Текст книги "GAME OVER Как Nintendo завоевала мир"

Автор книги: Дэвид Шефф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Дополнительные главы из издания 1999 года

Вступительное слово

Я здорово преуспел в предсказании Следующего Большого Бума не из-за каких-то своих сверхъестественных или же аналитических способностей, а благодаря живущему в моем доме оракулу – моему старшему сыну Николасу. Николас обладает странной способностью ухватывать разнообразные причуды, которые в конечном счете становятся сенсациями. Его послужной список внушителен. Ника никогда особо не интересовали те продукты, которые продвигались особо бурно, но исчезали, как только истекали их пятнадцать минут славы. Он становился одержимым, когда встречал продукты, которые через месяцы, если не годы, завоюют всеобщую популярность: плюшевые щенки из сериала «Щенячьи истории», «Мой маленький пони», «Черепашки-ниндзя», «Трансформеры» и бесчисленные вариации игрушек на тему «Людей Икс», «Звездных войн», «Бэтмена» и «Звездного пути». Он цитировал «Симпсонов», «Бивиса и Баттхэда» и «Секретные материалы» по крайней мере за год до того, как все они оказывались на обложках журналов. Он слушал (очень громко!) компакт-диски групп вроде Metallica, Nirvana или Бека до того, как они стали бестселлерами. По правде говоря, на короткое время он стал одеваться на манер Kris Kross, но кто из нас не ошибался?!

Ник, когда ему было шесть лет или около того, познакомил меня с Nintendo – видеоигровой системой, которая только-только появилась на полках американских магазинов. Поначалу я отметил слово «Nintendo», которое звучало в некоторых его беседах с друзьями. Как правило, он говорил примерно так: «Можно я пойду к Алексу и поиграю в Nintendo? Мы на четвертом уровне, где есть мини-босс, который не умрет, пока ты не кинешь в него четыре бомбы от Принцессы». В таких случаях я пожимал плечами. «Прекрасно, – говорил я. – Будь дома в обед».

Я не уделял много времени Nintendo вплоть до рождественского сезона, когда Ник включил Nintendo Entertainment System в свое тщательно составленное письмо Санта-Клаусу. Поскольку в том году он вел себя хорошо, как показалось Санте, моя работа свелась к тому, чтобы найти все то, что он указал в своем списке. Я со всей покорностью отправился в магазин игрушек и нашел яркую коробку, в которой находилась NES и игра Super Mario Bros., а рядом были другие игры, упомянутые в списке: The Legend Of Zelda и Metroid. В то рождественское утро Ник был очень счастлив.

Я, волнуясь, подключил систему к телевизору. И только в тот момент до меня стала доходить важность Nintendo. Поначалу я наблюдал за тем, с какой страстью Ник со своими друзьями играли в игры. Если бы я только подумал прервать их игру, просто спросив, не хотят ли они перекусить, то в ответ обязательно бы услышал раздраженное ворчание. Их разговоры, когда они не играли, сводились к играм (они говорили на своем новом «нинтендонийском» языке), и создавалось такое впечатление, что они уже живут в альтернативной вселенной, населенной всевозможными персонажами, где дети сталкиваются с различными проблемами.

Но по-настоящему я не понимал силу NES до тех пор, пока не поиграл в нее вместе с сыном. Ник был асом, в то время как я был жалок, «погибал» мгновенно, пытаясь управлять крошечным Марио или Линком, и постоянно сваливался с обрыва. Но я учился. Вскоре я научился обходить обрывы и уворачиваться от огненных шаров, и я уже мог сражаться против Ника и его друзей, хотя я их так никогда и не победил. Потом я стал играть в NES и по ночам, уже после того, как Ник отправлялся спать и видел сны (предположительно) о Гумбах и принцессе Пич. Все это уже не было еще одной игрушкой. Это уже была мания.

Мы проводили много времени, играя в игры, обсуждая стратегии, выдумывая истории, основанные на персонажах, звонили игровым консультантам в Nintendo за подсказками и откладывали обед, пока не разберемся с особенно сложным «злодеем». Когда после бесчисленных часов мы с Ником проходили игру, то принимались ликовать и праздновали победу поездкой в магазин, чтобы купить еще игр, включая самую захватывающую – Tetris.

