Текст книги "GAME OVER Как Nintendo завоевала мир"

Автор книги: Дэвид Шефф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)

Хохоча, они принялись произносить тосты с безалкогольными напитками.

(Позднее Хэнк Роджерс отправил Говарду Линкольну ящик финского пива в качестве подарка.)

После ужина все обменялись теплыми объятиями и пожелали друг другу спокойной ночи. Особенно счастлив был Роджерс. Мало того, что он заполучил права на Tetris в версиях для переносных систем, сублицензированные Nintendo для Game Boy, но также в качестве вознаграждения ему отдали сублицензию на распространение Tetris на территории Японии в версиях для домашних видеоигровых систем, права, которые, как он думал, он купил у Atari. Но теперь он получил игру по цене Nintendo. Это означало, что его прибыль с картриджа возрастала на 5-8 долларов, что сильно превышало доход других лицензиатов Nintendo. Всего он планировал заработать на Tetris порядка 30-40 миллионов долларов.

Эта разница была мелочью для Аракавы и Линкольна, которые, вернувшись в свою неказистую квартиру, допили лежавший с предыдущего дня теплый Heineken. Они были слишком возбуждены, чтобы спать, поэтому всю ночь провели в разговорах. На следующее утро по дороге в аэропорт Аракава сказал: «Я ни за что больше сюда не вернусь!»

«Не торопись, – прервал его Линкольн. – Мы обещали, что вернемся сюда с кучей Game Boy для их больниц и детских домов».

Аракава покачал головой и усмехнулся. «Да, обещали, – сказал он, – здесь будут очень благодарны, когда ты привезешь их».

«Мы знали, что держим этих засранцев за яйца, – говорил позднее Говард Линкольн, имея в виду остальных претендентов на права. – Мы знали, что сделаем состояние на этом продукте, а они, в свою очередь, получат по голове». Он беспокоился только по поводу реакции Роберта Максвелла на то, что Nintendo увела у него Tetris.

***

В конце марта Беликов послал телексы в Mirrorsoft и Стайну в его лондонский офис. В них говорилось, что права на портативные версии Tetris более недоступны. «К сожалению, мы были вынуждены заключить контракт на Tetris и все версии этой игры для портативных систем с другой фирмой», – говорилось в телексах.

Стайн сублицензировал свои с трудом завоеванные права на версии для игровых автоматов компании Mirrorsoft, но компания Максвелла не могла заполучить самые ценные права, в особенности на домашние видеоигровые версии, которые они ранее сублицензировали компании Atari Games. Mirrorsoft была в тяжелом положении, так как Atari Games уже потратила миллионы на версию Tetris от Tengen.

Вернувшись в Редмонд, Линкольн 31 марта с нескрываемым удовольствием отправил факс Хидэ Накадзиме и Atari Games в Калифорнию. В нем сообщалось, что Накадзима и его компания должны «прекратить и воздерживаться от дальнейшего производства, рекламы, продвижения и продажи Tetris для NES или любой другой домашней системы», поскольку права на эту игру принадлежали Nintendo.

Адвокат из офиса Денниса Вуда вырвал факс из аппарата, быстро прочел его, с удивлением вперился взглядом в лист бумаги и помчался в кабинет Денниса Вуда. Вуд несколько раз перечитал текст, прежде чем с каменным лицом направиться в кабинет Хидэ Накадзимы.

Tengen быстро связалась с Mirrorsoft, чтобы разобраться в положении дел. Ответ от Mirrorsoft был обнадеживающим: права были у них. Деннису Вуду сообщили, чтобы он не волновался насчет переговоров Nintendo с русскими.

