез в сумку за закуской.

«Небеса! Пусть это будут вареные яйца, а?!»

Увы, через минуту шуршания по салону поплыл запах жареной курицы…

Убил бы!

Уполовинив тушку молодого бройлера, мужичек сыто рыгнул, вытер руки о салфетку впередистоящего кресла и блаженно засопел, распространяя вокруг себя такое амбре, что захотелось свернуть ему шею.

Чтобы весь салон не мучился, а не только ради себя.

Сопение перешло в храп.

«Не вовремя я телефон оставил… Там хоть наушники и музыка»

«Неоплан» пожирал километры, сосед храпел.

Идиллия, блин!

Усмехнувшись, достал прикупленную по случаю «читалку» и пробежался по названиям книг.

Рекомендованные к прочтению «бизнес обучающие», сразу отправились в топку – душа просила звезд, звездных королей, пиу-пиу и бабахов.

«Ага, линзмены – в самый раз!»

Добавив яркости, «нырнул» в книгу, даже не заметив, что мир, на самую капельку, изменился…

… «Тень», «Тень» внутри меня закипала, требуя выхода, активности, бунта и расправ.

Крови, ненависти и азарта.

Фиг ей, кстати!

Линзмены – намного круче!

В сердце что-то толкнуло, словно намекая, что сейчас будет инсульт…

Ага, у вампира…

«Тень» искала подходы, а я – читал.

– Слышь, сосед… Постереги шмотки, пока я до ветру смонькаюсь… – Дедок выбрался из объятий своей сумки и поплелся по проходу, хватаясь за спинки и норовя упасть.

Вот только…

Я принюхался.

Водка, судя по запаху, была изрядно бодяженной, а вот курица, словно в насмешку, была напичкана такими пахучими специями, что стоило принюхаться, как начинала кружиться голова!

Глянув в окно, уставился на дедка, который очень резво для своего возраста, дал старт в район уличного туалета.

Нет, возможно это и паранойя, но…

Оглянувшись по сторонам, склонился над сумкой и медленно потянул замок.

Шмотки, шмотки, кура, чекушка недопитая и что-то твердо-угловатое, колющее кончики пальцев откровенной угрозой.

Может, может, может…

Подхватив сумку, последовал за мужичком, молясь, чтобы ошибался.

По дороге, ткнул водителя и на пальцах объяснил, что, по ходу песни, у нас в салоне не «горнист», а самый натуральный «бомбист»!

Но это не точно…

Окинув зорким глазом салон, водитель «Неоплана» потянулся за телефоном, а мне ткнул пальцем в сторону торчащего знака взрывных работ.

Надеюсь, не пригодится пережиток тех лет, но еще больше надеюсь, что капсула в целости и сохранности, а не пошла на металлолом.

Выйдя из автобуса, плюнул на приличия и «хлопнул» в сторону знака, понимая, что время дороже неприятностей.

А жизнь, так и вовсе – прекрасна!

Капсула, конечно, слегка подзаржавела, но свой зев послушно распахнула и, проглотив подношение, провернулась и встала в режим ожидания, когда сапер повернет свой заветный ключик и займется попавшим предметом вплотную.

Выдохнув, вернулся к автобусу и оперся на его грязный от дорожной пыли, бело-синий бок.

Пассажиронарод все еще разминал ноги, водитель нервно дергался поглядывая то на меня, то не капсулу, а вот дедка все не было и не было…

Хотя…

Может он там обосрался по крупному, а то и вовсе – провалился в дырку.

Растрепанная диспетчер привела трясущегося парнишку в сине-зеленой курточке и принялась что-то втолковывать водиле, который все так же крутил головой, ожидая новостей.

Хоть каких-нибудь…

Через минуту, парнишка выбрался из теплых недр автобуса и, оглядевшись п сторонам, подошел ко мне, прислонился рядом и достал из кармана завернутую в фольгу, «бабаевскую», шоколадку.

– Будете?

Я повернулся к собеседнику и остолбенел.

С парнишачьего личика, на меня смотрели глаза матерого особиста!

Знаю я их, насмотрелся в годы оны, после всего нашего путешествия по городам и весям!

Отломив кусочек шоколадки и вздохнув, принялся шевелить языком.