Были ли мы в нашем небольшом уголке земного шара единственными одержимыми? На этот вопрос я получил ответ однажды утром, когда открыл газету. То был 1990 год – Джордж Буш сидел в Белом доме, Ирак вторгся в Кувейт, вышел фильм «Славные парни», а Нику исполнилось восемь – и в газете USA Today были опубликованы очередные результаты Q-опроса. Q-рейтинги, основывающиеся на опросах общественного мнения, показывают уровень популярности самых известных лиц и символов страны. Опрос того года показал, что американские дети гораздо чаще узнавали звезду Nintendo Марио, чем Микки-Мауса. Большинство взрослых не обратили на это внимания, но Nintendo проникла в умы детей нашей страны.

Понимание этого заставило меня сделать несколько репортажей, и я наткнулся на факты, которые впоследствии ошеломили The Wall Street Journal – читателей моей книги. Nintendo, компания, которая появилась из ниоткуда (тем самым привнеся немалое беспокойство в американскую компьютерную и видеоигровую индустрию), контролировала примерно 90% американской видеоигровой индустрии, оценивавшейся в 8 миллиардов долларов. Согласно статье в японском деловом журнале, Nintendo была конкурентоспособной компанией номер один, обойдя Toyota, которая возглавляла этот список на протяжении многих лет. Nintendo была и самой прибыльной японской компанией, чья прибыль была выше, чем у IBM, Microsoft, Apple и всех киностудий вместе взятых. Другими ошеломляющими фактами было то, что Nintendo потребляла 3% всех полупроводников, производившихся в Японии, а ее журнал Nintendo Power стал самым крупным американским журналом для детей и подростков, распространявшимся по подписке.

Я увидел в этом интересную историю и убедил в этом редактора нового журнала Men's Life, который послал меня в офисы Nintendo Of America в Сиэтле и Nintendo Company Ltd. в Киото. Это были мои первые встречи с вдохновителями вторжения Nintendo на рынки США, Японии и Европы. В ходе сбора материала я взял множество интервью у большого числа людей, занятых в видеоигровой индустрии, включая основателей компании и представителей ее конкурентов, Sega и Electronic Arts. Я провел много времени с игровыми разработчиками, рекламщиками, управляющими магазинов игрушек, учителями и детьми.

Статья появилась в Men's Life, и я получил массу откликов от различных людей. Некоторых впечатлила деловая хватка компании, о которой они только что узнали. Другие были напуганы тем, что еще одна американская индустрия проигрывала иностранным конкурентам. Некоторые родители и педагоги выказывали волнение по поводу воздействия, оказываемого играми на здоровье детей. У многих участников игровой индустрии были свои рассказы о Nintendo: компанию и хвалили, и жестко критиковали. Равнодушным Nintendo не оставляла никого.

Я понял, что статья прошлась лишь по верхушке делового и социального айсберга. Основываясь на полученных ответах и массе собранного материала, я пришел к выводу, что все эти факты остаются за рамками статьи, и предложил написать книгу о Nintendo и процветающей индустрии видеоигр. Моим редактором в Random House был Джо Фокс – человек, обладавший в издательской индустрии большим уважением.

Но Фокс, работавший близко с Трумэном Капоте и многими другими великими авторами, не очень дружил с техникой. Он пользовался пишущей машинкой, а не компьютером, и играл всего лишь в одну игру – шахматы. Тем не менее Фокс согласился, что это была бы книга о феномене, который я открыл благодаря Нику.

Следующие полтора года я посвятил сбору материала и написанию Game Over. Когда книга уже была готова к печати, Nintendo, которая изначально разрешила Random House использовать образ Марио на обложке, отозвала свое разрешение. Издательство и игровая компания принялись обмениваться многочисленными телефонными звонками, в том числе и разъяренными, но Nintendo отказывалась пересмотреть свое решение. Поэтому арт-директору Random House пришлось в спешке переделывать обложку, которую он выстроил вокруг нового изображения: сидящий ребенок завороженно смотрит в мерцающий экран телевизора.

Когда в 1993 году вышло первое издание Game Over, видеоигровая индустрия поставила рекорд – одних только игр было продано на 8 миллиардов долларов. Nintendo все еще оставалась лидером индустрии, хотя Sega набирала силу. Вдобавок к этому Sony и новая компания под названием 3DO собирались выйти на этот рынок. Конгрессмены же решили разобраться с потенциальной угрозой детям – с нинтендовской системой.