7 апреля Tengen наконец ответила Nintendo: «Мы получили ваше письмо <…> и, откровенно говоря, находимся в растерянности. Как вам известно, Tengen получила все права на производство Tetris для NES в начале 1988 года. Эти права, с точки зрения Tengen, юридически чисты и не допускают двойной трактовки…»

Говард Линкольн предложил продолжить обсуждение, но 13 апреля Atari Games подала заявку на авторское право на «аудиовизуальную работу, основной машинный код и саундтрек» для Tetris в версии, предназначенной для системы Nintendo. Atari не сказала Бюро по охране авторских прав, что они всего лишь оптимизировали версию Алексея Пажитнова или что Nintendo известила их об исключительности своих прав на игру с недавних пор.

На конференции в Лондоне Джим Макконочи рассказал Кевину Максвеллу о лобовой атаке Nintendo. Максвелл решил, что настало время рассказать все отцу, который, по словам его партнера, «пришел в ярость».

Выслушав о нарушении русскими протокольного соглашения, Роберт Максвелл попросил Кевина объяснить ему детали переговоров по поводу Tetris. Максвелл старший был склонен считать протокольное соглашение чем-то наподобие джентльменского уговора, нежели юридического документа. Нарушение его, по словам Роберта Максвелла, приравнивалось к пощечине. Ультиматум, полученный Mirrorsoft от русских, был явно формальным; законным правом первого выбора пренебрегли.

На то время Роберт Максвелл занимался формированием глобальной медиаимперии, которая должна была размером превысить империю Ее Величества. «Информация растет на двадцать процентов в год, – говорил Максвелл в шестидесятых. – Коммуникации сегодня как нефть десять лет назад. На этом рынке будет от семи до десяти глобальных коммуникационных корпораций. Я хочу создать одну из них». Он настойчиво шел к цели, поглощая и основывая коммуникационные компании по всему миру, от Великобритании и Китая до Советского Союза и Бразилии.

Максвелл был не только влиятельным бизнесменом в мировых масштабах, но и стремился получить максимальный вес в политике. Он был доверенным советником лидеров Израиля и Канады, а также одним из столпов оппозиции консервативному правительству Маргарет Тэтчер и Джона Мейджора в Великобритании. Он свободно говорил на девяти языках, ему часто звонили мировые лидеры. Когда секретарь докладывал, что на линии премьер-министр, он переспрашивал: «Какой?»

Максвеллу доверял советский президент Михаил Горбачев, но в Кремле он стал известен даже до Горбачева. Он знал и издавал книги четырех предыдущих советских лидеров: Брежнева, Андропова, Громыко и Хрущева, – поэтому были все основания верить его хвастовству о влиянии в СССР.

Хотя сын Максвелла Кевин и возглавлял Mirrorsoft, присматривая за Макконочи, Максвелл-старший постоянно контролировал всю деятельность Maxwell Communications Corporation и Mirror Group. Это был способ скрыть свои намерения ото всех, даже от сыновей. Он был генералом, державшим своих офицеров в неведении о большинстве важных операций, информируя лишь о самом необходимом и стравливая их между собой. Он мог неожиданно проинспектировать свои войска, отчего вся командующая верхушка постоянно находилась в напряжении.

Кевин Максвелл пытался не обращаться к отцу, но в сделке по Tetris требовалось мощное оружие. Услышав, что русские обманули их, Роберт Максвелл стукнул кулаком по столу. «Это им с рук не сойдет! – прорычал он. – Будь в этом уверен». Он быстро написал письма своим друзьям в Кремле, включая министра иностранных дел, которые встречали его по приезде в Москву. «Мы придаем большое значение нашим прекрасным торговым отношениям с советским правительством и многочисленными государственными учреждениями в области информации, коммуникации, издательства, а также целлюлозно-бумажного производства, – писал Максвелл. – Мы столкнулись с перспективой того, что все это может быть под угрозой из-за односторонних действий конкретного учреждения».

В «Элорге» заметно занервничали, когда наверху стали звучать громовые раскаты. Однако в стране уже вовсю шла перестройка, и, как выразился Джим Макконочи, бюрократы из «Элорга» уже почувствовали в себе новые силы. Правда, когда министр по внешнеэкономическим связям начал лезть в дела агентства, Беликов понял, что назревает крупная проблема.