– Мужчина, от сорока до шестидесяти пяти, из автобуса вышел в серой кофте на замке-молнии, правый рукав испачкан жирным пятном, с левой стороны, на груди, вышивка-тиснение « Awalgunko ». Воротник черно-зеленой, в клетку, рубашки засален, торчит из пуговицы зеленая нитка, болотная. Рост сто семьдесят восемь-сто восемьдесят пять, татуировок нет, пальцы с желтоватым волосом, волосы на голове седые, виски сильно белые, на правом виске волосы почти до мочки, уши заросшие, торчат, как кусты, во все стороны. Ногти на правой руке желтые, на среднем пальце – ноготь черный. Вышел из автобуса минут десять назад и скволызнул в туалет на улице, при мне оттуда не выходил. – Я перевел дух. – Глаза бледно-голубые, на радужке правого глаза черная точка…

– Слышали? Живо! – Парень завернул шоколадку обратно в фольгу. – С чего решил, что есть угроза?

– Хрен его знает. Интуиция. Слишком быстро в туалет побежал. Слишком явно курицу жрал. И бухал. Еще и коробка эта его… Он ее в ногах поставил, но, за всю дорогу ни разу не стукнул…Паранойя, в общем, но… Штраф лучше оплатить, чем локти с облачка кусать!

В этот момент в салоне поднялся странный шум – какой-то мужик орал и размахивал руками, что его обокрали, увели сумку с лямом фиолетовых и теперь он этого не оставит так просто!

Орали все так, что я диву давался!

Народ же и вовсе уставился на бесплатное шоу с открытыми ртами, разве что попкорн не жрал вагонами.

Крики и вопли в салоне стремительно превратились в маты и грохот, а я, заподозрив недоброе, развернулся в сторону деревянного курятника, именуемого в разных районах моей необъятной совсем по разному.

И вовремя!

Два мужика выносили на плечах третьего, мучительно мотающего головой, а четвертый вышел из туалета аккуратно сворачивая по швам хорошо заметную, серую кофту.

Еще через пару минут из дверей автобуса, спиной вперед вылетел матерящийся мужик, приземлился на грязный и заплеванный асфальт и… Остался лежать, видимо, приходя в себя.

– Нет тут, блядь, никакой сумки! – Водитель, помахивая совсем не маленьким огнетушителем, высунулся из двери. – В другом месте смотри, придурок!

«Придурок», перевернувшись со спины на живот и подтянув под себя конечности, сперва встал на четыре кости, а потом, сосредоточившись, поднялся на ноги.

– Пошли в салон… – «Особист» тяжело вздохнул. – Поболтаем минут пять, пока народ не прочухался…

… Благодарности, конечно, я хрен дождусь, но хоть дальше буду ехать в одиночку и со всеми удобствами, а это, для поездки в автобусе, между прочим, самое первое дело!

Отложив «читалку» в сторону, уставился в окно, за которым уже безраздельно властвовала ночь.

Еще две тысячи километров, всего две тысячи километров и я на пороге врат в небеса обетованные.

Я буду бродить по старинным улочкам, может быть, куплю себе фотик и обязательно – прикуплю телефон с новой симкой, а, может быть, обойдусь и просто телефоном с хорошей камерой.

Я буду лопать шашлыки и с разгона прыгать в соленую воду.

И пожирать глазами – Исключительно глазами, чесслово! – проходящих мимо меня красавиц в едва заметных купальниках!

Скатаюсь на экскурсию, залезу в горы…

Отдышусь.

А там, глядишь, и «Тень» от меня отвалит…

Но это еще впереди.

А пока…

Пока подлая «Тень» снова давит на нервы, требуя к себе внимания!

«Ну, чего тебе, паклатая?!» – Я вздохнул.

«Тень», бессловесная тень и есть!

И медитацией от нее не избавиться.

Это как курение – либо ты бросаешь раз и навсегда, либо ты тянешь кота за яйца, давая себе слово бросить завтра, с нового года, с дня рождения.

Я сосредоточился и попытался выдавить «Тень» из себя.

Ох, как же это ей не понравилось-то!

Пытаясь спрятаться, «Тень» уходила все глубже и глубже, распадалась на все меньшие и меньшие частички, уже давно презрев и уровень атомов и тот, что за ним следует.

Я «давил» и «прессовал», а она «тарилась» и «распадалась», но грозила обязательно вернуться и взять свое!

Ага, знаю я такие обещания и таких обещальщиков, фиг и первым, и вторым!