Книга получила массу положительных откликов. Помимо одобрительных рецензий я услышал, что чтение этой книги задают на дом в постоянно растущем количестве бизнес-университетов по всей стране. Кроме того, книгу рекомендовали в качестве обязательного чтения любому, кто хотел войти в индустрию видеоигр. Родители и учителя, обеспокоенные воздействием видеоигр на детей, появлялись на всех моих мероприятиях, связанных с выходом этой книги. (Их проблемы привели к еще одной книге – «Путеводитель по видеоиграм для родителей», в которой я затронул социальные, психологические и политические проблемы, поднятые Nintendo и ее конкурентами.)

В 1994 году издательство Vintage выпустило Game Over в мягкой обложке, как раз тогда, когда Nintendo готовилась выпустить самую лучшую видеоигровую систему на рынке на тот момент (лучше, чем новейшие системы от Sega и Sony) – N64, с феноменально новой игрой про Супер Марио. Nintendo более не контролировала всю индустрию, но она двигала ее вперед, устанавливая новые стандарты. Николас, которому тогда было 12 лет, стал уставать и от NES, и от ее преемницы SNES, но с нетерпением ожидал N64; мы вновь соревновались, порой засиживаясь до глубокой ночи. Правда, одна вещь оставалась неизменной: Ник по-прежнему меня нещадно побеждал.

Родители знают, что разница в несколько лет имеет большое значение в жизни детей. Сейчас Нику 16 лет. Он интересуется музыкой, фильмами, книгами, своей школьной газетой, водным поло и плаванием. Он в очередной раз предсказал новую сенсацию, когда стал одержим серфингом, одним из самых быстро растущих видов спорта, по крайней мере на побережьях Америки. Но Ник не играл в видеоигры вот уже пару лет.

Однако у Ника есть младший брат Джаспер и сестра Дэйзи. Я еще не понял, обладают ли они способностью старшего брата быстро угадывать потенциальные тенденции будущего, хотя первыми словами Дэйзи, а ей всего лишь два года, были «Beanie Babies». А на днях Джаспер, которому четыре с половиной, взобрался ко мне на колени и сказал, что уже начинает подумывать о том, что именно он хочет написать в следующем письме Санта-Клаусу. Я спросил у него, что же попадет в его список. «Я хочу пиратскую шляпу, меч и крюк, – сказал он. – И, пап, что я правда хочу, так это Banjo-Kazooie. Это здоровская игра». Banjo-Kazooie, для непосвященных, сейчас является очередным хитом Nintendo.

Публикация этого специального третьего издания Game Over; издаваемого CyberACTIVE Media Group, Inc., выходит в невероятное время, когда продажи видеоигровой индустрии достигли 8 миллиардов долларов, несмотря на то что интернет и новые мультимедийные системы продолжают раздвигать границы игр. И интересное время наступает в наших домах. В конце 1998 года я покопался в нашем чулане и вытащил оттуда пыльную N64.

Дэвид Шефф

Январь 1999

Благодарности

Я хотел бы выразить свою благодарность тем, кто оказал мне неоценимую помощь при подготовке этого проекта. Большое спасибо тому множеству людей, которые помогли мне в создании материала для обновленного издания.

Прежде всего хотелось бы поблагодарить Дэвида Шеффа за столь увлекательное путешествие через дикое время становления индустрии интерактивных развлечений. Я надеюсь, что мои новые главы послужат хорошим дополнением и пронесут факел несколько дальше. Я хочу поблагодарить всех людей из Nintendo Of America, которые открыли нам двери компании и позволили собрать материал для этой книги. Невозможно упомянуть каждого – список включал бы в себя всех, от руководителей компаний до секретарей в приемной, которые встречают посетителей комплекса в городе Редмонд, штат Вашингтон.

Предложение взяться за этот проект было очень заманчивым, и я хотел бы поблагодарить президента и издателя Хэла Халпина и редакционного директора Майка Давилу за оказанное мне доверие; трудолюбивых сотрудников CyberACTIVE Media Group, Inc. за их неустанные усилия в превращении необработанных рукописей и фотографий в то, что вы теперь держите в руках.

Глубокий поклон Крису Бинику, Заку Местону, Дэну Эмричу и Дэйву Карракеру за точность и аккуратность новых глав. Также хотелось бы выразить массу благодарностей многим безымянным создателям веб-сайтов – профессионалам и любителям, – чьи различные архивные и исторические статьи позволили произвести быстрые и ценные изыскания.