Затем Максвелл связался со своим правительством и попросил вмешаться лорда Янга, министра торговли и промышленности Великобритании; он хотел, чтобы вопрос о Tetris поднялся на обсуждении между главами государств во время предстоящего визита Горбачева в Великобританию.

Все это достигло московской Академии наук, где поняли, что Максвелл задействовал свой внушительный вес; люди в академии и «Элорге» заволновались. В то же время они были довольны происходившим вокруг игры. На стратегической встрече с Беликовым руководители Академии обсуждали, как следует ответить ЦК КПСС, действовавшей по приказу генсека партии.

Беликов считал, что справедливо заключил сделку с Nintendo, и намеревался стоять до конца. За все встречи Максвелл предложил передать через «Элорг» академии лишь часть суммы, оговоренной с Nintendo. Кроме того, Mirrorsoft регулярно нарушала график платежей. В конце концов, Беликов был убежден, что Mirrorsoft умышленно украла игру русских и Горбачев поймет, что «Элорг» принял верное решение. Беликов решил, что «Элорг» будет защищать свой выбор, несмотря на любое давление.

Борьба приобрела новые обороты, когда «Элорг» и часть партии, лояльная Максвеллу, принялись обмениваться срочными сообщениями. Сыпались угрозы судом и санкциями КГБ. Давление на русских достигло максимума, когда Роберт Максвелл полетел в Москву, чтобы лично встретиться с Горбачевым. Он готовился обсудить с ним свои планы относительно новых типографий и газет, но первым в его списке стоял вопрос по Tetris.

Максвелл прибыл в Москву на своем частном самолете и с милицейским эскортом быстро добрался до «Октябрьской», элитной правительственной гостиницы. Состоявшаяся тем же вечером встреча была дружественной, и, после вступительной светской беседы и шуток, он поднял вопрос о Tetris. Горбачев пообещал, что вопрос будет решен в его пользу. «Он сказал, что мне больше не придется волноваться насчет японской компании».

***

В конце апреля Линкольн вернулся в Москву и привез с собой нью-йоркских адвокатов: Хухса, Джона Кирби и одного из партнеров Кирби Боба Гюнтера. Для нью-йоркских адвокатов путешествие началось с комедии ошибок. Гюнтер уронил и сломал принтер, привезенный из Нью-Йорка, а затем оставил в московском такси свой бумажник с тысячей долларов. Рубашки Кирби были украдены в аэропорту Кеннеди, поэтому ему пришлось покупать их в Москве до начала переговоров. В торговом павильоне недалеко от гостиницы он нашел жалкую стопку полиэстеровых рубашек.

Команда Nintendo пришла на встречу в главный конференц-зал «Элорга», где их ждали заметно потрясенные Беликов, Пажитнов и полдесятка других русских. Выглядели русские достаточно измотанными; ощущалось давление на них сверху. В ходе встречи никто не упоминал о проблемах, но Говард Линкольн чувствовал, что есть какая-то загвоздка. «Что такое? – спросил он Беликова. – Что произошло?»

Беликов решительно покачал головой. «Ничего не произошло», – сказал он, но во время перерыва отвел Линкольна в сторону. «Вы не понимаете, – прошептал Беликов. – Мы с вами сделали все правильно, но нам угрожают Максвеллы. Мы сказали: „Вы нас не запугаете. Контракт есть контракт, и мы будем соблюдать его; наш лицензиат – Nintendo“». Он продолжил шепотом: «Но я должен сказать вам, господин Линкольн, что мы получаем звонки из Кремля, звонки от людей, которые до этого даже не знали о нашем существовании. Многие из них интересуются нашими протоколами и задают вопросы по поводу этой сделки. Мы говорим им, что сделали все правильно. Мы сдерживаем их, но не знаем, что будет дальше».

Встреча возобновилась уже с четким ощущением того, что за ними следят.

Существовали опасения по поводу шпионов в «Элорге» и наблюдения со стороны КГБ, причем не только во время встречи, но постоянно в течение всего времени пребывания – с прослушиванием телефонов в гостинице и столиков в ресторанах, наблюдением во время прогулок.