Еще и еще, и вот тень полезла наружу, выбираясь из моей бренной оболочки.

Полезла и замерла в ужасе!

Очнулась и юркнула под сидение впереди меня, «напрыгнула» на сидящую впереди женщину и вылетела пробкой!

Ну, как бы да…

Строение вроде и тоже, да вот наполнение – не то!

Это не красную рыбку жрать, это щука, она сама кого хочешь жрать будет!

Выдавив последние паутинки «Тени», облегченно вздохнул – сразу перехотелось курить и убивать людей, отпрыгнули на задний план обиды на своих красавиц, то и дело игнорящих меня в виду своих собственных дел, даже планы мести стали тусклыми, но…

Вот они-то точно остались моими!

Чувствуя слабину, «Тень» коснулась носка моих ботинок и, как мне показалось, печально и просяще, мявкнула.

О! Ну, да!

Запрещенный, между прочим, ударчик-то!

А с другой стороны…

Что я теряю-то?

Курить я бросил давным-давно.

Обиды на близких… Что же, теперь я знаю, что это не мои обиды, а нечто более глубинное, но то, чем можно управлять!

Или, все-таки, нельзя?

– Будешь слушаться – пущу обратно! – Прошептал я себе под нос, стараясь не пугать спящий народ.

«Тень» не ответила, но…

Шустренько впиталась в башмак, оттуда, через уже порядком мокрые от пота носки, в ноги, а там, шустро-шустро поднялась вверх устроилась где-то под диафрагмой, пообещав быть пай-девочкой!

У меня таких «пай-девочек», в годы оны, по три штуки в год случалось!

А иногда и четыре!

«Тень» сжалась в теплый клубочек и…

Вспыхнула внутри меня самым настоящим, только теневым, сердцем! Бьющимся в унисон с основным, прогоняющим по артериям и венам живую и горячую, но увы, не человеческую, кровь!

Я открыл глаза и глянул в окно, на пробегающий пейзаж.

Бр-р-р-р!

«Мертвые с косами – и тишина!»

Мертвых, конечно, не было, но вот тишина, странная, пугающая – была!

Уловив мое желание, «тень» метнулась вперед, проверять, все ли в порядке.

Все в порядке.

Просто мы стоим…

Я рассмеялся и встал со своего места, просто жаждя размять ноги!

Увы, это был обычный полицейский пост, на котором проверяли документы, да изредка заглядывали в салон, чтобы поискать беглецов или пересчитать пассажиров по головам, проверяя, не взял ли водила «левака» по пути.

Хоть с «Тенью» в груди, хоть без нее, мир добрее не становится!

Интересно…

А если нельзя выйти под хорошую погоду, то ведь можно ее испортить?!

– Странно… Вроде еще и не май, а вон как полыхает! – Водитель влетел в салон мокрый, как собака и столь же злой. – Сглазали, что ли?! Или снова амеры свою климатическую пушку завели?!

Я чуть не ляпнул, что по поводу климата, это надо к нашим обращаться, но вовремя закрыл рот, молча любуюсь гирляндами и хороводами молний, гуляющих по небу и прыгающих по каплям воды на лобовом стекле.

– Плохо… – Водитель подставил кружку под встроенный под панель приборов диспенсер, заливая коричнево-белый порошок растворимого кофе «3-в-1». – Сейчас народ ьиться будет, дорога мокрая, ночь…

– Через пару км будет кемпинг. – Сидящая на переднем сидении, пожилая женщина отложила в сторону свое вязание. – Там можно притулиться, если, конечно, дальнобои все не заняли на ночь…

– Там – «плохое место»! – Зарезал идею на корню водитель, усаживаясь на сиденье и передергивая плечами, как собака. – Там вечно драки, шины режут, стекла бьют… Нафиг-нафиг, в общем!

Через пару км наш «Неоплан» проскочил мимо странного кемпинга, озаряемого непонятными вспышками, суетой людей, разбегающихся в разные стороны и печальным ликом, взирающим на все это сверху с неописуемой тоской в глазах.

Особо я его не рассматривал, но выглядел он не очень, явно энергетика места была так себе и его плющило и колбасило от голода, вот он и пакостил, как мог, чтобы добрать то, чего не хватало.

– Кройц совсем сошел с ума… – Пробормотала себе под нос женщина возвращаясь к прерванному вязанию. – Надо будет сюда Каррлинга отправить, пусть уладит.