Наконец, что не менее важно, я был бы нечестен, если бы не поблагодарил свою семью, которая год за годом разделяла со мной множество новых проектов, – за их ворчанье, усмешки и стоны. Не могу не поблагодарить их в полной мере за равную степень терпения, интереса, поддержки и ободрения, которую оказывала моя семья.

Энди Эдди

1999

Глава 1. Раскачиваясь на «железных» качелях

За свою короткую историю видеоигровой бизнес видел массу всевозможных систем, пытавшихся выйти на рынок. Стремительное развитие технологий стимулировало выпуск все более мощных игровых консолей, каждое поколение обеспечивало лучшее качество звука, более красочную графику и все более и более ощутимый эффект присутствия в игре.

Системы, использовавшие картриджи, вроде Atari 2600 и Intellivision компании Mattel, с которых и началось безумство по поводу домашних видеоигр, в начале восьмидесятых находились на переднем плане технологий, но эволюция игровых систем всего лишь за несколько лет, к концу восьмидесятых, превратила их в антиквариат, в особенности по сравнению с нинтендовской NES и сеговской Master System.

В результате реализм игровых программ прямо пропорционально двигался вперед. От черно-белого Pong все перешло к Pac-Man с гораздо более продвинутой анимацией и цветопередачей, который, в свою очередь, уступил более ярким образам в современных играх, вроде сеговского сериала о ежике Сонике и нинтендовского о Супер Марио.

Одновременно с эволюцией программ должна существовать платформа, которая будет способна воспроизводить эти программы, – постоянно совершенствующаяся, позволяющая игровым разработчикам добавлять палитру своим электронным кистям, повышать качество анимации, создавать такое ощущение, чтобы игроки забывали, что они играют в игру, создавать богатые реалистичные звуковые эффекты.

И чтобы такая программа производила впечатление, а программы – это безусловно то, что люди запоминают и о чем разговаривают, – ей нужна мощная платформа. Проблема игровой индустрии заключается в том, что жизненный цикл каждого поколения систем составляет примерно пять лет. Действительно, компьютерная индустрия за последние двадцать лет добилась серьезных успехов, и эти шаги могут быть прослежены в игровых консолях, которые выходили на рынок, по количеству «битов», обозначающих вычислительную мощность системы.

NES и Master Systems появились в домах во второй половине восьмидесятых годов. За ними в начале девяностых последовали более мощные системы, типа Genesis от Sega, TurboGrafx-16 от NEC и Super NES (SNES) от Nintendo. С середины по конец девяностых вышли PlayStation от Sony, Nintendo 64 от Nintendo и Saturn от Sega. Осенью 1998 года Sega в Японии уже представила Dreamcast, свою систему «нового поколения», и планировала выпустить ее в Соединенных Штатах в конце 1999 года. И Sony, и Nintendo соревновались с другими компаниями, которые стремились выпустить свои новые консоли на рубеже веков.

Со столь быстрыми прыжками, которые делают производители систем, это настоящая битва за то, чтобы удержать интерес пользователя на своем бренде и разработать систему, которая могла бы конкурировать с подобными продуктами на протяжении следующей половины десятилетия. Возможно, Nintendo со своим почти монополизмом во времена NES обрела чувство неуязвимости, или, возможно, это была всего лишь смесь дерзости и уверенности, которая была поколеблена во время первого столкновения с Sega – «Genesis против SNES», – которое началось после запоздалого старта SNES в 1991 году, запустив таким образом «железные» качели, что заключалось в том, что обе компании всеми правдами и неправдами стали бороться за место лидера в продажах систем.

Питер Мэйн, когда-то занимавший в Nintendo должность вице-президента по продажам и маркетингу, рассматривал все происходящее как нечто запланированное, что в итоге должно было привести Nintendo к победе. То, что эти действия не дали Nintendo ту же долю рынка, которую компания имела во времена NES, – ситуация, которая вряд ли когда-то повторится еще раз, – для Мэйна не имеет особого значения, как цель в этой войне.

«Мы очень не хотим быть последними в чем бы то ни было, – говорил Мэйн. – Но наша история говорит сама за себя, в том смысле, что мы очень неохотно идем на жертвы и видели, сколько требуется времени для того, чтобы получился верный продукт – будь то контент или же система. Мы начали с NES и были сильны во всех аспектах. Затем другие парни решили тоже выйти на рынок и попытаться перескочить на другое поколение. Мы же на самом деле тогда все еще рассматривали возможности, которые оставались на восьмибитном рынке, но что было еще более важно, так это то, сколько нужно было сделать для того, чтобы создать нужный контент, в котором мы нуждались для перехода на шестнадцатибитную систему.