Готовясь к самому худшему, адвокаты Nintendo на следующий день пообщались с Пажитновым, людьми в Академии наук, Вычислительном центре и «Элорге» и изучили каждый кусочек бумаги, который имел отношение к Tetris. Беликов написал длинное письмо Джону Кирби, в котором рассказал свою версию истории Tetris и которое впоследствии было включено в судебный протокол как заявление Беликова.

Тем временем Роберт Максвелл летел на своем самолете из Лондона в Иерусалим на встречу с премьер-министром Израиля Ицхаком Шамиром и министром обороны Моше Аренсом, параллельно отвечая на вопросы журналиста. Тот поинтересовался, почему их совместное с Горбачевым вмешательство в историю с Tetris не принесло желаемых результатов. «Как вы узнали о сделке? Как вы узнали о встрече? – огрызнулся Максвелл. Затем он пожал плечами, будто это было несущественно: – В деле были большие деньги, Горбачева убедили в необходимости сотрудничества с японской компанией; я сделал все, что мог». Он обвинил в своем поражении слабость власти Горбачева: «Он сказал, что другие члены правительства считали, что все должно быть по-другому, и нас остановили». Максвелл утверждал, что он человек принципа: «Я благородный человек, и я ожидаю подобающего обращения, но постоянно сталкиваюсь с неприятностями». И это была не последняя неприятность для Максвелла.

Посреди ночи Говарда Линкольна в его московском гостиничном номере разбудил телефонный звонок. Оператор передал, что звонят из Америки. В Редмонде время отставало от московского на одиннадцать часов, было два часа дня; звонила одна из его помощниц в NOA. «Tengen подала на нас в суд», – сказала она. На следующее утро в «Элорге» Линкольн объявил об этой новости с некоторым ликованием. Советы были по вкусу американской правовой системе, напоминавшей своей медлительностью и неэффективностью советскую бюрократическую махину.

Чтобы начать готовиться к возможному судебному процессу, Линкольн вместе с Хухсом, Кирби и Гюнтером продолжил опрашивать каждого из руководителей, причастных к переговорам по Tetris, желая удостовериться в стойкости их позиции. В ходе этого Алексею Пажитнову пришлось рассказать свою историю несколько десятков раз. Удовлетворенный, Линкольн полетел в Японию, чтобы все обсудить с Ямаути и Хироси Иманиси, и только после этого вернулся домой.

Ямаути был доволен ходом вещей, беззаботно восприняв новость о судебном процессе. Подобного рода манипуляции всегда приводили его в восторг. «Вы и Аракава-сан здорово преуспели», – сказал он.

Вернувшись домой, Линкольн подал встречный иск против Tengen, и адвокаты с обеих сторон приготовились к битве. Были собраны доказательства в Соединенных Штатах, Англии, а затем, в июне, – в Москве.

Подопечные Джона Кирби продолжали заниматься расследованиями от имени Nintendo в Соединенных Штатах. Кирби выяснил, что Tengen подала заявки на регистрацию торговой марки Tetris в Соединенных Штатах, Японии, Австралии, Канаде, Великобритании, Западной Германии, Италии и Испании. Пажитнову пришлось еще раз давать показания, на этот раз опрос длился четыре часа. Хухс попросил Пажитнова восстановить в мельчайших подробностях историю Tetris от самого начала до первого письма Стайна и по настоящее время.

Tengen выпустила первую партию картриджей с Tetris в мае 1989 года, несмотря на уведомление от Nintendo и надвигающийся судебный процесс. Ожидая, что Tetris станет самой успешной игрой Tengen, Рэнди Браулейт и Дэн Ван Элдерен разместили в газете USA Today на всю полосу рекламу Tetris. «Это как Сибирь, только жестче, – говорилось в рекламе. – Это здесь, в Америке <…> Самая выносящая мозг головоломка со времен русской рулетки <…> Поэтому окружите себя друзьями поумнее, окей? Попытайтесь с первого удара побить русских программистов-разработчиков <…> Но есть один момент: если вы такой слабак, что не сможете подогнать элементы друг под друга, вас засыплет лавиной новых фигур!» Это едва ли уживалось с видением Пажитнова, представлявшего себе Tetris как миротворца.