Я-Тень зашевелилась, протестуя и требуя сатисфакции.

Пару секунд я сопротивлялся, но тошнота накатывала и накатывала, а пакетов, как назло, в пределах видимости не наблюдалось!

Пришлось компостировать мозги водителю, чтобы тот хотя бы окно открыл…

Да, не самое лучшее решение, но…

Повезло, что на дороге появился аварийный отнырок, до которого я честно дотерпел, а потом, бегом скатился в грязные кусты и освободил желудок.

Полегчало.

Вот только…

Следом выползла сердобольная старушка и на меня снова накатила тошнота, словно аллергия или отравление…

Отравление?!

Я распался туманом и собрался позади ведьмы, напугав ее до потери виниров.

– Высший… – Женщина сжала кулаки. – Это наша дорога!

– Уже – нет… – Я прицелился куснуть, но странная сила замкнула мне рот.

– В «своем» месте я – Богиня!

«Богинь я тоже убивал…» – Тень, та самая непонятная, растертая в пыль по моей крови, собралась на ногте большого пальца, развернулась в шипастый моргенштерн и стартовала в сторону ведьмы.

«Только не убей!» – попросил я Тень мысленно, понимая, что вот сейчас проблем мне точно не надо!

Хотя…

Все равно дорога не задалась с самого начала!

Глава 27

– То ли ты такой везучий, то ли – безнадежно пропащий… – Ника сидела у меня на коленях и не сводила глаз с телеэкрана, по которому шли мировые новости.

Ну-у-у-у-у, скажу сразу – бомбануло знатно!

Бедолага-курьер, взятый на французской границе с тремя граммами амброзии, особо не запираясь, поведал, что это уже четвертая его ходка с подобного рода контейнером, что он итальянец и что работает на Ее Святейшество Церковь и, следовательно, все делает с Разрешения Его Небесного Святейшества.

Следующих курьеров обнюхивали и обшаривали так, что визги стояли на весь аэропорт!

Поймали еще двоих с амброзией и вот тут-то все и закрутилось!

Сперва примчался Драго, поцарапанный, злой и преисполненный мести за происходящее.

Думал, нафиг, меня прибьет, но…

Выслушав меня и лишь прерывая – очень изредка, надо отметить! – грозным рыком и клубами желтоватого дыма, Нико, со вздохом признал, что я в своем праве.

И даже пообещал мне посодействовать в захвате и перевозке нужного человечка, который вот уже восемь лет сидел так высоко, что на хромой козе не подъедешь!

Сперва зашевелилась страна, откуда курьеры вывозили амброзию, наглухо прикрыв все археологические находки.

Потом сообщество кинулось осуждать творимые церковью беспределы и бесчинствования, тут же припомнив и Мать-Терезу с ее садистскими наклонностями и богатыми подарками своим лучшим жополизам и еще десяток ныне здравствующих, подобных ей, служителей культа, о которых ходили слухи в узких кругах, но вот теперь этот ушат помоев опрокинулся и началась вакханалия!

Франция обвинила Ватикан в вывозе культурных и исторических ценностей, Германия и Италия кинулись защищать, Испания тихонько курила в сторонке, ожидая, к кому присоединиться, что для нее было, гм, слегка нетипично.

Юсовцы объединились с Наглами и потребовали возвращения ценностей, видимо, уже в тихую договорившись с лягушатниками о процентах за помощь.

Греки заявили о нейтралитете, но судя по матам Драго, свой нос сунули во все дыры!

Наш президент, как ни странно, в этой заварушке лишь ограничился общими фразами о многовековых ценностях и душевном спокойствии, подтянув к границам тяжелую артиллерию и устроив показательные учения «Зарница», где вместо школьников, заброшенный городок штурмовали вчерашние курсанты и новобранце, чтобы никто не обратил внимание, куда же подевались спецчасти, которых для этого и тренируют.

Чтобы подстегнуть дела, пожертвовал последними двумя граммами и прикупил большую пачку чипсов, ящик пива и телек с экраном побольше!

Первыми на убой двинули румын и мадьяр – этих всегда использовали как затычку, им не привыкать!

Немчура и поляки, вовремя вспомнив, что они «ревностные католики» не хуже чем итальянцы, «затычку» выдернули и, перевернув, потрясли и отправили в концентрационные лагеря, вспомнив былой опыт.