И что же нам тогда нужно было делать? Устроить толчею около входа? Наверное, это было бы здорово, но за те 60 месяцев, что консоль присутствовала на рынке, продажи TurboGrafx-16 упали и так и не смогли вырасти, да и Sega не показывала особого роста. Мы сцепились с двумя сильными парнями на рынке, поделив его на 55/45 или что-то вроде того, когда улеглась пыль. Мы наметили себе цели, сколько мы хотели продать и какую прибыль получить».

Но сражения были упорными, и если системы можно сравнить с бритвами, то игры были теми самыми лезвиями, в которых на постоянной основе нуждался геймер. Sega имела собственные лезвия для Genesis в виде Sonic The Hedgehog, и получила помощь от Capcom, которая перевела на Genesis аркадную версию своего хита Street Fighter.

Sega начала делать успехи в маркетинге, набирая потребителей при помощи цепких фраз и серии рекламных роликов «Sega Scream». То было недвусмысленное сообщение геймерам, которые расценивали систему от Sega как более взрослую, в то время как система от Nintendo производила впечатление детской игрушки.

«В 1992, 1993 и в 1994-м мы двигались вперед, – вспоминает Питер Мэйн, вице-президент Nintendo. – Sega говорила: „Sega может то, что Nintendo не может“, и у нас было больше агрессивного продукта: файтинги, спорт и гонки. У них этого не было… они просто полагались на детские игры. Мы были для более взрослых людей, а они были для детей.

Я думаю, что индустрия проделала большой путь от того, что было в восьмидесятых, когда все это выглядело как нечто несколько переросшее игровые автоматы. Мы пытались найти баланс между мнением общественности, тех людей, которые шатались по залам игровых автоматов, и тем, на что могли положительно отреагировать мамы: "Это здорово. Вашему ребенку это понравится. Вы можете быть спокойны – для них это развлечение будет что надо". Мы все еще верим в то, что это очень важная, ключевая особенность всех наших основных продуктов. Я думаю, что с ростом индустрии росли и игроки, и к 16 или 17 годам можно было начинать с других типов продуктов и других подходов, чтобы привлечь к ним внимание игроков».

К тому же рынок был изменен возросшим вниманием со стороны правительства и СМИ, с которым столкнулась Nintendo, придерживаясь своих бизнес-подходов. Во времена NES Nintendo удавалось удерживать большое количество удивительных игр и их разработчиков, которые были скованы по рукам и ногам эксклюзивными контрактами, заставив Sega полагаться исключительно на собственные игры, поэтому она и не могла надеяться на какой-то серьезный успех. Однако старт Genesis вместе с отступлением Nintendo создал на рынке совершенно иные правила игры, что поставило Nintendo в незнакомое ей до этого положение.

Nintendo смогла нагнать своего конкурента, однако к середине девяностых шла с Sega ноздря в ноздрю, если судить по качеству их игр. Тогда же стали создаваться мощные игры, которые могли бы вернуть игроков в стан Nintendo; для примера, бейсбольные игры Кена Гриффи вернули часть рынка спортивных игр. К тому же компания изменила свой имидж, который перевел компанию из сферы игрушек в область более грубую, более молодежную, которую проще всего описать словом «круто».

В середине 1994 года Sega при помощи 32Х попыталась навести мосты со следующим поколением консолей. Эта система вместо того, чтобы быть самостоятельной консолью, лишь увеличивала (незначительно) мощность Genesis, вставлялась в слот для картриджей, обещая разогнать мощность 16-битной системы до 32 бит. И хотя, возможно, это устройство являлось тем, что было написано в бизнес-плане, для него было выпущено совсем немного игр, и ни одна из этих игр не продемонстрировала обещанного технологического прорыва. В результате чего игровые разработчики так и не восприняли всерьез 32Х, и система довольно быстро исчезла из виду.

Sega тут же сконцентрировала свои усилия на следующей консоли, к которой, как ожидалось, 32Х должна была проложить прямой путь. И хотя с 32Х ничего толком не получилось, все походило на то, что Sega знает формулу успеха, и компания была уверена в том, что выход в середине 1995 года 32-битной системы Sega Saturn вернет внимание – и откроет кошельки, – как это когда-то произошло в 1989 году с появлением Genesis.