17 мая в русской чайной комнате в Нью-Йорке Tengen устроила торжественный прием для представителей розницы, торговых представителей и прессы. Помещение было битком набито людьми, водка лилась рекой, столы ломились от русских закусок. На заднем плане звучала русская музыка, а Tetris производства компании Tengen был настроен на игру.

***

Начавшиеся в июне судебные слушания проходили в Сан-Франциско в зале судьи Ферн Смит, которая также рассматривала антимонопольное дело между Nintendo и Atari Games и случаи нарушения условий контракта. В конечном счете дело Tetris определялось людьми, текстами и двумя историями, погребенными под миллионом документов. Контракт Стайна с русскими предусматривал передачу прав на компьютерную версию, что никто не оспаривал. Но Atari Games утверждала, что NES была компьютером: машиной с программной начинкой, работающей на микропроцессоре. Чтобы доказать идентичность NES другим компьютерам, адвокаты Atari Games отмечали, что сама Nintendo рассматривала NES как компьютер с запланированными разъемами для соединения со специальными портами. Возможность подключения модема, клавиатуры и CD-привода в качестве периферии служила доказательством того, что NES была компьютером. В Японии NES даже называлась Famicom, что означало Family Computer. Один из представителей Tengen рассказывал впоследствии: «В суде Nintendo пошла на все, чтобы доказать, что NES была игрушкой, а ее картриджи – примерно то же самое, что руки и ноги Барби; в то же время они подписали контракт с AT&T для возможности вывода биржевых отчетов на устройство. В Японии существовала компьютерная сеть Nintendo, аналогичная планировалась к запуску в США. Мне кажется, все это больше похоже на компьютер».

Представители Atari повторили обвинения Роберта Максвелла, что русские поняли, что смогут получить больше денег от Nintendo, поэтому решили найти лазейку в контракте и стали изображать непонимание ситуации. Все это говорилось, невзирая на протесты Алексея Пажитнова, упоминавшего, что при заключении сделки имелись в виду только компьютеры; в свою очередь, представители Atari называли Пажитнова пешкой Nintendo, который говорил ровно то, что ему было велено.

Дэн Ван Элдерен считает, что русские были не столь невиновны, как пытались изобразить. «Вне зависимости от двусмысленности выражений на неродном языке, они осознавали, что продали все права, пока с помощью Хэнка Роджерса и Nintendo не обнаружили лазейку. Они поняли, что могут получить гораздо больше денег, поэтому решили обмануть нас».

Рэнди Браулейт из Tengen в своих показаниях обрисовал цену вопроса для Atari Games. В 1988 году его компания посвятила Tetris более трех лет работы и свыше 250 000 долларов. К январю 1989 года Tengen должна была произвести 300 тысяч картриджей с Tetris, на которые потратила 3 миллиона долларов, еще несколько миллионов на упаковку и маркетинг. Было отгружено сто тысяч единиц, перед выходом игры в мае 1989 года поступали заказы на 150 тысяч единиц.

Хидэ Накадзима настаивал, что Nintendo тайно сговорилась с русскими, чтобы выкрасть у него игру. «Между русским разработчиком и Nintendo была какая-то связь, – обвинял он. – Nintendo знала о нашей лицензии, поэтому мы решили заняться игрой. Nintendo зашевелилась, только когда мы подали на них в суд за нарушение антимонопольного законодательства. Они выступили против нас; Говард Линкольн и Минору Аракава хотели остановить нас. Это была месть». Говард Линкольн подтвердил последнее высказывание: «Это действительна была месть, – говорит он. – И вы знаете, насколько сладкой она может быть».