Тут уже в дело вступили турки, корейцы и юсовцы, наглухо похоронив свой альянс и начав обычную дележку, не только в залах ООН, но я на поле боя.

Наш перегруппировался, обзвонил соседей и поставил все на трехсекундную задержку, готовясь к неприятностям, которые незамедлили быть – кто-то из мигрантов, наполняющих германистан, подогнал к Рейхстагу микроавтобус со взрывчаткой и шариками в два миллиметра и прокричал «Аллах акбар!», нажав на кнопочку.

Прокричал, правда, почему-то с английским акцентом, но цепная реакция оказалась запущена и уставшие от «черной напасти», законопослушные немцы дружно взялись за очистку страны, попутно избавляясь и от всех остальных, кто им изрядно насолил.

Последними в дело вступили страны Востока и стало реально жарко!

Я уж грешным делом начал жалеть, что замутил всю эту воду, но тут пришло давно ожидаемое сообщение о том, что мышка высунула носик и все эти внешние элементы стали мне не интересны.

Тем более, что мышка, едва высунув носик, тут же махнула к одному озеру, вокруг которого много слухов ходит, кое-какие даже подтверждаются, но…

Добираться мне теперь до него легальными методами совсем не в кайф, а значит, придется пересекать границы нелегально, а потом так же возвращаться!

Хорошо, хоть с документами не было проблем – Драко подсуетился еще в лучшие годы, прописав меня по всем базам как Гектора Маркавляка, инженера из Греции, работающего на транснациональную компанию «Гертас», так что ездить, в принципе, я мог по всему миру.

А уж до Австрии тут и вовсе – рукой подать!

Однако, пока собирался и отдавал последние указания, во-первых, конфликт перешел в горячую фазу, накрывая бардовым тазом всю европу, а во-вторых, моя мышка пропала, растворилась на берегу озера Топлиц, демонстрируя просто какие-то фантастические способности, что добавляло вопросов, очень сильно добавляло!

Пока Ватикан держал позиции, но триумвират из Юсовцев, Канадцев и Наглов уже в открытую начал поговаривать о ракетных ударах, словно речь велась не об исторических ценностях, «украденных» подлыми монахами, а о выживании этих трех государств, как вида, в общем.

В общем, клубок скрутился такой, что чипсов с пивом стало маловато…

А для водки, гм, еще рановато…

Уже в Австрии меня застала весть, что Ватикан, ради мира на земле и всеобщего спокойствия, вернет ценности, но с условием доступа к ним специалистов самого Ватикана в любой момент.

Ага-ага, вот только никакую из сторон эти уступки уже не интересовали!

Двадцать грамм амброзии!

Трех этих магических слов хватало для того, чтобы отдающие приказы люди, отдали приказы нужные и свистопляска началась с новыми силами.

Сидя в Австрии, восхищался, с каким упорством и упоротостью европейские армии перемалывают друг друга, пользуясь одинаковым оружием, сжигая сотни душ и оставляя после себя тысячи калек!

Это-то «восточные диктаторы» людоеды?!

Да рядом с европейскими, «высокообразованными», они и рядом-то не стояли!

Хотя…

Я втянул плечи, глядя на очередной ролик.

Все хороши…

Израиль, под шумок, снова вдарил по Палестине, а та, неожиданно, ответила…

Нет, особо по Израилю плакать некому, он уже за последние десятилетия всех изрядно достал своей убогой воинственностью и все разрастающейся шизофренией правителей и жителей, но, на мой взгляд, применять биологическое оружие было слишком!

ООН все осудил, вынес удар молотком и… Забыл.

Как в прочем, и о многих других государствах, которых смыло волной истории и войн.

Через денек, точно такое же, только «другое» оружие применили юсовцы, зачищая маленький городок Галтин, в котором засел пятитысячный контингент итало-германцев.

Итальянцев выкосило начисто.

И почти семьдесят процентов наступающих – на следующий день.

В этот раз, ООН благоразумно промолчало.

Потом, на целых три дня было самое настоящее затишье, в которое мышонок вновь высунул носик, спалившись на камерах.

Конечно, я опоздал, но познакомился фройляйн Кариссой, которой мой мышонок наступил чем-то на ногу и она его тоже искала не для того, чтобы осыпать цветами.

Нагнанные для безопасности альпийские стрелки смотрели на нас с Кариссой, как на двух предателей, каждые два часа проверяя документы то у меня, то у нее.