Однако привлечь внимание удалось вовсе не Sega, а совсем другой компании. Она была новичком на рынке систем – и до этого не предпринимала никаких усилий конкурировать с Sega или Nintendo, – и ее имя привносило некоторый отпечаток рынка бытовой техники.

Помните Sony и как их Play Station изначально разрабатывалась в качестве расширения для Super NES?

Sony сдержала свое обещание выпустить PlayStation (уже убрав пробел между словами), но осенью 1995 года модель оказалась абсолютно новой системой, совсем не той, какой она планировалась ранее. Произошедший до этого раскол между Sony и Nintendo убрал возможность совместимости со SNES, побудив Sony двигаться исключительно со своей собственной системой и, несомненно, заставив Nintendo пожалеть о своем решении отказаться от партнерства.

Говард Линкольн из Nintendo сейчас воспринимает то решение со смешанными эмоциями, которые отражаются на его лице и заметны в его словах. Хотя никто не может сказать, что было бы, если бы Nintendo не отказалась от сотрудничества с Sony и не стала работать с Philips. «На тот момент мы делали все, что нам говорил господин Ямаути, – вспоминает Линкольн. – И все это имело смысл, и мы здорово тогда позабавились. Но мы, конечно же, понимали, насколько сильно обидели Sony. Я не думаю, что у кого-то возник на этот счет вопрос. Но на тот момент это казалось правильным бизнес-решением».

Фактически Линкольн продолжает поддерживать свою веру даже после того, как покрылась пылью неприятная глава в долгой истории Nintendo, исход которой придал индустрии новый толчок, сыгравший положительную роль в доходах всех вовлеченных в индустрию лиц.

«Говоря откровенно, я не жалею о том, что эта компания вошла в видеоигровой бизнес, поскольку я думаю, что это положительно отразилось на всей индустрии, и я считаю, что это сделало Nintendo гораздо лучшей компанией благодаря возросшему уровню конкуренции. Мы создаем куда более продвинутые продукты. На рынке мы работаем гораздо лучше. Все это в значительной степени потому, что у нас есть очень жесткий и очень умелый конкурент».

С этим согласен и Питер Мэйн, подчеркивая, что философия компании не в чрезмерном анализе, что и как нужно делать, а в неустанной работе над повышением качества текущих и будущих продуктов. «Наличие столь сильного конкурента, как Sony, помогло переходу бизнеса на новый уровень, – отмечает Мэйн. – И поскольку мы занимаем существенную долю рынка, то получаем от этого хорошие награды. Мы не тратили много времени на размышления о поступках с 92-го по 93-й год».

Соревнование игровых систем между Sega, Sony и Nintendo продолжается, но нужно было дождаться осени 1996 года, когда в Северной Америке Nintendo, продолжая продавать SNES, готовилась к выходу Nintendo 64. До этого в середине 1995 года Nintendo выпустила странноватую трехмерную систему под названием Virtual Boy.

Virtual Boy был еще одним изобретением Гумпея Ёкои, который до этого изобрел Game & Watch и Game Boy. Но эта система не была привычной эволюцией предшествующих систем, как во внешнем виде, так и в геймплее. Держась на паре элегантных подпорок, Virtual Boy больше всего напоминал футуристический микроскоп, высокотехнологичный бинокль или же механическое создание из «Звездных войн». Игроку, который через смотровое отверстие смотрел в Virtual Boy, открывалась дополнительная глубина, которая симулировала трехмерность в играх вроде бокса, тенниса и даже в вариации Tetris.

Заняв в арсенале нинтендовских продуктов уникальную нишу, Virtual Boy так и не смог понравиться потребителям. Главным минусом большинство считало черно-красную графику, которая казалась слишком простой. Вдобавок к этому нужно было прижиматься вплотную к смотровому отверстию, поэтому долго играть в эту консоль было проблематично – уставали глаза и шея.

В момент выхода Virtual Boy продавался по цене 180 долларов, что вряд ли было сравнимо с Game Boy. И вновь недостаток пользователей поспособствовал тому, что разработчики практически не обратили внимания на эту систему. Вскоре после запуска единственными, кого продолжала интересовать эта система, были коллекционеры.