Аргумент Nintendo был простым и понятным: несмотря на незнание международной практики лицензирования программного обеспечения, русские точно осознавали, что делали, передавая права Стайну. Под «компьютерами» понимались именно компьютеры. Так же, как контракт со Стайном исключал права на версии для переносных устройств и игровых автоматов, права на версии для домашних видеоигровых систем тоже не планировалось продавать. Это доказывали два положения контракта: строчка с упоминанием компьютеров в основной части контракта и строчка в первом дополнении, которая давала определения компьютеру как устройству с клавиатурой, монитором и дисководами. NES ничего из вышеперечисленного не имела; следовательно, она не попадала под определение. Nintendo придерживалась позиции, что приобрела права на Tetris законно, заключив с русскими честную сделку, в то время как права Tengen были приобретены через цепочку недоразумений.

Все решило четкое определение компьютера в первоначальном контракте с Робертом Стайном; все дальнейшие предположения Стайна, Mirrorsoft и Tengen больше походили на воровство.

Nintendo и Tengen пытались помешать друг другу в продаже Tetris и подали друг на друга в суд. Слушания состоялись 15 июня 1989 года.

После ознакомления с показаниями и массой документов судья Смит решила, что нет никаких доказательств того, что Tengen (и все те, кто выдавал лицензии) когда-либо обладала правами на версии для видеоигр. Она признала правоту Nintendo и вынесла приговор в их пользу. Tengen было предписано прекратить производство и продажу Tetris в видеигровых версиях с 21 июня.

После этого Хидэ Накадзима, Деннис Вуд и Дэн Ван Элдерен (Рэнди Браулейт ушел из Atari Games и основал независимую компанию-разработчика) могли надеяться только на обжалование, что было маловероятно. Tengen прекратила производство картриджей Tetris. Хотя они утверждали, что их версия Tetris превосходила версию Nintendo, им пришлось отправить все игры на склад в ожидании окончательного решения; те картриджи в итоге стали коллекционной редкостью и продавались по цене 150 долларов.

Nintendo выпустила свою версию Tetris для NES, слегка переработанную, с русской музыкой; она моментально продалась и больше года находилась в десятке самых популярных игр Nintendo (позади Super Mario Bros. 3). Пажитнов смеялся, услышав о том, как миллионы американских детей, увидев в вечерних новостях собор Василия Блаженного, кричали: «Смотри, башни Tetris!» Точно так же никто не знал Чайковского, сочинившего «Танец феи Драже» из «Щелкунчика»; детям эта мелодия была знакома как «песня Tetris». В какой-то мере была реализована идея Пажитнова об игре как мосте между культурами. Победители соревнования по Tetris были награждены десятидневной поездкой в Киев, Ленинград и Москву, на «родину Алексея Пажитнова». Журнал Nintendo Power публиковал статьи об СССР, и дети, игравшие в его игру, видели, как что-то хорошее начинает появляться в некогда «империи зла».

Взрослые тоже проявляли интерес к Tetris. Аракава сделал верный прогноз: опросы клиентов показывали, что от трети до половины игроков в Tetris были взрослыми; доля Nintendo на рынке продуктов для взрослых увеличилась настолько, что почти половина (46%) игроков в Game Boy на Западе были взрослыми.

Аракава оказался прав и в другом: Tetris продал миллионы Game Boy. К 1992 году в мире было продано 32 миллиона устройств, что намного превосходило предсказания Хироси Ямаути. Американский сенатор, пристрастившийся к Tetris, шутил, что игра была заговором русских, направленным на введение американцев в гипноз.

У распространения игры были и непредсказуемые последствия. Игра стала контраргументом Nintendo на выпады педагогов и психологов по поводу бессмысленного насилия в играх. Некоторые исследования утверждали, что игра в Tetris повышала уровень интеллекта (по меньшей мере, в области пространственного мышления). Кроме того, исследование в Москве показало, что Tetris повышает навыки вождения, поскольку игра учит игроков принимать решения чрезвычайно быстро, что положительно влияет на скорость реакции.