Пару раз женщина откровенно делала мне непристойные предложения, но я мужественно держался – конопатая немка не возбуждала меня совершенно, ни мастью, ни массой.

Убедившись, что я верен женам, мои спутница переключилась на вояк, в один из прекрасных дней сообщив мне, что наш мышонок, оказывается, уже неделю обретается на базе, в километре от города, наслаждаясь тишиной и покоем.

Что там за база, любовник женщине не рассказал, но, сдается мне, совпадение с мышкой и биологическим оружием совсем тут не с проста…

Тем более…

Драго, сидя в гостинице, напротив меня, потягивал «альпийский высокогорный чай» – редкую гадость, по запаху напоминающую тухлую рыбу в серно-кислотном соусе.

– Значит… Рольф Хельмезакер.

– Он же Уно Фольгеци. – Я сделал глоток кофе. – А до этого был Юхан Скаарлайне. Кем был до этого, прости, не в курсе. Но, как только он попадет ко мне в руки – узнаю.

Я допил кофе и прислушался к своим ощущениям.

Ни охотничьего азарта, ни какого-то ожидания сказки и чуда.

Просто рабочее состояние.

– Убьешь его?

– Обязательно.

– Ну, так тому и быть. – Нико отставил в сторону чашку. – Ты знал, что амброзия радиоактивна?

– Ну, как радиоактивна… – Я пожал плечами. – Если не жрать всё, то и лечится не придется.

– Угу. – Драко спрятал усмешку. – Сейчас доблестные союзники пытаются понять, что же им делать с веществом, использовать которое нельзя, но которое очень хочется пустить в ход!

– Пусть сбросят на японцев, им не привыкать… – Я лениво повертелся в кресле, все так же ожидая отмашки от «наружки», ждущей выхода мышки с территории военной и хорошо охраняемой, базы.

– Тебе совсем не жалко людей? – Иногда на Драго находит и…

Тогда я говорю правду.

Вот, как сейчас.

– Нет, мне не жалко. Эти «люди» никогда и никого не жалели, кроме себя. Они грабили и насиловали, воровали. Вся их история – история о том, как грабитель стал сюзереном, а вассалы радостно ждали, когда он повернется спиной. Они рабы по крови, они дети от коровы, потомки близкородственных браков. Как у рабов – у них путаются понятия, как у скотоложцев – вечно страшные рыла, как последствие инбридинга – слабоумие и болячки.

– Ты их ненавидишь? – Драко смотрел на меня в упор, видимо решая обижаться ему или, все-таки, нет.

– Ненавидеть можно того, кто сильнее. Умнее. Красивее, но это далеко не показатель. А мне, как ты понимаешь, кого-то из них ненавидеть – себя не уважать. – Я встал со своего места и прошел к минибару, достал оттуда два фуфырика коньяка и протянул один дракону. – Я брезгую ими, в большинстве своем. Среди них есть нормальные люди, некоторые даже прекрасны душой или головой. Но, стоит только крикнуть «Зиг Хайль!», как они вытягиваются в струнку и зигуют, зигуют, зигуют. Они готовы рвать зубами соседей, только потому что у тех есть колодец или топить женщину, только потому что она красива, умеет читать и имеет свое мнение. Мне продолжать?

– Ты просто обижен. – Драко открутил пробку и сделал добрый глоток.

– На них? Нет. Я обижен на тогдашнее руководство страны, которое относилось к шакалам, как благородным волкам. Германия, Испания, Венгрия, Румыния, Болгария, Чехия, Италия, Франция, Япония, Польша, Латвия, Австрия, Португалия, Британия… Они как были, так и остались, поменяв только вывески над своими партийными домами.

– По-твоему, надо было уничтожать до последнего жителя?

– Да. В моей стране никого ведь не жалели?

– И ты сейчас мстишь? – Драко допил коньяк и аккуратно поставил бутылочку на пол, рядом с полупустой чашкой.

– Да. И мне это нравится. – Я повертел в руках свою бутылочку и отставил в сторону. – Я делаю ровно то, что делают юсовцы, когда заинтересованы в территориях или недрах – стравливают, спаивают, накрывают ракетным ударом. А здесь… Они ведь могли согласиться, да? Папа Римский протянул оливковую ветвь, которую тут же обоссали и обосрали. Раб не может жить в мире равных, у него в голове только рабская справедливость.