Nintendo, конечно, разочаровалась в неудаче системы, но, оглядываясь назад, Питер Мэйн находит в этом и позитив. Не только в том, что компания вынесла из неудачи с Virtual Boy, но и в возможности посмаковать конкурентоспособные аспекты, которые содержала в себе система. «Были и свои плюсы – мы запустили систему осенью, причем система продавалась лучше, чем Saturn, одно это уже о чем-то говорит, – улыбаясь, говорит Мэйн. – Я жалею, что некоторые руководители Sega ушли из компании прежде, чем я отправил им 50-фунтовый пакет с собачьим кормом. Ведь мы обошли их по продажам».

«Интересная идея и акцент, сделанный на революционной технологии, соответствует нашей неустанной вере в то, что новое всегда должно быть отлично от старого и эта разница должна по-настоящему восприниматься потребителем. Да, можно было бы добиться реализации задуманного, что в итоге не вышло, поскольку разработчики не оказали системе полной поддержки. Единственное, как мне кажется, что мы вынесли из этого и что еще до нас поняла Sega, так это то, что работать одновременно на двух разных платформах с конечным количеством творческих и компетентных игровых разработчиков очень и очень сложно».

Крах продукта на рынке не обязательно приводит к критической ситуации – в особенности в случае с Nintendo, обладающей большим количеством финансовых и иных ресурсов, которые позволяют Nintendo прощупать почву с новым продуктом, не всегда добиваясь успеха, – но фиаско Virtual Boy вынудило Гумпея Ёкои уйти из NCL. После ухода из NCL Ёкои запустил в Киото собственную компанию по производству игрушек Koto Со. К сожалению, в октябре 1997 года он попал в незначительную автомобильную аварию, и после того, как вышел осмотреть ущерб, был насмерть сбит проезжавшей мимо машиной.

Говард Линкольн в деталях восстановил цепь событий, которые произошли после неудачи с Virtual Boy, вследствие которой компанию оставили многие ветераны и тяжеловесы индустрии. «Это была очень печальная ситуация, – говорит Линкольн. – Господин Ёкои потратил огромное количество времени на этот продукт, и я думаю, было бы справедливо сказать, что многие из нас были близки с ним – он был замечательным парнем. Мы думали, что продукт был весьма силен и готов для запуска, что и сделала NCL. Но мы ошибались. Нам довольно быстро, да к тому же с минимальным ущербом для себя, удалось выйти из этой ситуации. Я думаю, что господин Ёкои был ужасно огорчен, и я думаю, все происшедшее здорово повлияло на его решение уйти из NCL, чтобы начать свое собственное дело, – и вероятно, если бы он остался в NCL, то он не оказался бы на том шоссе и был бы жив».

В результате Virtual Boy превратилась в систему для серьезных коллекционеров. Питер Мэйн рассказывал, как компания смаковала то, чего она достигла с этим уникальным продуктом, затем переключив все внимание на следующий вызов.

«Оглядываясь назад, можно сказать, что это была очень честная и искренняя попытка представить настоящую трехмерность, настоящий геймплей, – заявляет Мэйн. – Мы отделались от этой системы и переключили все внимание на N64. Я думаю, что в любом бизнесе чем скорее вы оставите одно и переключитесь на другое, тем вам же будет лучше. Тогда и шрамов будет меньше, и черствости не будет никакой».

***

После того как Nintendo перестала поддерживать Virtual Boy, у неё более не осталось помех для того, чтобы сконцентрироваться на готовящейся Nintendo 64, системе «нового поколения», первоначально известной как «Проект Реальность». Накануне выхода консоли в Японии в середине июня 1996 года (осенью того же года система вышла в Северной Америке), Nintendo хвасталась своей удивительной графикой благодаря партнерству с Silicon Graphics Inc. (SGI). Дитя ширящейся Кремниевой долины, SGI была хорошо известна благодаря своим мощным рабочим станциям, которые использовались при создании новаторских эффектов в таких фильмах, как «Парк юрского периода» и «Терминатор-2».

Безусловно, при поддержке графической мощности SGI могла помочь N64 стать блок-бастером и позволить Nintendo вновь завоевать рынок. Однако многие люди считали, что ажиотаж вокруг новой нинтендовской системы сложился благодаря солидной дозе «страха, неуверенности и сомнений» – к такой тактике часто прибегали компании в компьютерной сфере ради того, чтобы потребители отложили покупку конкурентного продукта в вашу пользу. В таком случае Nintendo надеялась на то, что геймеры будут ждать N64, вместо того чтобы потратиться на покупку Saturn или PlayStation. Даже если такое мнение оставит в головах потребителей какие-то зерна, это уже будет плюсом.