Дети становились зависимыми от Tetris и уходили в игру с головой. Правда, по завершении игры они жаловались, что фигурки из Tetris остаются в их голове. Взрослые становились зависимыми от Tetris так же быстро, как и дети. Одна читательница писала в женский журнал: «[Tetris] заставил меня просить коллег не оставлять меня в офисе одну, чтобы я, играя, не забыла уйти домой. Я стерла игру с домашнего компьютера, но я увидела в магазине Game Boy и не смогла сдержаться. Я пошла и купила его». Российский космонавт даже взял Game Boy в космос (эту игру ему дал Говард Линкольн, вернувшийся в рамках дружественного визита в Москву со своим шестнадцатилетним сыном Брэдом; с собой он взял сто Game Boy, обещанные Аракавой, который сдержал свое слово и остался дома.)

Путешествие программы Алексея Пажитнова по многим частям света и даже космосу не обошлось без жертв. «Tetris превращал друзей во врагов и развращал людей», – говорил Роберт Стайн. Andromeda, Mirrorsoft и Atari Games считали, что каждый цент, заработанный Nintendo должен был быть их. «Почему бы нам не объединиться, вместо бессмысленной борьбы поодиночке?» – задавался он вопросом. Но компании продолжали поодиночке сражаться за возможную прибыль с тех версий игры, которые не контролировались Nintendo и BPS. Mirrorsoft получила некоторую прибыль с версии Tetris на дискетах, но почти ничего от лицензий, проданных Atari Games, отказавшейся платить Mirrorsoft до завершения судебных разбирательств с Nintendo.

Atari Games выпустила версию для игровых автоматов и, по словам Дэна Ван Элдерена, продала ее в количестве от 15 000 до 20 000 аппаратов. Компания также получала роялти с игровых автоматов, продававшихся Sega в Японии, но сублицензия Atari Games, проданная Хэнку Роджерсу, была бессмысленной, поэтому им нужно было вернуть Роджерсу аванс за права на версии для домашних видеоигр.

Роберт Стайн признал, что за все эти годы он заработал на Tetris около 200 000 долларов, хотя мог бы заработать миллионы. Он наблюдал за тем, как русские постепенно лишают его всех связей с игрой, ссылаясь на неуплату роялти. Стайн потерял свои права на версию Tetris для компьютеров в 1990 году. Spectrum Holobyte платила роялти Mirrorsoft, которая, в свою очередь, отказывалась платить Стайну. Доля русских рассчитывалась от платежей Mirrorsoft, поэтому они не получали ничего; в итоге «Элорг» отобрал у Стайна лицензию. Чтобы сохранить права на Tetris для ПК (и сохранить права на продажу Tetris 2), Spectrum Holobyte должна была подписать с русскими новый договор. Джилмэн Луи столкнулся с уже набравшимися опыта представителями стороны СССР и вынужден был платить гораздо более высокие роялти, чем первоначально он платил Mirrorsoft.

Стайн какое-то время владел правами на версию для игровых автоматов, но ничего не получал за это, поскольку Atari Games ничего не платила Mirrorsoft. Не получая отчислений, в феврале 1992 года «Элорг» объявил, что отзывает и эту лицензию. Стайн хотел бороться, но это было непосильной задачей. Человек, открывший Tetris Западу, потерял все права на игру.

К 1992 году судебный процесс оставался неоконченным, однако были слухи, что Atari Games смирится с приговором. Возможно, в таком случае Atari Games направит свои усилия в сторону Andromeda, Mirrorsoft и Максвелла. Максвелл и Стайн гарантировали, что им принадлежали права, поэтому они являются ответственными. Обвинять Стайна не было смысла, зато Mirrorsoft была привлекательна с этой точки зрения, учитывая большие активы Максвелла (которых в итоге у него не оказалось). Итогом скандального краха организации Максвелла стали роспуск Mirrorsoft (скудные активы этой компании были куплены Acclaim Entertainment) и последовавшая за этим подозрительная смерть Роберта Максвелла.

Другим участникам истории с Tetris повезло больше, хотя Кевин Максвелл пострадал из-за коррупционных схем его отца. Мало того, что он остался без всех активов и прибыли, но он также мог быть признан виновным, несмотря на то что он, скорее всего, ничего не знал о незаконных методах ведения бизнеса Максвелла-старшего.

Джим Макконочи был вынужден уйти из Mirrorsoft еще до краха компании: он ушел в 1991 году, когда Кевин Максвелл решил реструктурировать компанию. Макконочи устроился на работу консультантом в индустрии, а затем перешел в Commodore International для работы над программами для CDTV.

С переменами в своей стране русские в «Элорге» и Академии наук разбрелись в разные стороны, хотя Николай Беликов еще долго оставался в «Элорге» после распада СССР. Большая степень свободы в стране распространялась и на торговлю, и Беликов, избавленный от давления партии, видел богатые возможности для экспорта российских технологических достижений. Его первой задачей в эпоху Ельцина стали жесткие переговоры с Джилмэном Луи по поводу Tetris 2, разработанного Алексеем Пажитновым с коллегами.

Александр Алексеенко из Академии наук переехал в Вену, где основал торговую компанию. Виктор Брябрин также уехал из России в Западную Европу, где начал работать в комиссии ООН по ядерному регулированию. Юный Вадим Герасимов тоже покинул Россию. В свои двадцать он переехал в Токио, где учил японский язык и разрабатывал программное обеспечение в компании, которая впоследствии указывала в рекламе, что в их штате работает один из разработчиков Tetris.

Параллельно в Америке Фил Адам оставил Spectrum Holobyte своему партнеру Луи, который повел Spectrum к новым высотам, от новых боевых симуляторов до игр для Nintendo. В 1992 году Луи представил футуристическую видеоигровую систему для игровых залов и торговых центров. Дети влезали внутрь устройства, похожего на гироскоп, надевали похожие на бинокль очки и попадали в виртуальную реальность. В одной из таких игр игроки преследовали друг друга в киберсреде, прыгая и бегая среди разноцветных платформ и лестниц. Вооруженные бластерами, они «летали» в пространстве и пытались нанести урон врагу (который при попадании разлетался на мелкие куски), пока их самих кто-нибудь не уничтожал; нужно также было опасаться птеродактилей, периодически налетавших и забиравших игроков.

Сидя в своем скромном лондонском офисе, Роберт Стайн изо всех сил пытался удержать Andromeda на плаву. Он занимался распространением компьютеров Atari Corp. в Англии и пытался использовать свержение коммунизма в Восточной Европе, особенно в Венгрии. Он по-прежнему продолжал свои попытки продавать венгерские игры на Западе; вполне возможно, что из этого мог выйти еще один Tetris. Для себя он уяснил, что, прежде чем продавать любой потенциальный хит, нужно уладить все вопросы о правах.

Хэнк Роджерс заработал на Tetris больше всех, даже больше Хироси Ямаути. Представители «Элорга» и Академии наук почти ничего не получили, хотя российское правительство заработало на игре миллионы, главным образом на контракте с Nintendo. Они также получили порядка 150 000 долларов от Andromeda, а также авансы и роялти от Spectrum Holobyte.

Как обычно, Nintendo сработала лучше всех, хотя невозможно вычислить точную прибыль от Tetris, поскольку сложно определить степень влияния Tetris на продажи Game Boy. Были проданы три миллиона картриджей Tetris для NES и миллионы Game Boy. Как только человек приобретал Game Boy, впоследствии в среднем он покупал для этого устройства три игры в год, по 35 долларов за каждую. Без учета Game Boy Tetris принес Nintendo по меньшей мере 80 миллионов долларов. С Game Boy эта сумма возрастает до миллиардов долларов (в 1991 и 1992 годах продажи Game Boy составили примерно 2 миллиарда долларов).